Лори Хэндленд Очарованные луной

Глава 1

Утром в день своей свадьбы я проснулась с жуткой головной болью. Скорее всего, из-за того, что перебрала с вином за ужином, который мы в шутку назвали репетицией, но на самом деле он был серьезной проверкой на стойкость жареным мясом и каберне. Впрочем, возможно, раскалывающийся череп был реакцией на сочетание слов «брак», «свадьба» и «Джесси Маккуэйд» в одном предложении.

Я сошла с ума, но не знала точно, когда именно.

Может, в тот день, когда призналась Уиллу в любви? Или в тот вечер, когда он попросил моей руки, а я не осмелилась снова отказать? И уж точно я уже была не в себе, когда согласилась на свадебную церемонию со всей полагающейся случаю мишурой.

Застонав, я приподнялась и отдернула занавеску. Яркое июньское солнце словно ледоруб резануло по глазам, и я поспешно вернула штору на место.

– До сих пор не верится, что ты на это согласилась.

От неожиданности я вскрикнула и развернулась. От резкого движения боль вспыхнула с новой силой, и я прижала руку ко лбу, чтобы голова не отвалилась.

– Я тебе говорила, что не надо допивать последнюю бутылку, но ты не послушалась.

Незваной гостьей оказалась Ли Тайлер-Фицджеральд, одна из последних моих оставшихся в живых подруг. В такой ранний час она выглядела хрупкой светловолосой милашкой, как и всегда.

– Кто, черт возьми, дал тебе ключ?

– Ай-ай-ай. – Ли покачала бумажным стаканчиком. – Вот как ты встречаешь человека, который принес тебе кофейку?

– Дай сюда.

Я протянула руки, словно ребенок, желающий добраться до конфеты, и Ли надо мной сжалилась.

Наверное, надо прояснить, почему у меня мало друзей. Их и раньше-то было немного, а в последнее люди вокруг меня мерли как мухи. У меня опасная профессия. То же самое можно сказать о Ли. Наверное, именно поэтому мы так сдружились.

Мы – ягер-зухеры, или, если хотите, охотники-следопыты. Мы охотимся на тех, кто предпочитает ночной образ жизни. Специализируемся на оборотнях.

Ну да, поначалу я тоже в них не верила, но когда смотришь в лицо смерти, а ее глаза принадлежат кому-то любимому или хотя бы знакомому, мировоззрение как-то резко меняется.

Ягер-зухеры – это тайное элитное подразделение, которое пытается сделать мир безопаснее. Не для демократии, а для людей, не обрастающих в полнолуние мехом. К несчастью, конца и края нашей работе не видно. Оборотни любят не только убивать, но и размножаться – как и прочая нечисть.

Я залпом выпила полстакана кофе. Голова все еще болела, но уже не так сильно.

– Сколько у нас времени до церемонии?

– Достаточно.

– Сомневаюсь.

– Ты так говоришь, словно на похороны собралась. – Ли села на кровать. – Что такое, Джесси? Я не встречала двоих настолько любящих друг друга людей, как ты и Уилл Кадотт.

Если не говорить о самой Ли и ее муже Дэмьене. Но мы о них промолчим, во всяком случае, сегодня.

– Да не в любви дело.

– А в чем?

– Я не хочу замуж.

– Тогда зачем выходишь?

Я посмотрела ей в глаза:

– Без понятия.

– Ты совсем меня запутала.

– Уилл почти год просил меня за него выйти.

Мы с Уильямом Кадоттом познакомились при необычных обстоятельствах. Мы совсем разные. Уилл работал преподавателем и изучал тотемы североамериканских коренных народов. Я служила в полиции – ну, тогда. Он индеец-оджибве, гражданский активист, очкарик, любитель природы и книжный червь. А еще он красив как бог. Женщины на улице буквально головы сворачивают, когда он проходит мимо. Любовь к книгам не мешает ему тренироваться. Уилл занимается тай-чи – это такое единоборство, которое укрепляет не только тело, но и дух – дольше, чем я хожу с оружием. Но больше всего, если не брать во внимание золотую серьгу в виде пера, меня в нем привлекает чувство юмора.

Так до сих пор и не понимаю, что Уилл во мне нашел. Обычно такие парни западают на девушек вроде Ли, но Уилл не проявил к ней никакого интереса. Я бы подумала, что он гей, если бы лично много раз не убеждалась в его стопроцентной гетеросексуальности.

Я большая девушка во всех смыслах слова. Волосы ни светлые, ни темные, а взгляд скорее настороженный, чем мечтательный. Я вполне могла бы придать себе презентабельный вид, но всегда находились дела поинтереснее.

Я высокая, сильная и мускулистая, потому что или так, или смерть. Я могу пронзить пулей чей угодно глаз на расстоянии до ста метров. У меня есть любимая работа и любимый мужчина. Замужество… ну, оно на моей повестке дня не стояло.

До того, как Уилл снова сделал мне предложение, и я непонятно почему сказала «да».

– Даже сосчитать не могу, сколько моих знакомых пар жили душа в душу до обмена клятвами и кольцами, – сказала я. – А потом хлоп – и через два месяца после свадьбы уже ненавидят друг друга.

– С тобой и Уиллом такого не случится. Вы всегда будете вместе.

– В нашей профессии «всегда» – это не слишком долго.

На лице Ли отразилось понимание.

– Так вот что тебя гложет? Что мы можем завтра умереть?

– Или сегодня, – пробормотала я.

Это всегда происходит внезапно.

– Здесь мы в безопасности.

– Нам везде опасно находиться, Ли, и ты об этом знаешь.

Она пожала плечами:

– Ну, здесь-то точно не так стремно. Тут к нам никто не подберется.

Мы сняли домик на озере Верхнее в Миннесоте. Уилл хотел скрепить наш союз у священного дерева: узловатой гигантской туи, о которой говорили, что ей то ли триста, то ли четыреста, то ли пятьсот лет – смотря у кого спрашивать. Дерево считалось священным у оджибве ветви Гранд-Портидж, к которой принадлежал Уилл.

Он вырос в резервации. После отъезда оттуда родителей его растила бабушка. Когда она умерла, Уилл кочевал по семьям дядьев и теток. Сейчас их всех тоже уже не было в живых, но Уилл всегда с любовью вспоминал это место и уважительно относился к дереву.

Так как у меня подобных любимых мест не имелось, я легко согласилась на свадьбу в Гранд-Портидже.

– А если кто-то все же сюда пролезет? – спросила я у Ли.

– Тогда мы сразу поймем, что это оборотни, и отправим их прямиком в ад. Это наша работа, Джесси.

– Все же на собственной свадьбе заниматься отстрелом монстров не хочется.

Черт, да мне и замуж не хочется! Тогда почему я все же собираюсь вступить в брак?

Потому что, даже будучи крутой ягер-зухершей, из-за Уилла Кадотта я сразу теряю голову. Я не хочу его лишиться. Ну разве не жалкое признание?

Однажды ночью он изумил меня серебряным кольцом с бриллиантом в форме полумесяца. Нас окружали тела волков – вернее, не совсем волков, – а Уилл достал из кармана кольцо, надел мне на палец и уговорил сказать «да».

А может, меня просто зачаровала луна. Как волков на поляне.

– Если Эдвард считает, что тут мы в безопасности, так оно и есть, – заверила меня Ли, и я знала, что она права.

Наш шеф, Эдвард Манденауэр – довольно странный старик, но лучший охотник на планете. Он знает все об обеспечении безопасности. Если он сказал, что оборотни не заявятся на мою свадьбу, так оно и будет, или же он умрет в борьбе. И я вверила ему свою жизнь и, что более важно, жизнь Уилла.

Во время Второй мировой войны Эдварда послали с заданием уничтожить самую страшную тайну Гитлера: армию оборотней. Жаль, что они успели сбежать до того, как шеф до них добрался. Но не беспокойтесь, попыток все же завершить миссию он не оставил до сих пор.

– Есть хочешь? – поинтересовалась Ли.

– Фу, – я сымитировала рвотный позыв.

– Чудесно. Понимаю, почему Кадотт от тебя без ума.

– А я нет.

Ли склонила голову набок:

– Думаешь, он тебя не любит?

– Я знаю, что любит. А я люблю его.

– Тогда в чем проблема?

– Брак – это вышедшая из моды традиция, давно уже неактуальная.

– Ла-а-адно, – протянула Ли, вертя на пальце обручальное кольцо.

– Не обижайся, – тут же исправилась я.

– Не вопрос.

Я, сдаваясь, подняла руки вверх:

– Не могу понять, почему сказала «да».

– Да ты просто трусишь.

В груди внезапно затрепетала надежда.

– У тебя тоже так было?

– Вообще-то, нет.

Надежда тут же испарилась. Что-то со мной и вправду не так, если я не способна заключить союз с единственным мужчиной, которого смогла полюбить. Но я уже давно подозревала за собой такое.

– Может, стоит поговорить с Уиллом, – предложила Ли.

– Я думала, что в день свадьбы жениху с невестой встречаться до церемонии плохая примета.

– Гораздо хуже выйти замуж, когда ты не уверена в правильности этого решения.

Ли, конечно, права, вот только…

– Каждый раз, когда я его вижу, мне очень хочется…

– Трахнуть его. Прекрасно понимаю.

Я закатила глаза:

– Я собиралась сказать «согласиться на все, что он предложит».

– Непохоже на тебя, – нахмурилась Ли.

– Вот именно.

Всё же нужно наконец разобраться, почему я оказалась на севере Миннесоты со свадебным платьем в шкафу и назначенной на четыре часа у священного дерева церемонией с участием мирового судьи.

Пришлось немного побегать, чтобы получить разрешение на проведение свадьбы в этом месте, поскольку оджибве ветви Гранд-Портидж несколько лет назад оформили дерево в частную собственность и теперь желающим подойти к нему требовался лицензированный проводник. Я предложила, чтобы нашу церемонию провел шаман, но Уилл настаивал на регистрации брака в соответствии с законом, что не понравилось его соплеменникам.

Уилла арестовывали за протесты столько раз, что и не счесть. Из-за выступлений за права коренных жителей Америки фамилия «Кадотт» оказалась внесена во все возможные надзорные списки органов правопорядка, включая такие, о которых я и понятия не имела. Его полицейское досье всегда меня вроде как возбуждало. Какой позор для женщины, всегда игравшей по правилам – по крайней мере, до встречи с Уиллом.

В конце концов Уилл смог получить разрешение на проведение церемонии благодаря тому, что он происходит из Гранд-Портидж и поэтому является частичным собственником дерева. Как по мне, так полная чушь, но Уиллу всегда удавалось убедительно доказывать свою правоту.

Я почистила зубы, надела джинсы и футболку и, махнув Ли на прощение, пошлепала по коридору и постучала в дверь комнаты Уилла.

Никто не ответил. Возможно, он в душе.

Я воспользовалась своим ключом, просунула голову в щель между дверью и косяком и позвала:

– Уилл?

Ни шума воды, ни иных посторонних звуков. Чувствуя себя слегка виноватой, я проскользнула в комнату.

В кровати явно спали. Свадебный костюм был аккуратно разложен на постели. Никакого смокинга – Уилл наденет традиционный наряд оджибве: лосины, кожаную юбку, вышитую бисером хлопковую блузу и украшенные яркими бусинами мокасины.

Все его вещи были здесь, но самого Уилла и след простыл, и мне стало не по себе. А вдруг кто-то из сбежавших оборотней – они постоянно удирали – похитил Уилла, чтобы добраться до меня?

Я была охотником, а Уилл – профессором. Да, он убил несколько мохнатых и клыкастых демонов, но по сравнению с моим боевым опытом это капля в море. Я была самым опасным ягер-зухером после Эдварда и Ли. Вероятно, за мою голову уже объявлена награда, и эти существа без колебаний убьют человека, которого я люблю.

Ликантропия – вирус, передающийся через слюну оборотня в волчьем обличье. До недавних пор единственным лекарством от нее была серебряная пуля. Точнее, не совсем лекарством, но вы меня поняли. Заразившись, люди на закате превращаются в волков-оборотней, которые живут убийствами, разрушениями и превращением невинных людей в себе подобных. Их эгоизм и злобу мы именуем демоном – вполне подходящее слово для такого явления.

На свободе гуляют сотни, а то и тысячи созданий, которые днем выглядят как обычные люди, а ночью превращаются в чудовищ. Любой из них мог похитить Уилла, пока я спала.

Я поспешила к телефону, намереваясь позвонить Эдварду и организовать поисковую группу. Но, проходя мимо кровати, заметила, что из кармана свадебной блузы Уилла что-то выпирает.

Поскольку подозрительность – мое второе имя, я достала мешочек, похожий на индейскую аптечку, хотя я видела такие только на картинках в книгах. Некоторые оджибве хранили в них важные мелочи, но у Уилла, насколько я знаю, такого мешочка не водилось.

Я перевернула «аптечку». На белоснежную простыню посыпались травы, семена, какая-то тряпочка. Ничего необычного. Но мое внимание привлекли маленькие деревянные фигурки в форме мужчины и женщины, связанные вместе.

Раньше мне встречались талисманы. Уже дважды оборотни пользовались ими в попытках обрести мировое господство. Но те тотемы изображали волков – один белый, другой черный, – и оба таили в себе магию.

Без понятия, что могут обозначать эти деревянные мужчина и женщина, но то, что я нашла их в день своей свадьбы, вряд ли сулит что-то хорошее.

Пальцем я поковыряла травы и семена, затем взяла тряпочку, и внезапно по коже поползли мурашки. Лоскуток, кажется, отрезали от моих любимых треников, которые я носила со времен училища и везде с собой таскала.

Чувствуя себя без оружия голой, я запихнула все обратно в мешочек и поспешила в свою комнату, чтобы посмотреть на треники.

Загрузка...