Обручальный кинжал

Глава 2

Мало удовольствия купаться в холодной речушке, однако смыть с себя пот и грязь было необходимо, поэтому я разделась в прибрежных кустах и нырнула в ледяную воду, с трудом подавив вскрик. Весна уже одаривала нас теплыми днями, но ночи еще были холодны, и вода с утра не успевала прогреться как следует. Тело покрылось мурашками, а воздух застрял в горле и никак не хотел проталкиваться ни в легкие, ни наружу.

– Быстро мойся, вылезай и растирайся полотенцем, – велела Тиса. – Потом пробегись до костра, высуши голову. А после этого возвращайся стирать. Простуда – последнее, что нам сейчас нужно.

Сама девушка осторожно вошла в воду, опираясь на импровизированный костыль. Ее лицо не дрогнуло, хотя сломанная нога, вероятно, очень болела. Я могла только позавидовать ее самообладанию. В такой ситуации жалобы с моей стороны выглядели бы совершенно недостойно и жалко.

Когда я подошла к костру, то увидела, что эльф спит, развалившись в опасной близости от пламени, а капитан, не только успевший разложить костер, но и даже, свежевыкупавшийся, – мокрые волосы небрежно схвачены шнурком в хвост, – варит кашу. Варит кашу!!!

– Даезаэль просил его не трогать, пока он не начнет гореть, – сказал Ярослав, достал из котелка большую ложку, подул и попробовал содержимое с самым серьезным выражением лица. – Что случилось, Мила? У меня на голове выросли рога?

– Вы варите кашу… – пролепетала я. Капитан не переставал меня удивлять.

Высокомерный, холодный, правильный чистокровный аристократ, сын Владетеля домена, два дня назад не испугался грязной работы по уходу за тяжелобольными, отдал все свои силы для того, чтобы спасти нас от волкодлаков, и сегодня варит кашу! Я-то была уверена, что он и понятия не имеет, с какой стороны мешочек с крупой развязывается!

– Варю. А кому еще этим заниматься?

– Вы же аристократ. – Я присела рядом с костром, распустив волосы и наскоро расчесывая их пятерней. Пока я тут греюсь, Тиса стирает. Девушка с презрением отказалась от моей помощи – я пыталась проводить ее к огню, – сказав, что она закаленная, чтобы от купания начать кашлять. Да и волосы у нее были намного короче моих и быстро сохли под весенним солнышком.

– И что? Это только для тебя я почему-то выступаю как мировое зло, а Драниш и Тиса даже не сомневаются, что, закончив работу, они получат свою миску горячей и питательной каши.

– Вы для меня вовсе не зло, я просто вас реально оцениваю, – возразила я. – К той же Тисе вы часто относитесь как к собаке.

– Она моя слуга, – спокойно ответил капитан. – Как я к ней еще должен относиться? Ты попробуй, лиши ее возможности у меня служить. Думаешь, ей это понравится? К тому же в нашем замке даже собаки никогда не голодали и всегда были ухоженными.

– Не сомневаюсь в этом. Ведь нужно же поддерживать статус Дома.

– Нужно, – согласился Волк, – но простым купеческим дочкам этого не понять.

– Не нужно считать остальных ниже себя только потому, что им не посчастливилось родиться в роду Сиятельных.

– Чистомир тебя сильно развратил своими убеждениями, – с отвращением сказал капитан. – И забил голову всякой чепухой. Он не такой, как все, он – выродок, не понимающий степени ответственности, лежащей на каждом благородном, и живущий по каким-то своим законам. Я удивлен, что его семья еще не изгнала этот позор из своего Дома!

Чистомир Дуб был моим другом детства, однажды спасшим мне жизнь. Недавно мы спасли его от слуг ульдона, желающих убить аристократа за совращение дочки мага-перерожденца. Чистомир клялся, что это было продиктовано интересами короны, но Ярослав ненавидел Дуба с тех пор, как он несколько лет назад соблазнил возлюбленную Волка, Негосаву Пес.

– Чистомир – один из лучших людей, которых я встречала в жизни, – тихо, но внятно сказала я, поднимая голову и глядя прямо в серебристо-серые глаза Волка. – И не вам судить его.

– Очень жаль, что Дуб, сделав своей подстилкой, не указал вовремя тебе место, – жестко сказал капитан, его глаза потемнели. – Эту ошибку придется исправить мне.

– Попробуй. – Я поднялась на ноги, заставив, таким образом, Ярослава смотреть на меня снизу вверх, и уперла руки в бока, сдерживаясь, чтобы не кинуться на хама. Так меня еще никогда не оскорбляли. – Ты не имеешь никакого права меня унижать. Ты, наверное, забыл, в каком мы положении и где находимся? Будь я у тебя в замке, я бы и глаза не смела поднять на ваше Сиятельство. А сейчас ты сидишь живой только благодаря моей крови и целительскому искусству Даезаэля, так что гонор свой можно и поубавить.

Капитан вскочил и сразу стал выше, что немудрено – от отца я унаследовала малорослость, а наши приключения сделали меня из худой просто-таки тощей. Глаза Ярослава сузились, нижняя челюсть выдвинулась вперед; он поудобнее перехватил ложку. Меня так трясло от бешенства, что рука сама потянулась и достала мой верный кинжал из ножен.

– Только попробуй, девчонка, – процедил Волк.

Я подхватила подол юбки левой рукой, чтобы удобнее было двигаться, Ярослав пошире расставил ноги, показывая, что он не собирается уклоняться от моего удара и ответит со всей жесткостью.

– Эй, стоп! Стоп! – закричал тролль откуда-то.

Мы повернули головы и увидели Драниша, бегущего к нам. На ходу он сбросил с плеч вязанку каких-то длинных жердин, которые со стуком рассыпались по дороге. Пыхтевший за спиной тролля гном, который волочил по земле что-то тяжелое на старой рогоже, всплеснул руками и бросился собирать палки.

– Стоп! Ребята, придите в себя! – Драниш встал между нами, широко разведя руки. – Котя, опусти кинжал, опусти. Ярик, сядь! Сядь, я сказал. Так, хорошо, теперь медленно выдыхаем. Ярик, кашу неплохо было бы помешать.

Волк неохотно занялся котелком, бросая на меня косые взгляды.

– Стоит мне отвернуться, как вы тут же цепляетесь друг к другу! – укоризненно сказал тролль, поглаживая меня по спине.

– Дрыхли[1] бы тебя взяли, троллья морда! – пробурчал снизу эльф. – Еще немного – и они бы подрались! Вечно ты влезаешь не вовремя!

– А ты спи там, а то сейчас сам свою рубашку пойдешь стирать! – рявкнула я на любителя поглазеть на чужие скандалы, радуясь, что есть возможность сбросить накопившееся раздражение.

Эльф не снизошел до ответа, но на всякий случай отодвинулся.

– Что вы не поделили? – спросил Драниш.

– Он назвал меня подстилкой Чистомира, – сказала я, и обида вновь всколыхнулась, готовая захлестнуть с головой.

– Ярик, извинись, – попросил тролль.

– Нет, – отрезал Волк. – С какой стати? Подумай, Драниш, с кем ты сидишь сейчас рядом и на ком ты собираешься жениться. Жениться!

– Мой выбор тебя никоим образом не касается, – спокойно ответил тролль. – А девушку ты оскорбил совершенно зря.

Капитан долго молчал, стиснув зубы и размешивая кашу так, будто она повинна во всех его бедах. Я досушила волосы и встала, собираясь уходить.

– Извини, – буркнул Ярослав.

– Пусть это останется на вашей совести, – ответила я.

Конечно, гордо уйти с сумкой, полной грязного белья, не получилось, но я надеялась, что хотя бы моя спина выражала всю степень презрения к Волку.

Драниш меня догнал, когда я уже раскладывала белье на мостках. Рядом лениво бултыхала в воде свою половину грязной одежды Тиса.

– Персик так ругался, что я колья бросил. – Тролль, как ни в чем не бывало, улыбался. – Он собирается как-то фургон ремонтировать, ему каждая крепкая дощечка важна, а я так легкомысленно с ними обошелся! Странно, но в этой деревне все уже сгнило с невероятной скоростью.

– А что случилось? – поинтересовалась воительница.

– Как обычно, Мила и Ярик опять поругались, – ответил тролль, стягивая с себя сорочку.

– Я никогда не была подстилкой Чистомира, – тихо сказала я.

Тролль присел рядом на корточки и поднял большими теплыми пальцами мое лицо за подбородок вверх, заставляя посмотреть на себя. Его карие глаза были очень серьезны.

– Я знаю, – сказал он и легко коснулся губами моего лба.

Потом быстро сбросил с себя оставшуюся одежду и почти без брызг нырнул в речку с мостков.

– Девочки, не смотрите сюда, – попросил за нашими спинами гном, судя по доносившимся звукам, раздеваясь в кустах.

– Больно надо, – фыркнула Тиса. – Что я там не видела? Точнее, на что там смотреть?

– Вот и не смотри… Ай! Какая вода холодная!

– А Персик-то наш зубы начал отращивать, – задумчиво сказала девушка. – Так, глядишь, к осени сделаем из него мужчину. Хотя… как из него мужчину делать, когда он даже трусов не снял!

– Откуда ты знаешь?

– Подглядывала, – беззаботно рассмеялась воительница. – Он даже когда моется, никогда не раздевается догола. Смешной. Хотя и стирать в таком случае меньше.

Какое-то время мы молча гоняли белье по воде. Конечно, пятна крови и грязь такой стиркой окончательно удалить было нельзя, но нам главное, чтобы одежда не пахла и не привлекала запахом крови всех окрестных зверей или еще кого похуже.

– Тиса, – спросила я, присматриваясь к течению, – гляди, что это?

Посредине реки плыло что-то большое и темное, похожее на замшелое бревно, но двигалось оно против течения.

– Драниш! – завопила Тиса изо всех сил. – На берег!

Она схватила костыль и, забыв о сломанной ноге, размахнулась им, рванувшись к краю мостков. Упала и от бессильной ярости ударила кулаком по доскам, что-то прорычав.

Тем временем Персиваль с невнятным криком кинулся на здоровенную рыбину, Драниш едва успел его перехватить и швырнуть на берег, но времени, чтобы увернуться самому, ему уже не хватило. Тролль скрылся под водой, моментально окрасившейся в розовый цвет.

– Глуши ее! – заорала Тиса, ударив меня по ногам костылем.

Это помогло мне выйти из оцепенения и отреагировать единственным боевым заклятием, которое пришло в голову. Я размахнулась и метнула в чудище огромный огненный шар. Вода вскипела, и в воздух поднялся пар, из-за которого какое-то время ничего не было видно.

– Драниш! – отчаянно закричала я. Почему-то сердце так сжалось, что от боли выступили слезы на глазах. – Драниш!

– Живой я, – сказал тролль, появляясь около берега. – Только ошпаренный чуток. Молодец, котя, ты у меня боевая!

– При чем здесь это, – пролепетала я, глядя на ярко-красный цвет его кожи, по которой текли темно-красные струйки крови. – Ты ведь ранен!

– Ага, – согласился он, – зато посмотрите, какой у меня улов!

Оставляя на песке кровавые пятна, Драниш выволок на берег огромную тушу рыбины и в изнеможении упал рядом на живот. Его спина была усеяна волдырями ожогов.

– Зубощук! – сказала Тиса удивленно и ткнула рыбу костылем. – Надо же! Я и не думала, что они тут водятся.

– Как видишь, – заметил Драниш и зашипел – я попыталась магией стянуть рваные раны на его руке, оставленные зубами рыбы.

– На троллей магия плохо действует, – будничным тоном сказал за моей спиной Даезаэль. – Тем более что у него в крови куча волкодлачьего яда, который мне все недосуг вывести. Ты своего жениха совсем угробить собралась? Ну-ну, продолжай.

Я испуганно отдернула руки. Как я могла взяться исцелять и забыть обо всем этом!

– Успокойся, котя, – попросил Драниш. – Не нужно меня хоронить раньше времени.

– Ты его заживо сварила! – Эльф понюхал рыбину и отщипнул кусочек. – Однако вкусно!.. Мила! Я тут страдаю от упадка магических сил, а ты свои раскидываешь направо и налево! Что за свинство! Сама будешь своего обваренного героя зашивать и мазью от ожогов смазывать. Да не красней ты так, самое дорогое ты ему не обварила.

– Это только потому, что он успел вовремя нырнуть, – мрачно сказал капитан.

Я обернулась. Лицо Волка было непроницаемым, но в глазах бушевала серебряная буря. Рядом с Ярославом стоял дрожащий гном, зябко обхвативший себя руками.

– Да ладно тебе, Ярик, – сказал примирительно Драниш. – Ну, малость перестаралась, но ведь как иначе опыт получить? В итоге я остался в выигрыше – получу массаж ее нежными ручками.

– Для начала ты вытерпишь штопку. – Даезаэль безжалостно сунул мне в руки набор для зашивания ран. – Не забудь промыть! Мало ли какая гадость на зубах у этой рыбки.

– Яда там точно нет, – сообщил капитан, присаживаясь возле вареного зубощука. – Эту рыбку вывели ульдоны, чтобы она охраняла их владения и заодно как пищу для волкодлаков.

– И что же жрет эта рыбка? – поинтересовался эльф, присаживаясь возле капитана и кинжалом распарывая брюхо нашего нечаянного улова. – Пусто! Это как же?

– Специальная порода, – объяснил капитан. – После первого и единственного процесса размножения растет и питается остаточными магическими эманациями.

– Мы их во время войны пытались разводить. – Тролль тяжело вздохнул, но больше ничем не показал, что ему неприятна моя возня с иглой и нитками у его ран. – Но не получалось, дохли и все.

– Куда вам. Тут нужно особое заклинание, похожее на то, какое мы используем для своих лесов и огородов, – рассеянно ответил эльф, увлеченно разделывая рыбу. – Персик! Не стой столбом! Промой-ка мне эту нижнюю челюсть, только осторожненько! Я ее засушу, пригодится. Надо же, строение идентично щучьему! Ну, молодцы ульдоны, хвалю.

– Ты куски рыбы по песку не разбрасывай! – возмутилась Тиса. – Мы ее есть будем.

– Ешьте, – отмахнулся эльф, вытаскивая хребет. – Так, посмотрим, посмотрим…

– Персик, а чего ты на зубощука кидался? – спросил тролль. – Если бы я тебя не оттолкнул, он бы тебе руку оторвал.

– Я хотел ее убить, – хищно ответил гном. – Мне так надоело, что на меня все нападают! Я тоже хочу на кого-нибудь напасть.

– Молодец, – чавкая, одобрила Тиса.

– Нет, – холодно сказал капитан. – Никаких нападений от дилетантов. Если бы ты не кинулся на зубощука, Дранишу не пришлось бы тебя отталкивать и подставляться под атаку, если бы Мила не…

– Если бы Мила не сварила рыбу заживо, то та бы меня в лохмотья превратила, – перебил Драниш. – Прекрати, Ярик, ты слишком строг. У них же нет времени учиться, и ребята получают опыт как могут. Ради того, чтобы котя смогла защитить себя, когда меня не будет рядом, я готов предоставлять свое тело каждый день.

– Идиот, – констатировал эльф. Он уже успел изучить рыбий хребет, и к нему вернулось обычное желчное настроение. – Ты и так последнее время каждый день получаешь ранения. Если так будет продолжаться дальше, то Мила получит в мужья увечного. И я не гарантирую, что, если ситуация не изменится, ты сможешь размножаться. Хотя нет, лучше, если она не изменится. У нас еще никто не изучал половую дисфункцию троллей, и моя работа может произвести фурор.

– Прекращайте пустые разговоры, – приказал капитан. – Пора есть и возвращаться к фургону. Скоро стемнеет. Кстати, Мила, белье, которое ты стирала, уплыло.

Я ахнула, вскочив на ноги. Сорочка тролля, которую я полоскала до появления зубощука, виднелась белым пятном далеко внизу по течению.

– Ничего, – оптимистично сказал Драниш. – Я сплаваю, достану ее.

– Ну уж нет, – возмутился эльф. – Какое «сплаваю»? У тебя совсем соображалка не работает? Тебя же только что зашили! Сиди и молча ешь рыбу!

Я тоскливо вздохнула, понимая, что за сорочкой придется плыть мне. Лезть в холодную воду совершенно не хотелось, даже при мысли об этом кожа покрывалась пупырышками и начинали клацать зубы.

– Брось, – попросил тролль, видя, что я разуваюсь, и для верности придержал меня за руку. – Что у меня надеть больше нечего?

Капитан фыркнул и состроил лицо, выражавшее крайнюю степень презрения и неодобрения, но меня таким пронять было трудно.

– Ты так размяк, Драниш, что смотреть противно. – Тиса с такой силой рванула кусок с рыбьего бока, что несчастная туша дернулась и взмахнула хвостом, как живая.

– А ты не смотри, – посоветовал тролль, блаженно улыбаясь. Несмотря на боль, он поглаживал мою руку и был счастлив.

Что-то заставило меня поднять голову и посмотреть на Ярослава. За ледяным презрением, которое он источал, мне почудилась боль. Но почему? Неужели он вспомнил ту девушку, которую любил во время войны и которая предала его ради Чистомира? Или наш холодный капитан просто скучает по теплым чувствам? Ответа на этот вопрос я не знала, а спросить бы никогда не осмелилась.

Когда мы наелись, эльф приказал забрать с собой остатки зубощука, которые поручил мне очистить от песка и погрузить в котелок.

– Сваренной капитаном кашей и рыбой позавтракаем. Что-то мне подсказывает, что ночь ожидается бурной и утром будет не до завтрака, – зловеще предсказал Сын Леса и принюхался. – Воздух явно пахнет неприятностями.

– Перестань каркать! – рявкнула Тиса. – Накличешь какую-нибудь гадость на наши головы, нам и так проблем хватает.

– Нельзя накаркать то, что уже предрешено, – пафосно сказал Даезаэль. – Уй! Ах, ты…

Воительница, ловко огревшая костылем увлеченного мрачными предсказаниями эльфа, подбоченилась, стоя на одной ноге.

– Не дождешься у меня больше исцеления, – пообещал пострадавший, почесывая спину. – Будешь подыхать, а я буду стоять рядом и смеяться.

– Я в этом никогда не сомневалась, – ответила девушка и сменила тему. – Давайте собираться, уже темнеет.

Процессия, ползущая вверх по холму к фургону, представляла собой лакомый кусочек для любого, желающего поживиться нашим мясом, настолько мы были уставшие, да к тому же тащившие на себе гору тяжестей. Мокрое белье, котелки с пищей, целительская сумка, с которой Даезаэль теперь не расставался, результаты мародерского труда гнома и тролля – какие-то кузнечные инструменты и длинные деревянные жерди. Так как обожженный Драниш не мог тащить на себе материалы для ремонта фургона, то нести их пришлось эльфу и капитану.

– Мила, – громким шепотом предложил Даезаэль, – давай сделаем ставки?

– Какие? – безразлично спросила я. Тюк с мокрым бельем неприятно холодил спину, а на шее у меня болталась целительская сумка, с каждым шагом пригибавшая меня все ниже к земле. Да и выброс магической энергии давал о себе знать, перед глазами уже давно плавали расплывчатые тени.

– Упадет Ярослав до того, как мы дойдем до фургона, или нет? Я за то, что упадет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что он несет другой конец жердей, и я чувствую, как его шатает, – довольно сказал эльф.

– Сейчас всем плохо, а ты прицепился к капитану, – возмутилась Тиса, хромавшая сзади. – Вон, Драниша тоже шатает!

– Его еще и морозит, – равнодушно сказал целитель, – последствия ожога. Нет, тролль меня не интересует, пусть за него Мила переживает, ей тащить тушу и котелки, если он упадет. Вот капитан – это интереснее. Ведь он у нас из гранита высечен. Ему бы сейчас лежать, а он ходит и даже тяжести таскает.

– Не упадет, – сказала я твердо. – Капитан не упадет до тех пор, пока не донесет ношу до фургона.

– Вот и поспорили, – обрадовался эльф. – Если я выиграю, завтра утром забираю у тебя почти всю магию, идет?

– А если я выиграю?

– Быть такого не может, – уверенно заявил целитель.

– Такого не может быть! – голосил он чуть позже, когда вся наша группа благополучно добралась до фургона. – Он должен был упасть! Должен был! У него же совершенно нет сил! И он не обращался к силе рода, я же знаю! У, как же я вас всех ненавижу! Персик, ползи сюда, я тебя пну!

– Тебе надо – сам иди сюда и пинай, – меланхолично ответил гном, лежащий рядом с рогожкой с инструментами, которую он еле затащил на холм. – У меня нет сил.

– Ты самый здоровый из нас – и у тебя нет сил? – завопил эльф. – Куда ты их дел? Ты ведь даже не ранен!

– Я не могу жить на таком скудном пайке, – тихо признался гном. – Мы ведь толком и не ели за последнее время. Ты, такой умный и знающий целитель, забыл, наверное, что у нас обмен веществ другой? Гном не может прожить на жалких крохах, нам нужно есть значительно больше, чем эльфам. Посмотри!

Персиваль расстегнул ремень и оттопырил пояс штанов. В образовавшуюся пустоту вполне могла поместиться я. Судя по пристыженному лицу Сына Леса, он совершенно об этом забыл или не брал в расчет; более того, никто из нас, увлеченных своими бедами и болью, даже не заметил, как сильно похудел гном за последние несколько дней. Впрочем, Даезаэль не был бы Даезаэлем, если бы быстро не нашелся.

– Так ешь, кто тебе мешает? Вон, целый котелок рыбы и еще один – каши. Лопай, сколько влезет, и спать ложись. В нашей команде одного скелета в виде Милы хватает, все, вакантное место супового набора занято.

– Я не скелет, – возмутилась я. – Просто худая.

– На грани истощения, – уточнил целитель и скрылся в фургоне. – Мила! Иди сюда!

Чувствуя себя старушкой, у которой болят все кости, я залезла внутрь.

– Бери одеяло, – велел эльф, – и вот эту мазь. Сейчас будешь своего тролля спасать, а то ему что-то невесело. Я пока микстуры всем сделаю. Дрыхли бы вас всех взяли, откуда ж мне было знать, что и противоожоговое надо было с собой тащить! Возись теперь…

Пока я намазывала Дранишу покрытые волдырями спину и руки, капитан обустраивал лагерь на ночь, найдя работу даже огрызающемуся эльфу и не взглянув на нас ни разу. Впрочем, мне было не до этого, потому что тролль был очень плох. Постоянные потери крови, раны, волкодлачий яд, физические нагрузки и, наконец, ожоги сделали свое дело. Взгляд Драниша был мутным и безучастным, он вяло выпил все, что приготовил ему эльф, и молча повалился на одеяло, спрятав лицо в подушку. Мне было страшно видеть мощного и веселого тролля в таком состоянии, поэтому я вскочила на ноги, желая сделать для него хоть что-то, что бы облегчило ему состояние.

Нужно разжечь костер! Я побежала за фонарем, но меня за руку схватил Волк.

– Что случилось? – испугалась я, взглянув на его серое лицо.

– Дранишу совсем плохо? – спросил он.

– Да, – призналась я. – Хотела костер разжечь, чтобы он не замерз, ночи все-таки прохладные, а его и так морозит.

Ярослав сжал мою руку так, что я вскрикнула от боли. Наверняка останутся огромные синяки.

– Отпустите меня, – простонала я. – Я знаю, что вы хотите сказать! Что это все из-за меня, и что Драниш вам дорог, и чтобы я сделала все возможное… Но я и так делаю!

– Я вовсе не хотел сказать, что все из-за тебя. – Волк вздохнул и осторожно отпустил мою руку. – Прости, я погорячился. Сейчас я помогу тебе набрать дров, и Даезаэля попросим, он в темноте хорошо видит.

Я осторожно сжала и разжала кулак, проверяя, как работают пальцы. Погорячился он!

– Это всегда так бывает, – авторитетно заявил эльф, появляясь за моей спиной с фонарем.

– Что именно бывает? – спросила я, стараясь подавить дрожь в голосе. Даезаэль своими неожиданными появлениями меня когда-нибудь в могилу вгонит!

– Такие взрывы. – Эльф прикоснулся своей прохладной ладонью к моему уже начинавшему проявляться синяку. – Такие люди, как капитан, держат свои эмоции в котелке с крышкой. Оно там кипит, кипит, а потом – бабах! – и взрывается. И тогда места всем мало. В общем, тебе пока везет меньше всех, потому что Ярослав к тебе явно неравнодушен.

– Неравнодушен? – поразилась я. – Что ты такое говоришь? Да он меня терпеть не может.

– Я же и говорю – неравнодушен. Вот Тиса, что бы она ни сделала, он реагирует привычно, так, как реагировал бы любой господин на проделки верного слуги. А ты постоянно заставляешь его вырываться из привычного шаблона поведения. Ты знаешь, мне кажется, он тебя когда-нибудь придушит.

– Хорошенькая перспектива. – Я постаралась улыбнуться дрожащими губами. – Может быть, все же прирежет?

– Нет, задушит. Чтобы все ощутить своими руками: как пережимаются твои сосуды, как бьется в агонии тело, как ты хрипишь и пытаешься освободиться…

Мне почему-то стало очень страшно, как будто кто-то прошелся холодными лапками по позвоночнику, и я непроизвольно схватила Даезаэля за руку.

– Что? – шепотом спросил он. – Ты тоже это почувствовала? Давай, хватаем любые сухие ветки и возвращаемся к фургону, что-то я больше не хочу в этом лесу находиться.

По возвращении я спешно принялась разводить костер. Мне казалось, что яркое, живое пламя быстро оградит меня от того страшного и неведомого, что притаилось в лесу. Рядом споро рубил на куски большие ветки эльф.

– Вы почему так мало дров набрали? – спросил капитан, появляясь из темноты с охапкой хвороста. – На ночь не хватит.

– А ты не почувствовал, что там, в лесу, кто-то есть? – спросил эльф.

– Это не повод сидеть без огня. – Волк сгрузил ветки в общую кучу. – Бери топор, пойдем, я там сухую сосну приметил, ее надолго хватит. А Мила пусть остается, если ей страшно.

– Страшно, – честно ответила я.

– Ну так поднимись в фургон и возьми в руки оружие, – раздраженно приказал капитан. – Ни Тиса, ни Драниш сейчас защитить себя не могут.

Когда на тебе лежит ответственность по защите своих спутников, становится не так страшно. Я полезла в фургон за эльфийским луком, который хорошо оберегает от нечисти, а для людей у меня есть кинжал.

Внутри в темноте раздавались слабые всхлипывания.

– Тиса? – Я осторожно побрела в направлении звуков, стараясь ни на что не наступить. – Что случилось?

– Мне больно, – простонала девушка. – Ты думаешь, так легко скакать на этих палках? И кости ноги так болят, у-у-у-у…

– Почему ты не попросила никого из нас обезболить тебя? – спросила я, проводя рукой над переломом. От кожи девушки так и пахнуло жаром. – Почему ты не сказала, что тебе так плохо?

– Но ведь Даезаэль сказал, что нельзя магию, когда в крови есть волкодлачий яд! Я не хочу умереть!

– Все будет хорошо! – Я наконец-то зажгла потолочную лампу. – Ведь есть еще всякие настойки и снадобья. Я сейчас все сделаю, тебе полегчает.

Я возилась с Тисой до прихода наших дровосеков, напрочь забыв про свой страх. Даже не вздрогнула, когда за спиной возник эльф, постоял немного, одобрительно хмыкнул и вышел.

Когда девушка наконец-то заснула, я вышла к костру и наткнулась на жалобный взгляд Даезаэля. Так эльф никогда и ни на кого не смотрел, и мне опять стало страшно.

– Мила, – пролепетал он жалобным голосом, – ты знаешь некромантию?

– Некромантию? – Ничего себе тема для разговора поздним вечером! – Так, самые основы.

– Тогда срочно защити нас всех от мертвецов!

– Каких мертвецов?

– Ты что, не чувствуешь? Они идут за нами! Они встали из могил и идут за нами! – Пальцы эльфа вцепились в мою рубашку, я зашаталась под тяжестью его веса. Глаза у Даезаэля были совершенно безумными. – Они идут! Идут!

Мне стало так страшно, что я не могла пошевелиться, лишь повторяла:

– Даезаэль, успокойся, успокойся…

Капитан действовал более решительно. Он одним ударом оторвал Даезаэля от меня. Потерявший сознание эльф упал на землю, а Ярослав хлопнул меня по щеке.

– Очнись! Делай то, о чем просил Даезаэль.

– Хорошо. – Я взглянула в серебристо-серые глаза, и это странным образом придало мне сил.

– Эй, ты куда? – окликнул меня Волк, укладывая эльфа на одеяло рядом с Дранишем.

– На крышу за учебником, – ответила я уже сверху, копаясь в своих вещах. – А вы думали, я прятаться пошла?

– Была такая мысль, – честно признался Волк и даже был так любезен, что помог мне спуститься вниз. – Так ты знаешь некромантию или нет?

– Я же сказала: только основы, мы на курсах проходили, и я никогда этого не использовала. Нужно проверить кое-что, вдруг память подведет.

– Так ты с собой взяла учебник по некромантии? – удивился капитан, заглядывая через плечо, пока я, используя свет от костра, листала книжку.

– Нет, это справочник начинающего мага, тут всего понемножку, – ответила я. – Ага, вот, нашла. Сейчас…

Капитан молча ждал, пока я прочитаю, а потом посоветовал, ткнув пальцем в схему заклинания:

– Вот здесь сделаешь по-другому. Пасс рукой вот так, и энергию направь в эту точку, а не в эту.

– Капитан, вы знаете некромантию?! Тогда почему же вы меня заставляете это делать?

– Мила, – уставшим голосом сказал Ярослав, – не говори глупостей. Мне сейчас никак нельзя заниматься магией. И да, конечно, я знаю некромантию. Тоже основы, как от всяких нежелательных элементов защититься, но только я это все проверил на практике во время войны, а составитель справочника, по всей видимости, нет. Поэтому я прошу тебя сделать все так, как я предложил, это будет намного эффективнее, хорошо?

– Есть ли хоть что-то, чего вы не знаете? – вздохнула я, откладывая книгу и готовясь к работе.

– Я же руководитель, – сказал капитан. – А руководитель должен знать все и по чуть-чуть. Но я многого не знаю. Целительства, например, или где моя сбежавшая невеста, или почему она решила натравить на нас армию волкодлаков.

– Почему вы тоже уверены, что это она?

– Что значит «тоже»? – Ярослав склонил голову набок. – Вы что, обсуждали за моей спиной мои личные дела?

– Когда они творятся в таком масштабе, это уже не только ваши личные дела, – буркнула я. Выглядеть сплетницей в глазах Ярослава почему-то было неприятно. – Это Драниш считает, что ваша невеста собрала волкодлачью свору.

Когда мы были в замке у Сыча, капитан получил известие, что его родители готовят его женитьбу на дочери одного из северных Владетелей, Ясноцвете Крюк. Ее отец за время своего правления сумел увеличить свой домен вдвое за счет прилегавших к нему независимых княжеств и теперь разделил землю надвое. Ярослав, младший сын Владетеля, всегда страстно мечтал иметь свой домен и был готов жениться на ком угодно, лишь бы стать Владетелем и уж тем более основать свой род, новую фамилию правящих аристократов. Но вся проблема заключалась в том, что никто не знал, где в данный момент находилась невеста Волка, сбежавшая из родового замка. Маги Дома обнаружили, что она использовала магию как раз на территории Сыча, а наше расследование показало, что какая-то высокородная дама инкогнито проезжала через домен. К тому же команду волкодлакам напасть на нас дала именно женщина!

– Дом Крюка всегда славился своей уникальной магической силой, и именно поэтому этот род всегда успешно держал северную границу, где проблем хоть отбавляй, – задумчиво проговорил Ярослав, глядя на огонь. – Думаю, управиться с таким количеством нечисти могут только они да еще Верховный архимаг, а он королевского рода, между прочим. Поэтому, когда мы встретимся с Ясноцветой, нам нужно будет серьезно поговорить.

– Вы так уверены, что с ней встретитесь? Кажется, она совсем не желает вас видеть, – не удержалась я от шпильки.

– Она пыталась убить меня и мою команду, и я, как сын Владетеля, такого не могу простить, – жестко ответил Ярослав.

– А еще она не захотела выйти за вас замуж и сбежала, и вы, как мужчина, не можете этого простить, – сказала я и отшатнулась: таким страшным, полным злобы взглядом ожег меня капитан. – Ладно, что-то я засиделась, мне пора защищать нас от мертвецов.

Я прочертила эльфийским луком окружность, отделив таким образом фургон и всех нас от окружающего мира, прочитала нужное заклинание и, даже не пытаясь идти ровно, добрела до костра и упала рядом с Дранишем. Спать, несмотря на усталость и обессиленность, не хотелось, поэтому я просто наблюдала, как блики огня играют на задумчивом лице капитана, который смотрел на пламя, но что он там видел – кто знает. Почему-то подумалось, что такой – задумчивый, уставший и больной путник – он куда более красив, чем холодный, неприступный и жесткий аристократ. Интересно, что сейчас творится у него в душе и как это повлияет на нас?

– Почему ты так смотришь на меня, Мила? – спросил вдруг Ярослав.

– Пытаюсь понять, что ты за человек, – честно ответила я.

– И как?

– Пока безуспешно.

– Лучше не надо понимать, – посоветовал он, горько усмехнувшись. – У тебя есть Драниш, а он куда лучше меня, даже если и не человек.

– Уж не думаете ли вы, что я влюбилась в вас, ваше Сиятельство? – произнесла я, использовав все запасы своего сарказма.

Он пожал плечами.

– Почему нет? Простолюдинки часто в меня влюбляются. Да и ты ведешь себя со мной как-то странно. Мне только жаль Драниша.

– Не стоит его жалеть, Ярослав, – ответила я. – Жизнь Драниша куда лучше вашей, потому что он видит в мире и людях хорошее и не ищет в их действиях скрытую подоплеку.

– Кого как учили, – пожал плечами аристократ. – Ты так и не сказала, ты влюблена в меня или нет?

– Да не любит она тебя, это и слепому видно, – проскрипел кто-то за пределами пятачка, освещенного огнем. – У нее в душе такая каша, что на любовь к тебе места просто нет. Вот когда она разберется в себе, тогда…

– Мила, отцепись от меня, – тихонько сказал Ярослав. – Или хотя бы освободи правую руку.

– Простите, капитан, – пролепетала я.

Каким образом я оказалась по другую сторону костра, да еще и прижавшись к Волку, да еще и спрятав голову у него под мышкой, я не знала, но дрожала от ужаса так, что даже вибрировало бревнышко, на котором сидел капитан.

– Покажись, добрый человек, который разбирается в девичьих душах, – ровным голосом попросил Волк, а рука его легла на рукоять кинжала.

– Тут я, туточки, разрешите присесть?

Перед нашими глазами предстал древний-древний дедок в телогрейке с вылезшим местами мехом, с длинной седой бородой, кончик которой он засунул в карман, в валенках и холщовых штанах.

– Дайте поживиться, – сказал дедок, хищно оскалившись, и протянул к нам руки с крючковатыми пальцами.

И я самым позорным образом, вместо того чтобы защищать спину капитана, упала в обморок.