Обреченная на раннюю могилу

Глава 33

Кости стоял передо мной, неся только пару просторных черных штанов. Я попыталась подавить свою панику, но независимо от того как мягко я держал свое выражение, болезненно-кислый аромат, проникающий от меня, сдал меня.

Он сжал мои руки. Он был теплый от недавней еды. Мои были ледяными по сравнению с ним.

"Возможно я, возможно, сжег Грегора до смерти вчера, дало время," сказал я, ненавидя, что прибывало затем. "Почему ты кусал меня, когда ты управлял нами далеко? Ты, возможно, не должен был делать это, если бы ты не высосал так много крови из меня."

Кора кривого смеха прибыла из Кости. "Действительно, но не, как ты думаешь. Ты жгла меня, поскольку я держал тебя, Котенок. Этому или позволила, ты жарить меня, или кусать тебя и надеетесь, что иссушение тебя объединенный с властью солнца окунуло твой огонь, или понижать тебя. Все еще критикуешь мой выбор?"

Я подожгла Кости тоже?

"Я надеюсь эта сила уйдет." сказала я

Он пожал плечами. "Это могло бы. Вампиры только выдерживают власть от человеческой крови в течение нескольких дней, пока мы не должны питаться снова, чтобы пополнить нашу силу. То же самое, убывающее, эффект мог сохраняться для тебя, и я не представляю себе, что ты кусающая Цепеша снова освежаешь свои способности огня."

"Никогда снова," согласилась я, дрожа в мысли о которой говорил Кости. Кто хотел бы власть как этот, если ты не могла бы управлять ею, и то повредило, что ты любишь?

Ниггер вступил без удара. "Это — время," сказал он. Его лицо было трудно и бесчувствено, даже при том, что я знала, что он был столь же завершен, как была я. Темно-коричневый пристальный взгляд Кости встретил меня. Он улыбнулся, но я не могла вернуть это, если бы моя жизнь зависела от этого. Его власть чистилась по мне как нежность. Я могла чувствовать это, сглаживание поддерживает мой страх, переплетающий в мое подсознание, связывая нас более трудный вместе.

"Не раскисай, любимая," сказал он мягко. "Скоро это закончиться, и Грегор будет мертв." Я кивала, не доверяя мне непосредственно, чтобы говорить. О, Боже, если я могла бы обменять места с Кости, я бы сделала это. В ту же секунду.

"Я бы попросил тебя остаться здесь," Кости вышел "Но я подозревая что ты откажешься."

Я не могла содержать свое фырканье. "Поскольку ты сказали бы, право, твое." Я не могла скрыться в комнате, в то время как Кости боролся с Грегором в смертельном состязании, независимо от того что. "Но не интересуйся мной. Сосредоточься на нем. Я буду в порядке.".

"Ох, у него будет все мое внимание, Котенок" сказал Кости жестко. "Можешь на это рассчитывать."

Я хотела сказать Кости, что он не должен был делать этого, что мы могли найти иначе, но я знала, как бесполезно, это будет. Независимо от того, что, Кости не убежал бы от этой борьбы, даже если бы Грегор внезапно обещал позволить нам один, и моя мать решила, что она была взволнована, чтобы быть вампиром. Грегор убил Родни. Кости боролся с Грегором по большему количеству причин чем я. Манчестр появился в дверном проеме, Ян позади него. Я смотрела на эти двух вампиров, один темноволосый и экзотический, другой с красновато-коричневыми волосами и классически щедрый. Оба мужчины были ответственны за существование Кости, так как Манчестр превратил Яна в вампира, тогда Ян изменил Кости. Очень много событий привели к этому моменту. Кости склонился, целуя меня с самой легкой щеткой его губ. Я проглаживала своими пальцами по его челюсти, когда он поднимал свою голову, борясь с убеждением схватить его и отказаться отпустить. Резкий аромат моего отчаяния плавал вокруг меня. Кости держал мои плечи, сжимая мягко.

"Это не первый раз, когда я оказался перед смертью, Котенок, и я не предназначаю это, чтобы быть последним. Я хотел жить очень опасной жизнью, но это — то, кто я. Это — кто ты, также, и то же самое было бы верно, даже если мы никогда не встречались."

Я знала то, что он действительно говорил. Если я умру, то это не будет его ошибкой. Да, было верно, что Кости и я, оба будут жить одинаково опасной жизнью, даже если бы мы никогда не встречались, но практический результат, были то, что, если бы он умер сегодня, это была бы моя ошибка.

"Я люблю тебя"

Это было все, что я могла сказать прямо сейчас. Что — нибудь еще только расстроило бы его, и он должен был быть сосредоточен, чтобы избить Грегора.

"Я знаю это," прошептал он. "И я тебя люблю. Всегда."

Тогда он повернулся прежде, чем я могла даже моргнуть и ушел за двери.

Было решено, чтобы поединок имел место на лужайке заднего двора Манчесера. Это было конечно достаточно большим, с его акрами земли, ограниченной высокими деревьями. Область размер алмаза бейсбола был очищен от всего, но грязи, как место, где Кости и Грегор смело встретят. Я не знал, почему так много места требовалось, но с другой стороны, это был мой первый опыт с этим видом вещи — и, мы надеемся, мое последнее. Грегор уже был там, стоящий рядом с его белокурым слугой, Луциусом. Я была удивлена, Луциус был жив, так как я предположил, что он был одной из Кости вампиров, Ниггером, или Родни убил в доме. Отсутствие Луциуса вчера было странным, с любого времени я видела Грегора, Луциус был с ним. Однако, у меня были большие проблемы кроме удивления, почему Луциус не был в стороне Грегора во время предыдущей засады. Грегор и Луциус не были единственными вновь прибывшими в доме. Наличие формального поединка было очевидно случаем. Было несколько Основных вампиров, которых я не узнавала. Союзники Грегора, Манчестр сказал мне, плюс несколько больше членов линии Кости, наряду с четырьмя вампирами, которые были представлены как Законные Опекуны.

Из тех четырех высокая белокурая женщина потрескивала с достаточной властью поставить меня в неудобство. В то время как она смотрела только восемнадцать, она чувствовала приблизительно пять тысяч лет, и три других Законных Опекуна мужского пола с нею были мегавладельцами также. Кости, Ниггер, и я все нарушил закон во взятии моей матери от Грегора. Так имел Родни, конечно, но он прошел любое немертвое суждение. Возможно у остальной части нас все еще было прибытие штрафов.

Говоря о моей матери, она присутствовала также. Я думала, что она избежит получать в какой-либо степени Грегора, но она стояла на далеком краю лужайки, наблюдая за Грегором ее глазами, освещенными как уличные фонари. Любой в пределах тридцатифутового диапазона ее мог чувствовать запах гнева и ненависти, выливающей ее. Я даже не хотела воображать то, что еще, возможно, случилось с моей матерью в течение времени, у Грегора была она. Это наполняло меня достаточным количеством ярости для меня, чтобы волноваться о моих руках, вспыхивающих снова.

Кости избежал меня начиная с отъезда комнаты двадцать минут назад. Я поняла почему; он очищал свой ум от всего кроме неизбежной борьбы. Так или иначе, он даже забаррикадировал себя от связи, которую я чувствовала между нами с тех пор, как я просыпалась как вампир. Я ничего не могла ощутить от него теперь. Это было, как будто стена заменила протирание его в моем подсознании. Я чувствовала себя лишенной, как я потерял член. Много раз, я услышала, что Кости говорил о вампирских связях, которых чувствуют их родителям. Только теперь, когда это ушло, сделала я действительно понимаю, как глубоко это бежало.

Кости был на периметре поля битвы, говоря с Ниггером. Я не могла услышать их, или от фонового шума всем остальных или потому что он держал свой голос слишком низко. Лунный свет вспыхивал от бледной, красивой кожи Кости, и его темные волосы казались выдвинутыми на первый план под теми алебастровыми лучами. Я не могла прекратить глазеть на него, мое беспокойство, повышающееся как время, помеченное когда-либо ближе. Сегодня вечером Кости не мог умереть. Он только не мог. Судьба не могла быть столь жестокой относительно победы Грегора, которой позволяют, после каждой ужасной вещи, которую он сделал, правильно?

Я надеюсь нет

Влад пожал плечами." Та что мы могли и ожидали."

Кости был на периметре поля битвы, говоря с Ниггером. Я не могла услышать их, или от фонового шума всем остальных или потому что он держал свой голос слишком низко. Лунный свет вспыхивал от бледной, красивой кожи Кости, и его темные волосы казались выдвинутыми на первый план под теми алебастровыми лучами. Я не могла прекратить глазеть на него, мое беспокойство, повышающееся как время, помеченное когда-либо ближе. Сегодня вечером Кости не мог умереть. Он только не мог. Судьба не могла быть столь жестокой относительно победы Грегора, которой позволяют, после каждой ужасной вещи, которую он сделал, правильно?

" Что он сказал?" были мои первые слова когда он подошол ко мне.

Влад пожал плечами. "То, что ты могла ожидать, что он скажет."

Лед ползал вдоль моего спинного хребта. Зная Кости, он попросил бы, чтобы Влад заботился обо мне, если Грегор убил его. Даже при том, что он не любил Влада, это — точно вид вещи, которую сделал бы Кости. Он только был осторожен, или он знал, что не было никакого способа, которым он мог избить Грегора? Боже, Кости вошел в это знание, что он умрет, но отказывающийся отступить независимо?

Я собиралась передвинуться к Кости и попросить этого, мы отзываем все это, когда высокий белокурый Законный Опекун шагал в центр прояснения. "Поединок теперь начнется. По согласованию заранее, это не будет заканчиваться, пока одна из воюющих сторон не мертва. Любой, кто вмешивается поплатиться своей жизнью."

Менчерес схватил меня за руку. "Уже слишком поздно чтобы остановить это!" сказал он мягко, как будто догадался что собираюсь сделать. "Ели ты сейчас вмешаешься, ты умрешь."

Я глотала из привычки, но мой рот был совершенно сух. Влад помещал руку на моем плече, поскольку Кости шагал в прояснение, Ниггеру после него. Грегор сделал также, Луциус в его стороне. Я не понимала до Ниггера, и Луциус передал нож их друзьям, затем двинулся в обратном направлении к краю нерегулярного круга. Предъявители оружия, я поняла. И Ниггер и Луциус, каждый нес только три ножа, и теперь они бросили одного из них. Когда то оружие закончилось, не будет больше.

Я глотнула еще раз

Законный Опекун оставил прояснение также. Только Грегор и Кости стояли в этом теперь, встречаясь только ногами дюжины между ними. Их глаза были зелены, и их клыки простирались, власть, распрямляющаяся от них, пока воздух не чувствовал себя заряженным и тяжелым. Я была достаточно временем, чтобы разрушиться, когда Законный Опекун женского пола сказал, "Начинайте".

Кости и Грегор полетели друг в друга с пятном скорости, разбивая вместе несколько футов от основания. В течение секунды я не могла разобрать, кто был то, кем в безумном водовороте бледной плоти, так как Грегор был также невидим. Тогда они сломались обособленно, они оба с исцелением красных разрезов на их телах.

Я захватила руку Менчереса несмотря на свой гнев с ним, чувствуя его отвечающее трудное сжатие. В моем периферийном видении я видела, что Аннетт стояла близко к Яну, ее белому лица. Ян также выглядел мрачным. Другая судорога страха хлынула во мне. Они полагали, что это закончит в смерти Кости? Все знали чтото, сего не знала я?

Грегор и Кости, встреченные вместе снова в безумстве насилия. На сей раз, я могла видеть серебряное сокращение в плоть, вспыхивающую в лунном свете перед подъемом красного, поскольку они взломали друг в друге. Ни один из них не сделал звук, все же. Никто наблюдение не сделал, также. Тишина была так или иначе более загружена чем крики.

Кости, который откатывает от нисходящего, сильно ударяют к его сердцу, пододвигающему обратно от Грегора и подходящему опороченный грязью на расстоянии в несколько футов. Он бросал свой нож в следующий момент, хороня это к рукоятке в грудине Грегора — но не прежде, чем Грегор исчерпал свое собственное лезвие, которое приземлилось прямо в глаза Кости.

Я подавляла свой крик, испуганный, что наименьший звук окажется смертельно недовольным Кости. Он дергал лезвие без паузы, противостоя нападению Грегора, поскольку Грегор освободил нож от своей груди и приехал в него с невероятной скоростью. Если бы я не была вампиром, то я швырнула бы в липкое красное вещество на ноже Кости, но он никогда не делал паузу, поскольку он боролся с Грегором, в то время как его недостающий глаз медленно вырастал снова.

Грегор делал обманный маневр оставленный, затем нырнул низко, скользя под Кости и подходя с другой стороны столь быстро, я не поняла то, что он сделал, пока я не видела арку Кости в боли, рукоятке ножа, похороненного высоко в его спине. Грегор рявкнул команда Луциусу, ловя серебряный нож, который Луциус бросил и затем бросание на Кости, поскольку Кости попытались достигнуть ножа в его спине. Он не мог сделать этого и удержать новое нападение Грегора, все же.

Грегор увеличил свою скорость, так или иначе представляясь иметь четыре оружия вместо два, поскольку он хлестал в Кости, открывая новые сокращения на теле Кости, как раз когда Кости не допускал тот вспыхивающий серебряный нож в его грудь. Грегор сдерживался прежде, я понял, ужас и паника во мне. Он был еще быстрее, чем он сначала появился.

Кости был сдержан, что другой нож, все еще высовывающийся из-за его лопаток, поскольку Грегор нажал свое нападение. Единственные звуки были серебряным столкновением с серебром, или вызывающими отвращение частями плоти и кости, раскалываемой обособленно — пока медленный, унылый бум не начался в моей груди.

Манчерес сжимал мою руку столь трудно, это было болезненным, но я не могла остановить удар своего сердца. Каждый новый удар или разрез, каждая новая блестящая клевета темно-красных, казалось, добавили скорость к темпу в моей груди. Ропоты вспыхнули в толпе, главным образом от вновь прибывших, поскольку интонация во мне стала более устойчивой и более слышимой.

Грегор щелкнул своим пристальным взглядом по мне — и Кости бросился вперед, колотя его череп в Грегора и разрыв его ножа в Грегора со зверским восходящим сильно ударяют, который раскалывал его ребра. Грегор выл, но отдернул достаточно быстро, чтобы препятствовать тому, чтобы лезвие поднялось выше в его грудь. Он охватил ноги Кости из-под него, прыгая сверху него не принимая во внимание то, как это вызвало нож, похороненный в его грудной клетке глубже все еще.

Я не понимала, почему, пока Кости не освобождает удушье, его скручивание лица с мукой. Нож в его спине. Их объединенный вес толкал все это путь через, его серебряное тыкание наконечника из фронта груди Кости, опасно около его сердца. Когда Кости встряхнулись, отбрасывая Грегора, и вращались вокруг, чтобы встретить его следующее нападение, я видел, что конец рукоятки был уровнем с его спиной. Он никогда не будет в состоянии вытащить это теперь, я думала, гудение в моей груди, становящейся более сильным. Как Кости мог избить Грегора с серебром, зажигающим его внутри? Когда каждый толчок и удар вызвали когда-либо более близкий его сердцу нож?

Но Кости продолжал бороться со скоростью и свирепостью, которая бросила вызов его условию. Он сдержал Грегора, опрокидывая его с движением, слишком быстрым, чтобы следовать, и сократил его нож глубоко через глаза Грегора, когда другой вампир двигался, чтобы защитить его сердце. Кости прыгнул от Грегора в следующий момент, избегая ножа, который Грегор попытался таранить в его спину, и пнул грязь в лицо Грегора, далее ослепляя его. Когда рука Грегора прибыла, чтобы защититься, Кости, взломанный через это с силой, которая оставила половину члена разъединенной на грязи.

Я дергала свободный от власти Манчереса, чтобы сжать мои руки вместе в пылкой молитве, что это будет этим для Грегора. Но он избегал, чтобы следующие нисходящие сильно ударили лезвия Кости, чтобы прыгнуть прямо в воздух, обращаясь к Луциусу для третьего и заключительного ножа. Глаза Грегора, должно быть, зажили достаточно, чтобы видеть вспышку серебра против вечернего неба, поскольку Луциус бросил лезвие, достаточно высоко, что Грегор должен был достигнуть к выгоде этого.

Кости встречался с ним в воздухе, так же, как Григорий схватил его за лезвие. Кости нож предназначен для груди Грегора поехали в живот, а не вниз, как удар Григория заблокировали его. Кости разорвал свой нож в сторону, проливая кровь красная над собой. Два из них упали на землю, Кости скрутившись приземлиться на ноги, Григорий падения в кучу, хватая большая рана в его кишечнике.

Когда Кости бросился на Грегора, и Похититель снов не сделал ничего, чтобы защитить себя, я чувствовала момент торжествующей взволнованности. Но как раз когда нож Кости спускался на незащищенной спине Грегора, право, где его сердце было бы, выстрел кулака Грегора вперед, нож, это захватило острые Кости глубоко в животе.

Боль, взорванная через мое подсознание как стенные Кости, установила между нами, упал, и его эмоции прибыли, ревя через. Я чувствовала муку серебряной внутренней части его спина и его кишка. Последняя рана горела намного более горячий, заставляя меня сжать мой живот в инстинктивной реакции. Если бы это было только тенью того, какие Кости чувствовал, то боль должна кипеть как кислота на всем протяжении него.

Лезвие Кости дрогнуло и скользило через спину Грегора вместо того, чтобы хоронить в сердце его противника. Я наблюдала, потрясенная, как Кости, пораженные назад, его рука, идущая в нож, все еще похороненная в его животе. Он вытащил это, как раз когда Грегор поднялся к своим ногам, своей руке и ранее разрезу выведения из строя в его излеченной кишке. Кости продолжал двигаться в обратном направлении, его колеблющиеся шаги. Я не могла сдержать свой крик, поскольку Грегор дергал нож из руки Кости и пинал его достаточно трудно, чтобы оставить Кости растянутыми на его спину.

Гнев и мучение нахлынули на меня, так сильно вплетенный в мои эмоции, что я не знала, было ли это мной или Кости. Даже при том, что серебряный нож был вне его живота, его боль там не уменьшалась. Невероятно, я чувствовала, что это росло с нанесением вреда интенсивности, разбивающейся по мне в волнах, пока только рука Влада вокруг моих плеч не держала меня вертикально.

Кое-что было неправильным. Это не должно ухудшаться; серебро отсутствовало. Почему он не мог двинуться? Встань, я кричала тихо. Встань!

Бум. Бум. Мое сердце гремело в моей груди как Грегор, атакованный сверху Кости, кто был безоружен. Смутно я услышала рыдание Аннетт, чувствовала, что рука Влада напряглась на моем плече, но все остальное, казалось, исчезло кроме двух чисел против темной глины земли.

Как будто в замедленном движении, я наблюдала, что Грегор поднял нож. Видела, что его колени врезались в руки Кости, подавляя его, поскольку Кости попытался отбросить Грегора. Наблюдаемый нож начинают его спуск к той опороченной кровью груди непосредственно под этим. Отчаяние Чувствовавшее Кости, горькое как яд. Видела, что Грегор пылал, изумрудный пристальный взгляд просматривает толпу, пока он не нашел меня. И затем Грегор улыбнулся.

Это была та же самая улыбка, которую он дал мне прямо после убийства Родни. Удовлетворенный. Торжествующий. Беспощадный. Лезвие Грегора коснулось груди Костей, режущей в его кожу, и его улыбка расширилась.

Мое видение пошло красное, и единственная мысль проникала через мое целое тело: Нет.

Огонь застрелил Грегора, столь быстро они покрывали его прежде, чем у улыбки было время, чтобы оставить его лицо. У меня был момент, чтобы улыбнуться назад — и затем голова Грегора взорвалась. Его руки все еще захватили нож в груди Кости, но тогда его тело, переданное стороне, только огонь, оставленный, где была его голова.

Рядом со мной Влад освобождают потрясенное проклятие. Это — то, когда я узнала, что каждый глаз был на мне, и мои руки были охвачены в синем огне.

"Она умрет," Законный Опекун женского пола сказал.