Очерки Москвы

ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ

Александр Сергеевич Ушаков (одним из псевдонимов которого был «Н. Скавронский») родился в Москве в 1836 году, в небогатой купеческой семье. Его судьбу определило влияние двух близких родственников: дяди по отцу А. Ф. Ушакова — автора романа «Чужой птенец», пользовавшегося в свое время немалой известностью, и дяди со стороны матери, известного книгопродавца В. В. Логинова.

Если пример первого заставил его попробовать силы на литературном поприще, то второй дал стимул заняться книжным делом.

В. В. Логинов жил по-барски. Отведя делам время до завтрака, до часу дня, он уже больше к ним не возвращался. К завтраку обычно сходились его друзья — Н. А. Полевой, П. С. Мочалов, В. И. Живокини… Будучи театралом, дядюшка надолго, если не на всю жизнь, заразил этой страстью и племянника. Благодаря ему юный Саша Ушаков имел счастливую возможность лицезреть пламенную игру Мочалова.

Жизнь Александра складывалась нелегко. Окончив Московское коммерческое училище, он должен был поступить на службу в немецкий торговый дом. Все же обстоятельства позволили Ушакову отправиться в Европу. Около года он прожил в Лондоне и Париже, что дало ему потом основание в «Очерках Москвы» провести параллель между жизнью в первопрестольной и в европейских столицах.

В начале 60-х годов мы видим его в скромной должности приказчика в магазине прогрессивного московского книгопродавца А. Ф. Черенина. В 1863 году Ушаков уже заведует отделением черенинского магазина на Средней Кисловке. В 1864 году Черенин покупает библиотеку А. М. Дмитриева на Волхонке.

К этому времени Ушаков уже настолько увлечен книжным делом, что, невзирая на отсутствие сколько-нибудь солидных средств, решает открыть собственную фирму. Черенин уступает ему аренду помещения и оборудование в доме Михалковой (сейчас Волхонка, 6), и с 1865 года библиотека существует уже как принадлежность фирмы Ушаковых. И в ней, и в открывшемся вскоре магазине Ушакову помогает жена Фелицата Ивановна, взятая им из старообрядческой семьи.

Книжная торговля в те годы редко кому помогала нажить капитал, и Ушаков вынужден был служить. Сначала он занимал должность помощника городского секретаря в Московской думе (что дало ему материал для написания второй части «Очерков Москвы»), позже он был присяжным стряпчим, но невысокого разбора: постоянно нуждаясь в деньгах, брался за любые дела.

Библиотека и магазин в основном держались стараниями Фелицаты Ивановны, женщины, по всей вероятности, далеко не заурядной. Вспомним: в те времена лишь считанные представительницы прекрасного пола рисковали встать за прилавок.

Открывая свои книготорговые предприятия, Ушаковы преследовали прежде всего просветительские цели. Абонементы их библиотеки, как и библиотеки А. Ф. Черенина, были недороги и дифференцированы по цене в зависимости от разряда, так что пользоваться ею могли все желающие (артисты императорских театров и чиновники Городской думы даже освобождались от залога). Однако и этого Ушакову показалось мало. При своей библиотеке он открывает первую в Москве бесплатную читальню. Для поддержания читальни и в других благотворительных целях при библиотеке устраивались литературные вечера.

Такой же энтузиаст, как и Ушаков (добавим: такой же прожектер, автор разнообразных, но, увы, не приносящих дохода учебников и брошюр), приказчик И. К. Разумов писал 19 февраля 1865 года известному библиографу П. А. Ефремову: «У нас устроились чтения, во-первых, для народной читальни, а во-вторых, для снабжения учебниками беднейших воспитанников. Также предполагаются чтения для возобновления в Симбирске Карамзинской библиотеки».

Напомним, что Карамзинская библиотека была создана в Симбирске в 1848 году стараниями многих выдающихся людей России: братьев Языковых, родственников Н. М. Карамзина, литераторов И. А. Гончарова, С. Т. и К. С. Аксаковых, И. И. Дмитриева, Д. Д. Минаева… Страшный пожар, случившийся в Симбирске, не пощадил и библиотеки. Для ее восстановления собирались средства по всей стране. Впоследствии в этой библиотеке занимался В. И. Ленин.

И. К. Разумов писал ученому Николаю Саввичу Тихонравову: «…в субботу на Святой, 10 числа, будет вечером у Ушакова чтение в пользу Симбирской библиотеки. Сделайте одолжение, не возьмете ли вы на себя труд прочесть что-нибудь на память Ломоносову…» 2 Однако памяти М. В. Ломоносова был посвящен другой вечер, последний в сезоне, который состоялся 2 мая и сбор от которого пошел в пользу русских народных школ Западного края.

Литературные чтения предназначались для мелких чиновников, торговцев, ремесленников и т. д. Ушаков прилагал все усилия, чтобы привлечь к участию в них знакомых литераторов, деятелей культуры. Так, на них неоднократно выступал великий русский актер П. М. Садовский. 6 марта 1866 года на вечере в пользу бесплатной читальни известный литератор С. А. Юрьев (будущий издатель журналов «Беседа» и «Русская мысль», с 1878 года — председатель Общества любителей российской словесности) читал свой перевод одной из драм Кальдерона. Участвовал в вечерах и Ф. М. Достоевский; А. Н. Плещеев читал на них произведения А. С. Пушкина…

Литературные вечера у Ушаковых привлекли внимание членов московского революционного объединения ишутинцев. Один из них, Осип Мотков, посещал чтения неоднократно. В следственном деле (а Мотков, как и другие члены Ишутинского кружка, был привлечен по делу Д. В. Каракозова) сохранились его показания от 24 апреля 1866 года:

«Г. Ушаков владеет в Москве библиотекою, в прошлом году он устроил несколько вечеров… На одном таком литературном вечере я после чтения провел некоторое время не в читальном зале, а в самой библиотеке г. Ушакова, где отдыхали и ужинали читавшие литераторы. Тут были: Чаев, Горбунов, Островский, Писемский, Ф. Берг, сам Ушаков, его жена, Белопольский и Геннади или Греков…»

Вечера продолжались и в 1867 году. Однако, надо сказать, бесплатная читальня не принесла желаемых результатов. Для простого народа такое времяпрепровождение, как чтение, даже бесплатное, было все еще непривычным.

Книжный магазин был открыт при библиотеке Ушакова осенью 1865 года, и тот же Разумов в письме Ефремову полагал, что этот «дешевый и полный разноязычный магазин» — «благо для сонливой Москвы».

Ушаков занимался и издательской деятельностью. Возможно, наиболее интересным его начинанием могло бы стать издание сочинений Т. Н. Грановского (портрет Грановского был уже заказан фирме Брокгауза), но издание было прекращено административным порядком. Цензурный комитет не допускал печатания и книги Дж. Ст. Милля «О свободе».

Надо признать, что как издатель А. С. Ушаков в целом не снискал себе лавров. Культура его изданий была невысока. У него не было четкой программы, он разбрасывался, издавал пользовавшуюся тогда повышенным спросом естественнонаучную литературу, но в основном свои собственные произведения. Некоторые книги были изданы им совместно с типографом А. И. Мамонтовым (братом С. И. Мамонтова), но пути их разошлись, когда Ушаков, желая себя обезопасить, выпустил брошюру о Комиссарове, спасшем Александра II во время покушения Каракозова.

Одним из завсегдатаев книжного магазина Ушаковых был замечательный деятель русской культуры, писатель, музыковед князь Владимир Федорович Одоевский.

В 60-е годы В. Ф. Одоевский, поселившись в Москве, на Смоленском бульваре (сейчас дом 17, строение во дворе), служил в VII департаменте Сената. Путь его на службу лежал мимо библиотеки Ушаковых.

«…Князь в самом магазине постоянно заставал меня за литературной работой, которой и интересовался, приобретая все, что в то время издавал наш магазин: «Жизнь животных» Перти, «Лечение душевных болезней» Эрленмейера и проч., — вспоминал Ушаков. — Князь довольно продолжительное время почти каждый раз оставался в магазине и в библиотеке, заходил в наш обширный читательный зал, в даровую народную читальню, бывшую в то время по большей части книги библиотеки — его обычный, привычный мир, без которого он не мог существовать. И что за кроткое, всегда осмысленное, рассудочное выражение принимало его лицо в то время, когда он даже не читал, а только просматривал то или другое сочинение. Даже тогдашняя разнообразная, по большей части шумливая публика нашей библиотеки становилась как бы более сдержанной при нем, узнавши его вследствие частых посещений; становилась как бы более сдержанной и почтительной» 5.

15 февраля 1867 года А. С. Ушаков пишет литератору и предпринимателю Ф. В. Чижову: «Нужда гонит меня за границу в роли сопровождающего моего больного дядю» 6. Из письма следующего года: «Дело в том, глубокоуважаемый Федор Васильевич, что книжное дело наше при наших маленьких средствах идет далеко не в прибыль и кроме того в постоянный, день ото дня ослабляющий ущерб для здоровья жены моей; наш общий знакомый и с давнего времени истинный'друг наш Н. К. Беркут высказал прямо, что, если она будет продолжать трудиться таким образом, он не ручается ни за что. Приходится выбирать между делом и жизнею человека… Я уже имею переговоры о передаче дела…» 7

Письмо от 26 апреля 1870 года: «Положение нашего дела и вместе с тем наше с женой — истинно трагическое: доходы с библиотеки так плохи, что не только не дают каких-либо средств для жизни, но все чтение и ведение читальни не окупают даже и расходов. Не находя покупателя, мы решаемся поручить это дело нашей доброй знакомой, бывшей даже несколько лет в нашем деле, а самим искать средства к жизни и к поддержке этого дела личным трудом: жена решилась поступить на провинциальную сцену, а мне необходимо искать места. По поводу этого я и имею честь обратиться к Вам, глубокоуважаемый Федор Васильевич.

Несчастия охладили мои увлечения, хотя остатком жизни я бы желал исправить свои ошибки, поскорее дать возможность жене отдохнуть от ее многотрудной жизни и войти в роль разве только наблюдающей над делом. Здоровье ее таково, что ей нечего и думать о сценической карьере, но в настоящем положении, скрепя сердце, приходится отпустить…»

В 1870 году библиотека была переведена в дом Скворцова на углу Воздвиженки и Моховой (ныне дом 4/22; здание перестроено). В 1879 году она была продана М. Вивьен.

В 1888 году Фелицата Ивановна Ушакова скончалась, получив незадолго до смерти значительное наследство. Согласно ее завещанию, Ушаков передал 85 тысяч рублей на строительство библиотеки Московского университета. В фундаменте здания замурована бронзовая доска, на которой наряду с именами других жертвователей — М. И. Муравьева-Апостола и М. П. Павловой — начертано имя Ф. И. Ушаковой.

Впоследствии А. С. Ушаков женился во второй раз, однако о его второй супруге нам ничего не известно.

Литература и театр были двумя главными увлечениями в семье Ушаковых.

Уже на склоне лет, в 1891 году, А. С. Ушаков писал Н. С. Тихонравову, в то время председателю Московского отделения Литературно-театрального комитета: «Я уже не новичок в литературе — давно состою членом Общества драматических писателей, работал несколько лет с И. К. Бабстом и Ф. В. Чижовым в «Вестнике промышленности», был постоянным сотрудником И. С. Аксакова в его периодических изданиях, и литературный труд мой несколько десятков лет был даже моим средством к жизни» 9.

В 1893 году, обращаясь к издателю А. С. Суворину, А. С. Ушаков предлагал последнему выпустить его избранные сочинения, «исключительно и^ купеческого быта», напечатанные под разными псевдонимами в «Современнике» (пьеса под псевдонимом Тарыкин), «Библиотеке для чтения» (пьеса под псевдонимом Вер-зилин), «Литературной библиотеке» (комедия «Страшен сон, да милостив Бог»), литературных прибавлениях к «Новому времени» (драма «Старообрядцы»), «Светоче» (роман «Коммерческая аристократия» и ряд очерков), «Дне» («Сцена из народного быта») и других журналах 10.

Исследователь 60-х годов В. Е. Чешихин-Ветринс-кий считал Ушакова «прекрасным знатоком купеческого быта» ". «Беллетрист и экономист» — так характеризовал он А. С. Ушакова. Сам же Ушаков главным в своем творчестве считал драматургию.

В 1867 году он переделал для сцены «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского с согласия автора. Сохранились четыре письма Ушакова Достоевскому по этому поводу 12. Достоевский по крайней мере дважды отвечал Ушакову. Одно из этих писем находилось у Ушакова еще 7 февраля 1881 года. Однако до нас они не дошли.

(Любопытно, что фамилия сотрудника Ушакова, которого тот посылал в Петербург, и в частности к Достоевскому, была Рогожин.)

В течение 1867–1882 годов цензура не разрешала постановку этой инсценировки. Были у Ушакова затруднения и с постановками других пьес — например, драмы «Старообрядка».

«Мне бы хотелось что-либо посильное сделать для родного драматического искусства, — обращался он в октябре 1892 года к Н. С. Тихонравову. — Продолжая все это время хворать и изменяя мое духовное завещание, я бы желал вручить Московскому университету известный капитал на утверждение ежегодной премии за лучшее драматическое сочинение…»

Ушаковы были активнейшими участниками Общества любителей драматического искусства, основанного в 1861 году в Москве (сценический псевдоним Ф. И. Ушаковой — Зорянская). В этом кружке принимали участие будущий знаменитый актер М. И. Писарев, писатели А. И. Кроненберг и В. И. Клюшников (автор «антинигилистического» романа «Марево», впоследствии редактор «Нивы»). Режиссировал Н. Л. Шаповалов. (У Шаповалова хранилось 15 рукописей А. Н. Островского. После смерти Шаповалова его брат отдал их в Румянцевский музей.) На репетициях бывали А. Н. Островский и А. Н. Плещеев. Некоторые спектакли кружка давались в Секретаревском театре, например, «Страшен сон, да милостив Бог», некоторые — в доме Шепелева на Швивой горке (сейчас больница имени Медсантруда).

Многочисленные связи с писателями, актерами, деятелями искусства дали А. С. Ушакову богатый материал для написания в 1894 году «Литературных и театральных воспоминаний».

В них упоминаются актеры императорских театров: С. П. Акимова (жившая, как пишет Ушаков, на Арбате, в приходе Троицы, в доме купца Патрикеева), С- В. Шумский, Л. П. Косицкая-Никулина, В. И.

Живокини, П. М. Садовский, Н. Н. Никифоров, К. Н. Полтавцев, Н. А. Вильде, Е. Н. Васильева, Г. Н. Федотова, Н. А. Никулина, А. И. Колосова, Д. Т. Ленский, И. В. Самарин, М. Н. Ермолова, петербургский актер В. В. Самойлов…

Литератора и актера Дмитрия Тимофеевича Ленского А. С. Ушаков встречал в библиотеке Купеческого собрания, членом-наблюдателем которого состоял: «…тот все свое время проводил в читальной комнате, помещавшейся вверху, — его также буквально каждый вечер можно было встретить там за журналом или газетой».

Любовь Павловна Косицкая-Никулина была замужем за товарищем Ушакова по Московскому коммерческому училищу Никулиным, «страсть которого к театру ярко обнаружилась еще в этой школе и который не особенно долгое время был актером императорских театров и играл небольшие роли на московской Малой сцене…».

С Провом Михайловичем Садовским Ушаков познакомился через купца С. С. Кошеверова (таких едоков и хлебосолов, как Кошеверов, немного осталось в Москве, замечает Ушаков), в чьей лавке и знаменитый актер, и великий драматург А. Н. Островский были завсегдатаями. Садовский навещал Ушакова на его даче в Петровском парке. Для бенефиса Садовского Ушаков написал и посвятил ему пьесу «Комиссионер» (которая, однако, не была поставлена).

О семье Щепкиных упоминает в одном из писем П. А. Ефремову И. К. Разумов. Речь идет о праздновании в Татьянин день 110-летия основания Московского университета: «Студенты, старые и настоящие, собирались, жалко только, по частям… Двести человек было в Собрании, где ораторствовал старый Погодин. Еще около сотни собирались у Дюсо. Наконец, полсотни молодежи под председательством Щепкиных, Михаила, Павла и Николая, собрались у Турина». «Ругали дворян», — сообщает Разумов. При этом произносились речи «о дворянской подлости».

Знакомство Ушакова с М. С. Щепкиным состоялось следующим образом. Переведя пьесу Бальзака «Мачеха», Ушаков отправился к Щепкину, чтобы предложить ее для предстоящего бенефиса великого актера:

«…Отправился к нему на Мещанскую, где он жил, сколько помню, в своем доме, поехал я часов около двух — в то время он обыкновенно приезжал с репетиции и обедал; приехал этот благодушный человек, принял меня; вхожу и объясняю, благодарит, просит оставить пьесу и потом совершенно неожиданно для меня спрашивает, как гоголевский Петух, которого он и играл в переделке из «Мертвых душ»:

— А вы обедали?

— Нет…

— Так милости просим.

Я, разумеется, конфужусь, отказываюсь, иду в переднюю, он меня провожает, — вижу, в соседней комнате накрыт большой стол приборов на четырнадцать, пятнадцать, и Михаил Семенович продолжает меня приглашать, но я отказываюсь, еще более конфужусь и ухожу».

«Вот до какой степени были развиты простота и гостеприимство у этого замечательного артиста и человека», — заключает Ушаков.

«Другой раз, — пишет он, — я встретился с Михаилом Семеновичем в Малом театре (мое кресло пришлось рядом с его, сколько помню, в третьем ряду) во время памятного спектакля, когда П. М. Садовский играл коронную роль Щепкина — Фамусова в «Горе от ума».

Вероятно, читатель ожидает передачи всевозможной критики игры Садовского со стороны Щепкина, и он даже, вероятно, останется не совсем доволен, когда услышит, что не только никакой критики, никаких придирок, никакого осуждения не услыхал я от знаменитого нашего артиста, но, напротив, встретил непритворное увлечение исполнением, хотя совершенно в другом роде, и Щепкин первый вызывал Садовского и громко аплодировал, и у него на глазах блестели слезы умиления; вот черты истинно великого артиста, которым незабвенный Михаил Семенович оставался до самой его смерти…»

Но не только о корифеях сцены повествует Ушаков. Он уделяет внимание и актерам-любителям, особенно когда это были люди, оставившие и вообще заметный след в культурной жизни Москвы:

«Импровизация С. А. Юрьева в Чтении в память Писемского в Обществе российской словесности была неумолкаемый рассказ блестящего изложения этой пьесы («Горькая судьбина». — Л. П.) и объяснения характеров главных действующих лиц».

Об А. Н. Плещееве А. С. Ушаков также отзывается как о чтеце-любителе: «…публично читал он неохотно и хорошо читал только свои лирические стихотворения… раз, во время одного спектакля нашего драматического кружка, сколько помню, в зале Московского коммерческого училища, его упросили прочесть сцену из второго акта «Горя от ума»… но в чтении обнаружилось более плещеевского добродушия, нежели грибоедовской соли».

Упомянув о Плещееве, Ушаков называет и «людей его кружка» — писателей-демократов В. А. Слепцова и А. И. Левитова:

«Собственно кружков в том, когда-то имевшем большое значение смысле, как кружок Станкевича, Герцена… в воспоминаемое мною время не было, и А. Н. Плещеев никогда не состоял в главе кружков; так как он был в то время человеком с известным направлением, то около него и собирались люди подобного же направления…

(Далее зачеркнуто: «…к которому кроме двух вышеозначенных принадлежал в то время и А. С. Суворин, живший в то время в Москве с первою своею женою Анной Ивановной на Плющихе, в маленьком деревянном сереньком домике, сколько помню, в Благовещенском переулке».)

В. А. Слепцова я знал мало; помню, что он раз участвовал на одном из литературных чтений, бывших довольно часто при нашей библиотеке, мастерски читал своих «Свиней» и выглядел очень элегантно, как А. Н. Плещеев, в то время, жрецом литературы…

То, что Слепцов читал великолепно, неудивительно. В сезон 1854/55 г. он был актером на ведущих ролях в Ярославле.

Сашу Левитова я знал близко и хорошо, это-то истинно была простая, русская, деревенская душа, и всю эту душу он клал в то, что писал, в то, что он поистине творил. Но то необеспеченное положение, в котором он явился в Москву, буквально без гроша в кармане, и не могло никогда при его бесхитростной, почти детской душе хотя сколько-нибудь и на сколько-нибудь определенно поставить его на ноги. Это и по виду был человек не от мира сего: небольшого роста, худощавый, с миниатюрными чертами, с белокурыми с желтоватым оттенком волосами, в истрепанном костюме, — в легоньком картузе и [с] большей частью худыми сапогами, на что он нередко указывал, когда уже его нужда переходила через край. Бывши и сам в постоянных недостатках, делишься с ним, бывало, чем возможно; едем, бывало, по закрытии библиотеки с женой на дачу, он присядет на облучок; идешь в клуб, и он пойдет почитать; и пока у него есть, как он выражался, «работишка», пока горит в его душе зароненная в нее, несомненно, искра Божия, он еще, бывало, держится на известной высоте; а потом, как, по его выражению, «прорвет», он куда-то пропадет, очутится где-то в каком-либо подвале по соседству с прачками и хоть и утратит, бывало, до некоторой степени наружность образа Божия, но своего достоинства человеческого никогда не потеряет…

Хорошее, освежающее впечатление по большей части производила личность Саши Левитова, беспечальный, светлый был этот человек».

А. С. Ушаков умер 22 марта 1902 года в Москве.

В «Московских ведомостях» был помещен некролог, который мы приведем с некоторыми сокращениями:

«Нельзя не посвятить несколько строк памяти только что скончавшегося Александра Сергеевича Ушакова.

Было время — шестидесятые и семидесятые годы прошлого столетия, — когда покойный во цвете лет и сил устроил в Москве обширную общественную библиотеку для чтения и при ней книжный магазин, которые долго служили привлекательным центром для любителей просвещения благодаря симпатичному хозяину и изящной приветливости его первой супруги Ф. И. Ушаковой.

В этот же период своей деятельности покойный выступил на литературном поприще: частью под своей фамилией, частью под псевдонимом «Н. Скавронский»…

Наконец, следует с благодарностью упомянуть, что покойный А. С. Ушаков в 1888 году пожертвовал около ста тысяч рублей «на воспособление к возведению отдельного здания для помещения фундаментальной библиотеки Московского университета». Этот дар навеки сохранил имя почившего в летописи старейшего рассадника русского просвещения и послужит самым лучшим памятником его постоянного сочувствия делу русского образования».

Могила Фелицаты Ивановны Ушаковой находится на 2-м участке Ваганьковского кладбища. Надгробие — усеченная беломраморная пирамида с ангелом наверху. Несколько лет назад ангела сняли, так как потребовалось перенести ограду соседней могилы. Благодаря вмешательству МГО ВООПИиК, и в особенности В. В. Сорокина, ангел был водворен на место.

Александр Сергеевич Ушаков и его вторая жена были похоронены на кладбище Алексеевского монастыря (возле станции метро «Красносельская», на Верхней Красносельской улице). В советское время на этом месте был разбит детский парк, сейчас оно застроено.

Л. Д. Полиновская