Обывашки. Сборник миниатюр

Про кота и его питомца

У кота был человек, и он его очень любил, потому что больше ему любить было особо некого. В семье, конечно, имелись и другие люди, но они оказались жутко вредными. Регулярно ловили его и мыли под неприятной водой, а потом заворачивали в тесное полотенце.

И это коту не нравилось.

— Мы от природы чистоплотны и прекрасны! — вопил он, пока за ним гонялись по всему дому. — Не нужно нас улучшать!

Но люди по своей безграмотности не понимали кошачьего, продолжая загонную охоту.

Первое время он сражался со стойкостью обречённого, царапаясь и кусаясь, однако специально приобретённые толстые варежки отобрали и эту возможность.

Пришлось смириться и учиться терпеть.

Получалось плохо. Каждый раз, с ненавистью ощущая, как по телу елозит пупырчатое мочало из зоомагазина, четвероногий человековладелец придумывал новые кары для мучителей. Однако врождённое воспитание и чувство собственного достоинства не позволяли ему ссать в тапки и точить когти о свитера. Ограничивался фантазиями.

Мучителей в обиходе называли женщинами.

Непостижимые существа. Вот встал с утра — милые, добрые, за кормом в миске следят, а потом клинило что-то в их мозгах — и тебя уже волокут на помойку.

Проходит полчаса — снова нормальными прикидываются.

Но кот точно знал — ненадолго. И ничего против них не помогало. Пробовал ластиться, спать на коленях — нарвался на хитрость. Тискают, целуют, балуют, а потом — под кран. Опытные. Внимание убаюкивали, нехорошие существа…

С тех пор он всегда держался настороже.

А человек — предатель! Сколько раз он звал на помощь, буквально молил о спасении! До хрипоты! Но нет. Сидит себе, указания раздаёт, жалеет издали.

— Вы, — говорит, — помягче с кисей. Он у нас нервный.

— С вами станешь нервным! — орал в ответ кот. — Свободу мне! Свободу!!!

Женщины же отвечали:

— Он опять всю пыль по дому собрал. Щётки не надо. И в сковородке сидел, которую помыть не успели.

Глупые… Как же в ней ни посидеть, ни облизать вкусный и блестящий жир? Сами не едят, так пусть другим не мешают! Опять же, следы классные потом на полу остаются. Аккуратные и много. Красиво ведь! Если побегать как следует — картина получается. Хочешь — натюрморт, хочешь — сюрреализм…

— Это да, — бубнил человек, строго посматривая на скрученного пленника. — Снова всё перемажет.

В общем, в доме кота царили полное бескультурье и интеллектуальная отсталость.

Любовно созданные эскизы будущих шедевров безжалостно вытирались тряпкой, лапы пачкались мылом, цепкие руки норовили оттягать за загривок.

Что поделаешь, таланты всегда страдали от происков завистников…

По окончании незаслуженной экзекуции пострадавшему срочно требовалось вернуть душевную гармонию. Физкультурой. Ибо ничто так не помогает успокоиться, как усердная тренировка.

Из всех видов спорта кот больше всего уважал бег по пересечённой местности. Работают все мышцы, да и в тонусе держит. Стандартный распорядок упражнений: стремительный рывок по прямой, затем ускорение по спинке дивана, после — перемахнуть через кресло, пролететь по замысловатой траектории между ног всех присутствующих и умчаться вдаль, предоставив прокладку маршрута вдохновению.

В дни особого возбуждения он, не жалея себя, добавлял к обычным препятствиям более сложные задачи — забег по стене или скачок на холодильник. Последнее, правда, имело некоторые риски. Цветные магнитики, неизвестно зачем портящие белоснежный агрегат, осыпались при малейшем касании гулким дождём.

За это почему-то ругались.

После тренировки полагался покой. Кот забирался в местечко поукромнее и ждал, когда он простит предателя. Его, при этом, никто не искал, что обижало ещё больше.

Так и сидел до вечера. А смысл выходить? Все заняты, болтают между собой или телевизор смотрят. Процесс прощения затягивался, но добрая душа всегда брала верх над огорчением.

И лишь когда все укладывались спать, он приходил к человеку и тихо жаловался тому на ухо. Негромко изливал накопившееся горе.

А человек уютно гладил, чесал за ухом и говорил:

— Угомонился, стервец? Перебесился?

— Глупый ты, — отвечал ему кот и укладывался рядом, мурча.

Он очень любил своего питомца.