Один неловкий момент

III.

Артём действительно зашёл за мной в семь утра. Это была суббота, поэтому я еще была сонной и в пижаме. А Артём был бодрым и свежим. Людям нужно запретить так выглядеть в выходной день. Пришлось пустить Артёма в гостиную, чтобы я успела собраться. Конечно же, он шутил, пока я была в ванной. Но в целом… это было здорово. Мы гуляли больше часа по парку. Мы с Артёмом много говорили, смеялись, шутили. Он купил мне мороженное, потом я купила Чарльзу игрушку в зоомагазине и заставила Артёма скупить кучу полезной дребедени.

После я готовила для Артёма обед. Не знаю, как это вышло. Честно! Просто я провожала Чарльза с Артёмом до двери, а потом бац и я уже на кухни у Артёма, нарезаю овощи, а он спрашивает, какие фильмы я люблю и что мы будем смотреть. А потом… кто бы мог подумать? Мы ужинали, смотрели какую-то романтическую комедию, смеялись как сумасшедшие. Особенно смешно мне становилось, когда Артём передразнивал главного героя. Это было просто восхитительно.

Артём не был мне другом. И я не была влюблена в него.

Засыпая по ночам, я снова и снова повторяла это себе. Я надеялась, что, чем чаще и увереннее я буду говорить себе это, тем больше вероятность того, что там и будет. Но сколько бы раз я не сказала себе это, я всё равно ждала встреч с Артёмом. Ждала, когда он зайдёт ко мне с утра, чтобы отправиться на прогулку с Чарльзом. И даже начала готовить ему кофе. Ждала по вечерам, что он зайдёт ко мне и мы вместе отправимся гулять. Так прошли выходные. Потом неделя. Еще одна. И вот уже прошёл чёртов месяц. Месяц!

Я уже не могла обманывать себя. Пыталась, но не могла. Артём стал для меня настоящим другом. Больше, чем просто другом. Я жаждала его компании, была счастлива проводить с ним время, слушать его истории, смеяться над его шутками. Артём заполонил мои мысли, чувства, эмоции. Он был повсюду. В моих мыслях, снах, фантазиях, ощущениях. Я была одновременно благодарна ему за то, что он вот так ворвался в мою жизнь. И всё же я была зла. Ведь все всегда уходят. Так было уже много раз. И Артём тоже уйдёт. Рано или поздно.

Главная проблема заключалась в том, что я никак не могла от него отказаться. Это как пытаться сесть на диеты. Тебе нужно отказаться от сладкого, мучного и фастфуда. Но ты так сильно это любишь, что не можешь и представить, как ты возьмёшь сочную булочку и выкинешь её в мусорку. С Артёмом точно также. Я должна отказаться от него. Это будет правильно. Пока всё не зашло слишком далеко. Но как только я представляла, что Артём и Чарльз придут ко мне, а я откажусь гулять с ними… больше не смогу послушать истории Артёма, его шутки, не смогу узнать советов по фильмам и книгам, не смогу смотреть на эту его улыбку, от которой у него появляются ямочки.

Ты не просто глупая, ты невероятно тупая, Вика!

Но, чему я была очень рада, внимание Артёма не распространялось в то время, когда мы были в универе. Поэтому после того нашего обеда, люди больше не судачили и забыли про меня. Про Артёма им было невозможно забыть, он всё еще оставался красавчиком, душой компании и активистом. Но он никогда не здоровался мо мной во время учёбы. И ничего не говорил. Это несколько…напрягало? Не знаю! Я уже с ума сходила оттого сколько чувств проснулось во мне после того дурацкого инцидента с лифтом.

— Котова! — Позвала меня Маша, а я вздрогнула и чуть не облила себя чаем. — Ты где витаешь?

— Я здесь, — замялась я, пока вытирала салфеткой стол. — Просто задумалась.

— Или влюбилась?

— Пфф! Что? Ой, только чепухи не неси. Ты себя то сейчас слышала? Ха, скажешь тоже.

Это прозвучало настолько фальшиво и неестественно, что Маша даже не стала комментировать это. И я была очень рада этому.

— Привет, — я повернулась и увидела, что к нашему столу подошла симпатичная брюнетка и села рядом с Машей. — Меня зовут Лена, — улыбнулась она мне. Теперь я вспомнила её. Она была подругой Маши. Я несколько раз видела в коридоре, как они разговаривали. Хотя до этого мы никогда не общались. Удивительно, верно?

— А я Вика.

— Очень приятно, — снова улыбнулась она. Она была милой. Я не могу сейчас сказать, нравилась ли она мне или нет. На первый взгляд милая. Не то чтобы я хотела дать ей второй и третий взгляд. Я не впускаю людей в свою жизнь. Это чёртово золотое правило, к которому я привыкла. Я и так уже слишком сильно его нарушила. И мне пора начать исправлять допущенные ошибки, а не создавать себе новые.

— Не обращай внимания, — сказала Маша. — Вика сегодня витает где-то в облаках.

— Что? — Спросила я.

— Лена пыталась узнать у тебя, местная ли ты или из другого города. Ой, просто постоянно забываю, что нужно называть тебя Елена. — С придыханием произнесла Маша и усмехнулась.

— Да ну тебя! — Я нахмурилась, глядя на них. Ненавижу совмещённые компании. Маша с Леной на своей волне, которую я не понимаю. Мы с Машей тоже можем начать говорить о своём, из-за чего Лена будет не в своей тарелке. Ужасно.

— Парень Лены постоянно называет её только Елена, — сказала мне Маша. — В этом есть что-то сексуальное. А еще тот факт, что он является преподавателем иностранных языков в нашем ВУЗе.

— Маша! — Шикнула на неё Лена и её глаза округлились. Она бросила на меня взгляд, а потом быстро начала объяснять. — Он не ведёт у меня! Клянусь! Он уже был студентом на предпоследнем курсе, когда мы познакомились. Просто решил преподавать в Университете, а не в школе. У меня была другая преподавательница, когда был курс иностранного.

— Это… не совсем моё дело, — неуверенно сказала я. Вообще я хотела сказать, что мне не интересно, но потом решила, что это может прозвучать слишком грубо.

— Я… просто, — начала Лена, словно ей было необходимо всё объяснить. — Мы с Пашей начали встречаться, когда он проходил практику в моей школе. Фактически он был моим учителем. Мы уже уехали из моего города, я учусь, он преподаёт у других групп, а мы на учёбе редко пересекаемся, но всё равно ощущение, что нужно объяснять.

Обычно я не люблю слушать чужой трёп. Когда девочки в группе начинают рассказывать что-то о себе, я просто перестаю слушать или отворачиваюсь. Зачем забивать себе голову чужими проблемами? Они мне не друзья, так что меня не волнует, какие у них проблемы с семьёй, с парнями, какие прикольные истории с ними случилось. Я свожу общение к нужному. Они одногруппники, значит учёба. Маша была исключением. Мне не то чтобы было интересны её истории. Но среди моих стандартов Маша условно считалась моей подругой.

Я видела, что Маша уже открыла рот, чтобы перевести тему и отвести от меня разговор. Но я вмешалась.

— Какая разница? — Начала я. Лена нахмурилась и посмотрела на меня. — Я имею в виду… какая разница, что подумают люди? Он у тебя не преподаёт. Ты ему не студентка. Так что какая разница?

— Это да, но… знаешь такое неприятное чувство, когда тебе вроде плевать, что о тебе подумают… но лишь вроде. Что-то всё равно остаётся и не даёт тебе полностью отпустить это.

— О, да! Я прекрасно понимаю о чём ты. — Улыбнулась я, потому что Лена сейчас буквально описала то, что гложило меня с тех самых пор, как мы с Артёмом начали общаться. Лена улыбнулась мне, а Маша нахмурилась, глядя на нас.

После пар, когда мы с Машей шли к остановке, она некоторое время молчала, но потом всё же заговорила.

— Вик, я понимаю, что мы с тобой не то чтобы друзья, но ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, если тебя что-то беспокоит?

— Ну, — начала я. — Это зависит от того, говоришь ли ты это, чтобы потом обсудить мою скудную и неинтересную жизнь с другими или потому, что тебе реально интересно.

— Зачем ты так? — Маша остановилась, глядя на меня. — Почему ты ведёшь себя, словно я тебе враг?

— Ты мне не враг. И я не это имела в виду…

— А что тогда?

— Ну… в целом это…

— Поверить не могу, — вздохнула Маша, разводя руками. — С первого семестра вся наша группа считает тебя странной, потому что ты ни с кем не общаешься и ведёшь себя как изгой. Ты делаешь всё возможное, чтобы создать вокруг себя максимально отталкивающую репутацию. Общаться с тобой было огромным риском, потому что я не хотела стать таким же изгоем. Но я всё равно начала с тобой дружить. Ведь никто не заслуживает того, чтобы быть одним. Тогда почему ты поступаешь так? Я иду тебе навстречу, а ты…

— Я не просила со мной дружить, — начала я и только потом сообразила, что сморозила, когда лицо Маши побледнело. Мне не хотелось её обижать. Я и так слишком много наговорила. — В смысле… я рада, что ты общаешься со мной… просто…

— Просто тебе нужна только ты. Ладно, я поняла. Прости.

Маша развернулась и быстро убежала в сторону остановки. Я хотела остановить её. Но так и не решилась.

Если задуматься, я никогда не просила её дружить со мной. Мне это просто было не нужно. В моей жизни было слишком много попыток дружбы, чтобы узнать, что они уходят, предают, кидают и что такое понятие, как дружба бывает слишком обесценено в двадцать первом веке. Но даже пытаясь обособиться от этого, я невольно завела себе подругу. Да, Маша стала мне подругой. Настоящей подругой. Мне нравилось слушать её истории, хотя я постоянно делала вид, что это меня достаёт. Мне нравилось, когда по утрам она заваливала меня дурацкими мемасами из ВК. Мне нравилось, как упорно она звала меня куда-нибудь с ней пойти. Мне нравилось, как она жаловалась на некоторых преподавателей. Мне нравились её шутки, хотя я всегда делала вид, что её юмор тупой и пошлый.

Но я оттолкнула её. Потеряла её. Очередной человек ушёл из моей жизни. По моей вине. Может быть, всё всегда было по моей вине? Все люди уходили не потому, что все и всегда уходят, а потому что со мной нельзя оставаться, проводить время и быть рядом? Потому что я не создана для дружбы, отношений и любых социальных контактов?

Я не хотела из-за этого плакать, но в итоге уже больше часа сидела на диване и не могла остановить потоки воды, что лились из моих глаз. Я вспомнила подруг, которые были у меня в пятом классе. Вспомнила, как мы обменивались феничками в знак вечной дружбы, клялись на мизинчиках всегда быть вместе, как они плакали из-за того, что мне нужно уехать и обещали писать каждый день. Я уже не могу вспомнить их имён. Помню своего сводного брата, который обещал, что развод родителей не повлияет на нашу дружбу. Но я уже пять лет ничего от него не слышу. Я помню многих друзей, которые уходили из моей жизни и не стремились вернуться в неё. Потому что во мне не было чего-то, что могло притянуть.

Из-за того, как сильно я плакала, я не сразу услышала, как в дверь звонят. Только потом я поняла, что уже было восемь вечера. В это время Артём всегда приходил, чтобы выгулять Чарльза. Вот же чёрт!

— Котёнок, открывай! — Позвал меня Артём через дверь, когда я вышла в коридор. — Наш малыш уже заждался мамочку.

Я ничего не могла поделать с предательской улыбкой. Но слёзы полились с новой силой, когда я представила, что Артём тоже уйдёт из моей жизни. Какая же я дура. Так долго отталкивала от себя людей, а в итоге опять слишком близко подпустила некоторых. А в Артёма вообще влюбилась. И это было глупо отрицать, потому что я ждала встреч с ним, постоянно бросала на него взгляды, мне нравились его шутки. Да, они часто были глупыми, пошлыми и я постоянно называла их тупыми, но они всё равно мне нравились. И это прозвище! Сколько бы раз я не говорила Артёму перестать так называть меня, что мне не нравится, но теперь глубоко в моей душе разливалось приятное тепло, когда Артём называл меня Котёнком.

— Я… — хрипло попыталась сказать я через дверь, но из-за того, что я достаточно долго плакала, голос подвёл меня. — Я не смогу пойти.

— Котёнок, открой.

— Артём, пожалуйста, уходи.

— Я никуда не уйду, — твёрдо сказал Артём. И я знала, что он действительно никуда не уйдёт. Артём был упрямым. И любил получать то, что он хочет. И любил, когда всё бывает так, как он хочет. — Сейчас Чарльз начнёт переживать, выть и громко гавкать. Выбежит тётя Тамара. Без обид, но она почему-то тебя и так не любит. Начнёт кричать. На меня, Чарльза, тебя. Прилетит всем. Так что открой.

Я понимала, что он прав. Мне не хотелось, чтобы соседи поднимали панику и устроили истерику. Чарльз уже начал поскуливать под дверью, поэтому я открыла. Он радостно бросился ко мне, и я наклонилась, чтобы поднять его на руки. За месяц он заметно подрос и стал тяжелее, поэтому держать на руках его было уже не так просто. Но так приятно. Собаки никогда не будут тебя предавать. Они не будут выпрашивать у тебя секреты, чтобы потом всем рассказать, не будут предавать тебя, кидать, не будут издеваться над тобой. Они просто есть. И они любят тебя лишь за то, что ты есть у них.

— Котёнок, что случилось? — Спросил меня Артём. Я почувствовала, как он положил руки мне на плечи и прижал к себе, но между нами был барьер в виде Чарльза. Не знаю, рада ли я этому или хочу, чтобы он прижал меня к себе, утешая.

— Ничего. — Всхлипнула я.

От того, что Артём сейчас был рядом и утешал, мне становилось даже хуже. Потому что я осознавала, что он был не так плох, как я думала о нём всё это время. Он был милым, добрым и заботливым. И я потеряю его. Потому что так всегда бывает. Через неделю, месяц или год, но Артём уйдёт из моей жизни. И мне будет больно. Мне будет чертовски больно, потому что я полюблю его, а он оставит меня.

— Котёнок, не ври мне.

— Артём, уйди, пожалуйста.

Лучше сделать это самой. Пока это еще легкая симпатия. Пока мои чувства не переросли во что-то сильное, от чего потом я не смогу оправится.

— Что? — Спросил Артём, чуть отстранившись от меня. — Котёнок, прошу объясни.

— Мы не друзья. Я тебе ничего не должна. И не должна отчитываться перед тобой… — это должна была быть внушительная речь, которая в итоге отвадила бы от мен Артёма. Он бы обиделся, накричал, сбежал. Но всхлипы и слёзы всё портили. — Не должна… докладывать о себе ничего… ты… ты никто мне.

— Идём. — Артём отвёл меня в гостиную и посадил на диван. Потом он ушёл куда-то, а я продолжала гладить Чарльза. Это успокаивало. Минут через пять Артём вернулся с большой кружкой горячего чая. — Теперь ты готова поговорить? У тебя какое-то ПМС? У меня есть сестра и лучшая подруга, так что я с такими вещами знаком.

— Дурак, — покачала головой я. Тупо, но это заставило меня перестать плакать. — Почему ты не ушёл?

— Потому что я знаю тебя, хочешь ты этого или нет. И я видел, что ты пыталась прогнать меня, но внутри ты не хотела оставаться одна. Ты хотела, чтобы кто-то остался рядом и помог тебе. Ты готова сказать, что случилось? — Я молчала. Просто потягивала чай маленькими глотками и молчала. — Ладно. Если хочешь, мы можем подождать.

Артём молчал. Гладил Чарльза, иногда переписывался с кем-то, показывал мне смешные картинки. В итоге я не выдержала. По Артёму было видно, что он никуда не планирует уходить. Он уже сходил и сделал нам бутерброды, нашёл у меня печенье. Было видно, что еще немного и Артём будет готов пойти в душ, а потом завалиться спать.

— Мы поссорились с Машей, — выдохнула я, потому что эта обстановка, хоть и была по-своему уютной, но мне уже становилось жутковато. Жутковато оттого, насколько это казалось комфортно и естественно.

— Вы же девочки, — пожал плечами Артём. — Как поссорились, так и померитесь.

— Ты не понимаешь…

— Тогда расскажи мне.

Я не уверена, что это была хорошая идея. Я и так уже множество раз переходила границу с Артёмом. Если я пытаюсь его оттолкнуть, то не нужно еще глубже впускать его в свою душу. Возможно, вся эта ситуация как раз к лучшему. Возможно мне пора оттолкнуть людей, с которыми я слишком сильно сблизилась.

— Котёнок, мы можем сидеть здесь долго. Очень долго, ведь ты знаешь, что я никуда не уйду.

— В общем… я… даже не знаю, как объяснить.

— У нас много времени.

— Помнишь, там в лифте, я говорила о том, что люди вечно бросают и предают? Поэтому лучше ни с кем не сближаться.

— Так, — медленно начал Артём. — Продолжай.

— В общем, с дружбой мне никогда не везло. И с близкими людьми. Мама бросила меня еще, когда я совсем маленькой была. Ей было семнадцать, когда она забеременела. Она не была готова стать мамой. И получалось у неё это откровенно говоря плохо. В итоге она не выдержала и сбежала. Я уже говорила про папин трудный период, — я покачала головой. Нельзя сказать, что папа избивал меня прям сильно. Но я не любила вспоминать этот эпизод своей жизни. — В общем, он запустил себя, меня, нас. Всё на свете. Тогда мои бабушка с дедушкой приехали к нему и сказали, что, если он не возьмёт себя в руки, они заберут меня к себе, а на него напишут заявление, обвинив в жестоком обращении с детьми.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнув. Я была маленькой, но всё равно помню, как бабушка кричала на папу, а дедушка собирал мои вещи в небольшую сумку. Всё началось с того, что они увидели синяк у меня на плече. Вопрос за вопросом и вот уже крики, истерики и мы на поезде ночью мчимся в деревню.

— Короче, папа взялся за ум. Нашёл работу. Да только нам нужно было постоянно переезжать. Как только мне казалось, что я завела себе друзей. Как только думала, что эта та самая дружба, когда вы друг ради друга через огонь, воду, медные трубы, сквозь Ад и прочая лирика. Нам уже пора было переезжать. Неделя, две и те без кого я не представляла жизни, забывали меня. Иногда меня даже не принимали. Мне казалось, что я находила подруг, а они сплетничали обо мне за моей спиной, распускали слухи и подставляли меня.

— Всё хорошо, — сказал Артём, беря меня за руку. — Если не хочешь больше говорить, не нужно.

Но я хотела. Я начала рассказывать то, что многие годы держала внутри себя. То, из-за чего плакала ночами. То, что вечно беспокоило меня. Но мне элементарно было не с кем поговорить. Так называемые друзья вечно исчезали из моей жизни. Мамы у меня не было. С папой мы никогда так и не смогли преодолеть тот барьер, что возник между нами в детстве. С бабушкой и дедушкой я боялась говорить, потому что у них с папой и так очень сильно испортились отношения после того, как они узнали, что он избивал меня. Я не хотела их беспокоить. Фактически они были моей единственной семьёй.

— Когда мне было одиннадцать, папа женился второй раз. Его жена… Марина, она была хорошей. У неё был сын на три года старше меня. Мы быстро подружились. Он стал мне как настоящий старший брат. Но спустя четыре года у папы с Мариной не сложилось и они развелись. Мы с Костей иногда переписывались, но со временем общение редело. Потом мы только поздравляли друг друга с какими-то праздниками. А потом общение вообще прекратилось. Я снова и снова теряла людей, которыми дорожила, как бы сильно не пыталась оставаться в их жизни. Теряла или разочаровывалась. И каждый чёртов раз это было так больно. В конечном итоге я просто решила, что это не для меня. Дружба, отношения, близость с кем-то. Это то, что у меня никогда не выходило. Но постоянно заставляло страдать.

— Ты же была ребёнком, Котёнок, — начал Артём. — В таком возрасте некоторые вещи кажутся нам проблемами вселенского масштаба. Двойка, запрет родителей на что-то, ссора с другом из-за мелкой ерунду. А отношения и дружба ассоциируются с вечностью. Ты не должна закрываться от всего лишь потому, что тебе было не с кем поговорить о том, что беспокоило тебя.

— Может, это просто я не так интересна? Отталкиваю людей?

— Брось.

— Нет, ведь не может же быть так, что все попытки дружбы не сложились только из-за переездов и того факта, что мы еще были детьми. Вот что во мне есть такого?

— Ты красивая, — усмехнулся Артём, а я закатила глаза. — Ты смелая. Не серая мышка, которая забивается и будет молчать, думая, что всем плевать на твоё мнение. Даже если людям плевать, ты всегда говоришь, что думаешь. Потому что ты очень умна и у тебя есть много хороших мыслей, которыми ты не боишься делиться. Ты умеешь слушать. По-настоящему слушать человека. В двадцать первом веке люди чаще всего не слушают, а ждут своей очереди, чтобы начать говорить. Ты не пытаешься навязывать своё мнение. Ты осознаёшься, что у людей может быть разные вкусы и взгляды и никогда не пытаешься высмеять человека только потому, что он чего-то не любит или не знает. Ты интересная, добрая, милая. Ты потрясающая,. Но ты никогда не выставляешь этого напоказ, хотя я уверен, что ты знаешь, какая ты замечательная.

Артём замолчал, глядя мне в глаза. Я была так поражена всем этим, что даже не могла и слова вымолвить. Все эти полтора года я думала, что Артём ненавидит меня. Считает скучной, занудной и неинтересной. Но он столько всего видел во мне. Видел даже то, что я сама в себе не могла никак заметить. А он замечал. В то время, как я решила, что мы враги и была сосредоточена на всём плохом в Артёме, он был сосредоточен на всём хорошем во мне.

И в эту секунду я буквально могла ощущать, как моё сердце наполнялось любовью к этому парню. Он теперь не просто красивая мордашка, хорошее тело, умный мозг. Он теперь еще стал милой душой. А это запретное сочетание. Я имею в виду, что некоторые парни берут телом и лицом, некоторые умом, некоторые милыми и нежными поступками. Но как сопротивляться, если передо мной сидит сборник всего того, что ищет каждая девушка?

Я чувствовала, что готова поцеловать Артёма. Боже, как же сильно я этого хотела! И сейчас мне было плевать на все разумные доводы против этого и все последствия этого действия. Всё о чём я могла делать, как меня тянет к нему.

Мою судьбу в этот момент решил Чарльз, который запрыгнул нам на колени и начал лизать моё лицо. Может быть он почувствовал, что я хочу поцеловать Артёма и решил меня предупредить, что это плохое действие? Или заревновал, потому что мои чувства к Артёму могли витать в воздухе. По крайней мере, мне казалось, что мои чувства стали так велики, что я не могла вместить их в себя и теперь они витали вокруг, говоря о том, как много этот парень значит для меня.

— Эй, дружок, — сказала я, прижав к себе Чарльза. — Никто про тебя не забыл.

— Давай я погуляю с ним быстренько.

Артём ушёл, а я быстро пошла в ванную и сполоснула лицо холодной водой. Хотелось залезть под холодный душ, потому что мне казалось, что все клеточки моего тела горели. Эти чувства… их было так много, они были такими новыми и сильными, что это могло свести меня с ума.

Налив себе стакан воды я вернулась в гостиную и села на диван. В такие моменты и нужны были подруги. Если бы они у меня были, я бы написала что-то типа «ОМГ, я только что чуть не поцеловала Артёма Никитина! Что со мной?». Они бы начали давать советы. Как мне быть, что мне делать, как лучше всего поступить. И пусть они бы не были правы или противоречили друг другу, но чужое мнение помогло бы мне самой понять, что нужно делать.

Я была влюблена в Артёма. По уши. И уже бесповоротно. Я знала это. И отрицать было глупо. Но что мне нужно было с этим делать? Как показали обстоятельства, у нас с Артёмом выходила неплохая дружба. Хотя это скорее можно назвать совместной опекой Чарльза. Но что с отношениями? Во-первых, я не знала о чувствах Артёма. Я видела, что нравлюсь ему. Как друг. Но было ли что-то большее в его глазах, поступках, словах? Я не знала, потому что у меня никогда не было отношения. У меня никогда не было разговоров с подружками о парнях. Последний такой разговор закончился тем, что весь мой класс смеялся надо мной.

В седьмом классе я дружила с девочкой по имени Юля Мишина. Один раз мы сидели у неё дома, говорили о парнях и она выведала у меня, что мне очень нравится один парень в классе. На следующий день он пригласил меня на свидание и попросил телефон. Он прислал мне кучу сообщений, где говорил, что я нравлюсь ему, какая я красивая. А я говорила, как мне нравятся его волосы, глаза, какой он сильный, умный и самый-самый лучший. В итоге на свидание он так и не пришёл. Зато пришла Юля и куча наших одноклассников, которые цитировали мои сообщения и смеялись.

Теперь я не хотела кому-то говорить о своих чувствах. Боялась, что в итоге это обернётся мне боком. Что если я признаюсь сейчас Артёму, а он испугается? Скажет, что это не то, что я подумала, что у него не было таких планов на мой счёт, что он просто хотел со мной подружиться? И в итоге решит отдалиться, чтобы не создавать неловкости. И я опять кого-то потеряю. Почему я вечно кого-то теряю?

Я так глубоко погрузилась в эти раздумья, что не заметила, как уснула на диване. Снился мне Артём. Как он прижимал меня к себе, шептал что-то нежное, целовал меня. Его запах окутал меня, его объятия дарили покой и уют. Мне было так хорошо, что я не хотела уходить из этого сна. Мне хотелось, как можно дольше оставаться в этом мгновении, рядом с Артёмом.

Но я проснулась из-за того, что солнце слепило глаза. Потянувшись, я осознала, что лежу в своей кровати. Странно, мне казалось, что я засыпала на диване в гостиной. Подтянув ноги, я также осознала, что Чарльз спит у меня в ногах.

— Привет, приятель, — сказала я, погладив его. — Как ты тут оказался? Артём решил оставить тебя у меня.

Раньше он так не делал. Чарльз всё же был его собакой. Наше общение ограничивалось тем, что я обычно гуляла с ними, играла в квартире Артёма. И периодически готовила для Артёма.

Я вылезла из кровати и вышла в коридор. Я почувствовала запах чего-то вкусного, доносящегося с кухни. Обычно это обозначало, что приехала бабушка и готовит мне завтрак на кухни. Но так она делала только на мой день рождение и новый год. Сегодня было ни первое ни второе. Папа? Нет, он обычно сообщал заранее, когда приедет. И делал это наоборот, чтобы я успела приготовить ему еду, прибралась дома (потому что он не любит беспорядка), расстелила диван (потому что его трудно раскладывать, а он хотел зайти и сразу лечь спать), постирала его вещи. Чтобы он для меня готовил? Ха! Глупая шутка.

На кухню я заходила с неким страхом. Но всё же решилась на это. И застала там Артёма. он стоял у плиты в тёмных джинсах и чёрной футболке, его волосы были взъерошены и немного влажные. И он готовил?!

— Доброе… утро? — Сказала я, проходя на кухню. Артём был таким свежим и красивым в десять утра. А вот до меня только сейчас дошло, как я должно быть выглядела. После того, как весь вечер плакала и заснула, не умывшись во вчерашней одежде.

— Привет, — улыбнулся мне Артём. — Я приготовил тебе завтрак.

— Ты? Мне? Завтрак? — Как дурочка переспросила я всё.

— Да, я, Артём Никитин. Да, тебе, Виктории Котовой. Да, это завтрак, Котёнок.

Боже, ну нельзя же быть таким очаровательным.

— Оу, — лишь выдавила я, а потом до меня дошло. — Как ты попал ко мне в квартиру?

— Я спал сегодня здесь.

— Что?! — В моей квартире была только моя спальня с кроватью. И жутко неудобный диван, на котором невозможно спать, пока его не разложат и не постелют матрац. — Где ты спал?

— На диване, — Артём поставил на стол тарелку с оладьями, вилку, кружку с кофе и бабушкин джем, который я никак не могла открыть, потому что крышки на консервации лежали плотно, а я была хрупкой девушкой. — Он кстати у тебя жутко неудобный.

— Зачем ты остался?

— Ты была очень грустной. Я не хотел, чтобы ты ночью проснулась и снова расстроилась.

Я не знаю, как я чувствовала себя в этот момент. Мне одновременно было приятно, что он позаботился обо мне, подумал обо мне, но с другой стороны я теперь казалась себе такой дурочкой. Выставила себя идиоткой перед парнем, в которого влюблена.

— Садись, — сказал Артём, когда я растерянная стояла в дверном проёме. Я села напротив Артёма за стол. Было необычно в том, что кто-то кроме меня и бабушки готовил для меня. Я решила попробовать, потому что была дико голодной. Как только я сделала это, меня чуть не вырвало, но я проглотила кусок, а потом улыбнулась. — Что?

— Приятно знать, что ты не во всём идеален, — сказала я, запивая всё кофе. — Ты перепутал соль и сахар. И ты их пережарил.

— Это ты первые три партии еще не видела. — Усмехнулся Артём. — Прости.

— Ты смеёшься? Ты остался здесь, со мной, чтобы поддержать меня, спал на этом глупом диване, который уже сто лет как нужно было выкинуть. Приготовил мне завтрак. И еще извиняешься?

Я чувствовала, что моё сердце было готово взорваться от любви к нему. Еще секунда и я бы в лицо закричала ему «Артём, ты лучшее, что есть на этой Земле, я так чертовски сильно люблю тебя!». Но я сдержалась и взяла себя в руки.

— Дай мне пару минут и я что-нибудь приготовлю для нас. — Сказала я и быстро выбежала в ванну.

Мне нужна была передышка. Артёма резко стало слишком много в моей жизни, в моих мыслях и чувствах. Это сводило с ума. Выводило из равновесия. Раньше всё казалось проще. В моей жизни не было людей, я привыкла к этому, я смирилась с этим. Но этот чёртов месяц с Никитиным мало того, что заставил меня в него влюбиться, так еще и показал, как оказывается здорово, когда в твоей жизни есть люди, которые готовы спать на неудобном диване, забить на свои дела, встать с утра пораньше, и всё для того, чтобы просто сделать тебе приятно. Потому что ты была расстроена.

— Котёнок, — постучал Артём в дверь, а я вздрогнула от неожиданности. — Ты там в порядке?

— Да, да, уже бегу.

Я быстро сполоснула лицо холодной водой, почистила зубы и попыталась расчесать волосы, которые сейчас напоминали воронье гнездо. К сожаленью, это ни привело к особым успехам, поэтому я заплела волосы в высокий хвост. А потом еще подкрасила губы блеском. Не знаю зачем. Но знаю почему. Потому что сходила с ума!

— Я придумал, как тебе помириться с Машей, — начал Артём, когда я вошла на кухню и пошла к плите, чтобы приготовить нам что-нибудь на завтрак. Обычно я ела овсянку на молоке и с фруктами, но мне казалось, что Артёму это не подойдёт, поэтому решила сделать омлет с овощами. Услышав слова Артёма, я несколько опешила. — У одного парня с третьего курса, который был нашим куратором, сегодня день рождения. Он устраивает вечеринку, на которой будет Маша. Ты сможешь прийти и поговорить с ней.

— Оу, — сказала я, разбивая яйца в миску. Мне бы хватило и одного, но я не знала, сколько нужно Артёму, поэтому разбила еще три. — Я… не хожу по вечеринкам.

— А ты пробовала? — Нет!

— Ну, — в очередной раз должна сказать спасибо инстраграмму за то, что позволял посмотреть на то, как живут другие. Я знала, что Артём часто бывал на различных вечеринках, сам их устраивал. Они казались весёлыми, но такими далёкими для меня. — Я просто не люблю толпу. Шум. Много алкоголя. Громкую музыку. Если я не ошибаюсь, это как раз и есть компоненты всех вечеринок.

— Я не прошу тебя превращаться в заядлую тусовщицу. Но ты хочешь помириться с Машей?

Я не знала. Честно не знала. С одной стороны мы не были подругами. Да, я была не права и виновата в нашей ссоре, потому что повела себя, как настоящая сука. Но может оно и было к лучшему? Мы с Машей слишком сильно сблизились. Я не привыкла пускать людей так глубоко в свою душу. Артём был исключением! Ему я просто не могла сопротивляться. И не знала, как это объяснить, прекратить или исправить.

Но с другой стороны я скучала по Маше. Мне нравилось, когда она говорила со мной, жаловалась на что-то или рассказывала что-то интересное. Мне нравилось, как она посвящала меня в самые горячие сплетни универа. Чёрт, да мне самой уже было интересно, хотя я каждый раз говорила, что это всё ерунда, не стоящая внимания. Мне нравилось, когда она слала мне смешные картинки. Даже по ночам! А я ругала её, говоря, чтобы она ложилась раньше. Мне нравилось, как она заботилась обо мне, как пыталась выводить из зоны комфорта, но не давила. Мне нравилось, что она тоже что-то видела во мне. Что-то такое, что стоило внимания.

— Котёнок, — я вздрогнула, потому что так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Артём оказался у меня за спиной. Близко. Слишком близко. — Ты в порядке?

— Да, — хрипло сказала я, а потом отошла от Артёма, чтобы достать сковородку. Я не могу сосредоточиться, когда он так близко ко мне. Да вообще когда Артём рядом я не могу мыслить нормально. — О чём ты говорил?

— Ты так и не ответила, хочешь ли ты помириться с Машей.

— Ты даже не знаешь, в чём заключалась наша ссора, — я начала нарезать овощи.

— Вы же девочки, — усмехнулся Артём. — Она что-то сказала, ты что-то сказала — раз! — и вы уже спорить о том, кто, когда и кого украл барби в детстве?

— Какие барби, мы полтора года друг друга знаем?

— Прости, всё проецирую через своих сестёр. Те всегда кричались и собачились. А через десять секунд их водой не разольешь.

— Сколько у тебя сестёр? — Я хотела как-то отвести тему от себя с Машей.

— Одна. Настя. И наша общая лучшая подруга — Марина. Мы знаем её с самого рождения, оба привыкли считать Марину нашей сестрой. Только старший брат её не особо любит.

— У тебя дружная семья. — Это был не вопрос, по Артёму было видно, что у него не было проблем с родителями, что у него всегда есть на кого положиться.

— Да. И даже не думай.

— О чём ты? — Нахмурилась я, накрывая омлет крышкой.

— Даже не пытайся перевести тему. Просто ответь мне честно, ты хочешь помириться с Машей?

— Да.

Я хотела сказать «нет». Хотела просто закрыть эту ситуацию, чтобы не переживать, чтобы не извиняться, не говорить на достаточно неловкую для меня тему. Но Артём так смотрел на меня, что я просто не могла соврать. Потому что я действительно хотела помириться с Машей. Хотела помириться, потому что мне её не хватало, и мне было стыдно оттого, что я так глупо повела себя. Но отчасти я сказала «да», потому что не хотела разочаровать Артёма.

— Тогда просто отлично, — усмехнулся Артём, а я нахмурилась, потому что не поняла причин его веселья. — М-м, пахнет божественно.

— Садись, я сейчас положу.

Я поставила перед Артёмом тарелку, а сама села напротив, но даже не успела начать есть, потому что кто-то позвонил в дверь.

— Что за?..

— О, а вот и Марина. — Улыбнулся мне Артём и побежал открывать.

Какого чёрта?