Обольщение

Пролог

1 июля 1793 года, близ Бреста, Франция

– Он жив?

Голос удивил его. Вопрос прозвучал где-то в отдалении. Слышалась английская речь. Резкая боль пронзила спину и плечи, словно кто-то вогнал в его тело гвозди, желая распять. Физические мучения были столь сильными, что он не мог говорить, лишь мысленно сыпал проклятиями. Что же случилось?

Сейчас его тело пылало огнем. А еще хуже было то, что он, похоже, задыхался. Да, он едва мог дышать. Казалось, будто неимоверная тяжесть давила на него. И он пребывал в кромешной тьме…

Но его сознание постепенно начинало работать. Тот человек только что говорил по-английски, но это было просто невозможно. Где он находится? Что, черт возьми, произошло?

И картины замелькали перед его мысленным взором, сменяя друг друга с потрясающей скоростью, сопровождаясь ужасающими звуками – душераздирающими криками раненых и умирающих среди грохота мушкетов и рокота пушек. Явственно предстала несущаяся потоком река, красная река крови французских крестьян, священников, дворян и солдат…

Он застонал. Он не мог точно вспомнить, как его ранило, и боялся, что может умереть. Что же, что же с ним стряслось?

До него донеслась чья-то речь, и голос показался знакомым.

– Он еле живой, Лукас. Потерял много крови и не приходил в сознание с полуночи. Мой врач не может точно сказать, выживет ли он.

– Что произошло? – спросил второй англичанин.

– Мы потерпели сокрушительное поражение при Нанте, месье, французы под командованием генерала Бирона разгромили нас наголову, но Доминик получил ранение не в битве. Прошлой ночью убийца поджидал его в засаде у моего дома.

И тут он осознал, что третий голос принадлежит его закадычному другу, Мишелю Жаклину. И даже уловил смысл сказанного: кто-то пытался убить его, потому что этот кто-то узнал, что он был шпионом.

– Боже праведный! – воскликнул второй англичанин.

С невероятным, продолжительным усилием воли Доминик сумел открыть глаза. Он лежал на берегу, на убогом соломенном ложе, укрытый одеялами. Волны бились о берег, а в темном ночном небе сверкали звезды. Над Домиником стояли трое мужчин в мундирах, бриджах и сапогах. Взор раненого затуманился, но он все еще мог кое-что разглядеть. Видел низкую и темную фигуру Мишеля, его запачканную кровью одежду, волосы, убранные назад и заплетенные в косу. Англичане казались высокими, ветер трепал их спускавшиеся до плеч волосы. Оба были вооружены пистолетами и кинжалами. Сейчас Доминик отчетливо слышал скрип деревянных мачт, хлопанье парусов, грохот подгоняемых ветром волн. А потом он вдруг понял, что больше не в состоянии держать глаза распахнутыми. Изнуренные, они сами собой закрылись.

Черт побери, он вот-вот потеряет сознание…

– За вами никто не следил? – резко спросил Лукас.

– Нет, но жандармы повсюду, друзья мои. Нам стоит поторопиться. Французы блокируют побережье – вы должны действовать осторожно, чтобы не нарваться на их суда.

Раздался бодрый голос другого англичанина, успокоивший:

– Бояться нечего. Никому еще не удавалось опередить военные корабли – или таможенников – с таким же блеском, как мне. Этой в высшей степени занимательной ночью, месье, к вашим услугам капитан Джек Грейстоун. И полагаю, вы уже знакомы с моим братом Лукасом.

– Знаком. Вы должны переправить раненого в Лондон, месье, – сказал Мишель. – Немедленно.

– В таком состоянии до Лондона он не доберется, – отозвался Джек. – Живым, по крайней мере.

– Мы заберем его в Грейстоун, – решительно бросил Лукас. – Это близко – и безопасно. И если ему повезет, он выживет, чтобы снова встать в строй и бороться.

– Что ж, идет. Позаботьтесь о нем как следует – мы в Вандее будем с нетерпением ждать его возвращения. Счастливого вам пути!