Обитаемый остров Земля

Как и где искать следы богов?

На первый взгляд, задача поиска следов древних богов (то есть следов неизвестной древней цивилизации) представляется столь же туманной, как и в известной русской сказке: «пойди туда — не знаю куда; найди то — не знаю что». Однако на самом деле далеко не все столь уж и плохо, поскольку весьма важную информацию, которая способна помочь в решении этой задачи, можно найти непосредственно в древних легендах и преданиях.

Во-первых, самой бросающейся в глаза отличительной чертой богов является то, что они обладали возможностями и способностями, которые намного превосходили способности и возможности людей, живших в период описываемых событий.

А во-вторых, речь явно идет о довольно древних, с исторической точки зрения, временах — о том периоде, когда еще только зарождались и вставали на ноги первые известные нам человеческие цивилизации (такие, скажем, как египетская, шумерская, хараппская и тому подобные). Ведь легенды и предания, будучи сами весьма древними, прямо говорят о том, что события, описанные в них, относятся к еще более давним временам.

Археологи и историки немало потрудились над воссозданием картины жизни в таких цивилизациях. В том числе и в той ее части, которая касается возможностей людей на соответствующем этапе развития общества. И будем пока считать, что в целом (только в целом!) эта воссозданная картина соответствует тому, что было в действительности.

Тогда получается, что надо искать такие артефакты и следы событий, которые значительно выходят за рамки возможностей известных древних цивилизаций и которые никак не вписываются в картинку жизни и возможностей людей на этом этапе развития общества.

Задача вроде бы значительно упрощается. Но…

Проблема в том, что историки и археологи при составлении картинки древних обществ очень не любят упоминать про следы и артефакты, которые в эту самую картинку не вписываются. И это вполне естественно — кто же примет такую картинку, в которую что-то не вписывается. В итоге получается, что искать описания подобных следов и артефактов в учебниках, в научных работах, в археологических и исторических изданиях практически бесполезно.

Кроме того, археологи и историки в подавляющем своем большинстве имеют сугубо гуманитарное образование. И чем дальше идет развитие науки, чем больше увеличивается пропасть между разными отраслями знания, тем «более гуманитарной» становится система подготовки археологов и историков.

С одной стороны, это еще более усугубляет ситуацию, поскольку взгляд гуманитария запросто проходит мимо того, что будет весьма важным для человека с техническим образованием, и в результате многие важные «технарные» детали в описания древних артефактов просто не попадают — их археологи и историки не замечают. Причем в поездках по археологическим памятникам нам приходилось убеждаться, что порой даже не просто «не замечают» (то есть делают вид, что не видят), а и физически просто не видят — взгляд историка нередко проходит мимо (в прямом смысле этого слова) значимых для технаря деталей!..

Но с другой стороны, эти же причины приводят к тому, что на полках музеев порой можно увидеть такие вещи, которые — понимай историки и археологи, о чем говорят эти вещи для технарей — мгновенно исчезли бы в каких-нибудь «закромах», поскольку такие предметы иногда не просто не вписываются в картинку возможностей известных древних цивилизаций, а непосредственно подрывают ее. И это задачу нашего поиска наоборот во многом облегчает.

К счастью, далеко не только профессиональные историки и археологи интересуются древними культурами и памятниками. И к настоящему времени появился уже целый пласт так называемой «альтернативной» исторической литературы, в которой авторы целенаправленно заостряют внимание именно на «аномалиях», не укладывающихся в стереотипное восприятие древних культур.

Правда, и тут есть свое «но»…

Большая проблема в том, что подавляющее большинство авторов этой самой альтернативной литературы нередко грешит весьма небрежным отношением к фактам. И более того, в погоне за сенсацией и тиражами, равно как и в стремлении любым способом «доказать» свою теорию, эти авторы зачастую используют весьма сомнительную информацию без какой-либо ее проверки на достоверность либо сильно искажают реальные данные непроизвольно или даже сознательно. В результате (по моим личным оценкам) ныне достоверность информации в такой литературе в целом приблизительно «пятьдесят на пятьдесят» — то есть, говоря простым языком, в ней порядка половины правды, а другую половину составляют фантазии и даже откровенное вранье…

Все это вместе привело к тому, что у нас постепенно сформировалась группа энтузиастов, каждый из которых понял, что одно лишь чтение книг дома и в библиотеках ничего не даст — надо выезжать на место и смотреть на археологические находки и объекты собственными глазами. Проверять, искать, оценивать и сопоставлять…

И, начиная с 2004 года, к моменту написания данной книги этой группой энтузиастов под эгидой Фонда развития науки «III тысячелетие» проведена уже серия съемочно-исследовательских экспедиций в Египет, Мексику, Перу, Боливию, Эфиопию, Сирию, Ливан и Иран с целью поиска различных «исторических и археологических аномалий». Представленный далее материал опирается преимущественно как раз на информацию, собранную в ходе этих экспедиций.

Конечно, в поисках следов древней цивилизации богов взгляд первым делом падает на так называемые мегалиты — древние сооружения из больших и даже огромных камней. Пирамиды, храмы, дворцы, крепости, менгиры, дольмены и прочее-прочее-прочее из глыб весом в несколько десятков и сотен тонн…

Например, блоки в сотню тонн весом довольно часто встречаются в сооружениях на плато Гиза в Египте. Тут такие блоки строители уложили в основание второй пирамиды (так называемой пирамиды Хафра), в стены припирамидных храмов, храма Сфинкса и Гранитного храма.

Рис. 41. Блоки облицовки Гранитного храма на плато Гиза

Но и сотня тонн — далеко не предел. В древних сооружениях можно встретить примеры использования и значительно более тяжелых каменных глыб. Например, в ливанском Баальбеке на западной стороне комплекса в кладке стены находятся так называемые трилитоны — три громадных известняковых блока, каждый из которых достигает в длину около 21 метра, в высоту 5 метров и в ширину 4 метра. Если учесть, что местный известняк довольно плотный, и принять его удельный вес равным 2,5 г/см³, то получится, что весят трилитоны порядка 1000 тонн каждый! И при таком громадном весе они находятся вовсе не на уровне земли, а подняты на значительную высоту — на самый верх кладки также из довольно больших блоков!.. Скажем, ряд под трилитонами состоит из каменных глыб хоть и поменьше раза в полтора-два, но каждая такая глыба тянет на вес десятка современных тяжелых танков типа «Абрамс»!..

Рис. 42. Западная стена Баальбека

Неподалеку от комплекса Баальбека в каменоломне находится так называемый «Южный камень» — блок, который не был до конца отделен от скального массива и остался лежать на своем месте. Его размеры еще больше — 23 метра в длину, 5,3 метра в ширину и 4,5 метра в высоту. Это дает вес около 1400 тонн!..

Несмотря на то, что «Южный камень» так и остался в каменоломне, строители явно намеревались его использовать. А если учесть размеры этого блока и архитектурные особенности в западной части комплекса Баальбека, то напрашивается версия, что «Южный камень» должен был быть уложен поверх трилитонов!..

Рис. 43. Южный камень

В египетском Асуане есть аналогичный пример. Тут в гранитных каменоломнях остался лежать обелиск длиной около 42 метров. Каждая сторона его квадратного основания составляет в длину 4,2 метра, что (с учетом того, что плотность асуанского гранита не менее 2,7 г/см³) дает вес уже почти две тысячи тонн!!!

И в том и в другом случае древние мастера явно не сомневались в том, что смогут успешно завершить начатую работу и доставить эти каменные махины к месту своего назначения. Но как?!.

Рис. 44. Асуанский обелиск

Для сравнения: даже самые совершенные современные краны способны поднимать вес не более 500 тонн, и при этом каждый такой кран представляет из себя уникальную конструкцию, создаваемую под вполне определенную конкретную задачу. Причем краны эти все стационарные и только поднимают грузы, но не перемещают их на сколь-нибудь значительное расстояние. Перемещение же подобных грузов ныне осуществляется лишь по частям. А историки нам предлагают принять версию, что древние строители доставляли такие монолитные блоки вручную с помощью самых простейших механизмов…

В качестве примера возможности выполнения такой работы нередко упоминается так называемый «Гром-камень» — гранитный блок, на котором установлен «Медный всадник», памятник Петру I в Санкт-Петербурге. Вес этого гранитного блока оценивается примерно в 1600 тонн, однако его все-таки доставили на его нынешнее место на набережной Невы вручную, хотя изначально он находился в восьми километрах от берега (по воде его перемещали на специально сконструированной барже).

Рис. 45. Медный всадник и Гром-камень

Спору нет. Вес в 1600 тонн не стал препятствием. Гром-камень доставлен на место и являет собой свидетельство того, что это сделать можно. Но…

Во-первых, возможности XVIII века все-таки были уже несравненно выше возможностей общества несколько тысяч лет назад. Скажем, для транспортировки Гром-камня изготовлялись специальные передвижные рельсы, по которым груз передвигался на специально же изготовленных салазках и бронзовых шарах, а для подъема камня использовались домкраты. Если салазки и бронзовые шары в древности изготовить и могли, то домкратов в то время точно не было!..

Во-вторых, несмотря на все возможности XVIII века, транспортировка Гром-камня заняла полтора года! И это было и остается уникальнейшей операцией последней тысячи лет. Ничего подобного за это время не было сделано.

А между тем в древности перемещались вовсе не единичные камни. В том же Баальбеке блоки в сотни тонн уложены по всему периметру так называемого Храма Юпитера, образуя ряд, на котором располагаются в том числе трилитоны. В общей сложности получается как минимум с полсотни гигантских блоков, которые не просто уложены, а подогнаны друг к другу так, что стыки блоков порой даже незаметны на глаз!..

Десятки столь же массивных глыб использованы при строительстве Саксайуамана — древней крепости близ столицы Перу Куско. А ведь здесь каменные монолиты приходилось перемещать не по равнине, а в горной местности!..

Рис. 46. Каменные монолиты в Саксайуамане

И уже не десятки, а сотни стотонных (и более) блоков можно видеть в сооружениях в Египте. А если учесть, что все упомянутое вместе составляет лишь весьма небольшую часть древних мегалитов, то мы имеем дело вовсе не с единичным случаем героического подвига (как с Гром-камнем), а фактически с массовым строительством (без преувеличения — промышленного масштаба) из огромных камней!..

Вот это уже никак не вяжется с довольно низким (я бы сказал даже — примитивным) уровнем развития технологий, которые имели место на заре древних человеческих цивилизаций. Это уже (хотя бы с точки зрения банальной логики) как раз создает ощущение той самой «аномалии», которой быть не должно, но она все-таки есть…

Другое дело, что сторонников версии ручного труда и транспортировки столь огромных камней методом «тяни-толкай» даже подобные масштабы вовсе не убеждают. Они предпочитают ссылаться на некую «мобилизацию всех ресурсов общества» и «большое время строительства» — дескать, капля камень точит, и, тратя жизни целых поколений, наши предки все-таки сами все это сделали.

Многим же из технарей понятно, что обычная арифметика тут вовсе не проходит. Организация и осуществление масштабного строительства не является простой суммой одноразовых усилий. И тут нужно вести речь о принципиально иных технологиях.

Но как бы то ни было, ныне сложилась такая ситуация, что — по отношению к размерам блоков и масштабам строительства — аргументы одной стороны не производят никакого действия на другую сторону, которая порой те же аргументы приводит в качестве доказательства своей точки зрения. Спор этот уже длится не один десяток лет и может длиться вечно…

Поэтому мы не будем углубляться в анализ аргументов (которые, лично на мой взгляд, говорят в пользу того, что к созданию значительной части мегалитических объектов известные человеческие цивилизации не имеют никакого отношения), а обратим внимание на одну гораздо более важную сторону масштабности мегалитического строительства.

Дело в том, что если просуммировать по всей планете, то окажется, что для создания мегалитических сооружений их строителям пришлось каким-то образом обработать сотни миллионов (если не миллиарды!) тонн камня!..

Достаточно очевидно, что при столь грандиозных масштабах никто никогда не будет идеально обрабатывать каждый камень. Где-то обязательно останутся либо огрехи, либо сознательные недоработки. Например, там, где в идеальной обработке камня нет никакого смысла. В том числе и такие «огрехи» как следы обрабатывающих инструментов.

Именно это и может стать на самом деле ключевым моментом!..

Ведь подобные следы нередко способны вполне определенно сказать, какой именно инструмент использовался и какая технология при этом применялась. Причем порой эти следы настолько красноречивы, что не надо быть даже специалистом в области обработки камня, чтобы суметь сделать вполне корректные выводы.

Ну, в самом деле — практически любой определит, скажем, по следам на деревянной палке что с ней делали: пилили пилой, рубили топором или резали ножом. Каждый из этих инструментов оставляет вполне характерный след, который трудно спутать с чем-то другим. А с камнем все абсолютно то же самое, что и с деревом. Следы только чуть другие, и технологии малость отличаются…

Более того, специалисту след инструмента порой позволяет не только определить то, чем камень обрабатывался, но и выяснить характеристики инструмента — оценить его твердость, прочность, размеры и так далее и тому подобное. А все вместе дает возможность сделать аналогичные выводы и относительно использованной при обработке камня технологии…

Так что оставим лучше проблемы веса мегалитов тем, кто предпочитает вечный бег по кругу и бесконечные споры, и сконцентрируемся именно на обработке камня. Но предварительно нам придется сделать небольшое отступление в технические аспекты данной проблемы, дабы дальнейшее было понятно и «чистым гуманитариям»…

Одним из важнейших факторов при обработке камня являются физические свойства самого обрабатываемого материала — его структура, твердость, хрупкость или пластичность и другие характеристики. От этих свойств напрямую зависит не только выбор инструмента для обработки и технология самой обработки, но и получаемый при этом результат.

Скажем, известняк гораздо проще обрабатывать, чем гранит или базальт, поскольку твердость известняка, который является осадочной породой, намного ниже твердости магматических пород — гранита и базальта. Соответственно и получить более качественно обработанную поверхность на известняковом блоке легче, чем на блоке из гранита или базальта.

Но самое главное: более твердым материалом можно обрабатывать более мягкий материал, но никак не наоборот. При обработке твердого материала инструментом из мягкого материала будет скорее стачиваться сам инструмент, нежели обрабатываемый материал. И этот эффект тем сильнее, чем больше разница в твердости материалов.

Твердость материалов описывается специалистами разными способами, но мы воспользуемся самым простым из них — шкалой Мооса.

Рис. 47. Шкала Мооса

И уже тут у нарисованной историками картины древних цивилизаций начинаются серьезные проблемы. Дело в том, что даже те мегалиты, которые датируются наиболее поздним временем (например, мегалиты в Перу и Боливии насчитывают, согласно принятой официальной версии, всего полтысячи лет), созданы в условиях, когда у индейцев имелись в лучшем случае бронзовые инструменты. Такими инструментами можно обрабатывать, скажем, известняк, который достаточно мягкий. А как быть с гранитом и базальтом?!. Здесь даже очень хорошая бронза будет еле-еле справляться. Между тем в Перу и Боливии мегалитические сооружения созданы именно из гранита и базальта. Известняк в них не использовался, поскольку местный известняк для строительства совсем не годится — он слишком рыхлый…

Еще хуже дело обстоит с Египтом. Например, пирамиды и основные храмы на плато Гиза относятся историками к периоду IV династии фараонов, то есть примерно к середине III тысячелетия до нашей эры. Но тогда в Египте, как считается, бронзовых инструментов и в помине не было, они появились на тысячу лет позже! Во время же IV династии имелись лишь медные инструменты и еще более примитивные каменные и деревянные, которые плохо подходят к обработке даже плотного известняка и абсолютно не годятся для качественной обработки гранита и базальта. Между тем эти породы природного камня в огромном количестве присутствуют в сооружениях на плато Гиза.

(Следует отметить, что в последнее время в египетских музеях стали появляться бронзовые предметы, датируемые Древним Царством — то есть тем самым III тысячелетием до нашей эры. Так что возможно, что историки в не столь отдаленном будущем пересмотрят свою точку зрения на время появления в Египте бронзовых инструментов. Но пока об этом речи не идет. И на мой взгляд, если эта точка зрения и будет пересмотрена, то на период Древнего Царства все равно будет отведен лишь самый ранний этап появления бронзы.)

Первоначально египтологи утверждали, что гранит и базальт обрабатывались инструментами из более твердых пород камня. И с точки зрения одной лишь шкалы Мооса, в этом вроде бы есть определенная логика. Однако какой инструмент можно изготовить из камня?..

Можно сделать нож. Но много ли нарежешь по граниту каменным ножом?..

Можно сделать каменный топор. Рубить твердый гранит и базальт топором не получится, но скалывать кусочки можно. Впрочем, для этого можно сделать просто колотушку или даже не делать никакого инструмента, а взять булыжник. Вот и считается до сих пор, что древние египтяне использовали, например, диоритовые шары для обработки блоков из твердых пород камня.

Но тут возникают другие проблемы, связанные уже со структурой обрабатываемых материалов. Так, скажем, тот же гранит имеет сильно неоднородную кристаллическую структуру. Поэтому при обработке ударными методами (колотушкой или диоритовым булыжником) получаемая поверхность заведомо будет иметь неровности. И как ни старайся, как ни выверяй удар, эти неровности будут никак не меньше 1–2 миллиметров (а то и более) — ведь материал все равно будет скалываться неравномерно из-за особенностей своей кристаллической структуры. Если же стоит задача получить более ровную поверхность, в конце концов от обстукивания и скалывания придется рано или поздно перейти к шлифовке, а это уже совсем иная технология, которая требует иных инструментов и иных материалов.

Камнем по камню никто обычно не трет, поскольку эффективность такой процедуры крайне низка. Особенно, когда речь идет об обработке больших поверхностей (а ведь именно такие поверхности и имеют место на мегалитах — на то они и мегалиты). В этих случаях используются разного рода абразивы — материалы в виде порошка или пасты, способные значительно усиливать скорость шлифовки вследствие большой твердости небольших частиц, из которых и состоит такой порошок или паста. Самый простейший естественный абразив — кварцевый песок, добавляя который в промежуток между обрабатываемой поверхностью и инструментом (путь даже обычной деревяшкой), можно неплохо отшлифовать и базальт, и гранит. А постепенно меняя абразив и уменьшая составляющие его частицы, можно не только ошлифовать камень, но и отполировать его (полировка отличается от шлифовки тем, что неровности на поверхности становятся еще на порядок меньше). Только вот операция получается очень и очень трудоемкая…

В качестве примера того, что гранит можно обрабатывать и вручную, сторонники официальной версии истории часто приводят колонны Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Дескать, вот как сделали все простым обстукиванием и шлифовкой…

Спору нет. Издали все выглядит просто замечательно. Но только издали!.. Если же подойти к этим колоннам поближе и присмотреться, то можно увидеть, что отполированная поверхность имеет местами каверны (то есть «ямки») глубиной до миллиметра — там, где гранит при первичной обработке скололся сильнее среднего, его выровнять так и не смогли. То есть на колоннах Исаакиевского собора на самом деле выполнена всего лишь так называемая поверхностная полировка. На глубокую полировку, не оставляющую таких каверн, но требующую на несколько порядков больших трудозатрат, у строителей собора сил не хватило, хотя они и обладали всеми возможностями каменного искусства XVIII века (всего-то пару-тройку сотен лет назад). А вот на плато Гиза, скажем, на декоративном блоке, который лежит рядом с Гранитным храмом и который насчитывает даже по официальной версии никак не меньше четырех с лишним тысяч лет, полировка гораздо более качественная!..

Рис. 48. Каверны на колоннах Исаакиевского собора

Рис. 49. Отполированный блок рядом с Гранитным храмом на плато Гиза

Этот гранитный блок привлекает внимание еще и тем, что поверхность вдоль него идеально ровная, несмотря на всю сложность формы. Ровная настолько, что возникает полное ощущение изготовления его на каком-то громадном фрезерном станке. Возможность столь строго выдержать подобный единый криволинейный профиль при ручной обработке и таких примитивных технологиях, которые имелись у древних египтян, вызывает очень большие сомнения — при взгляде с торца глаз не замечает абсолютно никаких отклонений!.. А ведь человеческий глаз — очень хороший измерительный инструмент, который замечает погрешности куда лучше любого современного фотоаппарата или видеокамеры.

Но при всем совершенстве человеческого глаза, он все-таки имеет пределы своих возможностей. Особенно когда речь идет именно о криволинейных поверхностях. Недаром даже при современной механической обработке камня допуски на погрешности криволинейной поверхности на порядок выше, чем для погрешностей на плоских поверхностях — тут человеческий глаз замечает куда более незначительные отклонения. Однако в Египте есть и такие древние изделия, которые имеют идеально выполненные плоские грани.

Особенно показательны в этом гранитные саркофаги в Серапеуме в Саккаре, имеющие громадные размеры. Вес одного такого саркофага вместе с крышкой доходит до ста тонн. И даже находясь внутри него, мне не хватило буквально пары сантиметров для того, чтобы полностью выпрямиться в свои 176 сантиметров роста!..

Рис. 50. Автор книги внутри саркофага в Серапеуме.

При подобных размерах даже внутренние (!) стенки саркофага и крышка отполированы до зеркального блеска (что заметно по отражению на снимке), и при этом на них не видно абсолютно никаких отклонений от идеальных плоскостей.

Кристофер Данн, который осматривал этот саркофаг в середине 90-х годов ХХ века, провел небольшой эксперимент. Он прислонял к стенкам линейку и подсвечивал ее фонариком. Поверхность оказалась настолько ровной, что с обратной стороны линейки не проникало ни единого луча света!.. Подобная точность обработки ныне применяется разве что в космической промышленности и в других аналогичных отраслях, требующих самого высокого качества изделий…

И если бы дело касалось только непосредственно плоскостей. В конце концов, теоретически (только теоретически!) можно предположить, что древние египтяне были столь усердны и терпеливы, чтобы на протяжении очень длительного времени дошлифовывать обстуканную ранее поверхность, доводя ее до совершенства и применяя для проверки качества своей работы, скажем, прием, аналогичный тому, что использовал Данн. Однако столь же точно выполнены и ребра саркофага, а это сделать куда сложнее. И причиной этому — все та же неоднородность кристаллической структуры гранита: при скалывании его по двум граням, примыкающим к ребру, будут образовываться такие неровности, которые приведут к тому, что линия ребра будет буквально «гулять» из стороны в сторону, и это «гуляние» легко будет заметно на глаз. Никакая последующая ручная шлифовка не будет способна устранить это «гуляние» настолько, чтобы его было не видно. А на реальном саркофаге подобного «гуляния» ребер и в помине нет.

Рис. 51. Угол крышки саркофага.

На Рис. 51 вполне заметна идеальность исполнения вертикального ребра крышки саркофага (другие видимые ребра просто повреждены в процессе смещения крышки). Но на этом же снимке можно заметить еще две важные детали.

Во-первых, на самом саркофаге процарапаны (именно процарапаны!) полосы. Даже при столь незначительном (по сравнению с обтесыванием) воздействии на гранит проявилась неоднородность его структуры — края полосы заметно «гуляют» из стороны в сторону, причем это «гуляние» явно не связано с непрямолинейностью самой «царапины».

Во-вторых, правее вертикального ребра на крышке видно повреждение — скол, который в дальнейшем кто-то пытался отшлифовать, что указывает на повторное использование древнего саркофага. Результат этой попытки оказался гораздо хуже, нежели качество исполнения исходной поверхности. Место скола даже не отполировано, а всего лишь отшлифовано. Тот, кто ремонтировал саркофаг, не смог и приблизиться к мастерам, изготовившим его…

Но кто и когда проводил ремонт?..

На этот вопрос дает ответ другое место на саркофаге — с его тыльной (дальней от коридора) стороны. Здесь на вертикальной грани имеется повреждение довольно внушительных размеров, которое в дальнейшем было подшлифовано. На снимке (Рис. 52) отчетливо видно, что орнамент из процарапанных линий вместе с иероглифами наносился уже поверх повреждения — это привело к заметному искривлению вертикальных линий. Но ведь именно по этим иероглифам Серапеум со своими саркофагами датируется египтологами периодом Нового Царства (то есть порядка трех — трех с половиной тысяч лет назад)!..

Рис. 52. Грань саркофага с надписью поверх повреждения

Достаточно очевидно, что качество изготовления и качество ремонта отличаются друг от друга как небо и земля. Речь должна идти о двух совершенно разных культурах (если не цивилизациях!), и египтяне времен Нового Царства не имеют ничего с создателями саркофага. Еще очевидней, что саркофаг сначала изготовили, а уж потом — по прошествии времени — ремонтировали. А отсюда автоматически получается, что возможности и технологии «ремонтников» (которыми и следует считать египтян времен Нового Царства) были существенно ниже возможностей и технологий гораздо более древних «изготовителей». Мы вновь получаем (как и в случае с Ольянтайтамбо) явное нарушение принципа линейного развития цивилизаций…

По своему возвращению из Египта, Кристофер Данн поставил еще один «эксперимент». Он обратился к производителям, имеющим дело с обработкой гранита, с предложением изготовить аналогичный саркофаг (якобы для установки возле своего дома). Несмотря на то, что он не ограничивал потенциальных исполнителей в расходах на изготовление и транспортировку, саркофаг ему соглашались сделать только по частям — из отдельных плит. За изготовление монолитной коробки (а саркофаги в Серапеуме именно монолитные!) не взялся никто…

Итак. Учет некоторых «нюансов и деталей» в совокупности с техническими особенностями приводит сразу к двум выводам. Во-первых, египтологи абсолютно неверно датируют саркофаги, а соответственно и сам Серапеум. И во-вторых, мы имеем дело с древним артефактом, который указывает на такие возможности и способности своих создателей, которые по меньшей мере сопоставимы с нашим современными возможностями (а на самом деле даже превосходят их)!..

Для справки: в Серапеуме находится не один саркофаг, а два десятка таких гранитных «коробочек»…

Проблемы, связанные с обработкой гранита, имеют место и в случае работы с другой магматической породой — с базальтом, хотя базальты нередко имеют более равномерную кристаллическую структуру. При обработке базальта ударными методами (скалыванием материала) также остаются значительные неровности, которые требуют последующей шлифовки…

Но если не ограничиваться только скалыванием материала, то можно значительно упростить решение задачи получения ровных поверхностей как на граните, так и на базальте. Например, использовать пилы.

Однако прежде чем перейти к конкретным примерам использования пил, тут нам придется еще ненадолго вернуться в область технических аспектов…

Чтобы не утомлять того читателя, который далек от инженерных отраслей знания, я не буду углубляться в обоснование выводов, связанных с физикой твердого тела, сопроматом, материаловедением и другими подобными дисциплинами, а лишь просто перечислю некоторые из таких выводов. Тем более, что в дальнейшем, при рассмотрении конкретных примеров, так или иначе к ним буду возвращаться. Ну, а читателю, знакомому с «технарными» областями знания, эти выводы и так будут очевидны…

Так скажем, довольно очевидно, что чем меньше ширина пропила — тем меньше была ширина пилы, и тем прочнее должна быть сама пила. Чем больше распиливаемый блок — тем больше размер пилы, тем больше площадь соприкосновения пилы и камня, и тем большее усилие нужно к ней прикладывать, чтобы пила не застревала. И так далее и тому подобное… Это просто и без каких-либо разъяснений.

Но есть и менее очевидные зависимости.

Одна из немаловажных и порой даже очень показательных деталей при распиловке — внешняя кромка распила. При медленном движении пилы — даже при очень жестко фиксированной плоскости ее движения — на каменном блоке останется «рваная» кромка. И тем сильнее это будет проявляться, чем менее однородна структура камня. Для того, чтобы на базальте или граните осталась острая и ровная кромка, нужна довольно большая скорость пилы, между тем при ее движении рукой максимально достижимая скорость весьма невысока.

Высокая скорость пилы предполагает и высокие нагрузки на саму пилу. А это, в свою очередь, накладывает определенные требования на прочность пилы и характеристики того материала, из которого она выполнена. Причем в данном случае речь должна идти не только о сугубо физических нагрузках. Быстрое движение пилы из-за трения о распиливаемый камень приводит к достаточно быстрому нагреву инструмента, а нагрев, как правило, резко снижает прочностные характеристики материала. Поэтому, скажем, современная резка камня преимущественно сопровождается созданием дополнительного охлаждения достаточно сильным потоком воздуха или воды.

Другой показательный фактор, который нередко можно достаточно легко определить по оставленным следам, — ширина режущей кромки инструмента. Чем эта кромка меньше, тем прочнее должен быть материал инструмента. И для каждого материала существует своя предельно допустимая ширина режущей кромки, ниже которой вместо распиловки камня будет происходить разрушение инструмента.

Часто используется такое понятие как шаг инструмента — то есть расстояние, на которое заглубляется инструмент либо за одно поступательное движение, либо за один оборот. Его далеко не всегда удается определить, но тогда, когда это удается, он способен дать немало информации. Причем не только о самом инструменте, но и об использованной технологии. Например, чем тверже и прочнее будет обрабатываемый материал, тем при одном и том же усилии будет меньше шаг инструмента. Чем больше прикладывается усилие к инструменту, тем больше будет его шаг.

Все эти и другие зависимости — те, о которых уже было сказано, и те, о которых речь пойдет в дальнейшем — не просто какие-то «правила», которые кем-то выдуманы и которые будто бы можно преодолеть терпением, усердием и тратой огромного количества времени (как это любят представлять историки), а прямые следствия из законов физики, имеющие непреодолимый характер. И не считаться с ними — по сути означает пренебрегать законами самой природы и отходить от естественнонаучного анализа фактов.

Автор же наоборот склонен чтить законы физики и приглашает именно с позиций уважения к этим законам взглянуть по-новому на артефакты, многие из которых давно известны…

Если в достаточной степени зафиксировать плоскость, в которой двигается пила, и пилить с большой скоростью, то при распиловке камня получаемая поверхность будет автоматически шлифоваться. И результат будет резко отличаться от поверхности, получаемой при обстукивании.

Чтобы не быть голословным, приведу конкретный пример. На Рис. 53 показан блок из черного базальта, на котором видны следы сразу нескольких технологий обработки. Боковая поверхность этого блока явно получена методом распиловки — она достаточно ровная и отшлифованная. Но позднее часть этого блока (правая половина) была дополнительно обработана с применением простого обстукивания — тут поверхность глубже (что позволяет определить последовательность действий — сначала распиловка, а уже затем обстукивание) и гораздо менее ровная. Вдобавок, при скалывании черного базальта его поверхность приобретает белесоватый оттенок, что еще более усиливает наглядность. Разница результата двух технологий видна невооруженным глазом.

Рис. 53. Блок из черного базальта со следами разных технологий обработки

То, что отшлифованная (более темная) поверхность получена именно распиловкой, дополнительно подтверждает след, который остался там, где пила чуть ушла в сторону, — небольшой буртик на плоскости. Этот след имеет довольно отчетливо выраженную изогнутость. Такая изогнутость может получиться и при работе обычной плоской пилой, если пила чуть покачивается в плоскости своего движения. Однако в случае покачивания плоской пилы с прямой режущей кромкой, получаемый след неизбежно будет изогнут в другую сторону. Так что в данном случае мы имеем след либо от плоской пилы с закругленной рабочей поверхностью при движении пилы по типу маятника с большим радиусом, либо от дисковой пилы. Если ориентироваться на степень шлифовки поверхности и размеры образовавшегося буртика, можно констатировать, что пила двигалась с весьма высокой скоростью, что при маятниковом движении обеспечить сложно — следовательно, скорее надо вести речь все-таки о дисковой пиле. Причем если оценивать размер инструмента по радиусу закругления следа, то получится, что была использована дисковая пила примерно 2–3 метра в диаметре. Пилы такого размера ныне используются в промышленности…

Рис. 54. След от дисковой пилы на блоке черного базальта

Все довольно очевидно, не правда ли?.. И понятно даже неспециалисту…

Пожалуй, этот пример вполне мог бы использоваться в качестве иллюстрации не только в обычной научно-популярной книжке, но и в специальной литературе по обработке камня — настолько он нагляден.

Мог бы… Но только при одном «если»…

Если бы камень лежал где-нибудь на территории современного камнеобрабатывающего комбината… Однако данный конкретный блок черного базальта был найден и находится ныне в небольшой пирамиде-спутнице, которая расположена рядом с юго-восточным углом пирамиды Пепи II в Южной Саккаре в Египте!.. То есть блок должен датироваться как минимум временем правления этого самого Пепи II — фараона VI династии (Древнее Царство), примерно 2100–2200 гг. до нашей эры.

Что значит «общество времен Древнего Царства»?..

Это общество с простейшими медными (в лучшем случае пусть даже бронзовыми) и каменными инструментами и ручными методами обработки.

А что значит «дисковая пила 2–3 метра в диаметре»?..

Во-первых, это подразумевает наличие какого-то механизма, который вращает дисковую пилу с довольно большой скоростью (при медленной скорости пила будет просто застревать в камне). Во-вторых, это подразумевает наличие какого-то энергооборудования, обеспечивающего работу вращающего механизма, равно как и наличие источника этой энергии! В-третьих, пила должна выдерживать нагрузки, которые возникают при распиловке камня. То есть обладать соответствующей прочностью. Скажем, в современной камнеобрабатывающей промышленности (где 2–3 метра — предельный размер дисковых пил) для этого используются пилы из специальной прочной стали с алмазными насадками. И в-четвертых, все это — дисковые пилы, вращающие механизмы, энергообрудование, источники энергии — должно быть как-то и где-то создано. В целом: речь должна идти о весьма высоко развитом машинном производстве!

Так что данный блок черного базальта (который находится, между прочим, в закрытой для обычных туристов зоне) представляет из себя не просто «аномалию», а прямое свидетельство существования в древности принципиально иной — высоко развитой в техническом отношении цивилизации. Той самой «цивилизации богов», которую мы и ищем!..

Уже в процессе написания данной книги мы провели еще одну экспедицию в Египет, в ходе которой удалось вновь осмотреть данный блок. На сей раз мы обратили более детальное внимание на особенности имеющихся следов. В частности, на верхней грани блока имеется след от распиловки со следующим сколом материала — блок не допилили до конца, а просто скололи небольшую оставшуюся часть. Расстояние от дальнего от скола края блока до самого скола составляет 3,90 метра, а это означает, что до того, как откололся оставшийся кусок, мастера должны были заглубиться в черный базальт именно на это расстояние. И если вести речь о маятниковом движении закругленной плоской пилы, то для такого движения будет необходима конструкция высотой метров 8-10 (то есть с 3–4 этажный дом). А если использовалась стандартная дисковая пила, то ее диаметр должен составлять как минимум те же 8 метров, что вообще немыслимо для современной промышленности!..

Рис. 55. Край распила со сколом на верхней части блока

Другое дело, что характер неровностей, все-таки имеющихся на распиленной поверхности, позволяет рассматривать либо вариант дисковых пил с меньшим диаметром, но с весьма хитроумной конструкцией, позволяющей заглубляться в материал на несколько метров вне зависимости от размера диска, либо вариант чего-то типа бензопилы «Дружба» — то есть когда распиловка осуществляется прочной цепью или тросом. Скажем, аналогичные тросовые пилы (со стальным тросом и алмазными насадками на нем) используются в современной промышленности…

Но несмотря на новые появившиеся варианты, все выводы о машинном производстве остаются в силе. Ведь и для дисковых пил меньшего диаметра, и для бензопил, и для тросовых пил все также требуются большая скорость движения, прочный материал, высокая энергетика и т. д. и т. п.

Следы распиловки камня в Египте найдены довольно давно. Впервые на них обратил внимание еще сто лет назад известный исследователь пирамид сэр Вильям Флиндерс Петри, который обнаружил их даже на поверхности так называемого «саркофага» в Великой пирамиде на плато Гиза. По его мнению, «саркофаг» был вырезан из гранитной глыбы прямыми пилами длиной порядка трех метров.

Петри пишет:

Рис. 56. Следы от пилы на «саркофаге» в Великой пирамиде

Конечно, речь вряд ли должна идти о пиле именно из бронзы. Бронза гранит просто не возьмет. Петри приходилось оперировать стереотипами, которые доминировали в египтологии. Но нас в данном случае интересуют факты, а не предположения Петри. А факты он отмечает весьма любопытные.

При ручной обработке распиловка гранита — процесс очень медленный. Мастер всегда может вовремя заметить отклонение пилы от необходимого направления и внести исправления еще до того, как пила отклонится на существенное расстояние. Но если скорость проникновения пилы в гранит большая, то за время реакции мастера пила пройдет заметное расстояние, и ошибка может оказаться значительной. Параметры ошибок, допущенных на «саркофаге» Великой пирамиды, измеренные Петри, привели его к выводу об очень большой скорости распиловки, для которой требуются как минимум машинные технологии (то есть станки, говоря простым языком).

Более того, тот, кто делал «саркофаг», избрал далеко не самый легкий путь исправления ошибки — вместо того, чтобы просто наклонить пилу, был сделан отступ назад. А для того, чтобы начинать распиловку в уже имеющемся пропиле с нового места, требуется очень серьезное боковое усилие и большая нагрузка на режущую кромку пилы. И если учесть, что речь идет о граните, мы опять должны вспомнить про машинные технологии…

Всячески подчеркивая заслуги Петри в исследовании пирамид, египтологи буквально похоронили его «неудобный» для них вывод. И серьезно к исследованию этой проблемы обратился лишь в наше время Кристофер Данн, специалист по механической обработке, имеющий опыт работы в американской космической отрасли. Он проверил измерения Петри и подтвердил его выводы, заявив, что речь может идти только о развитых машинных технологиях.

Если бы следы пилы были только на «саркофаге», египтологи могли бы еще долго их игнорировать. Однако явные указания на использование пил встречаются в Египте практически повсеместно. Например, рядом с той же Великой пирамидой есть остатки сооружения, которое считается храмом. От него остался лишь пол из блоков черного базальта, на которых сохранилась просто масса следов распиловки.

В начале ХХ века немецкие археологи проводили тут реставрационные работы и, судя по всему, сознательно расположили блоки со следами пил по периметру собранного ими фрагмента пола так, чтобы эти следы были доступны для обозрения.

Рис. 57. Следы пил на блоках пола храма возле Великой пирамиды

Раз следы есть, то их наличие надо как-то объяснять. Поэтому историками была выдвинута версия того, что древние египтяне использовали медные пилы. А поскольку медь значительно мягче не только гранита, но и черного базальта, то эту версию дополнили предположением, что при распиловке использовался кварцевый песок в качестве абразива — благо песка тут, на границе пустыни, много…

Рис. 58. Распиловка камней по представлению египтологов

В 1999–2001 годах Стокс, активный сторонник официального взгляда на древнюю историю, провел серию экспериментов по распиловке каменных блоков плоской медной пилой с использованием кварцевого песка в качестве абразива. Медная пила в экспериментах имела вес 14,5 кг, длину 1,8 метра, ширину 15 см и толщину 6 мм. В случае с сухим абразивом использовалась пила с прямоугольной режущей поверхностью, а с влажным песком — зубчатая режущая поверхность.

Для испытаний в Асуане был вырублен гранитный блок. Поверхность блока была изначально «надрезана» по линии распиловки. В экспериментах с сухим песком к концам пилы для увеличения нагрузки были привязаны 2 камня. Полный вес пилы при этом составил 45 кг, что дало давление 1 кг/см² на режущей поверхности лезвия пилы. При влажном песке для создания веса использовалась деревянная рамка, прикрепленная к верхней стороне лезвия пилы.

В экспериментах двое рабочих, по одному с каждого конца пилы, тянули пилу взад-вперед поперек поверхности гранита. Оказалось затруднительным удерживать лезвие пилы перпендикулярно поверхности разрезаемого гранитного блока, пила раскачивалась из стороны в сторону, что приводило к образованию V-образной формы щели.

В ходе эксперимента на поверхности разрезаемого гранита были получены параллельные борозды различной глубины и ширины с грубыми краями, что было результатом попадания абразива не только непосредственно под лезвие пилы, но и на ее боковую поверхность (из-за мягкости меди, кварцевые крупицы песка врезались в боковую поверхность пилы).

Отмечено, что распиловка производится более легко в случае сухого абразива.

И сухой песок, и абразивный жидкий раствор добавлялись с обоих концов распила в течение всего процесса. Непрерывное пополнение требовалось из-за того, что в процессе распиловки происходило уменьшение размеров зерен абразива; кроме того, грани кварцевых зерен закруглялись за счет трения, что делало их менее эффективными.

Скорость распила камня оказалась практически одинаковой для влажного и сухого абразива и равной приблизительно 12 см³ /час. С приобретением опыта работы, как предположил Стокс, скорость распила могла быть увеличена вдвое.

Образовавшийся в ходе распиловки порошок был собран и проанализирован. Естественно, кроме гранита и абразива он содержал и медь (ведь пила также стачивалась в ходе процесса). После сравнения отношений объема и веса составляющих итогового порошка, а также параметров полученных пропилов, Стокс пришел к выводу, что распиловка «на сухую» с прямоугольным лезвием пилы предпочтительней из-за существенно меньшего расхода дорогостоящей меди.

Стокс также провел эксперименты по распиловке известняка. Скорость распила оказалась в 15 раз больше, чем для гранита; а потери меди, как и ожидалось, были существенно ниже. Медные пилы оказались весьма эффективными в обработке большинства (так написано в отчете) известняков.

В итоге Стокс пришел к выводу, что его эксперименты «доказывают» возможность использования древними египтянами простых технологий и доступного им материала для обработки камней медными пилами. Стокс предположил, что для мягких камней типа известняка они обычно и использовались. А в случае твердых пород типа гранита расходы, связанные с потерями меди в ходе распиловки, были столь существенны, что применение этих твердых пород ограничивалось лишь наиболее важными сооружениями для царствующих особ…

Я специально старался воздержаться от комментариев непосредственно по ходу описания экспериментов и их результатов, дабы максимально передать весь тот пафос восторга сторонников официальной версии от «удачного доказательства»…

А теперь — взгляд со стороны скептика.

Первое. Стокс приводит в качестве примера гранитный саркофаг, расположенный в Каирском Музее, который имеет две пропиленные щели V-образной формы. Сходство формы щели приводится в качестве дополнительного аргумента «доказательства» использования древними египтянами именно такого метода распиловки.

Очевидно (и это легко может проверить любой — для этого не нужно пилить гранит, а хватит и того, чтобы обычной пилой распилить деревянный брусок достаточной толщины), что довольно быстро щель приобретет не V-образную, а U-образную форму. Стоит пиле немного заглубиться, как ее «болтанка» из стороны в сторону перестанет нарастать — пилу будут удерживать стенки пропила, которые в итоге окажутся не расходящимися, а параллельными друг другу. То, что Стокс получил именно V-образную форму щелей, говорит лишь о том, что в экспериментах рабочие делали очень неглубокие пропилы — ориентировочно, не более половины ширины полотна пилы (т. е. 7,5 см), и уж заведомо меньше его полной ширины. Уже на таком заглублении «болтанка» пилы из стороны в сторону, как правило, практически прекращается.

Нельзя сказать точно, какой именно гранитный саркофаг в Каирском музее имеет в виду Стокс — в интернетной статье с описанием эксперимента упоминается почему-то «фараон Джедефра IX династии», в то время как Джедефра относится к IV династии. В статье не приводится ни снимков самого саркофага, ни схем его расположения в музее.

Однако можно провести сравнение с саркофагом, который мы видели во время экспедиции в том же Каирском музее и который имеет на себе очень явные следы неоконченной распиловки. Этот саркофаг удалось сфотографировать, к сожалению, только на мобильный телефон — съемки в Музее ныне запрещены, и идет тотальный контроль на входе и в залах музея. Для тех же, кто захочет осмотреть этот саркофаг лично, могу уточнить место: сразу после входа нужно повернуть в левый зал, и искать упомянутый саркофаг у левой стены чуть поодаль; саркофаг развернут так, что следы распила видны лишь со стороны стенки, где оставлен довольно узкий проход.

Рис. 59. Недопиленный саркофаг в Каирском музее

Пропилы (их два — из-за двух углов наклона пилы) действительно имеют V-образную форму. Но, во-первых, глубина пропила (там, где сохранилась отпиливаемая часть гранита) составляет более 40 сантиметров, что при ручной распиловке («по Стоксу») предполагает ширину полотна пилы порядка метра как минимум. Во-вторых, в самой глубокой части пропил не превышает трех миллиметров (!), что задает и такую же (если не меньшую) толщину режущей кромки. Достаточно очевидно, что мягкая медная пила не сможет долго сохранять такую тонкую режущую кромку. Особенно при том, что если учесть размеры саркофага, длина плоской пилы должна быть никак не меньше 2–3 метров! И чтобы выдержать возникающее при этом сопротивление трения и не разорваться, медная пила должна быть достаточно серьезной толщины. В-третьих, кромки пропилов не грубые, а весьма ровные. Это предполагает: довольно большую скорость распиловки и высокую твердость материала режущего инструмента — пила проходила через гранит как сквозь масло.

На это указывают и риски, отчетливо заметные на стыке двух пропилов под разными углами. Регулярность и параллельность друг другу этих рисок абсолютно не характерна для ручной распиловки с помощью абразива, при котором подобные риски располагаются весьма хаотично и еле заметны из-за своей небольшой глубины, которая к тому же заметно меняется от риски к риске (что и отмечено в экспериментах Стокса). Любопытно, что расстояние между рисками (которое в данном случае вполне можно соотнести не с результатом воздействия абразива, а с так называемым шагом пилы — то есть расстоянием, на которое заглубляется пила всего при одном движении — составляет порядка миллиметра!.. Это на несколько порядков (то есть во много тысяч раз!) превосходит скорость распиловки, указываемую в экспериментах Стокса!..

Таким образом, саркофаг вовсе не подтверждает результаты экспериментов, а наоборот — прямо отвергает их.

Рис. 60. Риски на недопиленном саркофаге

И еще одна маленькая деталь, также связанная с формой образующейся щели. В экспериментах гранитный блок изначально был уже «надрезан» по линии распила. Вроде бы мало что значащий нюанс. Но любой, кто сталкивался хотя бы раз с ручными пилами, мог отметить, что как раз самое начало — один из наиболее проблемных моментов. Лезвие пилы здесь постоянно соскакивает с необходимой линии; и чем тверже распиливаемый материал, тем дольше это происходит, поскольку пиле дольше не удается заглубиться. В результате кромки распила оказываются весьма заметно «избитыми». Кроме того, на внешней поверхности рядом с распилом чаще всего остаются следы «неудачных» попыток заглубления.

На реальных же египетских артефактах (прежде всего на тех, которые и вызывают сомнения в их ручной распиловке примитивными методами) абсолютно никаких «побочных» следов начала распиловки не наблюдается; а кромки распила совершенно не закругленные и не «избитые». Все это также указывает на то, что пила входила в твердые породы камня если уж не как в масло, то уж точно как в пенопласт!..

Второе. Стокс тщательно промерил расход меди в ходе распиловки, но абсолютно не проанализировал выводы, которые следуют из его измерения.

Ну что ж, придется это сделать нам…

При том количестве гранита, который использован, скажем, на плато Гиза (Гранитный храм, облицовка верхних храмов у пирамид, облицовка 3-й пирамиды, и как минимум с десяток рядов 2-й пирамиды, плюс внутренние гранитные конструкции), расход меди при ручной распиловке должен быть просто колоссальным!.. Ведь даже в самом лучшем случае Стокс получил, что на 1 объем вынутого из распила гранита приходится 1/3 того же объема сточенной меди (в других случаях еще больше). Соответственно, и добыча меди должна быть на том же уровне. Получается, что древние египтяне добывали медь такими темпами, что и очень крупное современное медеплавильное производство. По самым скромным оценкам, на плато Гиза должно было быть израсходовано такое количество меди, которое сопоставимо по порядку величины чуть ли не с ежегодной мировой добычей этого металла в наше время!.. Абсурдность предположения о подобных масштабах довольно примитивного древнеегипетского медедобывающего производства очевидна.

Более того, если бы распиловка проводилась «по Стоксу», ныне в Гизе должно было бы быть столько меди в виде напиленного ранее порошка (а по многим признакам, распиловка и обработка гранитных блоков проводились именно на месте), что должна быть рентабельной даже организация промышленной добычи меди из песка на плато! А сам песок должен иметь черный цвет из-за окислившейся со временем меди в его составе. Но как известно, песок там вовсе не черный, и медь никто там добывать и не собирался, — нет ее.

И даже если предположить, что меди нет из-за того, что египтяне будто бы использовали ее повторно, то для отделения напиленной меди от песка они опять-таки должны были организовать такое производство, которое по мощности было бы сопоставимо с мощностью современного горно-обогатительного комбината!..

В целом: мы имеем дело вовсе не с доказательством ручной распиловки гранитных блоков в Древнем Египте, а всего лишь с некорректно поставленным экспериментом, а также с неполным и ошибочным анализом его результатов. Результатов, которые на самом деле приводят к прямо противоположным выводам, нежели ожидали организаторы этого эксперимента.

Так что спасибо Стоксу за столь ценные эксперименты, и столь же ценные их результаты.

Вернемся к базальтовому полу храма возле Великой пирамиды.

Базальт тоже является одной из самых твердых пород. И для его обработки нужны инструменты не хуже, чем для гранита. Между тем, весь характер оставленных какой-то пилой следов указывает на то, что пила разрезала базальт как масло. Ну, или как пенопласт…

На некоторых блоках пола можно заметить риски, по которым виден весьма существенный шаг пилы — расстояние между двумя последовательными движениями инструмента. Пила заглублялась за одно движение на целый миллиметр!..

Создается такое впечатление, что мастерам не было никакого дела до того, что они обрабатывают одну из самых твердых горных пород. Затруднений им это никаких не доставляло.

Рис. 61. Риски с шагом в миллиметр на базальтовом блоке

В некоторых местах по пропилам можно определить как толщину полотна пилы, так и размер ее режущей кромки. Полотно было толщиной всего в несколько миллиметров, а ширина режущей кромки составляет миллиметр, максимум — два!!! Ни о каких медных пилах здесь речи и быть не может. Медное полотно с такими параметрами при распиловке будет вести себя почти как листок бумаги — мяться и рваться. Здесь явно использовались более твердые и прочные материалы. А если учесть, что ныне для подобной распиловки используются специальные сплавы, то мы заведомо имеем дело с весьма высокими технологиями.

Рис. 62. Базальтовый «чурбачок»

На южной стороне храма есть весьма примечательный блок. На его боковой поверхности сохранился ряд непараллельных вертикальных надпилов. Такое впечатление, что блок использовали на манер чурбачка — он служил в качестве опоры, и на нем распиливали другие камни. Там где пила проходила дальше распиливаемого камня, она вгрызалась в «чурбачок» и оставляла след. Это уже само по себе говорит о том, что распиловка производилась с очень большой скоростью — мастер не успевал сразу остановиться, и пила продолжала движение даже после того, как камень, лежавший на «чурбачке», уже был распилен. Опять-таки это подразумевает отнюдь не ручную распиловку.

Другой подобный «чурбачок» лежит на краю храма — там, где ранее, судя по всему была какая-то известняковая «окантовка» пола (может быть, и отсутствующие ныне стены); остатки этой «окантовки» видны рядом. На каменном «чурбачке» есть еще одна любопытная деталь: в местах пропила базальтового блока сохранился известняковый материал!.. Пропилы были сделаны так давно, что за то время, которое базальтовый блок лежал рядом с известняковым, известняк чуть «поплыл». А может быть, в пропилы забилась известняковая крошка. При монтаже или потом — не суть дело; важно, что базальтовый блок здесь стоит заведомо со времен строительства храма. Впрочем, в тех справочниках, где следы на блоках пола храма возле Великой пирамиды упоминаются, даже египтологи не высказывают никаких сомнений в их древности…

Рис. 63. Известняковые вкрапления в пропилах.

Следует отметить, что подавляющая часть распилов тут производит полное ощущение случайно оставленных следов, не имеющих никакого технологического назначения. И поражает та легкость, с которой инструмент входил в черный базальт!.. Подобное возможно только при машинной обработке!..

Более того, на обработанных поверхностях нередко заметны явные отступления от ровных плоскостей. И эти отступления абсолютно не характерны для обработки камня на стационарных станках. Все гораздо больше похоже на то, что обрабатывающий механический инструмент (типа той же «болгарки» или «бензопилы») двигался рукой, а не жестко фиксированным механизмом. О наличии у древних египтян времен фараонов подобных мобильных механических инструментов не может быть и речи!..

Рис. 64. Случайные надпилы на блоке черного базальта.

Базальтовый пол храма возле Великой пирамиды — далеко не единственный объект со следами распиловки. Довольно много следов на египетских камнях имеют такие параметры, которые использованием ручных медных пил объяснить нельзя

Более того. Среди огромного количества самых разных находок в Египте до сих пор нет ни одной (!) медной или хотя бы бронзовой пилы, которая применялась для распиловки камня (найдены лишь пилы, которыми обрабатывалось дерево, а первые пилы по обработке камня относятся уже к периоду Римской империи). Это по меньшей мере странно для нескольких тысяч лет, на протяжении которых египетская цивилизация не просто существовала как вполне сформировавшееся общество, но и строила дома, дворцы, храмы…

Есть и еще один весьма странный факт, который вообще ставит под сомнение все экспериментальные усилия египтологов.

Дело в том, что в VI веке до нашей эры Египет попал под власть набиравшей в то время силы Персидской империи. Персидские цари — Кир, Дарий, Ксеркс — в ходе своих завоеваний покорили огромнейшую территорию, на которой в том числе находились величественные древние сооружения. Под впечатлением увиденного, стремясь показать завоеванным народам, что и Персидская империя ничуть не уступает другим великим государствам древнего мира, ее правители затеяли грандиозное строительство, в ходе которого были возведены роскошные дворцы в Сузах, Пасаргаде и Персеполисе. Для этого со всех завоеванных стран были собраны лучшие каменотесы и строители, которые были снабжены самыми лучшими инструментами и владели самыми совершенными технологиями своего времени. Исторические документы, повествующие об этом, сохранились до сих пор.

В ходе экспедиции в Иран в июне 2009 года мы очень тщательно осматривали руины величественных дворцов персидских правителей, однако абсолютно нигде не нашли ни единого следа от какой-нибудь пилы. И это при том, что следы инструментов на камнях там были в изобилии. Но все они были следами от молотков и зубил, указывающими, что использовались именно ударные методы обработки камня — обстукивание и скалывание материала.

Более того, в Персеполисе оказался камень довольно приличного размера (по предположениям археологов, что-то типа жертвенника), на котором сохранились следы сразу всех стадий ручной обработки — начиная от самых грубых следов кирки (оставшихся, судя по всему, от вырубки блока в каменоломне), три последовательных уровня с уменьшающимися по глубине сколами, и вплоть до финальной шлифовки.

Рис. 65. Поверхность со следами этапов обработки (Персеполис)

Но вот что странно. Поэтапным скалыванием материала мастера стремились получить на этом блоке плоские поверхности, для чего гораздо удобнее было бы использовать обычную пилу, которая сразу дает довольно ровную плоскость. Тем более, что каменотесы тут работали с мягким известняком и в то время, когда уже были весьма совершенные бронзовые и даже железные инструменты.

Спрашивается: если в Египте уже давным-давно была известна такая эффективная технология, которая позволяла с помощью пил и абразива распиливать блоки даже из твердых пород камня, то почему мастера, которых персы собрали на строительство своих дворцов, эту технологию не использовали?!.

Конечно, теоретически возможно, что технология распиловки была к этому времени уже утеряна. Подобное в истории случалось. Однако представляется очень маловероятным, что цивилизация с тысячелетними традициями каменного строительства вдруг случайно забыла столь простой и эффективный прием. Гораздо более логичен вывод о том, что египтяне никогда и не знали этого метода обработки камня!..

Но тогда получается, что вообще все следы распиловки на египетских камнях не имеют никакого отношения к египтянам времен фараонов и оставлены совсем другой — более древней, но более высоко развитой цивилизацией.

Тогда объясняется и тот странный факт, что до сих пор не найдено ни одной древней медной или бронзовой пилы для обработки камня. Как объясняется и то, что персы, которые собрали самые передовые технологии, даже при работе с мягким известняком и сланцем (основные материалы, которые применялись в персидских сооружениях) вместо распиловки вынуждены были использовать гораздо более трудоемкий способ многократного скалывания материала.

Камни Персии в заочном споре египтологов со сторонниками альтернативной истории оказываются аргументом вовсе не в пользу египтологов!..

И каким бы неожиданным не казался такой вывод, свидетельства его справедливости можно обнаружить и в самом Египте!.. Скажем, на сооружениях Птолемеевского периода (то есть практически сразу после взлета и падения Персидской империи) нет никаких следов пил там, где она была бы вполне уместна. Например, рядом с проходом в самом первом пилоне в Карнаке есть недоработанные блоки из песчаника (весьма легко поддающегося обработке бронзовыми инструментами), которые сохранили явные следы постепенного скалывания вместо распиловки… Совсем как в Персеполисе…

Рис. 66. Следы скалывания на блоках пилона в Карнаке

Версия того, что египтяне времен фараонов не владели технологией распиловки камня, заставляет пристальней присмотреться к следам пил на древних памятниках. И даже беглый взгляд сразу выявляет наличие признаков нескольких разных видов этого инструмента.

Простейший вид — прямая плоская пила. С ней вполне можно соотнести следы, которые остались на одном из блоков базальтового пола храма возле Великой пирамиды на плато Гиза. Достаточно характерные «запилы» под разными углами наклона пилы указывают на то, что с очень большой долей вероятности тут была использована именно плоская пила. Хотя, строго говоря, окончательно исключить вариант каких-то других видов пил тут нельзя, но все-таки след более походит на то, что оставляет привычная нам двуручная пила или большая ножовка.

Рис. 67. Следы прямой пилы на базальтовом блоке возле Великой пирамиды

Любопытно, что свидетельства даже столь простой распиловки в данном случае заставляют усомниться в причастности к ним древних египтян. Если бы распиловка осуществлялась медной или бронзовой пилой с использованием абразива, то наиболее эффективно было бы жестко зафиксировать как сам блок, так и плоскость движения пилы. Тем более, что при имеющихся размерах блока плоская пила должна быть (с учетом необходимого вымаха в каждую сторону) никак не меньше 2,5–3 метров длиной.

По всем соображения, при подобных размерах и фиксации угол наклона пилы если и будет меняться, то незначительно — преднамеренное его изменение будет приводить к дополнительным трудностям и окажется довольно неэффективным. Между тем в реальности угол наклона пилы постоянно менялся, на что вполне определенно указывают «запилы» на блоке. Такая картинка была бы понятна и привычна при распиловке мобильным инструментом мягкого материала — например, небольшого деревянного бруска — между тем тут мы имеем дело с гораздо более твердым черным базальтом.

Более того. Разные «запилы» имеют не только разный угол наклона, но и расположены вдобавок в разных плоскостях!.. При ручной распиловке столь явных отступов в сторону при каждом новом «запиле» быть не должно, ведь они приводят к необходимости приложения к пиле дополнительной боковой нагрузки, и весьма немалой. А тут — полное впечатление, что мастерам вообще не составляло никаких хлопот ни изменить угол наклона, ни сделать отступ. Как будто они имели дело действительно с мягким деревом, а не черным базальтом.

Еще более удивительна другая малозаметная деталь, которая прослеживается не только на этом, но и на других блоках пола храма возле Великой пирамиды. Дело в том, что, судя по имеющимся признакам, предварительно блок был сделан методом простого скалывания материала, и уже после этого подвергся обработке пилой. Белесоватая поверхность, полученная путем скалывания, видна на снимке выше более темной поверхности, отшлифованной в процессе распиловки. Так вот: плоскость распиловки отличается от плоскости поверхности, полученной скалыванием, — они имеют наклон друг к другу. На разных блоках храма по разному, но во всех случаях не более буквально всего нескольких градусов!..

Для того, чтобы получить такой результат, во-первых, и сам камень, и плоскость движения пилы должны были быть очень жестко зафиксированы; а во-вторых, пила должна выдерживать сильнейшую боковую нагрузку. Причем эта боковая нагрузка стремилась бы вернуть пилу в плоскость обстуканной поверхности, и заставить ее заглубляться под столь малым углом к этой поверхности при ручной распиловке просто не хватило бы никаких ручных сил — тут нужно именно машинное оборудование…

Данный блок является, пожалуй, самым показательным для тех следов, которые более-менее уверенно можно соотнести с применением именно простых плоских пил. Другие аналогичные блоки куда менее информативны. Более того, следы, оставшиеся на них, вполне могли быть оставлены как плоской пилой, так и другими инструментами. Например, дисковыми пилами…

Дисковые пилы — дело вообще немыслимое для древних египтян. Ведь для того, чтобы резать камень такой пилой, нужен диск, который вращается с весьма большой скоростью. Соответственно, должен быть способ обеспечить это быстрое вращение; должен быть какой-то механизм, который обеспечивает это вращение; и должен быть источник соответствующего усилия. Простая модификация гончарного круга — пусть даже с каким-то хитроумным приспособлением, увеличивающим эффективность усилий рук или ног — тут абсолютно не проходит. Для того, чтобы резать камень дисковой пилой, нужно именно механическое оборудование. Особенно в тех случаях, когда речь идет о твердых породах камня.

Между тем в Египте весьма немало древних артефактов со следами дисковых пил. Например, след на базальтовом блоке пола храма возле пирамиды Усеркафа в Саккаре (Усеркаф — первый фараон V династии — примерно 2500 год до н. э.). Спутать этот след с результатом действия какого-то иного инструмента просто невозможно — тут явно использовалась именно дисковая пила. Причем по параметрам оставленного следа можно сделать вывод, что размер диска, разрезавшего камень, составлял порядка нескольких десятков сантиметров в диаметре.

Рис. 68. Следы дисковой пилы на базальтовом блоке в храме Усеркафа

Следы, подобные этому следу на блоке пола храма Усеркафа, оставляет привычная нам болгарка, которая считается ныне «ручным инструментом». И из-за этого нередко возникает серьезная путаница. Ведь и в отношении древних обществ мы привыкли использовать тот же термин, хотя вкладываем в него совершенно иное содержание — простейшие инструменты, функционирующие исключительно за счет ручной силы человека. Однако болгарка лишь удерживается рукой, а вращение-то ее рабочего диска обеспечивается уже механическим устройством, которое приводится в действие с помощью электричества (в камнеобрабатывающей промышленности вместо электричества используют также воздух или воду под давлением). Поэтому болгарка на самом деле является тем, что при анализе древних артефактов следует называть машинным оборудованием!.. Пусть даже это машинное оборудование и перемещается в пространстве обычной рукой…

На использование инструмента, похожего на болгарку, указывают и следы, сохранившиеся на боковой стенке саркофага из черного базальта, который также находится в Саккаре, но уже в другой пирамиде — пирамиде, которую египтологи относят к фараону VI династии Тети (по разным данным 2320–2370 лет до н. э.).

Рис. 69. Следы дисковой пилы на саркофаге в пирамиде Тети

Кривизна этих следов не оставляет сомнений в том, что использовался именно диск. А весьма заметная беспорядочность следов указывает на то, что перемещала его в пространстве, скорее всего, рука. Причем явно небрежно — весь саркофаг имеет довольно неровные стенки. Возникает впечатление, что изготовители саркофага просто отхватывали болгаркой кусок за куском от базальтового блока так, как заблагорассудится. Видимо, качественный результат их не особенно интересовал, важна была лишь общая форма прямоугольной коробки. В итоге, следы от использования механического инструмента можно найти буквально на всех гранях саркофага.

Аналогичная небрежность видна и на базальтовом блоке, который находится в боковой стенке прохода в храм возле пирамиды Ниусера в Абусире (Ниусер — фараон V династии). Тут тоже не возникает никаких сомнений в использовании именно дисковой пилы. Причем положение диска явно изменялось в ходе распиловки — глубина его проникновения в материал заметно меняется по длине блока. Мастеров совершенно не интересовала красота и эстетичность результата их работы в данном месте — они лишь надрезали блок и откололи его лишнюю часть.

Рис. 70. Следы дисковой пилы в храме Ниусера

Еще большая неаккуратность исполнения видна на базальтовом блоке, который находится в храме возле пирамиды Пепи II в Южной Саккаре (там же, где и «показательный» блок со следами использования разных технологий — см. ранее). Здесь мастер (которого в данном случае и мастером-то сложно назвать) вообще не задумывался о том, чтобы сделать хоть что-то более-менее ровно — он резал твердый черный базальт как ему в голову придет. Результат настолько небрежен, что мы даже назвали этот блок «работой пьяного пильщика».

Рис. 71. «Работа пьяного пильщика»

Блок производит впечатление совершенно чужеродного элемента — единственный блок из черного базальта в окружающей известняковой кладке, которая выполнена абсолютно в полном соответствии с технологиями и возможностями египтян времен Древнего Царства (кладка на растворе из небольших блоков со следами обтесывания). Осматривая его мы сошлись во мнении, что скорее всего речь должна идти о вторичном использовании фараоном блока, изготовленного ранее совсем иной цивилизацией. Египтяне где-то этот блок подобрали в том виде, в каком нашли, выдолбили в нем желоб для стока воды, и уложили туда, где для чего-то сочли необходимым.

Впрочем, гипотеза вторичного использования египтянами более древних артефактов напрашивается довольно часто. Особенно в тех случаях, когда речь идет о следах обработки дисковыми пилами…

В целом, следы инструментов на разных каменных блоках указывают на колоссальную разницу двух уровней технологии. И тут надо либо признавать, что египтологи кардинально ошибаются в уровне развития общества времен Древнего Египта, и египтяне обладали развитым машинным производством — для чего на самом нет никаких оснований. Либо предполагать наличие еще до египтян высоко развитой цивилизации, как минимум достигшей уровня машинных технологий и оставившей и нам, и фараонам немало свидетельств использования дисковых пил.

Подобных следов всего за несколько экспедиций мы нашли десятки, если не сотни. И тут приведены лишь некоторые из них…

Однако следы дисковых пил есть не только в Египте. Мы нашли их и на другом континенте в ходе своей экспедиции в Перу и Боливию.

В перуанском Ольянтайтамбо, упоминавшемся ранее в качестве сооружения допотопной цивилизации, несколько в стороне от основного комплекса, на высоте нескольких метров на почти отвесной скале имеется весьма примечательная небольшая горизонтальная площадка. Самим своим существованием она уже вызывает удивление — из естественной гранитной скалы полуовалом вырезан кусок так, что образовалась не только горизонтальная площадка, но и вертикальная стенка криволинейной формы. Причем вертикальная стенка в результате оказалась даже не отшлифованной, а отполированной!..

Рис. 72. Участник экспедиции Александр Дымников (на скале) осматривает площадку с пропилами.

Впрочем, таких вырезов с отполированными вертикальными поблизости немало. А этот отличается еще и тем, что на его горизонтальную поверхность нанесена своеобразная «сетка» — видимо, для того, чтобы нога не соскальзывала с мокрого камня в дождливую погоду.

Подобные «сетки» можно увидеть на ступеньках при входе на некоторые станции московского метро и в переходах, где велика вероятность поскользнуться на мокром граните. Делается такая «сетка» как раз болгаркой, в которой для этих целей устанавливается диск с алмазным абразивом.

Явно схожий инструмент использовался и на скале в Ольянтайтамбо. Только тут прорези гораздо более глубокие, чем на московских ступеньках. Вдобавок в ряде мест заметно, что каждая линия сделана двойным проходом инструмента. При этом ширина режущей кромки диска была всего порядка миллиметра!..

Рис. 73. Пропилы на площадке на скале в Ольянтайтамбо

В отличие от московских ступенек площадка на скале в Ольянтайтамбо «необитаема» — туристы там не ходят. Не ходили они и раньше. Эта площадка вообще в стороне и гораздо выше туристической тропы. Следовательно, эта сетка была сделана не для них. Вдобавок, данное место давно считается археологическим памятником, а археологи подобным образом не «хулиганят», нарезая «сетки» на древних объектах. Все указывает на то, что «сетка» сделана в давние времена. Но когда?..

У испанских конкистадоров дисковых пил не было. У инков тем более не было вообще никаких пил. Получить же подобное простым скалыванием материала просто физически невозможно — слишком ровные как сами углубления, так и их кромки. Тут речь может идти только о механическом инструменте. Так что все указывает лишь на то, что «сетка» оставлена тут некоей неизвестной древней цивилизацией, имевшей очень и очень высокий уровень технологического развития. Что, впрочем, вполне сочетается с выводом, уже полученным ранее в отношении строителей основного комплекса Ольянтаймбо…

Прорези, аналогичные тем, что оставлены на скале в Ольянтайтамбо, есть и в соседней Боливии — в Тиауанако. Здесь на территории весьма сильно разрушенного памятника под названием Пума-Пунку можно увидеть гранитный блок с очень ровным вертикальным надрезом. Правда, одинарным, а не двойным, как в Ольянтайтамбо. Зато этот надрез сопровождается еще и целым рядом регулярных круглых отверстий диаметром всего в пару миллиметров.

Рис. 74. Гранитный блок с надрезом и отверстиями в Пума-Пунку

Найти сколь-нибудь вразумительные версии объяснения, зачем кому-то могло понадобиться сделать подобный надрез с отверстиями, мы не смогли. И сошлись лишь на том, что будем условно считать их «отверстиями для сетки против больших комаров»…

Еще один блок с аналогичными надрезами и отверстиями лежит неподалеку. Явно выполненный с использованием тех же самых инструментов, он озадачил еще больше. Две параллельные прорези начинаются фактически из ниоткуда — не от края, а с совершенно произвольного места на блоке, а отверстия расположены на разных гранях блока, образуя совершенно бессмысленную цепочку криволинейной формы.

Рис. 75. Гранитный блок с двумя надрезами и цепочкой отверстий в Пума-Пунку

Если цель подобных «изысков» изготовителей этих блоков так и осталась полной загадкой, то в использовании тут именно механических инструментов сомнений у нас не было никаких — слишком ровные прорези и углубления, а также кромки у них. Ничего подобного никакими «ударными» методами простыми медными и бронзовыми инструментами, которые были у местного населения в древности, изобразить невозможно. Более того, начало прорезей «из ниоткуда» на втором блоке указывает на использование чего-то именно типа дисковой, а не прямой пилы…

Но гораздо более явные следы от дисковой пилы можно увидеть на территории еще одного перуанского археологического памятника — Саксайуамана. Здесь от естественной скалы отрезан квадратный кусок размером с треть метра. Зачем кому-то понадобился кусок обычной скалы — трудно сказать. Может быть, для каких-нибудь лабораторных исследований или просто «на память»… Зато совершенно очевидно, что сделано это было инструментом, который ни с чем, кроме дисковой пилы, соотнести просто невозможно. Как невозможно и соотнести этот инструмент с инками, которых историки считают представителями единственной сколь-нибудь серьезно развитой здесь цивилизации в прошлом.

Рис. 76. Следы дисковой пилы в Саксайуамане

Совсем неподалеку от места, где сохранились эти следы дисковой пилы, сделана вообще невообразимая вещь — от той же скалы отрезан весьма приличный кусок, длиной не менее доброго десятка метров. Причем изначально скала была надрезана тоже чем-то вроде дисковой пилы, след от которой остался почти по всей длине отрезанного куска. Надрез совсем неглубокий — не более двух сантиметров, и вряд ли его хватило, чтобы отделить многотонную глыбу от основной скалы. Скорее всего, он был сделан лишь в качестве своеобразной разметки. И это указывает на то, что мастерам не составляло абсолютно никаких проблем на длине в десяток метров заглубиться на пару сантиметров в твердую магматическую породу, в то время как для современной болгарки это представляло бы весьма непростую задачу.

Рис. 77. Надрез на скале в Саксайуамане

Достаточно очевидно, что при работе с твердым камнем инструмент постепенно изнашивается. И некоторые частицы материала инструмента неизбежно будут застревать в неровностях обрабатываемого камня, образуя микровкрапления. И чем мягче материал инструмента, тем больше будет таких микровкраплений. Причем микрочастицы материала инструмента способны настолько сцепляться с частицами минералов (особенно в таких неоднородных породах как, скажем, гранит), что даже тысячи лет — ничтожный срок для полного вымывания или выветривания этих микровкраплений в ходе естественных эрозионных процессов.

Нам удалось взять образец скалы с надрезом. Дальнейшие исследования прихваченного с собой образца с помощью электронного микроскопа дали ожидаемый нами, но неприятный для историков результат — на поверхности надреза нет ни малейших следов ни меди, ни олова. Следовательно, ни медные, ни бронзовые инструменты не применялись при его создании. А ведь у инков ничего иного не было!..

Результаты анализов дают лишь очередное подтверждение того, что к созданию надреза инки не имели абсолютно никакого отношения. Это — дело рук совсем иной, гораздо более древней, но гораздо более развитой цивилизации. И в действительности к делу рук этой же отрицаемой историками цивилизации (а вовсе не инков) следует отнести другое более изрезанное и более известное место на той же самой скале — так называемый «трон Инки»… Впрочем, как и весь мегалитический комплекс Саксайуамана…

Рис. 78. «Трон Инки»

Длинные надрезы, как на скале в Саксайуамане, встречаются и в Египте. Только здесь они носят характер, скорее декоративный, чем технологический. Их в изобилии можно найти, скажем, в Карнаке. Тут надрез (или прорезь) чаще всего как бы очерчивает на поверхности камня зоны, в которых находятся изображения или иероглифы.

Например, на стойках гранитных ворот, расположенных в центральной части комплекса — непосредственно перед Гранитным храмом — такие надрезы, разграничивая разные части изображений, проходят по всей высоте ворот. А это — порядка 5–6 метров!..

При такой большой протяженности надрезы очень небольшие по глубине (всего на сантиметр) и имеют в сечении V-образную форму — начинаясь буквально с 3–4 миллиметров на входе и заканчиваясь острым углом практически нулевой ширины. И такая поистине ювелирная работа выполнена по всей длине прорези, то есть на все 5–6 метров!.. Вдобавок, поверхности внутри надреза отполированы!..

Рис. 79. Декоративные надрезы на гранитных воротах в Карнаке

Анализ образца, взятого нами с этих ворот, который был выполнен с помощью метода рентгеновской масс-спектрометрии, показал, что на отполированной поверхности внутри надреза нет абсолютно никаких следов ни меди, ни олова. Следовательно, и здесь (также как в Саксайуамане) не использовались ни медные, ни бронзовые инструменты. Впрочем, сделать подобное вручную даже с помощью бронзовых инструментов времен Нового Царства (а именно этим периодом египтологи датируют этот участок Карнакского комплекса) на столь твердом материале как гранит — физически невозможно. А ведь здесь вовсе не единичный такой надрез!..

Какая-то обычная плоская пила тут не подходит — слишком большая длина получается. Гораздо лучше надрезу соответствует дисковая пила (болгарка), имеющая в сечении V-образную рабочую часть. И если присмотреться повнимательней, то у некоторых надрезов можно заметить местами «виляние» из стороны в сторону — как раз такое, какое имело бы место, если бы рука мастера, ведущая болгарку, вдруг по какой-то причине дрогнула.

Пожалуй, чисто теоретически, сейчас можно создать подобное. Но опять-таки чисто теоретически. А практически, есть две очень серьезные проблемы. Во-первых, у нас нет дисковых пил, предназначенных для обработки камня и имеющих практически нулевую толщину режущей кромки. Особенно для работы с таким твердым камнем как гранит. При распиловке гранита нагрузка на инструмент в его рабочей зоне будет такова, что тонкая кромка инструмента просто ее не выдержит. А во-вторых, современный мастер при работе с болгаркой за один проход прорезает материал на весьма небольшую глубину — в лучшем случае на миллиметр-другой, и поэтому в случае какой-то ошибки имеет возможность ее исправить при следующих проходах. Здесь же «виляния» прорези выглядят так, будто они сделаны всего за один-единственный проход!.. Инструмент разрезал гранит как будто это был не камень, а совсем мягкая древесина!..

Впрочем, иногда древние мастера делали все-таки не один проход, а два. В таких случаях иногда — как, скажем, в случае с обломком обелиска, лежащим ныне возле Священного озера рядом со знаменитой скульптурой скарабея, вокруг которой так любят ходить кругами туристы — надрез имеет «ломаную» поверхность с двумя плоскостями, расположенными под разными углами. А иногда имеет место двойной след от инструмента в одном надрезе. Такой след от двойного прохода можно увидеть на одном из многочисленных гранитных обломков, которые ныне сложены рядами в пока закрытой для туристов зоне Карнака, где проходят реставрационные работы.

Рис. 80. След двойного прохода в надрезе на гранитном блоке

Впрочем, древние мастера использовали не только небольшие болгарки, но и дисковые пилы весьма внушительных размеров. Так, например, в Абу-Роаше (севернее Каира) возле остатков то ли пирамиды, то ли мастабы (историки до сих пор не пришли к единому мнению на этот счет), относимой к фараону IV династии Джедефра, лежит довольно невзрачный гранитный блок со следами распиловки. Верхняя поверхность этого блока имеет вогнутость. На ней же — два небольших «буртика», образовавшиеся в результате ошибок при распиловке. При этом «буртики» расположены в той же геометрической плоскости, в которой изогнутая поверхность блока образует дугу окружности.

Рис. 81. Гранитный блок со следами дисковой пилы в Абу-Роаше

Если бы блок распиливали плоской пилой, то «буртики» располагались бы не параллельно, а перпендикулярно этой плоскости. Существующее же их расположение указывает на то, что использована была именно дисковая пила. Причем если ориентироваться на параметры блока, то пила была порядка 2,5–3 метров диаметре. А это — предел для дисковых пил в современной камнеобрабатывающей промышленности…

В знаменитом Осирионе — сооружении в Абидосе, которое находится ныне ниже уровня поверхности земли — в качестве перекрытия «входа» (если его так можно назвать) использован блок розового порфира, который также имеет характерные признаки распиловки. Его не допилили до конца, а лишь скололи небольшую недопиленную часть (часто повторяющийся прием, кстати) и уложили так, что скол оказался вверху.

Рис. 82. Блок со следами распиловки в Осирионе

Если бы этот блок распиливали плоской пилой, ее длина была бы слишком большой — порядка десяти метров. Гораздо более вероятно, что использовалась именно дисковая пила. По крайней мере, при распиловке камня дисковой пилой на современном станке остается именно такой характер следов, какой имеет место на блоке из Осириона. Но если тут была использована дисковая пила, то ее диаметр также приближался к 2,5–3 метрам!..

В храме Ниусера в Абусире, где находится блок со следами «кривого» прохода дисковой пилой, есть еще один блок из того же черного базальта также с явными следами распиловки. Край его неотпиленной и просто сколотой части имеет ярко выраженную вогнутость, которая наводит на мысль об использовании и тут дисковой пилы. Однако при попытке вычислить по параметрам этой вогнутости размер необходимой дисковой пилы (что делается по элементарным геометрическим соотношениям) мы получили совсем уж нереальную величину — пила должна была иметь диаметр более 11 метров!..

Рис. 83. Замер изогнутости края распиловки на блоке в храме Ниусера

Конечно, можно предположить, что неизвестная древняя цивилизация обладала более развитыми у нас технологиями (и на это указывает на самом деле целый ряд признаков), но дисковая пила диаметром 11 метров — это совсем уж чересчур!.. Хотя бы по тем соображениям, что изготавливать подобную пилу ради того, чтобы распиливать потом на ней блок менее метра толщиной, — по меньшей мере нерационально…

Пришлось искать какие-то иные варианты объяснения столь странной формы края распиловки. Например, предполагать, что использовался диск меньшего размера диаметром, который почему-то двигался по криволинейной траектории. Или что использовалась плоская пила с закругленной рабочей частью, и распиловка производилась при ее движении, схожем с движением маятника. И тот и другой вариант, при всей их «странности», вполне объясняют и то, что весьма заметные риски на распиленной части имеют также похожую форму вогнутости. Но есть и деталь, которая не очень вписывается в эти версии.

Дело в том, что поверхность распила весьма далека от ровной плоскости, какую следовало бы ожидать в предположенных случаях (поскольку и в том, и в другом варианте, механизм, задающий движение пилы, должен был, по идее, довольно жестко фиксировать плоскость ее движения). Отклонения же от плоскости особенно отчетливо были заметны по лучам клонившегося к закату солнца, которые в местах неровностей проникали под поставленную на поверхность линейку.

Рис. 84. Неровность распиленной поверхности

Алексей Тесленко подметил, что характер неровностей напоминает те, которые возникают, например, при распиловке толстых бревен бензопилой «Дружба». Вариант цепной или, скажем, тросовой пилы для обработки камня вполне допустим — в промышленности используются в том числе и тросовые пилы, когда распиловка гранита производится натянутым стальным тросом с алмазными насадками. Правда, тут была одна незадача — изгиб рисок и самого края распила при использовании привычной цепной или тросовой пилы должен был бы быть в другую сторону. Но это противоречие вполне разрешается в случае, если в конструкцию такой пилы добавить некую изогнутую наружу направляющую для цепи или троса. Для нас это, конечно, не очень привычно, но нельзя ведь сказать, что такого не могло бы быть вообще…

Версия же использования цепной или тросовой распиловки на самом деле позволяет объяснить странные отклонения от плоскости обработанной поверхности, которые, как оказывается, не столь уж редки на древнеегипетских артефактах. А на некоторых блоках пола храма возле Великой пирамиды они достигают такой величины, что трудно им найти более разумное объяснение, нежели распиловка довольно свободно «гуляющим» тросом или цепью.

Рис. 85. Неровность поверхности блока возле Великой пирамиды

Однако и цепные, и тросовые пилы требуют машинного привода — «на ручной тяге» они работать не смогут, так как в этом случае и цепь, и трос будут просто застревать в камне. Так что и здесь мы имеем дело не с примитивным ручным трудом, а с машинными технологиями…

Другой вид следов инструментов, на которые обратил внимание Флиндерс Петри еще сто лет назад, были следы от так называемого трубчатого сверления. Речь идет о создании круглых отверстий и углублений с помощью не привычного в быту сплошного сверла, а с помощью сверла в форме трубки. Такая форма позволяет значительно упростить процесс создания отверстий и углублений в камне, поскольку значительно уменьшается площадь рабочей поверхности сверла. Соответственно снижаются нагрузки на инструмент, равно как и усилие, которое необходимо к нему прикладывать.

При создании углублений с помощью трубчатого сверла в камне создается прорезь в форме окружности на необходимую глубину. Затем сверло вынимается, и наносится боковой удар по оставшемуся в центре материалу (так называемому керну). В результате удара керн обламывается у основании и удаляется. Все — круглое углубление готово. А при создании сквозных отверстий, как довольно очевидно, керн выпадает сам собой. Простая и эффективная технология.

Однако с ее помощью можно делать не только круглые углубления и отверстия. Древние мастера создавали, например, внутренние полости саркофагов, используя трубчатое сверло для выемки материала из этой полости. В целом ряде случаев это гораздо проще, нежели каким-то иным образом вынимать материал — выдалбливать или вырезать.

Следы использования такой технологии при создании полости саркофага, который находится в Великой пирамиде, обнаружил еще Флиндерс Петри.

Величина ошибок, допущенных изготовителями саркофага, вновь, как и в случае с плоскими пилами, навела Петри на мысли не о ручной, а о машинной обработке. При ручном сверлении ошибки могли бы быть исправлены без столь значительных «лишних» заглублений, требующих многих часов изнурительной работы. И то, что подобные ошибки все-таки были сделаны, указывает на довольно большую скорость продвижения инструмента — в данном случае трубчатого сверла.

Более того, Петри обратил внимание на то, что в местах сверления сохранились отчетливые риски, оставленные сверлом. Такие же риски обнаруживались и на находимых археологами кернах. По параметрам этих рисок на одном из кернов Петри попытался оценить параметры сверлящего инструмента. Для скорости вращения и подачи сверла он получил просто невообразимые значения, которые в тысячи (!) раз превышали параметры современного ему машинного оборудования.

Рис. 86. Риски на боковых стенках углубления в гранитном блоке в храме Усеркафа

Эти «неудобные» выводы Петри египтологи тоже весьма старательно похоронили. В итоге упоминания о них можно было найти лишь в так называемой «альтернативной литературе», достоверность информации в которой подвергается нередко вполне справедливой критике…

В конце ХХ века, через сто лет после Петри, его выводами заинтересовался американский исследователь Кристофер Данн, который сам имел немалый опыт работы в отраслях, связанных с техническим знанием. И дабы избежать ошибок, связанных с потенциально возможным искажением информации за столь длительный промежуток времени, он решил перепроверить выводы Петри. К счастью для Данна, далеко не все египетские артефакты оказались ныне похоронены в закромах Каирского музея, куда доступ любым представителям альтернативных взглядов на древнюю историю закрыт самым категоричным образом. Многое в свое время было вывезено в другие страны. В том числе и самим Петри, «добыча» которого ныне хранится в музее его имени в Лондоне, где режим допуска гораздо более лоялен к нетрадиционным точкам зрения. А среди экспонатов этого музея есть и тот самый «керн № 7», который Данн получил возможность исследовать вслед за Петри.

Выводы Данна еще больше поражают.

Среди «других характеристик» есть такой поразительный факт: спиральная риска, оставленная сверлом, оказывается глубже при прохождении через кварц, чем через более мягкий полевой шпат!.. Этого не может быть при ручном сверлении. Хотя о каком еще ручном сверлении может вообще идти речь при подобной скорости прохождения инструмента сквозь столь твердый материал как гранит — здесь явно машинная обработка…

Понимая всю сложность обеспечения параметров, имеющихся на «керне № 7», при обычном сверлении даже на современных станках, Данн выдвинул альтернативный вариант. Он предположил, что строители использовали так называемое ультразвуковое сверло.

Данн сравнивает процесс сверления ультразвуковым методом с бурением асфальта пневматическим молотком, с той разницей, что частота вибрации настолько велика, что ее нельзя увидеть глазом — она составляет 19–25 тысяч ударов в секунду. При помощи абразивного раствора или пасты ультразвуковой режущий аппарат вгрызается в материал, перемалывая его колебательными движениями. Использование такого ультразвукового сверла способно полностью объяснить все характерные особенности имеющихся следов.

В частности, винтовые риски (которые оказались вдобавок парными, как показали исследования Данном «керна № 7») образуются в этом случае не за счет режущего вращения сверла (которого при таком «сверлении» нет), а за счет винтовой подачи вибрирующего сверла вглубь материала.

Однако высокочастотные вибрации будут серьезно увеличивать изнашиваемость инструмента. Частично же эту проблему ультразвукового сверления могло бы решить использование, например, так называемого «эффекта Ребиндера». Этот эффект возникает, если в процессе обработки используются поверхностно-активные вещества, которые заставляют материал становиться пластичным и как бы «перетекать» из зоны нагрузки туда, где нагрузки нет. Для гранита таким поверхностно-активным веществом является обычная вода. И «эффект Ребиндера», как считают современные геологи, именно из-за наличия воды в коре Земли заставляет гранитные породы при определенных условиях как бы перетекать из одной зоны в другую. Только происходит это на приличных глубинах — в нижнем слое коры.

То есть в принципе, можно было бы внутрь трубчатого ультразвукового сверла подавать под высоким давлением сильно нагретый пар, который не только попутно удалял бы выбранный материал, но и мог бы существенно снизить величину той нагрузки, которую нужно подавать на сверло, а следовательно и снижал бы его изнашиваемость…

Остается только добавить, что ультразвуковые сверла появились только в конце ХХ века, а эффект Ребиндера на граните является ныне лишь сугубо теорией. На практике его еще даже и не проверяли. Это — дело будущего…

В последнее время появилось немало энтузиастов, которые, не жалея времени и сил, пытались воспроизвести сверление гранита разными трубчатыми сверлами — в том числе и медными трубками с использованием свободного абразива. В ходе подобных экспериментов лишь подтверждается вывод, полученный нами в ходе экспедиций, который можно сформулировать так: медным трубчатым сверлом с использованием свободного абразива (например, кварцевого песка) сверлить гранит можно и вручную, но интересующие нас артефакты сделаны вовсе не этим способом.

Рис. 87. Следы трубчатого сверления в гранитном блоке в храме Сахура

Дело в том, что следы, остающиеся при использовании подобной технологии, кардинальным образом отличаются от того, что имеется на древних артефактах.

Во-первых, при определенных условиях (например, при добавлении к абразиву достаточного количества воды) действительно возникают риски и на керне, и на боковых стенках просверливаемого отверстия. Однако они носят характер не острых регулярных «царапин» (как на египетских артефактах), а сильно сглаженных нерегулярных углублений.

Во-вторых, образующиеся риски имеют вид концентрических окружностей. Иногда эти риски идут чуть волнистой линией, но никогда не образуется спираль (а тем более спираль двойную!), которая имеет место на керне № 7.

И в-третьих, при ручном сверлении поверхность боковых стенок получается в лучшем случае отшлифованной, а на египетских артефактах видна ярко выраженная полировка (что указывает на малый размер зерен абразива, если он использовался, и большую скорость сверла). Причем такая полировка прослеживается на египетских артефактах по всей глубине просверленных в граните углублений — вплоть до самого основания керна, что указывает на то, что полировка возникла именно в ходе сверления, а вовсе не в процессе какой-то дальнейшей эксплуатации (например, при движении деревянного засова или вращении стойки дверей — для чего подобные углубления могли использоваться).

Поражают и другие параметры некоторых просверленных углублений. Например, углублений диаметром всего от 1 до 2 сантиметров в гранитном обелиске, обломок которого сейчас находится в горизонтальном положении и расположен неподалеку от входа в храмовый комплекс Карнака — чуть левее «туристического проспекта». Судя по всему, эти углубления просверлены тут сугубо в «технологических» целях. Похоже, они служили для крепления декоративных (возможно, золотых) пластин на обелиске — совсем как мы сегодня для того, чтобы загнать в стенку гвоздь или шуруп, сверлим ее и забиваем затем в отверстие пробку или дюбель…

Рис. 88. Углубления в гранитном обелиске (Карнак)

Глубина их порядка десяти сантиметров. И вот что удивительно: некоторые из этих углублений, вопреки ожиданиям, уходят в материал не строго перпендикулярно поверхности, а имеют наклон порядка 10, а то и даже 20 градусов!..

Попробуйте-ка просверлить хотя бы бетонную стенку даже победитовым сверлом под таким наклоном. Сверло так и будет норовить соскользнуть в сторону. И уж тем более это будет происходить при попытке просверлить гранит. А тут — абсолютно никаких признаков того, чтобы инструмент куда-нибудь соскальзывал. Создается впечатление, что сверло входило в гранит как в пенопласт — за одно движение сразу на всю глубину и под любым углом!..

Тут же — на территории Карнакского храмового комплекса — можно найти еще более удивительные следы трубчатого сверления.

Например, совсем рядом с ранее упоминавшимися гранитными воротами с декоративными надрезами в центре комплекса есть гранитный блок, который раскололся как раз по трубчатому сверлению. Правда, для того, чтобы увидеть этот блок, нужно с основного «туристического проспекта» свернуть направо в небольшой малоприметный проход — именно там он и находится.

Рис. 89. Следы трубчатого сверления в гранитном блоке (Карнак)

Диаметр просверленного отверстия здесь составляет аж более 20 сантиметров! Но вовсе не это тут самое удивительное. Дело в том, что углубление между внешней стенкой отверстия и остатками внутреннего керна имеет такую форму, которая указывает на практически нулевую толщину режущей кромки!!!

При сверлении медным трубчатым сверлом с помощью свободного абразива имеет место эффект самозатачивания сверла с уменьшением толщины режущей кромки (за счет истирания мягкой меди в процессе сверления). Однако этот эффект не дает нулевой толщины режущей кромки по одной простой причине — гораздо раньше медная трубка начинает просто рваться и сминаться в своей рабочей области. И уж тем более это будет происходить при диаметре трубчатого сверла в двадцать сантиметров!..

Но что тогда оставило такой след?.. Ни один современный инструмент на это не способен! Более того, чтобы сделать подобное в граните нужно использовать либо тонкий луч лазера (что маловероятно, если судить по общей форме отверстия), либо инструмент, по твердости значительно превышающей твердость гранита. Это либо что-то типа алмаза… либо материал еще тверже! То есть по сути речь должна идти либо о внеземном материале, либо об искусственно созданном.

Ныне уже умеют делать материалы тверже алмаза. Правда, только процентов на десять тверже. И даже для этого требуются весьма высокие технологии…

Рис. 90. Пилон в южной части Карнакского храма

Другое просверленное углубление там же в Карнаке близко осмотреть не удается по одной простой причине: оно находится очень высоко — на гранитном блоке перекрытия самого южного из пилонов (эта зона сейчас закрыта на реставрационные работы). Диаметр углубления — с хороший бочонок!.. На глазок — чуть меньше метра!..

Оборудование, способное сверлить отверстия подобного размера в таких твердых материалах, начали выпускать всего десяток-другой лет назад!..

Далеко не всегда по характеру следов, оставленных на камне, удается сколь-нибудь надежно определить как инструмент, которым производилась обработка, так и технологию, которая была использована при этой обработке. В ходе экспедиций в разные страны нам не раз доводилось сталкиваться с такими артефактами, ломая голову над которыми, мы так и не смогли прийти к сколь-нибудь определенному выводу о том, как и чем именно они были сделаны, хотя видимые параметры и указывали на то, что к примитивному ручному труду эти артефакты вряд ли имеют отношение.

Озадачивает, например, блок из алебастра, находящийся в закрытом для туристов храме возле пирамиды Тети в Саккаре. Если смотреть на него сверху, то создается впечатление, что он надрезан трубчатым сверлом очень большого размера — порядка нескольких метров в диаметре. Но на одном из торцов прорезь имеет странную форму, указывающую на два разных положения инструмента. При этом получается, что если использовалось трубчатое сверло, то оно должно было сначала входить в материал под существенным углом, а затем мастер решил исправить исходную ошибку, придав сверлу вертикальное положение.

Рис. 91. Алебастровый блок в храме Тети

Размер трубчатого сверла уже вызывает очень большие сомнения — это что-то немыслимое. Но если не трубчатое сверло, то что?.. Ни трос, ни цепь тут явно не подходят — с их помощью невозможно создать надрез такой формы. Прямая плоская пила — тоже… Разве что предположить какое-то неширокое полотно, специально изогнутое по дуге и по той же дуге продвигаемое при распиловке. Но в этом случае режущий инструмент должен быть изготовлен из очень жесткого материала, во избежание того, чтобы полотно меняло изгиб под нагрузкой в ходе распиловки. Получается что-то уж очень странное…

Дисковая пила типа болгарки тоже не подходит. При ее движении по такой дуге ширина распила была бы гораздо шире (за счет того, что режущий диск при повороте дополнительно обрезал бы края пропила так, чтобы уместиться в соответствующем пространстве).

Можно предположить какой-то острый нож (или фрезу), который передвигается по такой дуге. Самый простой вариант — движение рукой по лекалу. Однако хотя алебастр — довольно мягкий материал, и для его обработки вполне подходят инструменты из хорошей бронзы, все-таки ручное исполнение надреза вызывает достаточно серьезные сомнения. Проще было бы просто сколоть лишнюю часть блока. Так что если нож тут и был использован, то двигался он, скорее всего, с помощью какого-то механического привода, а движение именно по дуге достигалось за счет дополнительного приспособления, которое перемещало нож по кругу или в маятниковом режиме…

Большую проблему при обработке камня вызывает создание ровных внутренних углов. Если угол образуется двумя плоскостями, то проблема вполне решаема — два прямых пропила по этим плоскостям (хоть прямой пилой, хоть дисковой) обеспечивают вполне качественный результат. А как быть в случаях, когда внутренний угол образуют сразу три плоскости?.. Как и чем вынимали материал из таких углов, например, во внутренних полостях гранитных саркофагов в Серапеуме?.. Или, скажем, при создании внутренних углов на декоративных элементах кварцитового саркофага, обломки которого попались нам в Дашуре прямо посреди пустыни рядом с пирамидой Аменемхета II (фараон XII династии, примерно 1800 лет до н. э.)…

Рис. 92. Обломки кварцитового саркофага

Анализ на электронном микроскопе прихваченного с собой образца от этого саркофага в очередной раз показал отсутствие каких-либо следов меди и олова, то есть опять-таки при обработке не использовались ни медные, ни бронзовые инструменты. Впрочем, и по внешнему виду было ясно, что о примитивных технологиях тут не может быть и речи — мастера работали с твердым кварцитом, как с пенопластом, создавая не только внутренние углы, но и даже сняв фаску по краю (для того, чтобы не повредить внешние углы при транспортировке или перемещении саркофага).

Одним из первых пришедших на ум вариантов было использование для создания внутренних углов чего-то типа лазера. Специалисты по лазерному оборудованию, с которыми нам удалось проконсультироваться, подтвердили, что лазером подобное создать ныне в принципе возможно, хотя для этого и потребовалась бы такая энергетика, которую обеспечивает оборудование, занимающее целую комнату приличных размеров.

Однако тот же электронный микроскоп не обнаружил абсолютно никаких признаков оплавления материала, которое было бы неизбежно в случае применения лазера. Анализ, впрочем, показал, что и вариант технологии с простым обстукиванием материала также не подходит. Дело в том, что кристаллы кварца на поверхности имеют явные следы сколов. Если бы материал просто скалывался обстукиванием, кристаллы кварца выбивались бы из него целиком.

Рис. 93. Сколы кварцевых зерен на образце саркофага под крупным увеличением

Впрочем, зерна кварца не были и срезаны, что следовало бы ожидать в случае, если бы материал инструмента, с помощью которого изготавливался саркофаг, по твердости значительно превышал твердость кварца. Скорее всего, речь должна идти об инструменте, имеющем твердость, близкую к твердости кварца (а это порядка 9 по шкале Мооса!). При этом инструмент двигался с довольно большой скоростью, что и приводило не к выбиванию зерен кварца, а к их раскалыванию.

Можно было бы представить нечто типа быстро вращающегося абразивного круга, но как тогда быть с внутренними углами, имеющими три грани?.. Диск неизбежно оставил бы после себя закругление, соответствующее размеру самого диска, а вовсе не прямой угол…

В голову (из современных технологий) приходит только использование бормашинки или аналогичного гравировального оборудования, которым (после создания основной формы дисковой пилой) внутренние углы специально дорабатывались до их нынешнего состояния. Но использовать на метровых размерах саркофаге бормашинку лишь для декоративных элементов?!. Что-то расточительно-трудоемкое получается…

Древним мастерам, судя по всему, не составляло особых проблем делать внутренние углы с тремя гранями не только в кварците, но и в граните, который из-за неоднородности своей структуры еще более капризен в обработке. Например, внутренние углы, которые имеют место в выемках непонятного назначения на блоках в Осирионе в Абидосе. Тут, правда, трудно оценить качество изготовления самих углов, поскольку выемки находятся в местах, к которым невозможно близко подобраться. Они расположены на приличной высоте на блоках, которые к тому же находятся в середине сооружения, постоянно затапливаемого грунтовыми водами.

Рис. 94. Выемки в гранитных блоках Осириона

Тут же в Осирионе есть еще другой вид внутренних углов, который озадачивает еще больше, поскольку в данном случае речь идет о гораздо более серьезных масштабах. Несколько из сохранившихся блоков перекрытия имеют следы «обрезания» каким-то инструментом явно уже после того, как блоки были уложены в кладку. Совместно с окружающей кладкой эти блоки перекрытия и образуют внутренние углы с тремя поверхностями.

Рис. 95. Блок перекрытия в Осирионе

Если бы блок сначала подрезали до нужной формы, а потом уже укладывали на место, то вполне можно было обойтись обычными пилами — сам блок имеет внутренние углы лишь с двойными образующими их плоскостями. Однако форма блока и его выступающих частей, равно как расположение заподлицо с блоками кладки боковой стены, указывает на то, что дорабатывался он, уже именно будучи уложенным на свое место в кладке. И если можно предположить какую-то дисковую фрезу, обрезающую камень своей торцевой частью на основном протяжении сочленений разных блоков, то как быть с самим внутренним углом этой конструкции?.. Здесь-то чем срезали материал так, что не осталось никаких закруглений и лишних запилов?..

На то, что тут даже бессмысленно рассматривать вариант ручной обработки с помощью лишь примитивных технологий скалывания и стачивания, указывают абсолютно все параметры сооружения в целом и отдельных блоков в частности (размеры блоков, отшлифованность поверхностей, абсолютное выравнивание граней и углов и т. д. и т. п.). Речь тут может идти только о машинных технологиях!.. Но каких?..

Совершенно неожиданно на признаки нетривиальных и даже загадочных технологий мы вышли в Египте там, где вроде бы даже и предпосылок для этого не было никаких — в Долине Царей на западном берегу Луксора. Казалось бы: никто не сомневается в том, что тут расположены гробницы фараонов; египтологи уверенно связывают эти гробницы с конкретными царями; росписи на стенах содержат имена этих царей; и даже знаменитая гробница Тутанхамона со всем своим содержимым найдена именно здесь. Кроме того: гробницы, которые датируются уже Новым Царством — то есть временем, когда уже были достаточно совершенные бронзовые инструменты, — сделаны в довольно мягком и податливом для обработки массиве известняка. Все совершенно доступно для древних египтян этого периода. Но…

Как выясняется, в гробницах есть целый ряд весьма странных деталей, которые порождают сомнения не только в создании их египтянами времен фараонов, но и подрывают целый ряд устоявшихся гипотез, связанных с этими гробницами.

Первая деталь. Мало где имеются объемные и качественно выполненные барельефы. И даже там, где они есть, их быстро сменяют обычные рисунки на оштукатуренных стенах. Причем центральная галерея (или проход) по мере углубления внутрь скального массива заметно ухудшается по качеству отделки и росписи стен и почти всегда заканчивается явно недоделанной торцевой стенкой. В лучшем случае эту стенку постарались лишь чуть подровнять, укладывая довольно тонкий слой штукатурки прямо по неровностям, но чаще вся видимая картинка производит впечатление работы, брошенной на полном ходу.

Если бы так дело обстояло только в одной гробнице, можно было бы объяснить все спешкой. Дескать, фараон умер, не дождавшись завершения гробницы, и ее надо было «сдавать заказчику» как есть — чуть подлатав недоделки. Но дело в том, что и в других доступных для обзора гробницах абсолютно та же самая картина!

Возникает вопрос: если фараон знал, что гробницу предыдущего правителя доделать не успели, как не успели доделать гробницы и более ранних фараонов, то зачем он тогда заказывал бы подобную усыпальницу для себя, заведомо заранее зная, что и она не будет доведена до ума?!.

Падение качества обработки стен и исполнения рисунков можно было бы объяснить вполне естественной причиной — уменьшением освещенности по мере углубления в гробницу. Фактически это означает, что в этом случае придется отказаться от версии «таинственных источников света», будто бы использованных древними египтянами — версии, которая была порождена якобы отсутствием копоти на потолках усыпальниц. Но все-таки странно: почему египтяне тогда не использовали тот самый обычный факел?.. Неужели чистота стен и потолка было гораздо более важным фактором, чем небрежно сделанная гробница?.. Или полное отсутствие копоти представляет из себя, мягко говоря, преувеличение?..

Вторая деталь. Росписи стен, характерные для центральной галереи, практически полностью отсутствуют в боковых проходах и помещениях. Более того, там чаще всего отсутствует даже штукатурка. Можно было бы списать и это на дефицит света, но росписи отсутствуют даже в тех боковых ответвлениях, которые располагаются совсем неподалеку от входа. А ведь такие помещения запросто можно было хоть немного осветить с помощью если и не факелов, то зеркал (система освещения, которую так часто эксплуатируют в различных исторических экранизациях). Или освещение с помощью системы зеркал — очередная выдумка, не имеющая ничего общего с реальностью?..

Рис. 96. Типично небрежно нанесенная штукатурка на стенах одной из гробниц

Третья деталь. Нередко боковые ответвления и помещения вообще не доделаны до конца — в смысле даже просто вырубки в известняковом массиве. И тут также создается ощущение работ, заброшенных на полном ходу. Это встречается и в тех случаях, когда центральная галерея уходит вглубь намного дальше этих боковых помещений.

Четвертая деталь. В незаконченных помещениях не видно абсолютно никаких следов инструментов, с помощью которых проводилась выборка материала. И уж заведомо тут нет следов кайла, кирки или чего-то подобного, что следовало бы ожидать при ручных технологиях древних египтян.

В одной из гробниц (KV47) мне удалось перемахнуть через ограждающие перила (пока смотритель отвлекся) и рассмотреть края выработки у стен и колонн весьма тщательно. Следов инструмента нет никаких!.. Плоскости стен и грани колонн просто переходят в массив известняка. Тут нет ни следов какой-либо фрезы, которые должны были остаться в случае машинной обработки, ни следов зубила, которые должны были бы быть в случае ручной вырубки.

Пятая деталь. Следов инструментов нет и на тех стенах, где отсутствует штукатурка. Причем даже на тех, где нет никаких признаков того, что штукатурка тут когда-либо была вообще. Чем и как можно было бы вручную создать эти стены, не оставив совершенно никаких следов?.. Представить просто невозможно.

Между прочим, в так называемой Долине Цариц, которая расположена несколько поодаль на том же западном берегу Нила, и в которой расположены гробницы гораздо меньшего размера, следы обработки встречаются буквально на каждом шагу. Особенно там, где их и следует ожидать в первую очередь — во внутренних углах. И это — следы обычных простых инструментов типа зубила и ручных технологий…

Шестая деталь. Следы инструментов в гробницах Долины Царей в ряде мест все-таки можно найти. Причем похожие как раз на следы обычного зубила. Однако они встречаются в подавляющем большинстве случаев на потолке (гораздо реже на стенах), и характер расположения этих следов указывает на то, что целью рабочих было вовсе не выравнивание плоскостей, а совсем наоборот — устранение больших ровных поверхностей. Что, впрочем, вполне логично при использовании штукатурки — на ровной плоской поверхности потолка штукатурка держится плохо.

Сопоставление всех этих деталей с параметрами имеющихся подземных галерей с очень и очень большой вероятностью указывает на то, что фараоны вторично использовали какие-то подземные помещения, которые были созданы задолго до них. Причем дополнительные работы, которые производились египтянами при таком вторичном использовании, в основном сводились к нередко довольно небрежному оштукатуриванию и росписи стен и потолка.

И этот вывод в значительной степени подкрепляется теми «гробницами», которые закрыты для доступа по одной простой причине — в них нет ничего интересного для обычного туриста, поскольку нет ни барельефов, ни росписей. Более того, они даже не оштукатурены…

Например, «гробница» под каталоговым номером KV13.

Если бы ее делали египтяне времен Нового Царства, то следовало бы назвать ее «полуфабрикатом», поскольку, судя по всем имеющимся признакам, ее стены никогда не имели никакой штукатурки и не подвергались финальной обработке. Но тогда возникает вопрос: почему египтяне, потратив такое колоссальное количество труда, какое необходимо для создания подобного вручную, забросили этот «полуфабрикат» и не использовали его в дальнейшем?..

А если принять альтернативную версию более древнего происхождения и ориентироваться на отсутствие каких-либо следов отделки, то вполне возможно, что эта «гробница» по каким-то причинам избежала «реставрации» при вторичном использовании — если оно вообще когда-либо было, поскольку не исключен вариант, что фараоны вообще ее не обнаружили в свое время…

Рис. 97. «Гробница» KV13

Обращает на себя внимание то, что, несмотря на все свое «полуфабрикатное состояние» и несмотря на полуразрушенный вид, стены в целом все-таки очень хорошо выровнены по своим плоскостям.

Чем можно было обеспечить столь ровные плоскости стен?..

При ручной выборке следовало бы ожидать наличие хоть где-то следов кайла или чего-то подобного (особенно для «полуфабрикатного состояния»). Но их нет!.. Можно было бы списать отсутствие этих следов на результат дополнительного выравнивания плоскостей. Однако при ручной обработке такое выравнивание требует колоссальных трудозатрат, которые тут были абсолютно бессмысленны. Ведь в дальнейшем стены должны были подвергнуться оштукатуриванию (если мы говорим об использовании фараонами).

Не согласуются с таким выравниванием и многочисленные каверны от выпавших кусков породы. Во-первых, если они не мешали оштукатуриванию (по стандартам египтян Нового Царства), то тогда не мешали бы оштукатуриванию и неровности самих стен, то есть смысла в выравнивании не было. А во-вторых, при том детальном выравнивании плоскостей стен, которое имеет место, в случае ручной обработки мастера должны были действовать весьма аккуратно и деликатно. Следовательно, не было предпосылок для образования таких больших каверн.

Все эти каверны гораздо больше похожи на побочный результат при работе в неоднородном массиве известняка… довольно крупного комбайна или другого горнопроходческого механического оборудования!..

На то, что подобное действительно могло иметь место указывает довольно отчетливое закругление, просматривающееся в том месте прохода, где стенка переходит на потолок. Оно выглядит так, как будто тут работала круглая или цилиндрическая фреза. Хотя нельзя исключить вариант, что это — результат лишь естественного обрушения материала с потолка в более позднее время, а закругление — только иллюзия, порождаемая расстоянием и ракурсом съемки (увы, закрытые ворота возможности подойти ближе не дают).

Единственное место, где виден след обрабатывающего инструмента — край стенки сразу за ограждающей решеткой (см. Рис. 98). Но каким именно инструментом оставлен этот след, определить не представляется возможным. Он может быть результатом как машинной, так и ручной обработки…

Рис. 98. Край стенки в KV13

Аналогичные — а иногда и еще более ровные — стенки без каких-либо признаков не только ручных, но и машинных методов обработки, имеют место и в других закрытых и недоделанных «гробницах». Причем у некоторых из таких «гробниц» все-таки можно увидеть следы зубила, но только в той зоне у самого входа, где явно потрудились современные реставраторы, лишний раз продемонстрировав, что убрать следы такой работы — дело непростое…

Однако помимо странно ровных стен и отсутствия следов инструментов в «недоделанных гробницах» есть еще одна характерная деталь, на которую в свое время обратил внимание Дмитрий Павлов и которая вылилась в итоге в версию горнопроходческого оборудования.

Дело в том, что в массе известняка в изобилии присутствуют более твердые линзообразные включения (окаменевшие останки древних морских организмов), которые выделяются своим более темным цветом.

При ручной обработке скалывать их значительно сложнее, чем более мягкий известняк. Это неизбежно должно приводить к тому, что в процессе тщательного выравнивания стен при работе молотком и зубилом остатки твердых включений будут немного выступать наружу по сравнению с основной плоскостью стены. Что и наблюдается в тех местах, где поработали реставраторы.

Между тем на тех стенах, где следов ручной обработки не видно — то есть на подавляющем большинстве стен «гробниц» — твердые включения не выступают из стены, а скорее даже наоборот: их скол проходит глубже плоскости стены!.. Такой результат возможен только тогда, когда обрабатывающий инструмент срезает одним махом и известняк, и твердые включения. Но это по силам лишь машинному оборудованию!..

Рис. 99. Стенка «гробницы» со срезанными заподлицо твердыми включениями

Много споров ведется относительно методов и технологий, с помощью которых в древние времена добывался камень в каменоломнях. Историки, естественно, предполагают, что производилось это самыми простыми инструментами и с помощью столь же простых приемов. Впрочем, даже в сам термин «каменоломня» уже заключено именно такое представление — «камень ломают»…

Самый простой способ — вырубка блоков с помощью кирки. В скальном массиве киркой прорубаются проходы (достаточной ширины, чтобы там поместился рабочий) на таком расстоянии друг от друга, чтобы отделенный затем снизу камень образовывал необходимого размера блок или заготовку для блоков. Следы такой технологии в изобилии можно найти в местах обитания самых разных древних цивилизаций.

Рис. 100. Следы кирки в каменоломнях Персеполиса (Иран)

Однако такая технология годится для добычи лишь мягких пород камня — песчаника, известняка, сланца. С кварцитом, базальтом и гранитом кирка (особенно из таких материалов как медь или бронза) не проходит — слишком велика твердость каменной породы. Тут нужны другие приемы и инструменты. Например, так называемая «клиновая технология», когда в скале пробиваются небольшие углубления, а затем в эти углубления забиваются деревянные клинья, которые обильно поливаются водой — дерево при этом разбухает и разрывает скальный массив.

Долгое время египтологи придерживались утверждения, что гранит в асуанских каменоломнях (где в том числе лежит знаменитый Обелиск) добывался примитивным способом именно по «клиновой технологии». И в качестве аргумента указывали на то, что здесь есть следы от таких клиньев. Спору нет: следы клиньев здесь действительно видны.

Рис. 101. Следы клиновой технологии в асуанских каменоломнях

Только вот есть одна проблема. Там, где остались следы применения «клиновой технологии», блоки получались неровными и весьма скромных размеров, совершенно несопоставимых с размерами рядом лежащего Обелиска. Более того, если на Обелиске и есть следы «клиновой технологии», то это — углубления пробитые в нем самом. От него явно пытались отколоть куски существенно меньших размеров. Примитивный клиновый метод был задействован уже на более позднем этапе. А вокруг Обелиска совсем другие следы, указывающие на принципиально иную технологию отделения его от скального массива, — траншея с довольно регулярно расположенными и отчетливо заметными выемками практически стандартизированной чуть закругленной в углах, но почти квадратной формы со стороной порядка 40–50 сантиметров.

Рис. 102. Траншея возле Обелиска в Асуане

(Попутно отметим, что и на другом континенте — в Южной Америке, в каменоломнях в Мачу-Пикчу сохранился лишь один-единственный след «клиновой технологии», который с готовностью демонстрируют туристам в качестве некоего «примера», хотя на самом деле он сделан в ходе эксперимента в ХХ веке. Так что для добычи гранита и в Перу применялась совсем иная технология.)

В ходе расчистки асуанских каменоломен были найдены куски диорита шарообразной формы. Диорит — весьма твердый и прочный минерал. И эта находка послужила для египтологов очередной «спасительной ниточкой». Ныне они уже практически отказались от разговоров про клинья и утверждают, что траншея вокруг Обелиска пробита все равно вручную, но только этими самыми диоритовыми шарами.

Опять же спору нет: закругленное углубление в гранитной породе можно пробить диоритовым шаром, если долго и упорно бить в одном и том же месте. И это с готовностью туристам демонстрирует местный смотритель, за небольшую сумму готовый постучать таким шаром по куску гранита.

Но если и есть смысл в том, чтобы делать подобным образом траншею (в случае, когда нет других вариантов), то зачем точно таким же трудоемким образом обрабатывать скалу вокруг на несколько метров?!. Это — абсолютно бессмысленная и непроизводительная работа. И даже более того: аналогичные следы идут и от основания Обелиска на самый верх каменоломни, образуя длинный покатый спуск. Выборка гранита здесь сделана просто неимоверная по объему (для ручной работы). Гранит удален в таком количестве, которое сопоставимо с объемом самого Обелиска!..

Рис. 103. Неровности вокруг Обелиска

Однако любая технология подчиняется вполне определенной логике. Так и здесь. Диоритовыми шарами гораздо эффективней не продалбливать регулярные углубления одинаковой формы — как это имеет место не только в траншее у Обелиска, но и практически по всему древнему участку каменоломни — а сбивать имеющиеся выступы (они и удаляются проще). А при такой работе подобных углублений просто не будет — поверхность окажется почти плоской с совершенно нерегулярными неровностями.

Рис. 104. «Стандартизированные» выемки в скальной породе в Асуане

Более того, на территории каменоломни есть своеобразные «шурфы», уходящие вглубь массива на разную глубину. Таких «шурфов» тут несколько десятков, а глубина их — от нескольких десятков сантиметров до шести метров!..

Считается, что «шурфы» пробивались вручную древними египтянами теми же диоритовыми шарами. Но есть одна незадача: размер шурфов такой, что человек там может поместиться только стоя с прижатыми к телу руками!.. Взмахнуть ими он уже не сможет. А как же тогда долбить дырку диоритовыми шарами?.. Разве что находясь в подвешенном состоянии вниз головой, лишь чуть подтягивая к себе и отпуская диоритовый шар, который будет при этом ударять по граниту только за счет своего веса. Да еще и на глубине в несколько метров…

Картинку кроме как бредовой не назовешь…

Рис. 105. «Шурфы» в асуанских каменоломнях

Впрочем, специалисты, которые реально имели дело с обработкой гранита (в том числе и ручными способами) и с которыми мне доводилось беседовать, саму идею использования диоритовых шаров называли полным бредом.

А в ходе экспедиции в декабре 2009 года мы смогли убедиться и в том, что диоритовые шары на территории каменоломни вовсе не были оставленным тут древним инструментом. Причем находка, подтолкнувшая нас к подобному заключению, носила буквально комический характер. Дело в том, что для демонстрации туристам технологии обработки диоритовыми шарами археологи почему-то выбрали кусок гранита, из боковой поверхности которого торчит ровно такой же диоритовый шар (хоть и не совсем круглой формы)!..

Рис. 106. Кусок гранита с диоритовым «шаром» в боковой стенке

Допустить, что некто, сильно размахнувшись, смог аж наполовину вогнать диоритовый «шар» в твердую скальную породу, да еще и так, чтобы оставить окружающий гранит без малейших следов повреждения, можно лишь в том случае, если потерять все остатки разума. Достаточно очевидно, что мы имеем дело тут просто с естественным включением диоритового образования в гранитной породе.

Естественно, что после подобной находки мы стали более внимательно осматривать неоднородности породы, и сразу же обнаружили, что такие включения в асуанских каменоломнях повсеместны. И их очень много. Так что диоритовые «шары», принятые археологами за древние инструменты, на самом деле являются лишь побочным мусором, который вместе с обычными обломками накапливался тут в ходе добычи гранита.

Но параллельно обнаружилась и еще гораздо более важная деталь. Во многих местах на обработанной поверхности такие более твердые диоритовые включения срезаны вместе с окружающим их гранитом — причем срезаны заподлицо!.. Это указывает на то, что выемка гранита производилась здесь с применением такой технологии, для которой твердость материала не имела принципиального значения!..

Рис. 107. Твердые включения срезанные с гранитом заподлицо

Все говорит о том, что тут использовалось какое-то нетривиальное машинное оборудование. Но какое?..

Если ориентироваться только на форму выемок на поверхности гранита и в траншее около Обелиска, а также на «шурфы», то можно предположить нечто типа фрезы цилиндрической формы. По крайней мере, именно такая мысль приходит первой в голову.

Другое дело, что цилиндрическая фреза не очень подходит для изготовления таких плоских поверхностей, которые нужны на Обелиске. Тут лучше бы подошла большая дисковая и/или простая прямая пила. Но, видимо, мастера по каким-то причинам были ограничены в выборе инструмента, имевшегося в их распоряжении, и довольствовались тем, что было под рукой.

Хотя даже таким не очень удобным инструментом им весьма не плохо удавалось создавать плоские поверхности типа своеобразной «стенки» высотой с двухэтажный дом, которая образует край выбранной породы буквально в нескольких десятках метрах от обелиска. Туристическая тропа проходит как раз по верху этой «стенки».

Рис. 108. «Стенка» в асуанских каменоломнях

Внизу видны все те же следы «цилиндрической фрезы». И вверху над «стенкой» имеется выступ, который сработан явно тем же инструментом. А вот сама «стенка»!.. Она имеет на удивление довольно ровную поверхность, хотя на ней иногда и просматриваются вертикальные полосы все той же «стандартизированной» ширины. Причем в данном-то случае мы имеем дело не со стеной какого-нибудь сооружения, а с обычной скалой в карьере!.. Ее-то зачем выравнивать?!.

И еще как выравнивать! На высоту двух этажей, в длину метров на двадцать с лишним. Да еще и заходя на перпендикулярную «стенку» и назад еще на «полстенки»!!! При этом углы на таких поворотах «стенки» явно целенаправленно выровнены по закруглению с радиусом с полметра. И это закругление выдержано по всей высоте тоже очень ровно — как на самой «стенке», так и на участке над «карнизом»!..

Рис. 109. Закругления внутренних углов «стенки»

Все указывает на то, что эта выровненная форма явилась лишь побочным (!!!) следствием работы какого-то инструмента, который выбирал здесь породу. Но что это был за инструмент, способный «попутно» выравнивать гранитную скалу на таких масштабах?!.

Здесь мы явно имеем дело с неизвестными нам технологиями.

Если считать, что «стенка» является границей выемки какого-то монолита, то по сравнению с ним даже Обелиск окажется детской игрушкой — выемка раза в четыре-пять больше него по объему!.. То есть вес такого монолита должен был приближаться к десяти тысячам тонн!.. При этом рядом можно проследить остатки еще одной «торцевой стенки с закруглениями» — следы аналогичной по объему выборки. Видимо, древним мастерам работа с подобными весами представлялась чуть ли не рутинным делом…

Однако это — далеко не все загадки асуанских каменоломен. В недавно открытой для доступа туристов зоне находится еще один «полуфабрикат». Если ориентироваться на размеры и форму, то похоже, что это была заготовка для какой-то статуи — большая глыба гранита, которую древние мастера уже почти отделили от скального массива. Почти, но все-таки еще не отделили до конца.

Рис. 110. Нижняя часть заготовки для статуи

Можно отметить сразу несколько важных моментов.

Первое. Ни о какой «клиновой технологии» тут опять-таки речи не идет. Хотя даже нам сейчас было бы проще отделить массивный блок от скалы внизу чем-то вроде клиньев, просто отколов заготовку, древние мастера сочли более целесообразным (а может и более простым) все-таки стачивать гранит и снизу.

Второе. Места выемок под заготовкой не имеют никаких признаков примитивных технологий типа следов кирки или долота. Более того, поверхность гранита здесь практически отшлифована. Вряд ли это делали специально. Скорее всего, шлифовка — побочный результат работы инструмента, что дает дополнительный аргумент именно в пользу машинного оборудования с большой скоростью вращения инструмента.

Третье. Цилиндрическая форма фрезы тут явно не проходит. Если и вести речь о каком-то вращающемся инструменте, то он в сечении должен иметь форму типа чечевицы или мяча для регби.

И четвертое. Вне зависимости от формы инструмента, он оставил на боковых стенках следы, явно аналогичные тем, что имеются на вертикальных стенках Обелиска, а также вертикальным полосам на «двухэтажной стенке» в тех же каменоломнях…

Любопытно, что очень похожие следы можно встретить на некоторых больших блоках зигзагообразных стен Саксайуамана в Перу. Видимо, на двух континентах использовалась одна и та же технология, одни и те же типы инструментов.

Рис. 111. Вертикальные следы обработки на блоке в Саксайуамане

Что это были за инструменты и технологии, пока не ясно. Ответ на этот вопрос еще предстоит найти. Ясно лишь одно — древние египтяне времен фараонов не имели никакого отношения к загадочным следам в асуанских каменоломнях (как и инки к следам на стенах Саксайуамана). Впрочем, они и сами это подтверждают.

Один из текстов периода Нового Царства повествует о том, что для того, чтобы раздобыть и доставить на место блок для своего саркофага, фараон Рамзес IV мобилизовал огромную экспедицию численностью в 8368 человек. Для этой экспедиции Петри дает следующую численность: 170 должностных лиц, 5000 солдат, 200 рыбаков (для обеспечения продовольствием из Красного моря), 800 бедуинов, 2000 государственных служащих, 50 полицейских, художник, 3 архитектора, 130 каменщиков, 2 чертежника, 4 скульптора. 900 человек умерло в поездке. Десять телег, каждую из которых тянуло 6 упряжек волов, образовывали грузовой караван…

Как показали исследования одного из крупнейших египтологов Пьера Монтэ, в Древнем Египте работа в каменоломнях велась предельно примитивно.

И в упомянутой экспедиции времен Нового Царства летевшие вниз камни раскалывались, «пока надзиратель Мери не додумался построить наклонный скат, по которому камни могли скатываться. Он был вознагражден десятью статуями, каждая в пять кубитов высотой».

Египтяне не сомневались, что все эти громадные глыбы были вырублены еще «во времена богов». О блоке, из которого была сделана статуя «Бог Рамзес», Пьер Монтэ писал:

По-моему, комментарии излишни…

Однако в Перу попадаются еще более загадочные следы обработки. Обработки, которую мы условно назвали «пластилиновой технологией». Дело в том, что следы носят характер такого воздействия, как будто внешняя поверхность камня во время обработки была податливой как пластилин.

Например, одна из гранитных глыб возле Священного озера в Саксайуамане сохранила на себе не только своеобразные «прочерки», которые мог оставить какой-нибудь даже простой режущий инструмент, но и надрезанный кусок, который в процессе надрезания отогнулся в сторону — совсем как чуть отгибается кусок масла, если его резать острым ножом.

Рис. 112. Камень с «пластилиновым надрезом» в Саксайуамане

Еще более странный гранитный блок лежит рядом с верхней площадкой комплекса Ольянтайтамбо там же в Перу. Одна из его боковых граней как бы разделена на две части разного цвета. Причем верхняя часть выступает по сравнению с нижней на миллиметр-полтора. И создается впечатление, как будто с поверхности нижней части сняли эти миллиметр-полтора материала…просто рукой!.. По крайней мере, если рукой же провести по границе двух частей, то края пальцев очень гармонично проходят ровно вдоль границы. А подушечки пальцев даже ощущают неровности, соответствующие естественным колебаниям руки при таком движении… Но ведь речь идет о граните!..

Рис. 113. Следы «пластилиновой технологии» в Ольянтайтамбо

Разный цвет двух частей камня наводит на мысль о возможном химическом воздействии на поверхность. Но, к сожалению, взять образец для более детальных исследований тут не представлялось возможным.

Что это могло быть за воздействие?..

Местные предания упоминают о том, что из сока некоего (неизвестного ныне) растения можно было приготовить раствор, который размягчал даже самые твердые камни так, что их можно было деформировать руками. Через некоторое же время камень застывал, вновь приобретая прежнюю твердость.

Есть ли хоть доля правды в этих преданиях — сказать сложно. Дело в том, что, согласно современным знаниям, оказывать размягчающее воздействие на гранит может только одно вещество — плавиковая кислота. Мало того, что ее ни из какого растения не получить — производство плавиковой кислоты требует весьма высоких технологий. Но что еще хуже: плавиковая кислота оказывает на гранит лишь одностороннее и необратимое действие. После реакции с ней камень уже не приобретает первоначального твердого состояния.

Другой способ доведения гранита до пластического состояния — нагрев до очень высоких температур, выше температуры кристаллизации, которая составляет порядка 1000° С. Ясно, что при таких температурах никакой рукой камень не обработаешь…

Так что если «пластилиновая технология» обработки твердых пород камня и существует в принципе, то нам не известны ни химические, ни физические ее основы. А если использовалась еще какая-то другая технология, то мы о ней пока вообще ничего сказать не можем. Это — знание, намного превышающее знание современного человечества.

Обилие следов применения весьма нетривиальных инструментов и очень высоко развитых технологий на каменных блоках древних памятников практически не оставляют никаких сомнений в том, что их появление связано с реальной, но отрицаемой историками, цивилизацией, которая по своему уровню развития не только была сопоставима с нашей, но и даже превосходила современное человечество. Той цивилизацией, представителей которой наши предки называли «богами» и вполне могли считать таковыми из-за колоссальной разницы возможностей людей и «богов».

Однако любая цивилизация оставляет после себя не только большие, но и маленькие следы. И если цивилизация «богов» действительно обитала на Земле в некие давние времена, помимо свидетельств высоких технологий на каменных блоках должны быть другие следы ее пребывания.

Оказывается, что и таких «маленьких следов» имеется очень много. Например, к ним явно можно отнести коллекцию каменных сосудов, найденных в комплексе Ступенчатой пирамиды в Саккаре в Египте, хотя «маленькой» ее и назвать сложно — численность коллекции составляет, согласно некоторым источникам, порядка трех десятков тысяч экземпляров!..

Саккарская коллекция датируется египтологами периодом не позднее I–II династии фараонов, хотя некоторые предметы из нее относят и к III династии. Ныне она разбрелась по всему миру. Часть находится в Каирском музее. Есть чаши во французском Лувре, есть в Британском музее. Небольшая часть коллекции есть и в Музее Петри, который первый подметил факт наличия на этих сосудах явных следов не ручной, а машинной обработки!.. Впрочем, и этот его вывод египтологи игнорируют…

Один из сосудов, которые исследовал Петри, вряд ли покажется замечательным неопытному глазу. Это простая каменная чаша. Тем не менее, исследуя ее, Петри обнаружил, что сферический вогнутый радиус, формирующий чашу, необычен на ощупь. Более тщательная экспертиза показала заметный выступ в месте пересечения двух радиусов. Это указывало на то, что радиусы были прорезаны по двух разным осям вращения.

Такая форма при имеющемся качестве исполнения требует обработки… на токарном станке!.. Именно на токарном станке, а не на обычном гончарном круге, ведь речь идет в том числе об изделиях из твердых пород камня: диорита, базальта и кварца. Для их обработки помимо соответствующих режущих инструментов требуется и прочное закрепление в каком-то фиксирующем приспособлении при очень большой скорости его вращения.

Рис. 114. Каменные сосуды, найденные в Египте (Британский музей)

Но если бы дело ограничивалось только токарным станком…

Среди выставленных в Британском музее предметов много очень качественно выполненных из камня сосудов самых разных размеров — от больших до миниатюрных. Поражают даже не только идеальные осесимметричные формы, которых можно было бы добиться, скажем, на токарном станке, а наличие специальных «ушек». Их ни на гончарном круге, ни на простом токарном станке уже не сделать — наличие ушек мешало бы такому способу изготовления самих сосудов. Можно, конечно, выточить ушки вручную, если сильно постараться. Но как тогда быть с той частью поверхности сосуда, которая находится на высоте ушек, но тем не менее также имеет идеально симметричные округлые формы, составляя с остальной частью поверхности сосуда явно единое целое?!.

В том же Британском музее есть такой интересный объект как «сковорода» размером почти метр в диаметре, выполненная из аспидного сланца. Она тоже найдена на одном из древних памятников Египта, но выполнена настолько качественно, что возникает впечатление, что мы имеем дело тут вовсе не с камнем, а со штамповкой из современных материалов!.. С ее изготовлением те же самые проблемы, что и с сосудами, поскольку выступающие части, на которых изображена богиня Хатхор, заведомо будут мешаться при использовании того же токарного станка. Разве что предположить использование весьма нетривиального фрезерного оборудования…

Рис. 115. «Сковорода» из аспидного сланца в Британском музее

Многие предметы из Саккарской коллекции демонстрируют просто высочайшее качество исполнения. Например, шарообразный сосуд, выставленный в Каирском музее (где, увы, фотографировать категорически запрещено), имеет так точно выбранную через узкое отверстие полость, что оказывается идеально сбалансированным на округлом основании размером не больше наконечника куриного яйца! Не будь сосуд сбалансирован, его горлышко заведомо отклонилось бы от горизонтали, но никаких подобных отклонений нет. Это требует того, чтобы цельный шар имел симметричную толщину стенок без какой-либо существенной ошибки! Со столь крошечной площадью основания любая асимметрия в материале, вызвала бы дисбаланс изделия, а здесь все идеально ровно. Такой результат заставляет удивляться любого современного мастера. Сделать подобное из простой глины — уже очень большое достижение. В граните — это невероятно!..

Любопытно, что этот сосуд (как и другие, выставленные тут же на полках рядом) весьма небольших размеров. Сочетание строго выдержанных линий и небольших размеров создает впечатление хрупкого и совершенного изящества. И буквально в нескольких метрах от них на боковых стендах стоят обычные керамические чаши, датируемые как тем же периодом, так и чуть позже. Качество их не сравнить. Полный примитив, как и положено древнеегипетскому обществу с его весьма невысокими технологиями.

Некоторые сосуды из Саккарской коллекции — высокие вазы с длинным, тонким, элегантным горлышком и сильно расширяющейся внутренней полостью, которая зачастую имеет полые заплечики. Еще не изобретено инструмента, которым можно было бы вырезать вазы такой формы, потому что он должен быть достаточно узким, чтобы пролезать через горлышко, и достаточно прочным (и соответствующего профиля), чтобы им можно было бы изнутри обработать заплечики и скругленные по радиусу поверхности.

Во всех случаях совершенно потрясает точность обработки. Очень часто внутренние и внешние стенки практически эквидистантны (то есть находятся на равном расстоянии друг от друга), повторяя форму друг друга, а поверхность их абсолютно гладкая, без рисок, оставленных режущим инструментом. Это просматривается, например, на расколотых небольших сосудах (диаметром всего порядка пяти сантиметров), которые напоминают по своей форме либо миниатюрные лампочки, либо колбочки из химической лаборатории — тут толщина стенок всего полтора-два миллиметра, и эта толщина везде одинакова. Подобное вполне привычно смотрелось бы на современных изделиях из стекла или штампованной пластмассы, а тут — древние изделия из самых разных пород камня!..

Из-за небольших размеров и закругленных оснований египтологи иногда называют чаши и сосуды из Саккарской коллекции ритуальными, и предполагают, что ими в жизни не пользовались, а предназначены они были лишь сопровождать умерших. Очень похожие, но действительно ритуальные сосуды находятся, например, в местном музее на острове Элефантина в Асуане. Но в отличие от своих саккарских собратьев, качественной балансировкой они не отличаются и стоять на узком основании не могут, поэтому и помещены в отверстия в специальных подставках.

Рис. 116. Ритуальные сосуды в музее на острове Элефантина

Возникает вопрос: а откуда могла взяться такая непрактичная форма?.. Как вариант, ответ может быть и такой — сосуды были скопированы с тех, что остались со времен древних богов. Только если древние прототипы могли обходиться без дополнительных подставок, то их менее совершенные копии годились лишь… для символических подношений со стороны умершего тем же богам!..

Среди найденных в Саккаре и ныне хранящихся в Каирском музее артефактов есть и вовсе удивительный. Это — чашеобразная «конструкция» из аспидного сланца, которую египтологи назвали почему-то «вазой». Она походит на большую пластину с цилиндрическим утолщением в центре и внешним ободом, которая в трех областях, расположенных равномерно по периметру, имеет «лепестки», выдающиеся по другой плоскости в направлении центра.

Рис. 117. Странный артефакт из Саккарской коллекции

Исследователи обратили внимание на то, что сланец сам по себе очень хрупок, и загадочный предмет мог служить лишь моделью подобного изделия. Сирил Элдред сделал вывод о том, что этот объект из камня «имитирует форму, первоначально выполненную из металла». В течение сорока лет, последовавших с момента обнаружения странного предмета, понять его назначение не мог никто. А в 1976 году точно такая же конструкция, но уже как революционная инженерная разработка, связанная с американской космической программой, была опубликована в одном техническом журнале. Это было маховое колесо с облегченным ободом.

Конечно, подобные сопоставления выходят вообще за все мыслимые пределы версии официальной египтологии, которая, впрочем, не дает данному артефакту вообще никакого объяснения…

Другой аналогичный объект также сделан из аспидного сланца. Но представляет из себя как бы тор — полый бублик — диаметром порядка 30 сантиметров, который разрезали пополам по его плоскости симметрии. Внутри центрального отверстия «полутора» в трех местах видны следы ранее отходивших к центру «лепестков» изогнутой формы. Для столь странной конструкции египтологи даже не смогли придумать название. Тем более трудно объяснить, чем и как сделан данный объект, не превышающий по толщине буквально нескольких миллиметров.

Рис. 118. «Полутор» из Саккарской коллекции

Не менее поразительно в Каирском музее и то, что хоть и выполнено из разного вида камня, но очень сильно напоминает по форме и размеру привычные нам DVD-диски — тот же диаметр, та же дырка в центре. Разве что в центральной части каменные диски чуть потолще.

Между прочим, как размер, так и форма этих дисков позволяет рассматривать вариант, что некоторые из них вполне могли использоваться в качестве… рабочего элемента тех самых дисковых пил, которые упоминались ранее. Однако для этого их нужно было крепить на оси какого-то очень быстро вращающегося механизма. Только не ясно, как материал этих дисков мог выдерживать те нагрузки, которые должны были возникать в этом случае. Впрочем, не ясно и то, как и чем изготавливались сами диски…

Любопытно, что на одном из стендов рядом была выставлена фотография с места обнаружения этих дисков — нашли их вместе с… абсолютно примитивными деревянными стрелами!.. Предположить, что изготавливали диски и стрелы одни и те же умельцы, — значит, противоречить элементарной логике…

Рис. 119. Каменные диски

Важная деталь: подавляющая часть аномальных по качеству сосудов и других небольших предметов была найдена в одном месте — в комплексе Ступенчатой пирамиды.

Возникает вопрос: откуда они там взялись? И почему все в одном месте?..

В качестве версии можно предположить, что фараон Джосер случайно наткнулся на эту коллекцию в том древнем сооружении, над которым он впоследствии выстроил свою Ступенчатую пирамиду (это древнее сооружение прослеживается на самом нижнем ярусе с восточной стороны Ступенчатой пирамиды как по резкому отличию качества его кладки от кладки самой пирамиды, так и по форме и размерам каменных блоков). А возможно, Джосер эту коллекцию сам собирал. И собирал специально. Может быть, он хотел организовать что-то типа кунсткамеры или прототипа Александрийской библиотеки. А может быть, наоборот, хотел спрятать древнее наследие от посторонних глаз.

Как бы то ни было, эта загадка еще ожидает своего разрешения…

Предметы из саккарской коллекции с их удивительным качеством обработки представляют достаточно большую головную боль для египтологов. Поскольку она найдена непосредственно в комплексе Ступенчатой пирамиды, которую относят к Джосеру — одному из первых фараонов III династии, то датировать ее более поздним периодом у историков не было никаких оснований. С другой стороны, огромное количество предметов, составляющих эту коллекцию заставляет предполагать достаточно длительный период их изготовления. Но и соотносить подобные предметы с додинастическим периодом, когда технологии были еще менее развиты, египтологам явно не с руки. Посему и возникла ее датировка временем I–II династий. Но тогда получается, что в период, когда были лишь каменные инструменты, а медные только-только входили в обиход, имел место весьма странный взлет каменной индустрии на такой уровень, которого египетская цивилизация не смогла достигнуть больше никогда. А затем — в период более совершенных инструментов — технология изготовления такого качества каменных изделий была почему-то утеряна напрочь. Ведь позднее египтяне так и не создали ничего подобного…

Рис. 120. Барельеф с изображением процесса обработки камня

Противоречие еще более усиливается, если «показания свидетелей» — то есть самих древних египтян — об имевшихся в их распоряжении технологиях сопоставить с качеством каменных изделий. Например, в Музее Имхотепа (который считается главным архитектором Саккарского комплекса), выставлен барельеф, где, как считают египтологи, показан один из способов изготовления сосудов — с помощью простых конструкций и инструментов из дерева и камня. Как раз такой способ, какой и предполагают историки. И тут же выставлены сосуды из Саккарской коллекции, глядя на которые возникают огромные сомнения в том, что технология, показанная на барельефе, может иметь к ним хоть какое-то отношение. Гораздо более явственно встает образ токарного станка с прочными и острыми резцами и фрезами…

Рис. 121. Сосуды в Музее Имхотепа.

Саккарская коллекция в целом — и особенно странные артефакты из этой коллекции — уже давно служит раздражающим фактором для египтологов и поводом для представителей альтернативных взглядов на историю поводом поднимать вопрос о реальности древней высоко развитой цивилизации. Связано или нет с этим постепенное исчезновение с полок Каирского музея предметов коллекции и перемещение их в закрытые запасники — сказать сложно. Но в последнюю свою поездку мы не застали уже ни загадочной «вазы», похожую на маховик с облегченным ободом, ни стендов с каменными «DVD-дисками». На том месте, где они находились, мы увидели лишь пустое пространство…

В Мезоамерике, также можно найти «мелкие» древние предметы, по своим параметрам никак не вписывающиеся в тот уровень технологий, которым обладали известные местные цивилизации.

Пожалуй, из подобных предметов наиболее известным и часто упоминаемым в различного рода «альтернативной» литературе является хрустальный череп, который был найден дочерью известного английского археолога и путешественника Ф.Альберта Митчелл-Хеджеса Анной в ходе работ по расчистке древнего города майя Лубаантун во влажных тропических джунглях полуострова Юкатан (в то время — Британский Гондурас, ныне — Белиз). Это — изготовленный из прозрачнейшего хрусталя и прекрасно отполированный человеческий череп в натуральную величину. Его вес составляет 5,13 килограмма при весьма приличных размерах — 124 мм в ширину, 147 мм в высоту, 197 мм в длину. Правда, на момент обнаружения у него не хватало нижней челюсти, но через три месяца буквально в восьми метрах от места находки черепа обнаружилась и она. Оказалось, что эта хрустальная деталь подвешивается на идеально гладких шарнирах и приходит в движение при малейшем прикосновении.

Рис. 122. Хрустальный череп

Сначала изучением черепа занялся искусствовед Фрэнк Дордланд. При тщательном осмотре он обнаружил в нем целую систему линз, призм и каналов, создающих необычные оптические эффекты. Благодаря ей глазницы начинали светиться, когда под ними устанавливали, например, факел или свечу.

Дордланд сделал несколько гипсовых копий черепа и большое количество фотоснимков с использованием микроскопа и специальных насадок. Исследователя поразило то, что на идеально отполированном хрустале даже под микроскопом не было видно следов обработки.

В недавно вышедшем документальном фильме об этом черепе утверждается, что следы обработки в ходе последних исследований все-таки были обнаружены — небольшие риски в углах рта. Однако вопрос о том, каким именно инструментом могли быть оставлены такие риски, в фильме почему-то обходится стороной.

Не обнаруживший же каких-либо следов обработки Дордланд обратился за консультацией в знаменитую фирму «Хьюлет-Паккард», специализировавшуюся в то время на выпуске кварцевых генераторов и считавшуюся наиболее авторитетной по экспертизе кварцев.

В ходе исследования, проведенного в 1964 году в специальной лаборатории фирмы «Хьюлетт-Паккард», выявилась еще одна загадка: оказалось невозможным определить, откуда мастера взяли материал для изготовления этого черепа — ни в Мексике, ни во всей Центральной Америке нет ни одного месторождения горного хрусталя. Единственным его источником могли быть только кварцевые жилы в Калифорнии, однако горный хрусталь столь высокого качества в этих местах вообще не встречается.

Но самым поразительным оказалось то, что череп изготовлен из цельного кристалла. Причем вопреки всем известным законам физики. Вот, что по этому поводу сказал один из лучших экспертов фирмы, инженер Л.Барре:

С мнением Барре согласились и его коллеги. По всей современной науке, для того, чтобы при обработке череп не рассыпался, нужны были точнейшие аналитические методы, поскольку распилы нужно строго ориентировать относительно осей роста кристалла. Однако создателей таинственной находки эта проблема, похоже, ничуть не волновала — они изготовили череп, игнорируя все законы и правила. Профессионалы из «Хьюлетт-Паккард» так и остались в недоумении:

Однако факт остается фактом: «невозможный» хрустальный череп существует в реальности…

Более того, Митчелл-Хеджес был не первым автором подобных находок. Еще в конце 80-х годов XIX века в Мексике один из солдат императора Максимилиана нашел хрустальный череп, который ныне находится в Британском музее. Данный экземпляр значительно отличается от лубаантунского — несмотря на сходство в размерах, он менее прозрачный и менее детальный, а нижняя челюсть слита с черепом. Другая грубая «копия» хрустального черепа находится в Музее человека в Париже. Она фигурирует под названием «череп ацтекского бога подземного царства и смерти». Еще один вполне человеческий череп (так называемый «череп Макс») его нынешняя владелица Джоан Паркс унаследовала от тибетского монаха, который пользовался им для лечения людей. К сожалению, подробных описаний качества исполнения этих черепов нет, и сделать какие-то выводы о их происхождении нельзя. Известно лишь, что все они уступают по качеству черепу Митчелла-Хеджеса. Впрочем, как и другие аналогичные черепа, коих насчитывается еще с десяток, и из которых, пожалуй, привлекает особое внимание еще один.

В августе 1996 года о его находке сообщил журнал FATE. Зимой 1994 года хозяйка ранчо близ Крестона (штат Колорадо, США), объезжая на лошади свои владения, заметила на земле какой-то блестящий предмет и подняла его. Это был человеческий череп из прозрачного стекла или хрусталя. Однако чрезвычайно твердый материал был смят и скручен так, будто ранее был очень пластичным. Откуда он взялся и почему так изуродован, остается загадкой до сих пор…

В ходе одной из экспедиций в Мексику нам также довелось увидеть «хрустальный череп». Правда, это скорее даже не череп, а голова. Да и по величине объект куда меньше обычных человеческих размеров — всего-то сантиметра три в диаметре. Но несмотря на столь малые размеры его кто-то все-таки умудрился как-то изготовить…

Рис. 123. «Хрустальная головка»

Находится эта «хрустальная головка» непосредственно на полках Национального музея антропологии в Мехико, в котором можно увидеть еще немало интересного, хотя, конечно, нетривиальные объекты там (в отличие от Саккарской коллекции) есть лишь в штучном количестве.

Среди ручных и довольно простеньких поделок, которые если и представляют какой-то интерес, то лишь для любителей того направления в искусстве, которое называется «примитивизмом», бросился в глаза небольшой — сантиметров десять в диаметре — диск из обсидиана, очень похожий на привычные нам CD-диски, только чуть потолще.

На первый взгляд, ничего обычного. И край диска местами не очень ровный. И процарапанные на плоскости окружности гуляют из стороны в сторону. Но… Какова сама плоскость диска!!!

Рис. 124. Диск из обсидиана

К сожалению, все подобного размера экспонаты находятся за стеклом, и проверить инструментами точность, с которой изготовлена плоскость, возможности не представилось. Но человеческий глаз — сам по себе очень неплохой измерительный инструмент. Он с великолепной точностью замечает неровности на плоской поверхности, если они там есть. Тут же — на диске — неровностей не видно!..

Обсидиан — вулканическое стекло. Очень удобный материал для простой обработки, благодаря своей хрупкости. При даже небольшом ударе обсидиан раскалывается так, что образуются осколки с очень острыми кромками. Ими легко разрезаются мягкие материалы — например, кожа, мясо, некоторые виды растительности. Если аккуратно, то можно разрезать материалы и потверже — типа дерева. А при достаточной сноровке из обсидиана можно изготовить не только ножи, но и более тонкие инструменты, которые могут служить в качестве тонкого лезвия, шила или даже грубой иголки.

Однако стекло есть стекло. Оно легко колется. Но колется так, что ровных плоскостей — таких, как на диске — не образуется!.. Получить простым раскалыванием куска обсидиана такую плоскость просто физически невозможно. Для этого нужны уже совсем другие технологии обработки: обсидиан для начала надо распиливать или разрезать. А потом еще и полировать — ведь поверхность диска отполирована!.. И вот тут-то как раз и начинаются весьма серьезные проблемы для той картины прошлого, которую историки нарисовали для Мезоамерики.

Дело в том, что обсидиан легок в обработке, когда используется простое скалывание материала. А вот его резка или распиловка — задача очень непростая. Твердость обсидиана на уровне 5–6 по шкале Мооса — весьма и весьма высокая. Такую твердость имеют, например, привычные нам стальные ножи и некоторые напильники. Но для обработки требуются материалы потверже — инструмент из более мягкого материала будет стачиваться сам, а не срезать обсидиан.

В Теотиуакане — близ знаменитого археологического комплекса — мы посещали мастерскую по обработке обсидиана. Эта мастерская находится при сувенирном магазине, и туристов туда специально завозят. Конечно, вовсе не для повышения уровня образования в деле обработки материалов, а для того, чтобы они не слишком возмущались уровнем цен на предлагаемые тут сувениры. Как бы то ни было, любой имеет здесь возможность увидеть собственными глазами процесс современного производства изделий из обсидиана.

Для его обработки используют твердые абразивные диски, которые вращаются с большой скоростью либо специальным оборудованием, либо (при так называемой «ручной» обработке) чем-то типа электрической дрели. При желании, если взять абразивный диск достаточных размеров и жестко зафиксировать вращающий его инструмент, можно изготовить и такую ровную плоскость, как на «CD-диске» из музея.

Рис. 125. Обработка обсидиана в мастерской

Естественно, что ничего подобного у индейцев в древности не было. Как, впрочем, не было вообще какого-либо другого инструмента, с помощью которого можно было бы изготовить тот самый «CD-диск». Но диск-то есть!.. Значит, кто-то его все-таки сделал… И явно вовсе не тот индеец, который известен археологам и историкам, а представитель некоей цивилизации, у которой были соответствующие инструменты и технологии…

Заведомо не к примитивным индейцам относится изготовление и изумительного сосуда в форме обезьяны, который стоит в том же музее в Мехико. Качество ее просто совершенно!.. И дело даже вовсе не в замечательно отполированных мельчайших деталях фигуры обезьяны снаружи сосуда, а безукоризненном исполнении самого сосуда. Для того, чтобы выбрать материал внутри нужен очень твердый инструмент. При этом надо умудриться не расколоть весьма хрупкий обсидиан. И главное: нужно было как-то изготовить сосуд таким образом, чтобы на глаз не было заметно ни малейших отклонений от правильной круглой формы как венчика сосуда, так и любого видимого поперечного сечения внутренней полости!..

Рис. 126. Сосуд из обсидиана в форме обезьяны

Аналогичные чаши предлагаются и в упомянутом чуть ранее сувенирном магазинчике, при котором находится обсидиановая мастерская. Судя по заоблачным ценам (на которые не решился никто из наших даже наиболее состоятельных участников экспедиции), труда при изготовлении этого сосуда мастерам пришлось приложить очень немало. И это — при наличии всего того оборудования, что находилось в их распоряжении. О ручном же изготовлении подобного с помощью лишь примитивных инструментов и говорить не приходится.

Кстати, в одном из других залов музея в Мехико находится аналогичная обезьянка, но сделанная на сей раз из алебастра. Алебастр мягче обсидиана и гораздо проще в обработке, однако мастер как ни старался, ему так и не удалось приблизиться по качеству к идеалу — легко заметны погрешности в изготовлении деталей обезьяны и отклонения от симметрии в ее фигуре. А внутренняя полость сделана так, что ее несоответствие идеальным округлым формам сразу бросается в глаза. При этом сосуд также очень тщательно отполирован — значит, мастер очень старался и не жалел времени. Однако добиться правильных геометрических форм он так и не смог. Судя по всему, мы имеем тут дело с явным подражанием, попыткой повторить идеальный оригинал. Но в отсутствии соответствующих инструментов и технологий, разница в качестве между оригиналом и копией просто неизбежна. Что и могут сейчас наблюдать воочию многочисленные посетители музея…

Создатель же обсидиановой обезьяны, в отличие от подражателя, похоже, не испытывал никаких затруднений при создании своего шедевра (иначе его и не назовешь). По крайней мере именно на такое предположение наводят другие изделия из этого материала. Например, странные предметы, которые очень сильно напоминают… шпульки (катушки для ниток) в современных швейных машинках. Они даже по размерам практически такие же.

Рис. 127. «Шпульки» из обсидиана

Но шпульки для современных швейных машинок штампуют из пластмассы (в ХХ веке они были металлическими), а здесь — ровно та же самая форма, но из обсидиана!.. Маленькие диски толщиной всего в миллиметр на общем цилиндре, который сделан полым и имеет ту же миллиметровую толщину стенок — и все это монолитно!.. О какой ручной работе примитивными инструментами тут может вообще идти речь!?. Трудно представить что-то иное кроме токарного станка с алмазными (или аналогичными по твердости и прочности) резцами. Вся форма «шпулек» указывает именно на такой способ изготовления. Ведь для получения столь точной формы вращения заготовке нужно придавать круговое движение с соответствующей точностью. Для обработки твердого обсидиана нужны еще более твердые резцы. А для того, чтобы обсидиан при этом срезался, а не скалывался, нужна большая скорость вращения заготовки. Вот и получаем токарный станок в чистом виде!..

Разве у индейцев доколумбовой Мезоамерики было что-то подобное?.. Нет. Но «шпульки»-то вполне реальны!.. И найдены при археологических работах на древних объектах, а не привезены из современной мастерской…

Историки полагают, что «шпульки» использовались в качестве всего лишь… ритуальных украшений. Дескать, индейцы — представители знати или жречества — прорезали себе отверстие под нижней губой и вставляли туда эту «шпульку». Банальное назначение для предмета, изготовление которого требует таких технологий, которых у индейцев и в помине не было…

У историков вообще принято называть «ритуальными» все те предметы, реальное назначение которых они не могут объяснить в рамках принятой ими картинки прошлого…

Хотя, впрочем, индейцы действительно могли использовать шпульки именно в качестве украшений — дай какому-нибудь папуасу из дикого племени, обитающего глубоко в джунглях, использованную шариковую ручку, он запросто вставит ее в проколотую мочку уха или даже в ноздри в виде украшения вместо простой палочки, которую он и так привык там носить…

Да и в гипотезе о ритуальном назначении историки на самом деле могут оказаться правы. Если индейцы понимали, что «шпульки» достались им от цивилизации, намного более развитой, чем они сами, то представителей этой цивилизации индейцы вполне могли посчитать «богами», а доставшиеся им от «богов» предметы — «божественными». А «божественные предметы», конечно же, надо было использовать только в наиболее значимых ритуалах почитания этих самых «богов».

Только вот об исходном назначении «шпулек» подобное использование не говорит абсолютно ничего…

Рис. 128. «Шпульки» из горного хрусталя

Кстати, тут же в музее есть аналогичные предметы из другого материала — из горного хрусталя!.. А у хрусталя, как уже упоминалось, твердость гораздо выше — на уровне уже 7 по шкале Мооса!.. И резать его можно только еще более твердыми материалами. Алмазный резец тут вполне подойдет… Что-то другое — вряд ли…

Близкие по форме к «шпулькам» изделия из обсидиана лежат на полках местного музея в мексиканской Оахаке. Только здесь они имеют размер уже порядка 5–6 сантиметров в диаметре и больше похожи на обода маленьких колесиков. Впрочем, несмотря на отличия, они сохраняют все те же проблемы изготовления…

Рис. 129. Изделия из обсидиана в Оахаке

А в музее возле известного памятника под названием Тула находится еще один странный предмет из обсидиана. Трудно говорить о его первоначальном назначении, но сейчас подобную форму имеют, скажем, втулки некоторых механизмов. Качеством своего исполнения эта «втулка» резко выделяется среди стоящих рядом на полках совсем непримечательных гончарных изделий, выполненных на руках совсем криво и косо. Также кардинально она отличается и от ножей из того же обсидиана, расположенных по соседству…

Рис. 130. «Втулка» из обсидиана в Туле

На фоне этих «втулок», «ободков» и «шпулек» из обсидиана и горного хрусталя нефритовые изделия могут показаться «детскими игрушками». Но и они далеко не все одинаковы, и не все их можно изготовить с помощью самых простых технологий. Например, странной формы «трубочку», как будто завернутую спиралью вокруг своей оси, что гораздо естественней смотрелось бы, если бы «трубочка» была из пластилина или из глины.

Теоретически (пожалуй, только теоретически) можно представить себе мастера-индейца, который решил положить не один год своей жизни на то, чтобы выточить из нефрита (с твердостью 6–6,5 по шкале Мооса) подобную «игрушку». Но как он смог добиться столь высокой точности шага спирали?.. Как он смог создать полнейшую иллюзию легкого кручения в твердом камне?..

Рис. 131. Спиральная «трубочка» из нефрита

Другая трубочка из нефрита уже не требует кавычек — это действительно трубочка. Но сделана она настолько идеально, что кажется выточенной на станке. И это — если даже ограничиваться только внешней ее поверхностью. Но это — трубочка в полном смысле слова: внутри нее просверлено отверстие. Просверлено так, что толщина стенок составляет всего миллиметр-полтора!..

Чем простой индеец мог бы сделать подобное?.. И сделать не в мягком дереве, а в твердом нефрите!..

Рис. 132. Нефритовая трубка

Технологии, которые требуются для изготовления описанных предметов, настолько кардинально отличаются от всего, что находилось в распоряжении любого известного историкам общества на территории Мезоамерики, что заведомо надо говорить об их создании высоко развитой цивилизацией. Цивилизацией, которую от индейцев Мезоамерики отделяет целая пропасть!.. Тут технологии, если даже и уступающие нашим современным возможностям (в чем я сомневаюсь), то лишь очень и очень немного!..

В принятой ныне картине далекого прошлого этого региона планеты места для цивилизации подобного уровня нет. Но предметы-то есть! И есть реально!..

А предметы — это факты!.. Факты — штука самодостаточная. Их не нужно доказывать, поскольку их доказательство — это они сами. Их нужно только объяснять. И если факты не вписываются в принятую картинку прошлого, то вариант остается только один — надо менять картинку!..

Но прежде стоит затронуть еще один немаловажный вопрос…

В экспозициях музеев есть еще категория объектов, достойная внимания для поиска «странных» артефактов. Я имею в виду различного рода древние статуи. Среди них попадаются такие, которые не только по праву можно отнести к величайшим произведениям искусства, но и которые вызывают очень большие сомнения в создании их простыми ручными методами.

Такие сомнения, например, возникают при осмотре некоторых статуй из коллекции Каирского музея — настолько совершенно их исполнение, несмотря на то, что сделаны они порой из очень твердых пород камня. Проблема даже не столько в том, что единичную статую (в отличие от массовой обработки камня при строительстве мегалитов) все-таки можно как-то постараться изготовить, пусть даже и потратив на нее всю жизнь, а в том, что нередко на этих статуях имеются надписи, по которым египтологи уверенно соотносят их со вполне конкретными фараонами.

Как же быть?.. Надо либо признать, что египтяне времен фараонов действительно обладали весьма совершенными технологиями обработки камня, либо усомниться в уверенности историков. Для первого нет никаких оснований. А для второго?.. Может ли быть, что надпись не имеет никакого отношения к самой статуе?..

Простая логика подсказывает, что такое вполне может быть. Например, мы повсеместно встречаемся с надписями в лифте или на заборе типа «здесь был Вася», но у нас же не возникает мысли считать «Васю» создателем этого лифта или забора.

Впрочем, и в самом Египте таких примеров — масса. Надписи типа «здесь был Вася» тут можно найти где угодно. Каких только надписей не встречается, например, внутри пирамид и на стенах храмов. Это сейчас за порядком следят строгие смотрители, а в прошлом, пожалуй, чуть ли не каждый исследователь и даже простой посетитель пытался оставить память о своем визите. Так почему бы и фараонам не оставлять такие надписи о себе?..

Однако надпись на заборе в подавляющем большинстве случаев ничего не говорит о строителях забора. Максимум, что можно утверждать достоверно: надпись не может появиться раньше самого забора. А вот через какое время после его постройки она появилась реально — остается только гадать.

Если бы историки применили свой традиционный способ датирования по надписям, скажем, к Кремлевской стене по табличкам, которые привешены на нее со стороны Красной площади, они бы легко получили середину ХХ века. Без сомнения, результат абсурден. Но даже столь очевидные примеры, увы, их ничему не учат, и они с легкостью продолжают «датировать» статуи по нанесенным на них надписям…

Справедливости ради стоит отметить, что в отношении некоторых статуй египтологи все-таки признают возможность несоответствия надписей времени создания самих статуй, утверждая, например, что некий фараон «присвоил» себе статую другого, перебив на ней картуши и заменив другое имя на свое. Это признается в отношении тех статуй, на которых имеются явные следы подобной переделки. Однако почему не признать тогда возможность «присвоения» фараонами и таких статуй, на которых до них не было вообще никаких надписей?..

Более того. Даже конкретное содержание надписи — вообще весьма условный и сомнительный аргумент для привязки к определенному времени. Упоминание того или иного имени в надписи на заборе вовсе не означает, что данная личность была жива в момент или незадолго до нанесения надписи. Из лозунга на современной стене «Спартак — чемпион» ведь не следует, что данная стена возводилась во времена прославленного гладиатора Древнего Рима…

Конечно, в приведенном примере в одно и то же слово вкладывается два совершенно разных значения — имя гладиатора и название клуба (в честь того же самого гладиатора). Но кто сказал, что нечто подобное не могло иметь место и в древности?..

Возьмем к примеру статуи, которые египтологи считают статуями Рамзеса II, потому что, дескать, на них стоит его имя. Считается, что фараон считал себя сыном бога Ра, а посему и присвоил себе такое имя «Рамзес», которое и переводят обычно как «сын Ра». Однако перевод с одного языка на другой — штука тонкая, даже если это касается современных языков. В отношении же переводов надписей из древнеегипетских иероглифов — тем более. Если более корректно переводить надпись «Рамзес», то получится вовсе не «сын Ра», а «то, что произвел на свет Ра», то есть «то, что создал бог Ра». Как видим, смысл получается совсем другой — вовсе не имя фараона, а констатация авторства богов. Так что даже в том случае, если надпись — дело рук фараона (точнее его рабочих), то это вовсе не значит, что фараон ставил там свое имя, а не просто помечал найденную им древнюю статую.

(Аналогично, можно пофантазировать, как тысячи лет спустя археологи будущего найдут, скажем, статую с биркой «Эрмитаж. Инв. № ХХХХ» и припишут ее создание некоему правителю под именем Эрмитаж…)

А можно ли вообще как-то датировать древние статуи?..

Увы. Прямых методов датировки времени обработки камня не существует. Был как-то заявлен метод датирования по одному из радиоизотопов хлора, но подтверждения его работоспособности до сих пор нет.

Другой же изотопный метод — метод радиоуглеродного датирования, который получил довольно широкое распространение, для камня не годится, поскольку работает только с органикой. Правда, остается еще косвенный метод его использования. Например, когда органика обнаруживается непосредственно под статуей — тогда ясно, что скорее всего статуя оказалась тут позже времени, соответствующего возрасту этой органики.

Оставим в стороне вопрос о точности радиоуглеродного метода как такового (хотя внимательный анализ соответствующей литературы и выявляет его погрешность, значительно превышающую то, что заявляется, причем погрешность в принципе неустранимую и низводящую его до уровня лишь ориентировочных оценок). Но даже и в случае точного определения возраста органики получаемая дата на самом деле абсолютно ничего не говорит о возрасте самой статуи, обнаруженной над данной органикой. Ведь остается еще вариант, когда статую могли изготовить в какое-то время в каком-то ином месте, а уже потом некто другой и в другое время переместил ее туда, где статую позднее обнаружили археологи. Скажем, никому же не придет в голову соотносить время создания сфинксов, стоящих на набережной в Санкт-Петербурге, со временем основания и застройки самого Петербурга — даже если под сфинксами и найдется какая-то органика времен Петра I…

Эта же причина ставит под сомнения и те датировки, которые сделаны на основании обнаружения статуй (да и других находок) в чьих-то захоронениях. Мы ведь храним нередко предметы, оставшиеся нам в наследство от предыдущих поколений. И запросто может случиться, что на каком-то по счету поколении кому-то придет в голову это наследство уложить в могилу к любимому родственнику, скажем, лишь потому что тому очень сильно нравился конкретный предмет.

Ровно точно так же вряд ли кто-то станет датировать современные антикварные лавки по находящимся в них предметам старины. Впрочем, как и музеи тоже…

Как видим, примеров, показывающих сомнительность датировки находки по месту ее обнаружения, предостаточно.

Еще более сомнительна датировка по стилю изображений. Представления о том, какой стиль в какое время преобладал, являются всего лишь нашими собственными представлениями. То есть гипотезой, которая запросто может оказаться ошибочной. Так, скажем, гжель и хохлому совершенно справедливо можно отнести к принципиально разным стилям, но созданы-то они реально в одно и то же время. Не знай мы этого, запросто могли бы отнести их к разным культурам, существовавшим в разные эпохи…

И уж куда более чем сомнительно соотнесение некоторых статуй с конкретными фараонами на основании некоего «портретного сходства». Но, увы, среди египтологов встречается и такое. Как будто они жили во времена этих фараонов и видели их лично…

Но даже и портретное сходство одной статуи с другой может не говорить абсолютно ничего о времени их создания. Например, очень многие изображения Иисуса Христа, созданные в совершенно разное время, имеют много общего, потому что это — некий канонический образ. Но почему бы и египетской статуе не быть аналогичным «каноническим образом» какого-то древнего бога, а вовсе не изображением фараона?..

В свете вышесказанного можно попробовать ориентироваться на другой косвенные показатель — показатель качества. Причем как качества изготовления самой статуи, так и качества нанесенной на эту статуи надписи.

И вот тут оказывается, что целый ряд статуй из того же Каирского музея обладает весьма примечательным несоответствием — сама статуя выполнена очень тщательно и качественно, имеет аккуратно прорисованные и отполированные детали и линии, а надпись на ней буквально еле процарапана, да еще и вкривь и вкось. Возникает вопрос: если древний мастер изготавливал ее вручную и потратил колоссальное количество своего времени и сил, то почему он не постарался еще совсем немного?.. Почему надпись не прорезана, как множество других мелких деталей статуи, а просто процарапана?.. И почему тщательно соблюдая линии тела, мастер не удосужился соблюсти прямые линии в простой надписи?..

Возникает полное ощущение совершенно разного времени изготовления статуи и надписи на ней. Более того: ощущение того, что возможности тех, кто наносил надписи (вполне возможно, что во времена фараона, решившего «присвоить» себе чужую статую), кардинальным образом отличались от возможностей создателей статуи. Не было у них тех технологий и инструментов, которые позволили бы обеспечить хоть какое-то соответствие между статуей и надписью…

Не возьмусь утверждать, что все статуи с этим несоответствием относятся именно к высоко развитой в техническом отношении цивилизации. Но то, что среди них могут оказаться интересующие нас древние артефакты — вполне возможно.

К сожалению, запрет на фотографирование и съемку в Каирском музее не позволяет проиллюстрировать эти выводы конкретными примерами. Но аналогичное сравнение зато можно провести для знаменитого обелиска Хатшепсут в Карнаке, который вполне доступен для съемок.

Рис. 133. Обелиск Хатшепсут

Надпись, по которой египтологи соотносят этот обелиск именно с царицей Хатшепсут, располагается в его нижней части. Текст нанесен горизонтальными строками с мелкими и неглубокими иероглифами. Края как разделительных линий, так и самих иероглифов имеют отчетливо выраженный «рваный» характер — как раз такой, какой образуется при процарапывании или при скалывании гранита. Внутренние части иероглифических знаков, которые имеют заглубление, не отполированы и имеют явные признаки простого скалывания материала. Все находится в четком соответствии с возможностями и технологиями египтян времен Нового Царства.

Рис. 134. Надпись в нижней части стелы Хатшепсут

Однако качество надписи резко контрастирует с качеством изготовления самого весьма немаленького обелиска. Более того, эта надпись резко отличается и от другой надписи — вертикального ряда крупных иероглифов, идущих по всей высоте обелиска. Несмотря на свой размер, знаки вертикального ряда выполнены гораздо более качественно. Ровные края иероглифов указывают на то, что знаки скорее не выбиты, а прорезаны. Причем ровные края соблюдены и в узких местах иероглифов. Внутренние же поверхности в углублениях этих знаков отполированы тщательнейшим образом.

Вот и возникает вопрос: если потрачено столько сил на изготовление и доставку сюда этого обелиска, если не меньше сил потрачено на вертикальную надпись, то почему вся работа испорчена низким качеством надписи в самом низу?..

Гораздо более логично видимый нами результат объясняется его получением в два этапа. На первом этапе создан обелиск и вертикальная надпись — с помощью весьма нетривиальных инструментов; а на втором этапе нанесена надпись в нижней части — ручным способом с использованием простых инструментов. И между этими двумя этапами — пропасть по уровню технологий, которая указывает на принципиально разные цивилизации.

Так что Хатшепсут, скорее всего, вовсе не создавала этот обелиск. В лучшем случае, она лишь вновь установила упавший древний памятник, о чем и говорит на самом деле некачественная надпись в нижней части…

Косвенно именно на такой вариант событий указывает гранитный обломок другого обелиска, находящийся в закрытой ныне зоне Карнакского комплекса. Этот обломок сохранил следы древней реставрации. Часть поверхности с качественно выполненной вертикальной надписью подверглась эрозии, и это место кто-то пытался выровнять. Но смог лишь отшлифовать этот участок, в то время как сам обелиск сохраняет следы полировки (как и знаки надписи в тех местах, где она не была повреждена)…

Рис. 135. Следы реставрации на обломке гранитного обелиска

Если, ориентируясь на качество изготовления карнакских обелисков и высочайший уровень технологий, который требуется для достижения такого качества, признать их создание совершенно иной цивилизацией задолго до первых фараонов, то в качестве побочного следствия мы получаем и факт наличия письменности у этой цивилизации — ведь знаки вертикального ряда (не только на обелиске Хатшепсут и на упомянутом обломке с реставрацией, но и на массе других обломков подобных обелисков) выполнены явно по тем же высоким технологиям. Причем получаем факт наличия письменности с иконографией, очень схожей с иконографией известной египетской письменности.

Значит, мы можем прочитать эти тексты?..

Вовсе нет. Сходство знаков, строго говоря, еще ничего не означает. В одни и те же знаки разные цивилизации вполне могли вкладывать разный смысл — например, как в древний знак креста мы ныне в математике вкладываем смысл операции сложения.

Но есть и еще одно дополнительное соображение.

Дело в том, что абсолютно все лингвисты сходятся в том, что до иероглифической письменности на фонетической основе (каковой и является египетская письменность) была письменность пиктографическая. И не на фонетической, а на смысловой основе — когда знак отображает не звук или слог, а какое-то конкретное смысловое содержание.

Хотя египтологи и не отрицают выводов лингвистов, но еще ни одна из надписей, найденных в Египте, не была переведена так, как если бы она была на пиктографической основе. И думаю, никто даже не пытался этого сделать. По одной простой причине: для перевода пиктограмм нужно уже знать смысл этих пиктограмм, а это возможно лишь при знании культурных особенностей создателей пиктографической надписи. В противном случае при переводе можно получить какой угодно результат.

Египтяне могли ведь просто использовать знаки более ранней письменности, совершенно не зная их начального смысла и содержания. И обозначать эти знаки ранее могли все, что угодно. Вплоть до надписи «не влезай — убьет!..»

С этой точки зрения, привлекают внимание надписи на статуе и на ее постаменте в Рамессеуме на западном берегу Нила в Луксоре. Эти надписи считаются изображением имени упоминавшегося чуть ранее фараона Рамзеса II. По мнению египтологов, они являются основанием для вывода о создании всего Рамессеума и статуи во времена правления этого фараона. Однако есть целый ряд соображений, который заставляет усомниться в правомерности такого вывода.

Рис. 136. Гранитная статуя в Рамессеуме

Во-первых. Размер статуи колоссален. Вес ее оценивается в тысячу тонн. И только один полуразрушенный ныне постамент тянет на все 350 тонн!..

Во-вторых. Статуя и постамент выполнены из розового гранита — весьма трудоемкого в обработке материала. В то же время весь остальной комплекс Рамессеума — в том числе храм и пилон — сделаны из довольно легко поддающегося обработке песчаника. И если сравнить трудозатраты, то, пожалуй, изготовление одной только статуи будет сопоставимо с созданием всего остального.

В-третьих, на мягком песчанике сохранились следы простой ручной обработки. На гранитном же колоссе, равно как и на постаменте, никаких признаков такой обработки нет.

Все гораздо больше похоже на то, что Рамзес II только выстроил храмовый комплекс вокруг гранитной статуи, находившейся там задолго до него. Именно на это указывает и весьма примечательная деталь, свидетельствующая о древнем ремонте — в одном месте подвергшийся эрозии гранитный постамент потерял значительную часть, на место которой был поставлен блок песчаника, подтесанный ровно по форме эродировавшей поверхности гранита. И если ориентироваться на состояние песчаника, то «заплатку» в постамент устанавливали в то же самое время, что и строили пилон с храмом…

Рис. 137. Следы древнего ремонта постамента Рамессеума

Надписи — как на самой статуе, так и на постаменте — выполнены практически в том же стиле, что и вертикальные надписи на карнакских обелисках: такими же глубокими и крупными знаками. И качество их исполнения очень высоко — края ровные, а углубления тщательно отполированы.

Еще после первой нашей экспедиции в 2004 году, увидев вывешенные на сайте фотографии Рамессеума, один профессиональный гравировщик был просто поражен качеством исполнения надписей. По его словам, используя современное оборудование, подобную надпись в граните сделать, конечно, можно, но это будет уникальная и трудоемкая работа. И особые проблемы будут при исполнении даже не ровных кромок, а сферической выпуклости в той части, где можно было обойтись просто изображением обычного круга. Похоже, для мастеров создание сферы вместо круга не составляло особых проблем…

Рис. 138. Надписи на постаменте в Рамессеуме

Так что же тогда означают в действительности надписи, которые египтологи привыкли переводить как имя и так называемую титулатуру фараона Рамзеса II?.. Каково первоначальное их значение?..

С учетом вышесказанного, может быть все что угодно. А нам остается только гадать…

Древние сооружения сохранили не только следы, по которым можно определить тип и характеристики инструментов и технологий обработки камня. В них заключено также немало информации, дающей представление и об использованных строительных технологиях. И если проанализировать такую информацию, то выясняется, что эти технологии указывают не только на весьма высокий уровень развития цивилизации, создавшей эти сооружения, но и на иную, отличную от привычной нам, логику строительства. Те приемы, методы и подходы, которые мы привыкли считать «самыми рациональными и логичными», оказываются далеко не единственным возможным решением. Более того, они порой оказываются как раз вовсе не самыми рациональными и логичными…

Возьмем, например, пирамиды на плато Гиза в Египте.

Само плато представляет из себя весьма неплохое место для размещения тут таких тяжелых объектов (вес, скажем, Великой пирамиды оценивается в 6–7 миллионов тонн; вес 2-й пирамиды — пирамиды Хафра — чуть поменьше). Оно представляет из себя массив известняка, который вполне способен выдерживать подобные нагрузки. Однако поверхность плато весьма далека от строго горизонтальной плоскости — она имеет ощутимый уклон примерно с северо-запада на юго-восток.

Что бы мы сделали в этом случае?.. Прежде всего — вырыли бы котлован под фундамент будущей пирамиды. Ну, или в крайнем случае (учитывая, что известняк тут достаточно плотный, чтобы уже служить фундаментом) выровняли бы площадку под строительство.

Что мы видим, скажем, у 2-й пирамиды?.. Ее юго-восточный угол находится как раз на уровне самого плато, а северо-западный ощутимо заглублен ниже исходной поверхности земли. В итоге с северной и западной стороны пирамиду окружает вертикальная «стенка» из массива известняка. И с первого взгляда может показаться, что создатели пирамиды шли привычным для нас путем — то есть сначала выровняли площадку под строительство, сделав своеобразный «полукотлован». Однако это не совсем так.

Рис. 139. Массив известняка на северо-западном углу 2-й пирамиды

Дело в том, что выровнено было далеко не все, а лишь пространство по периметру пирамиды. Строители решили не бороться с неровностью плато, а использовать его. И вместо того, чтобы выравнивать всю площадку, они просто сделали в скальном известняковом основании «траншею», оставив на месте будущей пирамиды выступ, внешний край которого подравняли, придав ступенчатый вид. А поскольку наклон самого плато и скального останца никуда не делся, то самого останца на юго-восточном углу вообще не видно; на северо-западном же углу его высота достигает как минимум 5–6 ступеней пирамиды. Это далеко не везде заметно, так как часть этого скального останца и ныне еще закрыта приставленными блоками. Но в некоторых местах это видно весьма отчетливо.

Рис. 140. Скальный останец в основании 2-й пирамиды на плато Гиза

В свое время высказывалась даже теория, что фактически целиком пирамиды представляли из себя высокую скалу, которая лишь обкладывалась снаружи блоками. Но весь рельеф плато Гиза указывает на то, что на нем вряд ли были столь высокие пригорки, которые можно было бы сравнивать с высотой стоящих ныне пирамид.

Об использовании скальных выступов и о небольшой высоте этих выступов говорит и пирамида в Абу-Роаше, от которой осталось так мало, что сохранившиеся блоки буквально легко можно пересчитать если и не по пальцам, то уж не используя четырехзначные числа точно. Основную часть «руин» пирамиды представляет как раз тот самый скальный выступ, который и использовался для ее создания.

Рис. 141. Пирамида в Абу-Роаше

Отметим, что использование скального выступа в качестве некоей «опоры-основания» пирамиды — довольно удачный прием, который свидетельствует не только о разумности решений строителей пирамид, но и об их стремлении экономить силы, ресурсы и материалы. Во-первых, на предварительной стадии нужно ощутимо меньше вынимать материала. А во-вторых, при строительстве на тот же объем материала нужно меньше «рубить» (а точнее — добывать), транспортировать, поднимать и устанавливать блоки.

Вот уж поистине — лень двигала прогресс всегда вперед!..

И кем бы ни были строители пирамид, в этом они были очень похожи на нас (или мы на них) и стремились добиться максимального результата при минимизации трудозатрат.

Впрочем, это даже на уровне законов физики: любая механическая система движется по тому пути, где требуется меньше затрат энергии…

В чем-то аналогичную картину можно видеть и в Перу. Например, в уже упоминавшемся ранее Ольянтайтамбо, где ярусы комплекса расположены четко в соответствии с особенностями склона горы. Впрочем, тут сама местность заставляет строить непосредственно с учетом ее специфики. Хотя пример Египта показывает, что не только в горах учитывались даже незначительные особенности местного рельефа.

На северной стороне 2-й пирамиды сохранилась любопытная часть облицовки нижнего ряда. Если присмотреться повнимательней, то можно заметить, что внутренняя сторона облицовки не выравнивалась под внутренний ряд!.. Более того, наоборот, — именно блоки второго снаружи ряда подбирались так, чтобы заполнить пустое пространство между облицовкой и внутренней кладкой пирамиды!.. То есть облицовка ставилась сначала как бы отдельно от основного тела пирамиды, а уже потом (с помощью блоков промежуточного — второго — ряда) соединялась с ним.

Рис. 142. Структура кладки на северной стороне 2-й пирамиды

Отсюда сразу следует несколько выводов.

Во-первых, это весьма рационально, если стоит задача минимизировать неровности установки блоков облицовки с внешней стороны перед ее окончательным выравниванием (см. далее).

Во-вторых, можно не утруждать себя обработкой внутренней поверхности гранитного блока — все равно потом результат обеспечивается за счет более податливого для обработки известняка промежуточного ряда.

И в-третьих, такая конструкция обеспечивает наилучшим образом то, что облицовка выполняет не просто декоративную функцию. Она играет еще и роль силового элемента, поддерживающего целостность всего сооружения!.. И в этом есть кардинальное отличие данных пирамид как от других, так и вообще от привычных нам построек. Мы обычно создаем силовой каркас, вокруг которого возводится все сооружение. А здесь речь идет об оболочке, несущей прочностные функции. Принципиально иное технологическое решение!..

Аналогичные различия можно найти в живой природе. Мы, как и многие животные, обладаем скелетом, то есть силовым каркасом, вокруг которого и выстраивается все наше тело. Другой вариант решения — насекомые. Например, жуки, у которых нет скелета, зато есть прочный хитиновый внешний «кожух», выполняющий как раз роль силового элемента…

Кстати, мы в сам термин «облицовка» уже закладываем такой смысл, который соответствует «каркасному» решению — внешний слой лишь «облицовывает» основную конструкцию, а не выполняет силовую функцию. Решение же с силовым «кожухом» абсолютно чуждо нашей строительной практике. Даже «пустотелые» ангары все-таки имеют силовой каркас, который дополнительно покрывается каким-то облицовочным материалом…

На этом же участке 2-й пирамиды можно увидеть еще одну конструкционную особенность. Блоки облицовки пирамиды с некоторой периодичностью имеют длину ощутимо больше среднестатистической. Они как бы заглублены во внутреннюю кладку, образуя связующие перемычки. Это заметно увеличивает прочность всей конструкции. И, между прочим, говорит о хорошем знании строительных методов и наличии немалого опыта у создателей пирамид.

Такое же конструкционное решение можно увидеть и на других сторонах этой пирамиды. Равно как и на других пирамидах, относимых историками к IV династии, а по технологическим особенностям соответствующих древней высоко развитой цивилизации. Зато оно полностью отсутствует, скажем, на древнеперсидских сооружениях, которые намного позже создавали лучшие мастера своего времени (см. ранее). Даже там, где стиль кладки вроде бы очень похож на кладку египетских пирамид, внешний слой все-таки выполняет роль сугубо привычной нам облицовки, практически не перевязанной с основным телом сооружения.

Очень показательный участок есть во внутренней кладке 2-й пирамиды с ее восточной стороны — там, где от невысокого скального останца строители перешли к кладке из блоков. Мало того, что блоки тут имеют колоссальные размеры и во всей красе демонстрируют, что строителям не составляло особых проблем забавляться с подобным весом. Они еще и уложены на невыровненную поверхность! Точнее: верхнюю поверхность предыдущего слоя (то есть скального останца) не срезали и не стесывали, а «выровняли» просто с помощью «подушки» из мелких камней и простой забутовки.

Рис. 143. Структура кладки на восточной стороне 2-й пирамиды

Строители были уверены, что даже при столь ненадежной с виду опоре блоки не расколются и не сместятся куда-нибудь в сторону под давлением всех вышележащих слоев. И ведь их надежды полностью оправдались!..

Вряд ли это произошло случайно. Скорее всего мы опять имеем дело с немалым инженерным опытом.

И такой вывод в полной мере подкрепляется тем, что абсолютно аналогичное решение повсеместно встречается на мегалитических сооружениях в Перу. Тут весьма часто можно увидеть блоки самого нижнего ряда, уложенные на такую же «подушку» из мелких камней. С виду она выглядит совсем ненадежной. Однако эта «подушка» явно обеспечивает дополнительную сейсмоустойчивость всей кладки. И обеспечивает весьма эффективно.

Мы же если и используем подобный прием, то лишь в тех случаях, когда укладываем «подушку» в основание фундамента, уходящего на приличную глубину в землю…

Рис. 144. «Подушка» под нижним рядом кладки в Куско

Третья пирамида на плато Гиза — так называемая пирамида Микерина — сохранила остатки гранитной облицовки, которая снаружи имеет необработанную поверхность. На пирамиде есть всего лишь два небольших выровненных участка — по середине северной и восточной граней. Все параметры этих участков указывают на то, что облицовку выравнивали уже после укладки гранитных блоков на место.

Рис. 145. Выровненный участок облицовки на восточной грани 3-й пирамиды Гизы

Если бы облицовка была даже из более мягкого известняка, ее выравнивание по наклонной плоскости представляло бы серьезную проблему даже для нашего современного уровня промышленных технологий. Выравнивание же по такой наклонной плоскости с наблюдаемой точностью уже гранитной облицовки — для нас вообще дело немыслимое!

А для строителей пирамиды, видимо, это не представляло особых проблем. По крайней мере, не заметно, чтобы они ограничились всего двумя участками только из-за того, что им было сложно это делать. Больше похоже на то, что у них просто не было необходимости выравнивать все грани целиком.

Следы выравнивания облицовки уже после монтажа видны и на некоторых гранитных блоках 2-й пирамиды, которые сейчас лежат возле нее. На них есть — в виде своеобразного поребрика — небольшой выступ, который идет по границе двух поверхностей. Этот поребрик как раз и свидетельствует о том, что блок выравнивали после установки. Видимо, инструмент, с помощью которого «стесывали» внешнюю поверхность блока не доходил (или его не доводили) в силу каких-либо причин до самого конца блока, вот и остался этот крохотный выступ.

Рис. 146. Блоки гранитной облицовки с поребриком у 2-й пирамиды Гизы

Весьма похоже, что поребрик образовался на блоках облицовки 2-й пирамиды в том месте, где начинались уже блоки, которыми было вымощено пространство вокруг пирамиды, и которые отсюда давно растащили на стройматериалы. По крайней мере именно на высоте «пола», окружавшего ранее Гранитный храм, сохранился аналогичный выступ на внешней облицовке этого храма. Тут также облицовка выравнивалась с внешней стороны явно уже после монтажа кладки. С гранитных блоков просто срезался внешний слой толщиной в несколько сантиметров (иногда до десяти сантиметров и более) по единой плоскости. В результате такой обработки получилось, что в углах Гранитного храма блоки одной стенки как бы заходят на другую буквой «Г».

Рис. 147. Внутренние углы Гранитного храма на плато Гиза

Хотя выравнивать вертикальную стенку все-таки несколько проще, чем наклонную, мы сейчас ничего подобного не делаем (нанесение штукатурки ведь не сравнить со срезанием материала) — прежде всего в силу трудоемкости данной операции. Следы использования такого приема можно найти, например, на сооружениях времен Персидской империи и египетских постройках Птолемеевского периода. Но там мастера работали с мягким известняком и песчаником, оставив после своей работы отчетливые следы постепенного стесывания. Тут же надо было снять большой слой гораздо более твердого гранита, не оставив абсолютно никаких следов скалывания. Более того, несмотря на сильную эрозию Гранитного храма, его облицовка сохранила явные признаки не то что шлифовки, а полировки!.. Это — неимоверная работа!..

Гораздо больше все похоже на то, что выравнивание внешней поверхности проводилось с помощью какого-то механического инструмента, который попутно достаточно ровно отшлифовывал образуемую поверхность. Скажем, чего-то типа фрезы…

То, что прием выравнивания внешней поверхности стен и облицовки уже после их монтажа использовался в Египте повсеместно, подтверждается и другими сооружениями из твердых пород камня. Например, ранее упоминавшимся Осирионом в Абидосе, где следы этой технологии сохранились как на боковых стенах, так и на блоках перекрытия.

Есть признаки использования того же приема и в Южной Америке. Так изогнутая дугой стена из блоков черного базальта храма Кориканчи в Куско с внешней стороны тщательно отшлифована, несмотря на весьма сложную форму поверхности. Но ровная поверхность не доходит до конца — по краю стены идет участок с еще невыровненными блоками, которые указывают как раз на то, что выравнивание происходило уже после монтажа стенки. Причем, шлифовка производилась явно непосредственно в ходе выравнивания.

Рис. 148. Невыровненный угол стены храма Кориканчи в Куско

Нам проще изготовить заранее плитку или блоки с уже ровной поверхностью, а затем уже собирать из них стенку. Но на самом деле в обратном порядке есть весьма рациональное зерно. Выравнивание внешней поверхности стен уже после монтажа кладки позволяет обеспечивать более ровную поверхность — вне зависимости от того, как «гуляли» блоки из стороны в сторону в процессе монтажа. Позволяет это и экономить время монтажа — не нужно стараться выравнивать положение каждого блока по внешней линии.

Только для того, чтобы воспользоваться всеми этими преимуществами, нужно иметь оборудование и технологии, которые позволяют обрабатывать вертикальные и наклонные плоскости кладки из очень твердых пород камня — гранита и базальта. Вдобавок, еще и на большой площади. Ручные технологии и примитивные инструменты для этого явно не подходят. Тут нужны весьма совершенные инструменты и развитые машинные технологии.

Многочисленных исследователей Гранитного храма на плато Гиза поражала и продолжает поражать прежде всего та точность, с которой блоки кладки подогнаны друг к другу. И это при том, что стыки нередко идут под наклоном, а сами блоки имеют сложную ступенчатую форму, которая, казалось бы, требует тщательнейшей работы по созданию каждого отдельного блока — таким образом, чтобы учитывать порой столь же непростую форму соседних блоков кладки.

Рис. 149. Фрагмент кладки Гранитного храма на плато Гиза

Но оказывается, что исследователи сильно переоценивали трудоемкость работ по столь аккуратной подгонке соседних блоков друг другу. Эти оценки на самом деле строятся, как правило, на одном важном предположении, которое чаще всего просто обходится по умолчанию, поскольку представляется очевидным и естественным. Это представление о том, что каждый блок изготавливался заранее, а уже потом укладывался на свое место в каменной кладке.

Мы настолько привыкли поступать именно так, что нам кажется невозможным действовать как-то иначе. Но в действительности это — вовсе не единственный вариант. На что, между прочим, указывает упомянутая выше технология выравнивания внешней поверхности стены уже после ее сборки. И если учесть эту технологию, построенную на непривычном нам «обратном порядке» действий, и допустить применение этого «обратного порядка» действий не только на финальном этапе выравнивания внешней поверхности, но и на более ранних стадиях, то всю сложную на первый взгляд конструкцию кладки Гранитного храма можно получить легко и просто…

Оставим пока в стороне вопрос о необходимости соответствующих инструментов. Допустим, что они есть. Разберемся сначала сугубо с технологией сборки.

Представим себя на месте строителей.

Пусть мы уже выровняли площадку, куда будем укладывать блоки. Берем «заготовку», то есть необработанный блок и выравниваем всего одну его сторону, срезая лишнее плоской пилой. Укладываем блок этой стороной вниз на подготовленное место. Берем следующий блок и также выравниваем всего одну его сторону. Приставляем его к уже установленному блоку аналогичным образом. Очевидно, что блоки из-за неровностей примыкающих поверхностей не прилегают плотно друг к другу.

Теперь берем либо пилу большой толщины — больше суммы всех неровностей в месте стыка блоков, — либо две пилы, соединенные параллельно между собой, с расстоянием между пилами опять же больше суммы неровностей в месте стыка. И делаем пропил по самому стыку. Неровности при этом срезаются.

Но в данном процессе не только срезаются неровности, но и получаются поверхности двух блоков, абсолютно точно параллельные друг даже в том случае, если пилы двигались у нас не строго вертикально, а под каким-то углом. Остается лишь придвинуть один блок к другому, и, по обычным законам геометрии, мы получим идеальный стык!

Более того, можно серьезно упростить процедуру, если второй блок не укладывать рядом, а поставить так, чтобы края двух блоков расположились внахлест. Тогда, взяв пилу длиной, достаточной для того, чтобы пилить сразу два блока, срезаем в этом положении их неровные края, а затем уже задвигаем второй блок на его место рядом с первым. Очевидно, что в этом случае мы также получим идеальный стык.

Далее можем продолжить кладку ряда таким же образом.

Перейдем теперь к следующему ряду кладки, предварительно выровняв горизонтально верхнюю поверхность нижнего ряда. Делаем все точно так же, как и ранее. Однако, если пила у нас продвигается достаточно быстро, то при выравнивании боковых поверхностей соприкасающихся блоков мы вполне можем «промахнуться» и получить лишний пропил на предыдущем ряде блоков. Что мы можем сделать в этом случае?

Не долго мудрствуя, мы можем дополнительно срезать еще не закрытую блоками верхнего ряда поверхность нижнего ряда, начиная с места лишнего пропила и как раз на его глубину, и продолжить кладку. Только при этом на нижнем ряде образуется… ступенька, наличие которой так удивляет тех, кто представляет себе укладку стен из уже полностью готовых блоков!..

Далее складываем всю стенку и после этого выравниваем фрезой ее боковую поверхность, срезая все неровности.

Как можно видеть, при данной последовательности сборки, мы как бы автоматически получаем все характерные признаки кладки Гранитного Храма — плотную состыковку блоков; ступенчатую и заходящую на смежные стены форму блоков; идеальное выравнивание стен. Все легко и просто.

Но… Легко и просто только при выполнении некоторых условий.

Во-первых, нужно иметь возможность поднимать, двигать и ворочать с боку на бок многотонные глыбы, как будто они сделаны из пенопласта или папье-маше. А во-вторых, нужно иметь пилы и фрезы, которые режут твердую гранитную породу как тот же пенопласт…

Если же заменить плоскую пилу, например, тросовой или вообще лучом лазера, то можно отойти от необходимости прямолинейных участков на стыках блоков. И получить даже кладку, при которой стыки имеют практически произвольную форму — такую, которая нередко встречается в древних перуанских сооружениях.

Рис. 150. Фрагмент кладки в Ольянтайтамбо (Перу)

Скорее всего, прием «подрезки внахлест по месту» использовался мастерами при создании и весьма странной конструкции, которая расположена прямо на горе в окрестностях перуанского комплекса Ольянтайтамбо (совсем рядом с искусственной площадкой с «сеткой», нанесенной дисковой пилой — о чем шла речь ранее). Тут сделаны четыре небольшие прямоугольные ниши непонятного назначения — поставить в них можно лишь небольшие статуэтки или нечто подобного небольшого размера. Две ниши прорезаны непосредственно в скале. А две — в блоке, который явно отрезан от той же самой скалы, но в каком-то другом месте, и «встроен» рядом с первой парой ниш.

Рис. 151. Ниши на скале в Ольянтайтамбо (Перу)

Подобная работа кажется нам просто невероятной, поскольку нам чужд вообще сам подход, лежащий в основе использованной тут технологии. Мы привыкли размалывать практически в пыль исходные естественные материалы, а потом уже из них буквально «лепить заново» нужные нам строительные детали — кирпичи, балки, плиты и тому подобное. И затем собирать сооружения из таких искусственно созданных строительных элементов, скрепляя их чаще всего с использованием раствора, который приготовлен опять-таки из размолотых в пыль природных материалов. Вся наша строительная индустрия нацелена именно на такой подход: сначала все разрушить и довести до состояния пыли, а уже потом вновь созидать.

Древняя же высоко развитая цивилизация строила на принципиально ином базовом подходе. Она не размалывала в пыль природные материалы, а использовала по максимуму готовые природные формы. В Перу, например, повсеместно можно встретить примеры, когда от базальтовой или гранитной горы отрезается кусок нужной формы, который встраивается в кладку где-то в другом месте — но опять-таки с учетом особенностей формы этого места.

Сочетание практически произвольного сочленения разных блоков и учета особенностей формы рельефа позволяло древним строителям добиваться того, что сооружение составляло с естественной скалой почти монолитное целое, которое в случае землетрясений двигалось также как единое целое. Это в значительной мере повышало сейсмоустойчивость этих конструкций, благодаря чему они и дожили до наших дней.

Однако такой базовый подход требует не просто иных, отличных от привычных нам, технологий и инструментов — он требует и совершенно иной «психологии строительства», совершенно иного «строительного мышления», иной «строительной логики»!.. И судя по всему, представители древней цивилизации этой иной логикой и обладали…

Как бы то ни было, все так или иначе сводится к необходимости наличия очень продвинутых технологий как в самом строительстве, так и в производстве соответствующих инструментов. Мы опять выходим на весьма высокий уровень развития цивилизации древних строителей. Строителей, которые, обладая соответствующими развитыми технологиями и совершенными инструментами, могли позволить себе использовать такую строительную логику, которая была весьма эффективной и серьезно экономила их трудозатраты, но которая нам кажется чуждой и нерациональной — правда, лишь постольку, поскольку у нас пока нет таких технологий и инструментов…