Обещание горца

Глава 23

Бетия подождала, когда за Эриком закроется дверь, затем осторожно встала с кровати. Ничего не случилось. Она не чувствовала ни тошноты, ни головокружения, ее ноги не подкашивались, и силы вернулись к ней. Девушке захотелось закружиться по комнате. Вместо этого она одарила вошедшую Гризеллу такой сияющей улыбкой, что та недоуменно нахмурила брови.

– Что-то ты сегодня больно радостная, – сказала она, поставив принесенную лоханку с горячей водой. – Чего вскочила?

– Четыре месяца! – весело ответила Бетия и пошла умываться.

– А, – пробормотала Гризелла, меняя белье на постели. – Ты дни считаешь, что ли?

– Конечно. Хотя я могу и ошибаться, так как по мне все еще не сильно заметно.

– Зато когда станет заметно, ты начнешь толстеть не по дням, а по часам.

– Думаю, на сроке четыре месяца с малышом уже ничего не случится.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хотела убедиться, что смогу выносить ребенка, не потеряю его. Что ж, за последние две недели меня ни разу не тошнило, а малыш начал шевелиться, да так сильно, что нет никаких сомнений, что он жив-здоров. – Бетия хихикнула, когда Гризелла подбежала к ней и положила руки на живот. – Скоро у Джеймса появится братик или сестренка.

– Когда ты скажешь мужу?

– Сегодня. – Улыбка Бетии поблекла, она почувствовала, что волнуется. – Думаю, Эрик будет очень доволен. – Ее глаза удивленно расширились, когда Гризелла пробормотала несколько цветистых ругательств в ее адрес. – Ты уверена, что можешь говорить о своей госпоже в таком тоне?

– Нет, но ты никогда не ставила меня на место. Ты унижаешь хорошего парня, сомневаясь в нем. Да, да, именно так. Как ты можешь сомневаться после вашей поездки ко двору?

– Ты полагаешь, что толпа женщин, готовых броситься к его ногам, должна заставить меня верить в него?

– Не толпа, а то, что твой муж даже не взглянул на них.

Бетия не нашла что ответить на это.

– У твоего мужа хватило выдержки и сил, чтобы устоять перед искушением. Он не сводил с тебя глаз.

– Я знаю и польщена, поверь. Эрик – человек чести. Он никогда не нарушит свое слово, – откликнулась она, села на кровать и посмотрела на недовольную Гризеллу. – Я что-то опять не так сказала?

– Почему ты так думаешь? – Сарказм в голосе Гризеллы заставил Бетию нахмуриться.

– Достаточно было посмотреть на тебя. Ты точно бьешься головой об стену.

– Когда я говорю с тобой, я иногда чувствую себя именно так.

– Гризелла, ты хорошо разглядела моего мужа? – Бетию раздражало, что никто не хочет понимать причину ее сомнений.

– Он – самый красивый мужчина, что я когда-либо видела. Один взгляд на него заставляет девичье сердце биться быстрее.

– Точно. А теперь посмотри на меня.

Гризелла поставила Бетию на ноги и начала одевать ее.

– Ты очаровательна.

– Просто ты моя подруга. Ты смотришь на меня не так, как остальные. У меня разноцветные глаза, волосы ни рыжие, ни светлые, а сама я такая невысокая и худенькая, что, кажется, Создатель забыл доделать меня.

– Этого оказалось достаточно, чтобы зажечь пожар в крови господина, или не ты носишь сейчас его ребенка? – Гризелла усмехнулась, глядя на смущенное лицо Бетии. – Милая, я понимаю, что тебе не хочется этого слышать, но пора уже трезво взглянуть на вещи. Ты позволила родителям внушить тебе, что недостаточно хороша. Я не говорю, что они делали это намеренно. Пора перестать смотреть на себя их глазами, ты же понимаешь теперь, что они собой представляют. Твой муж видит тебя другой. Нет, он видит девушку, которую хочет так сильно, что готов в любую минуту тащить в кусты.

– Он не слишком часто себе такое позволяет. – Бетия улыбнулась и вздохнула, когда Гризелла покатилась со смеху. – Я понимаю, меня растили не так, как положено. Они были не правы, превратив меня в тень Сорчи. Но понимание этого не делает меня красавицей. Это значит лишь то, что я не так плоха, как им казалось.

– Девочка, ты красивее Сорчи и всегда была. Не перебивай меня. Я не имею в виду черты лица или фигуру, хотя они тоже хороши. Я говорю о душе. Никто не последовал за Сорчей, когда она уехала из Данби, не так ли? Но почти две дюжины людей последовали за тобой. Боуэн и мой Питер удобно устроились в Данби, но снялись с насиженного места, когда ты покинула замок. Если бы Уоллес не был наследником твоего отца, он бы тоже поселился здесь. Да он и так бывает здесь чаще, чем дома. Как бы прекрасна Сорча ни была, ей не были преданы так, как тебе.

– Но люди любили ее.

– Люди любили смотреть на нее, как на картинку. Но кто, кроме Роберта или твоих глупых родителей, хорошо ее знал и любил? Назови хоть одного. Не можешь? То-то же. Только не говори, что ты.

Бетия и правда не смогла никого вспомнить, и это расстроило ее.

– Не думаю, что это была ее вина.

– Нет, просто ее воспитывали красивой куклой. Родители холили ее красоту, но не воспитывали ее душу. Никто не учил ее заботиться о ком-то, кроме себя.

– Думаю, она любила Роберта. И Джеймса.

– Любила, как могла. Но подумай, кого позвала Сорча, когда поняла наконец, что ее сын в опасности? Ни родителей, как следовало ожидать, ни одного из рыцарей, поклонявшихся ей. Нет, она позвала тебя. Сорча понимала, что ты, о кого она всегда вытирала ноги, единственная, кому можно доверить заботу о ребенке. Перед смертью она поняла, какая ты. Почему же ты думаешь, что твой муж этого не понимает?

– Я сейчас заплачу.

– Милая, ты носишь ребенка. Все, что угодно, может довести тебя до слез.

– Такты считаешь, Эрик может любить меня?

– Вряд ли мои слова смогут убедить тебя. Ты так долго верила в свою никчемность. Но мне кажется, любит. Не забывай, как он переживал, когда тебя ранили, и ты лежала при смерти. Он тебя очень любит. Так что, когда будешь рассказывать о ребенке, не забудь упомянуть и о своих чувствах.

– Нелегко раскрыть перед мужчиной сердце, если даже не знаешь, нужно ли ему твое признание. – Бетия вздохнула. – Я боюсь и думать о том, как буду жить, если скажу ему, как сильно люблю, а он ответит что-то вроде «спасибо».

– Думаю, он скажет гораздо больше.

Все еще размышляя над словами Гризеллы, Бетия вышла из комнаты и отправилась искать Эрика. От нерешительности и страха у нее подкашивались ноги, и она сердилась на себя за это. Она не хотела быть трусишкой.

Возле конюшни Бетия увидела Боуэна. Он чинил сбрую.

– Ты не видел Эрика? – спросила она, подойдя поближе.

– Он снова поехал в деревню. Здесь многое нужно восстанавливать, – ответил Боуэн и покачал головой. – Эти Битоны совсем не следили за землей.

– Да. Люди все еще настороже, но, кажется, они рады, что у них новый хозяин.

– Они понимают, что Эрик – хороший человек. – Боуэн посмотрел на живот Бетии. – Когда ты скажешь ему о ребенке?

– Ты знаешь? – Бетия ошеломленно уставилась на него.

– Милая, я вырос в большой семье, и у меня своих пятеро. У тебя взгляд как у беременной.

– Но Эрик же не замечает!

– Ты умело это скрываешь.

Бетия вздохнула:

– Он такой красивый!

Боуэн рассмеялся и кивнул:

– И это расстраивает тебя?

– Немного. Как ты думаешь, он любит меня? – вдруг спросила она и покраснела под недовольным взглядом Боуэна.

– Вот уж не думал, что ты такая дурочка! Он же женился на тебе!

– Его вынудили.

– Я убрал меч раньше, чем вы произнесли обеты. У него была возможность уклониться. – Он кивнул донельзя удивленной Бетии. – Я не хотел, чтобы ты вышла замуж за человека, который будет обижать тебя. Я спросил, действительно ли он хочет на тебе жениться, и Эрик ответил «да». Я предоставил ему возможность сбежать. Он остался.

Когда Эрик вернулся из деревни, Бетия еще размышляла над тем, что узнала. Эрик рассказал ей о своих планах по дороге в детскую, и было видно, что его действительно интересует ее мнение. Бетия вспомнила, что он всегда относился к ней как к равной. Девушка привыкла к такому обращению, общаясь с Боуэном, Питером и Уоллесом, но Эрик не был ни простым воином, ни кузеном. Ее муж был рожден, чтобы стать лордом, и воспитание получил соответствующее. Было удивительно, что он разговаривает с ней на равных.

Глядя, как Эрик возится с Джеймсом, Бетия перестала сомневаться в его чувствах к будущему ребенку. Эрик любит детей, он воспитывает Джеймса как родного. Она понимала это с самого начала, но сомнения в собственной состоятельности заставили ее позабыть об этом. Весть о том, что скоро они станут родителями, определенно обрадует Эрика. Девушка не сомневалась, что он полюбит ее немного, если она родит ему сына или дочь. «Особенно, – подумала она, и тепло разлилось по ее телу, – если малыш будет похож на отца».

С ясным взором Бетия наблюдала за Эриком остаток дня. Она подмечала, как часто он касается ее. Казалось, он не может быть рядом и не дотрагиваться до нее. Несколько раз за день он отводил ее в сторонку и делился планами. Бетия смотрела, как дети бегают за ним, как люди не задумываясь подходят к нему со своими заботами. И он готов был выслушать каждого.

К вечеру Бетия могла чувствовать только стыд и раскаяние. Готовясь ко сну, она проклинала себя за глупость. Как ее родители и многие другие люди, она замечала только красоту Эрика. Она позволила себе сомневаться в нем. Люди, приходившие к нему обсудить оборону Дублина или собственные проблемы, не замечали его красоты. Они видели в Эрике хорошего человека и доверяли ему. Дети, прибегавшие к нему с разбитыми коленками, читали в его сердце и в отличие от нее не позволяли броской внешности скрывать от них главное.

Сэр Эрик Мюррей был замечательным человеком. Он был красив и душой, и телом. За это разношерстное население Дублина любило и уважало его. Эрик мог не любить ее так же сильно, как она его, но доверял ей, и она ему нравилась. А это было немало. Снедаемая сомнениями, девушка скрывала от него свои чувства. Теперь ей казалось, что Эрик, наверное, все же любит ее. Бетия размышляла об этом, когда он ухаживал за ней после ранения, но снова позволила неуверенности в себе заглушить надежду. Если кто и заслуживал любви, так это Эрик, и Бетия решила, что пора сказать ему об этом.

Когда Эрик пришел в спальню, Бетия стала смотреть, как он готовится ко сну. Она улыбалась, наблюдая, как он умывается, раздевается и ложится в постель, как всегда, подложив руки под голову. Если и был у Эрика недостаток, так это почти полное отсутствие стыдливости. Он совершенно не стеснялся своего тела. Одетая в ночную рубашку, девушка села рядом с ним на кровать и начала расчесывать волосы. Как обычно, вид его обнаженного тела взволновал ее, но Бетия поборола в себе желание. Им нужно было поговорить.

– Ты так разглядываешь меня, – сказал Эрик, испытывая потребность зарыться в ее роскошные шелковистые волосы.

– Просто я не привыкла к виду обнаженного мужчины в своей кровати, – протянула она.

Эрик улыбнулся, но тут же посерьезнел вновь.

– Ты целый день в каком-то странном настроении.

– Я?!

– Да, ты. Ты целый день сверлила меня взглядом, не отрывая глаз, как будто боялась, что я вдруг исчезну.

Хотя Бетия надеялась, что Эрик не заметит, она не видела причины это скрывать.

– Я просто увидела тебя. Раньше я смотрела, но не видела, понимаешь? Почему-то я немногое могла разглядеть за красивым лицом и фигурой.

Эрик повернулся на бок и дотронулся до нее, лениво проводя по бедру кончиками пальцев. То, как Бетия сидела на кровати – ее рубашка задралась, обнажив красивые длинные ноги, – подсказало ему, что ее скромность понемногу отступает. И это его радовало. Ему показалось также, что девушка собирается поделиться какими-то чувствами, и это тревожило. Впервые в жизни Эрик был неуверен в чувствах женщины. Хотя ему нравилось, что Бетия может озадачить его, он страстно хотел знать, что же она испытывает к нему, помимо желания. Бетия держала в руках его сердце, и Эрик чувствовал себя уязвимым. Это было новое для него ощущение, и он не мог сказать, что ему оно нравилось.

– И что же ты увидела?

– Тебя. Эрик, ты понимаешь, что я здесь не только потому, что ты такой красивый? – тихо спросила Бетия, вдруг засмущавшись и запутавшись в словах.

– Да, милая. Я быстро определяю тех, кто остается со мной из-за моей внешности. Иногда мне даже казалось, что ты боишься моей красоты, желая, чтобы я не был таким симпатичным. – Эрик слабо улыбнулся, когда Бетия виновато взглянула на него. – Это странно, что ты считаешь мою внешность скорее проклятием, а не достоинством. Это всего лишь лицо, душа моя, кусочек плоти, который можно изуродовать шрамами и испортить. И почему, спрашивается, я не могу радоваться тому, что жене приятно смотреть на мое лицо? Мне же вот нравится, как ты выглядишь! – Эрик нежно провел кончиками пальцев по ее зарумянившимся щекам.

– Спасибо, но если бы наш ребенок мог выбирать, я бы предпочла, чтобы он был похож на тебя.

– Ах, душа моя, ты прекрасна. Я бы с удовольствием передал твою красоту хотя бы одному из наших детей.

– Тебе не придется ждать так долго, как ты думаешь, – улыбнулась Эрику Бетия, когда тот сел на кровати и схватил ее за плечи. Взглянув в его лицо, она поняла, что муж счастлив услышать это.

– Ты беременна?

– Почти четыре месяца. Скоро ты увидишь, каким родится наш малыш.

Бетия засмеялась, когда Эрик крепко обнял ее. Она не сопротивлялась, когда он уложил ее на постель. Бетия не могла бы придумать лучшего способа отпраздновать создание ребенка. «И возможно, – размышляла она в то время как Эрик снимал с нее рубашку, – охваченная страстью, я найду в себе мужество признаться ему в любви».

Эрик положил ладони на живот Бетии, поцеловал ее и прошептал:

– Мне следовало заметить. Я так хочу заняться с тобой любовью, – прошептал он, его ладони скользнули и накрыли груди.

Бетия нахмурилась – это прозвучало, как будто он сомневается в том, что будет это делать.

– Кажется, нет, я уверена, что не против такой перспективы.

Эрик улыбнулся и поцеловал ее, терзая кончиками пальцев соски, пока они не набухли.

– Я боюсь повредить малышу.

Бетия обвила его руками и ногами и притянула к себе.

– Ты не навредишь ему.

– Сладкая моя, ты такая маленькая!

– Жены твоих братьев ненамного меня больше, а я подозреваю, что они не оставляют жен в одиночестве в такое время.

То, как его маленькая, стройная жена обхватила его, как будто могла удержать его против воли, заставило Эрика улыбнуться. Однако Бетия была права. Теперь, когда исчез липкий страх за нее, Эрик понимал, что ничего страшного не случится, если он займется с ней любовью. Но он подумывал, а не посомневаться ли еще для виду. Будет забавно наблюдать, как малышка жена будет стараться переубедить его.

– Но женам моих братьев не приходилось переезжать с места на место, и их не похищали и не ранили безумцы. – Эрик зажмурил глаза и негромко застонал от удовольствия, когда Бетия начала ласково поглаживать его по спине.

Бетия покрыла его поцелуями. Она чувствовала, что Эрик затеял игру, что его сопротивление притворно, но с удовольствием присоединилась. Девушка опрокинула его на спину и оседлала. Бетия понимала, что Эрик может вырваться из ее объятий, если захочет, но он не хотел.

– Со мной много чего приключилось, пока я ношу ребенка, – сказала Бетия, целуя его широкую грудь и плоский живот, – но малыш жив и здоров. Теперь ничто не помешает ему расти до тех пор, пока не придет время появиться на свет.

– Ты едва не потеряла ребенка, когда лежала, раненная, в лихорадке. – Голос Эрика дрогнул от ужаса при мысли, что могло произойти. Если бы Бетия потеряла малыша, горе убило бы ее.

– Уже все позади, Эрик! Мы живы-здоровы! Даже тошнота, и та прошла.

Эрик хотел спросить жену, почему она так долго не рассказывала ему о ребенке, но тут ее язык легонько коснулся средоточия его желания. Все мысли тотчас вылетели из его головы. Эрик застонал, страсть переполняла его. Не в силах сдерживаться более, он проник в ее влажные глубины.

Бетия выкрикнула любимое имя, достигнув вершины наслаждения. Эрик эхом последовал за ней. Дрожа от пережитого восторга, девушка покрывала его лицо поцелуями.

– Я люблю тебя, Эрик Мюррей.

Эрик сжал ее в объятиях, поднял и заглянул в глаза.

– Что ты сказала?

Мгновение Бетия наблюдала за ним. Эрик не отрываясь смотрел на нее. Удивительно, в его глазах светились неуверенность и отчаянная надежда.

– Я люблю тебя, Эрик!

Эрик крепче прижал ее к себе. Рассмеялся и перевернул Бетию так, что она оказалась под ним. Дрожащей рукой он очертил контуры прелестного личика. Буря чувств захлестнула его. Радость при мысли, что он станет отцом, не шла ни в какое сравнение со счастьем слышать три простеньких, в сущности, слова.

– Когда ты поняла это, милая? Сегодня? Ты поэтому не сводила с меня глаз весь день?

– Нет, сегодня я просто избавилась от сомнений. Мое сердце давно принадлежало тебе. Я понимала, что люблю тебя не только за красоту, но, осознав ужасную правду о родителях, я начала бояться, что яблочко от яблоньки недалеко укатилось. – Бетия обвела взглядом любимое лицо. – О, я обожаю твою красоту, но я наконец поняла, что полюбила тебя самого, а вовсе не твою внешность. Красота может исчезнуть после очередной битвы, но, хоть это и опечалит меня, я поняла, что все равно буду любить тебя. Я осознала, что влюбилась, когда ты лежал в лихорадке после купания в реке. Тогда я поняла, что не переживу, если ты покинешь меня, – улыбнулась Бетия.

– Почему ты раньше не сказала, что любишь? – Эрик нежно поцеловал ее.

– Я не была уверена, что ты примешь мои чувства.

– Глупенькая! – ласково прошептал Эрик.

– Знаю. Ты был прав, иногда твоя красота пугала меня. Я мучительно пыталась понять, зачем такому красавцу понадобилась серая мышка вроде меня.

– Потому что этот красавец любит тебя!

Бетия на мгновение лишилась дара речи. Свершилось все, о чем она мечтала. Всхлипнув, она прильнула к Эрику. Слезы счастья струились по ее щекам.

– А ты когда это понял? – спросила Бетия, после того как Эрик поцелуями осушил ее слезы.

– Думаю, я знал это уже давно, но признался самому себе, только когда испугался за твою жизнь.

– Ты ничего такого не говорил.

– Милая, я боялся. Боялся, что ты не поверишь мне. К тому же переживал, что тебе не по нраву моя погоня за наследством. – Эрик поцеловал пальчики, пытающиеся не дать ему договорить.

– Это беспокоило меня, но я никогда не считала тебя похожим ни на Уильяма, ни на сэра Грэма.

– Вскоре я понял, что ты не осуждаешь меня. То, как ты встречала меня после боя, сказало мне, что ты не сомневаешься в моем праве на наследство. Но я – трус, любимая. Я не был уверен в твоих чувствах и боялся обнажить душу. Я…

– Ты боялся, что в ответ получишь только недоверие или вежливую благодарность. И хотя мне больно это признавать, так бы и случилось. Мне нужно было разобраться в себе. Я сознавала, что родители пренебрегали мной, но мне потребовалось немало времени, чтобы понять – я достойна лучшего. Мне нужно было перестать быть тенью сестры. Требовалось мужество любить тебя, даже если ты не полюбишь меня в ответ.

– Милая, – Эрик нежно поцеловал жену, – любовь вернулась к тебе в десятикратном размере!

Он ухмыльнулся, увидев, что Бетия приготовилась оспорить последнее утверждение.

– Уж не хочешь ли ты поспорить о том, кто из нас любит сильнее?

– Это займет много времени!

– Всю жизнь.

– Пообещай мне, что будешь любить меня вечно, как я обещаю тебе!

– Обещаю! Это совсем не сложно обещать!

– А еще легче – выполнить, – прошептала Бетия.