Оборона полуострова Ханко

Переход к жесткой обороне

Защитников Ханко волновало положение на материке. Они регулярно получали сведения об обстановке на фронте 10-го стрелкового корпуса 8-й армии, который с боями отходил к морю и Главной базе КБФ — Таллину. Гитлеровские дивизии продолжали его теснить, отрезая от общего фронта и окружая. 7 августа немцы прорвались к Финскому заливу в районе Кунды, и таким образом, Таллин и обороняющие его части оказались в глубоком тылу, в полукольце, связанные теперь с Ленинградом и Кронштадтом только фарватерами Финского залива, уже заминированного противником и перекрытого его батареями с обоих берегов.

Понимая, что Таллину грозит опасность быть захваченным немецкими войсками, в результате чего Балтийскому флоту придется уйти в Кронштадт и Ленинград, С. И. Кабанов предложил Военному совету флота прекратить дальнейшую оборону полуострова Ханко, перевезти 25 тыс. его защитников в Таллин и отстаивать главную базу флота. Основание для такого предложения было следующее. Несмотря на активизацию действий гангутцев на флангах, они не оттянули на себя немецкие войска, а, наоборот, противник снял с этого участка фронта свои части и перебросил их в другой район. Кроме того, Ханко с начала войны перестал быть военно-морской базой: никаких маневренных сил флота здесь не базировалось. Если снять войска также и с Моонзунда, то общее дополнительное число защитников главной базы возросло бы до 40–45 тыс. Это помогло бы удержать Таллин еще некоторое время и отвлечь силы из-под Ленинграда. Однако это предложение принято не было.

Тем не менее, в начале августа командование КБФ обратилось к Наркому ВМФ с предложением об эвакуации базы Ханко с целью усиления обороны Таллина. В ответ Н. Г. Кузнецов 14 августа направил Военному Совету КБФ директиву о ведении боевых действий на Ханко: «Переброска частей с Ханко признана неправильной, предложено обеспечить запасы продовольствия и боеприпасов и драться».

До середины августа продовольствие, боезапас и горючее регулярно доставлялось на Ханко из главной базы флота — Таллина. Но Таллин уже с 15 августа сам ощущал нехватку топлива. Главная база флота уже ничем не могла помочь гарнизону Ханко. Вторично Военный Совет КБФ 21 августа предложил снять войска с Ханко и Моонзундских островов в целях создания ударной группировки для прорыва по берегу Финского залива к Ленинграду. Но Ставка отклонила это предложение, приказав всем оставаться на месте.

В ночь на 28 августа с Ханко просматривалось зарево над Таллином: после ожесточенной и упорной обороны флот и войска покидали главную базу. После оставления Таллина и ухода флота в Кронштадт, гарнизон Ханко остался без подвоза снабжения. В дальнейшем база жила и воевала за счет своих довоенных запасов.

28 августа была получена радиограмма коменданта береговой обороны главной базы И. А. Кустова: «Город и порт Палдиски нами оставлен, надо снять 50 саперов майора Степанова, оставленных на островах Большой и Малый Роге для подрыва батарей».

В Палдиски были направлены три катера МО под командованием капитана 2-го ранга М. Д. Полегаева. Катера пришли в Палдиски около 10 утра. Рейд пуст. На пирсе — брошенные четыре 45-мм пушки. Порт и город словно вымерли. Катера подошли к маленькому пирсу на восточном берегу острова Малый Роге. На пирсе — большая толпа эстонцев, главным образом женщин. Когда катера ошвартовались, подошла колонна саперов. Многие женщины просили взять их на катера. М. Д. Полегаев не решился, он же шел не в Кронштадт, а на Ханко.

Доставив саперов на полуостров, М. Д. Полегаев попросил разрешения сходить еще раз в Палдиски — за брошенными пушками. При подходе к порту сигнальщики катеров разглядели между зданиями на берегу пулеметы, а возле них немецких солдат. Пришлось повернуть обратно.

При эвакуации Таллина, 29 августа транспорт № 510 «Вахур» доставил на Ханко из Палдиски 46-й отдельный инженерный батальон численностью 1100 чел. Командир батальона капитан Н. Н. Мендрул. На переходе транспорт сопровождала канонерская лодка «Лайне» из ОВРа главной базы (Таллина).

На подходе к базе корабли были встречены катерами МО и истребителями. Вблизи самой базы (при следовании фарватером) корабли подверглись артобстрелу батарей противника с острова Эрэ. Катера МО поставили дымзавесы, и корабли без повреждений вошли в гавань. Строительный батальон был довооружен, и из его состава создана ударная группа как резерв командира базы. Канлодка «Лайне» и транспорт «Вахур» поступили в распоряжение командования Ханко.

До вступления Эстонии в состав Советского Союза «Лайне» входила в эстонский военный флот. По сути дела, это был хороший мореходный буксир, переоборудованный и вооруженный двумя 75-мм орудиями и несколькими пулеметами. Командовал ею старший лейтенант Н. Г. Антипин.

На Ханко канлодка была перевооружена. Старые трехдюймовки сняли. На баке установили 76-мм орудие, зенитное вооружение составили 45-мм орудия и пять пулеметов ДШК. На корме установили бомбосбрасыватель для глубинных бомб. В феврале 1941 г. «Лайне» была переименована в «Гангутец».

«Лайне» была единственным боевым кораблем в базе, который на протяжении всего последующего периода нес совместно с катерами МО дозорную и конвойную службу в базе.

«Лайне» и «Вахур» были последними кораблями, пришедшими на Ханко. Защитники базы начали экономить на всем, в том числе и на питании. 1 сентября норма выдачи мяса была сокращена до 33 граммов в день на человека. Масло отпускалось только госпиталям и донорам. Труднее всего было экономить бензин.

В начале сентября была предпринята попытка доставить на Ханко грузы на подводной лодке. 7 сентября 1941 г. на основании директивы Военного совета флота штаб бригады подводных лодок предложил командованию отдельного учебного дивизиона подводных лодок разработать план операции по доставке грузов осажденному гарнизону Ханко, используя при этом лодки IV серии (типа «Правда») — наиболее крупные лодки, находившиеся в строю КБФ. На следующий день начальник штаба дивизиона капитан 2-го ранга В. А. Касатонов представил четыре варианта приемки и перевозки грузов. В тот же день начальник штаба флота контр-адмирал Ю. А. Пантелеев утвердил документы на переход.

8 сентября подводная лодка П-1 капитан-лейтенанта И. А. Логинова перешла из Ораниенбаума в Кронштадт. Выгрузив торпеды, она приняла 154 ящика консервов, 200 100-мм и по 100 76- и 45-мм снарядов, до 2 т медикаментов и другие грузы, всего 19,6 т. 9 сентября подводная лодка вышла из Кронштадта в сопровождении двух тральщиков, а после Гогланда продолжала движение самостоятельно. Переход планировалось осуществлять со скоростью 18 узлов в надводном положении. В последний раз «Правду» видели в 21.30 9 сентября западнее острова Гогланд. С тех пор лодка на связь не выходила, и в точке рандеву с катерами и тральщиками ВМБ Ханко она не появилась ни в основное время встречи (6 часов утра 11 сентября), ни в резервное (2 часа ночи следующих суток). 17 сентября она была официально объявлена «пропавшей без вести при выполнении боевого задания». Вероятно, лодка подорвалась на мине и погибла.

Все южное побережье Финского залива до Лужской губы было занято противником. На Карельском перешейке финские войска 9 сентября вышли к государственной границе 1939 г.

Немцы готовились к решительному наступлению на Ленинград. С выходом немецких войск на южное побережье Финского залива они совместно с финнами приступили к созданию оборонительного рубежа на линии Юминда — Калбодагрунд с задачей всячески затруднить выход наших кораблей в западную часть Финского залива и Балтийское море и, в частности, отрезать Ханко, Моонзундские острова и Осмуссар (остававшиеся нашими форпостами на западе) от баз флота и Ленинграда.

В день оставления Таллина 28 августа командующий Северо-Западным направлением К. Е. Ворошилов и член военного совета А. А. Жданов обратились к начальнику Генерального штаба о необходимости эвакуации Моонзундских островов и Ханко. На этот раз Ставка согласилась, и в тот же день поздно вечером начальник Генерального штаба Б. Шапошников по поручению Ставки Верховного Главнокомандования направил директиву Военному Совету Северо-Западного направления об эвакуации войск с островов Сарема (Эзель), Хиума (Даго) и полуострова Ханко. Но в конце августа и сентябре командованию флота и фронта было не до островов и Ханко. Главной задачей становится отражение штурма Ленинграда. К тому же командование флота еще не отошло от шока после ужаса Таллинского перехода.

Отступление советских войск из Прибалтики, оставление ими Таллина и уход флота в Кронштадт резко изменили условия, в которых предстояло действовать гарнизону ВМБ Ханко.

Боевые задачи военно-морской базы Ханко оставались прежними: находясь в глубоком тылу, в окружении, ее гарнизон должен не только продолжать оборону северного фланга минно-артиллерийской позиции (которую пока никто не атаковал, не пытался прорываться, хотя теоретически такая попытка не исключалась), но и оборонять полуостров Ханко.

Кроме того, еще 10 июля командующий флотом, прибыв на Ханко, поставил ее командованию еще одну задачу. Финские войска, наступая на Карельском перешейке, создавали угрозу непосредственно Ленинграду. Задача базы — оттянуть на себя как можно больше войск противника, своей активностью заставить врага усилить противостоящую Ханко группировку.

Для выполнения такой задачи необходимо было перейти к активным действиям, прорвать оборонительную полосу на сухопутном фронте. А что дальше?.. Увеличится территория — возрастет протяженность фронта. Для его обороны нужны силы, новые силы. А на новые силы рассчитывать не приходилось.

Напрашивается сравнение Ханко с Севастополем. Черноморская база, находясь в глубоком тылу немецких войск, сковала на южном фланге фронта целую 11-ю армию, перемалывая ее в течение 250 дней (более 8 месяцев), задержав наступление противника на Кавказ.

Но оборона Севастополя была главной задачей Черноморского флота. Его корабли не только обеспечивали снабжение осажденного города, но своей артиллерией участвовали в его обороне. Основной задачей КБФ осенью — зимой 1941 г. была оборона Ленинграда. Корабли флота своей артиллерией сдерживали наступающие войска противника, подавляли батареи, обстреливающие город. Тысячи моряков в составе бригад морской пехоты ушли на сухопутный фронт.

Боевые корабли и транспорты постоянно доставляли в Севастополь пополнения войск, боеприпасы, продовольствие и другое снабжение. Порты Кавказа, через которые шло это снабжение, были связаны со всей страной.

Ленинград же сам с сентября находился в блокаде и испытывал острую нужду как в продовольствии, так и в боеприпасах, топливе и т. д. Конечно, проводить наступательные операции на перешейке и далее, вглубь территории Финляндии, в таких условиях было невозможно.

Было совершенно ясно, что немцы после взятия Таллина начнут операции против Моонзундских островов и острова Осмуссара.

Береговые и железнодорожные батареи Ханко и Осмуссара были готовы выполнить свою главную задачу — преградить огнем путь в Финский залив кораблям противника. Но немецкие корабли и не собирались прорываться через минно-артиллерийскую позицию в Финский залив.

Планом «Барбаросса» (директива № 21 — стратегический план войны Германии против СССР) не предусматривалось использования немецкого ВМФ против советского флота. Расчет делался на быстрый захват военно-морских баз сухопутными войсками.

Немецкий адмирал Фридрих Руге в своих воспоминаниях так писал об этом плане: «Армейские группы „Центр“ и „Север“ должны были рассеять войска противника в Белоруссии и Прибалтике, занять затем Ленинград и Кронштадт…»

Относительно военно-морского флота в директиве говорилось:

По собственному опыту Первой мировой войны немцы знали, какие могут быть потери при прорыве подобных позиций (например, прорыв германского флота через Ирбенский пролив в 1915 г.). Немецкие войска летом 1941 г. и без поддержки своего флота успешно наступали вдоль побережья Финского залива, блокируя и захватывая советские военно-морские базы — Либаву, Усть-Двинск (Рига), Таллин — и уже в июле начали наступление на Ленинград.

После выхода немецких войск к Финскому заливу и падения Таллина рушилась вся система обороны, и главная задача ВМБ Ханко — закрывать вход в устье Финского залива — утратила свое значение.

Эвакуация Таллина и уход флота на восток коренным образом меняли условия, в которых предстояло действовать гарнизону Ханко.

Во-первых, Ханко остался в отрыве от основных сил флота и флотских баз. Во-вторых, Ханко оставался в глубоком тылу в оперативном окружении противника. В-третьих, Ханко имел ограниченные запасы различных видов снабжения и исключительно ограниченные возможности их пополнения. В-четвертых, любые попытки установить живую связь с КБФ и частями Ленинградского фронта были связаны с форсированием Финского залива на всем его протяжении. И в-пятых, наряду с активными мероприятиями немцев против наших островов на южном побережье следовало ожидать усиления активности финнов непосредственно против Ханко. В этих условиях основная задача Ханко — оборона северного фланга минно-артиллерийской позиции теряла свое первостепенное значение. На первое место выдвигалась задача непосредственной обороны базы и задача оттягивания на себя как можно больших сил противника с Ленинградского направления.

В начале сентября обстановка вокруг Ленинграда сложилась настолько критической, что руководители его обороной не исключали возможности сдачи города. Был подготовлен план уничтожения всех важных объектов города — заводов, вокзалов, мостов, телеграфа и т. д. Корабли Балтийского флота также подлежали уничтожению.

Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов вспоминал: «Сталин считал положение Ленинграда исключительно серьезным. И, прохаживаясь по кабинету, опять задал мне несколько вопросов о составе Балтийского флота.

— Ни один боевой корабль не должен попасть в руки противника, — сказал он.

— Составьте телеграмму командующему и отдайте приказание, чтобы все было подготовлено на случай уничтожения кораблей»[12].

Был разработан план уничтожения кораблей и судов, которые должны были своими корпусами перегородить подходной фарватер к Кронштадту, его рейды, ворота его гаваней, Морской канал, Ленинградский морской порт, акваторию Невы и притоков.

Этот план был утвержден 13 сентября директивой Ставки ВГК, отправленной за подписью Б. Шапошникова и Н. Кузнецова Военному Совету Ленинградского фронта.

На основе директивы была составлена «Таблица по распределению корабельного состава по закупорке гаваней, фарватеров и рейдов». Но об этом плане знал только узкий круг командиров соединений. Моряки продолжали сражаться, несмотря на критическое положение. К 27 сентября положение под Ленинградом стабилизировалось, и план уничтожения кораблей «был сдан в архив».

В конце сентябре 1941 г. немцы сосредоточили в районе Аландских островов эскадру, но не для прорыва в Финский залив, а наоборот — в ожидании прорыва советского флота из залива.

Гитлера преследовала навязчивая идея (выраженная уже в директиве № 21). Она состояла в том, что крупные советские корабли попытаются пробиться в шведские порты. Фюрер приказал не допустить этого любыми средствами. В соответствии с данным приказом 20 сентября, когда танки 41-го моторизованного корпуса генерала Г. Рейнгардта достигли уже предместьев Ленинграда, к устью Финского залива был направлен специально сформированный Балтийский флот. К Аландским островам пришли под командованием вице-адмирала О. Цилиакса линейный корабль «Тирпиц», тяжелый крейсер (карманный линкор) «Адмирал Шеер», легкие крейсера «Кельн», «Нюрнберг» с эсминцами Z-25, Z-26, Z-27, 2-й флотилией миноносцев (в составе 5 единиц) и 3-й флотилией ТКА. Южная группа — легкие крейсера «Эмден», «Лейпциг», два эсминца и торпедные катера передислоцировались в Либаву. Финский флот должен был содействовать германским соединениям в решении поставленной задачи.

Это был единственный случай, когда немцы вывели в Балтийское море свои крупные надводные корабли в таком количестве, намереваясь использовать их против советского флота.

Для усиления морской обороны Ханко командование флотом решило направить… четыре торпедных катера. 27 сентября после полудня из Кронштадта вышли четыре торпедных катера типа Д-3 (№ 12, 22, 42, 52). Им предстояло скрытно пройти к Гогланду, ночью незаметно покинуть его, взять курс на Хельсинки, а потом вдоль шхер добраться до финского маяка Бенгтшер и прошмыгнуть к Гангуту. Там катера останутся в засаде против германских кораблей, укрытых в Алендских шхерах. Вечером 27 сентября катер № 52 из-за поломки двигателя отстал и вернулся. Остальные 29 сентября прибыли на Ханко.

На одном из катеров на Ханко прибыл корреспондент В. Рудный, который опубликовал в «Правде» ряд очерков о защитниках Ханко, а уже в 1942 г. выпустил книгу «Непобежденный Гангут».

Вот каким увидел Ханко В. Рудный, побывавший в базе еще до войны: «Все на берегу полуострова изменилось, омертвело, обуглилось. На всем лежит густой налет гари, копоти, пропахло порохом, пожарищем. Дома без окон, без крыш, улицы усыпаны стеклом и осколками металла, сине-красная вывеска отделения милиции, приписанного к Ленинграду, болтается и скрипит на куске проволоки. Нет вокзала. Нет знакомого мне трехэтажного дома за железной дорогой. На его месте торчат две высоченные трубы. В три яруса налеплены на них черные круглые печи, облицованные жестью. Дверцы топок распахнуты. Печь на третьем этаже вспорота снарядом.

Вражеская артиллерия методически выжигает город и лес вокруг него, наши отвечают скупо, экономя снаряды: кто знает, когда их доставят с Большой земли»[13].

Несколько дней спустя советские линкоры и крейсера были обнаружены воздушной разведкой в Ленинграде и Кронштадте. Прорываться на запад они не собирались и огнем своих орудий продолжали защищать Ленинград. После этого немецкий Балтийский флот был расформирован. «Тирпиц», «Адмирал Шеер», два эсминца и пять торпедных катеров 25 сентября вернулись в Германию. Немецкие корабли противника покинули Або-Аландские шхеры, однако торпедные катера остались на Ханко.

25 сентября командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб отдал приказ о прекращении наступательных действий. 27 сентября фронт под Ленинградом стабилизировался.

В этих условиях командование ВМБ Ханко вынуждено было перейти от активных наступательных действий к жесткой обороне и провести следующие мероприятия.

1. Усилить и усовершенствовать круговую оборону базы, исходя из расчета только на свои силы и средства.

2. Ввести жесткую экономию расхода боезапаса.

3. Резко сократить расход горючего, запасы которого были весьма ограничены.

4. Сократить потребление продуктов питания с расчетом обеспечить личный состав базы до апреля 1942 г.

Так, в расходе артбоезапаса на 100–120 выстрелов противника приходилось отвечать одним выстрелом, до минимальных размеров было сокращено движение автотранспорта, также была уменьшена и норма продовольственного пайка. Экономить приходилось во всем, и этого требовали сложившаяся обстановка и задачи базы.

Командование базы уделяло большое внимание укреплению южного побережья полуострова и подготовке частей для отражения возможных действий с морского направления. К этому времени строительство основных оборонительных рубежей было закончено и продолжались работы по развитию и совершенствованию уже построенных сооружений, а также постройке тыловых оборонительных рубежей. Вся система сухопутной обороны выглядела следующим образом.

На первом боевом участке.

1-й рубеж обороны проходил вдоль госграницы от Согарс до Лаппохья и состоял из противотанкового рва, большого количества каменных надолб, противотанковых мин, противопехотных мин, нескольких рядов проволочных заграждений в три и шесть кольев, управляемых и натяжных фугасов, лесных завалов, местами спиралей Бруно и других препятствий различного типа.

2-й рубеж обороны начинался в 0,5–1 км юго-западнее Согарс и тянулся на юго-восток в районе 2 км севернее Сюндален, пересекая железную дорогу в районе отметки 19,08. Этот рубеж состоял из противотанкового рва, каменных надолб, нескольких рядов противотанковых мин, натяжных фугасов и нескольких рядов проволочных заграждений. Правый фланг этого рубежа со стороны моря был прикрыт установленными на суше морскими и противотанковыми минами протяженностью около одного километра. В тылу второго рубежа, немного севернее Сюндален, от побережья к железной дороге тянулись два противотанковых рва. 2-й рубеж являлся как бы дополнением к 1-му рубежу обороны.

3-й рубеж обороны начинался севернее Кругенс и шел к северной точке побережья озера Сандтреск, далее на восток вдоль северного берега указанного озера и от его восточной оконечности на восток к кирпичному заводу. 3-й рубеж состоял из следующих оборонительных сооружений: участок между Кругенс и озера Сандтреск — из противотанкового рва, противотанкового барьера и в глубине нескольких линий проволочных заграждений, участок вдоль побережья озера Сандтреск — из деревянных надолб, участок от озера до кирпичного завода — из противотанкового рва, противотанкового барьера и линии проволочного заграждения. Участок между озерами Сандтреск и Тверминнетреск, а также южное побережье последнего озера были укреплены линиями проволочных заграждений. От 3-го рубежа вели ходы сообщения к щелям сосредоточения между 1-м и 2-м рубежами.

4-й рубеж обороны, являясь тыловым оборонительным рубежом 1-го боевого участка, проходил от Динамо до Лонгис и состоял из проволочных заграждений, огневых точек и — на отдельных участках — противотанкового рва.

Кроме того, все западное, восточное и южное побережье 1-го боевого участка было укреплено проволочными заграждениями, линиями рогаток и ямами с вбитыми внутри них кольями. Проволочные заграждения были поставлены и на отдельных участках, как между оборонительными рубежами, так и в тылу 4-го рубежа.

Все укрепления, препятствия и заграждения, а также подходы к ним простреливались огнем большого количества огневых точек и дзотов.

К 1 сентября было закончено строительство третьей и четвертой полос обороны. Они были заняты войсками гарнизона. Была усилена противодесантная оборона.

Прилегающие к Ханко острова, как западные, так и восточные, также были укреплены проволочными заграждениями (иногда в несколько линий), линиями рогаток, большим количеством противопехотных мин и различного рода фугасами.

На втором боевом участке.

По разграничительной линии между 1-м и 2-м боевыми участками мыс Копнесудд — остров Тальхольмарне проходил оборонительный рубеж 2-го боевого участка, состоящий из противотанкового рва, линий проволочных заграждений, противотанковых мин, фугасов и большого числа огневых точек. Все побережье полуострова 2-го боевого участка и прилегающих к нему островов, в частности о. Руссаре, были укреплены проволочными заграждениями, комбинированными с рогатками, минами, фугасами и огневыми точками.

Кроме того, в целях задержания противника на подходах к городу и порту Ханко, в случае его успешной высадки в заливе Госсербухтен к северу от последнего был построен небольшой тыловой оборонительный рубеж. Для этой же цели и для усиления обороны южного побережья были установлены две двухорудийных 85-мм батареи (на острове Густавсверн и у створа Скогсутхунгнинген) и 45-мм батарея на южном молу гавани.

Таким образом, вся сухопутная оборона Ханко состояла из шести оборонительных рубежей, дополненных большим числом проволочных заграждений, рогаток, различного рода препятствий, расположенных как вдоль всего побережья, так и между отдельными оборонительными рубежами. Тем самым, помимо большой глубины обороны, достигалась достаточно прочная оборона со всех возможных направлений удара противника. Каждый боевой участок имел свою круговую, глубокую и жесткую оборону, что давало возможность, на случай необходимости, действовать автономно, независимо от положения дел у соседа. Вся система сухопутной обороны в полной мере отвечала поставленным ей требованиям, была непреодолимой для противника и создавала полную уверенность в неприступности границ Ханко.

1 сентября финны произвели попытку высадиться с большого числа шлюпок и катеров и захватить остров Кугхольм, обороняемый гарнизоном гранинцев под командой лейтенанта Ризберга. Противника вовремя обнаружили и отразили десант.

2 сентября железнодорожные батареи № 17 (180-мм), № 10 (100-мм) и батарея № 174 (100-мм) с острова Лонгшер вели огонь по скоплениям войск противника и батареям в районе Сюдланд — Брекверк. На остров Дувхольм высадилась разведгруппа.

В этот день оба броненосца береговой обороны с дистанции 15–18 км выпустили каждый по 34 снаряда калибра 254-мм по нескольким целям.

2 сентября противник с 22.00 по 23.50 вел интенсивный артобстрел объектов базы и островов с пятнадцати направлений. Враг ввел в этот артиллерийский бой всю свою артиллерию, выпустив за один огневой налет более шести тысяч снарядов. В 23.50 финны начали движение мелкими группами к нашему переднему краю. Наша артиллерия, сосредоточив весь огонь на перешейке, обрушила на наступающих такой удар, что противник бежал, оставив немало убитых. Как выяснилось позже, это была отвлекающая вылазка.

В ночь на 3 сентября противник вновь попытался захватить остров Гуннхольм. Оборону островов Гуннхольм, Старкерн, Фуруэн и безымянного острова восточнее Гуннхольма держала 3-я рота 5-го оборонительного района (взвод 270-го СП с приданным взводом участка ПВО — всего 87 человек); на Гуннхольме находились 63 человека, на Фуруэне — 9, на Старкерне — 11, на безымянном — 4 человека. С севера остров Гуннхольм прикрывался тремя станковыми пулеметами, двумя минометами и 20 бойцами. Оборудованных огневых точек и НП на острове не было.

Накануне противник в 21.00 открыл артиллерийско-минометный огонь по островам Хорсен, Гуннхольм и Старкерн, усилив его к 22.30 до ураганного. В 23.13 из-за обстрела вышла из строя телефонная связь с островами.

В полночь 3 сентября от острова Стурхольма подошли 8–10 шлюпок и на северо-западную часть Гуннхольма высадились до 90 человек финнов. В то же время попытка противника подойти к восточной части острова была отбита пулеметным огнем.

На северной стороне острова минометы и один пулемет вышли из строя, второй пулемет, оставшись в окружении, вел огонь по шлюпкам, не давая возможности противнику подвозить подкрепления. Расчет третьего пулемета отошел на высоту южнее и сдерживал продвижение противника.

В 00.23 по заявке с КП 5-го района батареи СБО, ПВО и 343-го АП открыли огонь по северной части Гуннхольма и огневым точкам противника.

Капитан Б. Гранин выслал два взвода на поддержку защитников острова. Взвод 270-го СП пытался пройти через переправу со Старкерна, но попав под обстрел, залег и до Гуннхольма не дошел.

В 4.30 второй взвод под командованием капитана Новикова на катерах гидрорайона вышел к северо-восточной части Гуннхольма. Попав под сильный огонь между островами Соммарэ и Гуннхольм, один катер сгорел, другой был разбит и снесен к острову Меедн — взвод капитана Новикова и команды катеров погибли.

Не имея данных об отправленном на Гуннхольм взводе Новикова, Б. Гранин приказал атаковать противника в лоб. Группой младшего лейтенанта Ляпкова и старшины Щербановского и остатками взвода 270-го СП противник в 7.30 стремительной атакой при поддержке истребителей и огня береговых батарей был выбит с острова, а уцелевшие финны ушли на шлюпках. За время боя израсходовано снарядов: 305-мм — 18, 180-мм — 38, 130-мм — 107, 100-мм — 106, 76-мм зенитных — 200, 343-й АП — 30; всего 713 выстрелов.

Противник потерял свыше 60 человек убитыми. Захвачено: 7 автоматов, 3 пулемета, 14 винтовок и 1940 патронов. Но и наши потери были немалыми: убито 57 и ранено 56 человек.

События на Гуннхольме преподали гангутцам еще один наглядный урок необходимости форсирования работ по созданию комплекса оборонительных сооружений.

Воздушной разведкой 2 сентября были обнаружены три немецких транспорта с войсками, шедших из Палдиски в Хельсинки без охранения. Для удара по транспортам вылетели шесть истребителей И-153. Они нашли эти транспорты на подходе к Порккала-Удду и устремились в атаку. «Чайки» произвели около 15 штурмовых атак, в результате которых на транспортах было уничтожено не менее 300–400 солдат. Никто ниоткуда этим транспортам не оказал помощи — ни самолеты, ни корабли. Наши три «чайки» получили небольшие повреждения от огня зениток транспортов. На другой же день ханковские авиатехники их отремонтировали.

5 сентября под прикрытием дымовых завес противник снова высадился на Гуннхольм. Одновременно он атаковал и соседние острова. Отряд Б. Гранина и на этот раз отбил все атаки, высадившихся финнов уничтожили.

В тот же день финны безуспешно атаковали позиции 8-й бригады на перешейке.

С целью выяснения сил противника был проведен ряд разведывательных операций на южном побережье Финского залива.

Первая разведка была проведена под руководством капитана 2-го ранга М. Д. Полегаева на канлодке «Лайне» с двумя катерами МО. Корабли, имея на борту ударную группу в количестве 79 человек, в ночь с 5 на 6 сентября вышли к Палдиски с задачей активной разведки и диверсионных действий. На подходах к Палдиски корабли встретили четыре неопознанных корабля противника и, избежав неравного боя, возвратились обратно. Операция была сорвана, командир отряда не проявил настойчивости и не пытался в изменившейся обстановке довести задачу до конца.

Следующая разведывательная операция была проведена с южного берега острова Осмуссар в ночь с 9 на 10 сентября. В результате этой операции было установлено наличие небольших групп немцев и эстонцев в районе мыса Шпитгамн и Палдиски.

8 сентября противник попытался атаковать позиции 8-й ОСБ на левом фланге на перешейке в районе Согарс. Атакующие были отброшены, у проволоки осталось 12 трупов, около 60 финнов были ранены.

Фашистские самолеты 9 сентября сильно бомбили Ханко. В этот день, несмотря на противодействие наших зениток, им удалось повредить один из трех транспортов, находившихся в базе, — старое судно «Вахур», плавающее около 40 лет. Все три транспорта были старые — и «Вахур» № 510, и «Хильда» № 559 и «Вохи» № 566. Старые, изношенные, но плавали и могли перевозить грузы, а для защитников Ханко теперь, когда они остались одни, это стало особенно важным. Предстояло поддерживать связь с островом Осмуссар и с островом Хиума.

В дальнейшем, то есть с первой половины по конец сентября, финны мелкими группами проводили активные разведочные операции как на сухопутном участке фронта, так и на прилегающих островах. Кроме того, противник несколько раз пытался вернуть утерянные им острова и вел интенсивный артминометный обстрел объектов базы. При этом финны больше всего уделяли внимание обстрелу сухопутного аэродрома, города, порта и батарей. Так, были дни, когда они только по аэродрому выпускали более 500 снарядов, а всего по Ханко выпускалось до 6–7 тыс. снарядов в сутки. Тем не менее, это не нарушало работу базы и отдельных ее объектов. Несмотря на интенсивный обстрел аэродрома, наша авиация от артобстрела имела ничтожные потери, а аэродром всегда быстро восстанавливался и был готов для взлета и посадки самолетов. К сентябрю для самолетов было построено 9 подземных ангаров с сильным перекрытием и бетонные взлетные дорожки. Ангары выдерживали попадание шестидюймовых снарядов. Были случаи прямого попадания в ангар двух снарядов, причем самолет от этого не пострадал.

Взлеты и посадки самолетов обеспечивала железнодорожная батарея № 10, подавлявшая батареи, ведущие огонь по аэродрому.

К этому же времени относится усиление воздушной разведки противником объектов базы. Кроме финнов, над базой иногда по 6–8 раз в сутки появлялись немецкие «Ю-88», сбрасывая на город и порт бомбы. 26 сентября при налете был поврежден транспорт «Хильда». Транспорт требовал ремонта, но С. И. Кабанов приказал отвести его с рейда на мелководье и пока не ремонтировать.

Противодействия в море на переходах наши суда и катера не встречали. А вот «юнкерсы» и другие немецкие самолеты со стороны моря налетали на полуостров. Особенно интенсивно Ханко бомбили в последнюю неделю сентября. 28 сентября, когда немецкие самолеты бомбили батареи острова Руссаре, зенитчики сбили один бомбардировщик. Таким образом, с начала войны участок ПВО сбил второй самолет.

В сентябре уже не приходили с Большой земли транспорты и боевые корабли. Прекратилась доставка почты — ни писем, ни газет. Все, что узнавали защитники Ханко о войне, о жизни Родины, им приносило радио.

Вот когда ежедневная базовая газета «Красный Гангут» стала для гангутцев необходимейшей газетой в мире. Прежде всего, она регулярно печатала сообщения Совинформбюро и корреспонденции с других фронтов Великой Отечественной. Нелегко было в те времена принимать эти сообщения по радио.

Внутри базы для связи обходились телефоном. Радиосвязь была только внешней, ее устойчиво поддерживали радисты базы с Ленинградом, Кронштадтом, Осмуссаром и Хиума. Но это была боевая связь, ее не могли использовать для иных целей. Обычный радиоприем затрудняли финские радиостанции, глушившие Москву. И все же радисты по ночам дежурили у приемника и вместе с товарищами из редакции записывали все последние вести с далекой Родины, утром появлявшиеся в газете.

В редакции служил красноармеец Миша Дудин, автор стихов, лирических и сатирических. Там же работал Борис Пророков, до войны карикатурист «Крокодила» и «Комсомольской правды», и другие замечательные люди. Почти все работники редакции стали после войны профессиональными литераторами.

Кроме газеты, в редакции создавали листовки с карикатурами Б. Пророкова и сатирическими стихами М. Дудина. Направленные против Гитлера, Маннергейма и их союзников, листовки забрасывались на территорию противника.