Обитель чародеев

Глава 22

Принцесса Се'Недра пребывала в задумчивом, даже меланхолическом настроении. Как ни нравились ей бури, вызываемые периодическими вспышками её темперамента, она с сожалением констатировала, что наступило время мириться с Гарионом. Как-никак им предстояло пожениться, и нельзя расстраивать жениха больше, чем это необходимо. Такие вспышки объяснялись тем фактом, что он занимал более высокое положение, а ей не хотелось чувствовать себя ущемленной, находясь рядом с ним. Вот и все. В целом перспектива выйти замуж за Гариона представлялась не такой уж неприятной, но такова была принцесса — без притворства она просто не могла жить, хотя очень любила Гариона. Теперь, после того, как он понял, что от него требуется, дело пойдет как маслу. Се'Недра решила отыскать его в тот же день и наладить отношения.

Все утро она провела за изучением «Книги Королей» и схемы, которую сама тщательно вычертила. Как принцесса империи и королева Райве, она, без сомнения, превосходила любую великую герцогиню любого дома империи. И конечно, она была выше по званию, чем королева Чирека Ислена и королева Олгарии Сайлар. Статус Мейязераны как соправительницы Арендии, однако, вызывал определенные сомнения. Скорее всего, она и Мейязерана занимают равное положение. Се'Недра пометила у себя в пергаменте, чтобы через посла Вальгона направить запрос заведующему протокольным отделом в Тол Хонете относительно данного вопроса. С торжествующим видом она еще раз взглянула на схему. За исключением леди Полгары и маленькой королевы Лейлы из Сендарии, которую всё так называли, поскольку это была очень милая женщина, Се'Недра с удовлетворением отметила, что она фактически превосходит или, по крайней мере, не уступает любой благородной леди на Западе.

Внезапно раздался удар грома такой силы, что зашатались стены цитадели. Се'Недра выглянула в окно, за которым ярко сверкало солнце. Откуда же гром? Второй удар разорвал тишину, и в залах послышался приглушенный шум испуганных голосов. Принцесса схватила серебряный колокольчик и позвонила.

— Отправляйся и узнай, что там стряслось, — приказала она вошедшей горничной и снова принялась изучать схему. Но вот последовал третий оглушительный удар, крики усилились, и в коридорах забегали люди. Это невозможно! Разве сосредоточишься при таком шуме и гаме? В раздражении она поднялась и направилась к двери.

Мимо неё бежали люди, вернее, спасались бегством. В этот момент из апартаментов леди Полгары с обезумевшими от ужаса глазами и съехавшей набок короной выскочила королева Лейла.

— В чем дело, ваше величество? — спросила Се'Недра.

— Полгара! — воскликнула королева Лейла и чуть не споткнулась в спешке. — Она рушит все, что попадается ей на глаза!

— Леди Полгара?!

От нового удара маленькая королева зашаталась и, чтобы не упасть, ухватилась в ужасе за Се'Недру.

— Прошу тебя, Се'Недра, узнай, что с ней! Заставь её остановиться, а то она камня на камне не оставит от крепости.

— Узнать? Мне?

— Она послушается. Она тебя любит. Заставь её остановиться.

Не раздумывая о возможной опасности, Се'Недра быстро подошла к двери леди Полгары и заглянула в комнату, где царил сплошной разгром: мебель перевернута, обои разорваны в клочья, окна выбиты, а в воздухе плавали клубы дыма. Се'Недра за свою жизнь устроила немало подобных сцен и могла по достоинству оценить мастерство исполнителя, но погром в комнате Полгары был абсолютным и выходил за рамки мастерства, становясь стихийным бедствием. Леди Полгара, с ничего не видящими глазами, вся растрепанная, стояла посередине комнаты, бессвязно ругаясь одновременно на множестве языков. Одной рукой она держала измятый лист пергамента, а другую, полусжав, подобно когтистой лапе, простерла к накаленному добела шару, который она, видимо, вызвала из воздуха и которому передавала всю свою ярость. Принцесса застыла на пороге и слушала тирады, срывающиеся с уст Полгары. Страшные проклятия начинались низким контральто, доходили до ужасного крещендо на верхних регистрах и поднимались еще выше. Достигнув предела голосовых связок, она принималась рубить воздух руками, сквозь пальцы которых с треском разлетались молнии, круша все, что попадало ей на глаза. Таким образом были вдребезги разнесены шесть чайных чашек, затем наступил черед блюдец, на которых они стояли. После небольшой заминки та же участь постигла и стол.

Се'Недра услышала сдавленное покашливание за спиной. Король Энхег, белый как полотно, на миг остановился в дверях, не выдержал, повернулся и убежал.

— Леди Полгара, — громко произнесла Се'Недра, обращаясь к волшебнице, пытаясь не столько урезонить её, сколько свести к минимуму материальный ущерб.

Полгара разнесла на мелкие кусочки четыре бесценные вазы, стоявшие на камине, четырьмя резкими движениями пальцев. За окном яркое утро сменилось сумраком, как будто солнце внезапно исчезло с неба, и послышался приглушенный раскат грома, который, как очень хотелось верить Се'Недре, не имеет ничего общего с разбушевавшейся женщиной.

— Что с вами? — спросила принцесса, надеясь отвлечь внимание волшебницы и заставить её прекратить ругаться и сыпать проклятиями.

Вместо ответа Полгара швырнула пергамент в Се'Недру, повернулась и превратила в мелкий белый порошок мраморную статую. С безумным взором она резко повернулась, ища, что бы еще сокрушить, но в дымящейся комнате, усеянной черепками и осколками, почти не осталось целых предметов.

— Нет! — вскрикнула Се'Недра, когда глаза неуправляемой женщины упали на стеклянного воробья, подаренного ей Гарионом. Принцесса знала, что Полгара из всех своих сокровищ особенно дорожит этой птицей, и бросилась вперед, чтобы защитить хрупкое изящное творение.

— Забери это! — прорычала Полгара сквозь зубы. — Убери его с глаз моих долой! — В её глазах бушевало пламя. Она снова повернулась и швырнула огненный шар в дребезжащее окно. Взрыв, который последовал в затянутом дымкой воздухе, был ужасен. Упершись кулаками в бока, она подняла искаженное гримасой лицо и принялась снова сыпать проклятиями. Из черных туч, появившихся невесть откуда, сверкнула молния, и на остров обрушился дождь. Не удовлетворившись разрушением, произведенным в комнате, Полгара перенесла свой гнев на острова моря Ветров, всюду засверкал огонь и загрохотало. Затем, уставившись вдаль, она подняла кулак и быстро разжала его. С небес обрушился ливень невиданной силы. Её сверкающие глаза сузились, и она подняла второй кулак. Дождь внезапно перешел в град. Большие глыбы льда со свистом ударялись о скалы, обдавая цитадель шрапнелью осколков.

Се'Недра схватила воробья, подняла с пола помятый пергамент и выбежала из комнаты.

Король Энхег выглянул из-за угла и спросил дрожащим голосом:

— Ты не можешь утихомирить её?

— Ничто не может утихомирить её, ваше величество.

— Энхег! Иди сюда! — раздался голос Полгары, перекрывавший грохот грома и лавины из осколков льдин, сотрясавший цитадель.

— О Белар! — простонал Энхег, устремляя глаза к небу и спеша к Полгаре.

— Передай немедленно сообщение в Вэл Олорн! — приказала она. — Мой отец, Силк и Гарион прошлой ночью выскользнули из крепости. Снаряжай свой флот и верни их! Мне наплевать, если тебе придется разнести полмира, разыскивая их. Найти и привести их ко мне!

— Полгара! Я…

— Не стой здесь, как идиот, с разинутым ртом! Действуй!

Осторожно, почти с благоговением, принцесса Се'Недра передала стеклянного воробья перепуганной служанке.

— Спрячь куда-нибудь, — сказала она, затем повернулась и вернулась в эпицентр бури. — Так что вы сказали? — спросила она Полгару ровным голосом.

— Мой идиот-отец, Гарион и этот паршивый воришка прошлой ночью сбежали, — ответила Полгара холодным тоном, который производил еще более грозное впечатление от нечеловеческого самообладания, звучавшего в нем.

— Они… что? — тихим голосом переспросила Се'Недра.

— Их нет. Ночью они тайком выбрались из крепости.

— Значит, вы должны отправиться за ними.

— Я не могу, Се'Недра, — ответила Полгара так, словно объясняя неразумному ребенку. — Кто-то должен оставаться здесь. Столько дел висит на мне. Он знал это и поступил так нарочно. Я попала в ловушку.

— Гарион?

— Нет, глупая! Мой отец! — И Полгара снова принялась сыпать проклятья, подкрепляя каждое слово ударом грома.

Се'Недра, однако, почти не слышала её. Она огляделась — вокруг творилось невообразимое.

— Надеюсь, вы извините меня, — сказала она, повернулась и пошла в свою комнату, где принялась тоже бить и ломать все подряд, что попадалось под горячую руку, визжа, как камаарская торговка.

Несколько часов продолжались приступы истерики у двух женщин, которые тщательно избегали друг друга в такие периоды. Некоторые эмоции можно с кем-то разделить, но не безумную ярость. Наконец Се'Недра почувствовала, что возможности затянувшейся истерики исчерпаны, и погрузилась в ледяное спокойствие человека, которого смертельно оскорбили. И чтобы ни писал он в своей безграмотной записке, самое малое через неделю всему миру станет известно, что Гарион бросил её. Бегство её жениха вызовет повсюду шутки. Такое невозможно перенести!

Как бы там ни было, она будет перед всем миром высоко держать голову и смотреть на всех надменно. Однако наедине с собой можно отвести душу, все сокрушая и плача, хотя высший свет не увидит и следа того, что ей довелось пережить. У неё осталось самое ценное — гордость, и её она не намерена терять.

Леди Полгара, с другой стороны, не считала, что должна проявлять такую сдержанность Заметив, что она немного успокоилась и прекратила посылать огненные молнии во все стороны, отдельные смельчаки посчитали, что худшее позади. Граф Трелхеймский первый направился к ней, пытаясь немного успокоить чародейку, и тут же выскочил, осыпаемый отборной бранью.

Бэйрек, бледный и потрясенный, шепотом предупредил:

— Держитесь от неё подальше. Исполняйте быстро все, что она ни попросит, а лучше — не показывайтесь ей на глаза.

— Ну хотя бы немного она успокоилась? — спросил король Родар.

— Она кончила бить мебель, — ответил Бэйрек. — Я думаю, что теперь она примется за людей.

В последующие дни всякий раз, когда Полгара покидала свои апартаменты, весть об этом распространялась мгновенно, и залы цитадели Железной хватки пустели. Её приказания, передаваемые обычно через служанку, в той или иной мере повторяли те, которые она отдала королю Энхегу: найти и привести тройку беглецов.

Ярость Се'Недры сменилась раздражительностью, которая также отталкивала людей, и лишь только кроткая Адара терпеливо сносила приступы хандры и ярости маленькой принцессы. Большую часть времени они вдвоем сидели в саду, примыкавшему к королевским апартаментам, где Се'Недра давала волю своим чувствам, не боясь, что её услышат.

На пятый день после побега Гариона и его друзей Се'Недра по-настоящему ощутила последствия их исчезновения.

День выдался теплый. Весна наконец-то добралась и до такого унылого места, как Райве, и небольшая лужайка в центре сада покрылась зеленью. Розовые, голубые и красные цветы мерно покачивались под тяжестью ярко желтых пчел, перелетавших с одного цветка на другой. Се'Недра не замечала трудолюбивых насекомых. Одетая в любимую бледно зеленую дриадскую тунику, закусив непокорный локон, она изливала душу терпеливой Адаре, жалуясь на непостоянство мужчин.

В середине дня их обнаружила королева Сендарии Лейла.

— О, вот ты где, — прощебетала она. Как всегда, её корона была сдвинута набок. — А мы тебя обыскались.

— Что такое? — довольно невежливо спросила Се'Недра. Королева Лейла остановилась и критически посмотрела на принцессу.

— О боже, мы опять сердиты? Ну что тебя мучит, Се'Недра? Последнее время ты только огрызаешься.

Се'Недра перехватила красноречивый взгляд Адары в сторону королевы, который её совсем разозлил.

— Я нахожу, что когда тебя бросают и убегают, это несколько раздражает, ваше величество, — холодно заметила она.

Радостная улыбка на лице королевы Лейлы пропала.

— Ты не извинишь нас, Адара? — спросила она.

— Конечно, ваше величество, — ответила Адара, поспешно поднимаясь. — Я буду у себя, Се'Недра, — прибавила она и грациозно вышла из сада.

Дождавшись, пока девушка отойдет подальше, королева Лейла села на мраморную скамью и решительно произнесла:

— Садись, Се'Недра!

Принцесса посмотрела на невысокую женщину, напуганная её строгим голосом, и послушно опустилась рядом.

— Ты должна перестать воспринимать все происходящее в мире как личную обиду, понимаешь? — сказала ей Лейла. — Это очень плохая привычка. То, что сделали Гарион, Белгарат и Силк, не имеет к тебе никакого отношения. — Она строго посмотрела на Се'Недру. — Ты что-нибудь слышала о Пророчестве?

— Доводилось, — недовольно ответила Се'Недра. — Толнедрийцы, по правде говоря, не верят таким вещам.

— Это их проблема, — сказала Лейла. — Слушай меня внимательно, Се'Недра. Ты можешь не верить, но ты должна понять одно. — Королева на секунду задумалась. — В Пророчестве однозначно сказано, что с возвращением райвенского короля проснется Торак…

— Торак? Это ерунда. Он мертв.

— Не прерывай, дорогая. За время путешествия с Полгарой и Белгаратом ты, однако, ничего не поняла. Для маленькой девочки, которая подавала такие большие надежды, ты удивительно глупа.

Се'Недра залилась краской.

— Торак — бог, Се'Недра, — продолжала Лейла. — Он спит, он не мертв. Он не умер в Во Мимбре, хотя многим хотелось так считать. В то мгновение, когда Гарион прикоснулся к Оку, Торак очнулся ото сна. Ты никогда не задумывалась, почему Полгара настаивала на том, чтобы Миссия нес камень из Рэк Ктола? С таким же успехом это мог бы сделать и Гарион.

Се'Недра никогда не вникала в это.

— Если бы Гарион прикоснулся к нему, находясь на земле энгараков и без своего меча, Торак восстал бы ото сна и устремился немедленно за ним, и тогда Гариону грозила бы смерть.

— Смерть? — изумленно прошептала принцесса Се'Недра.

— Конечно, дорогая. Вот так-то. Пророчество говорит, что Торак и райвенский король когда-нибудь встретятся и что эта встреча решит судьбу человечества.

— Гарион? — воскликнула Се'Недра, не веря услышанному. — Ты это серьезно?

— Более серьезного я ничего не говорила в своей жизни, дитя. Гариону предстоит сразиться с Тораком не на жизнь, а на смерть, чтобы решить судьбу мира. Теперь ты понимаешь? Вот почему Белгарат с Келдаром и Гарионом поспешно оставили Райве и двинулись в Маллорию, где состоится этот поединок. Он мог бы взять с собой целую армию, но понимает, что только зря погубит множество человеческих жизней. Вот почему они отправились втроем. Может, теперь ты поймешь, что пора взрослеть?

Разговор с королевой Лейлой произвел на Се'Недру большое впечатление. Впервые в жизни она стала беспокоиться о других больше, чем о себе, стала переживать за Гариона. По ночам её начали мучить кошмары, в которых с Гарионом происходили самые страшные вещи.

В довершение всего она стала слышать постоянный звон, который порой сводил с ума. Это походило на шум голосов, долетавших откуда-то издалека, — голосов, которые хотели сообщить что-то очень важное, но так и не могли преодолеть какую-то грань. Жужжащий звук и беспокойство за судьбу Гариона приводили к частой смене настроения, и даже Адара избегала её в такие минуты.

Раздражающий звук в ушах продолжался несколько дней, пока совершенно случайно она не обнаружила его причину. Погода на острове Ветров никогда не была особенно хорошей, а весной тем более отличалась непредсказуемостью. Штормы один за другим с какой то мрачной периодичностью налетали на скалистый берег, обрушивая на город и остров ураганный ветер со снегом.

Одним мрачным дождливым утром принцесса сидела в своих апартаментах, недовольно поглядывая на залитое водой окно. Огонь, потрескивавший в камине, не радовал её. Посидев еще немного, она вздохнула и, не зная, чем заняться, присела к туалетному столику и принялась расчесывать волосы.

Серебряный медальон, висевший на шее, на миг привлек её внимание, когда она взглянула на себя в зеркало. Это был медальон, подаренный Гарионом. Она привыкла к тому, что он постоянно висит на шее, и то, что его невозможно снять, время от времени вызывало в ней бешеные приступы ярости. Она перестала причесываться и кончиками пальцев невзначай коснулась амулета.

— …Но мы ничего не можем предпринять до тех пор, пока окончательно не будут мобилизованы аренды и толнедрийцы, — раздался голос короля Родара.

Се'Недра вздрогнула и быстро обернулась, недоумевая, почему тучный монарх Драснии вошел в её комнату. Как только она отняла пальцы от амулета, голос пропал. Се'Недра недоуменно огляделась. Она нахмурилась и снова коснулась амулета.

— …Нет, нет, — послышался новый голос, — нельзя добавлять специи, пока не закипит. — Се'Недра во второй раз отняла руку от талисмана, висевшего на шее, и сразу же голос смолк. Как зачарованная, она протянула руку и коснулась амулета в третий раз.

— …Ты застилай постель, а я поправлю. Мы должны торопиться. Королева Чирека может вернуться в любую минуту.

Пораженная услышанным, принцесса раз за разом прикасалась к амулету, и каждый раз её слух улавливал отрывки разговоров, происходящих в цитадели.

— …Огонь слишком горяч. Утюг может все сжечь… Затем ей удалось подслушать разговор, который велся шепотом.

— …Что, если кто-то войдет? — спросил женский голос.

— Никто не войдет, — раздался в ответ вкрадчивый мужской голос. — Мы в безопасности. Здесь так тепло и уютно… и я люблю тебя…

Се'Недра быстро убрала пальцы с амулета, сильно покраснев.

Сначала принцесса никак не могла сообразить, как пользоваться чудесным устройством, но, попрактиковавшись, научилась. Спустя два часа она уже без труда могла настроиться на любой разговор, который происходил в стенах крепости. Один разговор, однако, её особенно заинтересовал. С помощью чудесного амулета она узнала о многих тайнах, интересных и не очень. Она отдавала себе отчет в том, что делает, но какая-то неведомая сила толкала её на это.

— …Ваши доводы разумны, ваше величество, — раздался голос Мендореллена. — Король Кородаллин привержен нашему делу, хотя ему потребуются недели, чтобы собрать войска Арендии. Больше всего нас должно волновать то, какую позицию в этом деле займет император.

Без его легионов наша позиция выглядит довольно сомнительной.

— У Рэн Боруна нет выбора, — заявил король Энхег. — Он связан обязательствами Вомимбрских соглашений.

Бренд, Хранитель трона райвенов, откашлялся и проговорил своим глубоким голосом:

— Я не думаю, что все так просто, ваше величество. Соглашения устанавливают, что королевства Запада должны откликнуться на призыв райвенского короля, а Белгариона, который мог бы бросить такой клич, среди нас нет.

— Мы действуем от его имени, — заявил король Чо-Хэг.

— Проблема заключается в том, чтобы убедить в этом Рэн Боруна, — указал Родар. — Я знаю толнедрийцев. Он может нанять целую армию адвокатов, только чтобы не ввязываться в войну. Если Белгарион собственной персоной не встретится с Рэн Боруном лицом к лицу и лично не отдаст команду, император займет позицию, согласно которой он юридически не обязан выступать вместе с нами. Единственное лицо, которое может заставить его это сделать, это райвенский король…

Се'Недра убрала пальцы с амулета. В её голове начал созревать план. Идея выглядела замечательной, но она не была уверена в том, что сможет воплотить её в жизнь. Олорны, как она знала по собственному опыту, упрямы и неохотно воспринимают любые нововведения. Отбросив расческу, она подошла к миниатюрному комоду, стоявшему у окна, открыла его и принялась в нем рыться. Вскоре отыскался плотно скатанный пергамент. Она развернула его и принялась просматривать, пока не наткнулась на нужный отрывок, который внимательно прочитала не один раз. Кажется, она нашла то, что искала.

Весь день она провела за обдумыванием одной идеи, пришедшей ей в голову. Возможность, что Гариона догонят и остановят, представлялась маловероятной. Белгарат с принцем Келдаром слишком поднаторели в умении выкручиваться из разных ситуаций, и их не так то легко поймать. Так что преследование сбежавшей троицы казалось Се'Недре пустой тратой времени. Поскольку Полгара сейчас была не в состоянии видеть вещи в их истинном свете, Се'Недра должна сама немедленно принять меры, чтобы свести к минимуму опасность для Гариона, когда он ступит на землю энгараков. Вот только потребуется убедить олорнских королей, что именно ей надлежит взяться за претворение в жизнь этих мер.

Когда рано утром Се'Недра встала, дождь продолжал идти. Разумеется, она должна была выглядеть величественно, и поэтому выбрала платье из изумрудного бархата и капюшон в тон ему. Она знала, что зеленый цвет ей очень к лицу, а диадема из золотых дубовых листьев создаст впечатление короны на голове. Се'Недра была рада, что дождалась утра, так как знала на собственном опыте, что с мужчинами легче вести дела по утрам. её предложение, несомненно, будет воспринято в штыки, и ей хотелось, чтобы её идея запала в души олорнских королей, когда они еще не очухались ото сна. В последний раз оглядев себя в высоком зеркале, она собрала в кулак все свое мужество и снова повторила в уме те вопросы, которые могут ей задать. Она на все вопросы продумала ответы. Взяв скатанный свиток, Се'Недра направилась к двери.

Зал совещаний, в котором обычно собирались олорнские короли, представлял собой просторное помещение, расположенное в одной из массивных башен цитадели, с тяжелыми балками под потолком, мягким темно-бордовым ковром на полу и камином в человеческий рост. Портьеры такого же цвета, что и ковер, обрамляли окна, по которым хлестали крупные капли дождя. На стенах палаты были развешены карты, а большой стол завален свитками и заставлен пивными кружками. Король Энхег в синей мантии и с помятой короной на голове развалился в кресле, как всегда злой и невыспавшийся. Король Родар казался необъятным в своей ярко-красной мантии, остальные короли и генералы были одеты довольно скромно.

Се'Недра вошла в зал без стука и горделиво уставилась на смутившихся мужчин, которые неуклюже и с трудом поднялись на ноги.

— Ваше высочество, — начал король Родар, важно кланяясь. — Такая честь для нас. Вы хотели…

— Ваше величество, — ответила она, слегка приседая, — и вы, господа… Я решила, что мне нужен ваш совет в одном деле государственной важности.

— Мы готовы служить вам немедленно, ваше высочество, — ответил король Родар, в глазах которого промелькнула хитрая искорка.

— В отсутствие короля Белгариона его полномочия переходят ко мне, — объявила Се'Недра, — и я хотела бы узнать от вас, как мне поступить. Я хочу, чтобы власть оказалась в моих руках без нареканий с чьей-либо стороны.

Не веря своим ушам, все уставились на нее.

Первым пришел в себя король Родар, который вежливо заметил:

— Интересное предложение, ваше высочество. Мы, однако, смотрим на это по-другому. Существует давно заведенный порядок. Тем не менее мы благодарим ваше высочество за любезное предложение.

— Фактически это не предложение, ваше величество, — возразила Се'Недра, — и любые ранее существовавшие порядки не принимаются во внимание.

Король Энхег что-то пробормотал, но Родар уже направился к Се'Недре, которая поняла, что толстый драснийский король окажется самым серьезным противником… или самым верным союзником.

— Мы с радостью взглянули бы на документ, наделяющий ваше высочество такими полномочиями, — сказал он. — Я полагаю, этот свиток в ваших руках как раз и является таковым документом.

— Совершенно верно, ваше величество, — тоном, не терпящим возражений, заявила Се'Недра. — Данный документ однозначно и неоспоримо перечисляет мои обязанности.

— Разрешите? — спросил Родар, протягивая руку. Се'Недра передала ему свиток, и он осторожно развернул его.

— Но… ваше высочество. Это всего лишь договор о вашей помолвке. Вероятно, вы хотели принести другой документ?

— Соответствующий материал содержится в четвертом параграфе, ваше величество.

Родар быстро пробежал параграф, чуть нахмурив брови.

— Что там говорится, Родар? — нетерпеливо спросил король Энхег.

— Интересно, — проговорил Родар, почесывая за ухом.

— Родар! — раздраженно повторил свой вопрос Энхег. — Что там говорится?

Король Родар откашлялся и принялся читать вслух:

— «Настоящим устанавливается, что король Белгарион и его королева должны править совместно и что в его отсутствие к ней переходят все обязанности и полнота власти райвенского короля».

— А ну-ка дай сюда, — грубо сказал Энхег, вырывая свиток у Родара.

— Это еще ничего не значит, — подал голос Бренд. — Она пока что не королева и станет ею только после свадьбы.

— Это только формальность, милорд Хранитель, — возразила ему Се'Недра.

— Притом немаловажная, я бы сказал, — парировал он.

— Однако, — холодно заметила она, — когда король умирает, следующий из его рода надевает его корону, даже если не было официальной коронации, разве не так?

— Это другое дело, — пробормотал Бренд.

— Я не вижу различия, милорд. Я облечена той же властью, что и Белгарион. В случае его отсутствия или исключительных обстоятельств я обязана взять бразды правления в свои руки. Это мое право и моя обязанность. Формальности могут подождать, но я — райвенская королева. Это воля райвенского короля. Вы отказываетесь подчиниться своему королю?

— В том, что она говорит, что-то есть, милорд Хранитель, — задумчиво протянул граф Селин. — С документом не поспоришь.

— Но послушайте! — торжествующе воскликнул Энхег. — В параграфе два говорится, что в случае, если свадьба не состоялась, все подарки должны быть возвращены. Свадьба еще не состоялась!

— Я не уверен, что власть представляет собой подарок, Энхег, — возразил король Фулрах. — Нельзя дарить власть, а потом отбирать её.

— Она ничего не понимает в управлении, — упрямо продолжал Энхег. — Что она может знать об олорнах?!

— Равно как и Гарион, — тихо проговорил король Чо-Хэг. — Научится, как научился он.

Се'Недра зорко следила за расстановкой сил. Большинство, кажется, готово по крайней мере рассмотреть её идею. Только двое, Бренд и Энхег, упорствуют. Настало время удалиться с достоинством, предложив им самим сделать выбор.

— Я покидаю вас, господа, чтобы вы сами могли обсудить этот вопрос, — проговорила она величественно. — Я, однако, хотела бы довести до вашего сведения, что осознаю всю серьезность ситуации, с которой сталкивается Запад. — Она напустила на себя простодушие маленькой девочки и с обезоруживающей улыбкой призналась:

— Я только молодая девушка, неискушенная в тонкостях тактики и стратегии. Я никогда не смогу принять никакого решения в этой области без вашего компетентного совета, господа.

Затем она присела в подчеркнуто глубоком реверансе перед королем Родаром.

— Ваше величество, я буду ожидать решения.

Он склонился немного неловко и ответил, подмигнув:

— Ваше величество.

Се'Недра удалилась и буквально пролетела по коридорам, спеша к себе. Запыхавшись, она затворила дверь и дрожащими пальцами прикоснулась к талисману, быстро отыскав среди случайных разговоров тот, который был ей нужен.

— …отказываюсь принимать участие в этом балагане, — послышался голос Энхега.

— Энхег, друг мой, — с удивительной для него твердостью сказал король Сендарии Фулрах, — ты дорог мне, как брат-король, но у тебя есть свои предубеждения. Не лучше ли для государственного деятеля рассмотреть преимущества и недостатки ситуации беспристрастно?

— Олорны никогда не пойдут за ней, — заявил Энхег. — В этом основной недостаток.

— С другой стороны, олорны последуют за нами, — спокойно сказал король Чо-Хэг. — Она будет только номинально играть роль лидера… служить своего рода символом единства.

— Я считаю, что Чо-Хэг совершенно прав, говоря, что мы должны рассмотреть этот вопрос самым тщательным образом, — горячо произнес король Родар. — Примите мои извинения, барон Мендореллен, но аренды совершенно разъединены. Астурия и Во Мимбр готовы вот-вот наброситься друг на друга, а призыв короля Кородаллина, весьма вероятно, будет проигнорирован в северной Арендии. В этом случае мимбратские рыцари почти наверняка останутся дома, чтобы защищаться от возможных набегов астурийцев. Нам нужен кто-то, кто мог бы заставить их забыть свою вражду и присоединиться к нам. Нам не обойтись без астурийских лучников и мимбратских рыцарей.

— К сожалению, я вынужден согласиться с вами, ваше величество, — ответил Мендореллен. — Моя бедная Арендия должна объединиться, выступая за одно общее дело, и при этом инициатива должна исходить со стороны. Мы недостаточно мудры, чтобы сами пойти на это.

— Се'Недра может здесь сослужить нам хорошую службу, как это сделал Гарион, — решил уступить Бэйрек. — Я не думаю, что кто-то считает его выдающимся генералом. Единственное, что от него требуется, — надеть на голову корону и встать впереди войска… Потом, аренды очень сентиментальны и романтичны. От хорошеньких девушек они без ума. Этот документ об обручении делает её заявление по крайней мере почти законным. Все, что от нас требуется, — поступать так, как если бы мы признали её и соглашаемся с ней. Если в этот момент где-нибудь начнется заваруха, то аренды объединенным фронтом выступят вслед за нами… я так думаю.

— Главный вопрос в том, — с жаром произнес король Родар, — какое впечатление это произведет в Толнедре. Рэн Борун любит её до безумия и может отдать ей свои легионы… хотя бы часть их, но он ни за что не уступит их нам, попроси мы об этом. Он сразу разглядит политическую выгоду в том, что она является верховным главнокомандующим. Нам позарез нужны эти легионы. Лично я не люблю толнедрийцев, но их легионы — лучшая армия в мире. Я встану на колени перед Се'Недрой ради того, чтобы заполучить их. Пусть играет в королеву, если ей так хочется.

Се'Недра улыбнулась. Все вышло гораздо лучше, чем она предполагала. Она была очень довольна собой, когда села перед туалетным столиком и принялась напевать себе под нос.

Глава 23

Дельбан, оружейник, был грубоватым лысым человеком с широкими плечами, громадными мозолистыми руками и седой бородой. Этот человек не знал себе равных в своем искусстве и никого не уважал. Се'Недра нашла его невыносимым.

— Я не делаю доспехи для женщин, — с ходу заявил он, когда она в сопровождении Дерника явилась к нему в мастерскую. После чего он повернулся спиной и принялся громко стучать по тонкому листу раскаленной стали. Больше часа ушло лишь на то, чтобы он согласился хотя бы выслушать её. Жар от накаленного добела листа был совершенно нестерпим. Пот градом катил с Се'Недры. Она предварительно изобразила свои доспехи, и рисунок, как ей казалось, вышел удачным, но когда она показала его Дельбану, тот хрипло рассмеялся.

— Что тут смешного? — недовольно спросила она.

— В этом ты будешь выглядеть, как черепаха, — ответил он, — и не сможешь двигаться.

— Рисунок должен дать тебе общее представление, — продолжала Се'Недра, стараясь не давать волю своему вспыльчивому нраву.

— Почему бы тебе не быть хорошей девочкой и не отправиться с этим к портнихе? — предложил он. — Я работаю со сталью, а не с парчой и атласом. Доспехи, подобные этим, настолько неудобны, что в них не повернешься.

— Тогда измени фасон, — процедила она. Он снова взглянул на рисунок, затем скомкал его и, швырнув в угол, прибавил:

— Глупость!

Се'Недра чуть не закричала от возмущения, но подняла рисунок и упрямо спросила:

— Что в нем плохого?

— Здесь слишком много, — он ткнул толстым пальцем в плечо, схематично показанное на пергаменте. — Ты не сможешь поднять руку. — Затем указал на нагрудник. — Если бы я изготовил его таким, твои руки торчали бы как палки. Ты не смогла бы даже почесать нос. Уж если ты взялась за это, то скажи точно, чего тебе нужно? Тебе требуется короткая кольчуга или нагрудник? Что-нибудь одно.

— Почему одно?

— Вес. Ты упадешь под их тяжестью.

— Сделай полегче. Или ты не можешь?

— Я могу выковать паутину, а что проку в такой работе? Обычный нож запросто проткнет её.

Се'Недра тяжело вздохнула и ровным голосом продолжала:

— Старший оружейник, посмотри на меня. Неужели ты думаешь, что в мире отыщется хоть один воин, с которым я могла бы сразиться?

Он оглядел её крохотную фигуру долгим взглядом, почесал лысину и, взглянув на её плотно сжатые губы, откровенно сказал:

— Ты в самом деле ростом не вышла. Но если ты не собираешься драться, для чего тебе доспехи?

— Я не хочу, чтобы это были настоящие, — объяснила она, начиная терять терпение. — Они должны казаться доспехами. Вроде костюма. — Она сразу заметила, что сболтнула лишнее.

Лицо Дельбана потемнело, и он снова отшвырнул рисунок. Потребовалось еще минут десять, чтобы оружейник успокоился. В конце концов после долгих уговоров и льстивых заверений она убедила Дельбана рассмотреть её идею как воплощение трудного художественного замысла.

— Так и быть, — сдался он с мрачным выражением на лице. — Снимай одежду.

— Что?

— Скидывай одежду, — повторил он. — Мне нужно снять мерку.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?!

— Девочка, — язвительно сказал оружейник. — Я женатый человек. У меня дочери старше тебя. Ты носишь нижнее белье, не так ли?

— Да, но…

— Таким образом, мы пощадим твою стыдливость. Снимай платье.

С пылающим лицом Се'Недра освободилась от платья. Дерник, кузнец, который наблюдал за живописным диалогом, стоя на пороге и ухмыляясь, вежливо повернулся спиной.

— Ты должна больше есть, — сказал Дельбан. — Худая, как цыпленок.

— Оставь свои замечания при себе, — огрызнулась принцесса. — Занимайся делом. Я не собираюсь весь день торчать тут в одной сорочке.

Дельбан взял кусок бечевки с узелками, завязанными через определенные отрезки, долго и тщательно измерял, пока наконец не сказал:

— Ну вот. Все. Теперь можешь одеваться. Се'Недра поспешно надела платье.

— Сколько времени у тебя уйдет на работу? — спросила она.

— Две три недели.

— Это невозможно! Даю неделю.

— Две.

— Десять дней!

В первый раз с тех пор как она вошла в мастерскую, оружейник улыбнулся.

— Она привыкла добиваться своего, а? — заметил он Дернику.

— Она королевских кровей, — ответил кузнец, — и обычно получает то, чего хочет.

— Ладно, худышка, — рассмеялся Дельбан. — Десять дней.

Се'Недра просияла.

— Я знала, что мы договоримся.

Ровно через десять дней принцесса с шествующим позади Дерником вернулась в мастерскую Дельбана. Кольчуга, изготовленная умельцем, представляла собой настоящий шедевр — настолько она была легка. Шлем, выкованный из тонкой стали, украшал белый плюмаж и золотая корона. Наколенники, предназначенные для защиты ног, были впору. Все это довершал выпуклый щит и медный меч, вложенный в изысканно отделанные ножны.

Се'Недра, однако, с недовольным видом уставилась на нагрудник, изготовленный Дельбаном. Разумеется, он сидел хорошо… слишком хорошо.

— Ты ничего не забыл? — спросила она. Он взял нагрудник своими большими руками и внимательно осмотрел его.

— Все на месте. Спереди… Сзади… Все ремни тут. Что еще ты хочешь?

— Он немного… понимаешь? — намекнула Се'Недра.

— Нагрудник в самый раз. Остальное не моего ума дело.

— Я хочу, чтобы он был немного… — она изобразила руками округлость.

— Зачем?

— Неважно зачем. Сделай так.

— Что ты хочешь туда упрятать?

— Это мое дело. Только сделай так, как я говорю. Оружейник бросил молот на наковальню и грубо ответил:

— Делай сама!

— Дерник, — обратилась Се'Недра к кузнецу.

— О нет, принцесса, — отказался Дерник. — Я не прикоснусь к инструменту другого мастера. Так не положено.

— Пожалуйста, Дельбан, — взмолилась она.

— Это глупость, — ответил тот с каменным лицом.

— Да нет же. Это очень важно, — продолжала уговаривать его принцесса. — В таком нагруднике я буду похожа на мальчишку. Когда люди меня увидят, они должны знать, что перед ними женщина. Это исключительно важно. Не мог бы ты… ну… сделать? — Она показала, что именно ей надо.

Дельбан бросил недовольный взгляд на Дерника.

— Это ты привел её в мою мастерскую, да?

— Все говорят, что ты лучший из мастеров, — как бы оправдываясь, ответил тот.

— Ну самую малость… — с мольбой в голосе попросила Се'Недра.

— А, ладно, — сдался Дельбан, берясь за молот. — Все что угодно — лишь бы поскорее выпроводить тебя из моей мастерской. — И он принялся с ожесточением бить по стали.

— Полагаюсь на твой хороший вкус, Дельбан. — Она улыбнулась, коснувшись его щеки. — До встречи… скажем, завтра.

Доспехи, которые на следующее утро Се'Недра примеряла перед зеркалом, сидели идеально.

— Ну, что скажешь, Адара? — спросила она подругу.

— Очень симпатично, Се'Недра, — ответила девушка с долей сомнения.

— То, что надо! — воскликнула счастливая Се'Недра, поворачиваясь таким образом, чтобы голубой плащ прикрепленный к наплечнику, эффектно развевался. Сверкающая кольчуга, надетая под нагрудником, доходила до колен и ладоней. Наколенники и налокотники, доходящие до плеч, были инкрустированы медью; Дельбан решительно отказался от золота. Латы немного натирали кожу из-за толстой льняной рубашки, но Се'Недра была готова к этому. Она угрожающе взмахнула мечом, глядя на свое отражение в зеркале.

— Ты не правильно его держишь, Се'Недра, — вежливо заметила Адара.

— Покажи, — сказала Се'Недра, передавая ей меч. Адара взяла оружие и, крепко сжав рукоять, опустила вниз. Она словно родилась с мечом в руке.

— Где ты научилась этому? — спросила Се'Недра.

— Нам давали уроки, — ответила Адара, возвращая меч. — Это традиция.

— Помоги мне со щитом.

В конце концов на принцессу удалось надеть все боевое облачение.

— В них же невозможно двигаться! — возмущенно произнесла Се'Недра, возясь с длинными ножнами, болтающимися на боку.

— Придерживай их за эфес, — посоветовала Адара. — Ты не хочешь, чтобы я шла рядом?

Се'Недра задумалась, поправляя волосы и шлем с плюмажем, и неохотно сказала:

— Лучше я отправлюсь к ним одна. У меня все в порядке?

— Лучше не придумаешь, — заверила её Адара. Неожиданная мысль пришла принцессе в голову.

— А что, если они поднимут меня на смех? — испуганно спросила она.

— В таком случае бросайся на них с мечом, — мрачно ответила Адара.

— Ты шутишь, Адара.

— Какие могут быть шутки, принцесса? — ответила Адара с совершенно серьезным лицом.

Подойдя к двери зала совещаний, Се'Недра набрала в легкие побольше воздуха и вошла, не постучавшись. Стук был бы некстати, решила принцесса, ибо он ставит под сомнение её право присутствовать там.

— Итак, господа? — обратилась она к собравшимся королям и генералам, останавливаясь в центре зала, где её могли видеть все.

— Ваше величество, — вежливо вставая и кланяясь, приветствовал её король Родар. — Мы были обеспокоены вашим отсутствием. Причина этого нам теперь совершенно ясна.

— Вы одобряете? — не могла не спросить она, поворачиваясь и демонстрируя свои доспехи.

Король Родар задумчиво оглядел её и сказал, обращаясь к остальным:

— Впечатляет, не правда ли? Все на своем месте. Аренды пойдут за ней и толнедрийцы… ну… насчет толнедрийцев посмотрим.

Король Энхег, сжав зубы, пробормотал:

— Такое ощущение, что меня вовлекают в нечто недостойное. Сама эта мысль бросает в дрожь, но я не могу найти никакого подходящего аргумента против. — Он критически оглядел Се'Недру. — По моему, недурно, а? Абсолютно неестественно, правда, но в латах что-то есть. Это может подействовать.

— Я так рада, что удостоилась благосклонности вашего величества, — почти задыхаясь, произнесла Се'Недра и попыталась присесть в реверансе, но, закованная в доспехи, не смогла. Тогда она рассмеялась и кокетливо улыбнулась мрачному королю чиреков.

Он почти враждебно уставился на нее, но потом выдавил:

— Так и быть… Поскольку все понимают, что не ей принимать решения, я не против. Идея мне не по душе, но это уже неважно. — Он встал и поклонился ей. — Ваше величество, — сказал король Энхег так, как будто слова застревали в горле.

Се'Недра одарила его очаровательной улыбкой и по привычке попыталась присесть.

— Оставь это, Се'Недра, — посоветовал он, морщась. — Тот, кто правит Западом, не обязан кланяться никому. — Раздосадованный, он повернулся к королю Драснии:

— Это не подействует, Родар. Как нам её теперь называть? Повелительница Запада? В таком случае мы станем посмешищем всех двенадцати королевств.

— Можно называть её райвенской королевой, мой дорогой Энхег, — невозмутимо ответил король Родар. — И мы оторвем голову любому кто посмеет не поклониться ей.

— Быть посему, — сердито добавил Энхег. — Уж если я склоняюсь перед ней, то и все должны.

— Я рада, что все хорошо кончилось, — раздался знакомый голос из темного угла.

— Леди Полгара! — смутилась Се'Недра. — Я не знала, что вы здесь!

— Это вполне объяснимо, — ответила Полгара. — Ты была так занята, ведь правда?

— Я…

Полгара осторожно поставила чашку на стол и подошла к Се'Недре. её лицо было серьезно, но в глазах играли знакомые озорные огоньки, когда она рассматривала облаченную в латы принцессу.

— Очень интересно, — только и сказала она. Се'Недра была обескуражена.

— Господа, — обратилась Полгара к совету, — я уверена, у вас найдется много важных дел, которые требуют обсуждения. У нас с её высочеством тоже есть свои дела, может быть, меньшей важности. Я уверена, вы извините нас. — Она направилась к двери и, не оборачиваясь, бросила на ходу:

— Идем, Се'Недра.

Предчувствуя недоброе, принцесса последовала за ней из комнаты.

Полгара не проронила ни слова, пока они не оказались в её покоях. И только плотно закрыв двери, она повернулась и строго сказала:

— До меня дошли слухи о твоих приготовлениях, Се'Недра. Не соблаговолишь объяснить, что это значит?

— Они так много спорили, — жалобно начала Се'Недра. — Им нужен был кто-то, кто бы объединил их.

— И ты решила заняться этим?

— Ну…

— Откуда ты узнала об их спорах?

Се'Недра виновато опустила голову.

— Понятно, — проговорила Полгара. — Ты выяснила, как пользоваться амулетом моей сестры. Как умно с твоей стороны.

— Позвольте мне сделать это, леди Полгара! — воскликнула Се'Недра. — Разрешите мне повести их за собой. Я знаю, что справлюсь. Разрешите мне доказать, что я достойна называться супругой Гариона!

Полгара задумчиво глядела на нее, потом произнесла:

— Ты очень быстро взрослеешь, Се'Недра.

— Вы разрешите мне сделать это?

— Давай сначала поговорим по душам. Снимай шлем и щит, дорогая, и поставь меч в угол. Сейчас я налью тебе и себе чаю, и ты расскажешь, что задумала. Я хотела бы обойтись без сюрпризов, когда все начнется.

— Вы отправитесь с нами? — спросила Се'Недра и, сама не зная почему, испугалась своего вопроса.

— Конечно же, я с вами, — улыбнулась Полгара. — Хотя бы для того, чтобы удержать тебя от опрометчивых шагов. Кажется, с Гарионом это не удалось. — Она замолчала и устремила свой взор на нагрудник Се'Недры, — Ты не перестаралась, дорогая?

Се'Недра покраснела и, запинаясь, принялась оправдываться:

— Я думала, что… будет лучше… если…

— Се'Недра, — наставительно сказала ей Полгара. — Ты не должна смущаться. Как-никак ты еще молодая девушка. Всему свое время. Все наладится.

— У меня здесь все плоское, — почти с отчаянием вздохнула принцесса, но тут её осенило. — Вы не могли бы… ну… — она сделала красноречивый жест.

— Нет, дорогая, — решительно произнесла Полгара. — Эта идея не очень хорошая. В твоем организме могут произойти сомнительные и нежелательные изменения, а такими вещами не шутят. Просто наберись терпения. Появятся дети, и ты не узнаешь себя.

— О леди Полгара, — смущенно улыбнулась Се'Недра, — вы все знаете и понимаете. Вы для меня как мать, которую я никогда не видела. — Повинуясь неудержимому порыву, она повисла на шее Полгары.

Полгара наморщила нос и недовольно проговорила:

— Се'Недра, почему бы тебе не снять твою броню? От тебя пахнет, как от чугунного горшка. Се'Недра засмеялась.

В последующие дни многие покинули Райве по самым важным делам. Так, Бэйрек отплыл на север, в Вэл Олорн, для наблюдения за снаряжением чирекского флота; Мендореллен направился в Во Мимбр для переговоров с королем Кородаллином; молодой и горячий Леллдорин, который был прощен по просьбе Гариона, на корабле отбыл в Астурию, чтобы заняться там некоторыми приготовлениями; Хеттар, Релг и полковник Брендиг двинулись в направлении Камаара, где им предстояло разъехаться в разные стороны, чтобы следить за подготовкой ополчения. События, которые шли своей неторопливой чередой, начали разворачиваться более стремительно, когда стало ясно, что война неумолимо приближается.

Глава 24

Принцесса Се'Недра вскоре обнаружила, что олорны на удивление эмоциональные люди. С самого начала ей пришлось расстаться с представлением о том, что олорны — это раса дикарей с севера, рыщущих в поисках добычи на окраинах цивилизации. её глазам предстали утонченные люди, зачастую способные на глубокие чувства.

Ничего утонченного, однако, не было в ярости короля чиреков Энхега, когда он ворвался в совещательную палату спустя несколько дней с выпученными глазами и красным лицом и набросился на Се'Недру:

— Ты вообще представляешь, что натворила?!

— Что я натворила, ваше величество? — спросила она спокойно.

— С моим королевством! — закричал он. — Эти твои происки натолкнули мою жену на блестящую мысль, что она должна управлять страной в мое отсутствие.

— Она ваша жена, король Энхег, — холодно заметила Се'Недра, — и будет правильно, если в отсутствие мужа возьмет в свои руки бразды правления.

— Возьмет! — почти заорал он. — Да у неё в голове ветер гуляет!

— Тогда зачем вы женились на ней?

— Уж конечно, не из-за её ума!

— Она может удивить тебя, Энхег, — заметил король Родар с хитринкой во взгляде.

— Да, может — камня на камне не оставив от королевства, когда я вернусь, — парировал Энхег, бросаясь в кресло. — И её никак не остановишь. Что бы я ни говорил, она усядется на трон, как только я уеду. Нам грозит настоящая катастрофа. Политика — не женское дело. У них для этого ума не хватает.

— Боюсь, что такое высказывание не все разделяют в нашей компании, Энхег, — сдавленно засмеялся король Родар, глядя на Полгару, у которой бровь удивленно взметнулась вверх при последних словах Энхега.

— О… извини, Полгара, — смущенно пробормотал Энхег. — Я, конечно, не имел в виду тебя. Я вообще не воспринимаю тебя как женщину.

— Оставим этот разговор, Энхег, — благоразумно предложил король Родар. — Ты уже столько наговорил за один день.

— Нет, нет, ничего, Родар, — ледяным тоном произнесла Полгара. — Я нахожу наблюдения короля Чирека довольно забавными.

Энхег весь сжался.

— Я, право, не понимаю тебя, мой друг, — продолжал король Родар, обращаясь к Энхегу. — Ты получил самое блестящее образование на Севере. Ты изучал искусство и поэзию, историю и философию, но в одном ты слеп, как неграмотный крестьянин. Почему тебя так пугает идея женщины, облеченной властью?

— Это… это неестественно! — выпалил Энхег. — Женщины не созданы для того, чтобы править. Само это понятие нарушает разумный порядок вещей.

— Я не уверена, что таким образом мы чего-нибудь достигнем, — заметила Полгара. — Если вы, господа, извините нас, мы с её величеством удалимся. — Она поднялась и вместе с Се'Недрой вышла из зала.

— Какой вспыльчивый человек, — заметила Се'Недра, когда они шли в апартаменты леди Полгары.

— Временами он перебарщивает, — согласилась Полгара. — Однако эти вспышки гнева не всегда бывают настоящими. Иногда он ведет себя так, поскольку считает, что от него этого ждут. — Она слегка нахмурилась. — Однако он прав в одном — Ислена не годится, чтобы править страной. Думаю, нам надо с ней поговорить… а также с другими дамами. — Она открыла дверь, и женщины вошли внутрь.

Последствия разгрома, учиненного в гневе Полгарой, в основном были устранены, и лишь пятна от ожогов на стенах свидетельствовали о том, что творилось в тот день у неё на душе. Она уселась за стол и принялась опять читать письмо, которое пришло этим утром от королевы Драснии Поренн.

— Совершенно очевидно, что теперь нам не удастся поймать отца, — с сожалением отметила она, — зато одна тяжелая ноша свалилась с моих плеч.

— Какая? — спросила Се'Недра, садясь напротив.

— Я беспокоилась за отца после того, как зимой с ним случился припадок, но, по словам Поренн, он в полном порядке, хотя… — Она отложила письмо в сторону. — Думаю, настало время нам поговорить, Се'Недра. Последние несколько недель ты только и занимаешься интригами. Теперь мне хочется знать, что за этим кроется. В частности, почему ты навязала всем эту идею?

Се'Недра вспыхнула и заносчиво ответила:

— Я — райвенская королева, леди Полгара.

— Не говори глупости. Ты носишь на голове корону, поскольку Родар разрешил тебе носить её и поскольку он убедил Энхега с Брендом и Чо-Хэгом, что ты не будешь помехой. А теперь признавайся, что кроется за этим? — в упор спросила Полгара, и под её строгим взглядом Се'Недра заерзала на стуле.

— Нам надо привлечь на нашу сторону арендов и легионы моего отца, — сказала она, словно это что-нибудь объясняло.

— Само собой разумеется.

— Но олорнские короли не смогут сделать этого.

— Почему не смогут?

— Потому что совет, даже совет королей, не покорит людские сердца! — вырвалось у Се'Недры. — Гарион мог бы поднять народ. Весь Запад пошел бы за райвенским королем, но Гариона здесь нет, и кто-то должен взять на себя этот труд. Я изучала историю, леди Полгара. Успех армии зависит от духа воинов, и у воинов должен быть один полководец… тот, кто вдохновлял бы их на подвиги.

— И ты решила выдвинуть себя?

— Тут не требуется блестящих военных способностей… вовсе нет. Здесь должен быть кто-то заметный… и необычный.

— И ты считаешь, что женщина может быть достаточно необычной и, как ты говоришь, заметной, чтобы собрать целую армию… и, между прочим, достаточно внушительной, с которой стали бы считаться Тор Эргас и Зарат, маллорийский император? А почему ты так уверена, что я не справилась бы с этой ролью?

— Вы… — слова застряли у Се'Недры в горле, — были так сердиты, и я не знала, сколько это продлится. Пришлось действовать решительно. Кроме того…

— Договаривай.

— Мой отец вас не любит. Он никогда не прикажет своим легионам следовать за вами. Только у меня есть шанс убедить его присоединиться к нам. Извините, леди Полгара. Я не хотела обидеть вас.

Но Полгара только махнула рукой. её лицо выражало задумчивость. Наконец она произнесла:

— По всей видимости, ты все хорошо обдумала. Ладно, Се'Недра, будь по-твоему… пока. Но не предпринимай ничего на свой страх и риск. А теперь, пожалуй, мне необходимо поговорить с женщинами.

Совещание, которое состоялось в тот же день в апартаментах Полгары, касалось государственных дел. Подождав, пока все соберутся, она официально обратилась к ним:

— Дорогие дамы, очень скоро олорны вместе с другими народами Запада начнут одну важную кампанию.

— Ты имеешь в виду войну, Пол? — упавшим голосом спросила королева Лейла.

— Мы постараемся избежать её всеми возможными способами, — ответила Полгара. — В любом случае отъезд твоего мужа и олорнских королей заставит нас заняться внутренними делами страны… и это касается каждой из вас. Прежде чем мы разойдемся, я хотела бы остановиться вот на чем. — Она повернулась к королеве Ислене, которая выглядела великолепно в красном бархате. — Твой муж не очень-то горит желанием оставить управление Чиреком тебе, Ислена.

— Энхег иногда бывает упрям, — фыркнула она.

— Постарайся не раздражать его. Намекни ему разок-другой, что будешь слушаться советников, которых он назначит. На время он успокоится. — Полгара обвела собравшихся женщин долгим внимательным взглядом. — Я не думаю, что мы будем так далеко, чтобы не смогли поддерживать с вами связь… по крайней мере на первых порах. Если возникнет что-то серьезное, сразу советуйтесь с мужьями. Повседневной работой занимайтесь сами. Я также думаю, что между собой вы должны поддерживать тесный контакт после отъезда супругов… а также с Поренн в Бокторе и Мейязераной в Во Мимбре. У каждой есть свои плюсы и минусы, но если вы не боитесь выслушать совета другого человека, все будет в порядке.

— Может быть, нам организовать какую-то систему связи, — предложила королева Лейла. — Лошади, курьеры, корабли и прочее. Толнедрийцы ею пользуются уже несколько столетий.

— Я уверена, ты сможешь наладить её, — улыбнулась Полгара. — Однако помните одно — учитывайте все, что бы ни сказала Поренн. Я знаю, что она слишком молода и скромна, но драснийская разведка будет докладывать прямо ей, и, таким образом, она будет в курсе происходящего задолго до вас. И я прошу особенно тщательно следить за толнедрийцами. Их хлебом не корми — так они любят смуты. Совершенно ничего не подписывайте, что бы вам ни предлагал толнедриец… каким бы настойчивым он ни был. Доверять Рэн Боруну — это все равно что доверять лисе, забравшейся в курятник… я не хотела обидеть тебя, Се'Недра.

— Я слишком хорошо знаю своего отца, леди Полгара, — ответила с улыбкой Се'Недра.

— Пожалуйста, дамы, — продолжала твердо Полгара, — в мое отсутствие никаких авантюр. Просто старайтесь не осложнять себе жизнь и побольше советуйтесь друг с другом. Вам также потребуется связаться с Ксантой. Дриады хорошо осведомлены о том, что происходит на Юге. Если возникнет что-то серьезное, немедленно свяжитесь со мной.

— Мальчик останется у меня? — спросила Мирел. — Я отправляюсь в Вэл Олорн с Исленой, там он будет в безопасности. Мои девочки просто без ума от него, да и ему весело с ними.

Полгара задумалась, потом сказала:

— Миссия должен находиться при мне. Помимо Гариона он единственный человек на свете, который может прикоснуться к Оку. Энгараки быстро поймут это и постараются завладеть им.

— Я присмотрю за ним, — своим глубоким грудным голосом произнесла Таиба. — Меня он знает, и мы найдем общий язык. Вот и мне будет занятие.

— Но ты же не собираешься отправляться на войну, Таиба, — возразила королева Лейла.

— А почему бы и нет? — спросила Таиба, пожав плечами. — У меня нет дома, за которым надо присматривать… и королевства тоже. Имеются и другие причины.

Они всё поняли. То, что существовало между Релгом и Таибой, было столь глубоким, что, казалось, выходило за рамки нормальной человеческой привязанности, и отсутствие алгоса рядом вызывало в странной женщине чувство, близкое к физической боли. Было очевидно, что она намеревается следовать за ним… даже на поле битвы, если необходимо.

Ариана, блондинка-мимбратка, которая сопровождала Леллдорина в Райве, кашлянула, как бы предупреждая о том, что собирается затронуть деликатный вопрос, и произнесла:

— Жизнь женщины ограничена правилами приличий. Как бы ни бушевала война вокруг нее, как бы ни находилось все в смятении и беспорядке, леди не должна оставаться без присмотра, дабы не пострадала её репутация. По этому поводу мы с леди Адарой недавно разговаривали и пришли к выводу, что должны сопровождать принцессу Се'Недру. Мы делаем это из чувства долга, пусть нами даже и не движет любовь.

— Очень хорошо сказано, Ариана, — тихо проговорила Адара без намека на улыбку.

— О боже, — вздохнула королева Лейла. — Теперь еще переживать и за вас.

— Итак, я полагаю, все ясно, — сказала Полгара. — Управлять королевством — почти то же самое, что хозяйничать в доме, а в этом вам опыта не занимать. Не принимайте важных политических решений и не подписывайте никаких соглашений. Старайтесь руководствоваться здравым смыслом. А теперь, я думаю, мы можем присоединиться к мужчинам. Близится время ужина, а они злятся, если их не кормить регулярно.

Через несколько дней Бэйрек вернулся в Райве в сопровождении бледного дворянина из Драснии. Мужчины сразу же проследовали в зал совещаний для доклада королям. Принцесса Се'Недра хотела было последовать за ними, но потом передумала. Её присутствие могло бы осложнить переговоры, а с другой стороны, у неё имелся прекрасный способ узнать, что там будет происходить. Быстро пройдя к себе, она коснулась пальцами амулета.

— …идет достаточно хорошо, — услышала она голос Бэйрека, отыскав нужный разговор. — Флот готов отплыть из Вэл Олорна, а королева Поренн собирает драснийских копейщиков южнее Боктора. Мобилизация почти закончена. Однако, я думаю, нам придется столкнуться с рядом проблем. Граф Харел, присутствующий здесь, только что возвратился из Талл Марду. Все сообщения из северного Ктол Мергоса поступают к нему, стало быть, он может дать вам вполне четкую оценку положения, сложившегося там.

Король Родар откашлялся и представил графа.

— Харел занимает важный пост в разведке. Я нахожу его отчеты всегда исключительно точными.

— Ваше величество слишком добры, — раздался незнакомый Се'Недре голос.

— Южные мерги начали свой марш на север? — спросил король Энхег.

— Ситуация обстоит несколько иначе, ваше величество, — ответил Харел. — Информация, которой я располагаю, указывает на то, что марш близится к завершению. Вблизи Рэк Госки расположилось лагерем свыше четырех миллионов.

— Что? — воскликнул Энхег.

— Похоже, что Тор Эргас отправился в поход прошлой осенью, — объяснил драсниец.

— До зимы?

— Видимо, да, ваше величество.

— Должно быть, он лишился многих воинов, — заметил король Чо-Хэг.

— Ста тысяч или около этого, ваше величество, — ответил Харел, — но человеческая жизнь ничего не значит для Тор Эргаса.

— Это кое-что меняет, Родар, — не без ехидства сказал Энхег. — А мы-то всегда считали, что этот марш еще не начинался. Теперь от нашего преимущества не осталось и следа.

— К сожалению, это не все, ваше величество, — продолжал Харел. — Западные маллорийцы стекаются в Талл Зелик. Их число пока незначительно, но с каждым днем прибывают тысячи и тысячи.

— Их надо как можно скорее остановить, — прорычал Энхег. — Родар, ты сможешь перебросить в течение месяца своих техников на восточное предгорье? Я собираюсь волоком переправить флот к истокам реки Марду. Мы должны побыстрее занять Восточное море. Если не остановить Зарата, его маллорийцы раздавят нас.

— Я немедленно сообщу Поренн, — согласился Родар.

— Интересно, а имеются ли у благородного графа какие нибудь добрые вести? — сухо спросил граф Селин.

— Намечается некий разброд в рядах врага, милорд, — ответил Харел. — Тор Эргас ведет себя так, словно он верховный главнокомандующий энгаракских армий; в данный момент численное преимущество на его стороне. Все может перемениться, если маллорийцам удастся высадить достаточно внушительные силы. Ходят слухи, что Зарат собирается встать во главе войска вместо Тор Эргаса, но ему вряд ли удастся это, учитывая четыре миллиона мергов.

— Понятно, — сказал Родар. — Тор Эргас безумен, а люди, лишенные разума, делают ошибки. Я наслышан о Зарате и предпочел бы не иметь с ним дело на поле брани.

— Даже если не считать маллорийцев, — сухо заметил король Чо-Хэг, — мы оказываемся в численном меньшинстве: один к двум… да и то при условии, что уговорим арендов и толнедрийцев встать на нашу сторону.

— Паршиво начинать войну при такой расстановке сил, Родар, — недовольно проговорил Энхег.

— Целесообразно придерживаться гибкой тактики, — сказал Родар. — Избегать решительного сражения, чтобы сберечь людей.

— Я считаю, что мы вообще должны исключить вопрос о сражении, — возразил Бэйрек, — да и Белгарат говорил, что лучше всего — это маневрирование.

— Ситуация изменилась, Бэйрек, — резко ответил король Родар. — Мы не рассчитывали, что южные мерги или маллорийцы прибудут так скоро. Нам предстоит действовать решительно… не ограничиваться набегами с последующими отходами. У энгараков достаточно людей, и наши нападения для них — как булавочные уколы. Если мы не нанесем сильный удар… и очень скоро… они займут половину восточного континента.

— Белгарату не понравится, что мы без его ведома изменим планы, — заметил Энхег.

— Белгарата здесь нет, и он не в курсе того, что происходит. Если мы будем медлить, у него с Белгарионом и Келдаром ничего не выйдет.

— Ты говоришь о войне, которую нам не выиграть, Родар, — сказал Энхег.

— Я знаю, — признался король Родар. Последовала продолжительная пауза, после которой Бэйрек произнес:

— Значит, так тому и быть.

— Боюсь, что да, — со вздохом подтвердил Родар. — Необходимо начинать боевые действия, пусть даже для отвода глаз, иначе Белгариону с его мечом никогда не добраться до Торака. Только это имеет значение, и нам придется, если потребуется, положить свои жизни ради святого дела.

— Ты поведешь нас на верную гибель, Родар, — скорбно заметил Энхег, — вместе с нашими армиями.

— Чему быть — того не миновать, Энхег, — мрачно согласился Родар. — Если Белгарион не доберется до Торака, наши жизни в любом случае ничего не будут значить. Даже если мы все умрем ради того, чтобы он добрался туда, можно считать, что мы не зря прожили жизнь…

Пальцы Се'Недры, онемев, скользнули с амулета, и она откинулась на спинку стула и заплакала.

— Я не пойду на это. Не пойду. — Перед её глазами предстала несметная толпа… вдовы и сироты, осуждающе взирающие на нее. Если она позволит свершиться этому ужасу, то на всю жизнь возненавидит себя. Плача, она поднялась, готовая броситься в зал совещаний и заявить, что ничего не хочет иметь общего с этой бесполезной войной, но в следующее мгновение остановилась, представив лицо Гариона — это серьезное лицо, обрамленное непокорными кудрями, которые ей всегда хотелось разгладить. Его судьба в её руках. Если она пойдет на попятный, энгараки начнут его преследовать. Его драгоценная жизнь, а заодно и судьба мира, зависит от её решительности. У неё нет иного выбора, как продолжать начатое. Лучше бы ей не знать, что вся кампания обречена! Сознание неотвратимого несчастья было невыносимо.

Осознавая бесполезность того, что она делает, Се'Недра тем не менее принялась тянуть цепочку, которая удерживала амулет на шее. Не будь проклятого амулета, она оставалась бы в блаженном неведении и не знала бы, что уготовила ей судьба. Продолжая всхлипывать, она резко дернула цепочку, и та впилась в нежную кожу.

— Ненавижу! — не чувствуя боли и ничего не соображая, закричала принцесса, глядя на серебряный амулет с деревом, украшенным короной.

Все напрасно! Медальон останется висеть на её шее до конца жизни. Мертвенно-бледная, Се'Недра беспомощно опустила руки. Даже если бы ей и удалось снять этот амулет, что толку? Она уже все узнала, что хотела узнать, и отныне должна таить сокровенные мысли в глубине сердца. Если она хоть чем-нибудь выдаст себя, тогда и ей и Гариону придет конец. Она должна взять себя в руки и смело смотреть людям в глаза, уверенная в победе!

Райвенская королева выпрямилась и подняла подбородок, хотя на душе у неё скребли кошки.

Глава 25

Новый корабль Бэйрека, значительно превосходящий размерами любой из боевых чирекских кораблей, летел по волнам. Ветер гнал белые рваные облака по голубому небу, и поверхность моря Ветров искрилась от солнечного света, а огромный корабль кренился и глубоко врезался во вздымавшиеся вокруг волны. Далеко на горизонте перед ними маячила зеленая береговая линия мыса Арендии. Два дня назад они покинули Райве, и множество пестрых парусов чирекского флота рассыпались по морю, перевозя облаченных в серые плащи райвенов, которые присоединятся к армии короля Сендарии Фулраха.

Се'Недра в развевающемся синем плаще и сверкающих доспехах нервно ходила взад вперед на носу корабля. Тщательно скрываемая тайна, собравшиеся мужчины, оружие, море, стремительно несущийся корабль, ощущение единения — все заставляло учащенно биться сердце и переполняло её возбуждением, которого она давно не испытывала.

Берег приближался — белое песчаное взморье на фоне темно-зеленого арендийского леса. Когда до него оставалось совсем ничего, рыцарь в латах на огромном чалом жеребце выехал из-за деревьев и поскакал по песчаному берегу, на который накатывались пенистые волны. Принцесса, прикрыв глаза рукой, напряженно всматривалась в лицо рыцаря. Затем, когда он широко махнул рукой, приглашая следовать за собой, она узнала щит с гербом, и сердце её учащенно забилось.

— Мендореллен! — закричала она.

Рыцарь помахал рукой и, пришпорив своего боевого коня, галопом поскакал по бурлящей пене, выставив копье, украшенное длинным серебристо-голубым вымпелом. Корабль резко изменил курс под умелой рукой капитана, и разделенные сотней ярдов бурунов корабль и всадник на берегу двигались вместе.

Этот момент навсегда врезался в память Се'Недры: она, стоящая с развевающимися волосами на носу, громадный корабль, несущийся по искрящейся голубой воде и хлопающий белыми парусами, и сильный конь на берегу, из-под копыт которого во все стороны разлетаются брызги, как бы слившиеся в едином и вечном порыве и устремленные к поросшему лесом мысу в миле от них…

За мысом лежала уютная бухта, в которой расположилась лагерем сендарийская армия, разбив стройные ряды палаток серовато-коричневого цвета. Бэйрек повернул румпель, снова захлопали паруса, и его корабль вместе со всем чирекским флотом медленно вошел в гавань.

— Эй, Мендореллен! — заорал Бэйрек, когда загрохотали тросы, спускавшие увесистые железные якоря на песчаное дно в кристально чистой воде.

— Милорд Бэйрек, — прокричал в ответ Мендореллен, — добро пожаловать в Арендию. Лорд Брендиг придумал, как устроить разгрузку. — Он указал на сотню воинов, связывавших плоты, которые должны были служить плавучим причалом, который выдавался далеко в море.

— Доверься сендару, а уж он-то что-нибудь придумает, — рассмеялся Бэйрек.

— Теперь можно сходить на берег? — осторожно спросил Родар, выходя из своей каюты. Король плохо переносил качку, и его широкое, круглое лицо приобрело бледно-зеленоватый оттенок. В кольчуге и шлеме он выглядел комично, а разрушительное действие морской болезни мало способствовало сохранению достоинства. Несмотря на невоенный внешний вид, другие короли, однако, внимали его мудрым словам. За столь внушительными габаритами скрывался гений стратегии и тактики, и это создало ему непререкаемый авторитет среди королей.

Рыбачья лодка, приспособленная для переправы, подплыла к кораблю Бэйрека, едва он стал на якорь, и через полчаса короли со всеми генералами и советниками оказались на берегу.

— Кажется, я проголодался, — заявил Родар, ступая на твердую землю.

— По-моему, ты родился голодным, — улыбнулся Энхег, кольчуга которого была подпоясана широкой портупеей. Его резкие грубые черты лица как нельзя больше соответствовали походной жизни.

— Еда готова, ваше величество, — заверил его Мендореллен. — Наши астурийские братья заготовили впрок оленины, несомненно полученной законным путем, хотя лично я предпочел бы не вдаваться в подробности.

Кто-то из группы, стоявшей за спиной Мендореллена, рассмеялся, и Се'Недра увидела красивого молодого человека в зеленом костюме с золотисто-красноватыми волосами и длинным луком за спиной. У Се'Недры не было возможности познакомиться с Леллдорином Уилденторским, когда они находились в Райве. Однако она знала, что это самый близкий друг Гариона, и понимала, как важно завоевать его доверие. Это будет нетрудно, решила она, глядя на открытое, почти наивное лицо. Она поймала на себе его долгий откровенный взгляд, и одного этого взгляда было достаточно, чтобы принцесса поняла, что эти глаза говорят о большой искренности и гораздо меньшем интеллекте.

— Мы получили сообщение от Белгарата, — сообщил Бэйрек Мендореллену и молодому астурийцу.

— Где они? — живо спросил Леллдорин.

— В Бокторе, — ответил король Родар, который никак не мог прийти в себя после морского путешествия. — Почему-то она дала им уйти. Подозреваю, что сейчас они где-то в Гар Ог Недраке.

Леллдорин вскинул голову.

— Может быть, если я поспешу, то сумею нагнать их, — горячо произнес он, отыскивая глазами своего коня.

— Это полторы тысячи лиг, Леллдорин, — вежливо объяснил ему Бэйрек.

— О… — удрученно протянул Леллдорин. — Пожалуй, ты прав. Будет трудно догнать их, как ты думаешь?

Бэйрек пожал плечами.

Затем Ариана, блондинка из Во Мимбра, выступила вперед и, сверкнув очами, обратилась к Леллдорину, и Се'Недра с испугом припомнила, что они женаты.

— Милорд, ваше отсутствие причинило мне большие страдания.

Глаза Леллдорина сверкнули.

— Моя Ариана, — задыхаясь, проговорил он, — клянусь, что впредь я не оставлю тебя. — Он взял её за руки и с обожанием уставился ей в глаза. Она ответила точно таким же взглядом — полным любви… и лишенным мысли. Се'Недра внутренне содрогнулась, понимая, какая разрушительная сила таится в этих взглядах, которыми они обменялись.

— Никто не подумал, что я могу помереть от голода прямо здесь? — спросил Родар.

Обед был накрыт на длинном столе, установленном под ярким полосатым тентом, недалеко от леса. Стол в буквальном смысле ломился под тяжестью жареной дичи, которой вполне хватило, чтобы удовлетворить даже чудовищный аппетит короля Родара. Когда с едой было покончено, тут же за столом состоялся деловой разговор.

— Ваш сын лорд Хеттар сообщает, что кланы олгаров собираются в крепости, ваше величество, — сказал Мендореллен королю Чо-Хэгу.

Чо-Хэг молча склонил голову.

— Также поступило сообщение от алгоса Релга, — добавил полковник Брендиг. — Он собрал небольшую армию из пещерных жителей, которая ждет нас с олгарской стороны гор. Он велел передать, что тебе это место знакомо.

— От алгосов можно ждать чего угодно, — проворчал Бэйрек. — Они боятся открытых пространств, поскольку свет режет им глаза, зато видят, как кошки, в темноте. Порой они незаменимы.

— Релг… ничего не передавал для меня? — прерывающимся голосом спросила Таиба у Брендига.

Сендар молча вытащил из туники свиток и протянул девушке. Она взяла его и принялась беспомощно вертеть так и сяк.

— В чем дело, Таиба? — не выдержала Адара.

— Он же знает, что я не умею читать, — возмущенно ответила та, прижимая к груди письмо.

— Я прочту его тебе, — вызвалась Адара.

— А вдруг там что-то… очень личное, — возразила Таиба.

— Обещаю тебе, все останется между нами, — тихо проговорила Адара.

Се'Недра прикрыла рот рукой, стараясь скрыть улыбку. Принцесса любила Адару за острый ум и умение скрывать свои чувства. Не удержавшись, Се'Недра улыбнулась и заметила, что на неё с любопытством смотрят аренды, как астурийцы, так и мимбраты, которые присоединились к ним. Леллдорин, в частности, вообще не сводил с неё глаз. Молодой красавец, сидящий с Арианой, открыто уставился на Се'Недру, машинально, вероятно, продолжая держать руку светловолосой мимбратки. Под таким пристальным взглядом она занервничала и, к своему удивлению, обнаружила, что хочет понравиться этому глуповатому юноше.

— Скажи, — обратилась она прямо к нему, — как относятся здесь, в Астурии… к нашей кампании?

Глаза Леллдорина затуманились.

— Вообще-то без особого энтузиазма, ваше величество, — ответил он. — Боюсь, что многие готовы принять её за происки мимбратов.

— Какой вздор!

— Так считают мои соотечественники. А те, кто не видит тут происков, склоняются к мысли, что мимбратские рыцари должны выступить против Востока. Появились кое-какие надежды.

— Аналогичные настроения царят и в отдельных частях Во Мимбра, — вздохнул Мендореллен. — Мы, к большому сожалению, раздробленное государство, а укоренившаяся ненависть и подозрительность все еще крепки.

Се'Недру внезапно охватил ужас. На это она никак не рассчитывала. Король Родар совершенно четко сказал, что без арендов не обойтись, а теперь эта идиотская ненависть и подозрительность между Во Мимбром и Астурией могут спутать все карты. В отчаянии она повернулась к Полгаре.

Но чародейку, по-видимому, мало волновало то, что кое-кто из арендов не горит желанием влиться в их ряды.

— Скажи мне, Леллдорин, — обратилась она к нему, — мог бы ты собрать своих друзей в одном месте… в одном надежном месте, где они не могли бы бояться подвоха с нашей стороны?

— Что ты задумала, Полгара? — удивленно спросил король Родар.

— Кто-то должен поговорить с ними, — ответила Полгара. — Кто-то, кого уважают, я так думаю. — Она снова повернулась к Леллдорину:

— Пожалуй, большая толпа нам ни к чему — по крайней мере, на первых порах. Сорока… пятидесяти человек хватило бы, но только не тех, кто настроен решительно против нас.

— Я соберу их сейчас же, леди Полгара, — заявил Леллдорин, вскакивая на ноги.

— Уже довольно поздно, Леллдорин, — заметила она, глядя на солнце, повисшее над горизонтом.

— Чем раньше я начну, тем скорее их соберу, — горячо возразил Леллдорин. — Если дружба и узы крови что-то еще значат, я не подведу. — Он поклонился Се'Недре. — Ваше величество, — сказал на прощание и побежал туда, где стоял привязанный конь.

Ариана вздохнула, взглядом провожая удаляющегося молодого воина.

— Он всегда такой? — с любопытством спросила Се'Недра.

Девушка-мимбратка кивнула и произнесла:

— Всегда. Слово и дело у него никогда не расходятся. Боюсь, что он мало задумывается над смыслом слов. Это прибавляет ему обаяния, но иногда, признаюсь, сбивает с толку.

— Представляю, — согласилась Се'Недра.

Часом позже, когда принцесса и Полгара остались одни в своем шатре, Се'Недра удивленно взглянула на тетю Гариона.

— Что мы собираемся делать?

— Не мы, Се'Недра, а ты. Ты должна будешь говорить с ними.

— Я теряюсь на людях, леди Полгара, — призналась Се'Недра. — Толпа пугает меня, и я немею.

— Это пройдет, дорогая, — успокоила её Полгара, задумчиво глядя на принцессу. — Ты же сама хотела возглавить армию, помнишь? Ты в самом деле считаешь, что достаточно нацепить латы, вскочить в седло с призывным криком — и весь мир бросится за тобой?

— Я…

— И хотя ты изучала историю, но упустила из виду одну простую вещь, которой обладали все великие полководцы. Ты была очень невнимательна, Се'Недра.

Се'Недра опешила, когда до неё начал доходить смысл сказанных слов.

— Не так уж важно собрать армию, дорогая. Необязательно быть блестящим полководцем, необязательно быть доблестным воином, не нужно величия и благородства. Все, что от тебя требуется, — быть красноречивой.

— Я не справлюсь, леди Полгара.

— Об этом нужно было думать заранее, Се'Недра. Ты зашла слишком далеко. Родар поведет армию, так что можешь не беспокоиться, но твоя задача — заставить пойти за собой.

— Я не имею ни малейшего представления, что говорить, — призналась Се'Недра.

— Это придет, дорогая. Ты же веришь в то, что мы делаем, верно?

— Да, конечно, но…

— Ты решилась, Се'Недра. Тебя никто не принуждал. Получилось по-твоему, и возврата назад нет.

— Пожалуйста, леди Полгара, — взмолилась Се'Недра. — Меня тошнит во время выступлений на публике и может вырвать.

— Ну что ж, это случается, — философски заметила Полгара. — Но постарайся не делать этого перед людьми.

Спустя три дня принцесса, Полгара и олорнские короли достигли стен разрушенного города Во Астур, руины которого лежали в чаще леса и покой которых ничто не нарушало. Се'Недра ехала по залитому солнцем лесу в состоянии, близком к панике. Невзирая на все уговоры, Полгара оставалась непреклонной. Слезы не трогали её, не помогали даже истерики. Принцесса с горечью подумала, что если бы она даже умирала, то все равно Полгара заставила бы её пройти через этот ад. Чувствуя себя совершенно несчастной, Се'Недра покорилась судьбе.

Как и Во Вейкун, Во Астур подвергся опустошению во время арендийской гражданской войны. Разбросанные камни, покрытые зеленым мхом, лежали в тени огромных деревьев, которые словно оплакивали честь, гордость и печаль Астурии… Леллдорин ждал, и с ним было человек пятьдесят богато одетых молодых людей, в глазах которых читалось любопытство, смешанное с подозрительностью.

— Вот сколько мне удалось собрать за такое короткое время, леди Полгара, — извинился Леллдорин после того, как она слезла с лошади. — В округе найдутся еще люди, но они убеждены, что наша кампания — это хитрость мимбратов.

— Достаточно, Леллдорин, — ответила Полгара. — Они расскажут, о чем здесь шла речь. — Она обвела взглядом заросшие мхом и покрытые пятнами солнца руины, потом указала Се'Недре на обрушившуюся стену. — Думаю, это подойдет. Идем, Се'Недра.

Принцесса, облаченная в доспехи, повесила шлем и щит на седло белоснежного коня, которого король Чо-Хэг привез ей из Олгарии, и повела животное в поводу, сама с трепещущим сердцем следуя за чародейкой.

— Надо, чтобы тебя не только слышали, но и видели, — напутствовала её Полгара. — Поэтому взбирайся на этот камень и говори оттуда. Место, где ты будешь стоять, сейчас в тени, но вскоре солнце переместится, и, я думаю, получится очень неплохо.

Се'Недра совершенно упала духом, заметив, какой долгий путь предстоит пройти небесному светилу.

— Нет, наверняка мне станет дурно, — дрожащим голосом произнесла она.

— Может быть, потом, Се'Недра. Но сейчас у нас для этого просто нет времени. — Полгара повернулась к Леллдорину:

— Теперь можно представить её величество.

Леллдорин вспрыгнул на стену и поднял руку, призывая к вниманию.

— Соотечественники, — громким голосом начал он, — в последний Эрастайд произошло событие, которое до основания потрясло наш мир. Более тысячелетия мы ждали этого момента. Соотечественники, райвенский король, вернулся!

При этих словах толпа загудела.

Воодушевленный поддержкой, Леллдорин начал рассказывать о том, как меч обрел своего истинного хозяина и как присягнули на верность Белгариону из Райве олорнские короли. Се'Недра, готовая упасть в обморок, почти не слышала, что он говорит. Она пыталась мысленно повторить те слова, с которыми собиралась обратиться к молодым дворянам, но в голове все перемешалось. Затем, к своему ужасу, она услышала:

— Соотечественники, я представляю вам её императорское величество, принцессу Се'Недру… райвенскую королеву.

Головы повернулись в её сторону.

Дрожа всем телом, она взобралась на высокий камень и оглядела лица взиравших на нее. Все заготовленные заранее фразы были забыты, и она стояла, трясущаяся и бледная, не имея ни малейшего понятия, с чего начать. Наступившая тишина, казалось, вот-вот раздавит её.

Как часто бывает, выручил случай. Один из молодых астурийцев, стоявший впереди, вероятно с утра хлебнувший слишком много вина, громко заметил товарищу:

— Я думаю, её величество проглотила язык. Возмущенная его грубостью, Се'Недра отреагировала моментально:

— А я думаю, что этот господин плохо воспитан.

— Я не собираюсь больше торчать тут, — продолжал подвыпивший юноша тоном, в котором сквозила подчеркнутая скука. — Только зря теряю время. Я не райвен, как и вы все. Что может сказать иностранная королева, что заинтересовало бы астурийских дворян? — И он повернулся, чтобы уйти.

— Астурийский дворянин настолько пропитался вином, что забыл, что в этом мире существует не только этот лес! — с жаром парировала Се'Недра. — Или, может быть, он настолько невежествен, что не знает о происходящем вокруг? — Она угрожающе указала на него пальцем. — Слушай меня, астуриец, — возвышая голос, продолжала принцесса. — Ты думаешь, я здесь, чтобы произносить пустопорожние речи, но то, что я собираюсь сказать тебе, — самая важная вещь, которую ты когда-либо слышал! Ты можешь, конечно, повернуться и уйти… а через год, когда не будет Астурии, и когда ваши дома будут дымиться в руинах, и гролимы погонят ваши семьи на пылающий алтарь Торака, где уже заготовлены длинные ножи, ты вспомнишь этот день и проклянешь себя за то, что не дослушал меня.

И затем, как будто гнев, вызванный этим нахалом, прорвал плотину, слова хлынули из Се'Недры. Она обращалась к ним, отбросив заученные фразы, со словами, идущими из глубины сердца. Чем больше она говорила, тем больше воодушевлялась. Она умоляла, она льстила, она даже приказывала. Потом, конечно, она ничего не могла припомнить из сказанного, зато никогда не забудет чувство, охватившее её в тот момент. Вся страсть и огонь, присущие юности, вырвались наружу. Она говорила убежденно, не задумываясь о себе, влекомая верой в сказанное. И в конце концов победила.

Лучи заходящего солнца упали на её латы, которые вспыхнули огненно красным светом.

— Белгарион, король Райве и Повелитель Запада, призывает вас к войне! — заявила она — Я, Се'Недра, его королева, и стою перед вами как символ этого. Кто из вас ответит на призыв Белгариона и последует за мной?

Первым схватился за свой меч молодой человек, который смеялся над ней. Он отдал ей честь и закричал:

— Я последую!

Полсотни юношей, только и ждавших такого сигнала, взметнули вверх свои мечи, сверкающие в лучах заходящего солнца, и подхватили звонкими голосами:

— Я последую! Я последую! Я последую!.. Обнажив широкий меч, Се'Недра высоко подняла его и крикнула:

— Тогда вперед!! Мы идем, чтобы сразиться с дикими ордами энгараков, и пусть мир трепещет, заслышав нашу поступь! — Тремя быстрыми и решительными шагами она подошла к лошади и буквально взлетела в седло, подняла её на дыбы и поскакала галопом между руин, размахивая мечом. Астурийцы как один бросились к своим коням и устремились за ней следом.

Углубившись в лес, принцесса бросила взгляд на храбрых юношей, скакавших позади с экзальтированными лицами. Она победила, но сколько этих бесшабашных астурийцев она приведет назад, когда окончится война? Сколько их ляжет на бескрайних просторах Востока? Её глаза вдруг наполнились слезами, но, смахнув их, райвенская королева, не сбавляя хода, продолжала скакать, спеша присоединить этих астурийцев к своей армии.

Глава 26

Се'Недра удостоилась самых похвальных слов от олорнских королей, а закаленные в боях воины смотрели на неё с нескрываемым восхищением. Она упивалась их лестью и мурлыкала от удовольствия, как котенок. Единственное, что омрачало её триумф, было странное молчание Полгары. Возможно, речь и не получилась, зато удалось привлечь на свою сторону друзей Леллдорина, и потом, что значат эти мелкие упущения на фоне полного успеха?

Но когда Полгара послала за ней в тот же вечер, Се'Недра решила, что чародейка все поняла и хочет с глазу на глаз поздравить её с блестяще выполненным заданием. Весело напевая, принцесса шла берегом моря к шатру Полгары под рокот волн, накатывавшихся на песчаный пляж.

Полгара сидела за туалетным столиком одна, если не считать спавшего Миссию. Свет свечей мягко играл на её темно синем платье и идеальных чертах лица, когда она расчесывала волосы.

— Входи, Се'Недра, — пригласила она. — Садись. Нам с тобой надо о многом поговорить.

— Вы удивлены, леди Полгара? — не в силах больше сдерживаться, спросила принцесса. — Ведь вы удивлены, не так ли? Я сама удивлена.

Полгара исподлобья взглянула на нее.

— Смотри, не переусердствуй, Се'Недра. Ты должна научиться экономить свои силы, а не тратить их безрассудно, носясь как полоумная от радости.

Се'Недра уставилась на нее.

— Вы не считаете, что я сегодня поступила правильно? — спросила она, задетая за живое.

— Речь тебе очень удалась, Се'Недра, — проговорила Полгара равнодушно.

Внезапная догадка мелькнула в голове принцессы.

— Вы знали, да? — выпалила она. — Вы все знали заранее.

Легкая усмешка пробежала по губам Полгары.

— Ты всегда забываешь, что я обладаю некоторыми преимуществами, дорогая, и одно из них — общее представление о том, что должно произойти.

— Как вы могли…

— Определенные события сами по себе не происходят, Се'Недра. Кое-что в этом мире было предопределено с самого начала. То, что случилось сегодня, — одно из таких событий. — Она протянула руку за потемневшим от давности веков свитком, лежавшим на столе. — Ты не хотела бы узнать, что говорится в Пророчестве о тебе?

У Се'Недры кровь застыла в жилах Полгара пробежала глазами хрустящий пергамент.

— Вот это место, — сказала она, поднося свиток к свече. — «И голос Невесты Света будет услышан в королевствах мира, а её слова будут подобны огню в сухой траве, и тогда поднимутся войска и устремятся за её пламенеющим знаменем».

— Это ничего еще не значит, леди Полгара, — возразила Се'Недра. — Там сплошная чепуха.

— Может, тебе станет понятнее, когда ты узнаешь, что Гарион — Дитя Света?

— Что это? — с изумлением спросила Се'Недра, уставившись на пергамент. — Откуда он у вас?

— Перед тобой «Кодекс Мрина», дорогая. Мой отец переписал его с оригинала. Он несколько туманен, поскольку пророк Мрин был безнадежно безумен и не мог связно говорить. Король Драс — Бычья шея в конце концов посадил его на цепь, как пса.

— Король Драс? Леди Полгара, но это случилось три тысячи лет тому назад!

— Около того, да, — подтвердила Полгара. Се'Недра вздрогнула и прошептала:

— Невероятно!

— Порой, — улыбнулась Полгара, — Се'Недра, ты говоришь точно как Гарион. Интересно, почему молодые люди так любят это слово?

— Но, леди Полгара, не будь этого молодого человека, который меня оскорбил, я вообще не смогла бы вымолвить ни слова. — Принцесса прикусила губу. Она не хотела признаваться в этом.

— Может быть, все дело в том, что он тебя оскорбил? Как ты считаешь? Вполне возможно, что оскорбить тебя в такой ответственный момент было у него написано на роду. В Пророчестве ничего не говорится об изменениях. Ты считаешь, что он может помочь тебе в следующий раз? Если хочешь, я могу устроить так, чтобы он опять был пьян.

— В следующий раз?

— Ну да. Ты думаешь, что, выступив перед небольшой кучкой людей, ты поставила на этом точку? Нет, в самом деле, Се'Недра, тебе еще предстоит научиться обращать внимание на то, что происходит вокруг тебя. Тебе не реже одного раза в день придется выступать перед большими массами народа в течение многих и многих месяцев.

Принцесса в ужасе прошептала:

— Я не выдержу!

— Ничего, выдержишь, Се'Недра. Твой голос услышит вся земля, и твои слова будут подобны огню в сухой траве, и тогда поднимутся войска Запада и устремятся за твоим пламенеющим знаменем. Прошли столетия, и не было отмечено ни одного случая, чтобы Мрин ошибся. Ни одного. Самое важное теперь для тебя — хорошенько отдохнуть и питаться регулярно. Я сама буду для тебя готовить. — Она взглянула на хрупкую фигуру принцессы. — Жаль, что ты не такая крепкая, но ничего не поделаешь — будем иметь дело с тем, что есть. Сходи за своими вещами, Се'Недра. С этих пор ты будешь жить у меня. А уж я за тобой сумею приглядеть.

В последующие недели им пришлось пробираться сквозь арендийский лес, и весть о их приближении распространилась во всей Астурии. Се'Недра смутно догадывалась, что Полгара тщательно выбирала слушателей, перед которыми ей приходилось выступать. Бедный Леллдорин почти не вылезал из седла, вместе со своими друзьями находясь впереди двигавшейся армии и собирая для неё аудиторию.

Се'Недра, смирившись с отведенной ей ролью, решила, что со временем ей будет легче. Как жестоко она ошиблась. Страх по прежнему охватывал её перед каждым выступлением, и не раз она чувствовала себя плохо. И хотя Полгара уверяла, что с каждым разом у неё получается лучше, Се'Недра жаловалась на то, с каким трудом они ей достаются. Она прямо таяла на глазах от истощения физических и моральных сил. Подобно многим девушкам её возраста Се'Недра могла часами болтать ни о чем, но говорить перед толпой мужчин — совсем иное дело. Здесь было необходимо громадное самообладание, требовавшее огромного расхода эмоциональной энергии.

Перед каждым таким выступлением Полгара помогала, чем могла.

— Говори нормальным голосом, — советовала она Се'Недре. — Ты выматываешься, переходя на крик. Не бойся, тебя все услышат. — Помимо этих редких советов принцессе некому было помочь, и напряжение все усиливалось и усиливалось. Она ехала впереди своей разрастающейся армии почти в состоянии транса.

Ее друзья с беспокойством наблюдали, как принцесса тает.

— Я не уверен, что она долго выдержит это напряжение, — как-то раз признался король Фулрах королю Родару, когда они ехали следом за поникшей принцессой к руинам Во Вейкуна, где ей предстояло выступить с очередной речью. — Мне кажется, мы иногда забываем, какая она маленькая и хрупкая.

— Может, поговорим с Полгарой? — предложил король Родар. — По-моему, ребенку надо недельку отдохнуть.

Се'Недра, однако, понимала, что отдохнуть ей не суждено. Сначала весть о её приближении распространялась медленно, потом уже опережала их отряд, и ничего другого не оставалось, как втягиваться в этот изматывающий ритм.

Перед такой громадной толпой, которая собралась в Во Вейкуне, ей еще не доводилось говорить. Этим воинам, готовым поверить каждому её слову, требовалась одна-единственная искра, которая могла бы зажечь их. И снова, преодолевая необъяснимую панику, райвенская королева собрала все силы и поднялась, чтобы привлечь на свою сторону новых добровольцев.

Когда все было закончено и молодые дворяне встали в ряды её армии, Се'Недра уединилась на несколько минут, чтобы успокоиться и прийти в себя. Это стало для неё своеобразным ритуалом. Иногда она чувствовала себя выжатой как лимон после таких выступлений, иногда плакала. Порой просто бездумно бродила среди деревьев. По приказу Полгары Дерник неотлучно следовал за ней, и в компании этого сильного и практичного мужчины Се'Недра, как это ни покажется странным, находила утешение.

Они далеко отошли от руин города. Ярко светило полуденное солнце, и на деревьях весело распевали птицы. Се'Недра задумчиво брела, не разбирая дороги, и тишина леса восстанавливала её душевное спокойствие…

— …годится для господ, Деттон, — донесся из глубины леса голос, — но какое имеет к нам отношение?

— Может, ты и прав, Леммер, — со вздохом сожаления ответил второй голос. — Но так заманчиво… как ты думаешь?

— Единственное, что манит крепостного, — вид еды, — горько проговорил первый голос. — Девчонка может говорить, сколько ей заблагорассудится, о долге и чести, но мой первый долг касается моего живота… — Неожиданно он замолчал, потом спросил:

— Послушай, эти листья можно есть?

— Наверное, ядовитые, Леммер, — ответил Деттон.

— Но ты уверен? Страшно не хочется упускать что-то съедобное, если есть хотя бы малейший шанс, что от этого не умрешь.

Се'Недра с ужасом слушала, как переговариваются двое крепостных. Неужели можно дойти до такого состояния? Повинуясь неожиданному импульсу, она направилась туда, откуда доносились голоса, и Дерник, как всегда, последовал за ней.

По лицам крепостных, средних лет, в лохмотьях, нетрудно было догадаться, что жизнь их не баловала. Тот, кто выглядел совершенно исхудалым, рассматривал какое-то растение, а второй, заметив приближающуюся Се'Недру, в испуге проговорил:

— Леммер… Это она… та, которая говорила сегодня. Леммер выпрямился, его изможденное лицо побледнело под пятнами грязи.

— Ваше величество, — произнес он, неуклюже пытаясь поклониться. — Мы только возвращаемся в наши деревни. Мы не знали, что эта часть леса принадлежит вам. Мы ничего не брали. — Он протянул пустые руки, как бы подтверждая справедливость своих слов.

— Когда ты ел в последний раз?

— Сегодня утром подкрепился травой, ваша милость, — ответил Леммер, — а вчера удалось раздобыть две репы. Попались, правда, червивые, а так ничего.

— Кто вас довел до такой жизни? — спросила она, стараясь не расплакаться.

Вопрос принцессы привел Леммера в замешательство, и, подумав, он ответил:

— Мир, я так полагаю, ваша милость. Одна часть того, что мы выращиваем, идет нашему хозяину, вторая — его хозяину. Третья — королю… прибавьте потом губернатора. И в довершение — платим за войны, которые несколько лет назад вел наш хозяин. Нам остается не так уж много.

— Я собираю армию для войны на Востоке, — с болью в сердце сказала Се'Недра.

— Да, ваша милость, — ответил второй крепостной, Деттон. — Мы сегодня слышали вашу речь.

— Это что-нибудь изменит в вашей жизни?

— Это значит повышение налогов, ваша милость, — ответил Деттон, пожимая плечами, — и кое у кого сыновей заберут в солдаты, если наши хозяева решат присоединиться к вам. Из крепостных выходят плохие солдаты, но они могут нести поклажу. А когда дело касается штурма крепости, дворяне хотят, чтобы рядом находилось побольше крепостных и было кому умирать.

— Выходит, вы отправляетесь на войну, не питая любви к своей родной стране?

— Какое отношение это имеет к крепостным, миледи? — спросил Леммер. — Месяц назад я даже не знал названия моей страны, в которой мне ничего не принадлежит. Почему я должен питать к ней какие то чувства?

Се'Недра не смогла ответить на этот вопрос. Их жизнь была настолько уныла, так безнадежно тяжела, и её призыв к войне означал только новые тяготы и страдания для этих людей.

— А как же ваши семьи? — спросила она. — Ведь если победит Торак, явятся гролимы и изрубят ваши семьи в куски, чтобы принести ему в жертву.

— У меня нет семьи, миледи, — упавшим голосом ответил Леммер. — Мой сын умер несколько лет назад. Мой хозяин с кем-то воевал, и при осаде замка на крепостных стали лить кипящую смолу, когда они пытались приставить к стене лестницу. Узнав это, моя жена перестала есть и умерла. Так что гролимы им больше не страшны. А если они захотят убить меня — ну что же, пожалуйста.

— Разве тебе не за что сражаться?

— Пожалуй, пища, — ответил Леммер после некоторого раздумья. — Я очень страдаю от голода.

Се'Недра повернулась ко второму крепостному и спросила:

— А ты что скажешь?

— Я брошусь в огонь за того, кто меня накормит, — с жаром ответил Деттон.

— Идемте, — приказала Се'Недра, направляясь обратно в лагерь, туда, где стояли большие телеги, набитые провиантом со складов Сендарии. — Я хочу, чтобы эти люди были накормлены, — приказала она перепуганному повару. — Дать столько, сколько съедят.

Дерник, честные глаза которого были полны сострадания, уже подскочил к одной из повозок и взял большую буханку хлеба, затем, разломив её, протянул одну половину Леммеру, а другую — Деттону.

Леммер уставился на хлеб, весь затрясся и проговорил сдавленным голосом:

— Я последую за тобой, миледи… Я съел свои ботинки и питался одной лишь вареной травой и корнями деревьев. — Его пальцы судорожно схватили хлеб, словно он боялся, что его отнимут. — Ради этого я пойду за тобой на край света. — И он впился зубами в хлеб.

Се'Недра долго смотрела на него, потом резко повернулась и убежала. Оказавшись в своем шатре, она забилась в истерике. Адара с Таибой безуспешно пытались утешить её и в конце концов решили послать за Полгарой.

Когда чародейка пришла, она быстро огляделась и попросила Таибу и Адару оставить её наедине с рыдающей принцессой.

— Ну ладно, ладно, Се'Недра, — принялась она успокаивать принцессу, садясь на кровать и беря её за руки. — Так в чем дело?

— Я больше не могу, леди Полгара, — рыдая, вскричала Се'Недра. — Не могу!

— Это была твоя идея, — напомнила Полгара.

— Я ошиблась, — всхлипывая, созналась Се'Недра. — Ошиблась! Ошиблась! Мне надо было остаться в Райве.

— Нет, — возразила Полгара. — Ты сделала такое, что никому из нас не под силу. Ты помогла нам заручиться поддержкой арендов. Я даже не уверена, справился бы Гарион с этим делом.

— Но наши люди обречены на смерть! — вскричала Се'Недра.

— С чего ты взяла?

— Энгараков же в два раза больше, чем нас. Они ничего не оставят от моей армии.

— Кто тебе сказал?

— Я… я подслушала, — ответила Се'Недра, прикасаясь к амулету, висящему на шее. — Я слышала, что говорили Родар, Энхег и остальные, когда они узнали о выступлении южных мергов.

— Понятно, — со вздохом сказала Полгара.

— Мы только напрасно загубим наши жизни. Ничто нас не спасет. И только что я узнала, как привлечь на нашу сторону крепостных. Их жизнь настолько несчастна, что они пойдут за мной хоть на край света за кусок хлеба. И я сделаю это, леди Полгара. Если я решу, что так надо, то поведу их на смерть. Иного не дано.

Полгара взяла бокал со стоявшего рядом столика и вылила в него содержимое какой-то склянки.

— Война еще не окончена, Се'Недра. Она даже не начиналась. — Она размешала темно-желтую жидкость на дне бокала. — Я и прежде видела, как выигрываются безнадежные, казалось бы, войны. Если ты будешь паниковать раньше времени, пиши пропало. Понимаешь, Родар очень умный тактик, и люди в его армии — не робкого десятка. Ни о какой битве не может быть и речи, если только она не будет неизбежна, так как Гарион должен успеть победить Торака. В таком случае энгараки побегут, и нам не с кем будет сражаться. Вот, — предложила она, протягивая ей бокал, — выпей.

Се'Недра молча взяла его и выпила. Золотистая жидкость горчила и слегка жгла горло.

— Значит, все зависит от Гариона? — спросила она.

— Всегда полагайся на него, дорогая, — посоветовала ей Полгара.

— Как бы я хотела… — со вздохом произнесла Се'Недра.

— Что «хотела», дорогая?

— О, леди Полгара, я никогда не говорила Гариону, что люблю его, и все отдала бы на свете, чтобы признаться ему в этом… хотя бы раз.

— Он знает, Се'Недра.

— Это не то, — опять вздохнула Се'Недра. Непонятная апатия овладела ею; она перестала плакать и даже забыла, из-за чего расстроилась. Почувствовав, что на неё кто-то смотрит, Се'Недра обернулась и увидела Миссию, который тихо сидел в уголке и наблюдал за нею. Его темно-голубые глаза были полны сочувствия и, как ни странно, надежды. Полгара взяла принцессу на руки и принялась медленно качать, напевая что-то убаюкивающее. Глаза Се'Недры сами собой сомкнулись, и она погрузилась в спокойный сон.

Попытка покушения на её жизнь была предпринята на следующее утро. От Во Вейкуна, по Великому Западному пути, пролегавшему через залитый солнцем лес, армия Се'Недры двинулась маршем на юг. Принцесса ехала впереди колонны, разговаривая с Бэйреком и Мендорелленом, когда из-за деревьев со зловещим свистом вылетела стрела. Бэйрек не растерялся.

— Берегись! — закричал он, закрывая Се'Недру своим большим щитом. Стрела отскочила от щита, и Бэйрек со страшными проклятиями обнажил меч.

Младший сын Бренда, Олбан, бледный как смерть, уже мчался среди деревьев. Стук подков становился все тише и тише, но вскоре из леса донесся душераздирающий вопль.

Позади них раздались встревоженные крики воинов и шум голосов. Подъехала Полгара — ни кровинки в лице.

— Со мной ничего не случилось, леди Полгара, — торопливо проговорила Се'Недра. — Меня спас Бэйрек.

— Что произошло? — резко спросила Полгара.

— Кто-то пустил в неё стрелу, — проворчал Бэйрек. — Не услышь я это жужжание — быть беде.

Леллдорин поднял сломанное древко и осмотрел его.

— Оригинальное оперение, — сказал он, проводя пальцами по стреле. — Вот откуда такое жужжание.

Олбан вскоре вернулся из леса, продолжая сжимать окровавленный меч.

— Королева жива? — спросил он взволнованно.

— В полном порядке, — ответил Бэйрек, с любопытством глядя на Олбана. — Кто это был?

— Думаю, что мерг. У него шрамы на щеках.

— Ты убил его? Олбан молча кивнул.

— Вы уверены, что с вами ничего не случилось, моя королева? — спросил он Се'Недру. Его светлые волосы растрепались, а юное лицо было очень серьезным.

— Я жива и здорова, Олбан, — ответила она. — Ты очень отважен, но надо быть осмотрительней и не бросаться сломя голову. Их могло оказаться много.

— Тогда я разделался бы со всеми, — пылко заявил Олбан. — Я уничтожу любого, кто осмелится поднять на вас руку. — Молодой человек и в самом деле весь дрожал от негодования.

— Не мешает выслать вперед разведчиков, — предложил Бэйрек королю Родару, — пока не выберемся из леса. Кородаллин изгнал мергов из Арендии, но, видимо, кое-кому удалось ускользнуть.

— Разрешите мне возглавить этот отряд? — обратился к королю Олбан.

— Твой сын жаждет настоящей работы, — заметил Родар Бренду. — Мне это нравится в молодом человеке. — Он повернулся к Олбану:

— Хорошо. Возьми себе людей, сколько хочешь. Я хочу, чтобы ни одного мерга не было в радиусе пяти миль от принцессы.

— Даю вам слово, — заявил Олбан, пришпоривая коня и снова скрываясь в лесу.

После этого они двигались более осторожно, и теперь во время выступлений Се'Недры лучники устраивали засады неподалеку. Иногда Олбан докладывал, что им удалось обнаружить очередную группу мергов и расправиться с ними.

Накануне первого дня лета они наконец выехали из леса на Центральную Арендийскую равнину, покрытую зеленой травой. К тому времени Се'Недра призвала под свои знамена почти каждого астурийца, способного носить оружие, и теперь за её спиной колыхалось огромное человеческое море.

— А куда теперь, ваше величество? — спросил Мендореллен.

— На Во Мимбр, — ответила Се'Недра. — Я обращусь к мимбратским рыцарям, а затем мы двинемся к Толнедре.

— Надеюсь, отец не разлюбил тебя, Се'Недра, — сказал король Родар. — Рэн Борун должен тебя очень любить, чтобы простить вторжение в Толнедру такого большого войска.

— Он обожает меня, — уверенно заявила Се'Недра.

Но выражение сомнения не рассеялось на лице короля Родара.

Армия, ведомая Се'Недрой, двигалась по центральной Арендии к её столице — Во Мимбру, где король Кородаллин собрал мимбратских рыцарей с их вассалами.

Однажды утром, когда они только что выступили, леди Полгара спросила Се'Недру:

— Ты еще не решила, как поведешь разговор с отцом?

— Пока нет, — чистосердечно призналась та. — Скорее всего, это будет трудный разговор.

— Боруны отличаются этим.

— Я — одна из Борунов, леди Полгара.

— Знаю. — Полгара внимательным взглядом окинула принцессу и сказала:

— Ты повзрослела за последние два месяца, дорогая.

— Конечно, леди Полгара. Это произошло так неожиданно… — Се'Недра смущенно улыбнулась внезапно пришедшей в голову мысли. — Бедный Гарион.

— Почему бедный?

— Я ужасно к нему относилась, разве не так?

— Не то слово.

— Как только меня все терпели?

— Мы сдерживали себя.

— Вы думаете, он гордился бы мною… если бы знал, что я сейчас делаю?

— Да, — ответила Полгара. — Думаю, что гордился бы.

— Я попытаюсь исправиться, — пообещала Се'Недра. — Я стану лучшей женой на свете.

— Очень мило, дорогая.

— И больше никогда не буду ссориться и кричать.

— Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, Се'Недра.

— Ну… — добавила принцесса, — почти никогда.

— Увидим, — улыбнулась Полгара.

Мимбратские рыцари расположились лагерем на безбрежной равнине у стен Во Мимбра. Вместе со своими вассалами они представляли грозную силу.

— О боже! — простонала Се'Недра, обозревая море вооруженных людей с вершины холма, на который она с олорнскими королями въехала, чтобы взглянуть на город.

— Что тебя беспокоит? — спросил её Родар.

— Как их много!

— Так, видимо, было задумано, как по-твоему?

Высокий мимбратский рыцарь с темными волосами и бородой, в черной вельветовой накидке поверх доспехов, отделился от общей массы, поскакал галопом к холму и, не доезжая несколько шагов до спутников Се'Недры, осадил коня. Оглядев поочередно каждого, он склонил голову в вежливом поклоне. Затем повернулся к Мендореллену.

— Привет тебе, бастард Во Мендор, от Кородаллина, короля Арендии.

— Когда же ты с ним разберешься, а? — тихо спросил Бэйрек у Мендореллена.

— Мне недосуг, милорд, — ответил Мендореллен, поворачиваясь к рыцарю. — Привет и поздравления тебе, сэр Эндориг. Прошу тебя передать наши приветствия его величеству и сказать ему, что мы прибыли с миром, о чем он, вне всякого сомнения, уже знает.

— Я передам, сэр Мендореллен, — ответил Эндориг.

— Как твоя яблоня, Эндориг? — спросил Бэйрек, широко улыбаясь.

— Она цветет, граф Трелхеймский, — с гордостью заявил Эндориг. — Я холю и лелею её и имею виды на богатый урожай. Я уверен, что не разочарую святого Белгарата. — Он повернулся и помчался вниз с холма, трубя в рог через каждые сто ярдов.

— Что все это значит? — спросил король Энхег своего рыжебородого кузена, хмуря брови.

— Мы бывали здесь раньше, — ответил Бэйрек. — Эндориг не поверил, когда ему сказали, кто такой Белгарат, пока тот не превратил камень в яблоневое дерево. Только тогда убедился в справедливости наших слов.

— Прошу извинить меня, — проговорил затем Мендореллен, и внезапно его лицо омрачилось. — Я вижу, как приближаются мои дорогие друзья. Я вскоре вернусь. — Он пустил лошадь легким галопом навстречу рыцарю и леди, которые выехали из города.

— Какой хороший человек, — задумчиво проговорил Родар, наблюдая за удаляющимся рыцарем. — Но почему складывается такое чувство, что когда я к нему обращаюсь, мои слова отскакивают, как от каменной стены?

— Мендореллен — мой рыцарь, — встала на защиту отважного воина Се'Недра. — Ему не обязательно думать. За него думаю я. — Она неожиданно умолкла. — О, простите, это звучит ужасно.

Король Родар улыбнулся и ласково проговорил:

— Ты просто сокровище, Се'Недра, но иногда употребляешь не те слова.

— Кто эти люди? — спросила Се'Недра, к которым подъехал Мендореллен.

— Барон Во Эбор, — тихо ответил Дерник, — со своей женой, баронессой Нериной. Мендореллен влюблен в нее.

— Что?

— Все очень прилично, — поспешно проговорил Дерник. — Я сам сперва ни о чем не догадывался, хотя здесь, в Арендии, такое не исключено. Это трагедия, конечно. Все трое ужасно страдают, — добавил он со вздохом.

— О господи, — тихо проговорила Се'Недра, кусая губы. — Я не знала… я часто к нему плохо относилась.

— Я уверен, что он простит вас, принцесса, — сказал Дерник. — У него такое благородное сердце.

Прошло немного времени, и из города выехал король Кородаллин, сопровождаемый Мендорелленом и дюжиной рыцарей свиты. Се'Недра познакомилась с молодым королем Арендии несколько лет тому назад и запомнила его бледным и худым юношей с красивым голосом. По такому торжественному случаю он облачился с головы до ног в боевые доспехи, поверх которых был наброшен малиновый плащ. Приблизившись, король Кородаллин поднял забрало и важно произнес:

— Ваше величество, мы давно ожидаем вашего прибытия.

— Его величество слишком добры, — ответила Се'Недра.

— Мы поразились рассказам о мобилизации в краях наших астурийских братьев, — продолжал король. — Воистину ваше красноречие не знает границ, если вы заставили их позабыть о вражде, которая испокон веков существует между ними.

— Время идет, ваше величество, — заметил король Родар. — её величество желало бы обратиться к вашим рыцарям… с вашего разрешения, разумеется. Услышав её, я думаю, вы поймете, какую важную роль она играет в нашем деле.

— Да, да, ваше величество, — согласился Кородаллин и, повернувшись к одному из приближенных, скомандовал:

— Собери рыцарей и ратников Мимбра. К ним обратится с речью райвенская королева.

В это время армия, которая следовала за Се'Недрой по равнинам Арендии, стала прибывать и расположилась на подступах к городу. Для встречи с этой силой мимбратские рыцари построились боевым порядком. Наступила гнетущая тишина, когда обе группы воинов с подозрением оглядывали друг друга.

— Я думаю, пора приступать, — предложил король Чо-Хэг. — Одно случайно брошенное слово может привести к недоразумениям, которые нам всем ни к чему.

Се'Недра ощутила привычное покалывание в животе, но она уже так свыклась с этим, что не обращала внимания. Трибуна оказалась точно посередине между армией Се'Недры и вооруженными рыцарями короля Кородаллина. Принцесса в сопровождении всех своих друзей и почетного караула из мимбратских рыцарей подъехала к платформе и спрыгнула с лошади.

— Приготовься к долгому выступлению, Се'Недра, — спокойно посоветовала ей леди Полгара. — Мимбраты помешаны на церемониях. Они терпеливы, как камни, если дело касается чего-то официального. До захода солнца остается около двух часов. Постарайся приберечь самые возвышенные слова на конец.

— Около двух часов? — изумилась Се'Недра.

— Если вы считаете, что нужно больше, то можно разжечь костры, — предложил Дерник.

— Два часа как раз то, что нужно, — сказала леди Полгара.

Се'Недра начала быстро вспоминать заготовленную речь.

— Вы уверены, что меня все услышат? — спросила она Полгару.

— Я позабочусь об этом, дорогая. Се'Недра глубоко вздохнула и сказала:

— Ну что ж, хорошо. Я пошла.

Приятного в этом выступлении было мало, как, впрочем, и во всех предыдущих, но недели практики в северной Арендии научили её оценивать настроение толпы и умело пользоваться им. Полгара оказалась права — мимбраты готовы были слушать её бесконечно. Кроме того, выступление здесь, на поле перед Во Мимбром, приобретало особый драматический эффект. Не кто иной как сам Торак стоял здесь; именно отсюда безбрежные орды энгараков ринулись на неприступные стены города. Се'Недра говорила, и слова текли мерно и вместе с тем страстно. Взоры всех были устремлены на эту крошечную фигуру. Как и предсказывала леди Полгара (одному богу известно, какие чары она для этого употребила), голос райвенской королевы хорошо слышали даже те, кто стоял на самом краю широкого поля. Се'Недра видела, как её слова проникают в их сердца и боевые дружины колышутся, подобно колосьям пшеницы под напором теплого ветра.

И вот, когда солнце повисло над горизонтом в окружении золотистых облаков, она перешла к самым возвышенным и патетическим выражениям. Слова «гордость», «честь», «храбрость» и «долг» с восторженным вниманием ловили все слушатели. её заключительный вопрос: «Кто последует за мной?» — раздался как раз в тот момент, когда заходящее светило залило поле яркими лучами, и оглушительный дружный крик мимбратских рыцарей, обнаживших мечи в клятвенном приветствии, был ей ответом.

Обливаясь потом в нагретых солнцем доспехах, Се'Недра привычно обнажила свой меч, прыгнула на коня и увела новое и громадное пополнение с поля.

— Изумительно! — услышала она голос короля Кородаллина, скакавшего позади.

— Теперь ты понимаешь, почему мы последовали за ней? — сказал ему король Энхег.

— Она великолепна! — воскликнул король Кородаллин. — В самом деле, господа, такое красноречие может быть только от бога. Я следил за нашим предприятием с тревогой и волнением… признаюсь… но теперь первым брошусь на полчища энгараков. Само небо на стороне этого удивительного ребенка, и мы не можем не добиться успеха.

— Я обрету покой, когда увижу, как толнедрийские легионеры последуют нашему примеру, — заметил король Родар. — Это прожженные ребята, и нужно нечто больше, чем слова о любви к родине, чтобы тронуть их души.

Се'Недра, однако, уже размышляла над этим. Сидя в тот вечер в своем шатре и расчесывая волосы, она обдумывала, как лучше взяться за это сложное дело. Требовалось что-то особенное, чтобы расшевелить её соотечественников, и она интуитивно догадывалась, в чем тут дело.

Неожиданно серебряный амулет, висящий на шее, издал тихий перезвон. Ничего подобного раньше не было. Се'Недра отложила в сторону гребень и коснулась пальцами талисмана.

— …Я знаю, что ты меня слышишь, отец, — послышался голос Полгары. Внезапно в голове Се'Недры возник образ Полгары, закутанной в синий плащ, которая стоит на вершине холма, и ночной прохладный ветер шевелит её волосы.

— Ты утихомирилась? — устало спросил Белгарат.

— Об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Чем ты сейчас занят?

— В данный момент я в компании пьяных недраков. Мы в таверне в Я Недраке.

— Я могла бы догадаться… С Гарионом ничего не стряслось?

— Что может с ним стрястись? Я присматриваю за ним, Пол. Ты где?

— В Во Мимбре. Мы подняли арендов и утром собираемся идти в Толнедру.

— Рэн Борун не будет в восторге от этого.

— У нас есть большой плюс — армию ведет Се'Недра.

— Се'Недра?! — в голосе Белгарата послышался испуг.

— Все вышло так, как говорится в «Кодексе». её красноречие заставило арендов покинуть леса.

— Ну и ну!

— Ты слышал, что южные мерги стекаются в Рэк Госку?

— Ходят такие слухи.

— Это многое меняет, понимаешь?

— Возможно. Кто командует людьми?

— Родар.

— Хорошо. Передай ему, чтобы он не предпринимал ничего серьезного, Пол, а только отвлекал их внимание от меня.

— Сделаем, что сможем. — Она помолчала, потом спросила, тщательно скрывая волнение:

— С тобой все в порядке, отец?

— Ты хочешь знать, гожусь ли я еще на что-нибудь? — насмешливо спросил он. — Гарион говорил, что ты из-за этого сильно волновалась.

— Я же приказала ему молчать!

— К тому времени, когда он проговорился, вопрос стал представлять чисто академический интерес.

— Ты… Я хотела сказать, что ты еще…

— Я еще на многое способен, Пол, — успокоил дочь Белгарат.

— Передай привет Гариону.

— Обязательно. Держи со мной связь, но постарайся не надоедать.

— Хорошо, отец.

Амулет под пальцами Се'Недры снова слегка задрожал. Затем раздался четкий голос чародейки:

— Се'Недра, перестань подслушивать. Принцесса быстро убрала пальцы с амулета.

На следующее утро, когда еще не взошло солнце, Се'Недра послала за Бэйреком и Дерником.

— Мне нужно все золото энгараков, которое имеется в армии, — объявила она. — Каждая монета. Покупайте его, если необходимо, но чтобы у меня как можно больше было монет из червонного золота.

— Я не спрашиваю, для чего вам потребовалось это золото, — сердито заявил Бэйрек. Он был явно не в настроении из за того, что его ни свет ни заря вытащили из постели.

— Я толнедрийка, — пояснила она, — и знаю моих соотечественников. Приманка должна сработать.

Глава 27

Рэн Борун XXIII, император Толнедры, был вне себя от ярости. Се'Недра заметила не без горечи, что её отец сильно постарел за год, пока они не виделись, и ей очень хотелось, чтобы эта встреча с отцом несмотря ни на что вышла сердечной.

Император собрал свои легионы на просторах северной Толнедры, и теперь они стояли на пути армии Се'Недры, выходящей из лесов Вордай. Солнце поднялось высоко, и темно-красные штандарты легионов, развеваясь над необъятным морем ярко начищенной стали, производили неизгладимое впечатление. Собранные воедино легионы расположились на склонах пологих холмов, использовав все преимущества местности.

— Мы должны должны быть крайне осторожны, — сказал Се'Недре король Родар, когда они слезли с лошадей, чтобы встретить императора. — Попытайся хотя бы говорить вежливо.

— Я знаю, что делаю, ваше величество, — беззаботно ответила она, снимая шлем и приглаживая волосы.

— Се'Недра, — продолжал Родар, беря её руку в свою, — ты ведешь игру с огнем с самого первого дня, когда мы высадились в Арендии. Ты сама не знаешь, что тебе придет на ум в следующую минуту. Я настоятельно советую не атаковать толнедрийские легионы, стоящие наверху, поэтому будь повежливее с отцом, иначе я отшлепаю тебя по одному месту. Уловила?

— Родар! — оторопела Се'Недра. — Что ты говоришь!

— Я отвечаю за каждое свое слово, — серьезно продолжал он. — А вы соблюдайте этикет, юная леди.

— Хорошо, я буду его соблюдать, — пообещала она, потом, как маленькая девочка, заморгала и робко спросила тоненьким голоском:

— Ты меня продолжаешь любить, Родар?

Король Родар только беспомощно взглянул на нее, когда Се'Недра погладила его по щеке и заверила:

— Все будет хорошо… А вот и отец.

— Се'Недра, — сердито начал Рэн Борун, приближаясь к ним широким шагом, — как прикажешь тебя понимать? — На императоре были украшенные золотом доспехи, в которых, по мнению дочери, он выглядел довольно глупо.

— Мы проезжали мимо, отец, — самым беззаботным тоном ответила она. — Как ты себя чувствуешь последнее время?

— Прекрасно, пока ты не нарушила мои границы. Где ты собрала такую армию?

— Тут и там, отец, — уклончиво ответила она. — Нам надо серьезно поговорить, понимаешь… где-нибудь наедине.

— Нам не о чем говорить, — отрезал маленький лысый человек. — Я отказываюсь говорить с тобой, пока ты не уведешь свою армию с толнедрийской земли.

— О, отец, — упрекнула Се'Недра, — не будь ребенком.

— Ребенком! — возмутился император. — Ребенком!

— Её величество, вероятно, выбрала не самое удачное слово, — вмешался король Родар, бросая на Се'Недру сердитый взгляд. — Как нам всем прекрасно известно, порой она бывает немного недипломатична.

— А ты что здесь делаешь, Родар? — спросил Рэн Борун. Он огляделся вокруг и заметил других королей. — С какой стати олорны вторглись в Толнедру?

— Мы не вторгались к вам, Рэн Борун, — отрезал Энхег.

А король Чо-Хэг с достоинством ответил:

— Как уже сказала её величество, мы только проходим мимо, двигаясь на Восток.

— А что вы собираетесь делать на Востоке?

— Это наше дело! — буркнул Энхег.

— Повежливее, — сказала леди Полгара чирекскому королю, потом повернулась к императору:

— Мы с отцом объясняли вам, что должно произойти этим летом, Рэн Борун. Вы не слушали?

— Это было до того, как вы украли мою дочь, — парировал он. — Что вы с ней сделали? Она и раньше доставляла мне массу хлопот, ну а теперь стала совсем невыносима.

— Дети растут, ваше величество, — мудро заметила Полгара. — Однако королева говорит дело. Нам надо поговорить… желательно в спокойной обстановке.

— О какой королеве идет речь? — со злостью спросил император. — Я не вижу здесь никакой королевы. Глаза Се'Недры сверкнули.

— Отец, — резко сказала она, — тебе прекрасно известно, что происходит. Перестань, прошу тебя, шутить и перейдем к делу. Это очень важно.

— Вашему высочеству достаточно хорошо известно, что я не шучу, — ответил он ледяным тоном.

— Вашему величеству, — поправила дочь.

— Вашему высочеству, — упрямо повторил отец.

— Вашему величеству, — снова сказала она, повышая голос.

— Вашему высочеству, — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

— Вам так уж нравится препираться, как дети, перед своими полками? — спокойно спросила Полгара.

— Знаешь, она права, — заметил Родар Рэн Боруну. — Стоя здесь, мы выглядим нелепо. Давайте сохранять хотя бы видимость приличий.

Император невольно посмотрел через плечо на сверкающие ряды своих легионов, занявших боевые позиции у него за спиной.

— Очень хорошо, — ворча, согласился он, — но предупреждаю: разговор пойдет только об отводе ваших войск с земли Толнедры. Прошу пройти в мой шатер.

— Который стоит как раз в центре ваших легионов, — добавил король Энхег. — Простите меня, Рэн Борун, но мы не настолько глупы. А почему бы вам не пожаловать в мой шатер?

— Я не глупее вас, Энхег, — огрызнулся император.

— Позволю себе заметить, — миролюбиво произнес король Фулрах, — что, учитывая срочность вопроса, место, на котором мы стоим, представляет собой более или менее нейтральную территорию. — Он повернулся к Брендигу:

— Полковник, вы не будете так любезны, чтобы соорудить большую палатку прямо здесь?

— Слушаюсь, ваше величество, — сдержанно ответил невозмутимый Брендиг.

— Как видите, — усмехнулся король Родар, — легендарная практичность сендаров отнюдь не миф.

Императору не очень понравилось это предложение, но он наконец-то вспомнил об этикете.

— Я давно не видел тебя, Фулрах. Надеюсь, Лейла жива-здорова?

— Она передает привет, — вежливо ответил король Сендарии.

— Ты же всегда отличался благоразумием, Фулрах, — продолжал император. — Почему ты ввязался в эту авантюру?

— Я думаю, что и этот вопрос нам лучше бы обсудить без свидетелей, — предложила Полгара.

— Спор по поводу престолонаследия продолжается? — спросил Родар тоном человека, желающего поддержать беседу, когда больше не о чем говорить.

— А как же? — в тон ему ответил Рэн Борун. — Вместе с тем Хонеты собирают силы.

— Это плохо, — пробормотал Родар. — У Хонетов дурная репутация.

Под командованием полковника Брендига отряд сендарийских солдат принялся быстро сооружать просторный и яркий шатер на зеленой траве.

— Как ты поступил с герцогом Кэдором, отец? — спросила Се'Недра.

— Его светлости жизнь показалась слишком обременительной, — рассмеялся Рэн Борун. — Кто-то по большой небрежности оставил в его камере яд, и он решил его отведать. Мы устроили ему великолепные похороны.

— Жаль, что я пропустила их, — улыбнулась Се'Недра.

— Шатер готов, — объявил король Фулрах. — Заходите, пожалуйста.

Все вошли и уселись за столом, который принесли солдаты. Лорд Морин, гофмейстер императора, предложил Се'Недре стул.

— Как он? — шепотом спросила Се'Недра у облаченного в коричневую мантию придворного.

— Не блестяще, принцесса, — ответил Морин. — Ваше отсутствие удручает его больше, чем ему кажется.

— Ест хорошо?.. Отдыхает?

— Мы делаем все возможное, ваше высочество. Но ваш отец — не самый легкий человек на свете.

— Его лекарство при тебе?

— Естественно, ваше высочество. Без него я ни шагу.

— Может быть, перейдем к делу? — предложил Родар. — Тор Эргас перекрыл свои западные границы, а южные мерги заняли позицию у Рэк Госки. Зарат, император Маллории, встал лагерем на равнинах за Талл Зеликом, чтобы переправить через реку свои войска. Время против нас, Рэн Борун.

— Я веду переговоры с Тор Эргасом, — ответил император, — и немедленно направлю уполномоченного представителя к Зарату. Я уверен, что этот вопрос можно уладить, не прибегая к военным действиям.

— С Тор Эргасом можно болтать до бесконечности, — вставил Энхег, — а Зарат либо вообще не слышал о тебе, либо ему наплевать, кто ты. Как только они соберут все силы, тут же двинутся на нас. Войны не миновать, и тем лучше. Пора покончить с энгараками.

— Ты не считаешь, что это несколько… нецивилизованно, Энхег? — спросил его Рэн Борун.

— Ваше императорское величество, — официально произнес король Кородаллин, — король чиреков говорит, вероятно, чересчур пылко, но его слова преисполнены мудрости. Неужели мы должны вечно жить под угрозой вторжения с Востока? Не лучше ли будет решить эту проблему раз и навсегда?

— Все это очень интересно, — вмешалась в разговор мужчин Се'Недра, — но не по существу. В данный момент, во первых, райвенский король вернулся, а во-вторых, согласно положениям Вомимбрских соглашений, Толнедра обязана ему подчиниться.

— Может, и так, — ответил её отец. — Но молодого Белгариона я что-то здесь не вижу. Вы не потеряли его где-нибудь? Или он еще не перемыл все горшки в Райве и поэтому остался дома?

— Это недостойно с твоей стороны, отец, — презрительно сказала Се'Недра. — Повелитель Запада нуждается в твоей помощи. Ты собираешься опозорить род Борунов и Толнедру, отказавшись соблюдать условия соглашения?

— О нет, дочь моя, — сказал он, поднимая руку вверх. — Толнедра всегда неукоснительно соблюдала каждый пункт всех договоров, которые она подписала. Вомимбрские соглашения призывают меня подчиниться Белгариону, и я сделаю именно так… как только он появится здесь и скажет, чего от меня хочет.

— Вместо него выступаю я, — заявила Се'Недра.

— Я что-то не припомню, чтобы там говорилось о передаче его власти.

— Я райвенская королева, — с жаром бросила Се'Недра, — и сам Белгарион передал мне свои полномочия.

— Свадьба ограничилась узким и избранным кругом? Мне больно сознавать, что я не оказался в числе приглашенных.

— Свадьба произойдет в свое время, отец. В настоящий момент я говорю от имени Белгариона из Райве.

— Да говори сколько угодно, девочка. — Он пожал плечами. — Я, однако, не обязан тебя слушать. В настоящий момент ты являешься всего лишь невестой райвенского короля. Ты ему не жена и, следовательно, не королева. Если говорить с точки зрения закона, то до тех пор, пока вы не поженитесь, ты подчиняешься мне. Так вот, если ты извинишься, снимешь эти дурацкие доспехи и наденешь подобающую девушке одежду, я прощу тебя. В противном случае тебя придется наказать.

— Наказать? Наказать?!

— Не кричи на меня, Се'Недра, — возбужденно произнес император.

— Обстановка как будто накалилась, — вполголоса заметил Бэйрек Энхегу.

— Вижу, — сухо сказал Энхег.

— Я — райвенская королева! — закричала на отца Се'Недра.

— Ты глупая девчонка! — выпалил тот.

— Хватит, отец! — заявила она, вскакивая на ноги. — Ты немедленно передаешь мне командование своими легионами и возвращаешься в Тол Хонет, где слуги укутают тебя теплыми шалями и будут кормить кашкой, поскольку ты слишком дряхл, чтобы принести мне хоть какую-то пользу.

— Дряхл?! — зарычал император, тоже вскакивая на ноги. — Долой с глаз моих! Немедленно убирайся со своей вонючей олорнской армией из Толнедры, или я прикажу моим легионам атаковать вас!

Се'Недра, однако, уже бросилась к выходу.

— Стой! — продолжал бушевать рассерженный император. — Я еще не закончил разговор с тобой!

— Да, отец, — огрызнулась она. — Зато я закончила. — Бэйрек, мне нужен тот мешок, который привязан к твоему седлу. — Она выскочила из шатра и вскарабкалась на лошадь, злясь на отца.

— Ты знаешь, что делаешь? — спросил Бэйрек, привязывая мешок с монетами энгараков к её седлу.

— Абсолютно, — ответила она совершенно спокойно. Бэйрек прищурился, глядя на нее, и заметил:

— Уж очень быстро ты овладела собой.

— А я не теряла самообладания, Бэйрек.

— Выходит, ты притворялась?

— Ну, по крайней мере, отчасти. Чтобы прийти в себя, отцу понадобится час, а потом будет слишком поздно. Передай Родару и другим, чтобы готовились к выступлению. Легионы будут с нами.

— Ты уверена?

— Я привлеку их на свою сторону прямо сейчас. — Она повернулась к Мендореллену, который вышел из шатра, и спросила:

— Где ты пропадаешь? Идем. Мне нужен эскорт.

— Зачем? — спросил рыцарь.

— Увидишь.

Она повернула коня и рысью поскакала навстречу легионерам, стоявшим сплошной стеной. Мендореллен и Бэйрек обменялись непонимающими взглядами и вскочили в седла.

Се'Недра, скакавшая впереди мужчин, осторожно прикоснулась пальцами к амулету.

— Леди Полгара, — прошептала она. — Вы меня слышите? — Она не была уверена, что амулет будет действовать в таких условиях, но решила попытаться еще раз. — Леди Полгара, — снова тихо проговорила она, но уже более настойчиво.

— Что ты делаешь, Се'Недра? — прозвучал в ушах королевы отчетливый голос Полгары.

— Я собираюсь обратиться к легионерам, — ответила Се'Недра. — Вы можете сделать так, чтобы они меня слышали?

— Да, но легионеров не проймешь зажигательными речами.

— У меня припасено что-то другое.

— У твоего отца приступ. Он прямо рвет и мечет.

— Знаю, — тяжело вздохнула Се'Недра — У Морина на этот случай заготовлено лекарство. Пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы отец не прикусил язык.

— Ты довела его до этого умышленно, признайся, Се'Недра?

— Мне нужно время, чтобы поговорить с легионерами, — ответила принцесса. — Отец не пострадает от этого припадка. Они у него случались всю жизнь. Немного пойдет кровь из носа, да потом будет болеть голова — больше ничего. Пожалуйста, присмотрите за ним, леди Полгара. Вы же понимаете, как он мне дорог.

— Чем могу — помогу, но после мы с тобой серьезно поговорим, юная леди. Есть вещи, которые ты просто не должна делать.

— У меня небогатый выбор, леди Полгара. Всё — ради Гариона. Прошу вас, сделайте так, чтобы меня услышали легионы. Это очень важно.

— Хорошо, Се'Недра, но только без глупостей, — предупредила Полгара.

Се'Недра быстрым взглядом окинула штандарты, развевающиеся перед ней, отыскала знакомую эмблему восемьдесят третьего легиона и направилась к нему. Было важно, чтобы мужчины, которые хорошо знали её, могли подтвердить, что она действительно из рода Борунов. Эта отборная группа состояла из тысячи человек, которые главным образом несли охрану дворца. Се'Недра знала каждого в лицо, а многих помнила и по имени. Она направилась им навстречу, преисполненная уверенности.

— Полковник Альбор, — вежливо обратилась она к командиру, полному человеку с румяным лицом и посеребренными висками.

— Ваше высочество, — ответил полковник, вежливо наклоняя голову. — Нам так недоставало вас во дворце.

Се'Недра знала, что это заведомая ложь. Дежурство, связанное с охраной её персоны, в казармах было самой распространенной ставкой при игре в кости, где проигравшему всегда выпадала такая честь.

— Полковник, я прошу вас о небольшом одолжении, — самым располагающим тоном обратилась она к военному.

— Если это в моих силах, ваше высочество, — уклончиво ответил тот.

— Я хотела бы обратиться к легионерам моего отца, — объяснила она. — Я также хочу, чтобы они знали, кто перед ними. — Она улыбнулась ему… широко и лицемерно. Альбор был Хонетом, и Се'Недра втайне ненавидела его. — Поскольку восемьдесят третий легион воспитал меня, — продолжала она, — вы первый должны были узнать вашу принцессу.

— Совершенно верно, ваше высочество, — согласился Альбор.

— Не могли бы вы направить гонцов в другие легионы и сообщить им обо мне?

— Будет исполнено, ваше высочество, — отрапортовал Альбор, явно не видя никакого подвоха в её просьбе. На миг Се'Недре даже стало жалко полковника.

Гонцы засеменили в разные стороны. Тем временем Се'Недра принялась болтать с Альбором и другими офицерами, не сводя глаз с шатра, в котором её отец приходил в себя после удара, а также с золотистой палатки, где располагался штаб толнедрийцев. Ей определенно не хотелось, чтобы кто-то из командования подъехал и спросил, что она тут делает.

Наконец решив, что дальнейшее промедление становится опасным, она вежливо извинилась и, повернув коня, в сопровождении Мендореллена выехала на открытое место, откуда её могли все видеть.

— Труби в рог, — приказала она рыцарю.

— Мы вдали от наших собственных войск, ваше величество, — напомнил он. — Умоляю вас — будьте умеренны в своем выступлении. Даже мне не так-то легко остаться лицом к лицу с легионерами Толнедры.

Она улыбнулась и сказала:

— Ты же знаешь, Мендореллен, мне можно довериться.

— Я бы, не задумываясь, доверил вам свою жизнь, ваше величество, — ответил он, поднося к губам рог.

Когда смолкли последние призывные звуки, Се'Недра, несмотря на привычное чувство тошноты, приподнялась на стременах и произнесла:

— Легионеры! Я — принцесса Се'Недра, дочь вашего императора. — Возможно, это было не самое удачное обращение, но приходилось больше полагаться на убедительность тона и жестов, чем на красивые слова. — Я прибыла сюда, чтобы успокоить вас, — продолжала она. — Армия, которая стоит перед вами, прибыла с мирными намерениями. Это красивое зеленое поле… эта священная толнедрийская земля сегодня не должна превратиться в кровавое поле битвы. По крайней мере сегодня ни один легионер не прольет свою кровь, защищая империю.

Вздох облегчения прокатился по радам толнедрийцев. Какими бы ни были профессионалами солдаты, известие о том, что сражение не состоится, всегда встречалось гулом одобрения. Се'Недра набрала в легкие побольше воздуха, задержав дыхание. Теперь нужно сделать небольшой поворот… сказать что-то такое, что логически подводило бы к главному.

— Сегодня вас не призывают умирать за медные полкроны, которые вы получаете каждый день. Я не могу говорить о том, что случится завтра, — продолжала она. — Никто не знает, когда дела, вершащиеся в империи, потребуют, чтобы вы отдали свои жизни. Возможно, однако, что именно завтра интересы какого нибудь богатого торговца потребуют вашей крови. — Она с огорчением развела руки. — Но, с другой стороны, так было всегда. Разве я не права? Легионеры умирают за медные гроши, чтобы другие владели золотом.

Ее слова были встречены одобрительным гулом. Се'Недра не раз слышала, как солдаты её отца ворчали по этому поводу, и прекрасно понимала, чем можно пронять сердце каждого легионера в мире. Кровь и золото… «наша кровь и их золото» — эти слова стали едва ли не девизом легионеров. Она уже завладела их вниманием. Тошнота в животе пропала, и голос окреп.

Затем она поведала им историю, слышанную много раз в детстве. Это была история о хорошем легионере, который выполнял свой долг и копил деньги. Его жена прошла сквозь все страдания разлуки, которые обычно выпадают на долю женщины, вышедшей замуж за легионера. Когда он уволился из своего легиона, они купили маленький магазинчик, и все годы, принесенные в жертву, были потрачены не зря.

— Но однажды его жена серьезно заболела, — продолжала рассказывать Се'Недра, незаметно развязывая мешок, привязанный к седлу, — а врачу надо было платить. И много. Вот столько, — и с этими словами она вынула из мешка три красные монеты и подняла их вверх, чтобы было видно всем. — Наш легионер отправился к богатому торговцу и занял у него денег, чтобы расплатиться с врачом. Но врач, как и большинство врачей, оказался никудышным, и деньги легионера оказались выброшены на ветер. — Как бы в подтверждение своих слов она высоко швырнула золотые монеты. — Добрая и преданная жена солдата умерла, а к легионеру явился богатый торговец и сказал: «Где деньги, которые я одолжил тебе? — Она вынула еще три монеты и вытянула вперед руку. — Где то червонное золото, которое я дал тебе, чтобы ты уплатил врачу?» Но у легионера не осталось золота. Его руки были пусты. — Се'Недра разжала пальцы, и золотые монеты посыпались на землю. И тогда торговец забрал лавку бедного легионера. Богатый стал богаче. А что же стало с легионером, лишенным всего?.. У него остался лишь меч. Будучи хорошим солдатом он никогда не забывал его точить. Похоронив жену, он взял меч и отправился в поле, неподалеку от города, и упал на него. На этом моя история заканчивается. Всматриваясь в суровые лица легионеров, Се'Недра поняла: они пойдут за ней. Конечно, рассказанная ею история им давным-давно известна, но золотые монеты, которые она швыряла направо и налево, придавали ей совершенно иной смысл. Она вынула новые монеты энгараков и, рассматривая их, как бы видя впервые, обратилась к стоявшим перед нею неустрашимым воинам:

— Почему, по-вашему, золото, которое мы видим в эти дни, червонное? Я всегда думала, что оно должно быть желтым. Откуда же это золото?

— Из Ктол Мергоса, — послышались голоса.

— Вот как? — Она с явным отвращением посмотрела на монеты. — А разве золоту мергов место в Толнедре? — И она швырнула монеты далеко в сторону.

Ряды легионеров, привыкших к железной дисциплине, дрогнули, и они разом сделали непроизвольный шаг вперед.

— Понятно, что простому солдату не видать столько червонного золота. Зачем мергу подкупать простого солдата, когда он может подкупить офицера… или сильных мира сего, которые решают, когда и где легионерам умирать, истекая кровью? — Она опять вынула монету и показала её солдатам. — Знаете, я думаю, что каждая из них — из Ктол Мергоса, — произнесла она, с презрением отбрасывая от себя золотую монету. — Вы не считаете, что мерги пытаются скупить Толнедру?

Глухой ропот прокатился по рядам легионеров.

— Огромные запасы червонного золота должны лежать в королевствах энгараков, если они задумали такое, разве не так? Я слышала, шахты Ктол Мергоса бездонны, а реки в Гар Ог Недраке сверкают, как потоки крови, потому что камни, по которым они текут, из чистого золота. Ну что же, выходит, золото дешевле грязи в землях Востока. — Она взяла очередную монету и, бросив на неё беглый взгляд, откинула в сторону.

Невольно легионеры сделали еще один шаг вперед. Последовали команды со стороны офицеров стоять на месте, но они тоже пристально смотрели на высокую траву, в которую принцесса беззаботно кидала золотые монеты.

— И может случиться так, что армия, которую я веду, пересчитает все золото, которое лежит в землях энгараков, — доверительно сообщила Се'Недра. — Мерги с гролимами занимались обманом в Арендии, Сендарии и олорнских королевствах. Мы идем, чтобы наказать их за это. — Она умолкла, словно ей в голову пришла неожиданная идея, потом задумчиво проговорила:

— В моей армии всегда найдется место хорошим солдатам. Конечно, легионеры преданы императору и испытывают любовь к Толнедре, но, может, найдутся те, кого не устраивают медные полкроны в день? Я уверена, что их с радостью примет моя армия. — Она опустила руку в изрядно похудевший мешок и вынула очередную красноватую монету. — Вы верите, что это золотая монета мергов? — спросила она, выпуская монету из пальцев.

Нечто очень похожее на стон вырвалось из тысяч глоток.

— Ах да, я совсем забыла, — со вздохом сожаления произнесла принцесса. — Моя армия выступает немедленно, а легионеру на увольнение требуются недели.

— При чем здесь увольнение? — раздался крик из толпы.

— Вы же не хотите дезертировать? — недоверчиво спросила она.

— Принцесса предлагает золото! — подхватил второй громогласный голос. — Пусть медяшки остаются у Рэн Боруна!

Се'Недра в последний раз запустила руку в мешок и, вынув горсть монет, звонким, почти детским голосом спросила:

— И вы последуете за мной ради этого? — Потом разжала ладонь, и золотые монеты со звоном полетели на землю.

В это время штаб императора совершил фатальную ошибку, направив кавалерийский отряд для того, чтобы взять принцессу под стражу. Завидев всадников, скачущих к тому месту, где Се'Недра так щедро разбрасывала сокровища, и не поняв их намерений, легионеры устремились, топча и давя офицеров, за золотом.

— Умоляю вас, ваше величество, — взмолился Мендореллен, обнажая меч. — Укройтесь в безопасном месте!

— Минутку, сэр Мендореллен, — совершенно спокойно ответила Се'Недра, устремив взор на легионеров, бегущих к ней. — Моя армия выступает немедленно, — повторила она. — Если императорские легионы желают присоединиться, добро пожаловать. — Закончив говорить, она повернула коня и понеслась галопом к своим войскам.

За спиной послышался глухой топот тысяч бегущих ног. Кто-то на бегу принялся скандировать:

— Се'Нед-ра! Се'Нед-ра!

И вскоре многоголосый хор подхватил:

— Се'Нед-ра! Се'Нед-ра! Се'Нед-ра!

Принцесса Се'Недра с копной развевающихся золотистых волос мчалась вперед, ведя за собой взбунтовавшиеся легионы. Даже сидя в седле, она продолжала холодно размышлять, так как хорошо понимала, что легионеров, так же как и арендов, завербованных в лесах Астурии и на равнинах Во Мимбра, не ждет легкая победа и богатство. Она собрала огромную армию, чтобы вести войну без надежды на успех.

И все ради любви к Гариону, но, быть может, ею двигало нечто большее. Если Пророчество, которому были подчинены их судьбы, требовало поступить так, а не иначе, она не могла не повиноваться. Несмотря на страдания, которые уготованы ей, она пройдет сквозь эти тернии, все выдержит. Впервые в своей жизни Се'Недра осознала тот факт, что не принадлежит себе. Некая сила подчиняла её своей воле, заставляя безоговорочно следовать по указанному пути.

Полгара с Белгаратом, жизнь которых измерялась тысячелетиями, возможно, и могли посвятить себя какой то миссии… какой-то цели, но Се'Недре едва исполнилось шестнадцать, и ей требовалось нечто более земное и человечное — самозабвенная любовь. Как раз в этот момент где-то в лесах Гар Ог Недрака судьба — да что там судьба — жизнь одного молодого человека с песочного цвета волосами и серьезным лицом зависит от нее. Принцесса отдалась во власть любви. Се'Недра поклялась, что будет достойна своего Гариона. Мало будет одной армии — она соберет другую, чего бы ей это ни стоило!..

Се'Недра вздохнула и расправила плечи, ведя толнедрийские легионы через согретые лучами солнца поля к своей армии.