Обет колдуньи

Глава 15 ОСТРОВ СТЕРЕГУЩЕЙ

Келейос оказалась рядом с остальными. Она упала на кровать, придвинутую слишком близко к стене. Одна рука коснулась стены и тяжёлого гобелена с единорогом. Он спадал мягкими волнами. В кровати сидела маленькая девочка, глядя на них расширенными зелёными глазами. Грогх соскочил с плеча Келейос и кувыркнулся в воздухе, пролетев мимо девочки. Та тихо пискнула. Поти спрыгнула на плетёный коврик на полу. Нянька Магда, вооружившись веником, защищала свою территорию и загнала мужчин в угол.

– Скажи этой женщине, что мы друзья, – воззвал Лотор, – чтобы мне магию на неё не тратить. У Келейос начались рвотные позывы, она пыталась вдохнуть чистого воздуха. Речью она не владела. Грогх, бесёнок, сразу понял, чем взбесить няньку. Он подобрался сзади и задрал ей юбки. Она завизжала и махнула на него веником. Но он был проворен, и она ударила по воздуху. Бесёнок заставил её крутиться юлой и размахивать веником, как будто он был огромной зеленой мышью.

Келейос преодолела тошноту, вдохнув чистый и холодный воздух. Откинув кольчужный капюшон и все ещё тяжело дыша, она шёпотом позвала: – Магда.

Но женщина от штучек мелкого беса была почти в истерике. Келейос строго потребовала: – Грогх, оставь её в покое. Бесёнок последний раз дёрнул за пышные юбки, откатился так, чтобы его не достали, и сел. Он усмехался Магде, показывая длинные острые зубы.

Магда, сильно запыхавшись и чуть не плача, глядела на Келейос:

– Ты на самом деле здесь или это демонская иллюзия?

– Я на самом деле здесь, Магда. Женщина нерешительно приблизилась и сказала ребёнку, который все смотрел широко раскрытыми глазами:

– Ллевеллин, ты же помнишь тётю Келейос? Девочка смотрела на покрытую кровью фигуру в кольчуге. Бледное измождённое лицо, слипшиеся каштановые волосы, а глаза – глаза страшные. Но девочка была хорошо воспитана и заставила себя произнести:

– Здравствуй, тётя Келейос. – Мой привет тебе, племянница Ллевеллин, – ответила Келейос и, помня кое-что о детской натуре, добавила: – Помнишь, я тебе подарила юлу, которая вертится и поёт?

У девочки прояснилось лицо: – Она все ещё поёт мне. Это было хорошее заклинание.

– Спасибо, – улыбнулась Келейос. Дверь грохнула, и влетели два стражника, одетые в белые с серебром мундиры Стерегущей. При виде пёстрой группы из ножен выскочили короткие мечи.

– Уберите это, – велела Магда. – Вы разве не видите, что прибыла леди Келейос с друзьями?

Стражники явно сомневались, но Магда выгнала их из комнаты: – Разбудите Стерегущую. Тут они стали ещё больше мяться: – Слишком рано Стерегущей подниматься. – Не важно, её сестра прибыла. Идите же и делайте, что вам сказали.

Они ушли, и нянька захлопнула за ними дверь. Потом Магда оглядела Келейос с головы до ног и прищёлкнула языком:

– Что за неряха. Я понимаю, что твоему внезапному появлению имеется какая-нибудь убедительная причина, но сначала я вам всем приготовлю комнаты, еду и чистую одежду.

И прежде чем Келейос успела что-нибудь сказать, Магда продолжила:

– И я посмотрю, чтобы тебе дали кое-какие предметы мужской или скорее мальчишеской одежды. – Спасибо, Магда. Женщина завернула ребёнка в одеяло: – Пошли, котёнок, мы уступим тёте комнату, пока не приготовим ей чего-нибудь получше.

Ллевеллин застенчиво махнула тёте ручкой через плечо Магды, и прибывшие остались в комнате одни.

Утро выложило тёплую солнечную дорожку поперёк кровати. Густо-розовые, почти красные покрывала отливали золотом. Тёплые золотые пятна ложились на пол через узкие окна вдоль восточной стены. – Где мы? – спросил Тобин. – На острове Стерегущей. Эроар шагнул вперёд:

– Из-за тебя мы чуть не материализовались внутри кровати.

– Я не знала, что кровать пододвинули так близко к стене.

Человек-дракон прищурил глаза:

– Не знала?

– Год прошёл с тех пор, как я тут была. Тогда места было достаточно.

– Ты велела нам телепортироваться в помещение, которое ты уже год не видела, и с таким подвижным ориентиром, как гобелен? Он же мог оказаться где угодно.

– Но он же не оказался где угодно, а был точно здесь.

Драться с оборотнем ей очень не хотелось. – Я же говорил, что ей везёт, – сказал Габел. Келейос устало опустилась на кровать, не обращая внимания на то, что измазала её кровью. Поти свернулась в кресле-качалке в углу. Она потрогала пухлую обивку, выпуская натягивая коготки, и, удовлетворившись, улеглась. Свернулась в черно-белый шар, накрыв голову пушистым хвостом. Грогх обнаружил лошадку-качалку. Ручки с зелёными когтями вцепились в держалки на деревянной голове, а широкие задние лапы чуть не доставали до пола. Он самозабвенно качался на деревянном скакуне, смеясь шипящим смехом от восторга.

Гобелен с единорогами всегда висел в детской. Табун единорогов уходил от погони, у их ног надрывались гончие, а сзади скакали охотники. Единороги были калтуанскими красавцами, деревья и цветы были изображены потрясающе точно. Это был настоящий лес Калту. Келейос подумала, как всегда при виде гобелена, зачем они, при такой тщательности деталей, испортили картину, заставив единорогов бежать табуном, как лошадей.

Габел отдыхал у окна в мягком кресле. Солнце окрасило его шрам в тот же золотистый цвет, что и все лицо, глаза закрылись, по лицу блуждала странная улыбка.

Келейос почти пожалела, что не оставила его на острове. К тому времени, когда они оказались в лодке, демоны уже все знали, и шантажировать её он больше не мог. Она встряхнула головой. Даже Габел не заслуживал того, чтобы отдать его в руки демонов. Или как раз заслуживал?

Она заметила, что Габел на неё смотрит. Они смотрели друг на друга, играя в гляделки. Первым, с деланным смехом, отвернулся он.

Келейос посмотрела на Лотора, который наблюдал за ними обоими.

У двери послышался шум, и первыми вошли стражники. Они встали по обе стороны двери, держа обнажённые мечи на уровне груди.

Тот, что слева, был высок и мускулист, но неожиданно худ. Чёрные волосы спадали вперёд, мешая взгляду серо-голубых глаз. Он неуверенно произнёс: – Принцесса Келейос.

Его глаза скользнули влево на демона, скакавшего с криками «ур-р-ра!» на игрушечной лошадке.

– Это я, Траск. Вернулась домой, хотя и неожиданно и со странными спутниками. Это долгая история.

Келейос помнила его как одного из тех громил, что в молодости мучили Белора.

Он открыл рот, собираясь ещё что-то сказать, но позади него появилась фигура. Она была одета в зелёный женский плащ, спадавший длинными складками, из-под него мелькало бледное платье. Широкий капюшон скрывал лицо. Пройдя вплотную к стражникам, она бросила им: – Уберите оружие. Те повиновались.

Когда она вышла на солнечный свет, на плаще заиграли золотые нити. Женщина в плаще остановилась возле Келейос. Они минуту молча смотрели друг на друга, потом обнялись. Капюшон отлетел назад, открыв густую гриву каштановых волос, правильные черты треугольного лица с чуть раскосыми глазами, такими же зелёными, как плащ.

Если не считать цвета глаз, женщина была копией Келейос. Келейос смотрела на сестру-близнеца, гадая, какого рода приветствие её ожидает. Голос был официален: – Добро пожаловать домой, сестра. Келейос так же официально ответила: – Хорошо быть дома, сестра. – Кто твои спутники? Келейос жестом попросила Тобина подойти. – Метия, дважды носительница королевской крови, я представляю тебе принца Тобина из Мелтаана, наследника провинции Феррей, подмастерья чародея и провидца.

Женщина протянула кончики пальцев в астрантийском жесте гостеприимства. Тобин слегка коснулся их и поклонился.

Метия неуверенно посмотрела на чёрную броню и бледное лицо Лотора, вопросительно подняв бровь.

– Сестра, позволь представить тебе принца Лотора – носителя Гора, некогда наследного принца всего Лолта, чародея и моего наречённого консорта. Женщина ровным голосом спросила: – Не являешься ли ты, как и остальные принцы Лолта, ещё и чёрным целителем? Лотор наклонил голову: – Да, сестра моей наречённой. Она, казалось, вздрогнула, услышав эти слова, и спросила:

– Носитель Гора? Кто такой Гор? Лотор с холодной улыбкой погладил топор у себя на боку.

– Понимаю, – просто сказала она. Следующим был Габел, но о нем Келейос сказала лишь: – Он шантажом вынудил меня его спасти. Это тот самый Габел, который убил моего учителя кузнечного дела – Эдана.

Суровый взгляд Метии очень напомнил Келейос. – Убийцам нет входа на остров Стерегущей. – Я был наказан судом Мелтаана. Келейос шагнула к нему: – Но ты ещё жив. Эдан мёртв, а ты жив. Мне это всегда не давало покоя. – А мне всегда не давало покоя, что я не доставил себе удовольствия убить тебя, полукровка. Метия сделала знак стражникам, и те встали по обе стороны Габела.

Он криво улыбнулся.

– Я был судим и приговорён. Второй раз вы этого не сделаете – таков закон. – Здесь я закон, сказала Метия. Он не моргнул.

– Но вы обе ходите по путям Сиа и не сможете хладнокровно меня убить. Я был наказан, и не в ваших правилах наказать меня ещё раз.

Метия ничего не сказала. Она обернулась к стражникам:

– Уведите его отсюда и охраняйте. Я хочу, чтобы он ни секунды не оставался один.

Стражники поклонились и вывели Габела. Тот не был невеждой в дипломатии и потому не протестовал. Он лишь на секунду задержался у двери: – Надеюсь, мы с тобой увидимся, Келейос. – Наверняка мы это как-нибудь устроим. – Нет, – сказала Метия, никаких дуэлей на моем острове. Я запрещаю, Келейос. Келейос пожала плечами: – Ты здесь Стерегущая. – В другой раз как-нибудь, – сказал Габел. Келейос кивнула. Метия поклонилась Эроару: – Нас с тобой не надо знакомить, Эроар. – Да, Метия, не надо.

Они пожали друг другу руки, и Метия подошла к Поти. Кошка зевнула, обнажив клыки, и потянулась под опытными руками Метии.

– Я вижу, ты жива, о Потия Великолепная. Метия повернулась к бесёнку, который теперь тихо сидел на лошадке: – А это что ещё?

Келейос махнула рукой. Демоненок соскочил на землю, подбежал к ней и присел возле, как обезьянка.

– Это Грогх, из самых мелких демонов, которого я зачаровала. Он помог нам убежать с Серого Острова.

– С Серого Острова? – побледнела Метия. – Я слышала лишь, что тебя изгнали. Неужто Несбит отправил тебя туда?

Келейос кивнула, внимательно глядя сестре в лицо. Метия решила отложить вопрос о коварстве Несбита ради более насущного.

– Я бы хотела, чтобы в моем замке не было демонов. – Она стояла очень прямо.

– Поняла. – Келейос склонилась к демону. – Грогх, я сейчас сниму с тебя ожерелье повиновения и освобожу тебя.

У него глаза расширились от страха, и он попятился, вцепившись коготками в ожерелье на худой шее. – Нет, нет, госпожа, не надо! – Ты ведь демон, бесёнок по крайней мере. Твоя порода не очень любит служить.

– Это правда, но если ты меня освободишь, я буду принуждён вернуться в плохое место. – То есть на Серый Остров?

Он энергично закивал.

– А чем это плохое место для демона? Харкия мертва, и ты свободен.

– Нет, госпожа, те из нас, кого не заколдуют, будут навеки в плену. – Он подполз к её ногам, охватив колени. – Не отсылай меня туда, я не хочу быть частью аттракциона.

Келейос положила руки ему на плечи и сосредоточилась.

– На нем – одержимость, неглубокая, но сильная. Он будет принуждён вернуться. – Она приподняла демона. – Грогх, я пока не буду тебя освобождать.

– Спасибо, спасибо тебе, госпожа. – Он попытался лизнуть ей руки, что среди демонов является знаком глубокого почтения. – Это не нужно, Грогх. Он выглядел, как обрадованный щенок. – Ладно, – сказала наконец Метия, – только пусть не попадается мне на глаза. – Он не будет.

Метия дёрнула за шнурок у двери, и почти сразу вошли служанки.

– Они покажут вам ваши комнаты, накормят, переоденут и искупают.

Метия что-то сказала светловолосой служанке, и та куда-то убежала. Потом Метия ясно дала понять, что хочет остаться наедине с Келейос, и остальных увели.

Дверь закрылась, они остались одни. Молча смотрели они друг на друга. Молчание нарушила Метия: – У тебя ужасный вид.

Келейос глянула вниз на заляпанную кровью кольчугу. Провела рукой по спутанным волосам и засмеялась:

– Все та же Метия. Ходит по коридорам в плаще, чтобы никто не увидел её не до конца убранной. Метия улыбнулась, но глаза остались серьёзными. – Я все та же, а ты нет.

– Ну почему? Разве не так я всегда появлялась дома: в броне, с мечом в руке и окровавленная? – Нет.

– Нет. – Келейос попыталась было сесть на кровать, но увидела, как вздрогнула сестра, и осталась стоять. – Ещё мне нужна ванна и чистая одежда. – Я хочу с тобой поговорить. – Понимаю, но это можно и позже. – Хорошо, я приду к тебе в комнату, когда ты отмоешься и оденешься. Я распоряжусь, чтобы еду подали нам туда.

Келейос кивнула в знак согласия, и Метия вышла. Она не хотела говорить с Метией ни о Лоторе, ни о демоне, ни о чем. Но когда приходишь домой, всегда приходится отвечать на вопросы.

Она вышла из комнаты, оставив Поти спать, а Грогха – играть с одной из кукол Ллевеллин. Он сосредоточенно хмурился, пытаясь расстегнуть маленькие пуговки.

Ванны выстроились ровными рядами, сияя мрамором. Использовать магию, чтобы они всегда были чисты и горячи, было несколько экстравагантно, но этот заговор был наложен ещё при строительстве замка, и не было никаких признаков, что он кончается. Тобин уже был мокрым, и волосы разметались по его плечам красными, почти кровавыми прядями. Ему помогали две служанки, и все трое весело хихикали.

Лотор сидел в самой горячей ванне, от него поднимался пар. Волосы его были расчёсаны и лежали совершенно свободно, гораздо длиннее, чем у Тобина, почти как у женщины. Концы волос плавали на поверхности воды. При виде её он нахмурился и сказал: – Я думал, эти ванны для мужчин. Келейос ответила:

– У нас тут обычаи Астранты и Мелтаана. Ванны служат всем и не отличаются ни местом, ни магией.

Он съёжился в воде, вырываясь из рук двух служанок, и попытался закрыться полотенцем. Она засмеялась, видя, как ему неловко. Подошли ещё две служанки и стали помогать ей снять доспехи.

– Лотор, но ведь служанки тоже женщины, и они тебя видят. – Но ведь они служанки. Келейос понимала, что значат служанки для особ королевской крови. Они просто невидимы, пока не допустят ошибку.

– Если тебе так будет лучше, я могу отойти подальше.

Он ничего не сказал, только глянул на неё бледным глазом из-за тумана платиновых волос. Служанки пошли за ней и погрузили её в воду, которая оказалась несколько холоднее, чем ей хотелось бы. Келейос не имела желания дальше с ним спорить. Если уж им суждено соединиться, то понадобится хотя бы подобие дружеских отношений.

Тепло воды пронизывало её усталое тело, успокаивая боль от синяков и порезов, слишком мелких для того, чтобы ими занимался целитель. Светловолосая служанка стала вычёсывать колтуны из её волос.

Келейос повернулась, чтобы посмотреть на Тобина. Он был поглощён попытками затащить смеющуюся служанку к себе в воду. Келейос спросила: – Тобин, где мастер Эроар? Юноша прекратил приставать к девчонкам на то время, что потребовалось для ответа:

– Он сказал, что хочет почиститься в истинном виде, и пошёл наружу, к озеру драконов. Келейос откинулась назад и предоставила чужим рукам расчёсывать волосы и успокаивать боль. Со стороны ванны Тобина вновь донеслись хохот и плеск. Сильные уверенные руки намылили ей волосы, и она принимала заботу, закрыв глаза и откинувшись на стенку ванны. Потоки тёплой воды из кувшина смыли мыло с волос.

Сильные пальцы начали разминать ей мышцы плеч. Ей намыливала плечо одна пара рук – только одна.

Она села, вывернувшись из этих рук, с волос стекала вода. Около ванны стоял на коленях Лотор. У него в руке было мыло, а рукава чистой туники закатаны, обнажая мускулистые предплечья. Две служанки присели поодаль, с беспокойством за всем этим наблюдая.

Она подавила желание прикрыться и посмотрела прямо ему в лицо.

Она никогда не видела его иначе, как в чёрном – в цвете особ королевской крови Лолта, в цвете его бога. Сейчас он был одет в серебристо-синее с металлической вышивкой на плечах и рукавах. От этого смягчилось чуждое серебро в его глазах, и даже на белой коже появился какой-то намёк на цвет. – Что тебе нужно, Лотор? – В чем дело, любимая? Стесняешься? – В ванных есть правила, которые нужно соблюдать. Правило номер один – прикасаться могут только слуги. Если его не соблюдать, мы скатимся к временам, когда в ванны пускали только мужчин.

– Ах да, но я ведь не знал этих обычаев. Прости меня.

Она свирепо на него уставилась: – Теперь знаешь, так что убирайся. Он положил мыло в миску и погрузил руки в воду – отмыть.

Она ударила по воде кулаком, облив его с головы до ног. – Убирайся!

Он встал – на коленях, там, где они касались пола, были мокрые пятна. Он начал опускать закатанные рукава, глядя на неё вниз, полностью одетый, а она сидела в воде голая. – У нас есть вопрос, который надо обсудить. – Что?

– Я хотел бы попросить, чтобы мы назначили дату сочетания. – Так попроси. Он озадаченно сморщился и сказал: – Очень хорошо. Я прошу, чтобы мы назначили дату нашего сочетания. Келейос вздохнула и опустила глаза на воду. – Тебе всегда надо задавать вопросы, когда я в невыгодном положении? Он усмехнулся:

– Прекрасная принцесса, это ведь так приятно. Она так посмотрела на него, что, если бы желания осуществлялись сами по себе, он испепелился бы на месте.

– Твоё право просить. Я поговорю с Метией и узнаю, как скоро можно будет закончить приготовления к пиру. А теперь уберись от меня. Он застегнул рукава и сказал: – Я не собирался тебя торопить.

– Ты именно это и сделал, но я дала обет и выполню его. У меня нет выбора. Он секунду постоял, а потом произнёс: – Ты очень красива.

Она ожидала насмешливой улыбки, но её не было. Лицо Лотора оставалось задумчивым. Он повернулся и ушёл, не дожидаясь её реакции.

Испортил купание. Она шуганула служанок и быстро домылась сама. Когда она вытиралась, служанка принесла ей одежду. Келейос, несмотря на раздражение, не смогла сдержать улыбки. Сестра все ещё не оставила надежды сделать из неё настоящую леди. Магда могла бы попытаться достать её мальчишескую одежду, но Метия была Стерегущей. Когда правитель страны что-то предлагает, остальные вполне естественно считают, что так и надо.

Она пожала плечами. Может быть, это ей подойдёт, да и все равно нужно платье для церемонии.

– Сейчас я это надену, но будьте добры достать мне мужской костюм для верховой езды. Служанки озадаченно переглянулись. Они были слишком молоды, чтобы помнить Келейос. Наконец старшая произнесла:

– Как прикажешь, леди Келейос. Она отвергла почти все нижнее бельё, надев только необходимое для того, чтобы платье хорошо сидело. Слава Богу хоть туфли были без каблуков или острых носов, а очень удобные и мягкие. Платье было из кремового шелка. На пышных рукавах виднелась вышивка, и они отблескивали парчой. Вырез оказался несколько великоват. Принесли искусно сложенный и подколотый короткий плащ, светло-коричневый, с золотыми нитями. Плащ укрепили на плечах. От холода он не защищал абсолютно, но был по моде. Золотая сетка, наброшенная на волосы, не давала им падать налицо. Это была уступка Метии – она знала, что Келейос низа что не станет носить модную причёску. А сетки надевали девушки, слишком молодые для настоящей причёски. Им разрешалась полукорона из кос с кремовыми лентами.

Келейос позволила унести кольчугу почистить, но Разящее Серебро оставила при себе. К платью его пристегнуть нечего было и думать, и она просто несла ножны в руках.

Служанки отвели её обратно в детскую. Служанка сказала:

– Комнату для тебя ещё не совсем убрали, как повелела Стерегущая. Если не возражаешь, то ты останешься в детской, пока та не будет готова.

Келейос ответила, что это прекрасно. Она подумала: что же именно, Урлова горна ради, хочет Метия поставить в её комнату?

Поти грелась на солнышке, распластавшись на боку. Только кончик пушистого хвоста дёрнулся в приветствии. Грогх умудрился раздеть куклу, и её вещи валялись на полу. А теперь кукла была одета в красное бальное платье.

Он встретил её словами: – Зачем у Куклы столько платьев? – Потому что деньги есть столько купить. Подбери их, пока моя сестра не пришла.

Он рванулся выполнять приказ, сминая дорогие платья. – Поосторожнее!

Он попытался, но демоновы понятия об аккуратном обращении с вещами оставляли желать лучшего. В дверь постучали. – Кто там?

Молчание и подчёркнуто безразличный голос: – Метия.

Келейос сунула меч в ножнах под кровать и откликнулась: – Входи.

Вошла Метия, неся в руках серебряный поднос с сыром, фруктами и холодным мясом. И бутылка вина на нем тоже была.

– Это не вино Астранты, конечно, но дар хорошей местной лозы.

Она поставила поднос на столик и пододвинула два стула с прямыми спинками.

– Леди Потия Блистательная, твой завтрак ждёт тебя на кухне. – И она придержала кошке дверь.

Поти неуверенно посмотрела и мяукнула, обращаясь к Келейос.

– Поти, это вниз по лестнице, через большую столовую и налево.

Кошка потёрлась об её ноги и жеманно пошла к двери. Секунду она смотрела на Метию жёлтыми глазами, затем вышла. Дверь закрылась. – Мне кажется, она меня не любит. – Она не любит, когда её выгоняют. Обычно люди не просят кошку выйти. —Я-не обычные люди. – Правда. – Келейос села на стул, и ей пришлось огладить платье сзади. Жестом она предложила сесть сестре. Метия налила два бокала. – Расскажи мне о твоём будущем консорте. – И тут Метия взглянула в дальний угол и поперхнулась вином. – Если кошка вышла, это вот пусть тоже выйдет.

Келейос повернулась и увидела, как Грога снимает с куклы последнее платье.

– Иди в сад, не попадайся на глаза и не устраивай безобразий.

Он с энтузиазмом закивал и исчез. Келейос мельком подумала, что именно демон сочтёт за выполнение приказа «не устраивать безобразий», но села и приготовилась к допросу. Метия повторила вопрос: – Об этом твоём будущем консорте. Келейос откусила кусок тартинки с сыром, подбирая слова.

– Он королевской крови, он наполовину эльф, он заклинатель и своего рода целитель. Я считала, что у меня обязательство, выполнением которого я должна озаботиться.

– Теперь, когда разрушен замок, ты изгнана из Астранты и столько погибло и пропало без вести… – Она пригубила вино и взяла ломтик яблока. – Довольно странное время для сочетания, тебе не кажется? Что, если у тебя сразу появится ребёнок? Ты ведь не будешь говорить, что не станешь разыскивать пропавших друзей. Не проявлять героизм – это на тебя не похоже.

Келейос пожала плечами, сосредоточившись на еде. Сейчас Метия была одета в синее, цвета анютиных глазок, платье, лёгкое, но пышное. Единственным украшением платья служила вышитая сине-зелёная лента, приколотая у плеча и на талии. В этом платье её глаза приобретали цвет морского мелководья над скалами.

– Не лги мне, Келейос. От всей семьи остались только мы двое.

Келейос не обратила внимания на этот призыв к се чувству вины. Оно двигало Метией, но не ею.

– Хорошо. Дело в том, что я дала обет взять его консортом.

– Когда мы говорили с тобой в последний раз, ты сказала: «Я не лягу с ним даже для избавления от семи кругов ада». И ты говорила уверенно.

Келейос вздохнула и рассказала Метии о падении замка, об огненном коридоре и о данной клятве.

– Клятва, данная под давлением, недействительна.

Келейос отпила вина и попробовала мясо. Оно было хорошим. Еда здесь всегда была хороша. – Она была дана, и она действительна. Зеленые глаза вспыхнули, темнея до цвета изумрудов:

– Как ты можешь чтить клятву, к которой тебя вынудили? – Из-за природы этой клятвы. – Не понимаю…

Келейос протянула правую руку, показывая новый шрам на ладони.

– Клятва на крови. Но даже и они могут быть безнаказанно нарушены. – Только не эта. —Но…

– Дай договорить, Метия. Мы поклялись гончими Верма и коршунами Лота. Она побледнела, и глаза её опасно зажглись. – Такая почти нерушима. – Она нерушима, кроме случаев смерти одного из поклявшихся. – И, зная сестру, Келейос предупредила: – Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с Лотором, пока он здесь, сестра. – Я никогда такого не сделаю. – Ты – нет, но твои люди тебе преданы, и если ты случайно проявишь неудовольствие, кто-то из них может погибнуть.

– Его так трудно убить?

– Возможно. Но он будет моим консортом, а не я его наложницей. Мы не обязаны пересекать границу Лолта. И любого ребёнка, мальчика или девочку, буду воспитывать я, и так, как сочту нужным. – Как ты заставила его на такое согласиться? – Иначе я бы не поклялась, даже ради Тобина или кого бы то ни было. – Должен быть выход!

– Его нет. Метия, я знаю силу этой клятвы, и он знает. Я шла на это не вслепую. Метия встала и подошла к окну. – Боюсь, что твоё знакомство с обычаями демонов – моя вина.

– Я никогда не обвиняла тебя, что ты не выступила против Харкии. Нам было по семнадцать, никому из нас не следовало этого делать. Ты проявила здравый смысл. Из-за меня чуть не лишился жизни Белор, потому что был мне предан и пошёл со мной. Если бы ты была с нами, это бы нас не спасло. Метия ответила, не поворачиваясь: – Мне жаль, что я с вами не пошла. Я не думаю, что смогла бы, даже и сейчас, но мне жаль.

– Здесь не о чем жалеть. У нас у всех свои страхи, но если тебе нужно прощение – прости себя. Я тебя простила давно. Садись и не принимай случайные оговорки близко к сердцу.

Метия села, оправив платье нервным движением, и её пальцы пробежали по парче и тронули золотые булавки – очень похоже на то движение, которым Келейос прикасалась для уверенности к оружию. – Чему ты улыбаешься? – Ничего особенного – различие и сходство. – Ты не можешь сочетаться с ним – он же чёрный целитель.

– Ты сочеталась с советником Несбитом. Он почитает тех же богов, что и любой чёрный целитель. И он оставил меня в цепях с рунами на Сером Острове на съедение первой попавшейся нечисти. – Нет, он бы так не сделал. – Именно так он и сделал. Давно ли он навещал Ллевеллин, свою собственную дочь? Метия отвернулась.

– Больше двух лет назад, Метия. Он не возвращается. И все потому, что у неё глаза меняют цвет с голубого на эльфийский зелёный, потому что она, по его мнению, похожа на полукровку, а его дочь быть таковой не может.

– Но он не чёрный целитель. Он не умеет приносить боль и смерть одним прикосновением. Я помню, что чёрное целительство убило нашу мать, чёрное целительство заставило её сгнить на наших глазах. Что бы сказала мать после твоего сочетания?

– Мать уже давно мертва и потому ничего не сказала бы. – Это жестоко.

– Так же, как хранить о ней свежую память в сердце. Ты достаточно горевала. Теперь хватит.

– Да кто ты такая, чтобы указывать мне, сколько горевать? Я все помню. Я не пророк, но это передо мной, как пророческий сон, ужасный и отчётливый. Келейос встала и отошла от сестры, усталая и злая. – Я тоже помню, Метия, но я себя не терзаю. Ты думаешь, что я оскорблю её память, сочетавшись с чёрным целителем? – А ты так не думаешь?

– Ладно, Метия, ты хочешь драки? Давай драться. Ты считаешь, что я недостаточно долго о ней горевала, что моя скорбь в чем-то не так сильна, как твоя, потому что я не вою об этом до сих пор. – Да, пусть Сиа простит меня, но это так. – Моим трауром стала месть. Я искала её и потерпела неудачу в семнадцать. Я просила тебя пойти со мной, но ты отказалась. Ты сказала, что убийство Харкии не вернёт жизнь матери. Пусть так, но и вечный траур тоже не вернёт.

– И мне оставить горе, потому что от него никакой пользы?

– Потому что ты зря тратишь энергию и силы. Метия встала.

– Я вижу, что сегодня мы ни к чему не придём. Она повернулась, чтобы уйти, но Келейос её остановила. Метия задрожала, но не попыталась стряхнуть её руки.

– Я видела, как свет умирал в глазах Харкии. Я видела, как вытекала из неё жизнь алым потоком. Она умерла от моей руки, и я была удовлетворена. Это не вернёт потерянного, но этого достаточно. Не будем ворошить прошлое, Метия. Харкия расплатилась своей жизнью и душой. Не думай больше об этом.

Когда голос Метии прозвучал вновь, он был напряжён и официален: – Ты сочетаешься с ним в любом случае.

– Да. – Когда?

– Как только можно будет закончить подготовку к пиру.

Метия засмеялась, но это прозвучало горько: – Пир уже почти готов. Сегодня – праздник середины лета. Да, устроим факельное шествие. Я присмотрю, чтобы твоё сочетание прошло как надо, сестра. И пусть оно будет сегодня вечером – темнота для этого лучше подходит. Она стряхнула руки Келейос и вышла. Келейос вернулась к столу и обнаружила, что аппетит у неё уже не тот, что был только что.