Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города

Глава 1 РУМЫНИЯ ВСТУПАЕТ В ВОЙНУ

Летом 1941 г. Румыния оказалась в стане фашистских агрессоров, развязав в союзе с Германией, Италией, Венгрией войну против СССР и стран антигитлеровской коалиции. Тысячами смертей и страданиями миллионов своих граждан, огромными разрушениями и экономическими потерями заплатила Румыния за преступления своих вождей. Осмелившись выступить во Второй мировой войне союзником «великой Германии», «великая Румыния» оказалась марионеткой в руках правителей Третьего рейха. Румынские солдаты попали «на чужую войну», на которой решались чужие интересы… На этой войне, под городом-героем Одессой, им пришлось столкнуться с мощью силы и мощью духа защитников города – простых солдат, матросов, ополченцев, рабочих… К этому испытанию румынская армия не была готова, и целая армия, в течение 70 дней штурмовавшая город, так и не смогла покорить и после многочисленных «генеральных наступлений». Советский солдат и матрос выбили из румынских командующих спесь и надежды на управление Европой в союзе с «дружественной Германией». Одесский «конфуз» румынской военной машины показал полное банкротство «маленькой, но гордой» румынской диктатуры. Диктатуры, построенной на пренебрежении к людским судьбам не только представителей «неполноценных рас», но и титульного румынского народа.

Румынскому «походу на Восток» сопутствовали «кровопускания» евреев и цыган, уничтожение национальной идентичности украинцев, русских, молдаван, гагаузов, национальной памяти, когда город Одесса по желанию бухарестских лизоблюдов превращался в город Антонеску!

Вступив в Первую мировую войну на стороне Антанты и будучи молниеносно разгромлена, вынужденная пойти на унизительный сепаратный Бухарестский мир с Германией, Австро-Венгрией и Болгарией, Румыния, благодаря искусной дипломатии, сумела тем не менее по итогам войны существенно увеличить свою территорию. За счет Болгарии она получила Южную Добруджу, Трансильванию и Буковину – за счет бывшей Австро-Венгерской монархии и Бессарабию – за счет бывшей Российской империи. В итоге территория Румынии увеличилась вдвое, а население, первоначально насчитывавшее 7,3 млн человек, после 1919 г. составило 16,2 млн. К 1939 г. население Румынии составляло уже около 20 млн человек.

Экономика страны, в отличие от соседей, характеризовалась аграрным перенаселением и низкой урожайностью. Обладая значительными природными богатствами, плодородной землей и сырьевыми ресурсами, такими как природный газ, нефть, металл и лес, Румыния не имела промышленных возможностей, достаточных, чтобы использовать эти ресурсы в полной мере. Страна была сельскохозяйственной, с большими различиями между городом и деревней. Одной из насущных проблем румынского крестьянства оставался земельный голод.

В соответствии с переписью 1930 г., более 80 % населения жило в деревнях, было плохо обеспечено транспортом и связью, медицинской помощью. Румыния имела самый высокий уровень детской смертности в Европе. Только 13 % взрослого населения было занято в промышленности, торговле и транспорте. Однако в 1936 г. на государственной службе в Румынии состояло 440 тыс. человек по сравнению с 250 тыс. в Германии. Но в то время как неграмотность в Германии практически исчезла в 1900 г., румынская перепись 1930 г. зарегистрировала 43 % неграмотных. Неграмотный и забитый нуждой крестьянин составлял основу румынской армии[1].

Серьезные проблемы создавал и полиэтничный состав населения, особенно после присоединения новых земель. В 1930 г. румыны составляли 71,9 % населения страны, венгры – 7,9, немцы – 4,4, украинцы – 3,2, русские – 2,3, евреи – 4, болгары – 2, цыгане – 1,5 %. Особой пестротой отличалась Бессарабия, где проживали родственные румынам молдаване (с точки зрения официального Бухареста – бессарабские румыны), процент нерумыноязычного населения превышал 40[2].

Эти проблемы составляли комплекс, который был бы серьезным испытанием и для более дальновидных и решительных правительств. Но в межвоенный период Румыния не имела ни тех ни других. За фасадом политических институтов, скопированных с западных стандартов, скрывалась авторитарная, полуфеодальная сущность румынских властей.

По конституции 1923 г. Румыния была парламентской монархией. При этом король мог не только использовать, но и расширять предоставленные ему конституцией права, в любое время распустив парламент. В его руках находилось формирование правительства. У власти сменялись партии, почти не отличавшиеся друг от друга ни социальным составом, ни программами. Тем самым значительно усиливалась роль монарха, который брал на себя роль политического арбитра.

Это преимущество в полной мере начал использовать новый румынский король Кароль II, который вернулся в страну из изгнания в 1930 г. Слабость демократических структур и парламентских институтов, с одной стороны, и наличие нерешенных социальных и экономических проблем – с другой стали стимулом к росту праворадикальных движений. В отличие от других европейских стран, где послевоенный период привел к росту численности и влияния левых партий, румынские коммунисты и социалисты не пользовались особым влиянием. Находившиеся под запретом, они не могли оказывать существенного влияния на политическую жизнь страны.

Идейной основой для румынских правых радикалов стал социальный популизм и антисемитизм. 4 марта 1923 г. была создана Лига национально-христианской защиты во главе с А. Кузой. Одним из организаторов лиги был К. Кодряну, для которого эта организация оказалась недостаточно радикальной. В 1927 г. он создал «Легион архангела Михаила» (иначе «Железный легион», а его члены – железногвардейцы). Известность железногвардейцам принесли не столько успехи на выборах, сколько ряд террористических актов. Приоритетной внешнеполитической задачей Румынии стало достижение международного признания нерушимости послевоенных границ[3].

Одним из острейших в отношениях с СССР оставался бессарабский вопрос. РСФСР (УССР, позже СССР) отказывалась признать присоединение Бессарабии (молдавские земли между Днестром и Прутом) к Румынии. 28 октября 1920 г. в Париже Румынией, Великобританией, Францией, Италией и Японией был подписан Бессарабский протокол, согласно которому аннексия румынами Бессарабии признавалась законной и считалась воссоединением Румынии и Бессарабии. Правительства УССР и РСФСР заявили, что они не могут признать этот протокол.

В дальнейшем неоднократно вносившееся Советским Союзом предложение решить вопрос о Бессарабии путем проведения референдума среди ее населения неизменно наталкивалось на сопротивление Румынии.

В марте 1924 г. в Вене состоялась конференция Румынии и СССР по вопросу о Бессарабии. Румынская делегация отклонила советское предложение о проведении плебисцита в Бессарабии и прервала дальнейшие переговоры с СССР, а руководство СССР заявило, что продолжает считать Бессарабию частью СССР. 15 октября 1924 г. по инициативе советского правительства и группы молдавских коммунистов (куда вошел и Г. Котовский) была создана Молдавская АССР в составе Украинской ССР. В постановлении ЦК РКП(б), принятом 25 сентября 1924 г., говорилось: «В акте создания Автономной Молдавской ССР должно быть обозначено, что западной ее границей является государственная граница СССР, проходящая по реке Прут». Таким образом, оккупированная румынами Бессарабия, согласно советским законам, входила в состав Молдавской автономии в составе Советской Украины, а Молдавская АССР рассматривалась руководством СССР в качестве плацдарма для возвращения Бессарабии.

Так как антагонизм с СССР был непреодолим, Румыния стремилась закрепить за собой Бессарабию многочисленными договорами с третьими государствами, получить французские и итальянские гарантии своих границ. Румыно-советские переговоры по Бессарабии были возобновлены в 1934 г. После прихода Гитлера к власти в Германии усилилась угроза целостности Румынии со стороны хортистской Венгрии. Это заставило умеренных румынских политиков добиваться нормализации отношений с Москвой и стремиться к участию Румынии в реализации выдвинутого СССР предложения о создании системы коллективной безопасности в Европе[4].

Радикализация настроений в румынском обществе, вызванных последствиями мирового экономического кризиса 1929–1933 гг., и падение доверия к традиционным парламентским партиям привело к возникновению политического кризиса. 10 февраля 1938 г. король Румынии Кароль II заявил о необходимости создания правительства национального единства, было сформировано правительство во главе с патриархом М. Кристя. Новое правительство чрезвычайным декретом ввело осадное положение, усилило цензуру, старые префекты были заменены офицерами, новые выборы были запрещены. Правительственным декретом была запрещена любая политическая деятельность, запрещено издание газет на любом языке, кроме румынского. Ближайшей целью нового режима было подавление «Железной гвардии». 12 февраля правительство приняло решение о разработке новой конституции, которая была введена в действие путем плебисцита.

Формально палата депутатов и сенат сохранялись, однако они лишались права контролировать министров, которые несли ответственность только перед королем, который был объявлен «главой государства». Были запрещены политические партии. По инициативе короля была создана партия «Фронт национального возрождения», членами которой должны были состоять государственные служащие. Профсоюзы были распущены, а вместо них созданы корпорации рабочих, служащих и ремесленников. На основании декрета от 15 декабря 1938 г. все юноши в возрасте 7–18 лет и девушки в возрасте 7–21 года были обязаны записаться в организацию «Стража Цэрий» («Защита Отечества»), лидером которой являлся сам король[5]. Против «Железной гвардии» была развязана кампания террора, были арестованы К. Кодряну и его сторонники.

Несмотря на схожесть румынского королевского режима с нацистским режимом в Германии и фашистским режимом в Италии, он все же отличался от них. Власть в стране олицетворял не харизматический вождь, а законный монарх. Фронт национального возрождения, в отличие, к примеру, от Национал-социалистической рабочей партии Германии, был партией, созданной по указанию сверху. Если для Италии и Германии основой для появления радикальных националистических движений была угроза слева, то режим Кароля, наоборот, создавался против угрозы справа.

Усиливавшееся влияние Германии в Восточной Европе, после прихода к власти нацистов, и ее сближение с Венгрией, стремившейся к возврату территорий, отторгнутых у нее после Первой мировой войны, не могли не беспокоить правящие круги Румынии. По итогам Мюнхенского соглашения о разделе Чехословакии Венгрия получила часть территории Словакии и Закарпатскую Украину. В этих условиях король и румынская верхушка прибегли к политике многовекторности и маневрирования, с одной стороны, пытаясь сохранить отношения с Лондоном и Парижем, а с другой – активизируя контакты с Берлином. Румынский король активно заигрывал с нацистским руководством Германии в надежде получить гарантии защиты от реваншистских устремлений Венгрии. Правда, в ответ на заявления Кароля о готовности пересмотреть внешнюю политику рейх потребовал дополнительных уступок. Руководство нацистской Германии высказывало неудовольствие как внешней, так и внутренней политикой короля, в частности устранением «Железной гвардии»[6].

Свою роль в усилении германских позиций сыграли и экономические проблемы. Мировой экономический кризис 1937–1938 гг. привел к сокращению на треть румынского экспорта. Значительно упал вывоз румынского зерна, леса и нефти в Англию и Францию. В стране накопилось около 1 млн тонн нереализованного зерна. Попытки румынского правительства добиться расширения торговли с Англией, заключив с ней соглашение о крупных поставках румынского зерна и нефти в обмен на английские промышленные товары, оказались безуспешными. Лондон отказывался предоставить Румынии кредиты. В то же время германский посланник в Бухаресте рекомендовал своему правительству «помочь» Румынии, закупив в этой стране 400 тыс. тонн пшеницы.

Германская сторона потребовала значительного увеличения поставок румынских товаров, особенно нефти и зерна, а также повышения курса германской клиринговой марки по отношению к румынскому лею. Принятие этих требований означало снижение стоимости румынского сырья и продовольствия и повышение стоимости импортируемых немецких товаров и было невыгодно для Румынии.

Фюрер предпочел уклониться от прямых обещаний поддержки Румынии в территориальном споре с Венгрией. Германия была заинтересована в поддержании напряженности в отношениях двух стран с целью подчинить их своему влиянию, или, как выразился министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп, «держать оба этих утюга в раскаленном состоянии» и решать дела в интересах Германии.

23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении, вошедший в историю как пакт Молотова – Риббентропа. В пункте 3 секретного протокола к нему указывалось: «Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях». Советский Союз открыл себе дорогу на Балканы, а в распоряжении Германии появился еще один «раскаленный утюг»[7].

В самом начале Второй мировой войны Румыния формально оставалась партнером Франции. 4 сентября 1939 г. румынское правительство опубликовало коммюнике, где в несколько расплывчатых формулировках говорилось о том, что Румыния «полна решимости и впредь сохранять мирную позицию, которую она соблюдала до сих пор, добиваясь согласия со всеми соседними странами». Двумя днями позже по рекомендации германского представителя в Бухаресте В. Фабрициуса на заседании коронного совета было сделано заявление о нейтралитете Румынии «по отношению к воюющим странам, участвующим в нынешнем конфликте».

Вступление Красной армии в Польшу привело к тому, что Бухарест, вопреки действующему польско-румынскому договору, 18 сентября 1939 г. заявил о своем нейтралитете и активизировал поиски союзника против Москвы среди великих держав.

Внутри страны разгорелась борьба между «легионерами» и королевским режимом. Королевский террор, предпринятый в ответ на террор правых радикалов, ослабил «Железную гвардию», но он не мог ни устранить слабости режима, ни улучшить внешнеполитическое положение Румынии.

Пока Красная армия была втянута в войну с Финляндией, в Бухаресте могли не опасаться советского вооруженного вторжения. Но завершение этой войны развязало советскому руководству руки для решения бессарабского вопроса. 29 марта 1940 г. на сессии Верховного Совета СССР В.М. Молотов заявил, что «у нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем»[8].

Поражение Франции и растущее напряжение на советско-румынской границе заставило румынское руководство искать дальнейшего сближения с Германией. 28 мая 1940 г. между Румынией и Германией был подписан новый торговый договор, согласно которому предполагалось увеличить поставки нефти Берлину на 30 % в обмен на обеспечение румынской армии современным вооружением.

Как казалось румынским властям, Третий рейх способен защитить страну от советской угрозы. Однако Гитлер, придерживаясь пакта с СССР, не предпринимал активных действий для защиты румынских интересов. Германская сторона заявила о нейтралитете в случае нападения СССР на Румынию. 9 июня 1940 г. для руководства операцией «по возвращению Бессарабии» на базе управления КОВО было создано управление Южного фронта во главе с генералом армии Г.К. Жуковым. В состав фронта вошли 5, 12 и 9-я армии. Им могла противостоять развернутая в Бессарабии 4-я румынская армия во главе с генералом Н. Чуперкэ. Румынская армия и количественно и качественно уступала советскому Южному фронту. В состав Южного фронта входили 32 стрелковые, 2 мотострелковые, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых и 3 воздушно-десантные бригады, 14 корпусных артполков, 16 артполков РГК и 4 артдивизиона большой мощности. Общая численность советской группировки составляла до 460 тыс. человек, до 12 тыс. орудий и минометов, около 3 тыс. танков. Группировка ВВС Южного фронта объединяла 21 истребительный, 12 среднебомбардировочных, 4 дальнебомбардировочных, 4 легкобомбардировочных, 4 тяжелобомбардировочных авиаполка и к 24 июня насчитывала 2160 самолетов[9].

В то же время вся румынская армия состояла из 1 гвардейской и 21 пехотной дивизии. Против 3 тыс. советских танков Румыния могла выставить немногим более 200 боевых машин. В авиации Южный фронт имел девятикратное преимущество. В боевую готовность был приведен и Черноморский флот, в несколько раз превосходивший румынский.

Разработанный советскими военачальниками план предусматривал удар войсками 12-й армии из района Черновиц вдоль реки Прут, в то время как 9-я армия, наступая из Тирасполя, южнее Кишенева, наносит охватывающий удар противнику и окружает его в районе Ясс. Предусматривалась высадка воздушного десанта в районе Тыргу – Фрумос. Можно предположить, что реализация задуманного плана привела бы к полному разгрому румынской армии и к захвату нефтепромыслов в Плоешти. Вряд ли в Берлине были бы в восторге от подобной перспективы. И потому германские дипломаты столь настойчиво рекомендовали Бухаресту принять советские требования о «возвращении Бессарабии».

25 июня 1940 г. посол Германии в СССР передал Молотову заявление министра иностранных дел рейха Риббентропа, в котором говорилось, что «германское правительство в полной мере признает права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией…»[10]. Также в послании говорилось о неожиданности претензий СССР на Буковину и выражалось беспокойство за судьбу проживавших на этих территориях этнических немцев. Риббентроп заявил, что Германия остается верной московским соглашениям, будучи «крайне заинтересованной» в том, чтобы территория Румынии не стала театром военных действий. В этих целях Германия выразила готовность оказать политическое влияние на Румынию с целью мирного решения бессарабского вопроса в пользу СССР.

26 июня Молотов вручил румынскому послу в Москве Г. Давидеску заявление советского правительства, в котором говорилось: «В 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (России) часть его территории – Бессарабию – и тем нарушила вековое единство Бессарабии, населенной главным образом украинцами, с Украинской Советской Республикой. Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии…

Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу. Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава. Такой акт был бы тем более справедливым, что передача северной части Буковины Советскому Союзу могла бы представить, правда, лишь в незначительной степени средство возмещения того громадного ущерба, который был нанесен Советскому Союзу и населению Бессарабии 22-летним господством Румынии в Бессарабии.

Правительство СССР предлагает Королевскому правительству Румынии:

1. Возвратить Бессарабию Советскому Союзу.

2. Передать Советскому Союзу северную часть Буковины в границах согласно приложенной карте.

Правительство СССР выражает надежду, что Королевское правительство Румынии примет настоящие предложения СССР и тем даст возможность мирным путем разрешить затянувшийся конфликт между СССР и Румынией».

27 июня советские войска у румынской границы были приведены в боевую готовность. В Румынии в ответ была объявлена мобилизация. Однако в ночь на 28 июня коронный совет Румынии решил «мирно» передать Бессарабию Советскому Союзу. 4-я румынская армия начала отход со всей территории Бессарабии. 28 июня войска Южного фронта перешли границу с Румынией и в тот же день заняли Черновцы, Хотин, Бельцы, Кишинев, Аккерман… Советские войска продвигались вслед за арьергардами румынских войск, а подвижные советские соединения даже обогнали их и раньше их вышли к реке Прут. 29–30 июня были выброшены советские воздушные десанты в районе Болграда и Измаила. Уже к вечеру 1 июля граница по Днестру была занята советскими войсками, а 3 июля операция была завершена.

Помимо территориальных приобретений, советские войска захватили военные трофеи: винтовок и карабинов – около 53 тыс. штук, пистолетов – 4480, автоматов – 1, ручных пулеметов – 1071, станковых пулеметов – 326, минометов – 40, зенитных пулеметов – 6, орудий – 258… Практически без боя (мелкие и случайные перестрелки не в счет) был нанесен существенный урон и без того не очень сильной румынской армии[11].

2 августа 1940 г. была образована Молдавская Советская Республика, в состав которой вошла большая часть МАССР и основная часть Бессарабии. Южная часть Бессарабии, небольшие восточные районы бывшей МАССР, а также Северная Буковина отошли к УССР.

Кто выиграл от подобного решения бессарабского вопроса? Если посмотреть на события с исторической позиции, то в выигрыше оказался СССР, который таким образом расширил свою территорию и сумел закрепить ее после окончания Второй мировой войны. В тактической, краткосрочной перспективе выиграла Германия. С одной стороны, она не только уберегла Румынию от окончательного краха, но и включила ее в орбиту своего влияния. С военно-стратегической точки зрения присоединение Бессарабии мало что дало Красной армии, что и подтвердилось на начальном этапе Великой Отечественной войны, когда после прорыва группы армий «Юг» на севере Молдавии части РККА были вынуждены за несколько дней оставить Бессарабию[12].

Румыния продолжала дрейфовать в сторону Германии. 1 июля 1940 г. Бухарест отказался от англо-французских гарантий, а 4 июля было создано прогерманское правительство И. Джигурту, в которое вошли три представителя «легионеров». 8 августа 1940 г. Кароль II подписал два указа, один из которых определял юридический статус жителей еврейской национальности в Румынии, а второй запрещал браки между румынами и евреями. Этими законами Румыния примкнула к нацистской политике в отношении евреев[13].

Венгрия еще 28 июня уведомила Берлин, что в создавшейся ситуации она не исключает возможности решения вопроса о Трансильвании военной силой, 29 июня венгерские войска начали сосредоточение у румынской границы. В трансильванском вопросе великие державы продолжали разыгрывать шахматную партию, пытаясь переиграть друг друга. Советский Союз занял уклончивую позицию, но фактически поддержал венгерские претензии. Аналогичную позицию заняли США и Великобритания… Как ни странно, но они преследовали ту же цель, что и нацистское руководство. Но если Берлин стремился использовать этот конфликт для того, чтобы сильнее привязать Бухарест и Будапешт к своей колеснице, то Москва, Лондон и Вашингтон рассчитывали на прямо противоположный эффект.

Начавшиеся 16 августа 1940 г. (по инициативе Румынии) прямые переговоры с Венгрией в Турну-Северине провалились из-за серьезного расхождения позиций, а 27 августа Венгрия уведомила Германию, что срыв переговоров заставляет ее рассмотреть возможность военного решения вопроса. Озабоченный перспективой возникновения румыно-венгерского военного конфликта и воспользовавшись согласием Румынии на международный арбитраж, Гитлер созвал в Вене представителей обеих стран. 30 августа 1940 г. в Вене министры иностранных дел Германии и Италии волевым способом разрешили чужой спор. По итогам арбитража Венгрия получила 43 104 км² из числа территорий, уступленных Румынии после Первой мировой войны. Новая граница была гарантирована Германией и Италией. Однако более значительными были экономические потери Румынии. Румыния лишилась трети крупных промышленных предприятий. Производственные мощности химической промышленности сократились на 22 %, цветной металлургии – на 30 %, лесной промышленности – на 36,8 %.

А 7 сентября Крайовским мирным договором к Болгарии от Румынии отошел район Кадрилатера (Южная Добруджа). Осенью 1940 г. «великая Румыния» перестала существовать, потеряв 34 % своих земель и 33 % населения.

В момент, когда заключался Крайовский договор, в Румынии произошел государственный переворот. Территориальные потери пошатнули авторитет режима Кароля II.

4 сентября 1940 г. он был вынужден поручить формирование нового правительства Иону Антонеску. Антонеску пользовался серьезным авторитетом в стране как «неподкупный военный» и оппозиционер, неоднократно критиковавший ситуацию в армии и стране. На следующий день генерал приостановил действие конституции, распустил парламент и потребовал от короля передать ему полное управление государством. Пользуясь поддержкой гитлеровской Германии и основных румынских политических партий, И. Антонеску вынудил Кароля II отречься от престола. Новым королем стал сын Кароля Михай. Румыния была объявлена национально-легионерским государством.

На первых порах генерал был вынужден делить власть с железногвардейцами, но с каждым днем отношения союзников ухудшались. Приход к власти И. Антонеску ознаменовался резким поворотом к подготовке армии к войне. Одним из первых шагов генерала после прихода к власти стала просьба к Гитлеру прислать в Румынию германскую военную миссию и войска. 15 сентября 1940 г. в Бухарест, по приглашению И. Антонеску, прибыл германский генерал Типпельскирх, чтобы вести переговоры о размещении немецких войск в Румынии. В ходе бесед с ним И. Антонеску повторил свои опасения относительно советской угрозы и просил Германию направить войска для укрепления и обучения румынской армии и гарантии безопасности страны. Одновременно он поднял вопрос о заключении военного союза между Румынией и Германией[14].

Начальник Генерального штаба генерал Ф. Гальдер 18 сентября 1940 г. в своем дневнике записал: «В целях реорганизации и вооружения румынской армии на основе боевого опыта германской армии будет создана военная миссия с несколькими экспертами. Эта миссия будет работать во взаимодействии с [румынским] Генеральным штабом.

Важным вопросом для Румынии является подготовка большого количества артиллеристов-зенитчиков и летчиков, а также создание моторизованных и танковых частей и соединений до дивизии (в соответствии с нашим предложением).

1-й эшелон немецких войск будет руководить боевой подготовкой ряда соединений и должен состоять на первое время лишь из одного танкового батальона, одного разведывательного моторизованного батальона, одной артиллерийской батареи на мехтяге, одной саперной роты и нескольких ремонтных мастерских. Они будут размещены по учебным лагерям различных соединений.

Район расквартирования: Сибиу – Бухарест – Плоешти– Брашов. Учебные подразделения должны быть переброшены примерно через три недели, одновременно – части ПВО, остальные части – позже.

Антонеску просит прислать трех-четырех офицеров Генерального штаба в качестве преподавателей военной академии. После нашего согласия на это предложение детали будут разработаны при участии германского представителя. Вопрос о взаимодействии в случае войны также должен быть согласован совместно»[15].

В начале октября 1940 г. в Румынию прибыло несколько эшелонов с германскими войсками, включая и моторизованные части. МИД Германии дал поручение своим представителям довести до сведения стран, где они работают, что предпринятая акция «должна быть мотивирована желанием рейха поддерживать на Балканах мир и порядок» и ввод войск должен был «обеспечить защиту германских интересов относительно нефти и зерна против попыток Англии создать угрозу». Однако уже тогда в записке Кейтеля Риббентропу определялись истинные задачи германских войск в Румынии: «Защитить нефтяные месторождения, обеспечить повышение боеготовности румынской армии в соответствии с нашим планом по обеспечению интересов Германии… в случае, когда мы будем вынуждены вступить в войну с Советской Россией, подготовиться к использованию германских и румынских войск с Румынского направления…»[16]

В соответствии с этими задачами германский Генеральный штаб ускоренными темпами наращивал численность своих сил в Румынии: в конце ноября 1940 г. румынские власти имели сведения, что в стране находится более 25 тыс. военнослужащих рейха, в январе 1941 г. уже 170,6 тыс., а в феврале 1941 г. число германских военных в Румынии возросло до 367,7 тыс. человек.

В середине января 1941 г. И. Антонеску встретился с Гитлером. На повестке дня стоял вопрос власти. Отношения между генералом и железногвардейцами обострились. Гвардисты пользовались поддержкой нацистской партии, и поэтому, прежде чем расправиться с внутренним врагом, И. Антонеску поспешил заручиться поддержкой Берлина. Гитлер дал понять, что он большее значение придает контактам с И. Антонеску по государственной линии, чем партийным с железногвардейцами. И. Антонеску передал на рассмотрение Гитлера меморандум румынского правительства, в котором было изложено видение румыно-германского сотрудничества и роли Румынии в грядущей войне. Бухарест не собирался участвовать в грядущих боевых действиях на Балканах, но в то же время выразил готовность участвовать в войне против СССР. «Присоединяясь к Германии для совместных операций, – говорилось в меморандуме, – Румыния убеждена, что при будущей реконструкции Европы она встретится с полным пониманием со стороны Германии и великого фюрера – мудрого творца. Будучи связанной с Германией Дунаем, Румыния желает также иметь с ней прямую сухопутную связь на севере и северо-западе»[17].

Сделав столь прозрачный намек на проблему Трансильвании, И. Антонеску выразил надежду, что «в новой Европе Германия будет признавать естественную роль Румынии как регионального гегемона». Вот так, ни много ни мало! Понятное дело, что подобные претензии Бухареста вызвали в нацистских кругах только насмешку. Румыния была нужна Германии только в качестве поставщика сырья и «пушечного мяса» – и не более[18].

Чтобы оправдать свои захватнические планы и претензии на украинские земли, диктаторский режим Румынии внедрял в общественное сознание миф об исконно румынской земле Транснистрии (слово Транснистрия означало Заднестровье; лат. trans – за, через), что оказалась под властью «злых и отсталых захватчиков» – Российской империи, СССР, УССР. Диктатору И. Антонеску подпевали историки-шовинисты, доказывая, что район между Днестром и Южным Бугом с давних пор, «три тысячи лет – чисто румынский край». Поначалу – «земля гетодаков – Тирагетия», потом – часть Римской империи. А румыны хотели видеть себя «потомками легендарных римских легионеров», которые несли «свет цивилизации в темный варварский мир». Даже название одесского района «Молдаванка» трактовалось румынскими псевдоисториками как доказательство «румынской основы» Одессы. Румын начали искать всюду – особенно на степных просторах юга Украины. В типографиях печатались большие тиражи фантастических карт, на которых Одесщина, Николаевщина, Херсонщина, Кировоградчина, Винничина имела «окрас» румынской этнической территории. Всерьез утверждалось, что на этих землях живут 20–40 % румын и их прямых потомков, забывших свое происхождение…

Определенную роль в разработке геополитических концепций правящих кругов Румынии накануне Второй мировой войны сыграли труды И. Нистора «Румыны за Днестром», «Транснистрянские румыны», «Давность румынских поселений по ту сторону Днестра». Они подготавливали общественное мнение к захвату украинских земель. 10 июля 1942 г. И. Нистор прочел доклад «Геополитические и культурные аспекты в Транснистрии», полный восхищения тем, что «политические события с происходящими военными действиями создали новую ситуацию по ту сторону Днестра»; что между фашистской Германией и королевской Румынией «достигнуто конкретное территориальное размежевание и приобретена территориальная поддержка для создания новой румынской провинции, названной Транснистрией», а «администрация Транснистрии может опираться на старые этнические, политические и культурные основы» этого края. Сегодня работы И. Нистора переизданы в Бухаресте и пользуются популярностью у сторонников идеи «Великой Румынии»[19].

Часть румынских историков на волне реваншистских планов выискивала доказательства для обоснования претензий Румынии на эти земли на том основании, что Одесса, Ольвия (Олбия), Белгород-Днестровский (Четатя-Албэ), Измаил и другие города «учредили и перестроили румыны». Аргументы историков не ограничивались эпохой Средневековья и уходили еще дальше, в глубь веков. Основой для политических претензий служили претензии «исторические». Территория между Днестром и Южным Бугом считалась искони «румынским краем».

Подобные «исторические» исследования активизировались в 1941–1942 гг. В декабре 1941 г. в Бухаресте была организована специальная конференция, посвященная «украинской Румынии», на которой К. Джиуреску в докладе «Молдавское население в устье Днепра и Буга в XVII–XVIII веках» утверждал: «Под Украиной следует понимать северную территорию с центром в городе Киеве… Земли, расположенные к востоку от Днестра, были заселены сотни лет назад румынами, что и дает нам сегодня неопровержимое право на эту область».

И. Антонеску убеждал румынский народ, что границы «Великой Румынии» должны простираться далеко на восток. Уже после битвы за Одессу, когда немецкие войска и их союзники подошли к Волге, бухарестская газета «Курентул» писала, что границы Румынии должны проходить… по Уралу и обеспечить создание «румынской империи до ворот Азии». Лидер Национал-либеральной партии Георге Брэтиану бредил «пространством безопасности» «великой Румынии», которое заканчивалось восточнее Днепра[20].

Захватнические планы румынской диктатуры дополнялись нацистскими, шовинистическими заявлениями о намерении властей изгнать из Бессарабии и Буковины евреев, русских и «украинский элемент».

Румынизации подверглись молдаване и жители других национальностей, у которых в роду были предки молдаване. «Установление, кто является молдаванином и кто нет, – отмечалось в рапорте правительственной комиссии, – производилось по наличию 25 % молдавской крови (бабушка или дедушка – молдаване)». Проводилась румынизация лиц, фамилии которых были созвучны румынским, румынизация детей из детских домов.

В Транснистрию планировалось переселить всех молдаван, проживавших в Приднепровье, Приазовье, Крыму, на Северном Кавказе. А местных жителей украинской и русской национальности решено было постепенно выселить за Южный Буг, полностью уничтожив евреев и цыган. Множество молдаван карались за «оскорбление румынской нации», выражавшееся в разговорах на русском или украинском языках. Само существование молдавского, украинского, русского, болгарского, еврейского, цыганского народов в Транснистрии было поставлено под угрозу.

Заручившись неформальной поддержкой фюрера, генерал И. Антонеску смог расправиться с легионерами, которые в январе 1941-го подняли мятеж, сопровождавшийся жесточайшим еврейским погромом. Избавившись от конкурентов, И. Антонеску сосредоточил неограниченную власть в руках военных и начал интенсивно готовиться к грядущей войне.

До 1940 г. румынская военная мысль и практика ведения военного дела ориентировались на французскую военную школу. Однако после поражения Франции в июне 1940 г. румынские военные стали отдавать предпочтение германской школе. В октябре того же года в Румынию прибыла постоянно действующая германская миссия. Ее главной целью стала подготовка румынской армии к войне. При этом главное внимание уделялось борьбе против танков и обучению младшего командного состава.

Румынский генералитет имел за плечами опыт Первой мировой войны, которую нельзя признать удачной для румынского оружия. Некоторые командующие дивизиями и корпусами успели также принять участие во Второй Балканской войне, которая для румынской армии была скорее прогулкой, и в боях против Венгерской Советской Республики. Этого опыта было явно недостаточно для войны в современных условиях. Консервативно настроенные румынские генералы были невосприимчивы к новым немецким методам обучения и действий. Несмотря на то что И. Антонеску пытался выдвигать на ведущие посты таких способных генералов, как Думитреску, Ласкэр и Корне, это не смогло переломить ситуации к лучшему.

По распоряжению И. Антонеску все офицеры запаса румынской армии должны были пройти двухмесячную переподготовку. В течение 1940 г. в армию, на разные сроки, было призвано 40 % офицеров запаса. Генеральный штаб румынской армии разработал план призыва мужчин двенадцати возрастов, подлежавших мобилизации в армию на случай войны с таким расчетом, чтобы к 1 июня 1941 г. все они были подготовлены в соответствии с уставными требованиями германской армии. В 1940–1941 гг. только на содержание призванных на переподготовку резервистов было израсходовано около 6,5 млрд леев. Увеличилось число военных школ и курсов. Был существенно увеличен военный бюджет. Если за пять с половиной лет (с 1935 г. до сентября 1940 г.) ассигнования на военные заказы составляли 80 млрд леев, то за два с половиной года после прихода к власти И. Антонеску они составили 230 млрд леев[21].

Но румынский военно-промышленный комплекс оставался слаборазвитым, и значительную часть вооружений приходилось закупать за рубежом. Программа модернизации и переподготовки оказалась успешной лишь отчасти. Это касалось и качества вооружений, и уровня подготовки и структуры войск.

Вооруженные силы Румынии состояли из сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-морского флота, корпусов пограничной охраны, жандармерии и строительного (фортификационного) корпуса. Общее руководство военным строительством осуществлял высший совет обороны под председательством премьер-министра. Непосредственно вооруженными силами руководило военное министерство (через Генеральный штаб).

На 1 сентября 1939 г. румынская армия состояла из 1 гвардейской и 21 пехотной дивизии[22]. В 1940 г. началось интенсивное формирование новых соединений. К 22 июня 1941 г. численность вооруженных сил Румынии была доведена до 703 тыс. человек, две трети из которых составляли резервисты.

Территориальные потери 1940 г. сократили человеческий ресурс Румынии с 2,2 млн человек до 1,5 млн. Румыния была вынуждена сократить три пехотные (12, 16 и 17-ю) и три резервные дивизии (26, 33 и 34-ю). В состав сухопутных войск Румынии входили три общевойсковые армии (21 пехотная дивизия и 14 бригад). На их вооружении состояло 3850 орудий, до 4 тыс. минометов, 236 танков.

Пехотная дивизия Румынии (по штату 1941 г.) включала в себя три пехотных полка, два артиллерийских полка (в одном полку – два батальона 75-мм орудий и один батальон 100-мм гаубиц, в другом – по одному батальону каждого вида орудий), батарею зенитных орудий, роту противотанковых орудий и пулеметов, разведывательный эскадрон, батальон связи, инженерный батальон и подразделения обслуживания. Всего, по штату, в дивизии должно было быть 17 715 человек, 13 833 винтовки, 572 пулемета, 186 орудий и минометов (75-мм полевые орудия, 100-мм гаубицы, 37-мм и 47-мм противотанковые орудия)[23].

Полки румынской регулярной армии носили номера с 1-го по 33-й и с 81-го по 96-й, причем полки первой группы по традиции назывались «гренадерами» – «доробанць» (Dorobanti). Некоторые дивизии имели полки «ванаторь» (Vanatori), то есть стрелковые, которые носили номера с 1-го до 10-й.

Каждый полк состоял из трех батальонов (каждый батальон из трех рот, каждая рота – из трех взводов, каждый взвод – из трех отделений), роту тяжелого вооружения (взвод 81,4-мм минометов, взвод 37-мм противотанковых пушек, взвод 47-мм противотанковых пушек, каждый по 6 орудий). К началу войны 7,92-мм новая винтовка чешского производства ZB образца 1924 г., являвшаяся модифицированной версией немецкой винтовки Mauser 98К, в румынской армии заменила старую винтовку системы «Манлихер» (последняя оставались на вооружении резервных частей)[24].

Каждое пехотное отделение имело на вооружении легкий пулемет ZB образца 1930 г. чешского или румынского производства. В первые месяцы войны отдельные подразделения начали получать новый пулемет чешского производства ZB-53 образца 1937 г. Остальные были вооружены устаревшим австрийским пулеметом Schwarzlose образца 1907/1912.

Уязвимым местом румынской пехоты была противотанковая артиллерия, хотя немцы и снабжали румын трофейными 47-мм орудиями. Только горнострелковый корпус получил современные артиллерийские орудия «Шкода». Большинство же полевых орудий состояло на вооружении еще с начала Первой мировой, хотя в армию поступило небольшое количество трофейных французских и польских орудий. Основная часть артиллерии была на конной тяге. После Первой мировой войны были сформированы элитные горные части (по итальянскому образцу), наподобие альпийских стрелков. Каждая из таких четырех бригад имела один артиллерийский и два стрелковых полка, разведывательный эскадрон[25].

Показательным является состояние бронетанковых частей румынской армии. К моменту вступления в войну с СССР румынская армия располагала двумя танковыми полками и танковыми разведывательными эскадронами, находившимся в составе кавалерийских дивизий. Материальная часть включала 35 танкеток R-1 и 126 легких танков R-2 (LT-35), закупленных в Чехословакии (до оккупации этой страны Германией), 75 французских R-35 (41 закуплен во Франции, 31 – бывшие польские, интернированные в 1939 г.), и 60–75 – старых «Рено» FT-17. Всего румынская армия имела 480 бронированных транспортных средств. В это число входили и транспортеры «Малакса», как закупленные во Франции («Рено-UE»), так и собранные по лицензии на местных заводах. Единственным танком румынской армии, отвечавшим условиям современного боя, был R-2. 1-й танковый полк был вооружен R-2 (Skoda LT 35). 2-й танковый полк был вооружен R-35 (Renault). А учебный танковый батальон – Renault FT 17[26].

В организации 1-й броневой дивизии активное участие приняли немецкие военные специалисты. Однако проблем избежать не удалось. Стоявшие на вооружении дивизии французские и чешские танки различались по своим боевым качествам и предназначению настолько, что 2-й танковый полк пришлось придать 4-й армии. Фактически в составе дивизии остался только 1-й танковый полк[27].

К началу войны в румынской армии было 26 кавалерийских полков: 12 полков рошиорей (rosiori), 13 полков каларишей (calarasi) и гвардейский кавалерийский полк. Рошиори были регулярной кавалерией – элитой румынской армии, а калариши были территориальной кавалерией. 12 полков рошиорей и 6 полков каларишей сформировали 6 кавалерийских бригад. Остальные 7 полков каларишей были разделены между крупными соединениями в виде разведывательных подразделений: каждый корпус имел кавалерийский батальон, а каждой дивизии был придан кавалерийский эскадрон. С 1941 г. начался процесс моторизации кавалерии. Первоначальной целью было моторизовать один из трех кавполков каждой кавбригады. Но из-за нехватки транспортных средств к июню 1941 г. были частично моторизованы только три бригады: 5, 6 и 8-я (составили кавкорпус, который воевал в составе 3-й румынской армии). Немоторизованные бригады вошли в состав 4-й румынской армии и приняли участие в сражении за Одессу. Все отличие заключалось в отсутствии моторизованного кавалерийского полка, а вместо него существовал обычный кавалерийский. В механизированной разведывательной роте было 4 танка R-1. Вследствие этого мощь обычной кавбригады была несколько ниже: 192 пулемета, 16 13,2-мм зенитных пулеметов, 1 60-мм миномет, 12 81,4-мм минометов, 14 37-мм противотанковых пушек, 16 75-мм полевых орудий и 4 танка R-1[28].

Румынские ВВС имели в своем распоряжении 621 боеспособный самолет, из них 276 боевых самолетов (а именно 82 разведчика (IAR-37, -38, -39), 121 истребитель (PZL-11, Не-112, Hurricane Mk.1), 34 бомбардировщика (SM-79, Bloch МВ-210), 21 легкий бомбардировщик (Potez-63, Bristol Blenheim) и 18 гидросамолетов (Savoia). Еще 440 самолетов находились в летных школах и центрах подготовки[29]. В штате числилось 1947 пилотов, бортрадистов, бортмехаников и бортстрелков. Румыны имели в своем распоряжении развитую авиационную промышленность: три авиастроительных завода, предприятия по выпуску запчастей для авиации.

Сюда можно добавить Управление сооружений ВВС и ВМФ, куда входили Авиационный арсенал, в качестве основного подразделения, а также авиаремонтные мастерские в Бухаресте, Галаце, Яссах, Текуче и Медиаше.

По итогам переговоров 19 сентября 1940 г. Гитлер принял решение об отправке в Румынию затребованных войск для обучения румынской армии и обеспечения безопасности румынских границ. С 12 октября по 15 ноября этого же года в Румынию прибыла 13-я моторизованная дивизия (генерал фон Роткирх-Пантен), Воздушный экспедиционный корпус (генерал Вильгельм Шпайдел) и соответствующие штабы. Все вышеупомянутые войска были подчинены генералу Эрику Хансену. Воздушный экспедиционный корпус, согласно распоряжениям ОКВ, а точнее, маршала Вильгельма Кейтеля, должен был обеспечить в первую очередь ПВО нефтяного района Плоешти и, соответственно, подготовить личный состав румынской армии. Исходя из поставленной задачи, Воздушный экспедиционный корпус имел в своем составе усиленную дивизию зенитной артиллерии, два полка ПВО, группу истребителей, части связи, а также инженерные части для проведения работ по защите от воздушных налетов и пожаров. Помимо этого, в задачи немцев вошло и создание сети полевых аэродромов для истребительной и бомбардировочной авиации. Отряд летчиков-инструкторов под командованием подполковника Г. Хандрика, располагавшихся на аэродроме Пипера, начал тренировки румынских летчиков-истребителей.

В связи с создавшимся положением немецкое командование согласилось поставить румынским Королевским ВВС более современные боевые самолеты: Bf-109E и Не-111Е. В Германию в срочном порядке были посланы экипажи для прохождения двухмесячных курсов повышения квалификации. Программа подготовки состояла в обучении летчиков ночным полетам, полетам при нулевой видимости, навигации, полетам в сложных метеорологических условиях с использованием радиолокационных систем Fischen и Roland, посадкам с использованием радиомаяка Lorenz. После прохождения курсов экипажи направлялись в 1-ю бомбардировочную флотилию, которая участвовала в летней кампании 1941 г., вплоть до захвата Одессы. Всего за период с октября 1940 по июнь 1941 г. было подготовлено, как в Румынии, так и в Германии, более 2 тыс. военных специалистов, из которых 1500 для ВВС и 500 для зенитной артиллерии.

В марте 1941 г. приступила к работе немецкая военно-морская миссия, возглавляемая контр-адмиралом Ф.-В. Флейшером. Из Германии на румынский флот прибыли эксперт по минным заграждениям и группа специалистов различных родов вооружений. Предполагалась доставка в Румынию сухопутным путем нескольких малых подводных лодок, однако из-за трудностей с их транспортировкой и недостаточного количества таких лодок у самих немцев германское морское командование от этого мероприятия отказалось[30].

Нацистское руководство Германии достаточно критично оценивало силы своих союзников. Генерал Ф. Гальдер писал в своем дневнике: «От румын вообще ничего нельзя ожидать. Возможно, они будут в состоянии лишь обороняться под прикрытием сильной преграды (реки), да и то только там, где противник не будет атаковать. Антонеску увеличил свою сухопутную армию вместо того, чтобы уменьшить ее и улучшить. Судьба крупных германских соединений не может быть поставлена в зависимость от стойкости румын».

Директива № 21, известная как план «Барбаросса», четко предусматривала, что румынские части будут нести вспомогательную задачу. «Задача Румынии, – отмечалось в директиве, – будет заключаться в том, чтобы отборными войсками поддержать наступление южного фланга германских войск, хотя бы в начале операции, сковать противника там, где не будут действовать германские силы, и в остальном нести вспомогательную службу в тыловых районах».

Приготовления Румынии к войне не прошли незамеченными для советских спецслужб. В преддверии большой войны советская разведка активизировала заброску своей агентуры и диверсионных групп на румынскую территорию. Каждый месяц происходили диверсии, в результате которых пускались под откос поезда с горючим и продовольствием для Германии, тонули баржи с нефтью и хлебом, возникали пожары на нефтепромыслах, взрывы на нефтеочистительных заводах. Например, 6 октября 1940 г. в Бухаресте сгорела фабрика красителей и нефтеперегонный завод; 10 декабря – взорваны резервуары с горючим, подготовленным для отправки в Германию, 16 декабря – выведен из строя нефтепровод Плоешти – Бузэу; 27 марта 1941-го – разрушена прядильная фабрика в Галаце, выполнявшая военные заказы. Весной 1941 г. в Констанце, под руководством коммуниста Ф. Сырбы, были осуществлены диверсии на ряде румынских предприятий[31].

11 июня 1941 г. И. Антонеску выехал в Мюнхен. Во время встречи с Гитлером, Кейтелем и Йодлем он подтвердил свою готовность предоставить все материальные и людские ресурсы страны для ведения войны и принять в ней участие с первого дня. За это ему были обещаны возврат Бессарабии и Северной Буковины, а также то, что Румыния сможет оккупировать и администрировать и другие советские территории «вплоть до Днепра». Возвратившись из Мюнхена, генерал созвал кабинет и официально поставил в известность министров о скором совместном военном выступлении Германии и Румынии.