Одержать победу

2

— Кто вы такая? — Вопрос, заданный спокойным, невозмутимым тоном застал Барбару врасплох. Ведь он ждал совсем другую женщину. Почему же не разозлился? Не встревожился? Не огорчился? В голосе слышалось легкое любопытство — и только.

Интересно, когда этот человек понял, что перед ним совсем не та, кого он ждал? Неужели не разглядел ее лица в лунном свете, когда вошел? Наверное нет, иначе не приветствовал бы ее столь страстно — Барбара отказывалась поверить, что любовную борьбу начала она сама. Но первое же прикосновение должно было подсказать, что рядом чужая женщина.

Любопытно, а как отреагировала бы на подобное приветствие приятельница Адамса? Барбара повернула голову, стараясь получше разглядеть ночного гостя, и тут же решила, что на этот вопрос ответить несложно.

Знаменитого Реймонда Адамса Барбара узнала бы везде. Свет ночника косо падал на лицо, резко обозначая классический профиль. Точеные черты, аристократическая посадка головы, большие темные глаза — все это приковывало к себе взоры даже на самых неудачных фотографиях известного миллионера. Что до остального…

По фотографиям из бульварных газет, где магнат обычно мрачно скалился в камеру, никто бы не сказал, что Адамс настолько хорош собой. Глаза у него оказались вовсе не черные, а золотисто-карие. Внушительный рост, плечи как у тяжелоатлета. Насколько поняла Барбара, он никогда не фотографировался без пиджака, и уж тем более с расстегнутой рубашкой, поэтому не было видно мускулистой груди. И никогда его волосы не спадали небрежно на лоб как сейчас, когда он склонился над ней…

Внезапно Барбара осознала, что по-прежнему лежит на кровати! Девушка резко села и прижала подушку к груди, словно щит.

Ночной гость не сводил с нее пристального, внимательного взгляда: покраснев, Барбара отвела глаза. Пиджак и галстук-бабочка небрежно брошены на спинку стула…

Спасибо, что на этом он остановился, прежде чем перейти к объятиям. И все-таки — что за особа должна была оказаться на ее месте? Как обидно, что про нее ровным счетом ничего не известно!

— Может быть, у вас есть веские основания сохранить инкогнито? — предположил Адамс.

Барбара уже забыла, что ей задали вопрос. Она отрицательно покачала головой и, запинаясь, назвала свое имя.

— Барбара Кэндалл, — повторил Адамс так, что каждый звук показался ей неожиданной лаской. — Вот и славно.

Интонация и восхищенный взгляд заставили Барбару вспыхнуть. Ситуация явно выходила из-под контроля. Чем скорее этот человек поймет, что она здесь не для постельных развлечений, тем лучше.

— Не знаю, кого вы надеялись здесь обнаружить, мистер Адамс, но…

— О, зовите меня просто Реймонд. Думаю, в качестве замены вы отлично подойдете.

— Не знаю, за кого вы меня принимаете, но…

— Как, разве вам ничего не объяснили? — Адамс резко сел. — Проклятье! Это уже хуже.

Барбара, пугаясь каждого движения, которое уменьшало расстояние между ними, опасливо подвинулась к изножью кровати.

— Но ведь мы уже квиты, верно? Вы мне с лихвой отплатили.

Темные густые брови изогнулись, лицо приняло угрожающее выражение.

— Отплатил?

— За то, что я не та, кого вы ждали.

— Я же сказал вам, что не возражаю против замены.

Барбара задохнулась от изумления.

— В самом деле не возражаете?

— Конечно, нет.

— Но… — И забыв об осторожности, Барбара потребовала: — Так кого же вы ждали? Дорогую наложницу?

Глаза Адамса озорно блеснули.

— Во всяком случае, не дорогую. В конце концов, говорится же, что в темноте все кошки серы. — Адамс потянулся к девушке, и легкое шуршание атласного покрывала заставило Барбару похолодеть.

— Здесь вовсе не темно, — пробормотала она беспомощно.

Адамс пожал плечами.

— Это легко уладить. Хотя после демонстрации, которую вы устроили несколько минут назад, следовало бы усомниться в старинной пословице. — Он передвинулся и оказался совсем рядом.

Девушка застыла, не в силах пошевельнуться. Но Адамс всего лишь повернул к себе часы, стоящие на туалетном столике, чтобы разглядеть время. Четвертый час ночи… Внезапно в голосе появились деловые нотки.

— Это все очень забавно, но давайте обсудим все утром, хорошо? День выдался чертовски тяжелым, я устал, как собака, и, честное слово, не в настроении что-либо объяснять. И вообще это — дело агентства.

Какого еще агентства? Но спрашивать было явно бесполезно.

— Отлично. Увидимся утром.

Адамс чуть-чуть улыбнулся и лег на спину. Дотянувшись до ночника, выключил свет, подтянул к себе подушку и со вздохом стал устраиваться.

Глаза Барбары изумленно расширились.

— Вы здесь не останетесь!

Адамс и бровью не повел.

— Почему же? Это моя спальня.

И дворецкий привел ее сюда? Кого же на самом деле ждал этот человек? Спустя две минуты Реймонд Адамс уже дышал спокойно и ровно, как и подобает спящему.

Барбара сидела, прислонившись к спинке кровати, и обдумывала свое положение. В сумке двадцать долларов наличными и кредитная карточка, лимит которой почти исчерпан. Снять на ночь комнату в этом отеле она не сможет, и так вряд ли хватит денег на обратный билет.

Если уйти, обратно уже не попадешь, а она так и не добилась того, зачем пришла — Адамс не сказал ровным счетом ничего, достойного упоминания в статье.

В гостиной есть диван, но если она переберется туда, вдруг услышит дворецкий. Выходит, единственный выход — остаться в спальне и не спускать глаз с мистера Адамса. Утром она первым делом представится — согласно правилам журналистской этики человек должен знать, что имеет дело с репортером, прежде чем наговорит лишнего. А потом можно будет подумать, как вернуться домой.

Барбара собрала оставшиеся подушки, тихо и осторожно, чтобы не потревожить спящего, и воздвигла посреди двуспальной кровати внушительную стену. Затем устроилась поудобнее на своей половине и стала дожидаться утра.

Спать, разумеется, не следует. Учитывая, чем это закончилось в последний раз, лучше не терять бдительность…

Теперь это был не эротический сон, а сладкая греза: она плыла на облаке, убаюканная легким покачиванием, словно ребенок в колыбели. Так не хотелось спускаться на землю! Барбара тряхнула головой и спрятала лицо в ласковой дымке. Но дымка оказалась почему-то не ласковой, а, напротив, колючей. Вдруг загремел гром.

Нет, это был не отдаленный гром, а приглушенный смех.

— Просыпайся, милая, — прошептал знакомый голос ей на ухо. — Сейчас явится Уилкинсон.

Барбара открыла глаза и увидела, что покоится в объятиях Адамса, прижавшись лицом к его груди. Это его ровное дыхание укачивало ее во сне. Оскорбленная до глубины души, она отчаянно попыталась призвать на помощь остатки своего достоинства.

— Должно быть, я на минутку задремала, — проговорила Барбара.

— Что-то вроде этого, — любезно согласился Реймонд Адамс. Неудивительно, что казалось, будто вокруг — пушистое облако. Барбара уютно расположилась посередине постели, а вокруг нее в живописном беспорядке высились груды подушек. Видимо, прохлада осенней ночи мало-помалу проникла в комнату, девушка бессознательно потянулась к теплу — и обрела его рядом с Реймондом Адамсом. Прошлым вечером она отчаянно смутилась, проснувшись в объятиях мужчины, теперь же просто не знала, куда деваться от стыда.

— Заметьте, я опять не жалуюсь, — подчеркнул владелец номера. Было очень приятно ощущать щекой, как от звуков голоса вибрирует его грудь.

В дверь постучали.

— Входите, Уилкинсон, — отозвался Адамс, и не успела Барбара шевельнуться, как дворецкий переступил порог.

Отчаянно захотелось нырнуть под покрывало, но такой поступок теперь выглядел бы, наверное, еще более неприглядным.

Уилкинсон проворно и неслышно пересек комнату, раздвинул шелковые занавеси, и лучи утреннего солнца хлынули на ковер. Дворецкий словно бы не замечал расположившуюся на кровати пару. Реймонд потянулся всем телом и наконец разомкнул объятия.

— Доброе утро, сэр. Погожий выдался денек.

А я возьму и притворюсь невидимкой, решила про себя Барбара.

Реймонд лениво улыбнулся и повернул голову.

— Кстати говоря, вам, дорогая, следует извиниться перед Уилкинсоном.

Щеки Барбары вспыхнули.

— Почему? — В следующее же мгновение она поняла, что спрашивать не стоило, но было уже поздно.

— Я забыл рассказать вам, что прошлым вечером Уилкинсон очень расстроился. Когда я пришел, бедняга мыкался у двери в спальню, ожидая, что вы выйдете и он сможет перестелить постель. Уилкинсон, видите ли, очень ответственно относится к своим обязанностям.

— Мистер Адамс преувеличивает, мисс, — отозвался дворецкий с каменным лицом. — Завтрак прикажете подавать через пятнадцать минут, сэр?

— Да, как всегда. У вас есть какие-нибудь пожелания, милая?

— Нет, благодарю, — пробормотала Барбара и в порыве раздражения добавила: — Буду весьма признательна, если вы потрудитесь запомнить мое имя.

— С чего вы взяли, что я забыл ваше имя, Барбара? — Реймонд откинулся на груду подушек и воззрился на девушку, вопросительно приподняв одну бровь. Очевидно, этот человек всегда владел ситуацией и всегда был уверен в себе. О дворецком, судя по всему, он начисто забыл.

А вот Барбара помнила. Уилкинсон снял со спинки стула пиджак и галстук и вышел из комнаты, ступая все так же неслышно. Только после этого девушка соскользнула с кровати. Зеркала в спальне не нашлось, но и так ясно, выглядит она отнюдь не лучшим образом.

Пятнадцать минут спустя, оказавшись за столом, девушка чувствовала себя не лучше. Горячий душ взбодрил, но, натянув мятые джинсы, несвежую блузку и изрядно потрепанный свитер, она снова пала духом.

Реймонд Адамс, напротив, выглядел так, словно только что переступил порог модного ателье. Серый костюм сидел на нем безукоризненно, рубашка ослепляла белизной, а на ее фоне выделялся безупречно завязанный темно-алый галстук. При виде гостьи Реймонд встал и учтиво усадил ее за стол.

— Уилкинсон готовит омлет, — сообщил он. — Надеюсь, вы любите омлет?

— Отлично. Умираю с голоду.

— Сами виноваты. Уилкинсон сказал, что от ужина вы отказались.

Накануне вечером совесть не позволила ей поужинать за счет человека, в номере которого она оказалась, мягко говоря, не совсем честным путем. Но сейчас голод заставил забыть о застенчивости.

Уилкинсон водрузил перед гостьей огромное блюдо с омлетом, Барбара намазала маслом гренок и целую минуту упивалась чудесным ароматом, прежде чем разрезала золотистый полукруг и поднесла ко рту первый сочный ломтик.

Реймонд тоже приступил к завтраку.

— Барбара, я должен извиниться перед вами за то, что произошло вчера ночью.

Барбара с опаской посмотрела на него. Вот уж от Реймонда Адамса она никак не ожидала услышать извинений.

— Я чертовски устал, — продолжал магнат, — а вы и впрямь встретили меня так, словно я вернулся из крестового похода. Но это, конечно, отнюдь не повод… Вместо того чтобы дразнить вас, мне следовало все вам объяснить. А теперь меня мучает совесть, как будто я завлек вас сюда обманом.

Барбара едва не подавилась гренком. Это твой шанс, сказала она себе. После таких слов самое время улыбнуться и заметить: пустяки, пустяки. Кстати, раз уж вы сами об этом заговорили, мне тоже есть в чем покаяться. Но слова намертво застряли в горле.

— Разумеется, — продолжал тем временем Адамс, — даже агентство не совсем четко представляет себе, что мне нужно — разве что в самых общих чертах. В такой ситуации, как легко догадаться, мне нежелательно, чтобы подробности стали известны. Но я уверен, что вы все сделаете, как надо, и…

У его локтя возник Уилкинсон с кофейником.

— Сэр, мистер Бартлет в вестибюле и настаивает, что должен немедленно переговорить с вами.

Барбара почувствовала, что в лице ее не осталось ни кровинки. Даже не глядя на Адамса, она знала, что тот наблюдает за ней, и ощущала на себе его заинтересованный взгляд.

— Какого черта он тут делает? Ему полагается безвылазно сидеть в Далласе и заниматься… — Краем глаза Барбара заметила, как между бровей у Адамса пролегли грозные складки. — Пусть поднимется, Уилкинсон.

Барбара закусила губу и потупилась: пальцы непроизвольно крошили кусочек гренка.

— Барбара. — Голос Реймонда Адамса звучал настойчиво. — Вам что-нибудь известно?

Впрочем, ответить она не успела бы, даже если бы заранее заготовила какое-нибудь правдоподобное объяснение: в это мгновение в комнату буквально ворвался Майкл Бартлет. Очевидно, у него не было сил ждать в вестибюле. Он затормозил на краю геометрически правильного ковра и гневно воззрился на Барбару.

— Итак, вы здесь!

Со вчерашнего дня личный секретарь мистера Адамса изменился до неузнаваемости. Казалось, он похудел на десять фунтов, поблек и по меньшей мере неделю не высыпался. Правда, в сравнении с загаром и габаритами его шефа любой другой мужчина показался бы бледным заморышем…

Возьми себя в руки, мысленно приказала себе Барбара. Ситуация может стать опасной.

— Разумеется, она здесь, — откликнулся Адамс. — Ну и что? Разве не ты ее прислал?

Майкл Бартлет нервно переступил с одной ноги на другую.

— Ну… в некотором роде, да.

— Так в чем проблема?

— Она самозванка, мистер Адамс. Агентство ее не посылало.

— Ты не проверил? — Голос Адамса звучал почти ласково.

Кадык у личного секретаря заходил ходуном. Реймонд вздохнул.

— Присаживайся, Майкл. Выпей кофе и давай с самого начала.

Майкл втиснулся в кресло напротив Барбары.

— Ну, было уже поздно, — начал бедняга. — Я весь день прождал представительницу агентства и поэтому, когда снизу позвонил клерк и сказал, что она приехала…

— Ты поверил ему на слово?

— Я воспринял это как само собою разумеющееся. Эта особа отвечает вашему описанию…

— Какому описанию? — выпалила Барбара. И вспомнила, как клерк за стойкой, беседуя по телефону, отчетливо произнес слово «блондинка». Не расслышав остальное, она еще удивилась, с какой стати речь зашла о цвете ее волос. — Значит, вы предпочитаете белокурых красавиц, мистер Адамс?

— Иногда, под настроение, — отозвался Реймонд. — Однако в этот раз я имел в виду конкретное лицо.

— Если мне не изменяет память, вы сказали, что не возражаете против замены.

— Несущественно. Я просто подумал, что Мими могла бы…

— Мими?! — воскликнула Барбара. — Женщина, которую вы ждали прошлой ночью, отзывается на имя Мими?

Адамс свирепо воззрился на нее. Если можно было бы испепелить взглядом, Барбара мгновенно превратилась бы в горстку пепла.

— Как бы там ни было, — продолжал Майкл, — я действительно подумал, что это замена. Вы же велели передать агентству, что если Мими занята, то сойдет любая другая. Кроме того, при ней была довольно объемная сумка, и она явно знала, что делает.

— Вот в это я охотно готов поверить, — процедил Адамс сквозь зубы. — Вы, видимо, очень талантливая актриса, Барбара. Но что заставило вас ломать эту комедию?

Барбара пожала плечами.

— Любопытство. — В сущности, это была правда.

Адамс никак не отреагировал на подобное высказывание, но во взгляде явно читалась неудовлетворенность.

— Что же произошло потом, Майкл?

— Я усадил ее в лимузин, закончил работу и поехал домой, а потом на вечеринку. Там меня разыскал клерк и сообщил, что явилась какая-то женщина и хочет меня видеть. Пришлось вернуться в офис — узнать, что ей понадобилось.

— Прямо с вечеринки? — переспросил Реймонд. — Какое самопожертвование!

На скулах Майкла заходили желваки, и он наконец признался:

— После вечеринки. Обнаружилось, что новоприбывшая и есть представительница агентства. Произошла ошибка, ей дали неверный адрес, и она проискала меня весь день. Тогда я понял, что эта женщина не та, кем назвалась. — И проштрафившийся секретарь ткнул в сторону Барбары пальцем.

— Я никем не называлась, — уточнила Барбара. — Сказала только имя. Вы сами пришли к неправильным выводам.

Майкл обернулся к своему боссу.

— Я сразу принялся звонить, но в отеле вас не оказалось. Потом подумал, что вам будет не по душе, если я стану распространяться о деталях — даже в разговоре с Уилкинсоном.

— Вот здесь ты не ошибся.

— Поэтому купил билет на первый же рейс и поспешил сюда.

Адамс откинулся на спинку стула, взяв в руку чашку с кофе.

— Майкл, а что сталось с той, другой?

— Ее зовут Нора. Она ждет внизу.

— Зачем?

— Зачем? — эхом отозвался Майкл, словно не веря своим ушам. — Но я думал, когда вы узнаете, что эта женщина самозванка…

Барбара приготовилась выслушать еще многое в свой адрес, но Майкл почему-то умолк. Может быть, он не знает самого худшего?

Реймонд Адамс потянулся к кофейнику и снова наполнил свою чашку.

— Ты рассказал Норе о работе?

Майкл покачал головой.

— Разумеется, нет. Сказал только, что вы поговорите с ней сами, но обронил слово «фотомодель». И все.

Фотомодель, подумала Барбара. Зачем Адамсу фотомодель?

— Иногда, Майкл, — задумчиво протянул Адамс, — в тебе заметен проблеск, этакий слабый проблеск интеллекта.

— Спасибо, сэр. — В голосе личного секретаря прозвучала нотка облегчения.

— Поскольку Нора пребывает в неведении, — рассуждал вслух Реймонд, — ничего страшного не произошло. Забери ее обратно. Скажи, что место уже занято, извинись за меня и заплати по стандартным расценкам за потраченное время, ну, сколько там платят фотомоделям. Потом позвони в агентство, которое ищет таланты, и сообщи, что больше мы в их услугах не нуждаемся. На том и покончим.

— Но… что вы задумали, сэр? Вы отказываетесь от своего замысла?

— О нет. Барбара отлично подойдет. Я уже начал рассказывать ей…

— Ох, нет, только не это! — вскричал Майкл. — О Каролине Стайн, о ее нелепых баснях — обо всем? Мистер Майкл…

Сердце в груди у Барбары дрогнуло и остановилось. Неужели! Именно такого момента она и ждала. Значит, действительно интуиция не подвела, и теперь можно возвращаться в редакцию с доработанной статьей.

Конечно, надо было сообщить Адамсу о своей причастности к прессе, прежде чем задавать вопросы. Но ведь вопросов-то она и не задавала! А журналист вовсе не обязан объявлять о себе, если всего лишь прислушается к разговору, так? К тому же…

Вдруг в мозгу будто что-то щелкнуло, и Барбара поняла, для чего Реймонд Адамс вздумал нанять блондинку и привезти ее в Майами. Изумительный замысел, смелый ход! Такая интрига вполне в духе этого человека.

— Вам была нужна актриса, верно? — тихо произнесла Барбара. — Не фотомодель, нет. Вы задумали иное: она должна сыграть роль вашей новой пассии и убедить всех в том, что утверждение Каролины Стайн — выдумка чистой воды и вы на этой певичке не женитесь. Таким способом вы смогли бы всех оставить в дураках, не посвящая никого в свою личную жизнь, верно?

В глазах Реймонда блеснуло уважение. Это близко к истине.

— Вы наживете себе массу неприятностей. Как только газеты заинтересуются…

Но Адамс уже не слушал, быстро обернувшись к Майклу, он произнес:

— В самом деле, почему бы не использовать Барбару? Она смышленая, сообразительная и выглядит вполне убедительно, это же очевидно. Более того, уже знает, что происходит. Зачем посвящать в тайну лишнего человека?

— Это очень лестно, но… — попробовала вмешаться Барбара.

— Но сэр, она… она не просто самозванка, — перебил ее Майкл. — Она журналистка!

Да, она недооценивала своего противника. До последнего мгновения секретарь старался защитить себя, скрывая от босса самое худшее. Девушка искоса взглянула на Адамса. Лицо его казалось отлитым из стали.

— Это так? — ледяным голосом проговорил он.

Барбара кивнула.

— Ваш секретарь представил дело так, будто я занимаюсь преступной деятельностью.

— Это она написала прошлогоднюю статью в «Даллас трибюн», — услужливо подсказал Майкл.

— Эту пакость? — Глаза мистера Адамса метали молнии.

— Неправда! — запротестовала Барбара. — Статья была очень лестной.

— Тут наши мнения расходятся. Вы сказали, что вами двигало любопытство, — размышлял магнат вслух. — Странно, что мне не пришло в голову спросить, откуда вы узнали о происходящем? У вас личный осведомитель в агентстве талантов?

— Ну что вы! Просто я случайно оказалась в вашем особняке в нужный момент: происходило что-то явно интересное, и я включилась в игру. Хотела задать вам несколько вопросов о ваших взаимоотношениях с Каролиной Стайн. Кстати говоря, у меня осталось еще несколько вопросов. Раз уж зашла речь…

— Наш разговор разглашению не подлежит! — Окрик Адамса прозвучал резко, как удар хлыста.

— Нельзя объявлять сведения «не подлежащими разглашению» после того, как беседа состоялась, — терпеливо объяснила Барбара. — Об этом договариваются заранее.

— Как мы могли договориться, если вы не представились?

— Вы не дали мне такой возможности. Прошу прощения, мистер Адамс, но все, что произошло этим утром, подлежит разглашению.

— Да? — В голосе послышались вкрадчивые нотки, почему-то показавшиеся более зловещими, нежели гневный окрик. — Вы в этом твердо уверены?

Барбара кивнула, изо всех сил стараясь, чтобы не дрожал подбородок. Ей нечего бояться! Правота на ее стороне, против фактов даже знаменитый Реймонд Адамс бессилен.

— Абсолютно. Я вправе написать обо всем, что видела и слышала здесь.

Адамс не ответил, в углах его губ появились жесткие складки. Наверное, так он выглядит в те редкие моменты, когда срывается важная сделка.

— Майкл, — мягко проговорил магнат, — несколько минут назад я говорил о редких проблесках интеллекта? Увы, сегодня не тот случай. Ты уволен.

— Это несправедливо, мистер Адамс! — быстро возразила Барбара.

— Неужели! Может быть, возьмете всю вину на себя?

— Вовсе не собираюсь брать всю вину на себя, — отмахнулась Барбара. — Просто вы поступаете опрометчиво. Не знаю, сколько лет Майкл на вас работает, но видно, как он предан вам…

Адамс разглядывал девушку словно на ядовитую змею, свернувшуюся кольцом на его обеденном столе. Однако не замедлил согласиться.

— Возможно, вы и правы. Я и впрямь поступаю опрометчиво. Майкл, забери ту особу, что ждет внизу, и отвези ее назад в Даллас. А после считай, что ты уволен.

Майкл нервно глотнул и потупился.

— Да, мистер Адамс.

— Погодите, — снова вступила Барбара. — Разве эта женщина вам больше не нужна? Вы отказываетесь от своего замысла?

Адамс улыбнулся, но эту улыбку никто не назвал бы приветливой.

— А зачем она мне? У меня есть вы. — И жестом указал Майклу на дверь.

Барбара фыркнула.

— Еще чего! Я вам не подойду.

— Боюсь, что это уже несущественно. Я не могу вас отпустить. Вы слишком много знаете.

Бешеный стук собственного сердца едва не оглушил Барбару. Она попробовала взять себя в руки.

— А если я пообещаю никому ничего не говорить?

— И вы надеетесь, что я вам поверю? Лучшего исхода событий и желать нечего… вам, разумеется. Две минуты назад вы объявили, что напишете обо всем без исключения.

— Нет же! — Под мрачным, недоверчивым взглядом девушка смешалась и пробормотала: — Я не это имела в виду.

— Неважно. Все равно вы останетесь здесь, под моим бдительным присмотром. Теперь, когда вы сами мне навязались, я могу воплотить мой замысел в жизнь и вы сыграете главную роль.

— А если я откажусь?

— У вас нет выбора.

— Вы не можете держать меня здесь как пленницу. — Барбара напряглась, стараясь вспомнить какой-нибудь убедительный юридический термин. — Это незаконное лишение свободы.

— Я бы назвал это сдельной работой, — протянул Адамс. — Условия найма, конечно, несколько необычны, но думаю, вы согласитесь, что дополнительные льготы с лихвой компенсируют…

— Это похищение!

— А то, что пытались осуществить вы, называется мошенничеством. — Ровный голос таил в себе угрозу.

Барбара закусила губу. Он прав! Скорее всего, так и есть. Но девушка не собиралась сдаваться без боя.

— Вовсе нет. Я никому не лгала. Даже не воспользовалась вымышленным именем. Просто не вдавалась в подробности.

Адамс не соизволил ответить, он просто глядел на девушку так, словно не верил своим ушам.

— Я заплачу за перелет и все остальное, — предложила Барбара. Невзирая на все усилия, ее голос слегка дрожал.

— С лихвой заплатите, — пообещал Адамс. — И начнем сегодня же вечером с краткого визита в казино — этого достаточно, чтобы возбудить всеобщее любопытство. — Магнат отодвинул стул и поднялся.

— Это недальновидно, — заметила Барбара. Если сейчас вы меня не отпустите, я выполню то, о чем вы просите, а потом напишу обо всем, не упуская ни одной компрометирующей детали. И вы станете всеобщим посмешищем.

Адамс усмехнулся, настроение его явно улучшилось.

— Не я один. Попробуйте напишите, и тогда я объявлю, что вы брошенная любовница, одержимая жаждой мести. Думаю, что в этом случае я не без удовольствия нарушу свое правило никогда не беседовать с прессой. Учитывая случай с Каролиной, как вы думаете, кому поверят газетчики?

Реймонд Адамс вполне способен на такое. Вот это будет сенсация! Никто не поверит ни одному ее слову, если миллионер нарушит обычное молчание и опровергнет версию журналистки. Даже бульварные газеты, где заплатили бы ей за «исповедь» из любви к пикантным подробностям, не поверят, что она говорит правду.

А на карьере можно будет поставить крест. Кому нужна журналистка, утратившая доброе имя?

Выбора у нее действительно нет. Но, может быть, удастся хоть что-то выгадать, если не терять головы.

— Убедили. Останусь и постараюсь сыграть роль как можно лучше…

— Почему-то с самого начала мне показалось, что в конце концов вы станете более покладистой.

— …Если вы дадите мне официальное разрешение написать вашу биографию. Правдивую повесть о вашей жизни, — не переводя дыхания, закончила девушка.

Опершись руками о стол, Реймонд воззрился на Барбару.

— У вас хватает нахальства ставить мне условия? Вы сыграете роль и, черт вас побери, сыграете ее на высшем уровне. Иначе я обвиню вас в незаконном вторжении в чуждой дом, в мошенничестве и воровстве.

— Это гадко! Ничего подобного я не делала! — Хотя надо признать, что она виновна и в незаконном вторжении, а возможно, и в мошенничестве. — Разве я что-то украла?

— Неужели это так важно? Я что-нибудь придумаю.

Конечно, достаточно подложить пару никчемных пустяков ей в сумку. Даже нож и вилка, которыми она ела омлет, сгодятся для того, чтобы завести дело на самозванку: повсюду ее отпечатки пальцев.

Магнат наклонился над Барбарой, твердые ладони легли ей на плечи.

— Забавно, ночью вы заявили, будто я с лихвой отплатил вам за обманутые ожидания, — задумчиво проговорил Адамс как бы себе самому.

— Что же тут забавного?

Адамс зловеще улыбнулся.

— Запомните, Барбара, до настоящей мести дело еще не дошло. Но дойдет — поверьте моему слову.