Оборотень в гостиной

2

Густая коричневая шерсть начала покрывать лицо отца. Я с ужасом смотрел, как его нос превращается в рыло. Он открыл рот, и я увидел острые клыки. Он стоял, широко расставив ноги и выпятив грудь. Потом закинул голову назад и завыл на луну.

Я попытался закричать. Попытался убежать. Но не мог даже пошевелиться. Просто стоял и в ужасе следил за страшным превращением.

Теперь отец уже весь был покрыт шерстью. Он опустился вниз, на четыре лапы, и свирепо уставился на меня черными мерцающими

глазами.

Из глубины его горла раздалось низкое, угрожающее рычание.

— Это сон, — прошептал я. — Пожалуйста, пусть это будет только сон, — бормотал я, переворачиваясь в своей кровати. — Только сон…

Да, это был всего лишь сон!

Еще в полусне, я отвел волосы со лба. Они были влажными от пота. Я перевернул подушку и ощутил щекой ее прохладу.

— Только сон… — пробормотал я.

Облегченно вздохнув, я закрыл глаза и снова заснул.

И тут — новое сновидение.

Теперь я лежал на раскладушке в палатке, а дождь барабанил по ее крыше. Я закрыл уши, чтобы не слышать шума дождя. И я перестал его слышать. Но тут до меня долетел другой звук.

Царапанье. Кто-то царапался о палатку, стараясь пробраться в нее!

Я затаил дыхание и прислушался. Царапанье стало громче и отчетливее.

Я вскочил с кровати.

Да нет, не со своей кровати, не с той, что стоит в моей спальне. Я ведь лежу на раскладушке. В палатке, вспомнил я. В палатке посередине леса. И было это вовсе не сновидение!

Все происходило наяву!

Мое сердце забилось. Одна из боковин палатки, заметил я, сильно колыхнулась. И царапанье стало сильнее. А когда палатка с громким звуком — рииип — прорвалась, я закричал.