Один день в парке ужасов

1

Мы и представить себе не могли, когда входили в ворота парка ужасов, что через несколько часов все будем лежать в гробах!

В нашей семье Моррис я самая спокойная. Про меня всегда говорят: «Лиззи ничем не проймешь». Ладно, попробую рассказать эту историю без истерики. Только боюсь, не получится…

Мы никогда не думали, что окажемся в этом ужасном парке. Да что там говорить – мы даже не подозревали о его существовании! Просто решили съездить в зоопарк.

Встали с утра пораньше, влезли впятером в маленькую папину «тойоту» и покатили. Папа, естественно, забыл взять карту. Но мама сказала, что мы и так все найдем – ведь там везде сплошные указатели.

Однако мы давно уже должны были доехать до места, а никаких признаков зоопарка не обнаруживалось.

Папа рулил, мама сидела с ним рядом, мы втроем – сзади. Я и мой брат Люк по бокам, а Клай, друг Люка, посерединке.

Меня совсем затиснули в угол. Вернее, я сама затиснулась, потому что находиться рядом с Люком абсолютно невозможно. Особенно в машине. В нем чересчур много энергии, хотя ему только десять лет. И вообще он ужасно глупый.

Чем дальше мы ехали, тем больше он всех нас доставал. Сначала подрался с Клаем. В такой-то тесноте! Потом они стали бороться – кто кого перетянет. И до того меня затолкали, что я взбесилась и начала орать.

– Давайте поиграем в алфавит, – предложила мама. – Посмотрите-ка в окно. Кто какие буквы видит?

– Нету там никаких букв, – заныл Люк. – И указателей нету.

– И вообще ничего нету, – поддакнул Клай.

Ну, это точно. Мы как раз ехали по пустынным полям. Только кое-где торчали скучные деревья. И все. Абсолютная пустота.

– Мне кажется, здесь надо повернуть, – сказал папа.

Но вместо этого он стянул с головы бейсболку и поскреб свои редкие желтые волосики:

– Впрочем, кажется, я сюда уже поворачивал.

Папа у нас единственный блондин. И мама, и я, и Люк – все с темными прямыми волосами, голубоглазые. А папа будто не из нашей семьи. Мы трое – высокие, тонкие, белокожие. А он маленький и ширококостный, с круглым и почти всегда красным лицом. Я люблю над ним подтрунивать: он выглядит как настоящий боксер, ни за что не догадаешься, что он управляющий банком.

– Да, теперь я уже не сомневаюсь, что мы здесь были, – удрученно повторил папа.

– Трудно сказать, – отозвалась мама, оглядывая пустынные поля. – Кругом все одно и то же.

– Успокоила, – пробормотал он.

– А что я еще могу сказать, если ты забыл на кухонном столе карту? – огрызнулась мама.

– Может, это ты ее забыла, – парировал папа.

– Только мне и забот, что следить за картой! – взорвалась мама.

– Кончайте базар, – вмешалась я.

Если они сцепятся, их не остановить. Лучше уж сразу на них прикрикнуть, пока не распалились.

– Я Взбесившийся Щипатель! – вдруг завопил Люк.

Он издал боевой клич и стал без остановки щипать Клая за бока и за руки.

Этот его бзик я больше всего ненавижу. Мне оставалось только радоваться, что я не сижу с ним рядом. Единственный способ успокоить Люка в этот момент – врезать ему как следует по шее. А Клай стал визжать и хохотать. Для него любой прикол Люка – это класс. Он всегда в восторге от дурацких штучек моего брата. Неудивительно, что и Люк от него в восторге.

И они давай щипаться изо всех сил. Потом Люк толкнул Клая на меня.

Я как заору:

– Не приставай! – И отпихнула Клая обратно. Хотя знала, что им только этого и надо.

А что еще оставалось делать? В машине было ужасно жарко, мы ехали уже несколько часов.

– Лиззи! Мальчики! А ну-ка охолоните! – скомандовал папа.

– Так сейчас не говорят: «охолоните», – спокойно и вежливо ответила я.

Папа ужасно разозлился. Прямо заревел, как бык, и сразу стал весь ярко-красным. Естественно, я понимала, что он злится не на меня, а на то, что никак не может найти дорогу в зоопарк.

– Ну-ка, все сделали самый глубокий вдох и замолчали, – потребовала мама.

– Ай!.. А он опять щиплется! – взвизгнул Клай и изо всех сил пихнул Люка.

– Это он щиплется! – еще громче завизжал Люк и тоже его пихнул.

Мальчишки иногда бывают настоящими кретинами.

– Эй, смотрите, какой-то знак! – воскликнула мама.

Впереди действительно появился большой зеленый щит. Клай с Люком перестали щипаться. Папа вытянул шею над рулем и, глядя сквозь лобовое стекло, прищурил глаза.

– Ну что, там написано, где зоопарк? – спросил Люк.

– И где мы находимся? – подхватил Клай. Проезжая мимо щита, мы успели прочитать: «Сдается в аренду».

Все хором издали разочарованный стон.

– Бешеный Щипатель идет в атаку! – закричал Люк и яростно ущипнул Клая за руку.

Я же говорила, что от него не отвяжешься.

– По-моему, эта дорога вообще никуда не ведет, – сказал папа и нахмурился. – Придется вернуться на шоссе. Если, конечно, мы его найдем.

– Мне кажется, гораздо умнее спросить у кого-нибудь дорогу, – предложила мама.

– Спросить дорогу? У кого-нибудь?! – взорвался папа. – Да разве здесь есть хоть кто-нибудь?!

Он снова побагровел и взял руль левой рукой, чтобы погрозить кулаком неизвестно кому.

– Я имела в виду, если встретится автостанция, – миролюбиво сказала мама.

– Автостанция! – Папа потерял всякое терпение. – Да здесь даже растительности нет!

Он был прав. Я взглянула в окно. По обеим сторонам дороги – только белый песок. Солнце уже так жарило, что песок блестел до боли в глазах. Можно было даже подумать, что это снег.

– Похоже, мы слишком забрали к югу, – сказал папа. – А там сплошные пустыни. Надо поворачивать на север.

– Да, давай назад, – согласилась мама.

– Мы что, заблудились? – испуганно спросил Клай.

Я давно знаю, что он не из храбрых. Его напугать – раз плюнуть. Однажды я подкралась к нему в темноте у нас во дворе и прошептала: «Клай!» Он так газанул со страху, что чуть не выскочил из собственных ботинок.

– Пап, мы заблудились? – повторил и Люк.

– Похоже на то, – как ни в чем не бывало ответил папа. – Самым безнадежным образом.

Клай охнул и заерзал на сиденье. И сразу стал похож на тающее мороженое.

– Ну что ты говоришь! – возмутилась мама.

– А как я должен говорить? – снова взорвался папа. – Зоопарка здесь нет и не предвидится. Здесь вообще никогда не ступала нога человека. Мы в пустыне и мчимся в никуда.

– Значит, надо немедленно повернуть назад, – мягко сказала мама. – Мы обязательно кого-нибудь встретим. И нечего разыгрывать трагедию.

– Все мы умрем в этой пустыне, – страшным голосом проговорил Люк. – Стервятники выклюют нам глаза и разорвут нас на мясо.

Да, у моего брата неподражаемое чувство юмора. Вы представить себе не можете, что значит постоянно жить рядом с этим ненормальным.

– Люк, ты ведь не будешь больше пугать Клая? – осторожно сказала мама и обернулась к Люку с просительной улыбкой.

– А он меня не пугает, – отозвался Клай. Но было видно, что он ужасно боится. Его круглое лицо побледнело. Глаза за стеклами очков часто моргали. Эти очки и торчащие как перья короткие белобрысые волосы делали его страшно похожим на разбуженную днем сову. Тихо ругаясь, папа остановил машину, развернулся, и мы покатили назад.

– Хватит, погуляли, – проворчал он сквозь зубы.

Мама взглянула на часы:

– Ой, да у нас еще уйма времени!

Солнце приближалось к полудню и стояло почти над головой. Крыша машины была открыта, и я чувствовала, как сильно оно припекает.

Так мы ехали еще полчаса. Брат предложил Клаю поиграть в города, но тому было не до игр. Он неотрывно смотрел через стекло, как проносились мимо пески, и поминутно приставал с дурацким вопросом:

– Мы все еще не нашли дорогу?

– Пока нет, – так же занудно отвечал папа.

– Ничего страшного, найдем, – уверяла мама.

Наконец стали появляться тощие деревца. Потом пески стали перемежаться полями с небольшими пучками кустов и деревьев.

Я сидела молча, зажав ладони между колен, и смотрела по сторонам. На самом деле я вообще не волновалась. Просто мне ужасно хотелось, чтобы поскорее показалась какая-нибудь автостанция или ларек. Ну хоть что-то человеческое!

– Есть хочу! – вдруг заныл Люк. – Наверное, пора обедать.

Папа тяжело вздохнул, словно спустившаяся шина, заехал на обочину, остановил машину и потянулся через маму к бардачку для мелких вещей.

– По-моему, здесь была какая-то карта, – пробормотал он.

– Нет там ничего. Я уже смотрела, – сказала мама.

Они снова начали препираться. Я стала смотреть вверх, чтобы только не видеть всего этого.

И как вскрикну!

Над нашей машиной нависла огромная открытая пасть какого-то чудища. Горящие глаза уставились прямо на меня!