Обращая сумрак в свет

Из записной книжки Коры Фицартур

В Стоксли новая гостья. Да, о ее приезде я знала заранее, однако о том, что она проведет у нас многие месяцы, дядюшка не предупреждал, и это с его стороны довольно-таки неучтиво. Хорошие же новости состоят в том, что она не привезла с собой вздорной визгливой собачонки, всюду роняющей шерсть, как предыдущая визитерша. (Шерсть всюду роняла, конечно, собачонка, не гостья нашего дома.) Я велела миссис Хиллек поселить ее в лиловой спальне и выяснить, что она предпочитает из блюд.

Зовут гостью Одри Изабелла Махира Адиарату Кэмхерст. Ей двадцать три, и дядюшка нанял ее для перевода тех самых табличек. Я видела, как она выходила в столовую, но она меня не заметила.

Дядюшка говорит, знать, кто с кем в родстве, очень важно, и потому прошлым вечером я отыскала ее в Уэбберовском «Альманахе пэрства и прочих выдающихся подданных Ширландской короны». Там сказано, что она – внучка Изабеллы Трент, урожденной Эндмор, по мужу – Кэмхерст, первой баронессы Трентской, натуралистки-драконоведки, весьма знаменитой и в то же время снискавшей немало скандальной славы. (О скандальной славе в альманахе, конечно, не говорится, но уж это-то мне и самой известно.) Дедом Одри по отцовской линии был Джейкоб Кэмхерст, второй сын баронета, а приемный, если можно так выразиться, дед – Сухайл, лорд Трент, ахиат по рождению, археолог и языковед. Он тоже весьма знаменит, хотя не настолько, и связанных с ним скандалов я не припоминаю. Отец ее – достопочтенный Джейкоб Кэмхерст, океанограф, а мать – Квента Адиарату Шамаде, уроженка Талусского Союза, астроном. Это объясняет, отчего Одри вся темно-коричневая, кроме волос: волосы ее черны и, распущенные, выглядят, будто облако. Ее деда и бабки по матери в альманахе не обнаружилось – вероятно, оттого, что оба они не пэры и не ширландцы.

Не понимаю, отчего так важно все это выяснять. Достойные ли они люди – такой графы в альманахе нет, а дядюшка, по-моему, таковыми их не полагает.

Мне велено помогать Одри, делая все, что она ни велит (даже если всего-навсего пошлет принести чаю), а также читать все ее письма прежде, чем они отправятся на почту, и сообщать дядюшке, не пишет ли она кому-либо чего-либо о табличках, или чего-нибудь нелюбезного или же подозрительного о нем самом. В письме на адрес Музея Томфри говорится только о том, что добралась Одри благополучно, а лорд Гленли ее ожидания полностью оправдал. Последнее может оказаться злословием – мало ли, чего она от него ожидала, – однако к вещам, которые имел в виду дядюшка, наверное, не относится. Но все-таки я, пожалуй, ему расскажу – так, на всякий случай.