Обсидиановое зеркало

1

Молодой человек вышел за дверь и надел черную фехтовальную маску. За сеткой тяжелой маски он почувствовал себя иначе.

Она сделала его загадочным, гибким и опасным.

Она сделала его актером.

И убийцей.

На нем был костюм Гамлета – акт пятый, дуэль с Лаэртом, – и рапира в руке. Действовать надо очень осторожно. Все могло закончиться плохо, но совсем не так плохо, как ему хотелось. Юноша сделал глубокий вдох и заглянул в зал через застекленную дверь. Репетицию приостановили. Актеры сидели вокруг мистера Уортона, а тот, активно жестикулируя, объяснял что-то Марку Паттену, который играл Лаэрта.

Юноша открыл дверь, вошел в зал и сразу, как будто кто-то щелкнул переключателем, погрузился в атмосферу, полную голосов, музыки и стука молотков за декорациями.

Мистер Уортон оглянулся и сердито уставился на него.

– Себ! Где ты запропастился? – спросил учитель и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Что ж, может, в этот раз все пройдет как надо. Ты проверил – рапира тупая? Не забыл момент, когда должен запрыгнуть на стол?

Вошедший кивнул и поднялся на сцену. Там было довольно сумрачно – свет еще не выставили, фанерные декорации кренились и отбрасывали длинные тени. В зеркале мелькнуло его отражение. Он успел заметить, что высоковат и костюм ему немного тесен. Глаза в прорезях маски были темные, взгляд – суровый.

– Готов?

Юноша вновь молча кивнул.

– Ну, как знаешь, – буркнул Уортон.

Преподаватель гуманитарных дисциплин, бывший военный, заметно нервничал и разгорячился. Воротник он расстегнул, а волосы слиплись, после того как Уортон провел по ним потной ладонью.

– Ладно, ребята. Все готово к прогону сцены дуэли?

Прогон. Подходящее определение. Гамлет уперся острием рапиры в пол и слегка согнул стальной клинок. Он наблюдал за тем, как на сцену поднимается Лаэрт. Паттен – сынок богатенького папаши. Любитель повыпендриваться.

– Отлично. – Уортон взглянул на сценарий. – Итак, начинаем с «Моя неловкость вам послужит фольгой…». И, Себ, пусть это прозвучит по-настоящему грустно и благородно. Ты запутался, ты зол. У тебя убили отца, и все, чего ты хочешь, – это отомстить. Но вместо убийцы ты вынужден драться с парнем, которого едва знаешь. Тебе тошно от всего этого, у тебя болит душа. Понятно?

Молодой человек снова кивнул в ответ. Они даже не представляли, насколько ему это понятно.

Все заняли свои места. Он ждал за сеткой своей ненависти, его сердце стучало, как вышедший из-под контроля мотор, кожаная оплетка рукоятки уже стала скользкой от пота.

Уортон тяжело спустился со сцены и занял место в первом ряду. В полумраке зала раздался треск и замигали красные лампочки. Пальцы на эфесе рапиры вдруг окрасились в цвет крови.

– Извините, – крикнул кто-то из-за кулис.

– Хорошо. Лаэрт и Гамлет. Дуэль. Двигайтесь точно, как мы вчера репетировали. – Мистер Уортон поправил очки на носу. – Не торопитесь.

Паттен занял позицию перед противником.

– Хоть сегодня сделай все как надо, придурок, – шепнул он.

– Сделаю, мало не покажется.

Ответ прозвучал очень тихо, но угрожающе.

Паттен выпучил глаза:

– Что?..

Но юноша в костюме Гамлета уже поднял рапиру и начал поизносить текст:

– Моя неловкость вам послужит фольгой, чтоб мастерство, как в сумраке звезда, блеснуло ярче.

– Вы смеетесь, принц, – зарычал Лаэрт.

– Клянусь рукой, что нет.

Опоздавший шагнул вперед. Дальше – рукопожатие. Он с такой силой сжал руку Паттену, что чуть не сломал ему пальцы.

– Какого черта. – Паттен отступил на шаг. – Ты не Себ!

Юноша улыбнулся и неожиданно для противника замахнулся, чтобы нанести удар.

Паттен в испуге поднял свою рапиру и завопил:

– Эй! Идиот! Подожди!

Фальшивый Себ не собирался ждать и толчком в грудь отбросил противника на декорации.

Уортон вскочил:

– Все не так! Ребята! Себ!

Выпад. Парируешь удар. Атака без остановок. Его вели вперед злость и боль потери. А потом вдруг в голове прояснилось, он почувствовал себя свободным и рассмеялся, дыхание выровнялось, он отбивал удары Паттена и не обращал внимания на крики. Люди выскочили на сцену.

Уортон заорал:

– Прекратите немедленно!

А он подгадал момент и, хладнокровно прицелившись, нанес удар по белой плоти между рукавом и перчаткой противника.

Паттен громко взвыл от боли и бешенства. Он отскочил, отбросил рапиру и схватился за запястье. Кровь уже ручейками сочилась у него между пальцами.

– Он ненормальный! У него рапира не затуплена! Он меня ранил!

Топот. Крики. Картонный балкон пошел рябью и обвалился, подняв облака пыли. Чьи-то руки схватили сзади за шею и оттащили, затем кто-то вырывал из пальцев рапиру. Впрочем, фальшивый Себ не сопротивлялся. Он тяжело дышал, стоя в кругу парней, которые таращились на него во все глаза. Он это сделал. Такое никто не сможет игнорировать.

А потом внезапно на него словно направили ослепительно-яркий луч прожектора. Мистер Уортон сорвал с юноши маску и теперь стоял перед ним злой, бледный и потрясенный случившимся.

– Джейк?! Джейк Уайльд! Какого черта ты себе позволяешь?!

Юноша сдержал улыбку:

– Я думаю, вы сами все видели. Сэр.

– Где Себ? Что ты с ним…

– Запер его в комнате. Он не пострадал.

Джейк старался говорить спокойным ледяным тоном. Таким должны были увидеть его эти безмозглые мальчишки с выпученными глазами, хотя на самом деле ему хотелось вопить им в лицо.

За спиной учителя Марк Паттен осел на сцену. Кто-то из ребят сбегал за аптечкой и наложил ему на запястье тугую повязку. Белые бинты тут же покрылись красными пятнами. Паттен поднял голову и уставился на Джейка. В его глазах читалась паника и злоба.

– Все, Уайльд, тебе конец. Тебя вышвырнут из школы! В этот раз ты конкретно попал. Мой отец – губернатор. Даже если не исключат, то ты дорого заплатишь. Кем ты себя возомнил? Ты долбаный псих!

– Хватит, – вмешался Уортон. – Кто-нибудь отведите Марка в медпункт. Остальные – свободны. Всё, репетиция отменяется.

Ребята выходили из зала, и вместе с ними в школьные коридоры выплеснулись слухи о случившемся. Некоторые, самые любопытные, актеры медлили в дверях. Уортон терпеливо выждал, пока они с Джейком не остались вдвоем и пока не стихло эхо шагов. Потом мужчина снял очки и положил их в карман пиджака.

– Что ж, на этот раз ты показал себя во всей красе.

– Надеюсь.

– Тебя исключат.

– Именно этого я и хочу.

Они стояли лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза.

– Джейк, ты можешь мне доверять. Я тебе уже об этом говорил. Что бы ни произошло, расскажи мне и…

– Ничего не произошло. Я ненавижу школу и хочу уйти. Вот и все.

Но это было не все. И они оба это понимали. Однако, стоя среди обломков декораций, Уортон понял, что больше он от парня ничего не добьется.

– Снимай костюм, и чтобы через пять минут был в кабинете директора, – холодно скомандовал он.

Джейк развернулся и, не сказав ни слова, вышел из зала.

С минуту Уортон просто стоял и разглядывал порушенные декорации, потом подобрал с пола рапиру и решительно зашагал к пожарному выходу. Хлопнул за собой дверью, поднялся по лестнице и, распахнув дверь с матовым стеклом с надписью «ДИРЕКТОР», слегка запыхавшись, спросил:

– У себя?..

Секретарь оторвала голову от бумаг:

– Да, но…

Уортон прошагал мимо ее стола прямиком в кабинет руководителя школы.

Директор ел печенье. На столе рядом с блюдцем с печеньем – фарфоровая чашка с кофе. Насыщенный аромат мгновенно пробудил в Уортоне ностальгию по кофейне в родном Шептон-Маллете, где он так любил читать утренние газеты. Еще до того, как он оказался в этой проклятой богом школе.

– Джордж! – Директор положил локти на стол. – Я вас ждал.

– Уже слышали?

– Слышал. – Из огромного окна за спиной директора открывался великолепный вид на Швейцарские Альпы на фоне чистого голубого неба. – Паттена увезли в больницу. Черт знает, как на это отреагирует его отец.

Уортон тяжело опустился в кресло. Они немного помолчали.

– Вы понимаете, что это значит? На этот раз Уайльд своего добился. Преступное нападение в присутствии множества свидетелей. Теперь это дело полиции. Он знает – если мы не вышлем его из страны, огласка дорого обойдется нашей школе.

Директор вздохнул:

– И выбрал ведь именно Паттена! Они враждуют?

– Я бы сказал – недолюбливают друг друга. Но выбор осознанный. Уайльд – умный парень, он понимает, что шума от Паттена будет больше, чем от других.

В долинах Альп сверкал на солнце глубокий снег. Уортон на секунду почувствовал желание умчаться на лыжах по горным склонам куда-нибудь подальше от этой школы.

– Хорошо, мы его исключим, и таким образом проблема будет решена. Во всяком случае, для нас.

Директор, сухощавый мужчина с вечно сальными волосами, налил в чашку кофе и предложил:

– Угощайтесь печеньем.

– Спасибо, я на диете. – И как он умудряется оставаться таким тощим? Уортон с мрачным видом бросил в чашку пару кусочков сахара. – Для этого парня есть два точных определения. Первое – умный. И второе – садист. Он сорвал мою постановку.

Директор наблюдал за тем, как учитель нервно размешивает ложкой сахар.

– Успокойтесь, Джордж, так и до инфаркта недалеко. Вам определенно нужен отдых. Каникулы в старой доброй Британии пошли бы вам на пользу.

– Я не могу себе это позволить на деньги, которые вы мне платите.

– Ха! – Директор встал и подошел к окну. – Джейк Уайльд. Решаемая проблема.

Уортон сделал глоток кофе. У директора был талант занижать уровень сложности. Уайльд – настоящий школьный смутьян, он умудрялся портить жизнь всем, и особенно ему, Уортону. Умный студент, хороший атлет и прекрасный музыкант одновременно был заносчивым интриганом, который не скрывал своей неприязни к школе Комптон и всем ее обитателям.

– Напомните-ка мне его проступки, – мрачно попросил директор.

Уортон пожал плечами:

– Даже не знаю, с чего начать. Обезьянка. Думаю, он до сих пор где-то ее прячет. Пожарная тревога. Школьный концерт. Машина мэра. Да и провал вечеринки на Хеллоуин тоже вряд ли кто-то забудет…

Директор застонал.

– Не говоря уж о том, что он всю экзаменационную работу по «Гамлету» написал зеркальным письмом.

– Этот проступок из другой лиги, – возразил директор.

– Да, но чертовски вызывающий.

Уортон вспомнил тяжелый, колючий взгляд Уайльда. «Сэр, вы сами сказали, что хотите увидеть действительно оригинальную работу».

– Сэр, на вашем месте я бы исключил этого парня только за его манеру выражаться.

– Я, как мог, старался не реагировать на все его выходки, – признался директор. – Опекун Уайльда щедро платит за его содержание в нашей школе, а нам нужны деньги.

– Да, я понимаю. Но этот проступок мы не можем игнорировать.

Уортон положил на стол рапиру и подтолкнул ее.

Директор взял оружие и пощупал острие:

– Поверить не могу! Он ведь мог кого-то убить. Видимо, возомнил себя чемпионом школы по фехтованию. Что ж, если он так хочет, чтобы его исключили, я буду рад оказать ему такую услугу.

Директор опустил рапиру и нажал на кнопку внутренней связи:

– Будьте добры, пригласите…

– Сэр, он уже здесь.

– Простите?

– Джейк Уайльд. Он ждет.

Директор скривился, как будто оса в рот залетела:

– Пригласите его.

Джейк вошел и встал возле стола. В кабинете пахло кофе, по выражению лиц директора и учителя он сразу понял, что наконец-то их дожал.

Директор отодвинул в сторону поднос с печеньем и кофе.

– Мистер Уайльд, вы понимаете, что ваш сегодняшний поступок означает завершение вашего обучения в школе Комптон?

– Да, сэр.

Теперь он мог позволить себе вежливый тон.

– За всю свою карьеру я ни разу не сталкивался с таким безответственным во всех отношениях учеником. Ваше поведение было крайне опасно. Вы хоть представляете, к каким последствиям это могло привести?

Джейк молчал, глядя прямо перед собой.

Тирада директора длилась не меньше пяти минут, но все трое понимали, что это просто обязательная часть программы. Джейк «выключил звук» и пытался придумать способ пронести с собой на самолет Горацио. Некоторые фразы директора до него все же долетали.

– Удивительное безрассудство… гордость школы… вернетесь домой с позором…

Потом в кабинете повисла тишина. Джейк включился в реальность. Директор разглядывал его с легким любопытством. Когда он снова заговорил, голос его звучал иначе, как будто теперь он отыграл положенную роль и перешел к делу.

– Джейк, по-вашему, мы никуда не годимся? Учеба в нашей школе так невыносима?

Юноша предпочел соблюдать вежливость. Он пожал плечами:

– Ничего личного. В любой школе все закончилось бы так же.

– Полагаю, эта ваша реплика должна меня обрадовать. Увы, это не так. А что скажет ваш опекун?

Джейк заметно напрягся:

– Понятия не имею. Я с ним никогда не разговаривал.

В кабинете снова повисла тишина.

– Разумеется, на каникулы вы поедете домой… – начал директор.

– Мистер Венн очень щедр, – холодно и с нескрываемым презрением в голосе перебил его Уайльд. – Он всегда бронирует для меня номер в отеле в Каннах. На все каникулы. Одноместный.

Уортон нахмурился. Но мать-то парня жива? Все это очень странно. Почему мальчишка так себя ведет? Он перехватил взгляд Уайльда. Это был давно знакомый ему ледяной взгляд «Лучше заканчивай со своими вопросами».

– Хорошо, осталось проинформировать мистера Венна, – проговорил директор и переключил все свое внимание на компьютер.

Уортон подался вперед:

– Господин директор, может быть… даже сейчас, если Джейк…

– Нет, я хочу уйти, – решительно вмешался Джейк. – Если вы меня оставите, все кончится тем, что я кого-нибудь убью.

Уортон сдался. Этот парень сумасшедший.

– Будем надеяться, мистер Венн в сети. – Директор быстро набирал письмо в электронной почте. – Хотя, я полагаю, особняк вашего опекуна, пока он исследует Антарктику или что-то еще, обслуживает достаточно большой штат прислуги.

– Мой опекун отказался от экспедиций. Он теперь затворник.

Директор был занят составлением письма, поэтому за него уточнил Уортон:

– Затворник?

– Человек, который не покидает стен своего дома. В случае Венна – стен Уинтеркомбского аббатства.

– Я знаю, что такое затворник. – Уортона бросило в жар, этот парень был таким высокомерным маленьким… Он сумел сдержаться и спокойно уточнил: – И давно твой опекун стал затворником?

– С тех пор, как умерла его жена, – без малейшего сочувствия в голосе ответил Джейк.

Уортону даже не по себе стало. Что-то тут не так. Он был наслышан об Обероне Венне. Этот полярный исследователь, альпинист и археолог был единственным, кому удалось вернуться после трагического восхождения по западному склону Катра Симбу. Героическая фигура. С таких следует брать пример молодым. Впрочем, возможно, когда ему на шею свалился чужой ребенок, Оберон Венн оказался не таким уж положительным персонажем.

– Он знал твоего отца?

Джейку явно было неприятно отвечать на этот вопрос.

– Мой отец был его лучшим другом.

Где-то в глубине школы прозвенел звонок. Из-за двери офиса донесся топот бегущих ног.

– Похоже, ваш опекун человек немногословный, – заявил директор, – вот его ответ.

Он развернул монитор так, чтобы Уортон и Джейк смогли прочитать текст сообщения.

Присылайте его сюда. Я с этим разберусь.

Уортона как будто обдало арктическим ветром. Он даже отшатнулся немного.

А Джейк не изменился в лице.

– Тогда завтра я уеду. Благодарю вас за все…

– Ты уедешь, когда я позволю. – Директор отключил монитор и посмотрел на Джейка. – Не мог бы ты объяснить нам, в чем все-таки дело? Ты – многообещающий студент… Возможно, даже самый талантливый из всех в этом заведении. Ты действительно хочешь сгнить в какой-то английской дыре?

На лице Джейка появилось то безучастное выражение, которое всегда выводило из себя Уортона.

– Я вам уже объяснил – дело не в школе, дело во мне. – Он глянул на монитор. – Во мне и в нем.

Директор откинулся в кресле и пожал плечами, как будто смирился с тем, что продолжать разговор в этом ключе бесполезно.

– Будь по-твоему. Я организую перелет, а ты иди собирай вещи.

– Они уже несколько дней как собраны.

Директор посмотрел на Уортона:

– И вы тоже собирайтесь.

– Я? Но…

– Кто-то должен сопровождать его домой. Возьмете небольшой отпуск на Рождество.

– Я и сам доеду! – резко заявил Джейк.

– А у меня дел невпроворот. Постановка…

– Подождет ваша постановка. Боюсь, вам придется выступить in loco parentis[2]. – Уортон и Джейк вытаращились на директора, а он ответил им своей знаменитой мрачной улыбкой. – Даже не знаю, кто из вас больше напуган. Бон вояж, джентльмены. И удачи, мистер Уайльд.

В коридоре Уортон сделал глубокий вдох, выдохнул и глянул в сторону учительской. Потом – на Джейка. Джейк смотрел на него.

– Лучше делать, как он говорит, – мрачно сообщил Уортон.

– Сожалею, что вы оказались втянуты в это дело, – по-прежнему высокомерно произнес Джейк, хотя в его голосе появились новые интонации. – Я должен вытянуть из Венна правду. И сказать ему в глаза обо всем, что мне известно.

– И о чем же тебе известно? – несколько растерянно переспросил Уортон.

Прозвенел звонок на ланч. Джейк развернулся и начал проталкиваться сквозь устремившуюся в столовую шумную толпу проголодавшихся мальчишек.

Уортон едва расслышал его ответ – настолько тихо он прозвучал. И зловеще.

Но на секунду он мог поручиться, что Джейк обронил:

– Венн убил моего отца.

2

Сара завизжала.

Она наполовину вырвалась из этого мира – ее рука уже была в другом, холодном и пустом месте, и тут темнота накинулась на нее и больно укусила за ступню.

Сара задергала ногой и закричала. Нет, это не темнота. Это – поджарый белоснежный волк с сапфировыми глазами. Он вцепился зубами в ее тапок и прокусил пятку. Боль была невыносимая. Девушка сбросила тапок и освободилась от волчьей хватки. Волк зарычал, но она уже вывалилась из темноты и летела вниз, раскинув руки, а вскоре упала на спину так, что от удара перехватило дыхание.

Какое-то время девушка неподвижно лежала, уставившись в багровое небо.

Почва в этом месте была болотистая. Над лицом Сары нависли колючие ветки черной ежевики. Она с трудом села и огляделась: вокруг – вересковые пустоши, солнце садится в тяжелую тучу, жуткий холод.

Сара застонала от перевозбуждения. У нее получилось! Но где остальные?

Она встала и вновь огляделась:

– Макс? Карла?

У нее над головой в сторону далекого леса с криками пролетела стая маленьких черных птиц.

Сара выдохнула. Посмотрела на облачко пара. Это могло быть только ее дыхание.

Внезапно из ниоткуда возникла волчья морда. Сара опомниться не успела, а зверь уже вцепился в ее рукав и сильно потянул на себя. Видна была только его голова, она словно материализовалась из воздуха.

Если они утащат ее обратно – все будет кончено, живой ее не отпустят.

Ноги Сары заскользили по грязи. Она вопила, но ее крик слышали только птицы. Рука намокла от холодной слюны.

Продолжая скользить, девушка наткнулась на какую-то ветку, схватила ее и хлестнула с сильным замахом:

– Отпусти меня!

Волк вздрогнул от удара, его глаза сверкнули от злобы. Секунда – и его не стало, а Сара, спотыкаясь, побежала по чавкающим кочкам.

Насквозь мокрая, с прилипшими к лицу волосами, она оглянулась. Никого. Солнце уже садилось за горизонт, и от камней и деревьев по вересковой пустоши тянулись длинные тени.

Сара злилась на себя, надо было идти быстрее – чудовище придет за ней и возьмет ее след. А вместе с ним пришлют репликанта.

Земля жутко холодная! Под ногами похрустывал лед, оставшаяся без тапка ступня кровоточила сильнее. Платье облепило тело и руки. В ушах звенело, как после мощного взрыва.

Сару трясло от шока, но она уже здесь. Ей было знакомо это место, и она знала, что неподалеку проходит дорога. Где-то впереди, не очень широкая, больше похожая на тропу. Но когда Сара пролезла через живую изгородь и соскользнула в его владения, она, к своему удивлению, обнаружила, что стоит на темной гладкой поверхности, сквозь которую лишь кое-где пробиваются сорняки.

Впереди она увидела коттедж. Из одной трубы проросла похожая на гриб белая штуковина.

Открылась дверь.

Сара метнулась в колючие заросли у дороги.

Из дома вышла молодая женщина с корзиной с постиранным бельем. Она быстро развесила белье на веревке: штаны, платья, рубашку.

В доме заплакал ребенок.

– Началось, – пробормотала незнакомка. – Мама уже идет!

И она поспешила в дом, хлопнув дверью.

Сара, пригнувшись, перебежала через дорогу и села на корточки возле ограды. Через ворота она увидела желтые качели и разбросанные в саду игрушки.

И машину на подъездной дорожке. Черную, всю из стекла и металла.

Сара как зачарованная протиснулась за ворота, подошла к машине и потрогала холодный металл. Увидела в изогнутых плоскостях собственное искривленное отражение. Она так сильно изменилась? Постарела до неузнаваемости? По спине пробежал холодок.

Но потом она увидела в боковом зеркале все те же коротко подстриженные светлые волосы и ярко-голубые глаза.

Вздохнула с облегчением, что было глупо.

Дверь дома вновь распахнулась. Сара метнулась за угол коттеджа, а на пороге появилась та же женщина, но в этот раз с ребенком на руках. Ребенок, заметив через плечо мамы Сару, запищал.

– Не капризничай. Сейчас я тебя усажу.

Автомобиль сверкнул и лязгнул.

Дверца открылась. Женщина пристегнула ребенка к маленькому креслу, а потом и сама забралась внутрь.

Сара наблюдала. Машина вдруг зарычала, это было так жутко, что девушка от страха прижалась спиной к стене. А как такого не испугаться? Заскрипел гравий, машина, распространяя удушающе вонючий запах, покатилась по дорожке и исчезла из виду.

Было такое впечатление, словно она оставила после себя дыру в воздухе.

Сара метнулась к развешанной одежде и пощупала ее. Самыми сухими оказались зеленая шерстяная кофта и пара синих штанов, точно таких же, какие были на женщине. Девушка сдернула их с веревки и переоделась прямо у забора. Неловко застегивая молнии и пуговицы, она постоянно поглядывала в сторону поворота дороги.

Одежда была мягкой, довольно поношенной и пахла лимоном. Больше всего Саре нужна была обувь, но она как раз отсутствовала. Беглянка бросила свое мокрое платье в зеленую пластиковую корзину и, когда закрывала крышку, услышала репликанта.

Шаги по замерзшим лужам. Короткий лай на дороге.

Сара тут же развернулась и побежала через зимний сад. Распахнула ворота, промчалась через выгон. Укрытые попонами лошади тихо заржали и подались в стороны. Девушка, поскользнувшись, упала, вскочила и оглянулась.

Тени. Одна рядом с домом, вторая – длинная и худая – обнюхивала корзину. Сара чуть не застонала от отчаяния, врезалась в деревянную изгородь и, подгоняемая страхом, ловко через нее перепрыгнула.

Перекресток.

На треугольнике подмерзшей травы стоял покосившийся и потемневший от непогоды и времени указатель.

А ниже мелкими буквами со стрелкой:

Завыл волк – учуял свою жертву. Сара обернулась и увидела, как он, следуя приказу, несется за ней сквозь сумерки. Девушка побежала, она уже не могла совладать с ужасом, он нарастал внутри ее, словно волна агонии, от него хрустел лед на замерзшей дороге и трещали живые изгороди.

А потом с ней поравнялось это – огромная, ярко-красная, воняющая дизельным топливом машина.

Сара вскинула руку и, ухватившись за металлическую стойку, запрыгнула на ступеньку.

– Держись крепче, красавица, – посоветовал водитель.

Автобус заревел и набрал скорость. Сара согнулась пополам и втянула в себя воздух.

– Куда едем? – спросил, не отрывая глаз от дороги, водитель.

– Простите?

– Куда, говорю, едешь?

Позади таяла в темноте дорога и рычал волк.

– Уинтеркомб, – шепотом ответила Сара.

– Один сорок.

Сара растерянно посмотрела на водителя:

– У меня нет ни… нет денег.

Водитель глянул на нее в зеркало:

– Тогда придется тебя высадить.

– О, Дэйв, подвези уже девчонку, – вмешалась какая-то женщина. – Ты тоже когда-то был молодым.

Люди в автобусе рассмеялись. Всего пассажиров было пятеро, и все пожилые.

– Ладно, так и быть. А по сравнению с вами со всеми я еще очень даже молод.

– Благодарю, – пробормотала Сара и, пробравшись за спины пассажиров, рухнула на сиденье.

Один из мужчин неодобрительно на нее посмотрел.

Вересковая пустошь не изменилась. Но и только. Сара никогда прежде не видела такой автобус, ей было не по себе от звуков, которые он издавал, и заляпанные засохшей грязью окна тоже вызывали тревогу. От постоянной тряски и запаха топлива к горлу покатывала тошнота. Девушка вцепилась в поручни перед собой и уперлась кровоточащей ногой в пол. На соседнем сиденье лежала оставленная кем-то газета. Сара быстро ее развернула и увидела фотографию светловолосой девушки в сером платье. И заголовок: «Пациентка охраняемого отделения все еще не найдена».

Беглянка внимательно прочитала статью. Сердце тяжело и глухо забилось в груди. Только этого ей не хватало. Она сложила газету вдвое и бросила ее под сиденье.

Транспорт переехал через небольшой горбатый мост и остановился.

– Уинтеркомб, – объявил водитель.

Сара не ожидала, что это будет так быстро.

Она пробралась к выходу, выглянула наружу и спрыгнула на дорогу:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – сухо ответил водитель.

Дверь с шипением закрылась у нее перед носом, и железная коробка погромыхала дальше.

Это была деревня, но деревня целая и невредимая. Здесь жили люди. Небо над крышами тесно стоящих домов уже потемнело. Сара резко обернулась на чьи-то крики, но это всего лишь несколько мужчин вышли из паба. Впрочем, репликант и его волк могли появиться в деревне уже через полчаса. Надо было торопиться.

Стараясь держаться подальше от жилых домов, девушка проскользнула на тропинку с указателем «Уинтеркомбское аббатство». Тропинка уходила в лес. Над головой поскрипывали кроны огромных деревьев. Сара чувствовала себя крошечной, и ей было страшно, потому что волк – не единственная опасность. Дорога в аббатство вела через лес.

В лесу было так тихо, что беглянка вздрагивала от звука собственных шагов.

Тропинка спускалась в глубокую лощину. Тут и там лежали сломанные, втоптанные в грязь зимолюбки. Пройдя около мили, Сара остановилась, замерла и прислушалась. Ей показалось, что все тихо, но, когда она уже собралась пойти дальше, до нее донесся возбужденный вой.

Слишком близко.

Сара помчалась вниз по склону и так разогналась, что чуть не врезалась в черные, побитые ржавчиной ворота из кованого железа в конце тропинки. На каждой из двух колонн восседал опирающийся одной лапой на щит лев. Девушка вцепилась в ворота, но они были надежно закрыты. К ограде крепился помятый почтовый ящик с надписью «УИНТЕРКОМБСКОЕ АББАТСТВО. ПОСЕТИТЕЛИ НЕ ДОПУСКАЮТСЯ».

Сара решила попробовать вскарабкаться по воротам. Как только взялась за железные прутья, ее внимание привлек какой-то щелчок. Она огляделась. Маленькая белая видеокамера, закрепленная на голове одного льва, начала двигаться и уставилась своими линзами на нарушителя.

– Впустите меня! Пожалуйста! Мне надо с вами поговорить. Это срочно! – закричала Сара.

Послышался низкий рык. Сара развернулась спиной к влажным прутьям ворот. Что-то кралось к аббатству через темный подлесок.

Ворота вздрогнули.

Засов сдвинулся. Створки приоткрылись, совсем чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы можно было протиснуться внутрь. Сара, прихрамывая, зашагала по заросшей сорняками подъездной дорожке. Она перебиралась через поваленные деревья, пригибалась под низкими неподстриженными ветками и петляла по дорожке из смешанного с грязью гравия. Тусклый сумеречный свет просачивался сквозь кроны деревьев. Услышав близкое рычание, девушка оглянулась и, споткнувшись о поваленный ствол дерева, растянулась в грязи и крапиве.

Волк изготовился к прыжку, его холодные как лед глаза сверкали так, словно в них отражался свет арктического солнца.

Сара нащупала в опавшей листве сухую ветку и прошипела:

– Убирайся откуда пришел.

Из волчьей пасти хлопьями падала слюна. Внезапно он метнул взгляд влево. Сара покосилась в ту же сторону, и от увиденного у нее перехватило дыхание.

Из сумрака леса выступила тень. Едва заметный на фоне деревьев юноша в зеленом плаще. Он стоял, облокотившись на копье с наконечником из кремневой гальки. Паренек даже не смотрел на Сару, она для него не существовала, он сосредоточил свое внимание на животном, и губы его скривились в презрительной улыбке.

Юноша одной рукой указал копьем в сторону волка и прошептал:

– Щенок. Мелкий напуганный щенок.

Волк заскулил, присел на четырех лапах, словно хотел вжаться в землю, и в страхе заскреб когтями по грязи.

– Что ты делаешь? Как у тебя это получилось?

Юноша мельком глянул в ее сторону. Сара поднялась. Волк, прижимаясь к опавшей листве, попятился, потом развернулся и умчался прочь.

– Я не знаю, кто ты, но… – начала потрясенная увиденным Сара.

– Зато я знаю, кто ты, – перебил ее юноша. – Или не знаю?

– Нет. Ты не можешь знать. Я…

Она осеклась. Молодой человек исчез. Остались только тени узловатых и раскачивающихся веток деревьев.

Сара еще какое-то время не двигалась, потом медленно повернулась и, прихрамывая, пошла к ожидавшему ее в темноте дому.

Уинтеркомбское аббатство не было пепелищем или руинами. Это был просторный, построенный в готическом стиле особняк. Вимперги, почерневшие трубы, средневековая кладка, аркада окон. Но все окна были темные. Над водостоками склонились грифоны с длинными шеями и разинувшие пасть драконы, которых Сара годами видела в своих снах. Особняк будто присел в лощине посреди леса. Его крылья уходили назад в темноту, где шумела укрывшаяся в теснине река.

Девушка осторожно шла от дерева к дереву. Шла так, словно из дома наблюдали за ее приближением.

Ей предстояло пересечь лужайку с высокой, по пояс, мертвой травой, и было бы крайне нежелательно, чтобы кто-то заметил ее. Тот, кто мог наблюдать за ней в одно из высоких окон.

Пришла пора стать невидимой.

Измотанная и грязная, Сара собралась с духом и щелкнула маленьким переключателем в мозгу так, как ее учили в лаборатории.

Сделано.

Теперь ее никто не увидит.

Она вышла из-за деревьев и захромала по жухлой траве, пока не оказалась под стенами дома. Луна балансировала на самом высоком вимперге. Сара прокралась по темным, битым заморозками клумбам к внутренней ограде и проскользнула в небольшие ворота из кованого железа.

Одно из окон было приоткрыто. Холодный ветер вытянул наружу кусок занавески. Этаж первый, но подоконник все равно был выше человеческого роста. Сара, все еще невидимая, ждала и прислушивалась. Ничего. Судя по всему, в комнате никого.

Девушка подняла руки, ухватилась за подоконник и, опираясь на узкие выступы кладки, подтянулась и заглянула в окно.

На темных деревянных панелях и полках с книгами в старых переплетах играли красные отсветы от слабого огня в камине.

Она шире открыла окно. Скрипнула рама. Сара медленно подтянулась и уперлась коленом на раскрошившийся камень. Протиснулась головой и плечами через широкие прутья…

И увидела его.

Он отражался в стеклянном циферблате часов. Мужчина в кресле с высокой спинкой. Он сидел спиной к окну, пристроив ноги на заваленный книгами и бумагами низкий столик. В руке он держал стакан с напитком вроде виски, но при этом не пил и не читал.

Слушал.

Сара замерла. Дышать перестала. Даже видеть его было чем-то запредельным. Как будто прямо перед ней возник во плоти персонаж из книжки.

Мужчина вдруг поднялся, словно пружина распрямилась, и повернулся к окну. Сара четко видела его худой силуэт в полумраке комнаты.

Он настороженно наклонил голову, поставил стакан на стол и спросил:

– Кто здесь? – Между ними билась на ветру занавеска. Сара была невидимой, но при этом опиралась только на одну руку, и та уже начала дрожать от напряжения. – Отвечайте! Это ты, Саммер? Ты действительно думаешь, что я тебя впущу? – с презрением в голосе спросил мужчина.

Он подошел прямо к ней. Надо было менять позицию. Сара соскользнула на широкий деревянный подоконник.

Мужчина остановился. Его голубые, как лед, глаза смотрели прямо на нее. Он был так близко, что девушка могла увидеть, как дрогнуло его лицо. Судорога узнавания. Он протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Лия?

Сара отрицательно замотала головой. Она была опустошена, слезы навернулись на глаза.

– Как вы меня увидели? Это же невозможно.

Мужчина отдернул руку, будто она дала ему пощечину. Он оправился от шока и теперь был просто зол.

– Кто ты, черт тебя подери? – прорычал мужчина.

Девушка спрыгнула с подоконника и вытянулась перед ним. Вызывающе, открыто, с опущенными руками.

– Я – Сара. А вы, судя по всему, Оберон Венн.

Он не стал представляться, просто буркнул:

– Ты ногу поранила. Весь пол мне перепачкаешь.

3

Джейк смотрел в иллюминатор на синее небо.

Далеко внизу сверкали белоснежные Альпы, крохотная тень самолета двигалась по ледникам и долинам, до которых добирались только настоящие путешественники.

Такие, как Венн.

Потом юноша сосредоточился на своем отражении. План сработал – со школой покончено навсегда. Странно, он должен был чувствовать прилив сил, а чувствовал только усталость. В конце концов, в Комптоне не было никого, кому бы он симпатизировал. Джейк холодно и вежливо попрощался со всеми и уехал. Дэвис, Алек и даже Паттен стояли на крыльце и смотрели ему вслед. Он ни разу не оглянулся.

Теперь они, наверное, заняты своими делами и думать о нем забыли.

Прекрасно. Но проблема – и большая проблема – еще не решена.

Уортон сидел рядом и читал книгу. Джейк смотрел на его отражение в стекле иллюминатора. Слишком крупный для учителя. Бывший бейсболист международного класса. Иметь такого рядом – не вариант. Надо избавиться от него при первой же возможности.

Уортон словно читал его мысли.

Он перелистнул страницу и пробормотал:

– Что бы ты там ни планировал, забудь об этом. Я доставлю тебя до самых дверей аббатства.

– Я в состоянии сам о себе позаботиться. Уверен, вы хотите поскорее вернуться в ваш чудесный Шептон-Маллет.

– Так и есть. – Уортон глянул на Джейка. – Но инструкции директора предельно ясны. Сопроводить одного маленького паршивца по указанному адресу.

Джейк чуть не улыбнулся.

Уортон продолжал смотреть на него, потом положил закладку в книгу, а книгу – на откидной столик.

– Так ты расскажешь мне, в чем причина всего этого? Все эти выдумки…

– Это не выдумки.

– Венн – убийца? Такой человек, как он, – убийца? Брось! На слово не поверю, придется предъявить доказательства.

Джейк на секунду задумался, а потом сообщил:

– Я прочитал о нем все, что можно было найти. Он – лучший. Путешественник, альпинист. Докторская степень по тектонике плит. Виртуозный скрипач. Коллекционер керамики Киклады. Куда ни плюнь – везде преуспел.

Уортон кивнул:

– Видел его в кое-каких программах по телевизору. Какой-то цикл передач о вулканах. – Суровое лицо, голубые, как лед, глаза, откинутые назад спутанные светлые волосы – все это запомнилось Уортону по интервью и документальным фильмам о Венне. – Да, очень сильная личность. Целеустремленная.

Джейк рассмеялся, только смех его был безрадостным.

– Точно подмечено. Но вся его жизнь рухнула четыре года назад. Они с женой ехали на арендованной машине по узкой дороге вдоль побережья в Италии. Венн был за рулем. Там что-то произошло. Вроде грузовик выехал на встречную. Машина сорвалась с обрыва. Венн выжил. Его жена, Лия, нет.

Джейк проговорил все это без выражения, Уортону даже стало не по себе.

– Не представляю, как с этим жить дальше, – пробормотал он.

Джейк пожал плечами:

– Венн несколько недель пролежал в больнице. А когда вышел, стал прямо-таки другим человеком. Никаких фотографий, никаких интервью. Продал лондонскую квартиру и заперся в Уинтеркомбском аббатстве. Это аббатство в девонской глуши не одну сотню лет принадлежало его семье. Венн занялся каким-то секретным проектом. Прямо как одержимый. И с тех пор никогда не покидал аббатство и не разговаривал ни с кем, за исключением моего отца, Дэвида Уайльда.

«Ну вот и каминг-аут», – подумал Уортон, но голосом себя не выдал.

– То есть его лучшего друга.

Джейк, продолжая смотреть на небо, кивнул:

– Они еще с детства дружили. Бывали вместе в разных, скажем так, переделках. Папа не раз говорил, что он единственный, кому Венн доверяет.

– А ты где был все это время?

– Дома. В Лондоне. Отец с матерью разошлись. В ту пору они еще разговаривали.

Уортон ждал, но Джейк молчал, и тогда он ровным голосом уточнил:

– А почему ты после всего не жил со своей матерью?

– Она была слишком занята в Штатах, – сухо отрезал Джейк. – Не хотела, чтобы я мешался там под ногами.

Стюардесса с тележкой остановилась в узком проходе между рядами.

– Желаете напитки, сэр?

Уортон обрадовался возникшей паузе в разговоре, взял бокал с вином для себя и кока-колу для Джейка.

Открыл банку и подумал: «Это многое объясняет. Равнодушие парня – защита, за ним кроется глубокая рана».

Стюардесса покатила тележку дальше, а Джейк потянулся к наушникам, поэтому Уортон поспешил продолжить разговор:

– Ты что-то говорил о… об убийстве.

Джейк вытащил из уха наушник, который успел к этому моменту всунуть, и начал рассказывать, глядя прямо перед собой:

– На следующий год после той автокатастрофы, в июле, отец собрался в аббатство, чтобы участвовать в какой-то важной фазе проекта. Когда я попытался расспросить его о том, что это за проект, он не захотел отвечать. Сказал только, что он сверхсекретный. Но он был очень им увлечен, это точно. А у меня почему-то возникло ощущение, что это опасная затея. Я хотел поехать с отцом, но он меня не взял. Венн якобы поставил условие: «Никаких детей». В итоге я остался в Сент-Айвс с кузенами. Там было неплохо – пляж и все такое, но я скучал по отцу. Его не было две недели, потом три, потом четыре. Сначала звонил и слал имейлы. Отец в разговорах и в переписке всегда следил за тем, чтобы случайно не выдать какую-нибудь информацию о проекте. Один раз он упомянул о зеркале, но сразу осекся. Как будто проговорился о чем-то.

– О зеркале?

– Да. Он сказал: «Работа с зеркалом дала немало фантастических результатов». А когда я спросил, что это значит, сменил тему. Мне показалось, кто-то в этот момент вошел в комнату или вообще стоял рядом. Отец рассмеялся. Я это хорошо помню: то был наш последний разговор.

Уортон молчал.

Джейк перевел дух и продолжил:

– Больше он не звонил. А когда мы звонили в аббатство, в ответ получали предложение оставить голосовое сообщение. Через три недели тетя начала волноваться. Она обратилась в полицию. Полицейские приехали в аббатство и поговорили с Венном. Он объяснил, что мой отец уехал еще в воскресенье, чтобы к половине десятого попасть на лондонский поезд. Но на камерах видеонаблюдения на вокзале в Плимуте отца нет, и в Лондон он не приезжал. С того дня его никто не видел. Мой отец просто исчез с лица земли.

Уортон не знал, как реагировать на услышанное. Он пригубил вино, отметил про себя терпкий привкус и поставил бокал на столик. Самолет накренился, бокал заскользил.

Уортон придержал бокал и сказал:

– И ты остался один.

Джейк отпил глоток колы:

– Какое-то время я жил у тети, но это было как-то неправильно. Потом ей позвонил Венн. Напомнил, что он – мой крестный и поэтому должен обо мне позаботиться. И позаботился. Определил в школу в Швейцарии. Очень дорогую. И как можно дальше от него. – Тут он выпрямился и напрягся. – Понимаете, что Венн делает? Платит большие деньги, чтобы держать меня на расстоянии! И все потому, что он убил моего отца.

Уортон огляделся по сторонам:

– Говори тише. – Брюнет, который сидел через проход, посмотрел на них поверх газеты. – Нельзя вот так запросто обвинять человека в страшном преступлении.

– Почему это?

– Дьявол, да потому, что у него не было мотивов. Или были?

– А проект, над которым они работали! Мой отец слишком много знал.

– Это не факт. У тебя нет доказательств…

– Доказательства у меня есть.

Джейк произнес это тихо, но в его словах было столько яда, что у Уортона мурашки по спине побежали.

– О чем ты?

Юноша посмотрел на Уортона:

– Поклянитесь, что никому не расскажете.

– О, я тебя умоляю…

– Поклянитесь.

– Что за бред? «Гамлет»? Хорошо, клянусь.

Джейк какое-то время не спускал глаз с Уортона. Потом достал из кармана бумажник из темной кожи, старый и потертый.

– Это твоего отца?

– Да. Отец с ним никогда не расставался. Говорил, что он из кожи крокодила, которого они с Венном убили за то, что он терроризировал одну деревню в Африке. Отец очень им дорожил. – Джейк достал из бумажника фотографию и сложенный вдвое листок бумаги. – Последнее, что пришло от отца по почте. Не знаю, кто это послал. Марка британская. И вот что было внутри. – Джейк не очень охотно передал Уортону лист бумаги. – Почерк отца, можете не сомневаться.

Уортон надел очки и с нескрываемым интересом посмотрел на документ.

Письмо было коротким, и его явно писали в спешке – почерк неровный и ручка порой прокалывала бумагу.

Уортон медленно сложил письмо и откашлялся:

– Джейк, мне жаль. Действительно жаль.

Тот молча забрал у него письмо.

– О. – это Оберон? – спросил Уортон.

– Папа всегда так его называл. А вы заметили самое главное?

Уортон отрицательно покачал головой.

– Дата. – Джейк положил письмо на столик и постучал по нему пальцем. – По словам Венна, четырнадцатого отец сел на лондонский поезд. Но в письме указано Уинтеркомбское аббатство. Отец был там, когда писал это письмо. И из текста ясно, что он в тот вечер никуда не собирался.

Уортон еще раз перечитал второй абзац. «Если сегодня все пройдет гладко…»

– На тот вечер у них было запланировано нечто очень важное.

– Эксперимент. С Хроноптикой, как они это называли.

– И что это такое?

– Понятия не имею. – Джейк задумчиво смотрел прямо перед собой. – Думаю, эксперимент прошел удачно, а Венн не хотел ни с кем делиться их открытием. Возможно, они поругались. И он мог убить отца, чтобы заставить его молчать.

Уортон покачал головой – не очень правдоподобно.

– Ты просто ищешь виноватого в…

Джейк дрожащими от злости пальцами схватил письмо:

– Ладно, забудьте об этом.

Он вставил в уши наушники и отвернулся к иллюминатору.

– Джейк. Джейк, послушай…

Молчание.

Красивый брюнет, который сидел напротив и снова за ними наблюдал, быстро отвел взгляд.

Уортон потянул за провод, вытащил один наушник из уха Джейка и тихо попросил:

– Покажи мне фотографию.

Парень даже не пошевелился.

«Все, он от меня закрылся», – расстроился Уортон.

Но потом Джейк все-таки достал фото и подтолкнул его по столу к Уортону.

Маленький черно-белый снимок на зернистой бумаге. Сделан допотопной камерой.

С фотокарточки смотрел высокий улыбающийся мужчина в пальто из верблюжьей шерсти. Он походил на Джейка ровно настолько, чтобы Уортон мог с уверенностью сказать, что это Дэвид Уайльд. Снимок был сделан на улице. За спиной мужчины виднелись старинные лондонские автобусы и такси. В руке мужчина держал газету.

– Мне бы лупа не помешала. Не могу прочитать заголовок.

– «Битлз» штурмуют Америку. И дата – одна тысяча девятьсот шестьдесят пятый.

Уортон нахмурился:

– Шестьдесят пятый? Даже я тогда был еще ребенком. А твой отец…

– Еще не родился. – Джейк взял фотографию со столика. – Этого я не понимаю. Розыгрыш? Но чего ради? Зачем мне это присылать?

– Твой отец это не присылал. Тут все ясно. Прислал кто-то другой. Тот, кто два года выжидал после его… исчезновения.

– После его смерти.

– Этого ты не знаешь.

В глазах Джейка стояла тоска, но Уортон смог разглядеть за ней страх.

– Он – мой отец. И с ним случилось что-то ужасное, потому что иначе он бы мне позвонил. Он не мог просто взять и бросить меня. Я знаю.

Загорелись предупреждающие лампочки.

– Леди и джентльмены, пристегните ремни, – произнес приятный голос. – Наш самолет готовится совершить посадку.

Уортон обрадовался появившейся возможности подумать. Он не знал, что со всем этим делать. И почему, черт возьми, директор не рассказал ему об отце парня? Тогда этот разговор не застал бы его врасплох.

Самолет накренился и, подпрыгивая, как на кочках, начал соскальзывать к Хитроу. Уортон наблюдал за проплывающими мимо облаками и всеми мышцами тела ощущал снижение скорости самолета.

Джейка точно надо сопроводить до самого Уинтеркомбского аббатства. Это не вопрос. Кто-то должен присутствовать при встрече парня с его крестным отцом, учитывая, какие безумные идеи застряли в мозгу Джейка.

Потому что идеи эти, конечно же, безумные.

Шасси коснулись взлетной полосы, самолет подпрыгнул и снова жестко вошел в контакт с землей. Уортон вцепился в подлокотники кресла. Он ничего не имел против полетов, но вот приземление его всегда напрягало.

И еще – во всей этой странной истории оставался момент, которому он никак не мог найти объяснение. Фотография. Какой в ней смысл?

В зале прибытия они сняли свои чемоданы с «карусели» и переложили их в тележку.

Уортон потянулся за рюкзаком Джейка.

– Не надо, я сам. – Джейк закинул рюкзак на спину.

Но пока он поправлял рюкзак, оттуда донесся странный звук – как будто кто-то лениво зевнул спросонья.

У Джорджа глаза полезли на лоб.

– О нет. Только не это… Ты же не мог…

Джейк пожал плечами. В рюкзаке снова кто-то пискнул. Уортон заглянул внутрь. Комок шерсти распутался, появились лапки, и на Уортона посмотрели черные круглые глазки. Обезьянка снова зевнула.

Уортон быстро закрыл рюкзак и огляделся по сторонам.

– Не паникуйте. – Джейк спокойно покатил тележку от «карусели».

– При чем здесь паника? А карантин? Бешенство! Ты подумал о том, какой бы подняли скандал, если бы тебя поймали?

– Но ведь не поймали, так что успокойтесь. Ветеринар дал мне специальный препарат. Весь полет малыш проспал и теперь в полном порядке.

– Но обезьяна!

– Он не обезьяна. Он – мартышка.

В голосе Джейка снова зазвучали привычные надменные нотки, и это вывело Уортона из себя.

– Да мне плевать, хоть муравьед! Нам еще досмотр проходить.

Джейк пожал плечами:

– На этом этапе будет проще. Если поймают, Венн заплатит штраф.

Уортон, потея, шел за Джейком по длинным коридорам и траволаторам. Когда они наконец миновали скучающих таможенников, он почувствовал такое облегчение, будто ему удалось пронести через границу партию контрабандных бриллиантов.

На выходе из аэропорта Джейк открыл рюкзак. Сонная мартышка выбралась наружу и с любовью обняла его за шею. У малыша была коричневая блестящая шерсть. Он смотрел на Уортона с полным безразличием, как дети смотрят на случайного прохожего.

– Я не мог оставить его в этой дыре, – пробормотал Джейк, пока они стояли в очереди за такси.

– Спрячь ее, – прошипел Уортон.

– Его. Его зовут Горацио.

Когда они сели в такси, зверек окончательно проснулся и принялся есть виноград.

Водитель попытался предупредить:

– Если эта ваша зверушка мне здесь нагадит…

– Просто отвезите нас на Паддингтонский вокзал.

Уортон забросил чемоданы в багажник, забрался следом на теплое, поскрипывающее сиденье и вдохнул забытые запахи Лондона. После Швейцарии ему казалось, что он вдыхает туман. Оглянувшись, увидел, что за ними в очереди стоит тот самый мужчина, который сидел напротив них в салоне самолета. На секунду их взгляды встретились. Уортон даже вздрогнул – левую щеку незнакомца изуродовал глубокий шрам.

Такси влилось в поток машин.

– С вокзала до аббатства я и сам легко доберусь, – без особой надежды в голосе сказал Джейк.

Уортон помотал головой:

– Даже не думай.

– Я мог бы вас подкупить.

– Не подкупишь. Не трать время.

Они ползли под яркими рождественскими гирляндами Лондона. А за ними так же медленно и неотвязно тащилось другое такси.

4

Стук в дверь заставил вздрогнуть их обоих.

Венн моргнул, Сара повернулась и чуть не выскользнула в окно, но мужчина успел схватить ее и потянул к себе.

– Пирс! – крикнул он. – Сюда, быстро!

Она лягнула его ногой, но Венн вцепился в нее мертвой хваткой.

Рывком он затянул ее обратно, и Сара бухнулась на пол так, что весь воздух из легких вышел.

– Вставай, – скомандовал хозяин дома.

А Сара от шока даже пошевелиться не могла. Он выждал секунду и протянул ей руку.

Девушка приняла помощь. Венн поставил ее на ноги и отступил на шаг.

– Не хотел, чтобы так получилось, – пробормотал он.

Сара пожала плечами:

– Да и мне не стоило пинаться.

Венн молчал.

Сара почувствовала сквозняк и, оглянувшись, увидела, что дверь в комнату отрыл коротышка в белом халате с аккуратной козлиной бородкой.

– Что здесь происходит? – спросил он.

Венн распрямил плечи. Он был бледен и очень напряжен.

– Спроси об этом самого неумелого грабителя в мире.

– Я не грабитель, – спокойно и уверенно произнесла Сара, глядя ему в лицо.

– Да, а не ты ли вломилась в мой дом? И вообще, как ты здесь оказалась? – Венн повернулся к Пирсу. – И это твоя хваленая система безопасности!

– Я вел ее от самых ворот.

Коротышка оценивающе посмотрел на Сару. Глаза у него были похожи на две поблескивающие монетки, он явно ничего не упускал.

– Так это ты открыл мне ворота? – спросила Сара.

Пирс повернулся к Венну:

– И у нее на хвосте полиция. Один на пороге. Представился Янусом.

Венн перевел взгляд на Сару и без выражения произнес:

– Это очень кстати, заберет ее отсюда.

– Нет! – сорвалась на крик Сара. – Прошу вас! Не говорите ему обо мне. Вообще никому не говорите.

Венн смерил ее долгим взглядом, присел на край стола, а потом обратился к Пирсу:

– Впусти его.

– Может, я, с вашего позволения…

– Делай, что велено!

Пирс, взглянув на Сару, пожал плечами и тихо вышел из комнаты.

Девушка откинула волосы и, оставляя после себя грязные следы с листьями крапивы, подошла к очагу. Тепло от раскаленных углей было для нее как дар божий. Она присела на корточки и постаралась унять дрожь.

– Одежда у тебя не подходящая для грабителя, – пробормотал Венн.

– Вы не выдадите меня ему. Не выдадите?

– И почему же?

Венн был жестче, чем она думала. Что-то внутри его замерзло навсегда.

– Потому, – тихим и ровным голосом ответила Сара, – что на секунду вы приняли меня за другую. Вы сказали – «Лия».

Она уже решила, что Венн никак не среагирует на ее слова, но он все же буркнул:

– Ошибся.

– Не выдавайте меня в память о ней. И еще потому, что я невидимая.

Глаза у него были голубые, как лед. Как у волка.

– Но я тебя вижу.

– Хотя не должны. Я умею становиться невидимой. У меня особый дар. Только в этот раз не получилось. Возможно, из-за вас. Вы, наверное, не такой, как другие.

Ей удалось привлечь его внимание. Что-то едва уловимое мелькнуло в его непроницаемом лице.

Венн встал и подошел к девушке. Теперь она хорошо видела, какой он худой и напряженный.

– Ты сумасшедшая?

– Они так считают. Но что, если это не так?

– Почему ты вломилась в мой дом?

– Я убегала. И я к вам не вламывалась. Окно было открыто.

– Не надо умничать. Кто ты такая? – Во взгляде Венна мелькнула тревога. – Кто из них тебя подослал? Тот, что со шрамом? Или королева Леса?

Сара понятия не имела, о ком ее спрашивал Венн, но постаралась ничем себя не выдать:

– Отдадите меня им – никогда не узнаете.

Из коридора послышались голоса и звук шагов. Заскрипели старые половицы. Венн не двигался с места, и она решила, что все ее попытки уговорить его провалились.

И в последний момент он сказал:

– Я считал, что в состоянии контролировать свою жизнь. Я действительно привык так думать. – Он шагнул вперед. – Ты одна? Никто не знает, что ты здесь? Как насчет твоих родителей?

– Нет у меня никого. – В сердце Сары закрался страх – она осознала, что сейчас и в этом месте это действительно так.

Венн посмотрел на нее так, словно его вдруг посетила гениальная идея и эта же идея наконец избавила от застарелых душевных мучений.

Он быстро подвел беглянку к обшитой деревянными панелями стене, неловко открыл потайную дверь и толкнул девушку внутрь. Она заметила, что у Венна на двух пальцах левой руки нет двух фаланг.

– Сиди тихо!

Дверь закрылась – Сара даже слова сказать не успела, только услышала громкие шаги в кабинете.

– Детектив-инспектор, э-э… Янус, – высоким голосом объявил Пирс.

Сара быстро огляделась по сторонам. Венн затолкал ее в помещение, похожее на кладовку. Здесь повсюду валялись бумаги и книги. В маленькое зарешеченное окно было видно, как снег с дождем в сумерках падает на запущенные газоны. Так как сбежать из комнаты не представлялось возможным, Сара решила подслушать, что происходит в кабинете, и прижала ухо к двери.

– Мы, кажется, не знакомы, – донесся голос Венна.

– Я недавно в Девоне.

Услышав этот голос, Сара сжала кулаки, сделала глубокий вдох и замерла.

Видно, им очень хотелось вернуть ее, если они прислали репликанта самого Януса.

– Объясните, в чем дело?

Венн стоял спиной к двери в стене. Голоса плохо проникали сквозь дубовые панели, и Сара плотнее прижала ухо к двери.

– Расследуется дело о пропаже человека. Простите, что пришлось вас побеспокоить… Знаю, вы не жалуете визитеров.

– Я никого не жалую. А вы не слишком молоды для детектива-инспектора?

– Возможно, я просто усердно работал. – Голос Януса звучал непринужденно, его явно совершенно не задевал грубый тон Венна, потом он заговорил резче: – Пропала пациентка из особо охраняемого психиатрического отделения института в Линтоне. Это в двенадцати милях отсюда. Молодая женщина, семнадцать лет, короткие светлые волосы, голубые глаза. На пропавшей было серое платье и тапочки. Все это передадут в местных новостях…

– Я не смотрю телевизор.

– Почему-то меня это не удивляет, – пробормотал репликант. – Согласно показаниям свидетелей, девушка, соответствующая описанию пропавшей, сегодня села в автобус и вышла на остановке «Уинтеркомбское аббатство». В деревне еще проводятся опросы, но…

– И зачем ей вдруг потребовалось сюда ехать? – скучающим голосом поинтересовался Венн.

Заскрипели половицы. Видимо, он подошел к столу.

– Что с ней не так? Совершила серьезное преступление? Для того чтобы запереть семнадцатилетнюю девушку в таком месте, нужны веские основания.

– Я полагаю, она крайне неуравновешенна. – Голос репликанта звучал очень спокойно. – В детали меня не посвящали, но могу сказать – некоторые из тамошних пациентов действительно опасны. Я понимаю, ваша система безопасности на высшем уровне, но…

– Пирс даже жучка засечет, если тот попробует забраться на ворота. Сюда никто не проникнет.

Сара нахмурилась. Венн над ней насмехается? Казалось, что его ответы адресованы в равной мере и ей, и репликанту.

А потом она вдруг заметила рядом с ручкой дырочку от выпавшего сучка и опустилась на колени, чтобы подсмотреть за тем, что происходит в кабинете.

– Как ее зовут? – поинтересовался Венн.

– Сара Стюарт. – Репликант стоял возле окна, и Сара видела только его тень. – Мой вам совет, если она вдруг объявится, сразу сообщите нам. И к ней даже не приближайтесь.

– Вас послушать – она прямо как дикий зверь какой-то.

Пауза. Потом Янус вышел вперед, и Сара вцепилась в дверной косяк. Молодой. В черном, напоминающем военную форму костюме. Гладкие жидкие волосы. И очень худой! На вид – лет двадцать. Но у него была такая знакомая Саре улыбка, а еще – круглые очки с голубыми линзами.

– Мистер Венн, эта девушка серьезно больна. У нее случаются приступы гнева, и она уверена в том, что обладает некой тайной силой. Я бы хотел получить разрешение на обыск ваших владений. Здесь так много пристроек и надворных строений. – Он подошел ближе к Венну и вежливо улыбнулся. – А потом, есть еще Лес.

Венн был близок к тому, чтобы поддаться чарам репликанта, но последнее слово его отрезвило.

– Если она в Лесу, вам ей уже не помочь.

Он мельком взглянул на встроенную в стене дверь. Саре даже показалось, что он способен увидеть, как она, словно моль, распласталась, прижавшись к лакированным дубовым панелям.

– Тогда я завтра просто пришлю сюда наших людей, – сообщил Янус.

Он не посмотрел в ее сторону, даже мельком не взглянул, но девушка его чувствовала.

– Нет, – ответил на это Венн, – никаких посторонних на моей земле не будет. Если требуется все обыскать, мы сами это сделаем. И если обнаружим какую-нибудь сумасшедшую девчонку, заверяю, незамедлительно вам сообщим. Пирс вас проводит.

Звякнул колокольчик.

Сара позволила себе тихонько присвистнуть от облегчения. Венн держался так же высокомерно, как Янус. А потом она увидела, как Янус, подойдя к двери, обернулся.

– Надеюсь, вы об этом не пожалеете.

Венн стоял возле камина.

– Я тоже, – отозвался он.

Дверь в коридор закрылась.

Тишина.

Сара осторожно повернула дверную ручку и потянула на себя. Закрыто.

Рядом с ее ухом прозвучал холодный голос Венна:

– Думаю, Сара Стюарт, придется тебе еще какое-то время здесь посидеть. Раз уж ты такая опасная преступница.

– Выпустите меня. Вы не можете держать меня взаперти!

– Я могу делать все, что пожелаю.

Сара ударила кулаком по дубовой панели.

– И потом, вдруг ты все-таки умудришься стать невидимой? Как я тогда тебя найду? – с холодной иронией поинтересовался Венн, а затем уже своим обычным голосом сообщил: – Мне надо заняться кое-какими делами. Когда Пирс принесет тебе поесть, ты уж, пожалуйста, не убивай его. Он бывает не очень понятлив, но весьма полезен.

Звук шагов.

Сара снова дернула за ручку, и в этот раз дверь оказалась открыта. Она вошла в теплый сумрачный кабинет, замерла и прислушалась. Аббатство накрывала тишина, тяжелая, как раздвинутые на окнах кабинета коричневые бархатные шторы. Сара, как в калейдоскопе, увидела в маленьких квадратах оконного переплета свое отражение. Тишину нарушал только размеренный звук маятника.

Оказавшись снова в этом доме, Сара испытывала благоговейный трепет и какую-то щемящую грусть.

В кабинете явно давно никто не прибирался.

Сара подошла к окну, раздвинула тяжелые шторы и почувствовала, как на губах и лице оседает пыль. Снова присела возле камина. В этом зимнем мире было что-то родное.

А потом на нее вдруг навалилась усталость. Ей захотелось лечь на ковер, закрыть глаза и наконец избавиться от тяжести, которая давила на веки и свинцом наливала руки и ноги. Но репликант был где-то в темноте за окном и знал, что она здесь.

Сара усилием воли заставила себя встать и теперь, когда у нее появился шанс, обойти кабинет Венна.

Так много книг и разных бумаг, и все сложены в неровные стопки. Сара просмотрела пару документов. Никакой полезной информации – какие-то столбики цифр и математические формулы. Книги на разных языках в потертых кожаных переплетах. Но были там и стопки книг в мягких обложках с материалами о горных хребтах и полярных шапках с вложенными картами, которые были все в пометках чернильной ручкой и в пятнах чая.

Они явно его больше не интересовали.

Сара быстро и ловко осмотрела ящики стола. Каждый завален старым хламом: ручки, ключи, рецепты, скрепки. Все вперемешку. Она выбрала из всего этого какой-то аммонит и повертела его в руке, ощупывая кончиками пальцев острые спиралевидные неровности. Этот моллюск мертв уже тысячи лет, и все же он здесь. А под аммонитом лежал блокнот, причем с пустыми страницами. Как раз то, что надо. Сара быстро сунула блокнот в карман.

В камине шевельнулся уголь. Девушка поскорее задвинула полку и в этот момент увидела кое-что на приставном столике – темно-красный отблеск на металлической поверхности.

Сара переложила кучу бумажного хлама и под ней оказалась жестяная шкатулка. Бока ее были погнутые, как будто ее не один раз роняли, а еще на ней имелись белые инициалы «Д. Х. С. Сара». Не веря своим глазам, Сара посмотрела на шкатулку и вытащила ее из груды хлама. На пол соскользнули бумаги и несколько книг.

Шкатулка была не заперта. Сара ощупала крышку, и в этот момент кто-то повернул дверную ручку.

Девушка быстро запихнула шкатулку обратно, кинулась к камину и схватила первую попавшуюся книгу.

Вошел Венн.

– Рад видеть, что ты не теряла зря время, – бросил он.

Сара подняла на него глаза:

– Даже психопаты умеют читать.

– Причем вверх ногами. Редкий дар.

Сара раздраженно отбросила книгу.

– Я принес тебе сэндвичи. Сыр с ветчиной.

Сара буквально выхватила у Венна тарелку с сэндвичами. Сэндвичи были большими и состряпаны кое-как, но хлеб пах просто чудесно.

Она набросилась на них и принялась есть жадно и сосредоточенно.

Венн облокотился на стол и внимательно за ней наблюдал.

– И давно ты в бегах? – спросил он.

– Несколько дней, – соврала Сара с набитым ртом.

Венн принялся расхаживать по кабинету, потом резко остановился и повернулся к Саре:

– Как ты оказалась в Линтоне?

– Мои родители умерли. Я не смогла с этим справиться. Со мной произошел… Кое-что случилось. Но теперь я в порядке.

Сара боялась, что Венн продолжит расспрашивать о родителях, но он вместо этого напомнил:

– В этом учреждении содержат преступников.

– Может, я и тронулась слегка – разгромила все в доме, где тогда жила.

– И где этот дом?

– Это что – допрос?

Венн не двинулся с места, а потом спросил:

– Тебе есть восемнадцать?

– Исполнится в следующем месяце.

Венн снова начал расхаживать по комнате и по пути нервно поправлял бумаги. Увидев шкатулку, взял ее, положил в нижний ящик стола и, поглощенный своими мыслями, повернул ключ так, будто в этом не было ничего особенного.

– Ты видишь, в каком состоянии дом. Пирс делает все, что в его силах, но помощь ему не помешает.

– Вы хотите, чтобы я работала у вас уборщицей? – с нескрываемым разочарованием в голосе спросила Сара.

– Помощницей. И не только по хозяйству.

Сара ждала, что он скажет дальше. Венн раздвинул шторы и посмотрел в темноту за окном:

– Я работаю над одним проектом. Проект исследовательский и в высшей степени секретный. Отсюда ворота и камеры. Тебе не понять, но сейчас наступил решающий этап, и мне нужен другой… субъект. Волонтер на замену.

Все это Венн пробормотал быстро и страстно, словно говорил сам с собой. Это напугало девушку.

– На замену? А что случилось с тем, кто был раньше?

– Ушел. – Он подошел к Саре и посмотрел на нее сверху вниз.

Она встала, потому что Венн был высокий и в его голосе чувствовалась пугающая настойчивость.

– Мне необходимо, чтобы ты работала вместе со мной над Хроноптикой.

Сара затаила дыхание.

– Это устройство для… манипуляций со светом. На данный момент оно не работает, но я знаю, как все исправить. И для этого мне нужен одиночка, человек, которого никто не станет искать и который, выйдя отсюда, не будет трепать языком. Кто-то вроде тебя.

Сара пожала плечами:

– Я ничего не знаю о…

– А тебе и не нужно ничего знать. Ты – просто субъект.

– Для какого-то эксперимента. С наркотиками?

– Никаких наркотиков.

Сара отрицательно покачала головой:

– И не надейтесь. Я не соглашусь на то, чтобы вы обвешали меня электродами, как лабораторную крысу.

– Никаких электродов. – Голос Венна звучал жестко и холодно. Он отступил на шаг. – Видимо, я недостаточно ясно изложил свою мысль. Сара, у тебя два варианта: или ты работаешь со мной, или я сейчас же звоню в полицию.

Венн достал из кармана телефон, набрал номер и поднес его к уху. На его щеке появился светлый прямоугольник.

– Подождите. – Сара хотела сказать: «Тот человек не из полиции», но вместо этого произнесла: – Отключите телефон.

– Ты согласна?

– У меня нет выбора.

Саре показалось, что на его лице мелькнула тень облегчения, но это длилось всего мгновение, так что она не была в этом уверена.

– Это неопасно. Даю слово. А когда все кончится, я дам тебе тысячу наличными и билет на самолет в любое место на выбор. Твоя жизнь в твоих руках.

Девушка понимала, что Венн солгал насчет опасности. И еще – ему на это плевать.

– Как долго это продлится?

Венн отвел взгляд:

– Пару-тройку недель.

Дом, казалось, замер в ожидании ее ответа. За окнами деревья в Лесу клонились под дождем со снегом. Сара вспомнила зеленоглазого юношу, который смог испугать волка.

– Хорошо, я согласна. Но я тут не пленница. У меня будет своя комната, и я смогу свободно передвигаться по дому. А еще мне нужна одежда и обувь.

– Скажешь Пирсу, что тебе требуется, он все сделает. И ногу твою осмотрит. – Венн подошел к двери и на пороге обернулся. – Ходить можешь, где захочешь, кроме Тропы монахов. И в Лес одна не ходи, это странное и опасное место.

Саре показалось, будто он собирается сказать ей что-то еще. Может, даже поблагодарит или продемонстрирует слабый намек на расположение, которое она так хотела почувствовать.

Но Венн не оправдал ее ожиданий.

– Идем, – велел он, – покажу тебе мансардные комнаты. Выберешь, какая понравится.

Спустя какое-то время уже в сухой одежде и с туго перевязанной ногой Сара сидела на небольшой белой кровати в мансардной комнате и прижималась спиной к теплой батарее. Из обстановки здесь еще были платяной шкаф и комод. Окна плотно зашторены. Комната мало изменилась, разве стала холоднее и мебели поменьше. Голубые ситцевые занавески исчезли. Сара соскользнула с кровати и подошла к банкетке у окна. Осторожно наступила на знакомую половицу. Половица скрипнула.

Девушка опустилась на колени. Щель, за которую она всегда легко поддевала половицу, и сейчас была такой же удобной для пальцев.

Сара улыбнулась и подняла половицу. В темном углублении было полно пыли. Сара сунула туда руку, но ничего не нащупала – ни своих секретных записей, ни таких же запрещенных рисунков.

Оставив тайник открытым, девушка снова села на кровать и подтянула колени к подбородку. Потом бросила на цветное лоскутное одеяло украденный серый блокнот, а рядом разложила все свои три сокровища, которые прихватила из Лабиринта.

Половинка необычной монеты на золотой цепочке.

Маленькая поцарапанная черная перьевая ручка.

И похожая на сверкающую звезду бриллиантовая брошь.

Сара смотрела на них и не могла поверить, что они сохранились. Что эти вещи, как и она, действительно здесь, в этой комнате. На секунду на нее нахлынули воспоминания о жуткой схватке и черном взрыве.

Девушка оглядела знакомую комнату, почувствовала тепло, а потом, повинуясь порыву, сняла колпачок с ручки и сделала три записи.

Первая:

Вторая:

И:

5

Лондонский поезд не один час шел в западные графства. За окном проплывали унылые пейзажи, поблекшая от заморозков земля и черные деревья, а вдали – очертания насупившегося под дождем Дартмура.

Уортону пришлось воспользоваться остановкой по требованию – желающие выходить в Уинтеркомбе были редкостью.

Когда они сошли на платформу, Джейк понял почему.

Бетонная платформа среди леса и навес от дождя. За белыми воротами – дорожка к парковке, а там – одна-единственная синяя машина.

Уортон спустился вслед за Джейком, а за ним девушка с маленькой сумочкой. В нескольких вагонах впереди на платформу сошел мужчина и быстро, не оглядываясь, миновал ворота.

Больше никого. Поезд со скрипом тронулся с места.

Уортон вздохнул. Он устал, пытался поспать в дороге, но вагон постоянно трясло, и у него ничего не вышло.

– Такси и не пахнет, – раздраженно заметил он.

– Вам далеко ехать? – обратилась к ним девушка.

Она уже подошла к машине и открыла дверцу. С виду чуть старше Джейка, очень высокая, длинные рыжие волосы с блестящей челкой, которая падала ей на глаза.

– Подвезти вас?

– Э-э… это было бы очень мило с вашей стороны, – ответил Уортон и посмотрел на Джейка. Тот только плечами пожал. – Мы едем в Уинтеркомбское аббатство. Я так полагаю, это недалеко отсюда.

Девушка округлила глаза:

– В аббатство! Неужели?

– А что тут такого? – буркнул Джейк.

– Ничего. Я буду рада вас подвезти! Залезайте.

Джейк заметил, что девушка удивилась, услышав про аббатство, и более того – испугалась. Он сел на переднее сиденье, а Горацио высунул голову из рюкзака и с любопытством огляделся по сторонам.

– Ух ты, это твой?! – изумилась девушка.

Джейк поднял палец, и Горацио с задумчивым видом его укусил.

– Или я – его.

Девушка завела машину:

– Аббатство вам подойдет. Говорят, там обитают весьма эксцентричные персонажи.

– Неужели? – спросил Джейк, но продолжить не смог – его откинуло на спинку кресла.

Девушка была не очень умелым водителем – с парковки выехала рывками и с поворотом в три приема. Через деревню проехали быстро, старые дома с крытыми соломой крышами, почта, паб и узкие улочки с колючей изгородью – вот и все, что успел разглядеть Джейк.

– Меня зовут Джейк Уайльд, – представился он.

– Ребекка Донахью, – отозвалась девушка и взглянула на Уортона в зеркало заднего вида.

– Джордж Уортон. Джейк мой…

– Племянник, – поспешил подсказать Джейк.

– Да, племянник.

Ребекка быстро переводила взгляд с зеркала на дорогу и обратно. Джейк понимал, что ее озадачила эта очевидная ложь.

– А ты домой едешь? – поинтересовался он.

– Я в университете учусь. В Эксетере. Еду домой на Рождество.

Ребекка так лихо срезала угол, что Уортон даже чертыхнулся сквозь зубы.

– Ты знакома с Венном?

– С Обероном Венном? – удивилась Ребекка. – Нет. Конечно не знакома. Он вообще ни с кем не общается. Ну, может, кто-то из старожилов с ним когда-то и водил знакомство, но те времена прошли. В аббатство больше никто не ездит. Мне вот жутко интересно, вы-то зачем туда едете?

Скажешь ей – вся деревня узнает, так это работает в глубинке.

– Венн – мой крестный отец, – пояснил Джейк. – Я поживу у него какое-то время.

Машина с визгом покрышек вписалась в очередной поворот.

– Твой крестный? Это, наверное, так будоражит.

– С чего бы?

– Ну, он был так крут в этих сериях про вулканы и прочее. Мужчина что надо!

Джейк отвернулся к окну и поморщился.

Начался довольно крутой спуск в долину, дорога была настолько узкая, что ветки кустов царапали по бортам машины. Джейк слышал, как под колесами хрустит подмерзший гравий. С крон деревьев с криками сорвались в темнеющее небо стаи скворцов. В конце спуска дорога упиралась в стену с коваными воротами. Ворота с колоннами по бокам были закрыты, и машина едва в них не врезалась – Ребекка чудом успела в последний момент выжать педаль тормоза.

– Простите, никогда по этой дороге не ездила.

– Мне любопытно, ты вообще хоть какие-то экзамены по вождению сдавала? – беззлобно поинтересовался Уортон.

– Да, на прошлой неделе.

– Я потрясен.

– Честно говоря, я тоже. Это моя третья поездка, – уточнила Ребекка и засигналила долго и громко. – Он вас ждет?

Джейк хотел что-то ответить, но в этот момент ворота дрогнули и открылись, насколько это позволяли густые заросли остролиста по одну сторону дороги.

Джейк напрягся и сказал:

– Спасибо, дальше мы пешком.

– Ну уж нет. – Ребекка с заметным усилием переключила скорость. – Я хочу увидеть знаменитого Венна. Да и дорога эта наверняка тянется не одну милю.

Джейк обернулся на Уортона.

– Раз так, поехали, – согласился тот.

Ребекка улыбнулась. У Джейка было такое чувство, что она над ним насмехается, и его раздражало это ее глупое преклонение перед Венном. Он с мрачным видом смотрел на заросшую сорняками подъездную дорогу. Каждая секунда приближала его к дому Венна. Джейка передернуло от одной этой мысли. Он нащупал в кармане бумажник и представил улыбающегося отца на черно-белом снимке. Какие бы секреты ни скрывал там О., он не успокоится, пока не выведет его на чистую воду.

Теперь Ребекка вела машину аккуратно – вокруг густой, похожий на черно-белое царство холода Лес, а дорога вся в выбоинах. Проехав с милю, они остановились перед лежащим поперек дороги расщепленным стволом дерева.

– О господи! – Уортон открыл окно и выглянул наружу. – Это что – специально?

– Говорят, они не любят гостей. Но кто-то все-таки приезжал – видны следы в обход… – Ребекка так неловко маневрировала, объезжая препятствие, что Уортон начал подпрыгивать на заднем сиденье вместе с чемоданами, а Горацио заверещал от возмущения.

– Эй, заткнись! Я делаю все, что могу.

Внезапно пространство перед машиной расчистилось, и они увидели залитое тусклым лунным светом аббатство. Прямоугольные газоны отливали серебром. Дом словно припал к земле, а еще Уортон подумал о том, что окружавший аббатство Лес выглядит угрожающе, как будто собрался в один прекрасный день проглотить его целиком.

Ребекка остановила машину на заросшей сорняками гравиевой дороге и выключила двигатель.

– Вот это да! – выдохнула она в наступившей тишине.

Джейк смотрел на старинные окна и фронтон с горгульями. Это место пугало его. Он вышел из машины и встал перед домом, как перед врагом.

Уортон вытащил чемоданы:

– Мисс Донахью, большое спасибо. Пешком добраться сюда было бы непросто.

Но Ребекка его не слушала, она во все глаза таращилась на дом. Уортон повернулся и увидел, что из дома вышел человек. На ступеньках крыльца с высокомерным видом стоял седой мужчина.

– Это он, – пробормотала Ребекка. – Офигеть.

– Я не знаю, как вы сюда попали, – заявил Венн, – но вы должны немедленно уехать.

Джейк посмотрел на убийцу отца и ничего не почувствовал. Только холод. У него внутри все онемело, и казалось, он уже никогда не отогреется.

Уортон поторопился занять позицию между ними:

– Мистер Венн. Думаю, мне следует…

– Кто вы такой, черт возьми?

– Уортон. Джордж Уортон. Учитель литературы из школы Комптон.

Венн смотрел на него пустыми глазами:

– Комптон?..

– В Женеве. Швейцария.

Этого оказалось достаточно. В глазах Венна на секунду вспыхнула искра настороженности. Он перевел взгляд на юношу.

Уортон занервничал:

– Это Джейк Уайльд. Ваш крестный сын.

Венн уставился на Джейка:

– Ты – сын Дэвида?

Джейк молчал.

– Да, это он, – поспешил подтвердить Уортон и, чтобы хоть как-то заполнить паузу, продолжил: – Уверен, вы помните… ваше сообщение по электронной почте.

– Я не посылал никаких сообщений.

– Посылали, уверяю вас. Мы, то есть школа, сообщили вам, что Джейк… перешел некоторые границы. Вы в ответ написали, чтобы мы прислали его домой.

Венн медленно перевел взгляд с Джейка на Уортона.

Потом повернулся к дому и в бешенстве рыкнул:

– Пирс!

Маленький человечек в белом лабораторном халате прыжками спустился с крыльца и подбежал к ним. Уортон обратил внимание на золотую серьгу у него в ухе.

– Скажи мне, что этого не делал! – набросился на коротышку Венн.

– Это я, – дребезжащим голосом отозвался Пирс. – Я ответил на их сообщение. И написал, чтобы они прислали мальчика.

Венн чуть не задохнулся от возмущения:

– Ты с ума сошел?! Я живу в доме с маньяками? Как ты посмел…

– Я почувствовал, что так будет лучше. – Пирс с нескрываемым любопытством взглянул на Джейка.

– Ты почувствовал?!! – взорвался Венн. – Да кто дал тебе право что-то чувствовать! А ты не подумал, что у меня тоже могут быть чувства?! По отношению к нему? К Дэвиду?

Пирс сцепил руки и не собирался отступать.

– Да, ваше сиятельство, конечно, но вы тогда уехали в Саммерленд, и мне пришлось самому принимать решение.

– А мне об этом сообщить тебе в голову не пришло?

– Я… я подумал, будет лучше позволить им прибыть. И потом, было уже поздно что-то менять, они все равно уже выехали.

Уортон мельком посмотрел на юношу. Молчание и напряженный взгляд парня пугали его не на шутку.

– Послушайте… Я уверен, что мы… – начал Уортон.

Голос Джейка заставил всех вздрогнуть, он был низкий и хриплый, Уортон его даже не сразу узнал.

– Не думаю, что вы можете меня отослать. Я никуда не уеду.

Венн замолчал. Потом подошел к Джейку и произнес, глядя ему в глаза:

– Твой отец был моим лучшим другом.

– Неужели? И где же он сейчас?

– Мне это…

– Безразлично?

– Естественно, нет!

– Тогда где он? Что с ним произошло?

– Я не знаю.

– Вранье, – бросил Джейк ледяным голосом. У него тряслись руки. Ему казалось, что у него в груди появилось что-то раскаленное и тяжелое. – Все вы знаете. И вина лежит на вас. Отец никогда не покидал этот дом. И ни в какой поезд он не садился.

Венн побледнел. Даже Уортон заметил, что парень застал его врасплох.

Джейк шагнул ближе к крестному:

– Кроме него, у меня никого не было. И вы его у меня отняли.

– Джейк…

Уортон попытался взять парня за руку, но тот сразу вырвался.

– Думали, сможете от меня откупиться, отправив в какую-то модную школу? Вы должны были понимать, что однажды я приду сюда за вами. Что я никогда не позволю, чтобы вам все сошло с рук.

Венн даже не пошевелился.

– И в чем именно я, по-твоему, виновен? – спокойно поинтересовался он.

– Отец был посвящен в ваши секреты, и вы сделали так, чтобы он никогда и никому о них не рассказал.

– Секреты? Какие еще секреты?

– Хроноптика.

На секунду глаза Венна превратились в осколки льда.

– Что тебе об этом известно? – выдохнул он.

Джейк криво улыбнулся:

– Очень хочется знать, да? За это вы и убили моего отца.

Уортон задержал дыхание. Обвинение имело эффект ударной волны после разряда молнии. Все вокруг притихло, только вороны каркали в лесу и от разогретого двигателя машины слабо тянуло запахом масла.

Реакция Венна удивила всех. Казалось, выпад Джейка даже принес ему облегчение. Он смотрел на юношу, сунув руки в карманы черного пиджака.

– Ты так на него похож. – Когда Венн заговорил, в его голосе чувствовалась усталость. Джейк не реагировал. – Послушай меня, мальчик. Я любил твоего отца. Он был моим единственным другом. Ты, я вижу, в это вряд ли поверишь, но это правда. Я бы все отдал за то, чтобы узнать, где он.

– Значит, вы все-таки признаете свою вину.

– Нет… не в том смысле, который ты вкладываешь. Твой отец жив, но он не здесь. И я его найду.

Джейк ухмыльнулся, но было заметно, что слова Венна произвели на него впечатление.

– Я не уеду, пока не узнаю, что с ним произошло.

– Понимаю. – Венн бросил взгляд на Пирса. – Как я догадываюсь, ты уже приготовил комнаты для гостей?

– В южном крыле, – отозвался коротышка и почесал жидкую бороденку. – Но я не ожидал, что будет еще и свита.

Все повернулись в сторону Ребекки, которая стояла возле машины и во все глаза таращилась на Джейка.

Ребекка встряхнулась и подняла руки:

– О, я просто их подвезла, и все.

– Хорошо, – бросил Венн и собрался пойти в дом, но в последний момент обернулся. – Но ты, Джек…

– Джейк. Меня зовут Джейк.

– Не имеет значения, как тебя зовут. Не лезь ко мне. Не суй свой нос в мои дела. И не пытайся понять то, что тебе не под силу. Ты останешься здесь только потому, что этого хотел бы Дэвид.

В его словах чувствовалось презрение и острая боль. В очередной раз пригвоздив Пирса взглядом, Венн зашагал по тропинке прочь от дома в сторону темнеющего Леса.

Пирс сделал глубокий вдох, шумно выдохнул и занялся багажом гостей.

– Что ж, я думаю, все прошло гладко, учитывая обстоятельства, – забормотал он. – Джентльмены, добро пожаловать в Уинтеркомбское аббатство.

– Нет, постойте! – воскликнул Уортон. – Я тут не останусь, разве только…

– Спасибо вам за все. И простите, что испортил вашу постановку, – сказал Джейк и протянул учителю руку. – Надеюсь, вы хорошо проведете время в Шептон-Маллете.

Уортон посмотрел на его руку, а потом на мрачный силуэт дома.

– С тобой все будет в порядке?

– Конечно. А вас Ребекка сможет подвезти.

– О… просто отлично, – фыркнула девушка. – Действительно, почему бы не сжечь весь мой бензин.

Уортон стоял и не знал, как ему поступить, а потом увидел через плечо Джейка в окошке мансарды лицо. Маленькое белое лицо, как ему показалось, молоденькой девушки. Лицо исчезло. Окно было зарешечено.

Что это было? Игра воображения? И вообще, что это за место такое в глухом лесу? А еще отец парня исчез именно здесь. Вдруг и с сыном что-то случится? Сумерки вокруг аббатства постепенно переходили в ночь. В холодном небе мерцали звезды, а в воздухе чувствовался запах дыма.

Уортон откашлялся:

– Да, конечно, но… сейчас, пожалуй, поздновато куда-то ехать. Я, наверное, останусь… До Рождества. Посмотрю, как ты тут устроился.

Джейк опустил протянутую руку и криво улыбнулся:

– Loco parentis.

– Вроде того.

Как оставить парня в этом забытом богом месте, да еще с таким враждебно настроенным человеком, как Венн? Да и директор наверняка захочет узнать, что и как.

Пирс к этому времени уже прихватил багаж гостей под мышки и в цепкие тонкие пальцы и шел по хрустящему гравию к дому. Джейк выпустил Горацио из рюкзака, тот заверещал от радости и резво запрыгнул на машину.

– Эй! Поаккуратнее с моими дворниками! – крикнула Ребекка и сунула руки в карманы. – А ты это всерьез… про убийство? Просто… жуть какая-то.

– Здесь пропал мой отец. Это все, что мне известно.

Ребекка пристально на него посмотрела, залезла на водительское место, потом вышла из машины со вскрытым конвертом в руке и протянула его Джейку:

– Слушай, здесь вот мой номер телефона и имейл. Я живу недалеко. Если вдруг возникнет желание выпить, или поболтать, или еще что… Я хочу сказать, это место такое безлюдное. В общем, позвони, если что.

Джейк взял конверт, но ему было как-то неловко. Ребекка явно хотела как лучше, да и Уортон не желал ему зла, но лучше бы все просто оставили его в покое. Хотя, когда они с Уортоном стояли и смотрели, как уезжает машина и особенно как тает в воздухе пар из выхлопной трубы, он почувствовал непривычный спад уверенности в себе.

Джейк с Уортоном переглянулись. Горацио прыгнул на землю и побежал к освещенному крыльцу.

– Этот парень знает, где дадут поесть, – преувеличенно бодро заметил Уортон.

Пирс ждал их на пороге. Возле него сидели в ряд семь черных зеленоглазых кошек и с настороженным видом наблюдали за перемещениями Джейка.

– Мистер Пирс, а здесь еще кто-нибудь живет, кроме вас с мистером Венном? – поинтересовался Уортон.

– Моя племянница помогает по хозяйству, – хитро глянув на Уортона, ответил Пирс. – А так это холостяцкое жилье.

Уортон кивнул и вошел в обшитый кедровыми панелями холл.

Джейк замер на пороге. Он почувствовал легкий ветерок, обернулся и посмотрел в сторону Леса. На секунду ему померещилось, что кто-то там, в зеленых зарослях, тихо зовет его по имени. Там, конечно, никого не было, а Джейку стало холодно, и он вошел в дом.

Высоко на ветке в кроне дуба, прислонившись спиной к стволу, стоял Гидеон. Он проследил за тем, как люди входят в убежище, прищурил зеленые, как мох, глаза и рассмеялся. Молодой человек часто смеялся просто так, чтобы убедиться в том, что еще не разучился. Потому что, когда он разучится смеяться, Ши завладеет им полностью. Мысль об этом была невыносима.

Сначала девушка, теперь эти двое.

Зимний мир постепенно становился густонаселенным.

Гидеон спрыгнул с ветки и мягко приземлился на опавшие листья. Его плащ был сшит из бархатных и суконных лоскутов, а завязки – из обрывков кружев. Лицо и длинные волосы перепачканы. Скворцы заметили его, но не вспорхнули, только глазами-бусинками внимательно наблюдали за юношей.

Саммер захочет узнать о гостях аббатства.

Гидеон развернулся и под крики скворцов исчез в Лесу.