Обхитрить лису

Глава 2

Я выпорхнула наружу и быстро запрыгнула в свою красавицу. На улице уже было достаточно светло, что мне совсем не понравилось. Как ни крути, а труп лучше прятать под покровом ночи, а тут того гляди какой-нибудь любитель пробежек просеменит мимо. Сплошные нервы.

Прежде, чем выехать, я надвинула кепку на глаза, а длинную косу засунула под футболку, на всякий случай. Хотя моя машина… а, к черту. В кепке спокойнее, вот и все. Я завела машину и через минуту тормозила около Ромкиного окна, он его предусмотрительно распахнул и теперь оттуда выглядывал. Лицо у него было обеспокоенное, наверное, опасался, что я домой свалю. Своим видом он напомнил моего дорогого брата Марта, который с детства боялся высоты, да и вообще, много чего боялся по жизни. Однажды мы отправились в гости всей семьей к маминой подруге, что жила на пятом этаже и Март выглядывал из окна точно с такой же физиономией, как сейчас это делает Ромка. Смесь опаски, любопытства, беспокойства украшали его физиономию. Только с Мартом они были абсолютно не похожи, не думаю, что Ромке придет в голову бояться пятого этажа. Не выдержав, я хмыкнула.

– Чего лыбишься?

– Планирую твой месяц.

Ромка закатил глаза и исчез из оконного проема. Через пару секунд друг опять появился, уже с «подарком» в руках.

– Готова?

– К чему?! – не поняла я.

– Ловить! – зло шепнул Ромка.

– Кидай уже, я же здесь стою! Как еще мне по-твоему подготовиться к…

Договорить я не успела, потому что около моих ног с хрустом шмякнулся труп. Звук просто отвратительный, я недовольно поморщилась. Сказать Ромке, что я о нем думаю, я не успела, потому что услышала, как открывается соседнее с ним окно. Все, что я успела сделать – это толкнуть труп поближе к кустам, надеясь, что со второго этажа в предрассветных сумерках его не будет видно.

Ромка с недоумением наблюдал за моими действиями, должно быть, звук открывающегося окна не услышал. Я вытаращила глаза и замахала руками, злобно зыркая на окно назойливой Ромкиной соседки (а это само собой было ее окно, чье же еще?). Вот не зря же говорят, вспомнишь… нехорошее всякое, вот и оно. Если она нас застукает и вызовет полицию, нам конец. Меня она уже в любом случае поймала, не зря же окно открывает, а надеяться, что она меня не узнает совсем уж глупо: меткому взору пенсионерки позавидует любой сокол. Махнув Ромке рукой еще раз, я занялась любимым делом – импровизацией:

– Твой взгляд опасней двадцати кинжалов! Взгляни с окошка дружелюбней вниз, и это будет мне от них кольчугой! – вдохновенно вещала я, счастливо забыв, что это реплика Ромео, а не Джульетты.

Тетя Клава уставилась на меня в недоумении, Ромка даже у виска покрутил. Вот олень плосколобый, неужели так трудно догадаться, что у нас зрители появились? Ну ладно, пусть лучше на меня весь дом любуется, чем на труп у моих ног.

– Сенька, сейчас не время для твоих приколов…

– Ты любишь ли меня? Я знаю, верю, что скажешь «да», – перебила я, вытянув руку с кулаком перед собой. – Но ты не торопись, ведь ты обманешь. Говорят, Юпитер пренебрегает клятвами любви. Не лги, Ромашка, это ведь не шутка. Я легковерной, может быть, кажусь?!

На большее моих знаний не хватило, так что я грохнулась на колени и для большего драматизма опять вытянула руку вверх, попутно пытаясь вспомнить что-нибудь еще, чтобы дать Ромке время сориентироваться. А этот болван уши развесил и смотрит. Я конечно могу понять, что мною можно любоваться вечно, но у нас как бы труп на руках, можно немного и отвлечься от небесных черт.

Друг к тому моменту готовился вывалиться из окна, тетя Клава от него не отставала, приложив сухонькую ручонку к груди она слушала меня, открыв рот. В другое время такое внимание мне бы польстило, ее реакция импонировала мне как потенциально великой актрисе. Хотя, может бабуля просто удивлена моими познаниями, редкая девушка сможет процитировать Шекспира по памяти. Но я как раз… редкая.

– Ты проникаешь в темноте в мечты мои заветные… – вскочив с колен, продолжила я, все опять переврав. Как назло, вспомнить ничего больше мне не удалось, так что в конце фразы я сбилась на трагический шепот и пустила слезу, скорбно размазав ее по щеке.

– Тебе не говорили в детстве, что за парнями приличные девушки не бегают? – наконец-то обрела дар речи прозорливая пенсионерка. Ромка вытаращил глаза еще больше, если такое вообще возможно и перегнулся через подоконник, как будто желая увидеть ее своими глазами.

– Меня перенесла сюда любовь, ее не останавливают стены!

– Что-то твой избранник помалкивает, – ехидно заметила старушонка.

– Я иду к тебе, моя Сентябрина, ты только держись! – подражая моей интонации, ответил Ромка и захлопнул окно, оставив меня наедине со старушкой. Вот ведь гад.

– Что за поколение пошло, девки сам бегают и даже стихи читают под окном… Но читаешь хорошо, с душой. Хоть что-то в тебе толковое есть, вот уж не догадывалась… по виду ведь – обычная прохиндейка.

Я была в образе, и только поэтому пропустила оскорбление. Обычная, как же!

Тяжко вздохнув, смахнула невидимую слезу (еще одну выдавить не удалось, стоило признать, что мои актерские таланты пошли на убыль, раньше я могла выжать без проблем и десять).

– И что это на тебя нашло? Посреди ночи…

– Хотела затмить луну своею белизной, – серьезно ответила я, мысленно желая бабулечке провалиться. Чего не спится?

К Ромкиной чести, через минуту он был уже на месте, и это как раз вовремя, еще одного едкого комментария я бы не выдержала и попросту послала бы старушку к черту. Друг меня знает, вот и торопился, все таки труп его, а не мой, соответственно и проблемы бы тоже все ему достались. Я, разумеется, тоже бы свое отхватила, но это ерунда.

– Ромашка, – прошептала я трагично. – Прошу, меня женою сделай, чтоб одинокой больше мне не быть!

– Я согласен, – просто ответил Ромка, далекий от любой литературы вообще, будь то классика или что-то более легкое, вроде сказки про Колобка.

Мы слились в жарком поцелуе недалеко от трупа, Ромка как раз встал, загородив его широкой спиной. Целоваться пришлось минут пятнадцать, не меньше, и я уже всерьез подумывала начать стягивать с друга майку, прежде чем любопытной соседке надоело опускать комментарии и она захлопнула окно со словами:

– Хоть в квартиру бы поднялись, хулиганы!

Пообжимавшись еще минут пять на случай, если соседка все еще не отлипла от окна, мы наконец расцепили объятия. Признаться, я вздохнула с облегчением, соседство трупа меня здорово беспокоило, как и его неустроенность.

– Ужасно! – запричитала я, ткнув Ромку кулаком в плечо. – Я забыла Шекспира, Рома! Раньше я по памяти все, что угодно могла процитировать, а сейчас… это что, возраст?

Ромка на мои слова внимания не обратил:

– Чертова соседка, ведь наверняка в окно подглядывает, – пробормотал он, кося одним глазом наверх, а другим – на труп.

Понятно, о другом переживает. Ну ладно:

– Я сделала что могла. Теперь либо ты несешь Клеопатру в мою машину и надеешься на удачу, либо мы бросаем труп здесь и сами надеваем на себя наручники и вызываем полицию. Наручники у меня с собой есть, правда, только одни.

– Выбора нет, – согласился друг. – А откуда у тебя наручники?

– От верблюда. Хватай труп, я багажник открою. В конце концов, не так уж на улице и светло, чтобы все разглядеть. И она без очков была, глядишь, не успеет за ними сбегать. А если успеет… что ж, я не особо люблю старушек.

– А как же твоя бабка?

– Вот из-за нее и не люблю, – отрезала я.

– Ты такая милая, – широко улыбнулся Ромка, явно нарываясь.

Вот знает же, как я отношусь к этому ужасному слову, а все равно использует. «Милая» неизменно ассоциировалось у меня с «дурочка», повелось это с детства, когда каждый, кто приходил к нам в дом, говорил что-то вроде: «ну зато она такая милая». Происходило это сразу после того, как я отказывалась назвать свое имя и показать на пальцах, сколько мне лет. Отказывалась я не потому, что не умела, в три года я уже умела читать, а потому, что гости казались мне жутко подозрительными и не заслуживающими такой личной информации. С тех пор мало что изменилось, все компаньоны отца кажутся мне подозрительными, а мамины подруги – сумасшедшими, но я больше не трехлетняя девочка и могу быстро поставить их на место. И никому уж точно не придет в голову назвать меня «милой».

Ромка нагло улыбнулся, подхватил труп и не без труда мы запихали его в багажник. Он у Ауди не рассчитан на подобные крупногабаритные грузы, пришлось потрудиться. Сама не знаю как, но мы справились. Ромка упал на пассажирское место, я села за руль и ходко вырулила со двора. Веселая ночка, ничего не скажешь. А ведь мы даже еще труп не спрятали, а только из квартиры вытащили, а уже столько неприятностей нажили.

– То ли еще будет! – подмигнула я другу, подумав, что проснулась совсем не зря.

– Не сглазь, ненормальная.

Поругавшись минут этак десять на тему «куда приткнуть труп», мы наконец пришли к общему выводу. Точнее, мне удалось убедить Ромку в своей правоте (в очередной раз, мог бы уже привыкнуть и перестать спорить). Ромкин план был тоже неплох, но идея копать в лесу яму и прятать труп туда обрастала сложностями. Против самого копания я ничего не имела, раз копать не мне, но вот лопаты с собой у меня не было. Как то не обзавелась. Я даже сомневалась, что в гараже она имелась, так что ее надо было либо покупать, а о круглосуточных магазинах, где лопаты были в свободном доступе, я ничего не знала, либо ехать к Ромке на дачу, а это в пятидесяти километрах от города. Ромка до последнего настаивал на даче, но когда я заявила, чтобы он пересаживался на автобус вместе со своим трупом в обнимку и катил пятьдесят километров сам, он обиделся и от своей идеи отступил.

Уже через пятнадцать минут мы покинули пределы города, а еще через десять тормозили возле так называемого Глубокого озера. Говорят, что дна у него нет вовсе, а еще где-то слева имеется самый настоящий проход в Преисподнюю. Обычно я с сомнением относилась к подобным рассказам, но, глядя на абсолютно черную гладь, я уже не была столь категорична. Подъехать к нему вплотную на моей малышке возможности не было, но пройти триста метров с «Клеопатрой» в руках Ромка был вполне способен. Возможность быть обнаруженными меня не пугала: тут такая глухомань, что даже днем редко кого встретишь. Надо ли говорить о четырех утра? К тому же слава у Глубокого была та еще. Говорят, раз в месяц полиция приезжает сюда специально с водолазами, безо всяких там наводок и прочего и находят они никак не меньше десяти трупов. Наверняка это сильно преувеличено, но я слышала, что в далекие девяностые это на самом деле было так. Бандитские разборки не утихали и многие нашли покой в глубинах озера. В общем, идеальное место для наших целей, озеро использовали вот уже много лет, так к чему изобретать велосипед?

Мы вышли из машины, предварительно открыв багажник. Извлечь «подарок» оказалось куда сложнее, чем его туда запихать.

– Примерз что ли, – причитал Ромка, вытягивая покрывало на себя, одной ногой при этом упираясь в багажник, другой в колесо. Наверняка же упадет.

– Мозги у тебя примерзли, на улице лето.

– А я все думаю, чего это ты шорты такие короткие напялила, – съехидничал Ромка, что его совсем не красило.

– Поменьше думай о моих прекрасных ногах и побольше об окоченевшем трупе, – отрезала я.

– Может, поможешь?

– Я уже тебе помогаю всем, чем могу. Тащить его на себе я не собираюсь, еще маникюр не хватало испортить. У меня и так на коленке ссадина теперь, спасибо твоей соседке. Теперь придется все юбки ниже колен надевать, а у меня таких даже десяти не наберется…

– Она тут не при чем, ты сама на колени падать принялась, – покраснев от натуги, отозвался Ромка. Кажется, у него наметился прогресс, труп практически удалось вытянуть.

– Наступило трупное окоченение, должно быть, – предположила я.

– Спасибо, доктор Франкенштейн.

– Значит, умер он часов шесть назад, может пять, – не обращая внимания на неграмотного друга, продолжила я.

– У меня нет алиби, если ты об этом… – Ромка потянул еще раз и наконец «подарок» вывалился из багажника, как я и рассчитывала, прямо на раскрасневшегося Ромку. По моей физиономии расползлась злорадная улыбка: правильно, не одной мне колени об асфальт разбивать, пусть тоже немного пострадает.

– Злая ты, Сеня. Неудивительно, что до сих пор не замужем.

– Ты дикарь, Ромочка. На кой черт мне муж сдался?

– Да хотя бы парень…

– Легче спрятать труп, чем построить отношения, – философски заметила я, ничуть не обидевшись. Ромка прекрасно знал, что замуж я не стремилась и даже избегала этого, искренне опасаясь умереть от скуки. Пять лет назад мне посчастливилось прочитать статью о том, что от скуки на самом деле можно умереть и это не просто избитая фраза, а научно доказанный факт. Так вот, с тех самых пор я и поклялась, что скуки в моей жизни не место. А так как девяносто девять процентов мужского населения навевали на меня смертную тоску, я зареклась связываться с кем-либо из них. Кроме Ромки, само собой, но он тоже иногда порядком надоедал.

К сожалению, моего папу статья не сильно впечатлила и он с нетерпением ждал моего замужества. Стоило только закончить университет, как на меня посыпались дурацкие намеки о продолжении рода Самариных и драгоценном внуке, которого он готов будет носить на руках и одаривать всеми благами. Иногда папа увлекался и откровенно пугал, почему-то во время его рассуждений мне виделся младенец в золоте и мехах. Родителя надо радовать, конечно, но как-нибудь иначе, потому как внуков ему не видать. Если только лет через двадцать мы с Ромкой не решим создать семью, но вряд ли папа будет счастлив.

– Построить отношения с тобой? – хмыкнул Ромка, сталкивая с себя труп. – Да легче Тихий океан высушить! Ты же невыносимая и сводишь с ума.

– Так и должно быть, Ромочка.

– Сводишь с ума в очень неприятном смысле.

Я разозлилась:

– Чем ядовитничать тут, лучше бы трупом занялся.

– Что я и делаю, а ты меня отвлекаешь.

Отвечать я сочла ниже своего достоинства. Это я отвлекаю? Да без меня он бы уже давно в наручниках на нарах сидел. Гордо задрав нос, я прошествовала к крутому склону и закурила, ожидая, пока друг справится с тяжелой ношей. Надо отдать должное Ромкиной спортивной подготовке, докурить я не успела, как друг швырнул труп к моим ногам. Вот так вот, кому-то к ногам целый мир, а кому-то потрепанный труп непонятного мужика. Окурок я потушила и засунула обратно в пачку, которую минут десять назад стащила у Ромашки из кармана. Потом выбросит, на месте преступления следов лучше не оставлять.

– Просто столкнем его? – с сомнением глядя на труп, поинтересовался друг.

– Развяжи покрывало, напихаем туда камней. Нехорошо, если он здесь плавать будет. Детей распугает.

Я протянула стыренную пачку Ромке и мы разошлись в поисках камней. Я принесла целых три, Ромкин улов был раз в двадцать больше. Он с недовольством покосился на мою скромную кучку, а я лишь пожала плечами. Главное ведь не количество, а качество. Например, все три мои камушка можно было принять за животных. Первый – похож на кота, второй – на крысу, третий – на Ромку, такой же угловатый и грубый. Ну это если сильно не приглядываться… Но ведь искусство как раз должно оставлять место фантазиям. Ромка чуткой и творческой душой не обладал, и от искусства был весьма далек, потому и натащил все глыбы подряд.

– Вот что за натура, без издевательств никак, – по обыкновению пробурчал Ромка, а я лишь пожала плечами. Если не хотел издевательств – зачем звонил?

На то, чтобы напихать камни в покрывало времени много не ушло и вот мы уже стояли на склоне и наблюдали, как «подарочек» идет ко дну.

– Как Титаник, – поэтично заметила я.

– Это еще почему?

– Вот надо было тебе все испортить дурацким вопросом? Идем лучше в машину, итак из-за тебя мешки под глазами мне обеспечены…