Обнаженная в шляпе

Глава четвертая УЛИКА

Разумеется, вернувшись в редакцию, Игрушка немедленно все рассказал коллегам.

– Тот редкий случай, когда наша милиция искренне готова сделать все, чтобы поймать преступников, – завершил он. – Олег собирается перелопатить всех знакомых Костяя, даже тех, кто с ним общался три года назад.

– Надо бы дать ему наш телефонный талмуд, – додумалась Наташа, – Перебьемся пару дней и без него.

Отдел коммунистического воспитания держал один здоровенный, изготовленный из конторской книги, телефонный блокнот на четверых. Номеров там было немногим меньше, чем в городской телефонной книге.

Игрушка немедленно цапнул талмуд и ринулся к дверям.

– Постой! – схватил его за рукав Виктор Зуев. – Возьми еще эту мерзость. Может, пригодится.

И он ткнул пальцем в сторону фотографии. Фотография лежала на подоконнике, и Зуев старался держаться от нее подальше.

– А на кой она Олежке? – резонно спросила Меншикова. – На стенку разве повесить? Так у них там, наверно, тоже одних строителей коммунизма вешать разрешают. Это же не вещественное доказательство. Лица не разглядеть, одежды никакой, один браслет.

– И тот уже у Костяя в кабинете… – отрешенно, уже соображая, произнес Игрушка.

– Разве что пятно на заднице, – подвела итог Наташа.

И тут Игрушку прорвало.

– Ребята! – воскликнул он, грохнув кулаком по снимку. – Я кретин! Ведь эта женщина была ночью у Костяя! Поняли? Это же она! Она привела рэкетиров… или они ее подсунули?.. Или они через нее на него вышли?.. Это же она забыла у Костяя браслет!

Туг все трое ринулись к подоконнику и, толкаясь, стали разглядывать преступницу. Но, как они ни таращились, лицо оставалось в тени шляпы и было неопознаваемо.

– Ну, отнесу я эту девицу Олегу! – в отчаянии воскликнул Игрушка. – Ну и что? Что он по такой фотографии определит?!

– Шляпа, – весомо сказал Зуев. – Можно начать со шляпы.

– Сам ты шляпа! – перебила его Наташа. – Сразу видно старого холостяка. Шляпа у женщины – это… ну, мобильный, что ли, предмет туалета. Каракулевая шуба – она стационарный предмет, а шляпа – мобильный. Ее можно купить сдуру, надеть один раз и навеки сунуть в шкаф. Или выменять на другую. Или одолжить для большого выхода в свет. Или вообще подарить. Может, эта шляпа, – тут она ткнула пальцем в фотографию, – уже вообще на Камчатке! Может, ее и брали-то напрокат только для того, чтобы попозировать?

– Наташка права, – согласился Игрушка, – шляпа не улика.

– И браслет уже не улика, – добавила Меншикова, – потому что у нее его больше нет.

– Вы хотите сказать!. – возмущенно начал Зуев.

– Вот именно'. – хладнокровно перебил его Игрушка. – Вот единственная улика. Единственная ниточка. Других у следствия пока нет.

– Да-а… – протянула Наташа. – Эта ниточка нашей милиции не подходит. По такой примете она вовеки никого не найдет. Она же у нас шибко еломудренная… когда не надо.

– И все же я отвезу фотографию Олегу, – решил Игрушка. – Чтобы знал…

– Даже если бы Олег вздумал искать женщину по такой примете, как ты себе это представляешь практически? – ехидно поинтересовалась Наташа. – Вызывать женщин в кабинет и при понятых предлагать им раздеться, что ли? Или опрашивать свидетелей – мол» не замечали ли вы у своей коллеги по работе, вариант – соседки, большой родинки на мягком месте? В этой ситуации он попросту бессилен.

– Он бессилен… – и туг лицо Игрушки озарилось и просветлело, – но мы-то не бессильны!

– Совсем рехнулся! – констатировал Зуев.

– Мы – частные лица и можем раздевать кого хотим, – продолжал Игрушка. – Все трое. Мы составим список наиболее возможных кандидатур и завтра же приступим…

– Двое, – поправила Меншикова. – Я лично раздевать женщин не собираюсь. Меня неправильно поймут.

– Старуха, будь выше этого! – отмахнулся Игрушка. – Итак, начнем со списка. Бумагу, бумагу мне!

– Ну тебя к черту, – проворчал Зуев. – Тоже нашел себе забаву! Патер Браун! Я вот сейчас поеду с талмудом к Соломину и расскажу ему, чем вы тут занимаетесь.

Игрушка открыл было рот, чтобы свирепо возразить, но Меншикова ткнула его локтем в бок.

– Езжай, Витек, езжай, родненький, – с подозрительной нежностью пропела она, – но только запомни, лапушка… Никому, кроме Соломина, об этом снимке – ни слова! Понял, старый башмак?

– Почему так? – насторожился Зуев. – А потому, что у Костяя было несколько романов в редакции. Возможно, на картинке – кто-то из наших коллег. Или бывших коллег. Теперь уразумел?

– Уразумел! – ошарашенно отрапортовал Зуев.

– Тогда езжай, Витек, езжай, голубушка, расскажи Олегу все подробно, а лучше всего – привези его сюда.

И Наташа сунула Зуеву под мышку талмуд.

Когда Зуев отбыл, Меншикова показала ему вслед длинный язык и обратилась к самоуглубившемуся Игрушке:

– Ну вот, зануду сплавили, теперь можно и поработать. Садись-ка ты. Игрушка, за машинку и вставляй три… нет, четыре экземпляра. Чтобы и Соломину хватило.

– Ты молодец, Наташка, – похлопал ее по плечу Игрушка. – Ты просто молодец.

– А что мне еще остается? – сердито спросила она, – Ждать, пока нас всех рэкетиры или еще какая сволочь в больницы уложат, пользуясь расцветом общественного целомудрия? Я, Игрушка, просто женщина, понимаешь, и я не люблю, когда моих друзей стукают всякой дрянью по голове. Я как женщина имею право жить в тишине и спокойствии. И если общество не может защитить меня, я сама себя вынуждена защищать – ну, и своих друзей тоже. Так что пиши… Номер первый…

– Алена Корытникова, – решительно произнес и тут же напечатал Игрушка. – А не боишься?

– Я ж тебе говорила, что у Костяя с Корытниковой ничего не было. Боюсь. Но ведь что-то делать надо!

– На всякий случай Корытникову надо проверить. Я займусь этим лично! – И Игрушка против номера первого напечатал свои инициалы «И.К.». – Черт бы побрал этого Витьку! Ведь струсил, скотина! Струсил и прикрывается моральными устоями, гад!

– Ну, если вопрос с Аленой стоит так… Номер второй. Светлана Тимофеева. Номер третий… ну, эта, которая дизайнер! Помнишь, он прошлым летом все время ее приводил!

– Виолетта! А фамилия». Ну, бог с ней, потом узнаем. Номер третий – просто Виолетта. Номер четвертый – знаешь кто? Сюзи!

– Сюзи-Сюзи-кис-кис-кис! – радостно пропела на мотив «Чижика-пыжика» Наташа. – Знаешь, когда у него с Сюзи началось? Когда мы ездили в финскую баню, помнишь? А насчет Витьки не беспокойся. Зуева я беру на себя.