Как заводили трофеи в гавань, я уже не видел, очнулся в другом месте. Почему-то в военно-морском госпитале, а не в армейском.
Надо сказать, очнулся легко, как будто после долгого сна. Рядом сиделка, лет сорока на вид, в костюме сестры милосердия. Она сразу проверила меня и убежала за врачом. Два врача меня осматривали и опрашивали, сообщили, что пулю из плеча уже вынули, разворотили конечно же, но сказали заживёт. Конечно, заживёт, сам и излечу. Ещё на другие раны швы наложили. А так меньше суток я без сознания. Вечер уже, снаружи темно. Сегодня утром привёл трофеи, их в порту к пирсам поставили, чтобы все любопытные могли изучить со стороны. Там работали офицеры штаба Тихоокеанского флота. А японцев собрали и вполне торжественно похоронили, недавно закончили. Ну и я стал самым знаменитым офицером в Порт-Артуре, как и думал. В общем, состояние так себе, голова кружится, но в принципе нормально. Пить хотелось, напоили и накормили кашей, моё состояние вполне стабильно, разрешили посещения. Первым был штабс-капитан Иволгин. Светясь радостью, тот сообщил, что документы на дом в столице оформлены как надо, у нотариуса. Как буду в столице, переоформлю. Граф уже телеграфировал домой, что дом теперь их семье не принадлежит. Там будет их слуга следить за особняком, и, когда я прибуду, официально, как и положено, передадут мой выигрыш. Ну и вернул мои тридцать тысяч. Мы немного пообщались, когда прибыли два офицера из штаба флота, один капитан первого ранга, второй второго ранга. Вот и стали вести опрос, попросив поминутно описывать сам захват миноносцев. Причём они мне сообщили, что я действовал по приказу адмирала Алексеева, о чём был оформлен приказ, ему уже дали ход. Хитрые какие, приказ написали, если бы ничего не получилось, порвали бы, а раз вышло, наместник на коне. Уже телеграфировали в столицу, самому императору, о таком событии, так что мне стоит ждать благодарностей от Николая. Описали всё в лучших тонах, поэтому посоветовали подтвердить, что я действовал по приказу Алексеева. Согласился, куда деваться? Да и не стоит мне это ничего.
Два часа мурыжили, но распрощались, и я вскоре уснул, устал. А там дальше закрутилось. Две недели я лежал в госпитале, плечо восстанавливал всеми силами, работая опцией лечения. Шикарный опыт получил, видел свои ошибки и исправлял, так что заживлю быстро, врачи дивились, конечно, но не сильно, бывает такое. Ещё говорят – как на собаке заживает. Надо сказать, за эти две недели я был изрядно осыпан милостями. Правило, кто захватил, тот и принимает командование кораблём, не изменили, оно вписано в устав военно-морского флота несколько веков назад и не изменено до сих пор, хотя об абордажах забыли. Тут же один человек взял не один, а два боевых корабля. Такого и не упомнит никто. За границей это тоже не слабо обсуждали. Да, всего лишь миноносцы, но эскадренные и довольно скоростные. Хорошее приобретение нашему флоту. Со мной же возникла заминка по той причине, что устав касался моряков, а я из пехоты. Это вообще другой род войск. Как всё обдумали и поступили в столице? Первое: за захват вражеского корабля «Оборо» прапорщик Иванов возводится в наследуемое дворянское достоинство, с изменением фамилии на Ивановского. Также награждается Золотым оружием, с надписью «За храбрость», и возводится в чин мичмана, с переводом его в Морской Корпус с внесением в списки офицеров. Далее, за захват «Ниджи» дворянин, мичман Ивановский, как военный моряк, согласно своду правил, принимает командование над захваченным кораблём с присвоением чина лейтенанта. А также за храбрость при захвате корабля, с ранениями в бою, награждается орденом Святого Георгия четвертой степени. Я стал первым награждённым на этой войне этим орденом, что тоже войдёт в историю. Обычно Георгиевский комитет рассматривает заявки довольно долго, а тут за считанные дни. То есть я уже числюсь в списках награждённых, могу заказать у ювелира выделку себе ордена.
Много дали? А вы идите, захватите два вражеских корабля, повторите это, тогда и будете говорить, что слишком осыпали наградами. Были и такие, мне Иволгин, что раза три приходил, так, поболтать, рассказывал об этом. Кстати, мы теперь одного звания. Ко мне вообще паломничество устроили, от купцов были, что из уважения ко мне за свой счёт снарядили меня полностью, форму заказали, оплатили материал и работу портного, награды тоже они заказали, кортик, как Золотое оружие, с клюквой ордена Святой Анны четвертой степени. Действительно полностью снарядили. Разный люд был, дворяне тоже. Чаще прибегал мичман Волков, мой старпом.
Да, «Ниджи» теперь мой боевой корабль, всё так, как я и предполагал, меня всё же поставили командовать боевым кораблём, одним из трофеев, причём как хитро вывернули, с первым я ещё не моряк, а со вторым уже, да ещё провели дважды в повышении чина. Мичман сначала, и сразу в лейтенанты, что соответствовало званию для капитана такого корабля. Что по названиям, они остались прежними, таковы правила русского флота. У нас в эскадре есть броненосец «Ретвизан», его недавно торпедировали, так вот, назван в честь шведского линейного корабля, захваченного когда-то давно, и это название потом носили ещё несколько русских тяжёлых кораблей. Так что ещё два трофейных названия в будущем будут носить военные корабли, когда эти трофеи спишут или они погибнут. Правила такие, Волков пояснил, я не знал. Ещё был адъютант адмирала Алексеева. Тот доволен всем был и сообщил, что мне дали всё, что я честно заслужил, но и отработать придётся. В смысле, после войны поеду в столицу, в единственное в стране морское училище. А то лейтенант, военный моряк, а ничего не знаю. Подтвердил это решение. Меня тут поднатаскают, а учиться в столице буду. Угу, в отставку я выйду, но последнее мысленно сказал, пусть думают, что хотят.
Вот так я и стал командиром корабля, но побывал на нём дважды. Когда форма была готова, всё получил, возили к пирсу, принимал командование. Флаг подняли, это торжественно проходило, Алексеев присутствовал. Командой уже пополнили, три офицера дали. Потом меня обратно отвезли, я ещё лечился.
«Оборо» пока принял другой офицер, с номерного миноносца перевели. Кстати, мы парой работать будем, тот старшим в паре стал, лейтенант Вознесенский. Когда меня выписали, он как раз капитана второго ранга получил. Он вполне выслужил этот чин, опытный офицер, не менее опытным был и Волков, его тоже назначили ко мне как уже по сути состоявшегося капитана, но захватил корабль не он, а я, вот и будут учить и наставлять. Поправлять, если надо. Я старший, Волков мой зам. Причём тот проверил мои знания штурмана и признал их очень высокими, хоть сейчас сдавай на патент штурмана, что, кстати, посоветовал сделать, если буду во Владивостоке. Там есть учебное заведение гражданских моряков. Конечно, не военное, но патент есть патент. Вот такие дела.
А так я лечился, ещё меня засыпали благодарностями, многие вкусняшки присылали. Я всё в большое хранилище убирал. К слову, там ещё свободно сто семнадцать тонн. Да, не так и много я заполнил, самая тяжёлая – это джонка. Как бы то ни было, с виду шрамы остались, но плечо я хорошо подлечил, ещё пару месяцев неспешной работы, и окончательно уберу последствия ранения.
После выписки я устроился в каюте капитана «Ниджи», все мои вещи уже были тут, ну и матроса выделили в качестве денщика. Их тут вестовыми называют.
Самое главное – ресторация заказана, уже все извещены, проставляюсь, как говорится, за чин лейтенанта, награды и дворянство, всё в сумме. Народу должно быть много, даже наместника Алексеева, да и Кондратенко я пригласил. Последний с семьёй приехал. Иволгин обязательно, парни с батареи Электрический Утёс. Отлично отдохнули, хотя я и рано ушёл, устал. Конечно же расспрашивали о пари, как всё проходило. Точнее, как я выполнял приказ Алексеева и захватил японский боевой корабль. Но все тут точно знали, из-за чего всё началось. Жаль, ротмистра того не было, граф уже убыл в столицу, закончив порученные дела. А так я отделывался байками, хотя мои рапорты напечатали в газетах, включая столичные. Там довольно подробно всё описали.
Поскольку помнили моё музицирование, то попросили что-нибудь исполнить. Я в большом зале и исполнил те три песни, что ранее пел, и ещё две. Мужчинам очень понравились «Кони привередливые» и «Банька по белому». Хорошо с перерывами, потому как желающих выступить было немало, и можно было отдохнуть. После выступлений мне подарили чёрную лакированную семиструнную гитару. Испанскую. У меня такая была в прошлой жизни, хотя гриф чуть другой, но звучание практически совпадает. Эта гитара осталась в моей комнате бункера, на момент моего переноса в это тело. Дмитрий отказался отправлять имущество моё в тот мир, куда я ухожу. Времени мало было, он только своим перекидывал.
Знаете, я даже растрогался. Бережно придерживая гитару, на пролётке направился к пирсу, где стоял мой корабль. Кстати, под охраной двоих часовых. Я сразу распорядился, как принял миноносец. А ночами их даже пять, при унтере. Я опасался диверсий, японцев в городе много… Довёл это до команды, поэтому сторожили наш трофей очень серьёзно, у трапа вооружённый матрос и на палубе наблюдатель. У команды «Оборо» так же, там правильно восприняли моё предупреждение на этот счёт. Охраняли солдаты гарнизона.
Надо сказать, быть капитаном не просто, много бюрократии, я по сути первую неделю, как назначили командиром «Ниджи», ещё находясь в госпитале, начал учиться и разбираться в этом, а как выписали, уже в штабе эскадры сидел. Там мне выделили стол в одном из кабинетов, и два штабных офицера всему и учили, многим ухваткам и хитростям тоже, давали урезанный материал, что мне обязательно нужно было знать. Даже не то, как водить корабль в бою, тут Волков поможет, а как следить, чтобы на корабле всё было в порядке. Питание для матросов запасено, уголь и боеприпасы тоже.
Потом команда осваивала трофей, как и команда «Оборо», сначала учились ходить по рейду, маневрируя среди боевых кораблей эскадры, что давало немало в практике маневрирования, даже выходили в море трижды, разгонялись до предельной скорости. Так вместе с «Оборо» и выходили. Японцы пытались подловить, перехватить, но мы сбегали под защиту крейсеров. «Аскольд» с «Баяном» выходили. «Истребители» были в отличном состоянии, особо мы ничего не меняли, только флаги да названия, закрасив иероглифы, нанеся уже на русском языке. Оба миноносца вошли в первый дивизион миноносок.
Так и шло время до начала марта… Обе команды «истребителей» вполне активно освоили трофеи. И вот прибыл поезд с адмиралом Макаровым. Я не встречал, «Ниджи» получил первое боевое задание. Эти сутки он в охранении на фарватере стоит, до утра следующего дня; так что служба у меня.
А вот приказ на охранение удивил. Корабли такого класса, как наши японские трофеи, используют для разведки, обходов корейского побережья, связи с Владивостоком, но никак не в отстое на фарватере, для этого номерные миноносцы есть, раза в три меньше моего корабля. В общем, задание странное, но выполняю. Думаю, кто-то из недоброжелателей в штабе эскадры подсуетился и убрал меня, чтобы не участвовал во встрече адмирала. А я мог и сходить. Впрочем, не знаю, кто мне так помог, но это даже хорошо. Бункеры полны отличного угля, скоро ночь, и я решил сбегать к японской сторожевой группе кораблей, что наблюдали за нашей эскадрой, и под покровом ночи атаковать. Зря, что ли, столько тренировались, включая учебные заходы на пуски мин. Коряво, но уже получается, почему бы и не попробовать? Атакую самую крупную цель и вернусь. Планы пока такие. Только вот что я вам скажу, думаю, моя авантюра последняя на этой войне. Конечно, понимаю, мало ли что ещё будет, но я решил больше не рисковать, дважды по-крупному рискнул, точнее один раз уже, второй в планах, и хватит; имя себе сделал, в анналы вписал – достаточно. Я вообще не понимаю, как решился на авантюру с захватом миноносца. С чего это приключения в одном месте взыграли? Мне, конечно, повезло, крупно повезло, что выжил, но везение не может длиться вечно. Тут есть шансы ночью атаковать и уйти на скорости, благо «Ниджи» тридцать один узел на пределе вполне даёт, но этого достаточно, а дальше пусть уже русские моряки победу куют. Я сделаю немало, подавая им пример, а потом уступлю дорогу к славе.
Вот такие дела. На борту дежурит вахта, корабль дрейфует недалеко от минного поля. Волков старший, остальная команда спит. Я тоже лёг, приказал разбудить в восемь вечера, когда уже достаточно стемнеет, а в последние дни из-за низких туч очень тёмные ночи. Это моим планам на руку.
А вообще я не многие свои довоенные планы выполнил, например, кубышки военных инженеров не прихватил. Просто времени не было. А уж командиром корабля стал, так совсем не до этого. К Анне не ходил после ранения особо. Что там всего два раза? А когда? Я постоянно занят. К Макарову не вызывали, как я опасался. Тот мог познакомиться с командирами кораблей, да со мной пообщаться, всё же я прогремел на всю Россию, вон от родственников сколько телеграмм, но, к счастью, адмирал планов моих не нарушил, видимо на завтра отложил. Это хорошо.
Как видите неплохое начало, не хотелось бы налажать и всё добытое спустить в унитаз. Я теперь имею дворянство, патент осталось получить в столице, в данном случае его выдаёт лично император, награды, офицерский чин, немалое уважение среди молодых офицеров. Те, что постарше, в основном нейтрально ко мне относятся – сиволапый вылез из низов. Но даже они признавали, что наградили за дело. И ещё, от меня явно ждали новых безумств, вроде захвата этих трофеев… Я так прикинул, почему бы и нет, но без сильных рисков, поэтому эту ночную операцию готовил уже девятый день. А так, последние недели, до прибытия Макарова, я активно тренировал команду, сам учился, и надо сказать, немало узнал, по сути готовился к этому дню. Надеюсь смогу удивить, эта ночь покажет.
Разбудили вовремя, команда приняла пищу, офицеры тоже, и дальше я велел сниматься с якоря. Да, ночью на якоре стоим. Велел начать движение, подняв пары. Команда стала выполняться, когда ко мне, а мы на мостике находились, я ёжился в шинели (ну мерзлявый я), подошёл Волков.
– Господин лейтенант, мы уходим?
– Да, к сторожевым кораблям японцев, хочу атаковать самый крупный.
Пока было время приёма пищи, я уже поднял в небо коптер и увёл его на разведку, тот и сейчас там круги наматывал. Японцев было довольно много, но броненосцев Того там не было. А было два броненосных крейсера, уверенно опознанных мной как «Касуга» и «Ниссин». Итальянские крейсера, что японцы получили, когда война началась. Команды их ещё осваивали, думаю, у них ходовые испытания, приближённые к боевым. Как наши команды, на трофеях тренируют. Наш флот пассивно себя ведёт, так что японцы особо ничем не рисковали, если что, крейсера сбегут. Также увидел два бронепалубных крейсера, авизо, и аж шесть миноносцев, четыре крупных, класса «истребителей», и два более мелких, наверное, номерные. После захвата двух японских эскадренных миноносцев японцы очень серьёзно подошли к тому, чтобы больше не допустить такого, да прикидывали как вернуть их. Если не вернуть, так хоть потопить. А я подслушал совещание на борту броненосного крейсера под флагом адмирала Дэвы, он и командовал операцией, совещание прошлой ночью проходило. Ему для усиления временно «итальянцев» и дали. Так вот, номерные миноносцы будут играть роль жертв, а четыре крупных уже загонной охотой займутся, чтобы отрезать нас от Порт-Артура. Пока операция готовилась. А утром завтрашнего дня и приступят, малые миноносцы будут маячить и попытаются вызвать погоню, дальше дело техники. Не удастся заманить именно трофейные, так и русские миноносцы если попадутся, то тоже хорошо. Японцам нужны были хоть какие-то победы.
Волков же задумался на мой ответ и осторожно спросил:
– У нас есть приказ на атаку?