Обезбашенный спецназ

Глава тридцать пятая

Странное это ощущение… не знать, что делать. Вот Руслан обязательно бы что-нибудь придумал.

Идти то оказалось не так уж и далеко. Наш путь закончился в следующем же зале. Просто гигантском по размерам, с четырьмя тоннелями — перекресток. Но один из них был разрушен. Капитально — вместе с частью стены. В чем причина не известно, но именно туда ушла группа. Откуда знаю? А в этом зале вбита последняя антенна. Последняя из установленных, а не взятых с собой…

— Димас… — выдавливаю с трудом из пересохшего горла.

— А, — слегка пришибленный Маркони, с тоской рассматривает нагромождение камней.

— Скажи, что связь не возможна из-за завала…

— Прости командир, но… связь не возможна, только если нет антенн или повреждены оба передатчика.

Молчание. Гробовая, тоскливая тишина. Это как приговор. Мы все несем на себе металлические штыри — служащие антеннами. Передатчики тоже разделены. Основной у Маркони и резервный, поменьше и послабее, у Хана. Нет причин надеяться, что у наших было по-другому…

— На связь с базой будем выходить? — спрашивает Димка.

— Нет, — качаю головой, — время еще есть. Давайте подумаем. Ну не могу я это сказать Степанычу. Не могу.

Парни, опустив головы кивают. Уверен, что все думают об одном… Как же так? Наш командир, человек казалось бы и в огне не горящий, и в воде не тонущий… Руслан, как же так, братишка?

Не считайте меня черствым, я помню, что там кроме него, еще Аленка и другие девчонки. Но ведь это Руслан — брат, отец, командир. Тот, кто сделал из обычного российского мажора — бойца спецподразделения Мажора. Из избалованного сынка олигарха — солдата.

— Не-е-е-ет!!! — кровавая пелена застилает глаза, и, впадая в ярость, выплескиваю всю боль на один из камней в стене. Ударом кулака, разрывая в щебень булыжник размером с конскую голову.

— Отставить! — жесткий окрик Марата, приводит в чувство. — Мажор, отойдем есть мысль.

— Ты что сбрендил, — шипит, едва отодвинулись в сторону бокового тоннеля, подальше от наших парней. — Ты командир, а значит должен думать, а не поддаваться эмоциям.

— Прости, брат, просто я…

— А с чего ты решил, что они погибли? Там ведь не дети малые… — избегает называть имена. Ему тяжело вдвойне, ведь где-то там Хельга. Ведь только встретил любовь и на тебе… Это я тварь бездушная… Аленка, Аленушка, как же так?

— Мажор, твою мать, — резко встряхивает за плечи, — ты ведь гений. Думай.

— Я не гений, — огрызаюсь.

— Да по х…й. Голову главное включи. Что делать? Разбираем завал? Вызываем подмогу?

— Сами мы будем копать до морковкина заговения. А помощь?.. Все равно будет поздно, даже если они еще живы. Да и не известно, сколько тон породы навалилось сверху. Вся надежда на безолаберность и на то, что они просто ищут путь назад.

— Что? — на лице Хана удивление.

— На то, что они просто или разбили, или посеяли рации.

— Посеяли?

— Ну да, ветром из рук вырвало…

И тут в мозгу как будто сработал переключатель…

— Марик, запах.

— Что запах?

— Его принес ветер! Понимаешь?

— Нет, — качает головой.

А я уже загорелся:

— Парни, быстро! Разберитесь, из какого тоннеля дует воздух.

Как только поступила команда к действию, вроде только что растекшиеся бойцы собрались и приступили. В результате изысканий, выяснилось, что в правом нет никакого движения, а из левого, того где меня осенило, идет легкий, едва заметный, поток воздуха. Не зря мне в голову пришла эта мысль. Не зря. Нужно ли говорить, куда мы пошли? На связь конечно пришлось выходить, не заслужил Степаныч того чтоб еще и за нас переживать. Ну и сказали, что пытаемся найти обход.

А через полчаса, я уловил слабый, но вполне узнаваемый запах человеческой крови.