Один в толпе

Глава 4

– Мне надо сделать один-единственный звонок, больше я ни о чем не прошу. – Коул пытался пробить броню правил.

Водитель грузовика, уже погрузивший фургон Коула на платформу, возился с цепями, закрепляя его понадежнее.

– Ну сколько тебе объяснять, парень, не могу я. Шеф сказал, что, если я кому разрешу пользоваться своим оборудованием, могу искать другую работу.

Коул решил переменить тактику:

– Если вы отвезете мою машину не в участок, а к дому на горе, заплачу в два раза больше.

Мужчина остановился и оглядел Коула с головы до ног.

– Хочешь сказать, что ты там живешь?

– Ну да.

– Ага. Я как глянул на твою одежду, так сразу и поверил.

– А что такого с моей одеждой?

Одет он был как обычно – в джинсы и футболку.

– Если бы ты и вправду там жил, у тебя была бы футболка такая, с лошадкой, а джинсы в гармошку. Я в этих местах десять лет работаю. И тех, кто здесь живет, знаю.

– Посмотрите на меня, – продолжал настаивать Коул. – Вам мое лицо не знакомо?

Мужчина равнодушно взглянул на Коула.

– Сейчас скажешь, что ты самая знаменитая кинозвезда.

– Да не кинозвезда. Я певец... Я – Коул Вебстер. – Коул полез в карман джинсов, достал из бумажника водительские права (чего не догадался сделать, разговаривая с Роджером) и показал фотографию. – Видите, это я.

Мужчина взглянул на фотографию, а потом на Коула.

– Не знаю, где ты взял права, но я бы на твоем месте поскорее от них избавился.

– Я попал в аварию, и у меня изменилась внешность.

– Ага. – Водитель взял гаечный ключ, которым работал, и сунул его в кабину. – Хочу дать тебе один совет, парень. Люди, которые здесь живут, не любят, когда поблизости бродят типы вроде тебя. Да и, когда машину бросают посреди дороги, тоже не любят. Это портит пейзаж. Я бы на твоем месте смылся отсюда побыстрее.

– Да я не бросал машину. У меня просто бензин кончился. Если вы отвезете меня туда, куда я прошу, я докажу вам, что я – Коул Вебстер. – И тут его осенило. – Проверьте документы на машину. Она принадлежит моему брату, но вы убедитесь, что насчет адреса я не вру.

– Я проверял. Документов нет.

– Вы уверены? В «бардачке» смотрели? А под сиденьем?

– В «бардачке» ничего такого нет, а под сиденьем я нашел только пустой пакетик из-под чипсов.

Коул догадался, что просить разрешения посмотреть самому бесполезно.

– Какая вам разница, куда отбуксовать машину? Я вам заплачу.

– Разница есть. Мне про нее сообщили полицейские. Так что, хотите получить ее обратно, обращайтесь в участок. – Он залез в грузовик, захлопнул дверцу и взглянул на Коула из окошка. – Давай, что ли, подвезу тебя вниз.

Коул медлил, совсем растерявшись. Ну, дела!

– Ну, как знаешь. – Водитель завел мотор.

– Подождите! – остановил его Коул. Когда Фрэнк пошлет кого-нибудь его искать – неизвестно. В городе больше шансов добраться до телефона. Он полез в кабину. – Спасибо.

– Не за что.

Через двадцать минут он высадил Коула на перекрестке.

– Меня это не касается, – сказал он Коулу на прощанье, – но на твоем месте я бы от этих прав избавился. Если тебя с ними поймают, неприятностей не оберешься.

– Спасибо за совет, – усмехнулся Коул. Водитель молча кивнул в ответ и уехал. Коул пошел по улице. Этого района он не знал. Здесь почти сплошной стеной стояли склады и заброшенные дома. В паре кварталов дальше по дороге мелькали какие-то вывески. Коул направился туда.

Он вошел в первый же попавшийся магазин. Две женщины и мальчик ходили по залу, а мужчина у кассы расплачивался за батон хлеба. За кассой сидела девушка лет двадцати. Коул решил провести эксперимент. Он снял бейсболку, сунул ее в карман джинсов и, слегка пригладив волосы, взглянул на женщин, которые шли ему навстречу. Одна безразлично улыбнулась, другая окинула его холодным взглядом.

Они не узнали его. Потрясающе! Ему захотелось подойти к ним и задать те же вопросы, которые он задавал водителю грузовика. Неужели он так переменился? Или за день умудрился встретить сразу нескольких человек, которые даже представления не имеют о музыке кантри и о ее короле? Может, он ошибался, думая, что его узнают везде, где бы он ни появился?

Он подошел к зеркалу поближе. Неужели пара шрамов, стрижка и борода так меняют внешность?

– Эй, мистер, вам помочь? Вы что ищете? – спросила с подозрением кассирша.

– Что? А... Я ищу телефон, – ответил Коул.

– Он вон там.

– Благодарю.

– Вам нужна мелочь?

Коул сунул руку в карман и вытащил деньги, которые дал ему Рэнди.

– Кажется, Да. – Он протянул кассирше двадцатку.

С грудой мелочи на ладони он пошел к телефону. Рэнди снял трубку после третьего звонка.

– Где ты? – спросил он, понизив голос до шепота. – Папа...

– Ты можешь ускользнуть так, чтобы он тебя не заметил?

– Наверное, – сказал Рэнди, помолчав. – А что такое?

– Я хочу, чтобы ты забрал меня отсюда. Рэнди тихо застонал:

– Что с машиной?

– Долго рассказывать. Все объясню, когда приедешь.

– Черт тебя подери, Коул, надеюсь, ты не попал в аварию?

– Бензин кончился, – признался он нехотя.

– Я же тебя предупреждал!

– Может, обсудим это позже?

– Ты что, хочешь, чтобы я уехал, даже не предупредив отца?

– Я ему сам все объясню, когда вернусь.

– Ты не забыл, что сюда мчится добрых два десятка репортеров... – Рэнди выдержал паузу. – Будут минут через десять.

– Папа с Джэнет их развлекут, пока я не доберусь до дому.

– А где ты?

Коул уточнил у кассирши, где находится магазинчик, и попросил:

– Рэнди, будь добр, соедини меня с Джэнет, а сам – пулей сюда.

Через несколько секунд в трубке раздался женский голос:

– Говорит Джэнет Рейнолдс.

– Джэнет, это Коул.

Она тут же перешла на шепот. Только звучал он куда резче, чем у Рэнди:

– Ты должен был появиться час назад.

– Потом все объясню. Тебе достаточно знать, что у меня изменились обстоятельства и, возможно, на пресс-конференции я не буду. – Раньше он подобных мероприятий не пропускал. Джэнет – умница, она догадается, что причины у него довольно веские.

– Ты говорил об этом с Фрэнком?

– Еще нет. Решил, что ты сделаешь это вместо меня.

– Благодарю покорно. Может, ты где-нибудь припрятал крокодила, с которым я должна вместо тебя сразиться? – Она обреченно вздохнула. – Неплохо было бы, если бы я сообщила ему хоть что-нибудь, помимо очевидных фактов. Он уже знает, что тебя здесь нет.

– Скажи ему, что со мной все в полном порядке. Остальное значения не имеет.

– Он будет беспокоиться.

– Обычное дело. – Он сам понял, что хамство – это лишнее, и добавил: – Я приеду, как только смогу.

– Не мог бы ты сообщить что-нибудь более определенное? Речь идет о часе? – Коул промолчал. – О двух? – Он по-прежнему не отвечал. – Ты должен назвать хотя бы приблизительный срок.

Чем настойчивее она становилась, тем больше он упрямился.

– Я не хотел бы чувствовать себя связанным.

– Ну ладно, – несколько огорченно проговорила она. – Я сделаю все, что смогу... И с Фрэнком, и с журналистами.

– Я знал, что на тебя можно положиться.

– Только не вздумай сделать это нормой. Нет никого свирепее журналиста, решившего, что им манипулируют.

– Наверное, ты забыла, как учила меня тому, что манипуляция – основа шоу-бизнеса. Ты тогда полностью изменила мои представления о мире.

– По-моему, ты становишься циничен не по годам.

Коул помолчал и наконец спросил:

– Что-то случилось?

– Да нет, просто я давно тебя не видела и соскучилась.

– Спасибо.

– Надо было сказать тебе об этом раньше. – Догадавшись, что поставила Коула в неловкое положение, Джэнет быстро произнесла: – Ну, мне пора. На меня очень возбуждающе действует предстоящая встреча с людьми, которые так и рвутся впиться тебе клыками в шею.

Коул повесил трубку и пошел к стенду с журналами. Там он выбрал «Музыкальный еженедельник». На обложке красовалась Риба Макинтайр, героиня номера, на первой странице в левом углу была фотография Коула Вебстера, сделанная еще до аварии. Коул быстро просмотрел содержание. Ему было интересно узнать, не просочились ли в прессу известия о его чересчур долгом отсутствии. Журнал славился тем, что поставлял самые свежие новости, статьи выходили не позже чем через две недели после событий. Оперативнее были только телевидение и ежедневные газеты.

Ага, вот – на второй полосе. Фотографии с его последних гастролей. Первые пару абзацев Коул пропустил, потому что искал, нет ли упоминаний о его исчезновении. Нет, только сообщение о том, что дата выхода нового альбома изменена, и рассказ о подготовке европейского турне.

Коул не знал, чья в этом заслуга – Фрэнка, Джэнет или их обоих, но им замечательным образом удалось не поднимать шума. Интересно будет посмотреть на реакцию журналистов, когда они поймут, как им морочили голову. Коул знал парочку репортеров, которые будут страшно оскорблены тем, что их провели.

Он положил журнал на место и вышел из магазина. Через час на «Лотусе» Коула подъехал Рэнди.

– Как тебя сюда занесло? – спросил он, когда Коул сел с ним рядом.

– У тебя деньги есть? – перевел разговор Коул. Он еще не был готов рассказывать свою малоправдоподобную историю.

– Немного.

– Хватит, чтобы нам поесть?

– Дом забит едой. Можно подумать, что ожидается приезд всей ассоциации журналистов Калифорнии.

– Видишь ли, я не хотел бы пока туда возвращаться, – сказал Коул. – Я тут кое о чем поразмыслил. Надеюсь, ты меня выслушаешь.

– Неужели это так срочно? Нельзя отложить на пару часов? Мне противно напоминать об этом, но в доме тебя ждет куча народа.

– Пусть ждут.

Рэнди обернулся к Коулу:

– Ты уверен, что хочешь поступить именно так? Папа, когда узнает, голову нам оторвет.

– Папочкина коронная роль – кризис-менеджер. Грех мешать его возможности блеснуть.

– Пожалуй, новый, улучшенный Коул Вебстер мне нравится больше, – решительно заявил Рэнди. Он тронул с места на второй скорости, оставив после себя на несколько долларов резины, размазанной по асфальту.

– Интересно, что бы ты сказал, если бы я так обращался с твоей машиной? – проворчал Коул.

Рэнди рассмеялся:

– Ради бога, доставь себе удовольствие.

В ресторане, когда официантка по второму разу обходила посетителей с кофейником, Коул прикрыл свою чашку рукой, а Рэнди от добавки не отказался.

– Не понимаю, с чего ты взял, что, поболтавшись пару дней по Лос-Анджелесу, ты сможешь переломить судьбу. – Рэнди высыпал в кофе сахарозаменитель из пакетика. – Ну объясни, что ты собираешься искать?

Коул боялся, что, если начнет сейчас объяснять то, чего сам до конца не понимает, идея рухнет под толстым слоем пошлости.

– Знаешь, я не могу этого выразить словами.

Рэнди помолчал:

– Уж не дзэнбуддисты ли подцепили тебя на крючок?

Коул оперся локтями о стол.

– Нет, ты представь себе: в одно прекрасное утро ты просыпаешься и понимаешь – все, что ты воспринимал как должное, исчезло.

– Ты что, о своей карьере?

– Когда-то я был никому не известным певцом кантри, игравшим по выходным в барах, где беседы велись так громко, что музыки за ними слышно не было, а потом я вдруг вырос чуть ли не в пророка, ведущего отмирающий жанр к земле обетованной. Никому и дела не было до того, что и в том, и в другом случае я был одним и тем же человеком.

Рэнди отставил чашку и покачал головой:

– Если ты будешь об этом думать, никогда не сможешь выйти на сцену и убедить людей, которые соберутся на тебя поглазеть, что они не зря потратили деньги.

Коул испытал нечто вроде облегчения. Рэнди напрямую сказал о том, чего в глубине души боялся он сам.

– Значит, ты понимаешь, почему я хочу уехать?

– Почему – я понял, но вот как ты это хочешь сделать? Почему ты решил, что, путешествуя сам с собой и постоянно копаясь в себе, ты найдешь ответы на свои вопросы?

На самом деле мысль уехать пришла Коулу в голову по пути в ресторан. Он и сам еще до конца не успел в ней разобраться.

– Может, и не найду.

– Тогда не лучше ли пойти другим путем? – Подошла официантка и снова налила Рэнди кофе. Он ей улыбнулся в знак благодарности. – Я считаю, что для тебя путешествие по Лос-Анджелесу может оказаться опасным.

– Миллионы людей живут так постоянно.

– Но не Коул Вебстер.

– Вот в этом-то и штука. Меня больше не узнают. У меня впервые в жизни появилась возможность...

– Ты переменился не так сильно, как думаешь.

– Посмотри вокруг, – настаивал Коул. – Разве кто-нибудь на нас глазеет? К нам кто-то подошел? Да на нас никто не обращает ни малейшего внимания.

– Они просто заняты разговорами, – сказал Рэнди, оглядев зал. – Это ничего не доказывает.

– Когда такое было в последний раз – чтобы я вышел на люди и меня никто не узнал?

Рэнди честно задумался.

– Черт, не помню, – вынужден был наконец признаться он.

– Понимаешь, у меня появилась уникальная возможность. Как только пресса узнает про аварию и в газетах появятся фотографии меня теперешнего, я окажусь в прежнем положении. Я и прошу всего-то о какой-то паре деньков.

– А что, если с тобой случится то же, что в прошлый раз, когда ты последний раз наслаждался свободой?

– О чем ты?

– О том, как ты расквасил себе нос, большой брат.

Коул улыбнулся:

– Мне хочется рискнуть.

– А что делать с Белиндой?

О ней Коул почему-то не подумал.

– Передай, что я советую ей нанести визит своей мамочке.

Рэнди сердито посмотрел на Коула:

– Тебе не кажется, что лучше бы тебе сказать ей это самому?

– Это ничего не изменит. Так и так она одинаково ничего не поймет.

– А почему это она должна понимать то, чего ты и сам не понимаешь? – резко спросил Рэнди.

– Давно ты стал защитником прекрасной Белинды?

– Когда ты перестал им быть. Черт подери, эта женщина без ума от тебя, Коул!

– А я без ума от нее. – Ему и самому эта фраза показалась фальшивой. – Просто я это умело скрываю.

Коул задумчиво взял в руки стакан и стал водить им по столу, оставляя на нем мокрые разводы. Как только Белинда появилась в доме, Рэнди начал ею восхищаться. Он был уверен в том, что она – идеальная подруга для Коула. Рэнди даже полагал, что она подарит ему кучу племянников и племянниц, которых он будет обожать и баловать. У Коула духу не хватало рассказать Рэнди, что Белинда, до смерти напуганная тем, что ребенок может испортить ее фигуру, за два года до встречи с Коулом сделала операцию и теперь не может рожать. Впрочем, Коула это очень устраивало. Много лет назад он решил, что отцовство не его удел. В отличие от Рэнди Коул верил в наследственные черты. И его очень волновало, что именно он передаст своему ребенку. Ни один из Вебстеров, известных им, не знал, что такое быть настоящим отцом. И Коул не тешил себя надеждами на то, что сможет стать лучше.

– Ну, так скажи ей сам, – настаивал Рэнди. Коул понял, что позиции пора сдавать.

– Я позвоню ей, когда она доберется до мамы.

– Ничего не выйдет. – Рэнди откинулся на спинку диванчика. – Я не смогу выставить ее из дома без объяснений. Это, наконец, несправедливо.

– А если я позвоню ей домой, ты не успеешь смыться до того, как взорвется Фрэнк.

Несколько секунд Рэнди молчал. Наконец он скорчил мрачную физиономию, взъерошил волосы и спросил, хмуро взглянув на Коула:

– Слушай, в папе есть греческая кровь?

– Почему это тебя интересует?

– Да вот пытаюсь вспомнить, не греки ли убивали гонцов, приносивших дурные вести.

Коул быстро сунул пальцы в стакан и обрызгал Рэнди водой.

– Держись поближе к выходу и не глуши мотор в машине. Тогда все обойдется.

– В какой машине?

Коул смущенно улыбнулся.

– Ой, совсем забыл. – Он начал было вставать, но снова сел. – Есть еще кое-что.

– Что именно?

– Мне понадобятся деньги.

Рэнди полез за бумажником и отдал Коулу все, что там лежало.

– Долго ты на этом не протянешь.

Коул быстро пересчитал купюры. Меньше двухсот долларов. Двадцатку он вернул Рэнди.

– Это тебе на такси.

– Я расплачусь дома, – отмахнулся Рэнди.

Коул смотрел на деньги, пытаясь сообразить, на сколько их хватит. Он так давно сам ни за что не платил, что просто не имел представления, сколько стоит номер в мотеле, еда и зубная щетка.

– Что-то не так? – спросил Рэнди.

– Я не знаю, где мои деньги. Рэнди нахмурился:

– Ты же сказал, что у тебя их нет.

– Я говорю про деньги в банке. – Коул принялся массировать затылок и шею. Похоже, головная боль возвращается. – Не знаю, в каком они банке.

– Как же ты оплачиваешь счета?

– Этим занимается бухгалтер.

– А где ты берешь деньги на карманные расходы?

– Я не хожу туда, где они могут понадобиться.

– «Мастеркард» или «Виза» у тебя есть?

– Нет, – покачал головой Коул.

– А как получает деньги Белинда?

– Она просто говорит бухгалтеру, что ей нужно. Вот и все.

– Тебе что, нравится так жить? – спросил Рэнди недоверчиво.

– А зачем носить с собой деньги, если они никогда не бывают нужны?

– Затем, что так поступают все. – Он подвинулся и сидел теперь напротив Коула, – Ты живешь, как домашняя собачонка.

– Ну уж это ты загнул, – сказал Коул, но голос его звучал неубедительно. И тут ему в голову пришла одна мысль. – А где ты берешь деньги?

– Ты имеешь в виду вообще или конкретно?

– Тебе платят наличными или чеком?

– Чеком.

– Какого банка?

Рэнди начал наконец соображать, куда клонит Коул.

– «Харбор интернэшнл».

Коул победно улыбнулся и встал.

– Кажется, денежную проблему я решил.

Он оплатил счет и положил две пятидолларовые купюры «на чай». Рэнди взял одну пятерку и ткнул ее обратно Коулу.

– Ты теперь не шибко разбрасывайся.

Они вышли вместе.

– Совсем забыл, я хотел попросить тебя еще кое о чем, – сказал Коул.

– Что еще?

– Я про песню на кассете.

– Ну?

– Я ее хочу. Мне она понравилась так, как давно ничего не нравилось.

– Это не вполне твой материал. – Рэнди сунул руки в карманы и покачался на пятках. – Тебе придется долго убеждать Фрэнка.

– Это уж мое дело.

Подъехало такси. Рэнди поднял руку и шагнул на мостовую.

.– Береги себя, большой брат, – сказал он, обернувшись к Коулу.

Три часа спустя Рэнди совсем в другой машине ехал совсем по другой дороге.

– Ты уверен, что с ним все в порядке? – третий раз спросила его Белинда.

– Ему надо немного побыть одному и подумать о жизни, – ответил Рэнди.

Белинда очень рассТройлась, узнав, что Коул не приедет. Рэнди решил сам отвезти ее к матери на Лонг-Бич. Едва они выехали за ворота, Рэнди понял, что не сумеет всю дорогу притворяться, будто не знает, что происходит с Коулом. Во-первых, это было бы нечестно по отношению к Белинде. Во-вторых, если бы ей стало известно, что он все знал, а ей ничего не сказал, она бы перестала ему доверять. Он специально поехал дальней дорогой, чтобы дать ей время на расспросы.

Белинда смотрела в окно.

– Нет, тут что-то не так, – продолжала настаивать она. – Он достаточно времени провел в одиночестве. И мог думать, сколько душе угодно.

– Ты что, Коула не знаешь? Он терпеть не может логичных поступков.

Она обернулась и пронзила его взглядом.

– Ты что-то скрываешь.

– От тебя? Никогда! – ответил он коротко. Рэнди был совершенно уверен, что Белинда не останется равнодушной. Коул, несомненно, ошибался, не предполагая в ней глубоких чувств.

– Послушай, – Рэнди вновь принялся успокаивать Белинду, – Коул – как ребенок, забавляющийся с новой игрушкой. Просто получилось так, что эта игрушка – его внешность. Ему не терпится выйти на люди в новом обличье.

– Но почему ему понадобилось одиночество? Я могла бы поехать с ним.

Рэнди хотел отделаться какой-нибудь легкомысленной шуточкой, но передумал. Белинда, по его мнению, заслуживала большего.

– Это не имеет к тебе никакого отношения. Сама знаешь, на Коула иногда нападает тоска.

Белинда опустила голову, и волосы упали ей на лицо. Рэнди с трудом удерживался, чтобы не отвести шелковистую прядь в сторону. Он кончиками пальцев чувствовал, какая она на ощупь.

– Я даже представить себе не могу, что буду делать, если с ним что-то случится, – пробормотала Белинда.

– Речь идет о каких-то двух днях. Тебе просто надо делать вид, будто он остался в «Касабланке». Он вернется так быстро, что ты даже соскучиться не успеешь.

– Это из-за меня?

Машин стало заметно больше, и Рэнди приходилось внимательнее следить за дорогой. Поэтому он свернул на засаженную деревьями улицу, остановился у какого-то бело-розового особняка и выключил мотор.

– Ну что ты выдумываешь? При чем здесь ты?

Белпнда на него не смотрела.

– Он устал от меня? – спросила она тихо. – Он что, хочет от меня избавиться?

Вопрос застал Рэнди врасплох. Он даже не подозревал, что у Белинды с Коулом могут быть какие-то трения. Они производили впечатление благополучной пары.

– Я знаю только то, что он мне сказал, – ответил Рэнди. – Он боялся, что, если ты не уедешь, Фрэнк начнет срывать свое раздражение на тебе. – Рэнди тихонько пожал Белинде руку.

Она взглянула на него из-за свесившихся на лицо волос.

– Не знаю, что я буду делать без Коула. Он для меня – все.

Рэнди подавил вздох. Ну почему Коул настолько занят своими творческими метаниями и даже не задумывается о том, что в его жизни есть по-настоящему хорошего?

– Он отлично знает, как ему повезло с тобой, Белинда. – Рэнди ободряюще улыбнулся. – А если он когда-нибудь об этом забудет, я ему напомню.

Ее пальцы сжали его ладонь.

– Хорошо иметь такого надежного друга, как ты.

В это мгновение он был готов ради нее на все.

– Как только Коул перебесится, он вернется к прежней жизни, и все будет как раньше.

– Как ты думаешь, может, стоит предложить ему встретиться где-нибудь?

Рэнди думал сейчас совсем не об этом, он думал о ее ладони, лежавшей в его руке. Это была та близость, о которой он даже мечтать не смел. Он не знал, как убрать руку, не выдав при этом своего волнения. В конце концов он с преувеличенной торжественностью поднес ее руку к губам и звонко перечмокал каждый пальчик. Господи, до чего же у нее мягкая и благоухающая кожа!

– Решай сама, – сказал он, откашлявшись. – Но мне показалось, что он действительно хочет побыть один.

– Ты это говоришь, потому что боишься, как бы я не обиделась, решив, что он не хочет меня видеть?

– Он чего-то ищет, Белинда, а чего – сам не знает. И пока он с этим не разберется, проку не будет ни ему, ни окружающим.

– Но ведь ты-то понимаешь, в чем дело.

– С чего ты взяла?

– Все думают, что ты человек легкий и поверхностный, но я, знаешь ли, не так глупа. Я все время наблюдаю за тобой. Ты ничего не упускаешь. Готова поспорить: Коула ты знаешь намного лучше, чем он сам.

– Проиграешь. Коул не перестает меня удивлять.

Рэнди не пришел в восторг от такого открытия. Даже той, кто ему нравится, не стоит наблюдать за ним. Единственное, что имел Рэнди в отличие от брата, это право на личную жизнь.

– Наверное, надо спешить, – сказала Белинда. – Вдруг Коул позвонит? – И она смущенно улыбнулась.

Вдруг Рэнди представил себе Коула и Белинду, занимающихся любовью. Да, наверное, это очень возбуждающее и эротичное зрелище, но ему почему-то показалось, что в этом не может быть настоящей страсти. Тут Рэнди смутился, сообразив, что мысленно забрался к брату в спальню.

Не говоря больше ничего, Рэнди завел машину. Но поехал он не к Тихоокеанской автостраде, а свернул вглубь, на шоссе 405.

Белинда, вздохнув, сказала:

– Спасибо, но, думаю, лишние полчаса ничего не решат.

– Не в этом дело. Я просто вспомнил, какое количество ограничений по дороге на Лонг-Бич.

Белинду эти слова явно рассТройли. Рэнди решил, что, пожалуй, зря он придумал такое прагматичное объяснение. Да, легко забываешь о том, какая она на самом деле трепетная и беззащитная, как нуждается в поддержке. И с Коулом еще творится неладное. Сейчас Белинда наверняка чувствует себя особенно неуверенно. Впредь надо ему быть повнимательнее к ее чувствам.