Одинокий эльф

Глава 22 ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА

— Кх-кх, — тихонько кашлянул гном, взглядом показывая Шаудре на нескольких дворфов, совещавшихся между собой у края обрыва. Там были Торгар, Язвий, Банак, Тред из Фелбарра, а также Кэтти-бри и Вульфгар. Тред только что вернулся из Мифрил Халла и принес вести о Пайкеле. О гостях из Мирабара ему тоже было что рассказать.

Вскоре все разом повернулись к Нанфудлу и Шаудре. Судя по лицам дворфов, им все стало известно.

— Похоже, пора сматываться, — прошептала женщина, хватая гнома за плечо.

— Нет, — вырвался тот, — я бежать не собираюсь.

— Но ты же понимаешь…

— Мы помогли им, а они умеют ценить помощь, — возразил Нанфудл и направился к стоявшим в отдалении дворфам.

Когда он подошел ближе, а вслед за ним опасливо приблизилась и Шаудра, Торгар Молотобоец сказал:

— Я с самого начала так думал. Или вы до сих пор не верите, что Эластул способен и на такие подлости?

— Но мы же не сбежали, — стал оправдываться Нанфудл.

— А ты бы лучше помалкивал, мелкий, — буркнул Язвий, но не зло, а скорее даже сочувственно. — И так уже основательно влип. С тобой обойдутся по справедливости и скоро отправят домой.

— Если бы мы захотели, то давно уже были бы на пути в Мирабар, — упрямо сказал гном, — но остались.

— Наверное, потому что ты болван, — заметил Торгар.

— Нет, потому что мы думали, что сможем быть полезны! — возразил гном.

— Нам или оркам? — вмешался Банак Браунавил. — Ты же сам сказал правителю Реджису, что явился, чтобы испортить руду.

— Но мы тогда не знали о нашествии орков.

Нанфудл с трудом сохранял спокойствие, понимая, что его правда звучит не очень убедительно.

— Ты считаешь, это меняет дело? — хмуро спросил Банак.

— Нам было приказано сделать именно то, что ты сказал, — подтвердила Шаудра, выходя вперед и становясь рядом с гномом. — Ваш уход посеял в Мирабаре тревогу и страх, — продолжала она, обращаясь напрямую к Торгару. — И сильно ослабил наш город.

— Меня это не касается, — возразил дворф.

— Это верно, — согласилась женщина. — Заботиться о безопасности жителей — обязанность правителя.

— Он бы преуспел в этом гораздо больше, если бы научился отличать друзей от врагов! — огрызнулся Торгар.

Шаудра миролюбиво подняла руки и сказала:

— Сейчас не время возобновлять наш спор.

— А по-моему, самое время.

— Мы пришли не с целью причинить вред… — попыталась продолжить Шаудра.

— А гном сказал Реджису совсем другое, — заметил Тред, который и принес эту новость из Мифрил Халла.

— …а ради того, чтобы навести справки, — договорила Шаудра. — Мы должны были узнать, не представляет ли ваш уход опасности для Мирабара — вам это должно быть понятно. А вдруг дворфы затаили обиду, неизвестно, чем это могло бы грозить городу, учитывая, что за их спиной теперь стоит весь клан Боевых Топоров.

— Что за чушь ты городишь! — недовольно пробурчал Торгар.

— Я говорю, что обо всем этом думает правитель Эластул, который в первую очередь заботится о безопасности Мирабара, — со вздохом пояснила Шаудра.

— Что и требовалось доказать, — сухо заметил Торгар.

— Мы использовали бы состав лишь в том случае, если бы увидели непосредственную угрозу своему городу, — впрочем, ни я, ни Нанфудл не ожидали обнаружить ничего подобного. На деле же получилось, что Нанфудл воспользовался тем средством, чтобы привести в негодность катапульты гигантов. Неужели вы так быстро забыли нашу помощь?

— Конечно нет, — ответил Банак. — И от этого узнать эту неприятную новость было еще больнее. Сейчас идет война, поэтому мы должны знать, друзья вы или враги. Середины не может быть, когда кровь течет рекой.

— Мы друзья, — твердо заявил гном. — Мы могли бы бежать домой, но не сделали этого. Ведь вы сражаетесь против нашего общего врага, разве можно было уйти просто так, зная, что мы можем помочь? Не верьте тому, что я спьяну наговорил Реджису, — у меня даже мысли никогда не было испортить вашу руду. Я с самого начала противился этому заданию, придумывая, как бы уклониться от его исполнения. Да и Шаудра Звездноясная тоже, ведь она всегда испытывала дружеские чувства к Торгару Молотобойцу и Язвию Мак-Сому.

Банак, Тред, Кэтти-бри и Вульфгар поглядели на дворфов из Мирабара, и те одновременно кивнули.

— И что же мне теперь делать с тобой, мелкий? — вздохнул Банак. — Отпустить в Мирабар?

Глянув на Шаудру, гном улыбнулся и сказал:

— Нет. Отведите меня к Реджису, чтобы я мог объясниться. Если хотите, наденьте на меня кандалы. — И он протянул руки Банаку.

— Вы помогли нам, — с негодованием отпихнув его руки, сказал дворф. — Вы выиграли для нас время. Если хотите уйти, то сделайте это сейчас. Мы отвернемся и подождем, пока вы не скроетесь из виду.

Гном опять кинул быстрый взгляд на Шаудру.

— Мы бы с радостью приняли твое великодушное предложение, если бы считали, что больше не пригодимся, — сказал он, глядя на дальний отрог, где гиганты волокли новые бревна, — Вам придется как-то разбираться с гигантами, а я, наверное, мог бы помочь. Поэтому я не уйду сейчас и приму наказание, которое вынесет мне правитель Реджис.

— Похоже, у этого малыша созрел какой-то план, — заметила Кэтти-бри, и лицо гнома расплылось в широкой улыбке.

Реджис откинулся в кресле и, подперев ладошкой подбородок, стал разглядывать карты и схемы, которые Нанфудл разложил на полу.

— Я не понимаю, — признался он и посмотрел на Шаудру.

Но она тоже ничего не поняла, поэтому лишь недоуменно пожала плечами.

— Он всегда объясняется так мудрено? — спросил хафлинг.

— Всегда, — подтвердила женщина.

Сидевший в соседнем кресле Айвэн Валуноплечий углубился в изучение схем, которые дал ему Нанфудл, поэтому не сразу понял, что остальные смотрят на него.

— Тут все просто, — сказал он, обращаясь в основном к Реджису. — По крайней мере с коробкой. Довольно простое приспособление.

— Со сквозными металлическими цилиндрами тоже не должно быть никаких сложностей, — добавил гном.

— Согласен, только тебе нужно их слишком много, — ответил Айвэн. — Чтобы сделать их в срок, все печи Мифрил Халла должны будут гореть круглые сутки.

Реджис пожал плечами, все еще не вполне понимая гнома.

— Если я прав… — начал Нанфудл.

— Но ты ведь даже не знаешь, проходимы ли эти туннели, — перебил Реджис. — И понятия не имеешь, на что там можно наткнуться.

— Тогда дай мне это проверить, по крайней мере, — попросил гном.

— Я не могу дать задание кузнецам, пока мы не будем знать все точно, — ответил правитель.

Несмотря на то что он еще не получил согласия, Нанфудл улыбнулся во весь рот.

— Ладно, ступай, — сдался Реджис и, поглядев на ворох карт и бумаг, покачал головой. — Все это больше смахивает на жуткую авантюру, но ничего лучшего у нас нет.

Гном отвешивал поклон за поклоном, сияя от счастья, — сильные мира сего нечасто позволяли ему воплощать свои невероятные замыслы. Потом он обернулся к Айвэну, который пользовался славой отменного ремесленника, и спросил:

— Сделаешь коробку?

— У меня есть все, что надо, кроме этого воспламеняющего зелья, — сказал дворф.

— Это предоставь мне, оно будет, когда придет время, — заверил его Нанфудл и спросил дрогнувшим голосом: — Где я могу найти твоего брата?

— Сидит в комнате, в темноте, — ответил Айвэн. — Если тебе повезет и ты уговоришь его пойти обследовать туннели, это будет хорошо. Он совсем сдал.

— Посмотрим, — сказал Нанфудл.

— С твоего позволения, я вернусь на отрог к Браунавилу, — вставила Шаудра.

— Я чувствую себя Дураком оттого, что верю вам после всех признаний этого гнома, — сказал ей Реджис. — Надо было отправить вас в цепях к правителю Эластулу. Да еще заломить большую цену за то, что вернули вас невредимыми.

— Но ты же этого не сделаешь, — улыбнулась Шаудра.

— Ступай к Банаку, — махнув ручкой, разрешил Реджис.

Шаудра пошла к двери, но остановилась, когда хафлинг добавил:

— И спасибо тебе.

И женщина вышла, дав себе обещание, что, когда вернется в Мирабар, будет твердо бороться с кознями Эластула против их соседа и союзника.

Еще за дверью Нанфудл услышал негромкое подвывание и сочувственно покачал головой, жалея беднягу дворфа. Он хотел постучать, но передумал и тихонько повернул ручку. Отлично подогнанная дверь и хорошо смазанные петли не издали ни звука.

Пайкел сидел на полу посреди комнаты, свесив голову и рассеянно выводя что-то пальцем на полу. Он был настолько отрешен, что не поднял головы, даже когда гном остановился совсем рядом с ним, только качался и время от времени подвывал: «У-у!»

— Все еще больно? — негромко спросил Нанфудл.

Пайкел поднял глаза.

— Уху-ху, — проговорил он, показывая культю.

— Значит, тоскуешь, — решил Нанфудл, а Пайкел взглядом дал понять, что это любому дураку ясно. — Ты что же, думаешь, что больше не пригодишься Боевым Топорам?

— Эх! — печально проговорил Пайкел и пошевелил пальцами здоровой руки.

— Так, значит, ты по-прежнему можешь колдовать?

— Угу-угу, — подтвердил зеленобородый дворф.

— А что ты тут делаешь на полу? — спросил Нанфудл и, наклонившись над Пайкелом, увидел, что на самом деле не дворф водил пальцем по полу, а волны разбегались от его пальца по жидкому камню. Гном радостно улыбнулся: именно на эту способность друида он и рассчитывал.

Нанфудл присел перед Пайкелом на корточки и заглянул ему в глаза.

— Твой брат помогает мне, — сообщил он.

— А?

— Мне нужен был хороший ремесленник, мастер, и мне сказали, что Айвэн — один из лучших.

— Угу, хи-хи, мо братун.

— И Реджис настоятельно просил его помочь мне, поскольку понял, что мой замысел может повернуть ход битвы наверху. — Он помолчал, вглядываясь в Пайкела, чтобы убедиться, что тот слышит его. — Ты ведь тоже хотел бы помочь своим, да?

— Угу, угу, — с недоуменным видом сказал дворф.

— Понимаешь, мне многое нужно, — стал объяснять Нанфудл. — Надо сделать кое-что важное, но обычному дворфу с этим не справиться. Правитель Реджис назвал мне одно имя…

— Пайкел? — спросил дворф, тыча в грудь пальцем, на котором быстро затвердевал камень.

— Да, — подтвердил гном. — Во-первых, для таких вот штук, — показал он на застывавшие каменные волны, — а во-вторых, мне нужна будет помощь животных, но не волнуйся, ни одно из них не пострадает. Если мы все сделаем быстро и правильно.

— Хи-хи-хи.

Нанфудл обрадовался, увидев на понуром лице дворфа слабую улыбку. Пайкел казался гному таким ранимым и беззащитным существом, что мысль о его страданиях была просто невыносима. Но при этом он понимал, что дворф больше терзается не от физической боли, — в таких случаях очень важно сознавать свою полезность и незаменимость.

— Пошли, — бодро сказал он, протягивая Пайкелу руку. — Работы много.

— Да вы меня за нос водите, — буркнул Вокко Браунавил, брат Браско и кузен командующего Мифрил Хала.

— Если б это было так, ты бы уже до земли согнулся, это точно, — ответил Айвэн Валуноплечий.

— Вот беспокойная душа этот гном, — сказал Вокко. — Надеюсь, он не хочет настряпать этих гремучек? Я слышал, это эти штуки взрываются прямо в руках, а не перед врагом.

— Да нет, ничего такого, — заверил его Айвэн. Собравшиеся вокруг них кузнецы облегченно вздохнули. Айвэн предусмотрительно недоговаривал, поскольку, если бы эти дворфы, все как один опытные горные мастера, поняли, что задумал Нанфудл, им бы это вряд ли пришлось по вкусу.

— Так, значит, тебе просто нужна металлическая труба? — уточнил другой дворф.

— Да, но точно такого диаметра, — ответил Айвэн.

— И длины?

— Пусть будет длинной, насколько возможно. Кузнецы переглянулись.

— И Реджис хочет, чтобы мы этим занялись? — недоверчиво спросил настойчивый дворф.

— Так вот же его подпись, видите? — Айвэн сунул им пергамент, заполненный схемами и планами, за подписью правителя Мифрил Халла.

— Что, все кузнецы?

— Наверху битва, а нам столько оружия надо починить, — пояснил Вокко. — Нас и так не хватает, ведь Реджис еще отправил на юг целый отряд.

— Это первоочередное, — твердо сказал Айвэн. — Да ну, если вы постараетесь и сделаете хороший шаблон, будете печь их как пирожки!

Кузнецы снова переглянулись.

— Сколько тебе надо? — спросил Вокко.

— Делайте, — сказал Айвэн, усмехнувшись, вынул другой свиток и развернул перед дворфами. Там была еще одна схема, гораздо более сложная, чем предыдущая, где были металлические трубы. — А я поработаю со взрывчатым маслом, — хихикнул Айвэн.

— А ну как громыхнет? — спросил Вокко.

— Надеюсь, что молот из рук не выпущу, — пошутил Айвэн, и остальные дружно рассмеялись.

Вокко поднял свиток в прощальном жесте и подал знак остальным возвращаться к наковальням.

Айвэн же направился в небольшую комнатку, которую выделил ему Реджис. Его ждала более тонкая работа. Уходя, он оглянулся и поглядел на двери, закрывавшие входы в туннели, которыми давно никто не пользовался, и улыбка сошла с его бородатого лица. Там сейчас находились его брат Пайкел и Нанфудл. Оставалось только надеяться, что у них все получится и Пайкел снова начнет смеяться.

Птичка, сидевшая на культе Пайкела, беспокойно затрепыхалась. Друид поднес ее к лицу и стал нашептывать что-то успокаивающее, после чего шагнул в боковой коридор, освещенный мягким красноватым светом.

— Ты уверен? — спросил дворфа Нанфудл. — С оружием у меня не очень, да и заклинания вряд ли справятся с такими существами.

В ответ Пайкел поморщился и крепко закрыл глаза, напоминая, что они договорились не пользоваться в туннелях никаким огнем, в том числе и магическим, так как это могло обернуться катастрофой.

— Да, но… — начал гном, но Пайкел, хихикнув, двинулся дальше.

Нанфудл взглянул на пятерых дворфов, назначенных в сопровождающие, — тех, похоже, все происходящее не тревожило, а скорее забавляло.

— Это всего лишь насекомые, малыш, — пояснил один из них. — Большие, конечно, но все-таки жуки.

И чтобы немного приободрить его, дворфы подняли оружие, в том числе два длинных волшебных меча, чей холодный огонь освещал им дорогу.

Однако такой свет не понадобился: Пайкел без труда договорился с предполагаемыми врагами, убедив их, что они пришли без дурных намерений, и в результате все семеро вскоре уже ехали верхом на громадных жуках со светящимися красным железами. Эти так называемые огненные жуки нередко гибли от рук путешественников по Подземью, поскольку сохраняли способность светиться еще в течение нескольких дней после смерти. Однако способ Пайкела оказался не только более щадящим, но и более эффективным, поскольку свет у них теперь был всегда.

По пути Пайкел переговаривался с новыми необычными друзьями — щелчками и шлепками — и даже уверял, что ему удалось разузнать у них кое-что полезное.

Правда это была или нет — неизвестно, но спустя некоторое время дворф вывелих в странный, уходящий вниз туннель, в котором стоял отвратительный запах, а все стены были в цветных пятнах, хотя в красных отсветах трудно было сказать, какого именно они цвета.

— Они желтые, — заверил всех Нанфудл, сразу узнав характерный запах серы. — Позаботься о своей птичке, Пайкел. Как бы она не померла ненароком.

Пайкел негодующе пискнул и поднес птичку к лицу. Птаха беспокойно забила крылышками. Дворф что-то шепнул ей, и она отправилась в обратный путь.

Нанфудл смело пошел вперед. Коридор оканчивался просторным высоким залом, заполненным сталагмитами и сталактитами. Всю пещеру застилала дымка, так что дворфам пришлось прикрыть лица платками, которые загодя приготовил Пайкел.

— Похоже, завтрак я съел зря, — громко объявил один из дворфов.

Однако Нанфудл был так радостно возбужден, что на провожатых не обращал внимания. Он остановил своего жука, спешился и протиснулся между сталагмитами к краю подземного озерца. Вода в нем бурлила и клокотала — верный признак того, что серные газы именно здесь выходили на поверхность. Гном довольно улыбнулся, а потом сурово сказал:

— Если кто-нибудь зажжет факел, от всех нас останется только горстка пепла.

— Тогда надеюсь, что ты ничего острого на завтрак не ел, — обратился один из дворфов к товарищу, который стоял на четвереньках и содрогался от спазмов.

Остальные с любопытством подошли к Нанфудлу.

— Нужный нам газ невидим и не имеет запаха, — пояснил гном.

— Но я же вижу, — возразил один из дворфов.

— Нет-нет, — поспешно начал алхимик. — Этот газ смешивается под давлением с другими испарениями. Видите, выходит? — показал он на пузыри, — Он все тут заполняет.

— Что-то я ничего не понимаю, — сказал один из дворфов. — Но ты нашел, что хотел? Можем уходить?

— Сейчас-сейчас, — отозвался Нанфудл. — Только обследуем здесь камень. Когда вернемся, нужно быть готовыми ко всему, потому что дело не из легких.

Он поглядел на Пайкела — тот, закрыв глаза и плавно двигая руками, приступил к сотворению заклинания.

Потом друид захихикал, лег и исчез, с головой погрузившись в пол.

— Похоже, он того, — пробормотал один из дворфов, дрожа всем телом.

— Закрой варежку и садись на жука, — оборвал его другой.

— Да уж, ду-ид… — протянул третий.

Нанфудл слушал их с улыбкой.

Вскоре Пайкел показался вновь, проявляясь на полу, как барельеф. Потом он всплыл целиком, вскочил и отряхнулся.

— Ого! — вскрикнул он.

— Толстый? — нетерпеливо спросил Нанфудл.

Пайкел три раза стукнул себя по голове.

— Ага, пятнадцать футов, — пробормотал гном.

— А ты почем знаешь? — спросил один из дворфов

— Три Пайкела в глубину, — пояснил ему товарищ

— Ты меня пугаешь, гном, — тихо добавил третий

— Ну что, пройдем сквозь такую толщу? — обратился к Пайкелу Нанфудл.

— Хи-хи-хи!

Глава 23 МЫСЛИ ЭЛЬФА И СТРАХИ ГИГАНТА

Сидя на камне на восточном склоне, Дзирт наблюдал, как глубокая предрассветная синева постепенно светлеет и небо понемногу становится сиренево-розовым. Услышав за спиной тихие шаги Инновиндиль, он обрадовался, потому что за два дня, минувшие после гибели Тарафиэля, она ни разу не выходила из пещеры.

Встав рядом, девушка облокотилась на каменный выступ.

— Рассвет будет великолепным, — сказала она.

— Они всегда прекрасны, — отозвался дроу, — Я люблю эти часы, особенно когда облака висят над горизонтом. Нет ничего приятнее для моих усталых, привыкших к темноте глаз, чем этот мягкий свет, пробивающийся сквозь облачную дымку.

— Несмотря на то что ты столько лет живешь здесь?

Дзирт поглядел на девушку — в предутреннем свете ее точеные черты немного смягчились, а голубые глаза казались глубже. Он решил, что предрассветный час сильнее подчеркивает ее красоту. Сейчас она олицетворяла женственность и нежность, полную противоположность суровой воинственности. Дроу теперь понял, как она многогранна.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

— Заканчивается третий век. Тарафиэль был старше меня на несколько десятилетий.

— Ну, для нас это несущественно.

При этом Дзирт прикрыл глаза и задумался. Что ждет его на втором веку? А что происходит с расами, что живут недолго? Может, у них одна жизнь повторяет другую? В чем тогда смысл? Но, поглядев на восходящее солнце, он с надеждой подумал, что каждая жизнь все же приносит в мир нечто новое, приобретая знания и делая открытия. Инновиндиль улыбалась, и взгляд ее дарил умиротворение.

— Ты, верно, не понимаешь, каково это быть эльфом? — спросила она.

Дзирт молчал, глядя на нее.

— Ведь ты ушел из Подземья совсем ребенком, — продолжала она.

— Да нет, постарше.

— Все равно ты жил не в традиционной среде эльфов.

Дзирту нечего было возразить, поскольку всю свою юность в Мензоберранзане он учился лишь сражаться и убивать.

— А здесь ты жил среди народов, у которых короткая жизнь.

— Бренор считает свой возраст веками, как и ты, — возразил Дзирт.

— Дворфам чужды традиции эльфов, — сказала Инновиндиль.

— Ты говоришь так, будто это нечто вещественное.

Оба замолчали — на востоке всходило солнце, и все вокруг менялось каждое мгновение. Небо в легкой дымке облаков переливалось тысячами оттенков.

— А красота восхода — вещественна? — спросила девушка.

Дзирт улыбнулся — она победила.

— Дзирт До'Урден, ты должен осознать, что это значит — прожить несколько столетий, — сказала она, — Это необходимо. Если посчастливится избежать вражеского клинка, ты проживешь отпущенный тебе срок. Но твои друзья — меньше, и ты должен понимать, что это значит.

— Меньше? — уточнил Дзирт.

— Живут меньше, — тут же поправилась Инновиндиль.

Дроу хотел что-то сказать, но замер, глядя на восток. Сердце ныло, а созерцание прекрасного смягчало боль.

— Ну, так что? — не отступала Инновиндиль. Он молчал. Девушка осторожно опустила руку ему на плечо, и гнев, злость и безысходность, начинавшие подниматься в его душе, отступили.

— Дзирт? — тихо окликнула она.

— Это хорошие друзья, — наконец выдавил он. Девушка держала его за плечо, пока он не обернулся.

— Наверное, даже больше, чем друзья? — спросила она.

Дзирт сжал зубы.

— Дочь Бренора, — поняла Инновиндиль. — Ты любишь человека, приемную дочь короля по имени Кэтти-бри.

Дзирт проглотил комок в горле:

— Любил.

Инновиндиль удивленно поглядела на него.

— Она погибла в Низинах вместе с Бренором, Вульфгаром и Реджисом, — глухо промолвил Дзирт. — У меня были прекрасные друзья…

Голос его прервался, и он снова сосредоточился на великолепном зрелище, не обращая внимания на боль, которую свет причинял его глазам, словно хотел, чтобы она заглушила ту, другую, более сильную и незатихающую.

Инновивдиль крепко сжала его плечо и спросила:

— Ты жалеешь о своем выборе?

— Нет, — ответил дроу, ни секунды не раздумывая.

— Но ты полюбил человека.

— Что же, я ошибся? — с вызовом спросил Дзирт, но потом добавил тише и с другой интонацией: — Разве я ошибся?

В глазах его стояли слезы.

— А ты считаешь, что эльфу, который может прожить семьсот лет, разумно влюбиться в женщину, которая в самом лучшем случае доживет до ста? — вопросом на вопрос ответила Инновиндиль. — И подумал ли ты, что если у вас будут дети, они состарятся и умрут раньше тебя, разве это не ужасно?

Дзирт невольно вздрогнул.

— Не знаю, — едва слышно ответил он.

— Это потому, что ты не понимаешь — что значит быть эльфом, — с уверенностью заключила Инновиндиль.

— Значит, ты считаешь, что я был не прав? — спросил Дзирт, обернувшись к ней.

Однако Инновиндиль поглядела на него с обезоруживающей улыбкой.

— Это наше проклятие — пережить многих из тех, кто нам близок и дорог, — сказала она. — У меня было двое возлюбленных из рода людей.

Дзирт глядел на нее, не зная, что сказать.

— Первой любовью моей жизни оказался человек, причем уже не юный по меркам людей, — продолжала она, тоже повернувшись в сторону восходящего солнца. — Он был необычайно одаренным магом, причем абсолютно нечестолюбивым, и очень добрым и отзывчивым. — Она печально усмехнулась. — Как же я его любила! А похоронила, когда по меркам эльфов была еще совсем девочкой — мне тогда было меньше, чем тебе сейчас. Было так больно… Прошел почти век, прежде чем я решилась полюбить другого человека, — проговорила она, устремив в небо невидящий взгляд.

— И он тоже умер, — договорил Дзирт.

— Да, но мы провели вместе тридцать прекрасных лет, — с улыбкой сказала Инновиндиль. Она помолчала, потом повернулась и в упор посмотрела на дроу. — Ты не знаешь, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден, потому что никто не помог тебе это понять.

Ее слова прозвучали как предложение. Но Дзирт боялся его принять. Если он осмелится еще раз открыть сердце, вдруг оно снова разобьется?

— У нас есть незаконченное дело, — решительным тоном объявил он. — Тарафиэль не должен остаться неотомщенным.

— Ты убьешь зарубившего его орка?

— Обещаю, — сжав зубы, ответил дроу. Он не сразу заметил тяжелый, пристальный взгляд Инновиндиль, но под ним его решимость как-то поколебалась.

— Выходит, наша цель — отомстить за Тарафиэля? — спросила она.

— А разве нет?

— Нет! — гневно воскликнула Инновиндиль, встав во весь рост и надвигаясь на Дзирта, как грозная богиня. — Ненависть и возмездие не могут быть нашей — во всяком случае моей — целью.

Дзирт невольно отшатнулся.

— По крайней мере до тех пор, пока Заря находится у этих грубых и жестоких тварей, — продолжала Инновиндиль, справившись с эмоциями и становясь спокойнее. — Я не позволю гневу убивать мою душу, Дзирт До'Урден. Я не позволю злобе затуманить мой взор или хотя бы на шаг сбить меня с избранного пути. Я в ответе за Зарю и не предам друга ради утоления своей ярости.

В последний раз взглянув на Дзирта, она повернулась и пошла к пещере.

И Дзирт остался один на склоне, облитом теплым утренним светом.

— Рассек эльфа пополам, — доложил Герти один из двух гигантов, явившихся к ней с докладом. — Он обращается с мечом так, словно обладает силой тьерлаан-гау, — добавил он, употребив самоназвание гигантов.

Герти Орельсдоттр поджала губы. Снова этот Обальд победил, устроив ошеломляющее зрелище своим подданным, которые и так уже считают его богом.

— А что дроу и другой эльф?

— О Дзирте До'Урдене мы ничего не слышали… вроде бы, — ответил гигант, поглядев на товарища, с которым они ходили вместе.

— Вроде бы? — переспросила великанша. — Нашли труп дроу.

— Дзирта? — уточнила Герти.

— Доннии Сольду, — ответил первый гигант, и Герти удивленно уставилась на него.

— Тело нашли в скалах, — добавил другой. — Резаные раны.

Герти призадумалась. Может, Донния столкнулась с Дзиртом? Или с наземными эльфами? Потом великанша хихикнула, решив, что Донния довела своих же товарищей. Но ведь у дроу так нередко случается. Они настолько озабочены соперничеством между собой, что так и не совершили никаких значительных завоеваний.

— Мне ее будет не хватать, — проговорила она. — Она была такая… забавная.

Гиганты заметно повеселели, поскольку боялись, что гибель Доннии разозлит их предводительницу.

— Значит. Обальд убил одного из эльфов, разбойничавших в той местности, — сказала она.

— Да, и захватил одного крылатого коня.

Герти вытаращила глаза:

— Да ну? У Обальда теперь есть пегас?

— Мы бы предпочли его убить, — продолжал гигант. — А этот эльф — один из двоих всадников, что напали на нас под Низинами.

— Да, конина вкусная, — пробормотал второй, думая о своем.

Герти помолчала, потом сказала:

— Надо было убить животное. Свернуть ему шею, пока Обальд сражался с его хозяином!

Гиганты с испугом глядели на нее, а она продолжала:

— Это красивые звери, конечно, и мне тоже хотелось бы иметь одного. Но я не желаю видеть, как царь орков носится над полем битвы на крылатом скакуне и отдает приказы своим войскам, словно спустившийся на землю бог.

— Н-но… мы не знали, — пробормотал один из «докладчиков.

— К тому же мы все равно не смогли бы убить коня, — стал оправдываться второй. — Иначе пришлось бы драться с сотней орков.

Герти взмахом руки отпустила обоих, а сама призадумалась. Обальд снова стал героем, а значит, в его войско вскоре прибудут новые гоблины и орки. Его небывалая слава притягивала их, будто магнит.

Но что остается ей? Смиренно стоять и смотреть снизу вверх на этого зарвавшегося орка, парящего в небесах?

Размышления гигантши прервал звук рога, и, поглядев туда, откуда он доносился, она увидела толпы орков, во главе которых шагал Обальд.

— Идет, — довольно пробормотала она.

Стреноженного коня вели рядом. Скакун действительно был прекрасен: гордый, могучий, снежно-белый. Слишком прекрасный для такого урода, как орк. И Герти решила, что в определенный момент потребует отдать животное ей. Конечно, ездить на нем она не сможет, но как чудесно это величественное животное будет смотреться у нее в Сияющей Белизне!

Орки приблизились, и Обальд, отдав приказ следовать дальше, свернул к Герти, а за ним по пятам засеменил Аргант.

— Мы нашли только одного, — сказал король. — Но этого достаточно, чтобы выманить из туннелей побольше орков.

— Почему ты так уверен? — спросила она, не в силах оторвать взгляда от прекрасного жеребца, которого вели мимо.

— Да, это скакун для настоящего правителя, — произнес Обальд, проследив за ее взглядом. — Я уже начал приручать его. Хочу быть верхом на нем, когда эта ведьма Аластриэль из Серебристой Луны придет умолять меня прекратить наступление.

Герти даже на расстоянии видела следы его «приручения» — на белоснежной шкуре жеребца отчетливо виднелись рубцы от ударов плетью. И каждый раз, когда величественный конь пытался гордо поднять голову, ведший его орк рывком дергал узду. Герти представила себе, с какой силой удила рвут ему рот, раз могучий конь повинуется.

— Мне сказали, Донния погибла, — сказала она, обернувшись к Обальду.

— Да, ее труп гниет на скалах.

— Значит, неподалеку бродит Дзирт или другие эльфы.

Орк пожал плечами:

— Мы побудем здесь еще некоторое время, чтобы привлечь в мое войско как можно больше племен. Аргант отправится с небольшим отрядом в туннели рассказать о моих победах. Может, найдем До'Урдена или других эльфов, и тогда я их тоже убью. Если, конечно, у них не хватит ума сбежать через Сарбрин в Лунный Лес. Хотя, пожалуй, и там они не будут в безопасности.

Аргант за спиной Обальда захихикал, как шакал. Герти внимательно вглядывалась в орочьего царя. Может, у него снова помутнение рассудка? Может, его опьянили восхваления, расточаемые со всех сторон, и он позабыл, что собирался сначала утвердить свою власть над уже завоеванными территориями? Ведь совершенно ясно, что переход через Сарбрин будет ошибкой, катастрофой. Правда, втайне Герти надеялась, что именно это Обальд и предпримет.

— Мой царь, — подал за его спиной голос Аргант, — кажется, ты собирался отправиться на юг и помочь сыну покончить с дворфами.

— Ты что же, перечишь мне? — грозно спросил Обальд.

— Нет, мой царь, что ты! — испуганно воскликнул шаман, без конца отвешивая поклоны. — Я только боюсь, Дзирт До'Урден и другой эльф где-то… поблизости… вот…

Бросив взгляд На Герти, Обальд обернулся к Арганту и, утробно расхохотавшись, спросил:

— Ты что же, боишься за мою жизнь?

— Обальд есть Груумш! — провозгласил щуплый шаман, падая ниц.

— Встань!

Аргант тут же вскочил и подобострастно поклонился.

— Когда я сражался с эльфом, тебе было страшно? — спросил царь.

— Нет, мой царь! Он против тебя — ничто!

— А Дзирт До'Урден…

— Тоже ничто! — пропищал Аргант. — Но честного поединка не будет. Дроу… они такие хитрые. Он придет, чтобы убить тебя во сне, я думаю. Боюсь…

— Смолкни! — проревел Обальд.

Аргант пискнул и чуть не упал в обморок.

С перекошенным от гнева лицом орк обернулся к Герти.

Та откровенно забавлялась происходящим.

— Прости меня, мой царь, — прошептал Аргант, подползая сзади к Обальду.

Тот ударил его, не оборачиваясь, и тщедушный шаман отлетел в сторону.

— Я не боюсь ни этого дроу, ни целой толпы наемных эльфов, — сказал он великанше. — Даже если весь Лунный Лес захочет отомстить за смерть одного из своих, я охотно вступлю с ними в бой.

«Ага, и умрешь мучительной смертью», — злорадно подумала Герти.

— У нас достаточно сил, чтобы загнать дворфов под землю и удержать границу по Сарбрину, — вслух сказала она.

— Пока не время, — ответил Обальд. — Я хочу, чтобы дворфы купались в своей крови за то, что посмели противостоять Ульгрену. Пусть пока бьются наверху, а Проффит скоро ударит с юга.

— Но здесь, кроме Дзирта и второго эльфа, преследовать больше некого. Все люди либо погибли, либо бежали.

Обальд поглядел на нее, пробормотал:

— Я подумаю над нашими последующими действиями, — и пошел прочь.

Герти едва удержалась, чтобы не отвесить ему затрещину. Подумать только, он милостиво учитывает ее и отряд гигантов в своих расчетах! Да как он смеет?!

Однако она подавила возмущение, понимая, что пока лучше сдержаться. Если она настроит орка против себя, то шансов захватить потом власть у нее будет мало — слишком много претендентов собралось под знаменами Обальда.

Орков здесь были сотни, а гигантов всего горстка. Она сама поразилась тому, как опрометчиво разбросала свои силы: пара десятков осталась с Ульгреном, а большинство же работали на берегу Сарбрина. Оставалось лишь надеяться, что этот дурак, сынуля Обальда, воспользовался ее помощью и уже согнал дворфов с горы. Герти очень не хотелось, чтобы вся слава досталась царю.

Вскоре она узнала, что Обальд решил повернуть на юг, к Ульгрену.

Глава 24 В ПОИСКАХ УТРАЧЕННЫХ НАДЕЖД

Реджис поворошил кипу бумаг, в основном донесения разведчиков, и отложил их в сторону. Банак по-прежнему стойко держится на скале. Но как? Точнее, почему ему это удается? По всем сведениям, при нападении на восточные ворота орков, гигантов и троллей было огромное множество. Сейчас на берегу Сарбрина воздвигаются укрепления; большая часть войска ушла: тролли двинулись на юг, а орки идут на север. Если они присоединятся к тем, с которыми бьется Банак, то тогда уж точно стойкому дворфу ничего не останется, как отступить в Мифрил Халл.

Именно этот вопрос не давал Реджису покоя: почему они не сделали этого до сих пор?

Он поглядел на Кэтти-бри, сидевшую в кресле напротив. У нее было такое выражение лира, что вопрос замер у хафлинга на губах. Откинувшись на мягкую спинку и вытянув ноги, она отдыхала, и мысли ее блуждали где-то далеко: чуть повернув голову, она рассеянно смотрела в пространство и водила пальцем по губам и подбородку. Лицо ее было усталым и решительным одновременно.

Реджис заметил синяки и порезы на ее руках, мозоли на пальцах от постоянного натягивания тугой тетивы. На золотистых волосах и коже засохла кровь. Но больше всего хафлинга поразил ее взгляд: в нем была какая-то покорная решимость, словно она понимала, что, несмотря на все усилия, они все равно проиграют.

— Они укрепляют западный берег Сарбрина, — сообщил хафлинг, и Кэтти-бри медленно повернула к нему голову. — Перекрыли все броды и мели.

— Надеются не выпустить эльфов из Лунного Леса и Аластриэль из Серебристой Луны, — отозвалась женщина. — И чтобы Фелбарр не смог прийти на помощь.

— Воины из Фелбарра придут по туннелям, — уточнил Реджис.

— Ага, но только потом они выйдут на поверхность, не смогут ничего сделать и снова спустятся к Боевым Топорам. Если мы все будем вылезать из одной норы, никакого вреда оркам не сможем причинить.

— Тогда это придется сделать людям, — сказал Реджис. — Например, Аластриэль или жителям Сандабара, если удастся их привлечь. Без них не обойтись.

Голос его звучал неуверенно, поскольку хафлинг и сам понимал, что переход Сарбрина будет стоить союзникам слишком больших жертв.

— Орки не подпустят их к реке, контролируя из-за укреплений весь берег, — сказала Кэтти-бри, словно прочитав мысли друга.

— Некоторые советники дали мне понять, что можно было бы открыть восточный вход и напасть на сарбринские укрепления с тыла. Мы можем незаметно вывести несколько сотен солдат, и они сделают больше, чем многотысячная армия по ту сторону реки.

Кэтти-бри с сомнением повела бровью.

— Только нужно, чтобы эта вылазка точно совпала с приходом кого-нибудь из союзников, — пояснил хафлинг. — В противном случае эти твари просто загонят нас обратно и заново отстроят укрепления. Ты что, не согласна? — спросил он, когда Кэтти-бри затрясла головой.

— Наверху у Банака больше тысячи наших, и еще несколько тысяч засели на западном краю Долины Хранителя, — сказала девушка. — Эхо наступления троллей уже доносится из южных туннелей, а целый отряд дворфов отправился на юг на помощь Несму.

— Мы не можем сейчас отпустить даже пятьсот дворфов, — договорил Реджис.

— Да даже если бы могли…

— А что такое? О чем ты думаешь?

— Да как-то странно… — проговорила женщина и вздохнула. — Они могли бы уже давно загнать нас под землю, но почему-то тянут.

Реджис замер. Они это делают специально, такая очевидность ускользнула от всех. Орков такая тьма-тьмущая, что они давно уже могли заставить Банака отступить и запереться в Мифрил Халле. И тем не менее дворфы до сих пор держатся, да еще разместили войско на западе и даже подумывали о контрударе с востока.

— Они обвели нас вокруг пальца, — ошарашенно проговорил Реджис и широко раскрыл глаза от ужаса, осознав, что это значит. — Они вынуждают нас сражаться на их условиях.

— Ну, сотни мертвых орков и гоблинов там, на склоне, вряд ли согласились бы с тобой, — возразила Кэтти-бри. — И Банак продолжает их истреблять.

— Они мирятся с мелкими потерями ради крупного выигрыша, — покачал головой Реджис. — Мы уничтожим тысячу, две, три, но они легко пополнят свои ряды. Нам же наши потери обходятся гораздо дороже, но, пока мы бьемся наверху, для наших соседей это все равно что призывный набат.

Реджис наконец все понял. Орки заставляли их драться до последнего. Однако вскоре это огромное войско, что напало на восточные ворота, придет в долину и все равно заставит отряды Банака спасаться под землей. Однако к тому времени Серебристая Луна и. возможно, Сандабар уже скажут свое слово, и станет ясно, вмешаются они или останутся в стороне. Причем в любом случае орки почти не понесут потерь. Реджис откинулся на спинку кресла, задумчиво теребя свои длинные каштановые локоны.

— Оркам надо, чтобы мы сражались наверху, — заключил он.

— И поэтому ты думаешь, что было бы правильно спуститься вниз?

Хафлинг задумался, немного растерянно глядя на Кэтти-бри.

— Мы, конечно, не можем сбрасывать со счетов вред, который причиняет им Банак, — сказал он. — У меня есть донесения о беженцах из окрестных земель. — Реджис покопался в документах в поисках нужной бумаги. — Если мы уйдем со скалы, орков больше ничто не будет сдерживать и у наземных жителей не останется даже призрачной надежды.

— У Дзирта тоже, — добавила женщина, и Реджис запнулся на полуслове. — Не тревожься. Скоро все решится само собой, и тебе не придется принимать решение. Банак считает, что у него в запасе еще есть несколько дней, пока гиганты снова не соберут свои катапульты. И на этот раз мы не станем им мешать. Как только они их запустят, мы отступим.

— Да, а когда враги займут скалу, нам не останется ничего другого, кроме как уйти под землю. Всем до одного.

— Но если они надеются взобраться на нее, пока мы там, мы их всех перебьем, — угрюмо добавила Кэтти-бри.

Реджис не сомневался в храбрости своих друзей, но перевес был на стороне врагов — они держат в своих руках все: и сроки, и ход сражения.

Кэтти-бри решительно встала.

— Я отправляюсь к Банаку, — заявила она и сердито закинула на плечо лук, стараясь скрыть усталость.

Но едва она повернулась, в дверь постучали и вошли мирабарские гости. Гном держал в руках целую охапку свитков.

— У нас получится, — заявил Нанфудл, не дав даже никому рта раскрыть. — Получится!

— Что? — обернулась Кэтти-бри к Реджису.

Хафлинг поднял руку, прося подождать.

— Все так, как ты предполагал? — спросил он гнома.

— Само собой, — ответил довольный Нанфудл. — К тому же нам везет: месторождение находится как раз под северной частью Долины Хранителя и до открытых туннелей недалеко, так что нам не нужно пробиваться сквозь каменные толщи.

— Да о чем он толкует? — озадаченно спросила Кэтти-бри.

Нанфудл стал объяснять дальше, аж приплясывая на месте от возбуждения:

— С помощью Пайкела Валуноплечего мы можем протянуть трубы очень быстро. Если ты выделишь нам достаточно помощников, мы сделаем это за один день.

— Какие такие трубы? — опять подала голос Кэтти-бри, глядя на Шаудру, которая, в отличие от маленького гнома, вела себя очень сдержанно.

— А что ты об этом думаешь? — обратился к ней Реджис.

— Я вижу, что Нанфудл весьма увлечен перспективами, — ответила Шаудра, что было ясно и так, поскольку гном приплясывал, переминался с ноги на ногу и подпрыгивал от нетерпения.

— Мы можем это сделать, правитель Реджис, — убежденно настаивал гном. — Только дай указание, и я начну отбирать рабочих. Хватит двадцати человек, включая Пайкела, Айвэна и меня самого. А то мы будем путаться друг у друга под ногами, ха-ха!

— Реджис! — решительно обратилась к хафлингу Кэтти-бри. — Что происходит?

Прикрыв лицо пухлыми ладошками, Реджис тяжело вздохнул. Он не ожидал, что гному удастся обнаружить газ, и удивление его было не из приятных, поскольку это открытие еще больше осложняло и без того тревожную обстановку. Реджис, конечно, Отдал кузнецам приказ изготовить трубы, но это, в конце концов, никому ничем не грозило. Дальнейшее же осуществление замыслов гнома было весьма рискованным да к тому Же подвергало опасности и войско Банака на северной скале.

Но, с другой стороны, что если Нанфудл прав и у него действительно все получится?

У Реджиса даже мурашки по спине побежали.

— Мы Можем снова занять туннели под тем отрогом? — спросил он у Кэтти-бри.

— Где гиганты, что ли?

— Да, да.

Девушка изучающе поглядела на гнома, снова села и задумалась. Трудно сказать, готовы ли к обороне орки в туннелях, они ведь знают, что над ними расположились гиганты. Кроме того, их там, вероятно, осталось немного, поскольку ходы под отрогом больше не имеют стратегического значения.

— Наверное, можем, — наконец произнесла она.

Нанфудл торжествующе вскрикнул и вскинул над головой сжатый кулачок.

— Но бой будет жаркий, — добавила женщина, чтобы немного умерить его пыл.

Реджис выразительным взглядом посмотрел на Шаудру, как бы прося подсказки, можно ли довериться грандиозному плану гнома. Она, очевидно, поняла его и едва заметно кивнула.

— Когда приблизительно гиганты соберут свои катапульты? — спросил хафлинг у Кэтти-бри.

— Дней через шесть, — ответила она. — Хотя могут и в три уложиться.

— Тогда отправляйся к Банаку и готовьте отряд. Займите туннели к утру послезавтрашнего дня, — велел Реджис. — Нанфудл сегодня же разъяснит детали.

— Айвэн Валуноплечий придет и даст указания, — встрял гном.

— Может, все-таки растолкуете мне, что происходит? — возмутилась Кэтти-бри.

Реджис глянул на мирабарских гостей и фыркнул.

— Я боюсь, — сказал он. — Потому что, если я тебе расскажу, ты не поверишь, а если поверишь — убьешь на месте.

Все одновременно перевели взгляд на Нанфудла. Но тот лишь заверил их:

— У нас все получится.

Когда Банак бросил клич, что требуются добровольцы, к Торгару Молотобойцу и Айвэну Валуноплечему подошел Тред Мак-Клак. Они его не заметили, поскольку внимательно разглядывали маленький ящичек в руках Торгара, одна стенка которого была зеркальной, а остальные три, дно и крышка из полированного дерева.

— Привет! — поздоровался дворф из Фелбарра.

— И тебе привет, — ответил Айвэн.

Торгар поднял глаза, улыбнулся и снова принялся рассматривать коробочку.

— Ты возглавишь наступление на туннели? — спросил Торгара Тред. — Можно мне пойти с вами?

— На оба вопроса — «да», — сказал Торгар. — Завтра утром мы выкурим оттуда этих мерзких орков. Будем рады, если ты присоединишься.

— А можно узнать, зачем это? — спросил Тред. — Ведь оттуда гигантов все равно не достанешь.

Торгар с Айвэном, переглянувшись, ухмыльнулись.

— Вот зачем. — Торгар поднял коробочку.

Тред протянул руку, но Торгар ее не отдал.

— Эй, эй, осторожно!

— Там такое же масло, как на моих стрелах, — пояснил Айвэн и оттянул пальцем пояс, заполненный разрывными дротиками для самострела. — А еще там флакон с составом, который дал гном, — эта огненная вода взрывается при соприкосновении с воздухом.

Тред быстро отдернул руку.

— Ага, значит, будем их взрывать? — догадался он.

— Не-а, орков будем бить топорами и молотами, — ответил Торгар. — Время для взрывов придет позже.

Тред растерянно переводил взгляд с одного товарища на другого, но те больше ничего не сказали.

— Мы и сами всего не знаем, — признался Торгар. — Банаку нужно занять туннели, вот мы их и займем. А там посмотрим, какой такой фокус придумал этот гном.

— Будь что будет, — добавил Айвэн, — но хоть орков поколотим.

— Что уже неплохо, — поддержал Торгар, а Тред энергично закивал.

— Еще тысяча сто футов! — вскричал Вокко Браунавил, взглянув на схемы, которые разложил перед ним Нанфудл.

— Тысяча сто тридцать, — уточнил гном.

— Да ты же займешь всех кузнецов еще на пять дней, глупыйты гном!

— Пять дней? Нет, мне все это нужно завтра. Помощники будут забирать их прямо из охладительных чанов.

Вокко несколько секунд только открывал рот, не в силах вымолвить ни слова от возмущения.

— Если длиной по семь футов, — наконец выдавил он, — то это получится сто пятьдесят отрезков!

— Сто шестьдесят два, — поправил Нанфудл. — Половина одного отрезка останется лишней.

— Невозможно!

— Так надо, — возразил гном. — Будь это торговый заказ, вы бы раскалили топки добела и выполнили в срок.

— Торговцы платят! — огрызнулся дворф.

— Я тоже, — заявил Нанфудл.

— И чем же, позволь узнать?

— Двадцатью гигантами, — хвастливо заявил Нанфудл, заметив, что остальные кузнецы прислушиваются к их разговору. — Вот мое слово, а сверх того — победа Банака Браунавила и Мифрил Халла. Это моя цена, и ни каплей меньше, славный мастер Браунавил.

— Для этого мы изготавливаем оружие, — парировал кузнец.

— Это и есть оружие, — заверил гном. — Причем такое мощное, какого вы никогда не делали. В количестве ста шестидесяти двух штук. И вы это сделаете.

Вокко оглянулся на товарищей.

— Нужно много металла, — заметил один из них.

— Больше половины наших запасов, — добавил другой.

— Много больше, — вставил третий.

— Вы можете это сделать, — с нажимом обратился гном к Вокко. — Значит, должны. У Банака и его людей времени все меньше. Неужели вы хотите их подвести и позволить, чтобы орки спихнули-таки их со скалы?

Гном понял, что, возможно, не только задел больное место, но и перегнул палку. Грозно выпятив грудь, Вокко нахмурился, и Нанфудл подумал, что он его сейчас ударит. Однако гном ни на шаг не отступил и даже добавил:

— Для Банака это единственная возможность устоять перед вражескими ордами. И если вы здесь не приложите все силы, ему придется отступать, теряя солдат.

Вокко еще постоял, насупившись, но постепенно его гнев утих.

— Ну чего, слышали? — повернулся он наконец к остальным кузнецам. — У нас работы полно. — А Нанфудлу сказал: — Получишь свои сто шестьдесят два отрезка да еще несколько штук сверху, на случай если обсчитался.

Главный кузнец протопал к своей наковальне, а гном снова устроился за столом. Он стал собирать свои бумаги и свитки, но вдруг остановился и закрыл руками лицо. Потрясение оказалось слишком сильным. Он с трудом верил, что дворфы готовы так сильно рисковать, безоговорочно доверившись пришлому гному. Никто никогда ему так не доверял. Нанфудл от всей души надеялся, что не подведет их, хотя и понимал, что замысел его граничит с безумием. И, несмотря на то, что гном защищал свой план с такой горячностью перед Реджисом, Шаудрой и Вокко, сам он терзался сомнениями.

Оставалось лишь уповать, что он не поднимет на воздух весь Мифрил Халл.

Глава 25 КОНЕЦ СЛАВОСЛОВИЯМ

— Обальд есть Груумш! — выкрикивал Аргант. Из туннеля на восточном склоне горы вышло целое племя орков. — Он убил эльфийского демона — мы все были свидетелями великой победы! Он — избранный! Он поведет нас к вершинам славы!

За ним стоял еще с десяток шаманов, и они немедленно подхватили его клич. Остальные орки стали неуверенно вторить.

— Да, он опасен, — шепнула Дзирту Инновиндиль. Они спрятались неподалеку за скалистым выступом и уже довольно долго прислушивались ко всему, что вещал шаман. Тот самозабвенно превозносил Обальда.

— Он действительно верит в то, что орк — воплощение их злобного божества, — ответил Дзирт.

— Ну, значит, ему доведется увидеть, как его божество умрет! — отрывисто и зло бросила девушка, не оглядываясь на товарища.

Дзирт чувствовал, что у нее внутри все кипит, и хотел напомнить, как она сама недавно убеждала его не поддаваться гневу и стать выше жажды мщения. Но, поглядев на ее повернутое в профиль светлое лицо, дроу почувствовал, как она мучается. А иначе и быть не могло. Несмотря на все разумные доводы, боль все равно прорывалась наружу. И кто, как не Дзирт, который сам недавно стал свидетелем гибели своих друзей, мог лучше понять ее?

— Он остался, а орочий царь с войском двинулся на юг, — сказал он.

— Да, остался вербовать эту нечисть, ползущую из всех щелей.

— К нему нужно отнестись со всей серьезностью, — заметил Дзирт. — К тому же он близок к Обальду и может что-то знать.

Инновиндиль обернулась.

— Скорее всего они устроятся в туннелях, — предположила она.

Дзирт поглядел на восток, где едва заметная светлая полоска уже обозначила горизонт, и кивнул. Хоть орки, готовые присоединиться к Обальду, и выглянули из своих нор, двинуться дальше они пока не рискнули.

— Вероятно, они тронутся в путь только во второй половине дня, — сказала Инновиндиль.

Дзирт внимательно обозрел местность, потом тронул спутницу за плечо и знаком позвал за собой.

— Давай спустимся под землю раньше них и посмотрим, что будет дальше, — сказал он. — Шамана во сне захватим. Мне с ним о многом поговорить хочется.

Два дроу быстро и легко шли по темному коридору, глазами изучая каждый выступ, каждую трещинку, каждую впадину. Каэр'лик и Тос'ун далеко опередили Проффита с его неуклюжими троллями. Время от времени они останавливались и прислушивались, но глухой гвалт позади все равно мешал.

Ни на миг не останавливаются, — с неприязнью показала Каэр'лик спутнику.

Не терпится им попробовать дворфской крови, — ответил Тос'ун. — Вот только будет ли Проффит так же нетерпелив, когда дворфы встретят его стрельбой? А эти бородатые знают, как бить троллей!

Каэр'лик не успела ничего ответить, поскольку услышала какой-то слабый звук. Она замерла, сделав своему спутнику знак молчать, и приложила ухо к камню. Да, точно — это стучат по камню тяжелые дворфские сапоги.

Тос'ун придвинулся к ней.

Снова наши друзья? — жестами показал он. Каэр'лик кивнула.

— Довольно большой отряд, — шепнула жрица. — С полсотни, похоже.

Далеко?

Каэр'лик снова прислушалась, потом покачала головой

Недалеко… — начала она.

Но двигаются параллельно нам, — перебил Тос'ун. — И кто знает, где туннели пересекутся?

Ясно одно: неприятель идет мимо нас на юг, в сторону Болот Троллей.

На помощь Несму? — предположил Тос'ун.

Каэр'лик с сомнением хмыкнула.

— Если и так, то только для виду, — прошептала она. — Красивый жест со стороны Мифрил Халла, не более того.

Тролли с грохотом подходили ближе. Дроу переглянулись — оба думали об одном и том же.

— Проффит наверняка захочет кинуться за ними вдогонку, но тогда наступление на Мифрил Халл отложится на несколько дней, вопреки желанию Обальда, — рассудил Тос'ун.

Каэр'лик это не слишком беспокоило, что было ясно по ее лицу.

— Может, развлечемся, если дворфский отряд не слишком большой, — с ухмылкой сказал Тос'ун.

— Давай беги что есть духу и найди место, где можно перейти в тот туннель, — велела Каэр'лик. — Лучше идти за ними под землей, чем вернуться и гадать, где они выйдут на поверхность.

Тос'ун решительно кивнул и развернулся.

— Будь осторожен! — крикнула вслед Каэр'лик. Она удивилась собственным словам. Так беспокоиться мог только друг. А разве Каэр'лик Суун Уэтт когда-нибудь имела друзей? Донния и Ад'нон несколько лет были ее товарищами, но, какие бы опасные приключения им ни выпадали, ее никогда не тревожило, будут они осторожны или нет. Были ситуаций, когда казалось, что кто-то из них погиб, но сожаления она никогда не испытывала, только досаду, если это как-то нарушало ее планы. Так неужели ее волнует участь Тос'уна?

Каэр'лик просто было страшно. Донния и Ад'нон пропали, а теперь и Тос'уна рядом не будет.

Толпа троллей подходила все ближе, и в воздухе уже чувствовалось невыносимое зловоние. От этого Каэр'лик почувствовала себя еще более одинокой. Получалось, что без Тос'уна вроде как и жить стало тошно. Она долго еще смотрела в темноту туннеля, где скрылся Тос'ун, и поражалась собственным ощущениям.

Хоть Дзирт До'Урден и жил теперь на поверхности, но его происхождение тут же напомнило о себе, едва он оказался во тьме туннеля. Инновивдиль рядом с ним шла с кошачьей грацией, однако сравниться с дроу, конечно, не могла. Во мраке Дзирт превосходил ее настолько же, насколько она его — на свету.

Пройдя по заваленному камнями проходу, они обнаружили в его конце естественный дымоход, куда и залезли. Инновивдиль явно чувствовала себя не в своей тарелке. Еще бы, ведь они устроились прямо над главным коридором пещерного комплекса, и если орки придут сюда, то скорее всего расположатся поблизости, а может, и прямо под ними.

Однако Дзирт, глядя вниз, с трудом подавил улыбку. Ни один наземный эльф и представить себе не мог, как не заметны умеют быть дроу в родной для них стихии. Даже если орки рассядутся прямо у них под ногами, он легко сможет спуститься так, чтобы его никто не увидел.

Дзирт ободряюще подмигнул Инновивдиль, и оба затаились.

Зрение дроу во тьме было несравнимо острее, чем у эльфа, поэтому Дзирт заметил, что в пещере стало чуть-чуть светлее, — это снаружи взошло солнце. Вскоре послышались шаркающие шаги орков, потом появились и они сами. Дроу показалось, что их не меньше двадцати, и все они прошли мимо. Сделав знак спутнице оставаться на месте, он стал спускаться головой вниз, как паук. У края трубы Дзирт замер, прислушиваясь, потом осторожно высунул голову и поглядел в обе стороны. Орки ушли недалеко и теперь шумно возились, очевидно устраивая временный лагерь.

— Через два часа, — вернувшись, шепнул он в самое ухо Инновивдиль.

Она кивнула. Они стали устраиваться поудобнее, готовясь терпеливо ждать, и вдруг Инновиндиль притянула голову Дзирта к своей груди, безмерно его озадачив. Однако он сидел не двигаясь, а она ласково гладила его по длинным густым волосам и один раз даже легонько поцеловала в макушку.

Она как будто обволакивала его своей нежностью, и Дзирту стало так хорошо и легко, как давно уже не было.

Два часа минули незаметно, но, когда пришло время, дроу легко освободился из ласкового плена неги и вновь насторожился. Оставив Инновиндиль, он снова спустился к краю дымохода.

Коридор был пуст. Уцепившись сильными пальцами за край, дроу перевернулся в воздухе и неслышно спрыгнул вниз. Обнажив мечи, он крадучись двинулся вперед и вскоре обнаружил стоянку орков, которые расположились в самом туннеле и двух прилегающих к нему пещерах.

Туннель изгибался, стены были неровными, поэтому у Дзирта была возможность понаблюдать за врагами, оставаясь незамеченным. Несколько орков возились у небольшого костра. Еще двое сидели поодаль, ели и разговаривали. Из обеих боковых пещер доносился храп, но лишь одна была видна дроу. Дзирт заметил церемониальное одеяние на одном из орков, однако это был не тот шаман, которого приблизил к себе Обальд.

Спрятав мечи, дроу подкрался ближе. Время тянулось медленно, но наконец все угомонились. Орки улеглись отдыхать, оставив на страже только двоих. Дзирт не стал ждать дольше. Костер почти прогорел, на стенах дрожали глубокие тени, и темный эльф, натянув плащ, осторожно придвинулся ближе. Убедившись, что болтавшие между собой часовые начисто забыли о бдительности, он проскользнул мимо них в другую пещерку, где и обнаружил Арганта, громко храпевшего во сне.

С той же осмотрительностью Дзирт вернулся к терпеливо поджидавшей его Инновиндиль. Тихим шепотом, часто замолкая, чтобы прислушаться и удостовериться, что их никто не услышал, он рассказал ей, что видел, и предложил свой план. Тут он подумал, что было бы неплохо обучить Инновиндиль языку жестов темных эльфов, но сам чуть не рассмеялся в голос при этой мысли.

Когда-то он пытался научить Реджиса общаться жестами, но хафлинг, несмотря на проворство и смышлености, никак не мог правильно сложить свои пухлые пальчики, а поскольку каждый знак обозначал звук, выходило так, будто Реджис отчаянно шепелявит. Дзирт попробовал и Кэтти-бри обучить этому языку, но даже от такой одаренной и тренированной женщины, как она, добиться должной координации оказалось невозможно. Но у Инновиндиль могло и получиться, и дроу решил попробовать, когда у них появится больше времени.

— Как же ты потом заберешься обратно? — спросила она, когда он изложил ей свой замысел.

Она беспокоилась за его жизнь, и Дзирта это тронуло — тем более что, если бы все получилось, как он задумал, большинство орков бросилось бы в погоню за ней, а не за ним.

Оба выскользнули наружу и убедились, что поблизости других орков нет.

Вернувшись в туннель, они прошли до поворота, ближайшего к стоянке неприятелей. Пожав друг другу руки, девушка и дроу разошлись в разные стороны. Дзирт прошел вперед тем же путем, что и раньше. На этот раз оказалось немного труднее проскользнуть мимо орков, оставшихся в карауле, потому что они повздорили и стали задираться. Но тем не менее дроу все же проник незамеченным в пещерку, где среди прочих храпел Аргант.

Он последовательно, без всякого шума, перерезал всем глотки, оставив в живых только шамана.

Арганта же он разбудил без всяких церемоний: крепко зажав ему ладонью рот, ткнул в спину острием меча.

— Только пискни — я тебе башку снесу! — едва слышно прошипел Дзирт в ухо похолодевшему от ужаса орку.

Потом он откинулся назад и потянул за собой Арганта, прикрывшись им, как щитом, на случай если кто-нибудь заглянет внутрь, и даже натянул сверху вонючее одеяло. Оставалось ждать. Он попросил Инновивдиль дать ему достаточно времени, чтобы выкрасть шамана.

Вскоре раздался визг, и дроу понял, что девушка тоже принялась за дело.

Орки в туннеле проснулись и бросились кто куда. Один подбежал к входу в пещерку и позвал на помощь, но никто, естественно, не откликнулся. Дзирт только крепче прижал к себе Арганта и съежился под одеялом.

Снова донесся крик, значит, Инновиндиль сделала еще один меткий выстрел.

Дроу вскочил и, прикрываясь шаманом, двинулся к выходу. Улучив момент, он выскочил наружу и потянул Арганта влево, в глубину коридора, а потом увлек его в первый же боковой туннель и спрятался в нише.

Шум в основном туннеле скоро стих. Дзирт еще подождал, потом вывел пленника и прошел мимо стоянки, где живых уже не осталось. Еще три застреленных Инновиндиль орка валялись в коридоре.

Дроу отпустил Арганта, лишь когда они выбрались наверх.

— Закричишь — перережу тебе горло! — пообещал Дзирт.

По лицу сообразительного шамана было ясно, что тот все понял.

— Обальд тебя у… — начал Аргант, и в тот же миг холодное лезвие коснулось его шеи.

— Обальд, — повторил Дзирт. — В свое время мы и о нем поговорим.

— Ничего я тебе не скажу!

— Подумай получше. Неужели так хочется умирать? — спросил Дзирт, сильнее надавив.

Аргант как-то странно улыбнулся и сам подался вперед.

— Со мной Груумш! — провозгласил он и навалился на лезвие всем весом.

Но Дзирт с молниеносной быстротой отвел обнаженный клинок и, выхватив второй меч, ткнул орка в лицо навершием. Аргант упал, попытался крикнуть, но дроу ударил его еще несколько раз, и шаман замер.

Неслышно выругавшись, Дзирт убрал оружие и, взвалив бесчувственного Арганта на плечо, побежал прочь.

В пещере он, к своей радости, встретил Инновиндиль, как они и договаривались. Она нисколько не удивилась, когда он скинул шамана к ее ногам.

— Ты застрелила в пещере троих, — сказал он.

— И еще нескольких снаружи, — угрюмо добавила она. — Если б они не отстали, всех бы поубивала.

Дзирт сделал вид, что пропустил эту реплику мимо ушей, — сейчас не время для разговоров. Он тщательно связал Арганта и посадил его, привалив к стене.

— Он расскажет нам все, что нужно и мы отомстим за Тарафиэля, — сказал он.

Лицо Инновиндиль болезненно сморщилось при упоминании дорогого имени.

— И попытаться приостановить эту лавину, — добавила она, с трудом произнося слова.

— Само собой, — с улыбкой отозвался Дзирт.

Аргант слегка пошевелился, и дроу, не церемонясь, пнул его в голень. Пришла пора побеседовать.

— Вся эта дрянь из Несма разбежалась, — сказала одна из голов Проффита.

— Струсила, — добавила другая.

— Прячется, — сказали обе хором.

Каэр'лик переводила взгляд с одной головы на другую, стараясь скрыть омерзение, возникающее всякий раз при виде двухголового чудовища.

— Может, дворфы разыскивают беженцев, — предположила она.

— Тогда мы — за ними, — сказала первая голова.

— Догоним и убьем, — заявила вторая.

— Размажем просто, — встряла первая.

— И съедим, — объявили обе.

— Есть отправим небольшой отряд, — решила первая. — Остальные пойдут дальше в Мифрил Халл, драться.

— Но дворфов несколько сотен, наверное, — вмешалась Каэр'лик. — Просто огромный отряд. Не стоит быть таким самоуверенным.

Головы одновременно задумчиво хмыкнули.

— Лучше уж всем вместе пойти за дворфами на юг, — предложила Каэр'лик. — Попируем на славу, а потом вернемся.

— Но Обальд…

— Его здесь нет, — поспешно перебила жрица, — К тому же он так и не начал настоящего наступления на Мифрил Халл. У нас есть время, чтобы разобраться с дворфами и беглецами из Несма, а потом вернуться и начать войну в туннелях.

Она даже подумала, не убедить ли этого урода в том, что Обальд просто использовал троллей для своих целей и бросил их на передовую, заранее зная, что потери будут огромными, а сам при этом даже не собирался прийти на помощь. Однако передумала из опасения, что несдержанный тролль, разозлившись, бросится на первого, кто подвернется ему под руку, — например, на одинокую жрицу-дроу. К тому же в последнее время Каэр'лик прислушивалась к решениям Обальда и сама считала, что потеснить дворфов в туннелях будет неплохо. Если при этом погибнет некоторое количество вонючих троллей, то ей до этого нет дела.

Проффит открыл пасть, уже готовый согласиться, но тут увидел еще одного дроу, спешившего по темному коридору.

— Можно повернуть и попасть в туннель, по которому движутся дворфы, это недалеко, — объявил Тос'ун, подходя ближе. — Правда, для наших друзей там узковато, но протиснуться можно. — И он бросил неприязненный взгляд на Проффита.

От туго соображавшего тролля такие тонкости, однако, ускользали.

— Тогда пошли, — сказала Каэр'лик. — Двинемся вслед за ними и, если повезет, найдем и беженцев из Несма и… — она помолчала, выразительно взглянув на Тос'уна, — наедимся до отвала.

Лицо ее товарища перекосилось от отвращения, зато обе головы Проффита громогласно расхохотались, разинув слюнявые пасти.

До чего омерзителен! — жестами обратилась Каэр'лик к Тос'уну. — Зато с его помощью мы здорово позлим Обальда.

Хотя бы за это его можно терпеть, — не задумываясь ответил воин.

Глава 26 ЧОКНУТЫЙ ГНОМ

Сокрушенно вздохнув, Реджис выпустил из рук только что доставленное новое донесение. Листок скользнул в одну сторону, в другую и опустился на самый край стола. «Вот, — подумал хафлинг, — новая забота в бесконечной череде тревог». Разведчик сообщал, что в южных туннелях часть троллей повернула назад и, похоже, преследует отряд, посланный с Галеном Фертом на помощь Несму.

Первым побуждением Реджиса было отдать приказ собрать войско и отправить его на выручку отряду.

Но разве мог он такое себе позволить? Ситуация была очень сложной. Почти тысяча бойцов под предводительством Банака удерживает склон, более крупные силы охраняют их с фланга в Долине Хранителя и защищают подступы к западному входу в Мифрил Халл. Тем же немногим дворфам, что остались в самом Мифрил Халле, приходится разрываться между патрулированием туннелей, доставкой припасов и вооружения на гору, а раненых — вниз. При этом многие из них постепенно встают в ряды сражающихся, занимая места павших. Кроме того, кузнецы работают без передышек, выполняя заказ Нанфудла.

Подумав об этом, Реджис досадливо поморщился и готов был уже распорядиться прекратить работы над несуразным планом гнома. Так он, по крайней мере, высвободит хотя бы горстку дворфов и отправит их на юг.

Вздохнув, хафлинг закрыл лицо руками, но тут кто-то постучал в дверь. Потерев глаза, Реджис разрешил войти.

В проеме появился дворф в боевом вооружении, только на голове у него был не шлем, а повязка.

— В туннелях под отрогом, занятом гигантами, начался бой, — доложил он. — Банак велел мне сообщить тебе.

— А ты спустился, чтобы залечить раны, — понял хафлинг.

— Да ну, просто царапина, — отмахнулся дворф. — Я пришел за длинными копьями, они нужны для обороны, — И, слегка поклонившись, приготовился уйти.

— Как идет бой? — с некоторым опозданием спросил хафлинг.

Несмотря на бахвальство, боец выглядел неважно. Повязка на голове с одной стороны потемнела от крови, а на доспехах повсюду виднелись свежие вмятины.

— А ты сам-то пробовал когда-нибудь выбить из туннелей неприятеля, когда он там уже окопался и поджидает тебя?

Реджис покачал головой, стараясь не показать, как тяжело ему это слышать, — нельзя, чтобы кто-то стал свидетелем слабости или растерянности правителя. Но когда за посетителем закрылась дверь, он тихо застонал — почти не осталось сил выносить все это. Дворфы сражаются и гибнут один за другим, а ведь в конечном счете это его решение пока не уходить в Мифрил Халл. Он мог бы отозвать всех до единого и закрыть ворота, пользуясь правом правителя. И пусть орки идут мимо. К тому же это решение было бы самым мудрым, учитывая, что Реджис наконец понял, какая цель у врагов в этой игре.

Но тогда пришлось бы отдать на волю судьбы все близлежащие земли и у жителей на поверхности не осталось бы ни одного защитника против той дикой силы, что спустилась со склонов Хребта Мира.

Груз ответственности становился для Реджиса невыносимым.

— Я не могу править, — прошептал он, — И зачем только меня выбрали?

Но тут хафлинг горько усмехнулся, представив себе, что сказал бы Бренор, услышь он эти слова.

Он, как всегда, обозвал бы его Пузаном и отвесил хороший подзатыльник.

— Ох, Бренор, — почти простонал Реджис. — Ну почему бы тебе не встать и самому не заняться этими делами?

Прикрыв глаза, он представил себе лежащего неподвижно, смертельно бледного друга. Каждую ночь Реджис отправлялся в его комнату и спал в кресле рядом с ложем Бренора. Где Дзирт — неизвестно, Кэтти-бри и Вульфгар сражаются вместе с Банаком, но маленький хафлинг дал себе слово, что хоть одна родная душа будет рядом с дворфом, когда он умрет.

Этого момента он и боялся, и ждал. Вообще-то у Реджиса в голове не укладывалось, почему Бренор до сих пор жив, ведь жрецы уверяли, что без магической поддержки король не протянет и дня, — а с тех пор прошло уже несколько дней.

«Упрямый старикана — с любовью подумал Реджис и встал, собираясь навестить друга. Обычно он не посещал Бренора так рано, по крайней мере ужин он никогда не пропускал, но сейчас у него было неудержимое желание пойти к нему. Может, это его успокоит, вернется уверенность, что он по праву принял титул правителя Мифрил Халла, раз он ближайший друг короля. Или хотя бы просто посидит рядом с ним, вспоминая прежние годы. Ведь стойкий, как скала, и никогда не унывающий Бренор всегда был для него примером.

Но, взявшись за ручку двери, Реджис вдруг замер, пораженный страшной догадкой и чувствуя слабость в ногах. Может, эта потребность навестить друга появилась потому, что дух Бренора зовет его проститься в последнее мгновение на земле?

— О нет! — выдохнул хафлинг и стремглав помчался в комнату короля.

Едва переступив порог, Реджис замер на месте. Он пришел в неурочное время и очень спешил, поэтому у постели неподвижно лежащего Бренора застал дворфа, который шептал молитвы Морадину. В первое мгновение Реджис испугался, решив, что опоздал и жрец уже готовит тело к погребению. Но тут же понял, что Кордио Хлебноголовый бормочет целительные заклинания.

Надежда вновь возродилась в сердце хафлинга, и он бросился к жрецу. Тот испуганно отпрянул, с тревогой глядя на правителя.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил Реджис, почувствовав что-то неладное.

— Я хожу сюда каждый день и молюсь, чтобы Бренор покинул нас, — глухо ответил Кордио и тут же поправился: — То есть чтобы Морадин забрал его к себе без мучений.

— Ты же мне сказал, что он и так уже у Морадина.

— Ну да, поэтому его дух может… должно быть… ну, то есть… — замялся жрец. — Но ведь тело тоже должно уйти без боли, правда?

Реджис почти не слушал его. Он смотрел на Бренора, который должен был умереть уже несколько дней назад, после того как жрецы прекратили поддерживать в нем жизнь.

— Что же ты, Кордио? — снова заговорил он, и в этот момент в комнату ворвалась Стампет со словами:

— Правитель идет… — но, увидев Реджиса, осеклась и вытаращила глаза, что-то бормоча себе под нос.

— Ты хотела сказать: «Правитель идет, Кордио Хлебноголовый, поэтому заканчивай и уходи поскорей» — да?

И он с видом обвинителя повернулся к жрецу. Тот нисколько не смутился под его взглядом.

— Да, примерно это она и сказала бы, если б опередила тебя.

— Значит, вы его лечите! — переводя грозный взгляд с одного на другого, сурово промолвил Реджис. — Приходите сюда каждый день и вливаете в его тело магическую силу, вдыхаете жизнь. Умереть не даете!

— Его тело здесь, но дух давно отлетел, — сказал Кордио.

— Тогда дайте ему умереть! — приказал Реджис.

— Не могу.

— Это что, дело чести? — вскричал хафлинг.

— Нет. Но у Бренора есть обязанности, и я помогаю ему их выполнять. Я не могу позволить его телу умереть.

— Пока, — вставила Стампет.

— Но ведь именно вы сказали мне, что не можете его вернуть, что его тело и душа разошлись слишком далеко, чтобы можно было их соединить, — возразил хафлинг. — Только послушав вас, я отдал приказ жрецам дать Бренору возможность упокоиться с миром. Почему же вы ослушались?

— Король Бренор не может воссоединиться со своими предками до тех пор, пока война не окончена, — объяснил Кардио. — А то, что мы делаем, к нему лично не имеет отношения.

— Все дело в том, что он король, а не простой дворф, — добавила Стампет. — И наши воины бьются за Мифрил Халл с именем короля Бренора на устах. Иди и скажи солдатам Банака Браунавила, что Бренор мертв, и посмотришь тогда, долго ли они смогут продержаться под натиском орков.

— Это не для Бренора, — поддержал ее Кордио, — а для тех, кто сражается во имя Бренора. Ты должен понять нас. Мифрил Халлу нужен король.

Реджис не знал, что возразить. Беззвучно шевеля губами, он глядел на короля, своего друга, который лежал без движения со сложенными на груди руками.

— Не дело чести… — пробормотал он, хотя было как раз наоборот.

Вся жизнь Бренора была олицетворением долга, чести и преданности. На первом месте всегда были родные и друзья. Если бы, терпя невыносимую боль, он мог бы выбирать — оставаться в живых и хоть как-то помочь своим близким или умереть, он бы выбрал первое, да еще отвесил бы хорошую затрещину любому, кто пытайся бы ему помешать.

Реджису было горько видеть беспомощного и беззащитного друга. Но не менее горько было сознавать, что жрецы ослушались воли Кэтти-бри и Вульфгара, имевших большее право решать судьбу своего приемного отца.

Однако трудно было оспорить то, что сказали Кордио и Стампет. Хафлинг еще раз поглядел на обоих и, не сказав ни слова, вышел, понурив голову. Новая тяжесть легла на его плечи.

Две тяжелые металлические трубы с грохотом упали на пол и покатились, и Нанфудлу не сразу удалось остановить их. Бедный гном тащил их один всю дорогу от кузниц и теперь тяжело дышал, отдуваясь. Однако отдыхать он не стал, а сразу принялся прилаживать трубы встык друг к другу.

Пайкел Валуноплечий сидел, скрестив ноги, и с интересом следил за ним. Потом поглядел на горку грязи рядом с собой, которая уже начинала затвердевать, передвинулся поближе к трубе, внимательно ее осмотрел, после чего с удовлетворением проворчал:

— Э-хе.

Кузнецы предусмотрительно сделали трубы с манжетами на одном конце.

Вдвоем они соединили трубы между собой, и Нанфудл обернул место соединения тряпицей, а Пайкел, зачерпнув грязь горстью, замазал его сверху. Потом гном осторожно положил трубы на землю, подобрал камень и для надежности стал вколачивать один конец трубы в другой, до тех пор пока «состав» друида не застыл.

Вскоре оба отрезка срослись почти намертво.

— С-с-с, — сказал Пайкел и, зажав себе нос, указал на шов.

— Да, если оставить как есть, газ просочится, — согласился гном.

Он убежал и вскоре вернулся с тяжелым ведром, из которого торчала ручка широкой кисти. В ведре оказалась смола, и гном тщательно замазал место стыка.

— Больше не будет «с-с-с», — с улыбкой повернулся он к Пайкелу.

— Хи-хи-хи, — послышалось в ответ.

Нанфудл радовался, видя дворфа в приподнятом настроении, потому что после ранения Пайкел очень изменился: стал угрюм и почти не разговаривал. Однако гном, понаблюдав за ним, понял, что причиной его дурного настроения была не жалость к самому себе, а боязнь оказаться ненужным. Так что он правильно поступил, задействовав дворфа в осуществлении своего замысла. Без Пайкела ему было не обойтись, а сам зеленобородый друид воспрянул духом и снова стал деятелен, как раньше. Сидя над горкой «жидкого камня», Пайкел то и дело посмеивался без всякой причины.

— Они там дерутся наверху, — заметил Нанфудл.

— У-у-у, — протянул дворф.

— В туннелях под отрогом, где устроились гиганты, — пояснил гном, — Если все пойдет хорошо, то бой закончится еще до нашего появления. Однако нельзя заставлять их долго удерживать туннели — это сильно ослабит отряды Банака.

— У-у-у.

— Только мы можем помочь, Пайкел, если будем трудиться не покладая рук и все быстро сделаем. — И он поглядел на «трубопровод».

— Угу, — протянул друид и снова принялся колдовать над быстро твердевшей грязью.

Нанфудл вздохнул и задумался, сколько рабочих можно попросить для помощи. Убедить Реджиса будет несложно, потому что жестокая схватка наверху была уже в самом разгаре.

Нанфудл представил себе, что там творится, и мурашки пробежали у него по спине.

— Чертовы лучники! — громко выругался Тред Мак-Клак и, метнувшись к стенке, спрятался за выступом.

Входы в туннели дворфы заняли без особого труда, но чем глубже они продвигались, тем более ожесточенное сопротивление встречали. Тред и Айвэн Валуноплечий пробивались вперед с большим трудом по узкому длинному коридору.

Впереди орки укрылись за навалом из камней и теперь оттуда стреляли и метали копья.

— Там слева Торгар их дожимает! — крикнул Айвэн, тоже укрывшийся за камнем у противоположной стены. — Он пройдет дальше, к залам, и ему понадобится наша помощь!

— Пф! — фыркнул Тред и выскочил из укрытия, но тут же в него попало три стрелы, и он отлетел назад.

— Ну, дурак! — закричал Айвэн.

— Вот тут больно, — пожаловался Тред, ухватившись за древко одной из стрел.

— Мы тебя вытащим! — пообещал ему Айвэн.

Но Тред помотал головой, показывая, что ничего страшного с ним не случилось.

— Надо оттеснить их! — крикнул он.

— Вот черт! — с досадой воскликнул Айвэн и вытащил один дротик из своей «орудийной» ленты. Эти маленькие стрелы придумал Кэддерли, изобретательный жрец, а ныне настоятель храма Парящего Духа. С обоих концов дротики были цельные, а посредине был вставлен крошечный флакон с маслянистой взрывчатой жидкостью, которая воспламенялась при ударе.

Дворф вставил дротик в маленький ручной самострел, лег на живот, прицелился и выстрелил.

Дротик попал в один из камней баррикады, разбился, масло растеклось и вспыхнуло. Раздался взрыв, и на месте камня остался большой просвет.

— Сейчас я им стенку-то поломаю! — крикнул Айвэн Треду. — Сразу бежать бросятся, твари!

И он вставил в самострел новый дротик. Вдруг стены туннеля задрожали.

— Что ты наделал? — вытаращился на Айвэна Тред.

Но тот в ответ лишь так же изумленно вылупил глаза:

— Не знаю, разрази меня гром!

Раздался грохот. Айвэн взял один из дротиков, озадаченно осмотрел его, а потом поглядел вперед. И только тут он понял, что грохотало не впереди, а сзади.

— Да это ж не я! — крикнул он и тревожно оглянулся.

— Ба! Обвал! — обрадовался Тред, — Мы их выбьем, выбьем!

Однако вскоре стало ясно, что это никакой не обвал, потому что виновники чудовищного грохота вскоре показались из-за поворота.

— Это не обвал! — предупредил кто-то стоявший в глубине коридора. — Это «Веселые мясники»!

Айвэн и Тред предусмотрительно прижались к стене. Вскоре до них донеслись яростный рев, скрежет металлических доспехов и топот ног в тяжелых сапогах. Колонна дворфов — берсерков во главе с Тибблдорфом Пуэнтом, державшим перед собой массивный щит, пронеслась мимо. Орки осыпали их стрелами, одна из которых, пролетев над щитом, угодила Пуэнту в плечо. Но тот лишь взревел еще громче и пригнулся.

Орки без передышки стреляли и метали копья, но остановить «Веселых мясников» было невозможно. Некоторые из берсерков уже получили довольно серьезные ранения, которые обычного дворфа свалили бы с ног. Но то ли «мясники» были слишком толстокожи, то ли упоение боем делало их нечувствительными к боли, они словно ничего не замечали и так же бодро мчались вперед.

Пуэнт на полном ходу всем телом врезался в баррикаду из камней, а сзади на него, даже не думая притормозить, навалились его солдаты. Стена не выдержала их натиска и рухнула. Орки попытались сопротивляться, кто-то отстреливался, другие схватились за мечи, третьи отбивались чем попало.

«Веселые мясники» яростно набросились на них. Заключая врагов в крепкие объятия, они начинали дико извиваться всем телом, кромсая орков в куски острейшими ребрами на панцирях, кололи шипами на шлемах и латных рукавицах.

К тому времени, как Айвэн помог раненому Треду забраться на баррикаду, уже не осталось ни одного не то что живого, но даже целого орка.

— Надо было поскорее с ними разобраться, чтобы больше не стреляли, — пояснил Пуэнт, от которого, как всегда, дурно пахло.

Две стрелы торчали у него в плече, но, похоже, он их так и не заметил.

— Займись ранами, — посоветовал Айвэн, но впереди кто-то громко закричал, что там еще одна баррикада.

— Бей их, ребята! — взревел Пуэнт. — Иааааааа!

И, вскинув над головой щит, он снова под громогласные вопли своего отряда ринулся вперед, забыв обо всем.

— Будем надеяться, что туннели не станут шире до места встречи с Торгаром.

Тред только фыркнул и двинулся вперед, поддерживаемый товарищем.

Внизу, в зале с серными испарениями, под толщей камня, обвязав лица платками, собрались Нанфудл, Пайкел и еще несколько дворфов.

Пайкел сидел, скрючившись в выбоине, которую сделали у самой кромки желтоватой воды. Он бормотал заклинание, размахивая рукой и культей. Рядом стоял упитанный дворф и держал вертикально отрезок металлической трубы, на нижнем конце которой была острая насадка. Пайкел замолчал и кивнул ему, и дворф с размаху всадил трубу в размягчившийся камень. Мышцы у него на руках вздулись, и труба ушла в вязкое вещество больше чем наполовину.

— Дальше твердо, — пояснил он.

Пайкел кивнул и с улыбкой поглядел на Нанфудла, который облегченно выдохнул. Должно быть, это самый плотный слой. Чуть раньше с помощью Пайкела они уже прошли около десяти футов камня, и теперь до полости с газом оставалось около пяти футов. Ошибки быть не могло.

Подождав, когда камень снова затвердеет, гном кивнул, вперед выступили два дворфа с деревянными колотушками и принялись забивать трубу глубже. Нанфудл напряженно наблюдал за ними: случайная искра — и все взлетят на воздух. Однако он предпочел не делиться своими страхами с остальными.

Он снова вздохнул свободно, когда один из работников объявил:

— Прошли.

Другой по указанию гнома достал нож и обрезал веревки, удерживавшие острую насадку на конце трубы. Она упала, оба дворфа отшатнулись от трубы и замахали руками перед носом, поскольку зловоние стало почти нестерпимым.

Восторженно взвизгнув, Пайкел бросился к ним и залепил образовавшееся отверстие вязким составом, который приготовил Нанфудл, а потом опустился на колени и тщательно замазал «мягким камнем» место входа трубы в породу.

— Черт, ничего более дикого в жизни не видел, — заметил один из стоявших в сторонке дворфов.

— Чокнутый гном! — поддержал его другой.

Нанфудл только усмехнулся, хотя под платком никто этого не увидел. Он и сам был с ними согласен. Поверив ему на слово, дворфы протянули трубы через туннели и сквозь десятифутовую толщу камня наверх, под Долину Хранителя, потом под подножие скалы и теперь продолжали тянуть их дальше, скрепляя трубы между собой металлическими костылями, чтобы Пайкел потом замазал их размягченным камнем.

Зеленобородый друид принялся за дело, а дворфы потянулись за ним, таща ведра с раствором. Чуть раньше, пока они долбили выемку, в которой он теперь сидел, Пайкел успел замазать соединения почти всех труб под землей, и теперь они возвращались на поверхность, к подножию скалы. Дворф уже основательно поднаторел в этом деле и даже придумал надежные соединения для изгибов труб.

Нанфудл с помощниками отправился вдоль всей линии «трубопровода», замазывая смолой все трещинки и обкладывая трубы камнями. Допустить утечку, особенно под землёй, нельзя было ни в коем случае.

Поэтому время от времени Нанфудл возвращался в зал, наполненный серными испарениями, чтобы убедиться, что первая, самая важная труба по-прежнему надежно стоит на месте.

И заодно проверить — не сошел ли он в самом деле с ума.

Через час после столь впечатляющего выступления «мясников» возле баррикад дворфы заняли большую часть туннелей под хребтом, оттеснив орков в северную часть комплекса. Торгару не хотелось больше терять время, поэтому он приказал наглухо закрыть незанятые коридоры (чем сильно огорчил Пуэнта, разумеется), и дворфы обрушили одну из стен.

Проверив завал, Торгар убедился, что теперь туннели можно считать занятыми.

Но основная работа была впереди. Нацепив оружие на ремни, дворфы вооружились ведрами с черной густой смолой. Часть отряда Торгара, с кистями в руках, принялась за дело, остальные стали крепить веревки, свешивавшиеся вниз, в Долину Хранителя. Вскоре вниз уже спускали пустые ведра, а взамен снизу поднимали полные. Дворфы замазывали смолой все щели и трещинки в стенах и на потолке.

Другие, обвязавшись веревками, скользя по скале, выдалбливали отверстия для опор до самого подножия, в соответствии с указаниями Нанфудла.

Торгар, Айвэн и Тред (который по-прежнему не обращал внимания на свои раны) принялись изучать стены туннелей, выискивая самое тонкое место на склоне, выходящем в сторону основной битвы. Торгар уверенно ходил по коридорам и, постукивая молотом, прислушивался к звуку. Когда же он решил, что нашел подходящий участок, то поставил нескольких дворфов прорубить отверстие. Вскоре оно было готово, ив туннели пошел свежий воздух.

— Такой ширины достаточно? — спросил Торгар.

Айвэн поднес свою коробочку зеркальной стороной к отверстию.

— Похоже, подходит, — сказал он.

Сравнив размеры, рабочие принялись снова обтесывать камень, чтобы ящичек без труда пролез в дыру. Когда они закончили, Айвэн затолкал коробку как можно глубже.

— Закрепите ее как следует, — велел Торгар и отошел вместе с Айвэном и Тредом.

— Что взбрело в голову этому чокнутому гному? — поинтересовался у него Тред.

— Понятия не имею, — признался Торгар, — Но Банак дал мне приказ занять эти чертовы туннели, и я это сделал.

— Это точно, это точно, — пробормотал Айвэн.

— Надеюсь, на пользу, — ответил Тред.

— Ага, Боевые Топоры умеют побеждать.

Торгар похлопал их обоих по плечам, а Айвэн подумал при этом, как странно, что важное дело захвата туннелей поручили им троим, ни один из которых не являлся членом рода.

От этих мыслей его отвлек грохот сапог берсерка. Пуэнт вел свой отряд на юг.

— Снаружи снова начался бой, — на ходу пояснил им Пуэнт. — Эй, дубины, поторапливайтесь! — оглянулся он на своих солдат. — А то все пропустим!

С радостными воплями «Веселые мясники» промчались мимо.

— Хорошо, что он за нас, — заметил Тред, а другие двое дворфов только фыркнули.

Перед рассветом следующего дня, отправив Треда залечивать раны, Торгар с Айвэном стояли на выходе одного из южных туннелей у самого обрыва над Долиной Хранителя. На востоке, на склоне, продолжался бой.

— Немало нашей крови пролилось из-за этих туннелей, — с горестным вздохом сказал Торгар.

— Думаю, этой вонью гном хочет согнать гигантов с хребта, — ответил Айвэн и пнул ногой часть трубы, которая поднималась по скале и уходила в туннель.

Рядом усердно трудились дворфы, угадывая камни так, чтобы они удерживали трубу на месте и защищали соединение, но не давили на него.

— Чтобы гиганты ушли отсюда, надо, чтобы воняло очень сильно, — рассудил Торгар.

— Брат говорит, забористая штука.

Рабочие закончили работу, отошли в сторону, и Торгар с Айвэном одновременно выбили деревянные опоры тяжелыми металлическими кувалдами. Конец туннеля обрушился, и труба оказалась до середины погребена под обвалом.

— Закройте ее наглухо, — приказал рабочим Айвэн. — Залейте смолой, потом завалите землей, а сверху еще раз просмолите все.

Дворфы без возражений принялись за работу. Айвэн же поглядел на скалу, где по-прежнему на обвязках висели рабочие, а по другим веревкам поднимали и спускали ведра и отрезки труб, которых было очень много.

— Чокнутый гном! — пробормотал он вполголоса.

Глава 27 ВЕЛЕНИЯ СОВЕСТИ

— Тебе повезло, что гиганты решили помочь, — сказал сыну пришедший в лагерь Ульгрена Обальд, глядя на отрог, на котором подданные Герти торопливо собирали катапульты. — Хорошо, что они тебе достались.

И молодой орк, и Герти, стоявшая рядом с царем, уловили сарказм в его тоне. Видимо, он догадался, что сын в сговоре с гигантшей хотел все здесь держать в своих руках.

— Я никогда не отказываюсь от помощи, если она нужна, — ответил Ульгрен, поглядывая на великаншу в поисках поддержки.

— Она нужна тебе затем, чтобы приписать победу себе? — прямо спросил Обальд, и Ульгрену с Герти сразу стало неуютно. — Но ведь даже несмотря на поддержку… Сколько их там, два десятка? Двадцатью гигантами ты никак не можешь справиться с дворфами.

— Я сгоню их с этой скалы, — упрямо заявил младший орк.

— Нет, ты сделаешь то, что тебе приказано! — рявкнул Обальд.

— Что-же, ты не позволишь мне одержать здесь победу?

— Не позволю, потому что нас ждет другая, более славная. Пусть все остается как есть. Я удвою твои войска, но подкрепление подойдет незаметно, чтобы дворфы не знали. А потом мы с Герти двинемся на юго-запад и оттуда нападем на долину. Вот тогда и вытесни их со скалы. Дворфам будет некуда бежать.

И он перевел взгляд с сына на великаншу, которая сердито смотрела на отрог.

— Ты уже давно должен был здесь все закончить, — бросила она Ульгрену. — В чем причина задержки?

— Два дня назад катапульты уже были готовы, — буркнул он. — Но враги сделали вылазку, а твои великолепные бойцы не смогли сберечь свои машины. Больше это не повторится.

— Однако поговаривают, что дворфы вновь заняли туннели под этой частью горы, — напомнила ему гигантша. В ее лагере эти слухи обсуждали весь день.

— Это верно. Дворфы так стремились отвоевать никому не нужные туннели, что даже потеряли нескольких солдат. Но к тому времени, как они прорубят проход к гигантам сквозь толщу породы, битва снаружи уже давно закончится. Правда, цель их, похоже, не в этом. Они заполнили туннели какими-то вонючими испарениями. Запах слишком сильный, его не перебить, и твои бойцы уже жалуются. Приглядись получше, увидишь повязки на их лицах.

— Это зловоние может вынудить их спуститься с отрога? — спросил Обальд.

— Да нет, это досадная мелочь, не более того, — ответил Ульгрен. — Дворфы обезопасили себя от ответного удара, обвалили одну стену, но мы все равно не стали бы на них нападать. Эта битва в туннелях была совершенно бесполезна.

Прищурив налитые кровью глаза, Обальд поглядел на вершину отрога. Как бы там ни было, катапульты были почти готовы, значит, решительное сражение состоится скоро.

— До места сражения в долине миль десять, — сказал он, — Как только донесут о начале боя, начинай теснить дворфов. Это будет последний натиск. Сбросишь их со скалы, а там ими займусь я. Мы разгромим дворфов, и Мифрил Халл уже никогда не оправится.

Ульгрен неуверенно переглянулся с Герти.

— Вся слава достанется Обальду, — нерешительно проговорил он.

— Обальд и Груумш — одно, — поправил его отец. — Вся слава — Груумшу!

И царь оставил сына и гигантшу, предостерегающе прорычав что-то на прощание.

— Его войско стало больше в несколько раз, — обратилась Герти к молодому орку. — Он в состоянии дать тебе большее подкрепление, чем обещал. Тебе даже не понадобятся мои воины с катапультами.

— Так просто их оттуда не выкурить, — заверил ее Ульгрен. — Так что пусть катапульты работают. А нельзя ли немного повернуть их, чтобы часть камней перелетела за скалу вниз, где будет Обальд с войском, а?

— Следи за словами, — предупредила гигантша.

Однако, судя по улыбке, расплывшейся по ее лицу, Герти понравилась мысль, что Обальд Многострельный может погибнуть под «случайно» свалившимся на него валуном.

Поглядев в спину уходящему царю, этому заносчивому бахвалу, прибравшему все к своим рукам, она улыбнулась еще шире.

— Религиозный фанатизм, — сказала Инновиндиль Дзирту, после того как они несколько часов безуспешно допрашивали пленного шамана. — Он ничего не скажет нам. Ни боль, ни смерть сами по себе его не пугают — если только это не кара его злобного божества.

Дзирт задумался, опершись спиной на стену пещеры. Теперьим известно, что Обальд выступил в южном направлении, — но это дроу и сам понял еще до того, как они захватили в плен шамана. Единственное, что они узнали от Арганта и могли хоть как-то использовать, так это новость, что Ульгрен, родной сын Обальда, разгромивший Низины, жестоко теснит дворфов севернее Мифрил Халла.

— Ты готов отправиться на юг? — негромко спросила Инновиндиль. — Готов встретиться с уцелевшими дворфами и узнать, подтвердятся ли твои опасения?

Дзирт провел ладонями по лицу, отгоняя видение рушащейся башни Витегроо. Он знал, что услышит, если вернется в Мифрил Халл. И слышать это не хотел.

— Идем на юг, — решительно сказал он, — У нас счеты с царем Обальдом, а кроме того, есть еще благородный крылатый конь, судьба которого в наших руках. Я намерен вернуть пегаса и заставить Обальда заплатить за все.

Инновиндиль согласно улыбнулась.

— А этого куда денем? — спросил Дзирт, мотнув головой в сторону пещерки, где они держали пленника. — Он будет нам мешать.

Инновиндиль встала, ни слова не говоря, взяла свой лук и направилась к входу.

— Ты что, Инновиндиль? — окликнул ее дроу. Девушка натянула тетиву.

— Инновиндиль! — снова позвал он и вздрогнул от неожиданности, потому что она выпустила три стрелы подряд, почти без остановки.

— Я проявляю к нему больше милосердия, чем они к нам, — заявила она бесстрастным голосом, — потому что убиваю быстро и не заставляю мучиться.

В этот момент из пещерки донесся стон, и Инновиндиль, бросив лук, обнажила меч и спокойно вошла внутрь.

Дзирт почувствовал себя неуютно. В памяти мелькнуло воспоминание об одном рабе-гоблине, который отличался от своих собратьев. Но никто об этом не задумывался. В конце концов он был несправедливо обвинен и убит своим хозяином.

Однако дроу отбросил эти мысли. Их пленник ничем не походил на того гоблина, он был фанатически предан злобному божеству и жил ради того, чтобы разрушать, уничтожать, сжигать и завоевывать, Инновиндиль совершенно права, утверждая, что проявляет больше милосердия к орку, чем он того заслуживает.

И он принялся собирать вещи и сворачивать лагерь. Надо было отправляться на юг. Хотя, возможно, они уже опоздали.

Сидя в темноте, Реджис вспоминал старые добрые времена. Как много прекрасных дней они провели с Бренором в Долине Ледяного Ветра! Нередко Бренор приходил к нему, когда Реджис лениво рыбачил на берегу Мер Дуалдона или, по крайней мере, притворялся, что рыбачит. Бренор сразу начинал ворчать — его слова и сейчас звучат у хафлинга в ушах: «Э, Пузан! Ты выбираешь себе самое легкое дело, да и то делать ленишься!»

И Реджис улыбнулся, вспоминая, что после этих слов Бренор обычно плюхался рядом, чтобы показать, «как это надо делать».

Как приятно воскрешать в памяти эти бесценные мгновения!

Бренор еще жив. Хафлинг подозревал, что Кордио и Стампет по-прежнему ходят к нему по ночам и продолжают целительными заклинаниями поддерживать в нем жизненную силу. Они совершенно ясно дали понять, что не собираются подчиняться его приказу, и, даже будучи правителем, Реджис ничего не мог поделать с двумя высшими жрецами Мифрил Халла.

Но как бы то ни было, хафлинг был рад, что они сделали выбор за него, поскольку во второй раз приказать им дать Бренору умереть у него уже не хватило бы духу. Однако и согласиться с этой парочкой упрямцев, утверждавших, что Мифрил Халлу нужен живой Бренор, он не мог. Реджис полагал, что Бренора уже никто всерьез не считает королем.

Никакой король не стал бы лежать в постели, когда за воротами идет жаркая битва, а его народ несет потери.

— Тут что-то другое, — тихо пробормотал он и уставился в темноту.

Мысли в голове крутились, выстраиваясь в новую цепочку. Он вспомнил слова Кордио, все, что говорила Стампет. Потом еще раз представил себе старину Бренора, каким он был прежде. А был он упрям, горд, предан и великодушен.

И вдруг в кромешной темноте вспыхнула догадка. Реджису стало все ясно, больше не было внутреннего раздора. Загоревшись идеей и чувствуя в себе больше решительности, чем за все последнее время, правитель Мифрил Халла вскочил, выбежал из своей комнаты и кинулся разыскивать Кордио Хлебноголового.

Глава 28 ДРАКОН НАНФУДЛА

— Держите ряды! — орал Банак Браунавил своим сильно поредевшим отрядам.

Дело было в том, что, кроме множества павших и раненых, еще несколько десятков дворфов оставили позиции и работали с Нанфудлом. Они продолжали устанавливать и закреплять трубы, которые шли под Долиной Хранителя вверх по склону скалы, поэтому дворфскому главнокомандующему пришлось ограничиться обороной и не предпринимать никаких наступательных действий.

Дворфы Банака держались твердо и не дрогнули бы до самого конца. Но командующий тревожно поглядывал в сторону, где на дальнем отроге гиганты уже завершали сборку громадных катапульт. Время от времени там загоралась белая вспышка. Разведчики докладывали, что зловоние стало сильным, почти невыносимым, и желтоватые испарения сочились из-под камня, окутывая хребет и гигантов плотным облаком. Но, к сожалению, эта неприятность не остановила великанов. Обмотав лица тряпками, они с прежним рвением продолжали работать.

— Времени мало, Банак, — раздался рядом голос Айвэна Валуноплечего.

— Мы их отбросим, — заверил командир.

— Пф, орки — ерунда! — фыркнул Айвэн. — Но что-то у нашего маленького колдуна ничего не выходит. Ты же сам видишь, гиганты работают как ни в чем не бывало. Катапульты будут готовы еще до восхода. И если камни полетят под этим углом, то размажут нас в лепешку.

Банак потер усталые глаза.

— Наверное, придется спускаться в долину, — добавил Айвэн.

— Нет, — покачал головой Банак. — У меня сотня дворфов работает с коротышкой.

— Он просто проверяет соединения по всей длине трубы, насколько мне известно, — возразил Айвэн.

Он поманил Банака за собой к обрыву, где на веревках висели дворфы. Вскоре они увидели Нанфудла и брата Айвэна, те стояли недалеко, разглядывая какие-то свитки. Время от времени гном наклонялся и кричал дворфам еще раз замазать смолой соединения.

— От этого запах станет таким сильным, что гиганты не выдержат и разбегутся? — спросил Банак у Нанфудла, подходя к нему.

Гном поднял на него глаза и побелел как полотно.

— Да ладно тебе, малыш, спокойно! — ободрил его Банак. — Эта вонь хотя бы мешает им работать, и на том спасибо.

— Да я даже не предполагал, что они ее почувствуют! — вскрикнул гном.

— Тьфу! — поддержал его Пайкел. Айвэн недоуменно уставился на брата.

— На отроге запах не должен был ощущаться, — стал объяснять Нанфудл. — Это означает, что горячий воздух… смола должна была законопатить все щели… нужно достичь такой концентрации…

Он совсем сбился и смолк и показал вместо объяснений лист пергамента, испещренный цифрами и формулами, понять которые Банак даже не надеялся.

— Ты понял, что он сказал? — обратился командующий к Айвэну.

— Что у гигантов не должно вонять, — ответил тот.

— Но тогда они будут строить свои машины и вовсе без всяких помех, — рассудил Банак.

— Угу.

— А зачем тогда… — растерянно протянул Банак и с сомнением поглядел сначала на Нанфудла, а потом на дворфов, растянувшихся цепочкой по склону, которые без устали крепили к скале металлические трубы, хотя могли бы в это время сражаться с орками, оказывая поддержку своим товарищам.

Фыркнув, Банак двинулся обратно.

— Да нет же, он не понял, — умоляющим тоном обратился гном к Айвэну.

Русобородый дворф замахал руками, растопырив корявые пальцы, и сказал, чтобы успокоить взволнованного коротышку:

— И никогда не поймет.

— Но запах не должен был просочиться, — отчаянно пытался втолковать ему гном.

— Понимаю, понимаю.

— Бум, — тихонько пробормотал Пайкел.

— Нам необходимо удержать его, сгустить… — не унимался Нанфудл.

— Я знаю, малыш, — примирительным тоном сказал Айвэн, но гном продолжал тараторить:

— Само по себе зловоние никогда их не прогонит; если бы все происходило в туннелях, тогда еще может быть, там концентрация выше…

— Послушай, послушай, малыш, — продолжал успокаивать его дворф до тех пор, пока Нанфудл не умолк на мгновение, — но я же сделал тебе коробку. — И, похлопав Нанфудла по плечу, поспешил вслед за Банаком.

Уходя, он поглядел на запад. Солнце уже скрылось за горизонтом, и на землю опускался сумрак. На фоне вечернего синего неба отчетливо виднелись темные очертания катапульт и силуэты суетившихся вокруг гигантов.

Айвэн понимал, что с восходом ситуация станет катастрофической.

— У дворфов ничего не вышло, — доложил один из командиров Ульгрену.

Под командой орка теперь находилось два огромных соединения: его собственное войско, которое по-прежнему билось на склоне, и отряды отца, которые пока расположились лагерем вдали, где противник не мог их видеть.

Ульгрен поглядел на позиции гигантов. Время решающей битвы приближалось, от Обальда пришло сообщение, что бой начнется на рассвете. Это означало, что Ульгрен должен заставить дворфов спуститься со скалы, а без катапульт это могло оказаться весьма нелегким делом.

— Машины будут готовы вовремя, — сказал один из командиров, поняв, о чем думает предводитель. — Эта вонь не остановила великанов ни на минуту.

Ульгрен удовлетворенно кивнул. Гиганты тоже заверяли его, что обстрел начнется еще до рассвета.

Сражение на склоне шло своим чередом, но не в полную силу. Орки дрались так, чтобы не допустить общего отступления дворфов раньше времени. Нужно было удерживать врагов наверху, пока Обальд не перекроет все пути вокруг Мифрил Халла.

Ульгрен нетерпеливо зарычал и сжал кулаки. Его главная победа придет с восходом. И все же он продолжал беспокойно поглядывать на вершину отрога, поскольку хорошо понимал, как трудно будет справиться без помощи гигантов.

Никвиллих покрутил в руках зеркальце и поглядел сначала на запад — на отрог, а потом на восток, где высились скалы. Он выбрал не самую высокую вершину. Подъем на нее будет хоть и недолгим, но все же трудным. Он должен забраться туда, чтобы поймать первые утренние лучи. И дворф хорошо понимал, что, если Банак потерпит поражение, пути назад у него вероятнее всего не останется.

— Это правда? — Голос Треда вывел Никвиллиха из задумчивости.

Товарищ приближался к нему торопливым шагом.

— Это правда? — повторил он, подойдя и встав перед сидящим Никвиллихом.

— Кто-то же должен это сделать.

Подбоченясь, Тред обвел взглядом лагерь, в котором царила суета. Сам он только что вернулся с поля боя, приведя двоих раненых дворфов, и собирался сразу идти обратно.

— А я-то думал, почему ты не в отряде с нами, — сказал он.

— Там от меня больше хлопот, чем толку, — ответил его приятель. ~ Я ж никогда не воевал.

— Да ну, у тебя неплохо получалось!

— Нет, Тред, ты ведь и сам знаешь, что мое место не там.

— Тогда ты мог бы отправиться к королю Эмерусу и сообщить ему все новости. Я тебя об этом и просил, но ты уперся, и мы остались здесь!

— Но мы должны быть здесь, — без малейшей заминки ответил Тред. — Мы в долгу перед королем Бренором и всем Мифрил Халлом. К тому же, не сомневайся, они очень рады, что Тред в строю вместе с ними.

— И Никвиллих тоже!

— Да ладно тебе, я пока ни одного орка не убил, зато сам несколько раз чуть не распрощался с жизнью. Хорошо, что вы все меня спасали.

— Так ты решил идти туда? — с сомнением спросил товарищ.

— Кто-то же должен это сделать, — повторил Никвиллих. — Похоже, только меня можно отправить туда без особого ущерба.

— А Пайкел? Или этот тронутый гном — Нанфудл с его бредовыми замыслами?

— Пайкелу с одной рукой туда, пожалуй, не забраться. А Нанфудл может понадобиться здесь — ну ты же знаешь. Да и Пайкел все время нужен. Нет, Тред, кончай ныть. Это дело как раз для меня, что уж тут говорить. Многие могут сделать это не хуже, но зато мое отсутствие будет самым незаметным.

Тред уже набрал побольше воздуха в грудь, собираясь возразить, но Никвиллих встал так решительно, что он осекся.

— К тому же мне и самому этого хочется, — добавил Никвиллих. — Всей душой. Так я отблагодарю Боевых Топоров за их помощь.

— Но вернуться к нам будет трудновато. Да и вообще куда-либо выбраться.

— Так и вам несладко придется. — Он фыркнул и вдруг рассмеялся. — За меня боишься, а сам собираешься броситься в самую кучу мерзких орков?

Тред тоже хохотнул и хлопнул старого товарища по плечу.

— Мне не нравится только, что мы можем встретить свой конец, будучи так далеко друг от друга, — сказал он.

— Мне тоже. Но так хочется внести и свою лепту, а это задание подходит мне как нельзя более. И ты это знаешь! — предупредил он новые возражения друга.

Тред умолк, долго смотрел на приятеля, а потом сказал:

— Будь осторожен.

— Разве ты забыл? — подмигнул Никвиллих. — Убегать я умею!

Внизу, на склоне, кто-то закричал. Орки пробили защиту между укреплениями, и нескольким дворфам теперь грозила серьезная опасность.

— О Морадин, придай сил моим рукам! — воскликнул Тред и ринулся вниз.

Глядя ему вслед, Никвиллих улыбнулся, а потом снова повернулся к темным силуэтам высившихся на востоке гор. Собравшись с духом и выбирая дорогу, он засунул зеркальце в свой мешок и отправился, как он думал, в свой последний путь в этой жизни.

Несколько часов спустя, когда ночь еще укрывала мир, но кромка неба на востоке начинала светлеть, Банаку доложили, что на юго-западе замечено большое подразделение орков, которое быстро приближается к их позициям на краю Долины Хранителя. Главнокомандующий быстро собрал своих помощников, а также позвал Нанфудла, Пайкела и Шаудру Звездноясную — это именно она заметила неприятеля при помощи магических средств.

— Их много, — предупредила Шаудра. — Целое войско. Нашим против них долго не продержаться.

Услышав такие неутешительные вести, дворфы стали тревожно переглядываться.

— Ты хочешь сказать, нам надо быстро спускаться со скалы, и делу конец? — спросил Банак.

Шаудра молчала, не зная, что ответить.

— Я надеялся здесь победить, — сказал Банак, переводя взгляд на гнома. — Но если гиганты начнут обстреливать нас камнями, ничего не выйдет. Похоже, в запасе остается только твой план, Нанфудл.

Гном попытался придать себе уверенный вид, но это у него не очень получилось.

— Если нужно уходить, мы уйдем, — продолжал Банак. — Но, по крайней мере оставим мерзким оркам хорошую память о себе.

Тибблдорф Пуэнт негромко заурчал от удовольствия.

— Скоро начнется, — вмешался Айвэн. — Они готовятся к новой атаке.

— Потому что знают, что гиганты вот-вот начнут обстрел, — добавил Вульфгар.

— Но если не начнут… — с хитрецой проговорил

Банак и снова повернулся к Нанфудлу, а за ним и все остальные.

— Уу-а! — подбодрил Пайкел своего маленького друга-алхимика.

— Ну что, сработает? — спросил главнокомандующий.

— Уу-а! — опять радостно завопил Пайкел.

— Задумка была в том, чтобы запах не… — снова начал оправдываться Нанфудл, но потом вздохнул и честно признался: — Не знаю. Надеюсь…

— Надеешься? — с негодованием вскричал Банак. — Да здесь тысяча дворфов! Надеется он! Отвечай, мы выиграем битву или немедленно нужно спускаться?

Бедняга Нанфудл подавленно молчал, не решаясь принять на себя такую огромную ответственность.

— Уу-а! — закричал друид.

— Сработает, — сказал Айвэн.

— Так что, оставаться?

— Сам решай, — ответил Айвэн Банаку. — Но я так думаю, что эти идиоты гиганты еще пожалеют, что мы не отступили и не сбежали! — И он похлопал гнома по плечу.

— Уу-а!

— Орки уже наступают, — объявил жрец Камнепоп, — На этот раз их очень много.

— Вот и прекрасно. А то я уж заскучал! — воскликнул Пуэнт, еще с вечера измазанный в крови — в основном вражеской.

— До рассвета час, — заметил Айвэн.

— Если Никвиллих доберется до места, то у нас будет немного времени в запасе, — добавила Кэтти-бри.

— Значит, надо держаться, — заключил Банак.

Он обернулся к Гному и кивнул ему как можно более доброжелательно — больше он ничем не мог его приободрить. Слишком уж велик был риск, и это понимали все. Если гиганты начнут обстрел из катапульт, а натиск орков будет очень сильным, спуститься со скалы в долину окажется невозможно. Хотя если все обстоит так, как сказала Шаудра, то спуск в долину, пожалуй, окажется самым неправильным из всех возможных решений.

— Не подпускай их, Тибблдорф Пуэнт, — велел он берсерку. — Чтоб эти свиньи к нам не лезли.

В ответ Пуэнт схватил тугой винный мех, хлопнул им себя по лбу и со всех ног помчался к своим жаждущим крови «Веселым мясникам».

Все снова повернулись к Нанфудлу, и маленький гном весь съежился под их взглядами, полными ожидания. Надо, конечно, надеяться, что план сработает, но пока все выглядело не слишком обнадеживающим.

Вскоре со склона уже донесся шум — это Пуэнт повел в бой своих бравых ребят.

Но следом за ним послышались и звуки другой битвы — снизу, из Долины Хранителя.

А еще через некоторое время полетел первый снаряд из катапульты и, перелетев позиции дворфов, ударился в скалу.

— Мехи с собой? — спросил Пуэнт у своих ребят, когда они отходили назад, чтобы перестроиться. Дворфы в ответ показали тугие кожаные мешки. — Одним из вас они не понадобятся, — торжественно продолжил Пуэнт. — А некоторые не смогут до них добраться, но остальные — вы знаете, что делать!

Все «Веселые мясники» взревели в один голос.

— Теперь вперед, вклиниться в их ряды! — скомандовал неистовый берсерк. — Отбросить их!

И они ринулись вниз по склону, врезаясь в ряды орков. Нисколько не заботясь об обороне, Пуэнт сам первым ворвался в самую гущу врагов. Целью берсерков было не столько нанесение ощутимого урона, сколько замешательство и неразбериха в войске противника, хотя кровожадным «мясникам» и нелегко было сдерживаться.

Наступление орков приостановилось, многие повернулись и, не став перестраиваться, побежали вниз.

Тибблдорф же удержал своих ребят от обычного в таких случаях преследования. Он торжествующе поднял свой мех, подобрал какой-то поломанный клинок — он должен был пригодиться позже — и подмигнул тем, кто стоял рядом.

Орки откатились назад, как морская волна, но лишь для того, чтобы собрать силы для нового наступления. И в этот короткий промежуток времени заработали другие катапульты. Первые снаряды не причинили большого вреда, потому что гиганты пока не пристрелялись, но дворфы поняли, что это ненадолго.

— Нужно держать восточный фланг! — крикнул Тред.

Вульфгар, который с самого начала стоял на фланге крайним, угрюмо поглядел на него, подумав о том же, о чем и Тред: Никвиллиху будет очень непросто спуститься с горы.

Банак нервно расхаживал по уступу на вершине, наблюдая то за продвижением орков внизу, в долине, то за сражением на склоне.

«Час пробил», — думал он. Орки взяли их как в тиски — с севера и запада, а гиганты обстреливали тыл.

Недалеко от Банака один из валунов рухнул, отскочил и чуть не сбил с ног командующего.

Храбрый дворф даже не моргнул и снова принялся нервно шагать, все время поглядывая на розовеющее на востоке небо.

— Давай же, Никвиллих из Фелбарра, — прошептал он и тут же увидел вдалеке яркий блеск — это на зеркальце упали первые лучи солнца, еще невидимого из-за хребта.

Многие тоже заметили сигнал и стали оживленно переговариваться, указывая в ту сторону. К Банаку один за другим прибежали Кэтти-бри, держа в руках лук, Нанфудл, Шаудра и Пайкел.

— Ищи же, ищи! — чуть слышно заклинала Никвиллиха Шаудра, не сводя взгляда с солнечного зайчика, а Нанфудл стоял рядом, крепко сцепив ручки и боясь даже дышать.

— Попал! — воскликнула Кэтти-бри, когда блуждающий лучик встретился наконец с другим зеркальцем, в стенке коробки, и оно засияло. Женщина вскинула лук.

Все остальные затаили дыхание.

Внизу, на склоне, атака возобновилась, орков было больше, чем когда бы то ни было. Похоже, они решили бросить в бой все силы. Дворфы понемногу отступали под их натиском, а многие считали, что надо немедленно уходить со скалы.

— Что теперь делать? — спросила Кэтти-бри, повернувшись, как и все, к Нанфудлу.

Гном принялся сопеть и пыхтеть так, что, казалось, его хватит удар, и беспомощно поглядел на Пайкела, сидевшего рядом с трубой с особо утолщенным соединением.

Уверенность смешливого дворфа немного приободрила Нанфудла, он глубоко вздохнул и кивнул друиду.

— Уу-а! — торжествующе вскричал Пайкел и, совершив какие-то пассы, размягчил камень в месте соединения, а потом сильным ударом кулака расплющил каменную пробку, прекратив поступление газа в трубы.

Проглотив ком в горле, Нанфудл собрался с духом и закричал:

— Стреляй! — а сам метнулся в сторону.

Кэтти-бри тщательно прицелилась в отраженный блеск зеркальца, укрепленного в скале.

В этот момент внизу закричали сразу несколько дворфов — это сверху посыпались на них громадные валуны.

Кэтти-бри натянула тетиву, но Никвиллих, видно, чуть сдвинул свое зеркальце, и сияние погасло. Девушка замерла, затаив дыхание и боясь шелохнуться, чтобы не сбить прицел.

— Прорыв! — закричал снизу какой-то дворф.

— Стреляй же! — взмолился Банак.

Но Кэтти-бри, по-прежнему почти не дыша, выжидала, веря, что Никвиллих сделает все как надо. Видно было, как лучик шарит по скале.

— Ну давай же, давай, — шепотом заклинала Шаудра.

Банак не выдержал и убежал.

— Назад! — крикнул он бойцам на передовой. — Вы — во второй ряд! — скомандовал он остававшимся в резерве дворфам, которые пытались спрятаться от падавших повсюду камней.

Кэтти-бри заставила себя забыть обо всем и ничего не слышать, сосредоточившись лишь на наконечнике стрелы и блуждающем лучике света.

На темном склоне западного отрога вдруг вспыхнуло сияние. В тот же миг загудела тетива и серебристая стрела пронзила холодный воздух. Кэтти-бри, не медля, спустила еще две стрелы, целя в ту же точку.

Однако она могла бы этого и не делать, поскольку попала с первого раза. Стрела пробила зеркальце и проломила деревянную стенку. От удара разбился флакон с волшебным взрывчатым маслом.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом…

БА-БАХ!

Весь западный отрог залило ослепительным светом, словно там по ошибке взошло солнце. Изо всех щелей и трещинок между камнями вырвался огонь, вслед за колоссальной вспышкой взметнулись вверх громадные глыбы камня. На глазах ошеломленных зрителей ночь сменилась ярким днем — чудовищное пламя осветило все вокруг, а в небо взлетели облака пыли, щебень и большие валуны.

Однако газ сгорел очень быстро, и огонь скоро погас. Далеко прокатилась горячая взрывная волна. Она накрыла Кэтти-бри, Шаудру, Нанфудла, визжащего Пайкела, Банака, который застыл, вытаращив глаза, бойцов, бившихся на склоне. Без разбора сбивая с ног и дворфов, и орков, она валила всех на землю.

Волна принесла груды мелких камней и щебня, которые засыпали весь склон. Поскольку орки располагались в основном на севере, хуже пришлось именно им — сотни врагов полегли сразу.

На западе, на месте высокого отрога, остались руины со щербатым верхом. Те немногие катапульты и гиганты, которые не взорвались, были объяты огнем. Большая часть машин разлетелась на куски, а раненые великаны падали вниз с огромной высоты.

Нанфудл, с кряхтением поднявшись, ошеломленно смотрел в ту сторону.

— Помнишь, ты рассказывала мне о магическом огненном шаре, который видела много лет назад? — спросил он Шаудру.

— Да, шар Эльминстера, — ответила женщина, едва приходя в себя. — Это был самый большой огненный шар.

— Теперь уже нет, — щелкнув пальцами, сказал гном.

— Уу-а! — ликующе вскричал Пайкел.

Глава 29 ВЗРЫВНАЯ ВОЛНА

Выносливый Закат летел над горами, неся на могучей спине двух всадников. Сидя спереди, Инновиндиль управляла жеребцом, а Дзирт, сзади, крепко держался за ее талию.

Для него это было едва ли не самым удивительным и захватывающим ощущением из всего, что он испытал за всю жизнь. Ветер трепал его длинные волосы и плащ, бил в лицо упругой волной, и Дзирт щурил слезящиеся глаза. Хотя он находился в воздухе благодаря пегасу, его все равно охватило чувство беспредельной свободы, как будто одновременно с преодолением земного притяжения он освободился и от уз всего преходящего.

Сначала он пытался переговариваться с Инновиндиль, но рев ветра был столь силен, что приходилось кричать, надрывая горло, поэтому пришлось смириться и просто наслаждаться волшебством полета в прохладном предрассветном небе.

Они направлялись на юг, далеко в тыл армии Обальда. Дзирт отправился в путь с тяжелым сердцем, страшась того, что может там узнать, однако благодаря необыкновенным ощущениям полета ему стало немного легче. Они, конечно, могли лишь предполагать, с чем столкнутся, когда прилетят к Мифрил Халлу. Возможно, Обальд уже заставил дворфов скрыться под землей, и Дзирт с Инновиндиль не смогут к ним пробраться. А может, дворфы стойко сражаются, и пробираться к ним придется по полю, заваленному трупами орков. Но Дзирт решил не забегать вперед, а целиком предаться радости парения над землей.

Слева от них горизонт уже начал розоветь, и Дзирт с благоговением наблюдал, как солнце понемногу озаряет землю первыми лучами.

— Какая красота! — пробормотал он, хоть и знал, что Инновиндиль не может его слышать.

С высоты было очень хорошо видно, как свет распространяется по земле с востока на запад и отступает ночная тьма.

И вдруг яркая вспышка залила все вокруг! Но это было не солнечное сияние, а столб оранжевого света, который внезапно взметнулся в небо. Он был столь высок, что двум всадникам на крылатом коне пришлось даже задрать головы вверх, чтобы увидеть его целиком.

Закат забил копытами в воздухе и заржал, и Инновиндиль отпустила поводья, позволяя жеребцу спуститься ниже.

— Что же это такое? — вскричала она.

Дзирт ничего не успел сказать, потому что в это мгновение горячая взрывная волна докатилась до них, чуть не сбросив обоих. Пыль и мелкие осколки, которыми их обдало, больно ударили по глазам.

Крылатый конь ринулся вниз, стремясь как можно быстрее достичь земли. Инновиндиль крепко вцепилась в скакуна, направляя его, а Дзирт успел разглядеть место, где разорвался огненный шар, и заметить там какое-то движение. В одно мгновение он смог охватить взглядом поле битвы и узнать склон скалы, нависающей над Долиной Хранителя. Дроу понял, что дворфы бьются, не щадя себя.

— Да что же это такое было? — опять спросила Инновиндиль, едва конь коснулся копытами земли. — Кто-то разбудил дракона?

Дзирт и сам не знал, что произошло, никогда в жизни ему не приходилось видеть такой вспышки. В первое мгновение он подумал о Гаркле Гарпелле и всей его семье, славившейся своими странными и зачастую опасными выходками. Может, они прибыли в Мифрил Халл, чтобы помочь, и опять устроили нечто из ряда вон выходящее?

Однако в это трудно было поверить, поэтому Дзирт ничего не сказал Инновиндиль.

— Что они там сделали? — спросила она, глядя в ту сторону широко раскрытыми глазами.

Дзирт неуверенно пожал плечами и предложил:

— Давай отправимся туда и сами посмотрим.

Орочье войско напоминало высокую траву, полегшую от сильного града. Тех, кому удалось увернуться от громадных осколков, бросила на землю такая мощная ударная волна, равную которой трудно было даже представить.

Ульгрена тоже сбило с ног, но гордый орк не испугался и не закричал. Сопротивляясь давлению горячего воздуха, он поднялся на ноги и обвел глазами поле битвы.

Вокруг царила неразбериха и сумятица, все смешалось. В громадной выбоине отрога он увидел объятого пламенем гиганта, носившегося взад-вперед, размахивая руками. Со всех сторон раздавались крики ужаса, и тогда Ульгрен понял, в чем истинный ущерб, причиненный взрывом. Конечно, он потерял некоторое количество бойцов и лишился поддержки гигантов, но главная опасность заключалась в том, что дворфы вверху на склоне уже успели перестроиться и теперь ринулись вниз на его растерянных и напуганных солдат.

«Но ведь все задумывалось не так!» — с отчаянием подумал сын орочьего царя.

Орки кричали, что нужно спасаться бегством, и Ульгрен чуть было не уступил и не отдал приказ об отступлении. Он вдруг представил себе, как все могло бы быть. Он еще немного удерживал бы дворфов теми силами, что с самого начала были в его распоряжении, не давая врагам возможности бежать. А потом бы бросил вперед резервы, оставленные ему отцом. И вот из-за этого чудовищного взрыва все изменилось в мгновение ока.

Ульгрен взревел, перекрывая шум и крики, и бросился наперерез отступавшим частям. Одним своим появлением он заставил их вернуться в бой.

Решив бросить на дворфов все силы разом и нанести сокрушительный удар, он повернулся к резервному отряду.

— Убейте всех! — прорычал он.

Вслед за своим войском, развернувшимся навстречу атакующим дворфам, Ульгрен впервые сам бросился в бой, подняв сжатые кулаки в шипованных рукавицах. Он понимал, что теперь на карту поставлено все. Либо он победит, либо ему суждено всю жизнь быть в тени своего великого отца — при условии, что великий отец оставит его в живых.

Увидев, что орда орков, развернувшись, возвращается, Банак Браунавил оцепенел. Взрыв, устроенный Нанфудлом, дворфы выдержали намного лучше, чем их противники. Весь склон внизу был усеян трупами орков, но враг все равно сохранял преимущество в численности. А тут вдобавок орки получили подкрепление, я соотношение сил изменилось в несколько раз.

Банак скрипнул зубами от злости. Он надеялся благодаря взрыву прорваться вперед и заставить орков отступить от Мифрил Халла.

— Бейте их и отступайте! Держите строй! — прокричал он ближайшим к нему командирам частей.

Однако, поглядев, как наступает снизу неприятель, главнокомандующий понял, что на этот раз орки настроены решительно. Старый дворф задумчиво пожевал губу, оценивая свои возможности.

— Ну что ж, наступайте, — едва слышно прошептал он, решив стоять до последнего. Но вскоре с запада по цепочке передали, что на краю Долины Хранителя битва идет полным ходом, и его решимость превратилась в мужество отчаяния.

Банак забрался повыше и стал вглядываться в сумрачную даль. Когда же храбрый дворф разглядел расположение сил и размер вражеского войска, то у него подкосились ноги и он чуть не упал со своего наблюдательного пункта.

— О Морадин, удержи их! — прошептал он, в горле у него пересохло.

На склоне от кратковременного преимущества, полученного в результате взрыва, не осталось и следа. Орки снова оттеснили дворфов, вынудив их занять оборонительные позиции.

Банак понял, в какой опасности они оказались. Замысел орков был хитер, они хотели не только занять землю, но и уничтожить дворфов, всех до единого. Взрыв подарил Боевым Топорам немного времени, — может, они еще успеют спастись бегством. Командующий поглядел на опустошенный отрог на западе.

— Да пребудет с тобой Морадин, малыш! — негромко пробормотал он, зная, что гном слишком далеко и не услышит.

Оглядев долину еще раз, Банак заметил, что к оркам подтягиваются гиганты.

— И со всеми нами! — добавил он.

Повинуясь приказу, строй дворфов распался, и они отступили к оборонительным позициям выше на склоне. Их товарищи прикрывали отступление топорами и стрелами.

Однако отступили не все. Многие остались лежать на поле битвы.

Еще около сотни окровавленных дворфов лежали на камнях, но они были не изранены. Кровь появилась из разорванных кожаных мешков. Пользуясь замешательством, вызванным взрывом, Тибблдорф Пуэнт и его ребята расположились по всем склону, прикинувшись умирающими от ран. Некоторые, как сам Пуэнт, для пущей убедительности даже положили рядом с собой сломанное оружие, подобранное на земле. Они лежали неподвижно, пока орки мчались мимо, иногда даже наступая на них.

Приоткрыв один глаз, берсерк с трудом сдержал усмешку. А потом вскочил и заехал шипом на латной рукавице по морде ближайшему к нему орку, который даже сообразить ничего не успел. Пуэнт заорал во всю мощь своих легких, и «Веселые мясники» повскакивали с земли, совершенно ошеломив врагов.

— Поможем нашим! — крикнул их предводитель, и его солдаты с увлечением принялись крушить орков.

Тибблдорф находился в самой гуще схватки, вдохновляя своих ребят не словами, а личным примером, поскольку никакого стройного плана у него не было. Наоборот, меньше всего Пуэнт стремился к предсказуемости и согласованности. Увечить и давить без всяких затей — в этом и была радость «мясников».

Глава 30 ТОРЖЕСТВО БРЕНОРА

Банак Браунавил, увидев, как многотысячная армия орков перешла в ответное наступление, понял, что надежды почти нет. Эта битва должна была стать последней и окончиться либо победой, либо поражением. Видя численность вражеского войска и без конца прибывающее подкрепление, старый командующий сознавал, что все кончено.

Звуки битвы доносились одновременно снизу, со склона, и из долины. Банак бросился на верхний уступ, чтобы видеть всю местность. И ему сразу стало ясно, что они обречены.

Строй дворфов на западе Долины Хранителя уже распался. Да и можно ли было ожидать иного? Атаковавшее дворфов войско было невероятно огромным, ничего похожего Банак не видел за всю свою жизнь.

— Сколько орков? — выдохнул он, пораженный невиданным зрелищем. — Пять тысяч? Десять?

— Они захватят долину в мгновение ока, — сказал Торгар Молотобоец.

Банак и сам это знал.

— Всех сюда! — стиснув зубы, проскрежетал главнокомандующий. — До одного! Пробьемся через долину под землю.

Ни дворфы из рода Боевых Топоров, ни мирабарцы не привыкли слышать приказы об отступлении, поэтому все командиры невольно рты раскрыли.

— Но гигантов нет! — запротестовал один. — Гном взорвал хребет и…

Однако его никто не поддержал. Слишком уж грозная картина вырисовывалась перед ними. Он даже не успел договорить, как Торгар, Язвий, Айвэн, Тред и остальные бросились к своим отрядам организовывать всеобщее отступление со скалы.

Единственного несогласного главнокомандующий проигнорировал и снова повернулся к склону, где Пуэнт с его «мясниками» сеяли хаос в передовых вражеских отрядах. Благодаря самоотверженности берсерков остальные выигрывали драгоценное время, чтобы попытаться уйти.

— Бейся изо всех сил, Пуэнт! — пробормотал Банак, хотя неистовый дворф вряд ли нуждался в таком ободрении.

— Быстрей, быстрей, быстрей! — подгонял командующий дворфов, бежавших к веревочным спускам. — Не останавливайтесь, пока не спуститесь в долину!

При этом он наблюдал, как, подчиняясь крепким боевым порядкам, дворфы повернулись и стали отступать вверх по склону.

— Мы должны разбить их передние ряды, чтобы дать уйти нашим! — где-то внизу прокричал Тред.

В ответ на его призыв вниз по склону помчались Вульфгар и Кэтти-бри. Банак следил за ходом сражения с огромной тревогой — если им не удастся хотя бы на короткое время приостановить орков и повернуть их авангард назад, то погибнет огромное множество дворфов.

За его спиной кто-то снова начал возмущаться: мол, нельзя спасаться бегством, когда их родичи сражаются не жалея сил.

Рассвирепев, Банак резко обернулся, глаза его сверкали.

— Спускайтесь! — проорал он, пресекая все возражения. — Быстрей! Дубины! Отступление всеобщее, и, пока вы тут мнетесь, ваши товарищи не смогут уйти!

Дворфы стали подталкивать друг друга к спускам.

— Никогда еще не бросал друзей, — пробормотал тот, что громче всех возмущался, но все же схватился за веревку и стал спускаться.

Банак полностью разделял его чувства, и на душе у него скребли кошки.

— Уничтожить! — заорал Обальд подчиненным. Он сам бросился в бой, подавая пример войскам, подталкивая нерадивых и пиная ногами трупы и раненых, которые оказались у него на пути.

Обальд был зол — он рассчитывал взять все укрепления одной атакой, но вдруг земля ушла из-под ног, а затем сверху посыпался град камней. Орочий царь понятия не имел, что там, наверху, могло случиться, но сейчас ему и не было до этого дела.

У него впереди была вполне определенная цель.

— Раздавить их! — орал он.

При этом громадный орк сам прорывался сквозь строй, в первые ряды. Оказавшись у первого укрепления, он взмахнул своим огромным мечом, отсекая копья, которыми ощетинились насыпи. Нескольким дворфам все же удалось метнуть оружие в орка.

Клинки и копья Мифрил Халла славились своей крепостью, но панцирь Обальда они лишь едва поцарапали. Ужасный орк шел напролом, держа в руке пламенеющий меч. Одному дворфу не повезло: царь занес меч, а дворф как раз высунулся из укрытия — и череп у бедняги сразу оказался разрубленным пополам. При этом необычный клинок еще ударился в стену и выбил из нее большой кусок.

Размахивая мечом, Обальд быстро расчистил пространство вокруг себя, а потом прыгнул и, преодолев высоту в четыре фута, оказался на стене.

Там, наверху, он замер, держа в одной руке огненный меч, а другую сжав в кулак.

В него со всех сторон летели копья и стрелы, но они отскакивали, не причиняя никакого вреда. Дворфы, что оказались ближе к нему, наносили удары по ногам орка, стараясь сбросить его вниз. Но Обальд, не замечая их, продолжал взывать к своему войску:

— Смять их!

Ободренные его примером, орки ринулись на стену, и дворфы невольно дрогнули. Справа с ревом наступали гиганты, забрасывая укрепления валунами. На лице орочьего царя появилась злобная ухмылка, скрытая шлемом в виде черепа. Он так и думал, что этим своим поступком вынудит упрямую Герти бросить в бой свой отряд.

Первая линия укреплений не устояла. Дворфы рассредоточились и отступили за вторую стену, те же, кто не успел уйти, были раздавлены лавиной противника.

Обальд остался стоять на стене, громогласным ревом вдохновляя своих солдат и размахивая полыхающим мечом. Оглянувшись между тем на северо-восточные скалы, он опять мимоходом подумал о природе чудовищного сотрясения. Однако эти мысли сразу уступили место другим, когда он обвел взглядом темную громаду своей армии. Даже если Ульгрен подведет его, Обальд все равно займет Долину Хранителя, без всяких сомнений.

«Закрою ворота, — думал он, — и пусть тогда дворфы со скалы попробуют найти дорогу домой».

Дзирт не видел переднего края сражения, но, судя по заторам в рядах наступающих, дворфы у самой скалы сопротивлялись отчаянно. Кроме того, примерно в сотне ярдов от того места, где стоял дроу, в самой гуще орочьих отрядов тоже наблюдалось странное смятение. Вдруг оттуда взлетел в воздух полумертвый орк, заливая всех вокруг кровью, струившейся из многочисленных ран. Дзирт решил, что там скорее всего неистовствует Пуэнт.

Но он не мог позволить себе даже легкую усмешку, потому что они уже подошли вплотную к орочьему войску и многими были замечены.

— Они будут тебя проверять, — сказал он своей спутнице, которая, спотыкаясь, шла перед ним со связанными за спиной руками. — Положись на меня.

Инновиндиль оступилась и упала, Дзирт с трудом удержался, чтобы не помочь ей. Девушка ушиблась, но он грубым рывком поднял ее, вцепившись в плечо, и нахмурился, заметив синяк на ее теле. Приходилось играть свою роль.

Он подтолкнул Инновиндиль вперед, она снова чуть не упала, и тогда Дзирт приставил к ее спине один из клинков. К ним подступило сразу несколько орков, оскалив желтые зубы и выкатив красные глаза, с оружием наголо. Один подошел к Инновиндиль, и она опустила взгляд.

— — Пленница для Ульгрена! — рявкнул дроу на корявом орочьем языке. — Для Ульгрена! — зло повторил он, когда урод протянул руку к девушке. — Ее захватила Донния, — добавил он в ответ на вопросительные взгляды.

Один из орков подскочил сзади к Инновиндиль, чтобы посмотреть, как она связана. Дав удостовериться, что узлы настоящие, Дзирт оттолкнул его, снова крикнув:

— Она для Ульгрена!

То ли по злобе, то ли снова проверяя, другой орк внезапно ткнул копьем в сторону девушки.

Дзирт метнулся вперед, отбил копье мечом и нанес три молниеносных удара. Защищая девушку, он снова свирепо прорычал:

— Для Ульгрена!

Орк, растерянно заморгав, отступил, а дроу встал перед эльфийкой, держа мечи наготове. Урод напротив некоторое время смотрел на него, потом перевел взгляд на свое тело с десятком глубоких кровоточащих порезов и рухнул.

— Отведите меня к Ульгрену! — потребовал Дзирт. — Ведите!

Снова зайдя за спину спутницы, он подтолкнул ее вперед и сам двинулся следом. Орки расступались перед ними, как волны перед кораблем. Они шли вверх по склону, привлекая всеобщее внимание, однако Дзирт с облегчением заметил, что никто не подходит близко.

Вскоре он увидел впереди высоченного орка, отрывисто отдававшего приказы и отпихивавшего тех, кто слишком приближался к нему. Было ясно, что он здесь главный.

Дзирт погрузился в себя, на самое дно своей ярости, соединился с тем древним существом, что пряталось в смертной оболочке и жило инстинктами, — Охотником, а потом проник еще глубже — в абсолютную тишину — и сосредоточился. Не было почти никакой надежды, что им с Инновиндиль удастся выбраться из этой дикой толпы, поэтому Дзирт решил просто не обращать внимания на врагов.

Он бросил на девушку быстрый взгляд. Она неподвижно смотрела на предводителя орков, сына злодея, отнявшего жизнь ее дорогого Тарафиэля. Еще до того как они решили осуществить свою затею, Инновиндиль вынудила Дзирта пообещать, что Ульгрена он оставит ей.

Крики вожака перекрывали шум сражения, и войско орков неуклонно двигалось вверх по скале, тесня стойких дворфов.

Но Дзирт До'Урден отрешился от всего, сконцентрировавшись на одном-единственном образе: горящей рушащейся башне и дворфе, который бегал по верхнему ярусу, до последнего мгновения командуя сражением.

Охотник потянулся за фигуркой Гвенвивар.

Они понимали, что выстоять нужно во что бы то ни стало и удержать орды орков ради друзей, остававшихся на Скале. Как же сможет отступить Банак Браунавил, если они уйдут в Мифрил Халл?

Защитники Долины Хранителя понимали это с пронзительной ясностью, и это придавало им сил. Выбора не было: нужно было держаться.

Но устоять было невозможно, и вскоре пришлось выбирать — отойти за очередную линию укреплений или погибнуть, не отступив. Многие предпочли последнее, но остальные отошли за следующую стену. Орки накатывали, как приливная волна, снося все на своем пути, сметая дворфов, как осеннюю листву.

Защитники послали гонцов к Банаку, чтобы он отдал приказ о всеобщем отступлении. Вскоре по веревкам стали спускаться первые дворфы, и дворфы воспрянули духом. Внизу, у подножия, воины уже разрабатывали план прикрытия, и те, кто спустился со скалы, сразу присоединялись к ним. Еще кто-то помчался к воротам Мифрил Халла, предупреждая об опасности.

Вскоре уже все отряды из Долины Хранителя приблизились к огромным западным воротам. Оттеснить противника было уже невозможно, и дворфам пришлось отступать, причем очень быстро.

Дойдя почти до самой скалы, с которой свешивались веревки, они попытались задержаться, понимая, что, если их оттеснят дальше, солдаты Банака не смогут спастись.

— Ворота открываются! — закричал вдруг один дворф.

Ворота действительно приоткрылись, и оттуда на подмогу выбежали соплеменники, остававшиеся до сих пор внутри. Некоторые кузнецы даже не сняли кожаных передников и были в обычной одежде, без доспехов. Они вышли все до одного, и даже те раненые, которые могли ходить. Чтобы помочь своим, они оставили надежные туннели и бросились в бой не раздумывая. Конечно, их было слишком мало. Они не смогли бы даже приостановить орков, не то что победить.

Но среди пришедших был тот, кого дворфы уже не чаяли увидеть.

Сам Бренор Боевой Топор шел в рядах защитников.

Наблюдая за тем, что происходит внизу, Банак стиснул зубы. Ему не хотелось в это верить. Орки все прибывали и жестоко теснили защитников, которые быстро отступали.

Его бойцы спускались по веревкам, как муравьи. Старый дворф принял решение об отступлении неколеблясь, но теперь сомневался, правильно ли поступил.

Темная волна катилась от края Долины Хранителя. Успеет ли хоть кто-нибудь добежать до ворот прежде, чем эта волна их накроет? Но даже если это получится у них, смогут ли они в свою очередь обеспечить прикрытие остальным?

Он боялся, что может случиться непоправимое и все дворфы, за которых он был в ответе, погибнут от рук безжалостных врагов.

И все же Банак продолжал руководить отступлением и подбадривать бойцов. Он крикнул Пуэнту, чтобы тот с ребятами поднимался по склону, а сам отошел к спасительному спуску, по которому должны были скатиться вниз самые последние.

Там он встретился с Кэтти-бри, Вульфгаром, Торгаром, Язвием и Тредом.

— Вы двое спускайтесь по веревкам, — сказал он девушке и варвару, который был слишком велик и мог застрять в желобе.

— Мы подождем Пуэнта, — ответила Кэтти-бри. С этими словами она вскинула лук и спустила стрелу в гущу орков. Проследить, в кого она попала, в этой свалке было невозможно, но стрела, несомненно, нашла свою жертву. Вульфгар тем временем подтянул две веревки и стал завязывать на них крепкие узлы, чтобы их нельзя было отвязать или разрубить с одного удара.

— Не будьте глупцами! — буркнул Банак. — Вы — дети короля Бренора и поэтому должны быть внизу, под землей.

— Сейчас мы нужны здесь, — отозвался Вульфгар.

— Мы дождемся Пуэнта и тогда уйдем, — упрямо повторила Кэтти-бри и снова выстрелила. — И ни секундой раньше.

Банак хотел возразить, но осекся. Он и сам потом нужен будет в Мифрил Халле, а тем не менее остается на скале и не собирается спускаться, пока не вернутся «Веселые мясники» и один за другим не скроются в желобе.

— Тогда целься поверх моей головы, — сказал он Кэтти-бри.

Она послушалась и застрелила ближайшего из орков, спешивших прорваться к вершине.

Ее стремительные отточенные движения были так красивы по сравнению с неуклюжими взмахами и топтанием Ульгрена. Инновиндиль скользила вокруг него, с восхитительной уверенностью работая мечом и готовясь к последнему решающему моменту. Ульгрен поворачивался вместе с ней, с трудом отражая каждый ее удар, а Инновиндиль все время заходила вправо. Внезапно она повернула в другую сторону, описав полный круг, и, используя инерцию движения, сделала один сильный выпад, целясь орку прямо в сердце. Однако сын Обальда предугадал ее движение и отразил атаку.

Удар, убивший бы любого из орков, оказался безрезультатным.

Инновиндиль ничем не выдала своего изумления и не отступила. Она понимала, что времени мало, что Дзирт изо всех сил оберегает ее, не подпуская орков, которые пытались приблизиться к своему предводителю. С другой стороны не менее великолепно сражалась громадная пантера, с ревом бросаясь на врагов. Один орк попытался убежать, но кошка могучим взмахом тяжелой лапы сорвала кожу с его лица и метнулась к новой жертве.

Инновиндиль понимала, что друзья будут защищать ее до последнего, но время стремительно утекало.

Она с новой силой ринулась в бой, сделав один за другим три разных выпада, но все три раза ее клинок ударялся о металлические наручи, высекая искры. Последний выпад орк отбил, опустив ее меч скрещенными руками.

А потом он нанес ответный удар, оправдывая свое прозвище Троекулачный. Удерживая клинок Инновиндиль, он подался вперед и ударил головой. Девушка проворно отпрянула и избежала прямого удара, однако даже касательного было достаточно, чтобы срубить ей дыхание. Она суматошно замахала перед собой мечом, но скоро оправилась и уверенно встала в оборонительную позицию.

— Этот урок я усвоила, — тихо процедила она, дав себе слово, что больше не пропустит подобный выпад головой.

Король Мифрил Халла утвердился на камне. Крепко уперевшись широко расставленными ногами и высоко подняв свой знаменитый топор с зарубками, он призывал дворфов Клана Делзун стоять горой. И ни одно вражеское копье не достигло в этот день короля, то ли по чистой случайности, то ли благодаря защите предков и богов.

Он стоял, как маяк, посреди бушующего моря орочьего войска, всем своим обликом воплощая непоколебимую уверенность. В него летели копья, к его ногам тянулись лапы орков, но ничто не смогло свергнуть короля Бренора с его пьедестала. Брошенная кем-то булава, угодив в лицо, ранила его, один глаз короля закрылся, но он продолжал громко вдохновлять своих воинов.

Какой-то орк ловко подскочил к нему и ударил молотом, но суровый дворф даже не вздрогнул и одним взмахом топора зарубил его. Однако вслед за этим орком последовали другие, казалось, они просто задавят короля. Но все они один за другим отлетали в разные стороны. Казалось, дворф обладает непобедимой силой, его невозможно было столкнуть с места. Кровь струилась из ран, многие из которых оказались очень серьезными, но в голосе Бренора не было ни тени боли или страха. Его боевой клич выражал несокрушимую, железную волю, над которой сама смерть была не властна.

Никогда еще сердца дворфов рода Делзун не переполняла такая гордость, как в этот роковой день. Выбора больше не было. Отступить за камень, на котором возвышался Бренор Боевой Топор, значило обречь на лютую смерть тех сородичей, что спешно спускались по веревкам со скалы. А для любого дворфа лучше погибнуть, чем предать свой народ.

Бренор, каким-то чудом поднявшийся со смертного одра, являл собой живое воплощение их самых высоких принципов: честь и род прежде всего.

Поэтому дворфы, отступавшие быстрым темпом, все как один развернулись и встали — словно в землю вросли. Их топоры и молоты противостояли орочьим копьям, а непоколебимая решимость — вражеской кровожадности.

И в том месте, где на высоком камне стоял Бренор, натиск орков был остановлен.

В порыве боевой ярости пятеро дворфов с Банаком Браунавилем во главе и оружием наголо бросились на передовой отряд орков. За их спинами сражались Кэтти-бри и Вульфгар, не давая врагам обойти смелых защитников с тыла.

— Пуэнт, торопись! Все парни уже спустились! — заорал Банак командиру отряда «Веселых мясников», ставшему весьма малочисленным и с трудом пробивавшемуся к спасительному спуску. При этом Банак даже не был уверен, что неистовый берсерк еще жив.

— Иди сюда, детка, задай им перцу! — позвал Кэтти-бри Айвэн Валуноплечий.

— Иди! — отрывисто бросил ей Вульфгар, давая понять, что справится и без нее.

Он не зря был в этом уверен — ни один орк не отваживался приблизиться к могучему варвару.

Кэтти-бри подбежала к Айвэну и мгновенно оценила обстановку. Небольшой отряд орков развернулся, чтобы отрезать уцелевшим «мясникам» путь к отступлению.

Девушка навела Тулмарил, и серебряные молнии полетели сверху на врагов. Кэтти-бри стреляла по флангам, опасаясь, что волшебные стрелы могут, пробив нескольких орков сразу, угодить и в кого-то из дворфов. Она методично поворачивалась то вправо, то влево, каждым выстрелом поражая неприятелей. Орки, оказавшиеся в середине строя, без поддержки своих товарищей с флангов, уже не могли противостоять ярости «Веселых мясников». Берсерки, сразу поняв это, сплотились и стали решительно пробиваться к вершине скалы.

— Теперь уходите! — крикнул Банак Кэтти-бри и Вульфгару. — Мы все равно спустимся вниз быстрее!

Неохотно, но все же понимая, что он прав, Кэтти-бри вернулась к варвару, и вместе они побежали к обрыву. Закинув оружие на плечи, оба взялись за веревки и заскользили вниз по скале плечом к плечу.

Спустя некоторое время они с облегчением услышали, как «мясники» шумно прыгают в воронку, а затем донесся крик Банака, торопившего оставшихся.

Похоже, орки наконец добрались до вершины и их было много.

Внезапно канат Вульфгара сильно дернулся, потом еще раз, они с Кэтти-бри быстро протянули друг другу руки, а в следующее мгновение веревка варвара лопнула, перерубленная.

Обальд не видел, что наступление его войска замедлилось в том месте, где стоял Бренор. Его внимание было приковано к линии обороны дворфов, прикрывавшей отступление со скалы. Дворфы держались стойко, но орочий царь не сомневался, что его бесчисленное войско все равно сметет их.

Но внезапно в самой гуще орочьих рядов разорвался огненный шар, и его воины словно перестали видеть, с кем сражаются, бросаясь то друг на друга, то на камни.

Царь понял, в чем дело, поскольку к дворфам присоединились гном и высокая женщина, они оба совершали магические пассы и что-то шептали. А в это время на помощь своим спешили дворфы, только что спустившиеся по веревкам, выхватывая на ходу оружие.

Орки вот-вот могли дрогнуть!

Вспыхнула голубая молния, и десяток орков упал замертво, а еще десятка два от страха свалились рядом. На глазах Обальда рушился его прекрасный в своей простоте замысел — не только загнать дворфов под землю, но и уничтожить всех, кто сражался на скале. Гнев затуманил его глаза, и орк с оглушительным ревом, стиснув кулаки, готовый в этот момент разорвать камень голыми руками, бросился к северной линии укреплений, намереваясь возобновить наступление своих войск.

Теперь уж дворфам не спастись.

Затолкнув в лаз измученного, окровавленного Пуэнта, Банак и сам головой вперед нырнул туда последним. Старый дворф не сразу осознал, что в спину ему попало копье. И вместо того чтобы заскользить по желобу, он завис в самом начале, зацепившись торчащим древком.

Над отверстием спуска уже сгрудились орки, хватая его за ноги и тыча копьями. Банак яростно отбрыкивался, хотя и понимал, что это конец, выбраться он не сможет.

Пуэнт вскарабкался наверх и схватил его за воротник:

— Ну скорей, дубина!

— Копье, — попытался объяснить Банак, но Пуэнт, не слушая, дернул его.

Копье повернулось, и несчастный полководец взвыл от невыносимой боли, пронзившей спину. А Пуэнт продолжал молча тянуть, поскольку другого выхода не было.

Древко переломилось, и Банак с Пуэнтом полетели вниз по сооруженной Торгаром трубе. Пролетев несколько десятков футов, они свалились в кучу сена, специально положенную у нижнего отверстия. Правда, к этому времени стог основательно подразметало в результате предыдущих падений, и оба дворфа с грохотом рухнули на землю и замерли.

Крепкие руки сразу же подхватили их, не обращая внимания на стоны, — сейчас было не до ран.

— Закройте трубу! — закричал Пуэнт, однако следом за ними из желоба уже вылетел маленький гоблин, которого, очевидно, втолкнули туда насильно. Он приземлился на распростертого на земле Банака, который опять дико взвыл от боли.

Пуэнт перекатился на бок, заехал гоблину шипастой латной рукавицей по физиономии и снова крикнул, чтобы закрывали желоб. Торгар Молотобоец уже спешил к ним. Дернув рычаг, он опустил заслонку, одна сторожа которой была утыкана длинными остриями. Судя по звуку, первая жертва не заставила себя ждать: какой-то орк или гоблин свалился сверху.

Однако радоваться было некогда, дворфы подхватили под руки Пуэнта и унесли раненого Банака. Площадка под желобом располагалась на уступе, спускаясь с которого нужно было преодолеть примерно четверть пути в долину. Многие «мясники» уже были внизу и бежали на помощь товарищам. Увидев, что там творится, Тибблдорф Пуэнт мгновенно стряхнул усталость и полез к веревочным лестницам.

— Сперва спустим его, — возразил Айвэн Валуноплечий, кивая в сторону командира.

Он осторожно устроил Банака на плече и стал спускаться. По соседней лестнице, помогая ему, чуть ниже спускался Тред.

Торгар и Язвий остались на уступе с оружием в руках, на случай если заслонка не выдержит и орки повалят из трубы. Они повернулись и стали спускаться сами лишь тогда, когда Банак, Тред и Пуэнт были далеко внизу.

Она успела поймать его за руку. От рывка Кэтти-бри чуть не выпустила свою веревку, но все же удержалась, вцепившись в нее изо всех сил. Ей казалось, что мышцы порвутся или плечевые суставы выскочат, но она, до боли стиснув зубы, крепко держала своего друга, пока он бился о скалу.

Вульфгар поднял на неё круглые от страха глаза, страшась утянуть девушку за собой в пропасть. Но она терпела, решив во что бы то ни стало его удержать.

Им казалось, что они висят так несколько долгих минут, хотя на самом деле прошла всего пара секунд. Вульфгару наконец удалось поймать свободной рукой веревку Кэтти-бри и подтянуться.

— Спускайся! — закричала она, понимая, что ее трос сейчас могут также перерубить.

Перебирая руками, Вульфгар стал быстро спускаться и вскоре спрыгнул на уступ. Там он приготовился ловить подругу. Хоть Кэтти-бри и очень торопилась, но все равно не успела — ее веревку тоже обрубили орки. Она упала, но Вульфгар подхватил ее и прижал к скале.

— Даже половины не прошли, — сказал он после короткой паузы. И показал на другой узкий уступ, с которого свисал новый «пролет».

Сделав двойной выпад, Дзирт шагнул вперед, оттесняя нападавшего орка и не подпуская тех, что стояли позади него. Потом он резко обернулся и стал пресекать все попытки приблизиться к пятачку, на котором Инновиндиль сражалась с Ульгреном. По другую сторону от девушки Гвенвивар продолжала разгонять орков.

Отражая нападение сразу двух противников, Дзирт мельком глянул на поединок и сразу понял, что Инновиндиль приходится туго. Надо было помочь, но пока его самого теснили орки.

— Вспомни Тарафиэля! — крикнул он ей. — Разозлись! Вспомни о своем горе!

С каждым выкриком он со свистом размахивал мечами, отражая натиск на удивление смелых орков.

— Найди равновесие, — пытался объяснить он подруге, — между злостью и решимостью! Боль должна стать центром!

Он хотел объяснить ей, как превратиться в Охотника: забыть о времени, месте и здравом смысле и уйти в первобытные глубины собственного существа, на тот уровень, где есть только простые чувства — страх и ярость. Он уговаривал ее поддаться злости так же, как она недавно уговаривала его стать выше этого.

Но разве существовал другой путь?

Дзирт стряхнул с себя страх за подругу, ушел глубже в себя и еще неистовей заработал клинками. Очень скоро он оттеснил орков назад, а потом и прикончил обоих.

Инновиндиль расслышала слова Дзирта, несмотря на свое отчаянное положение и шум вокруг.

Она изо всех сил размахивала мечом, отражая один за другим удары свирепого орка. Ей приходилось уклоняться от его тяжелых рукавиц и отступать, поэтому она все время двигалась, стараясь удержать равновесие. Боевой стиль орка был настолько беспорядочным, что ей никак не удавалось выбрать какую-то последовательную стратегию. Она, конечно, не сомневалась, что со временем поймет логику противника и сможет предугадывать его ходы, но именно временем она и не располагала.

Поэтому она послушалась Дзирта До'Урдена, который самоотверженно и мастерски сдерживал остальных орков, не подпуская их к ней. Девушка отключилась от настоящего и в одно мгновение увидела вновь, какой страшной смертью погиб Тарафиэль. Она почувствовала, как внутри ее поднимается неудержимая горячая ярость.

Молниеносно отражая один удар, она сразу же закрылась от второго. Отбросив разумные доводы и расчеты, Инновиндиль всем существом предалась схватке. Она сделала несколько выпадов, встреченных железной перчаткой орка так, что полетели искры.

Схватка становилась все более ожесточенной, Инновиндиль стала наступать и наконец поняла, чего добивался Ульгрен. Ему нужно было увлечь ее настолько, чтобы он смог нанести последний удар.

Продолжая бой, девушка сумела найти внутри равновесие между неистовой яростью и полной сосредоточенностью.

Она так резко отклонилась в сторону, избегая очередной атаки, что даже задела рукой голенище собственного сапога. Орк, пользуясь этим, выбил меч из рук Инновиндиль, и в ее защите образовалась брешь.

Ульгрен ударил головой. Инновиндиль, защищаясь, ткнула кулаком ему в лоб, но его удар был такой силы, что боль пронзила ей руку до плеча, а сама она не удержалась, попятилась и села.

Однако орк не воспользовался преимуществом и не смог разделаться с ней, потому что Инновиндиль схитрила. В руке у нее, когда она заслонялась от удара, был зажат маленький кинжал, который девушка незаметно выхватила из-за голенища. Клинок засел в черепе Ульгрена по самую рукоятку, словно какой-то странный рог. Орк, шатаясь, попятился, потом завертелся на месте, размахивая руками в черных рукавицах и запрокинув голову.

В этот миг, пользуясь замешательством орков, растерянно наблюдавших за своим предводителем, Дзирт До'Урден метнулся к Инновиндиль, схватил ее за руки, заставив подняться, и помчался с ней к северу. Расчищая мечами путь, дроу зигзагами бежал вперед, а за ним едва поспевала девушка, едва пришедшая в себя. Когда путь им преградила целая толпа орков, вперед ринулась Гвенвивар.

Дзирт помчался дальше, увлекая за собой эльфийку. На ходу достав тонкую веревку, он бросил один конец ей. Инновиндиль встряхнулась, сразу вспомнила, что она должна делать, и резко свистнула.

Затем оба бросились к небольшой плоской площадке и на фоне заходящего солнца увидели, как к ним спешит их единственная надежда на спасение — великолепный крылатый конь.

Коснувшись копытами земли, Закат помчался им навстречу, расшвыривая орков. Дзирт и Инновиндиль бежали к нему, натянув веревку. Скакун резко осадил, и дроу с эльфийкой, нырнув под громадные крылья, бросились к нему с обеих сторон. Инновиндиль вскочила на спину жеребца первой, следом — Дзирт, и Закат понесся дальше, хлопая могучими крыльями и отрываясь от земли.

— Отправляйся домой, Гвенвивар! — прокричал Дзирт пантере, все еще яростно терзавшей врагов, когда крылатый скакун взлетел над землей.

Закат быстро уносилих к северу. Во всадников полетели копья, но они по большей части не достигали цели, а те, что представляли опасность, дроу успевал отбить мечами. Когда наконец они были вне досягаемости, Дзирт внимательно осмотрел поле битвы. К этому моменту орки добрались почти до самого верхнего края скалы, вынуждая дворфов отступить в Долину Хранителя.

Если бы пегас поднялся в воздух хотя бы минутой раньше, Дзирт, возможно, заметил бы серебряную вспышку выпущенной из Тулмарила стрелы.

Глаза Шаудры Звездноясной, наблюдавшей, как разбегаются от ее огненного шара объятые пламенем орки, решительно блестели.

Она метнула новый огненный разряд туда, где орки наступали уверенней всего, и их строй распался.

Многие дворфы с благодарностью глядели на статную женщину, и это придавало ей сил и задора. Она словно почувствовала себя одной из клана Боевых Топоров и стала сражаться за Мифрил Халд и дворфов, будто это были ее родина и ее племя.

Рядом маленький Нанфудл создавал свои хитроумные фокусы: одна из его иллюзий заставила орков скопом броситься на скалу.

— Молодец! — похвалила его Шаудра и метнула туда огненную молнию, уложив на месте с дюжину врагов.

Подмигнув тому, она с тревогой поглядела вверх, на дворфов, которые все еще спускались со скалы. За ее спиной те, что спустились первыми, уже готовили новый оборонительный рубеж, который позволил бы всем успеть спрятаться за воротами Мифрил Халла. Однако надо было во что бы то ни стало продержаться, пока не спустятся последние защитники.

Шаудра обернулась и оторопела: прямо перед ней какой-то дворф упал с копьем в груди. Женщина выбросила вперед руку и послала в орков град волшебных снарядов. Но врагов было слишком много.

Тотчас же двое дворфов бросились к раненому — один оттащил пострадавшего товарища, а другой занял его место за оборонительной стенкой.

Орки неуклонно наступали, и Шаудра обвела взглядом их ряды, выбирая, куда лучше всего нанести новый удар. Взгляд ее остановился на одном необыкновенном орке. Он был громадный, в тяжелых доспехах, и, размахивая мечом размером с саму Шаудру, ломился через ряды испуганно разбегавшихся перед ним солдат прямо к тому отрезку укреплений, где стояла женщина.

Дротик, пущенный кем-то из самострела, угодил великану в металлическую грудную пластину, но тот как будто и не заметил. Более того, он с ревом перешел на бег.

Шаудра, используя все свой магические способности, послала в орка огненный разряд. Великана подбросило в воздух и отшвырнуло обратно в гущу своих же бойцов. Решив, что он мертв, Шаудра переключилась на толпу, штурмовавшую стену, и метнула в них новый огненный шар так близко от линии укреплений, что от жара даже дворфы отпрянули. Обгоревшие, дымящиеся орки бросились врассыпную, но на освободившемся месте возникла фигура все того же; великана с чудовищным мечом в руке.

От изумления Шаудра раскрыла рот: никто не мог так легко выдержать огненный удар. И тем не менее он шел прямо на нее, вне себя от ярости, расшвыривая тех, кто не успел убраться с дороги. Орк быстро добрался до укреплений, сокрушая огромным клинком защитников-дворфов, а потом, рубанув сплеча, разнес и саму стену, наспех построенную из валунов.

Дворфы ринулись на него, но он с легкостью разбросал их свободной рукой. И все это время, как вдруг с ужасом осознала Шаудра, громадный орк не сводил с нее взгляда.

Он тяжело шагнул к ней, рядом испуганно взвизгнул Нанфудл. Шаудра слышала, как он торопливо бормочет какое-то заклинание, но понимала, что громадную тварь этим все равно не остановишь. Она выставила перед собой руки, сомкнув большие пальцы.

— Исчезни, демон! — проговорила она, и дуга рыжего пламени метнулась от ее рук.

Она развернулась, надеясь убежать, но в этот момент кто-то ударил ее в спину — по крайней мере ей так показалось. Она еще перебирала ногами, но при этом почему-то не двигалась с места. Шаудра не сразу осознала, что не достает ногами до земли.

Могучий орк одной рукой поднял в воздух пронзенную клинком женщину.

Словно откуда-то издалека до нее донесся вопль Нанфудла.

Дворфы тоже, кажется, кричали и разбегались в страхе.

Потом она увидела серебряную вспышку и её резко дернуло назад.

Цепляясь ногами за веревку, Кэтти-бри снова выпустила стрелу в чудовище, схватившее Шаудру. Первой же стрелой она попала ему в грудь, и громадный орк отступил на шаг, но стрела отскочила от доспехов.

— Убери его! — крикнула девушка Вульфгару.

Варвар спрыгнул наземь и, подняв молот, бросился на орка. Взывая к Темпосу, он вложил в удар всю свою силу, стараясь отогнать орка от женщины.

Но неожиданно сам отлетел назад, отброшенный могучей рукой жуткого орка. Варвар, который выдерживал даже удары гигантов, пошатнулся и упад.

Обальд тем временем поднял меч с корчившейся женщиной высоко над головой и взревел. Клинок загорелся, Шаудра душераздирающе закричала, а великан резко дернул меч в сторону. Шаудра Звездноясная распалась на две половинки.

Кэтти-бри спускала одну стрелу за другой, но орк уже даже не вздрагивал. Он просто повернулся и двинулся в сторону Вульфгара.

Молот варвара, просвистев в воздухе, врезался в Обальда. Орк оступился, сделал несколько шагов назад, и показалось, что он вот-вот упадет. Однако Обальд устоял и, озверев, снова бросился на Вульфгара. Варвар позвал свой молот и встретил нападение орка могучим взмахом Клыка Защитника.

Двое великанов, возвышаясь над всеми, стали биться в поединке, меч против молота.

Клык Защитника обрушился на плечо Обальда, и тот отпрянул в сторону. Однако в ответ он полоснул огненным мечом, и Вульфгар едва успел увернуться. Варвар поднырнул под клинок, а орк в это же мгновение прыгнул на него, и два великана сшиблисьс грохотом. От сильнейшего удара Вульфгар отлетел в сторону, оступился на камнях и едва не упал.

Орк ринулся за ним и, схватив меч обеими руками, готов уже был нанести смертельный удар.

В этот момент в лицо ему угодила серебряная стрела, выбив искры из прозрачной стали, царь не остановился и ранил варвара.

Однако Нанфудл преуспел там, где огонь и молнии не помогли. Создав призрачный образ Вульфгара, он заставил Обальда убить орка, на свою беду подвернувшегося ему под руку.

Кэтти-бри прыгнула сверху, бросилась к варвару и, подхватив его под руку, потянула в сторону. Орк двинулся за ними, но поймать не смог — камень вокруг него вдруг стал мягким и потек. Когда великан ушел в вязкую массу по колено, камень снова затвердел.

— Гадкий орк! — вскричал смешной дворф с зеленой бородой, тыча в Обальда пальцем единственной руки.

Рассвирепевший царь дернулся, взревел, потом наклонился и изо всех сил ударил по камню. После чего с ревом вырвал одну ногу.

— У-у-у! — запищал друид.

На помощь Кэтти-бри и Вульфгару примчались «Веселые мясники» и самоотверженно ринулись в бой, однако каждый, кто приближался к царю орков, почти мгновенно погибал. Подоспели к ним Торгар и Тред, Язвий и Айвэн и даже раненый Банак; они подхватили Кэтти-бри, Вульфгара и ошалевшего Нанфудла и бросились вместе с ними через долину к воротам Мифрил Халла.

И только сейчас Кэтти-бри заметила своего отца, возвышавшегося над волнующимся морем битвы как скала. Орки разбегались от взмахов его топора, а дворфы сражались с удвоенной силой.

— Бренор, — еле слышно прошептала она, не в силах понять, как такое возможно.

Бренор хорошо видел отступление Банака, а также бегство своих сына и дочери и очень был рад тому, что оба живы.

Его войско, невзирая на громадное численное преимущество врага, теперь держалось стойко и смогло приостановить натиск орков. Король знал, какой дорогой ценой это далось, и понимал, что остановить полностью наступление орков невозможно, а когда к ним присоединятся гиганты, наступит конец.

Возвышаясь над своим народом, король Бренор приказал всем отступать, однако сам не двинулся с места, пока не увидел, что его отряды развернулись к воротам. Он отступал за своими последними бойцами. В него летели копья, его рубили мечами, но король Боевой Топор был подобен шторму, он не останавливался ни на мгновение, он пригибался, уворачивался и уклонялся. Почти достигнув ворот, он внезапно остановился, развернулся и зарубил ближайшего орка. Остальные в страхе отпрянули.

Поторапливая других дворфов, сам Бренор не сделал и шагу к воротам. Он сражался с удесятеренной силой и только за один этот день зарубил врагов больше, чем за несколько предыдущих лет. Там, где он стоял, вырастали горы вражеских трупов, а земля пропитывалась кровью.

Наконец стражи ворот позвали его. Яростным взмахом топора еще раз отогнав орков, Бренор развернулся к входу в Мифрил Халл и тут же встретился лицом к лицу с противником, который возник у него за спиной с поднятым копьем. Уклониться Бренор уже не успевал и угрожающе взревел. Но орк вдруг откинулся назад, а из груди у него выступило длинное острие. Тибблдорф Пуэнт, пронзив неприятеля шипом на макушке шлема, поднял тушу над головой, а сам, ни секунды не мешкая, схватил Бренора за бороду и потянул за собой к воротам.

Так Тибблдорф Пуэнт оказался последним бойцом, за которым в этот роковой день с грохотом закрылись западные ворота Мифрил Халла. Он так и вбежал внутрь с трупом орка на острие шлема.

Глава 31 ИТОГИ

Не на такую победу рассчитывал Обальд. Большинство дворфов, даже те, что упорно сражались на скале, успели укрыться под землей. Но хуже всего было то, что он узнал дворфа, который появился в самый критический момент и, подняв дух своего народа, обеспечил дворфам отступление. Это был король Бренор, которого все считали погибшим под развалинами Низин.

Дворфы выкрикивали его имя с самого начала сражения, но, когда появился сам рыжебородый предводитель, их силы и решимость как будто утроились, так что сомнений быть не могло — это и есть дворфский король.

И царь орков пообещал себе поговорить с сыном по душам и узнать, как происходят такие удивительные вещи.

И все же Обальд был рад. Несмотря на такой неожиданный поворот событий и благополучное отступление, дворфы все равно проиграли. Им пришлось уйти под землю, и вряд ли они скоро смогут оттуда выйти — гиганты Герти сейчас старательно заваливали вход. Он потерял много орков в Долине Хранителя, но и дворфских трупов здесь было немало.

— Это был Бренор! — вместо приветствия выкрикнула Герти, налетевшая на него, как шторм. — Собственной персоной! Король Мифрил Халла! А ты говорил, что его нет в живых!

— Так мне сказал и сын, и твои гиганты, — невозмутимо напомнил ей Обальд.

— Но у нас был девиз, который объединял всех, — «Бренор мертв!».

— Эй, полегче. Мы победили. Сейчас не время сеять панику.

Герти, сощурившись, зло зашипела.

— Ты не потеряла ни одного гиганта, — осадил ее Обальд. — Боевые Топоры под землей, их стало намного меньше, и при этом ты никого не потеряла.

Великанша ушла, по-прежнему разъяренная.

Вспомнив о страшном взрыве в самом начале сражения и огромном количестве камней и осколков, посыпавшихся следом, Обальд поднял взгляд вверх, на вершину скалы. Он надеялся, что сказал Герти правду и схватка на вершине окончилась победой. Если же нет, он собственноручно прикончит сына.

Кэтти-бри, с мокрым от пота, крови, слез и грязи лицом, упала перед отцом на колени и крепко обняла.

Бренор в ответ прижал ее к себе одной рукой. Вторая, раненая, висела вдоль тела, один глаз заплыл и не открывался, из бороды был вырван клок, лицо измазано.

— Как такое может быть? — недоумевал Банак Браунавил.

Вместе с другими дворфами он стоял у ворот и недоверчиво поглядывал на короля, словно тот вернулся с того света. Собственно, это было недалеко от истины.

— Это правитель Реджис придумал, — пояснила Стампет Коготок.

— Он нам подсказал, — поддержал ее Кордио Хлебноголовый.

При этом он подошел к хафлингу и с такой сердечностью хлопнул его по плечу, что маленький Реджис пошатнулся и чуть не упал.

Все повернулись к правителю, которого, вопреки обыкновению, всеобщее внимание почему-то смутило.

— Кордио его пробудил, — робко проговорил он.

— Пф! Это все ты своим рубином, — возразил жрец. — С помощью камня Реджис достучался до сознания Бренора, — пояснил он окружающим. — Он сказал: «Ни один настоящий король не сможет лежать безучастно, когда его народ сражается!»

— Ты сам мне это сказал несколько дней назад, — напомнил Реджис.

— И вот он проник в его сознание и нашел живую искру, — продолжал Кордио, рассмеявшись и снова хлопнув хафлинга по плечу, — ту самую, благодаря которой тело короля продолжало жить. И Реджис рассказал ему, что творится снаружи. Когда мы со Стампет пришли, как обычно, чтобы поддержать в нем жизненный импульс, дух короля уже проснулся, и нам удалось вернуть к жизни и его тело. Думаю, он вернулся к нам из чертогов Морадина!

Все вновь повернулись к Бренору, но он только покачал головой.

Кордио, внезапно став очень серьезным, приблизился к своему королю.

— Вот так ты вернулся к нам, когда мы в этом нуждались больше всего, — негромко произнес он. — Мы позвали тебя в трудное время, а ты, как и прежде, не остался глух. Нет среди нас такого, кто не оценил бы твоей жертвы, король, и каждый понимает, что большего сделать уже невозможно. Теперь мы внутри, и врагам не проникнуть за ворота. Ты с честью выполнил свой долг перед народом.

Все принялись сперва возбужденно перешептываться, а когда поняли, что намеревается сделать Кордио, воцарилась мертвая тишина.

— Ты вернулся из дворца Морадина, — продолжал жрец, подняв ладони. — Мы не можем вынуждать тебя задерживаться здесь. Ты исполнил свой долг и можешь отдохнуть.

У дворфов глаза округлились, а Вульфгар едва успел подхватить Кэтти-бри, у которой подкосились ноги, хотя ему самому в это мгновение поддержка требовалась ничуть не меньше.

От слов Кордио Бренор менялся на глазах. Веки его наполовину закрылись, плечи обмякли, он весь немного подался вперед.

— Боль не будет больше мучить тебя, мой король, — продолжил Кордио прерывающимся голосом и обхватил Бренора за плечи, поскольку казалось, что тот вот-вот упадет ничком. — Морадин ждет тебя. Ты можешь возвращаться домой.

Реджис громко всхлипнул, у многих дворфов глаза тоже были полны слез.

Бренор покорно закрыл глаза, но потом внезапно широко открыл их, выпрямился и уставился на жреца так, будто впервые видел.

— Дубина! — взревел он. — Вонючие орки со всех сторон окружили мой дом, а ты хочешь, чтобы я тут лег и помер?

— Н-н-но… — в замешательстве пробормотал Кордио.

— Пф! — возмущенно фыркнул дворф. — Хватит чушь пороть! Надо дело делать!

На мгновение все замерли, а потом такой громкий радостный крик потряс подземелье, какого Мифрил Халл не слышал со дня победы над дроу. Пусть их заставили отступить и враги одержали победу, но Бренор снова с ними и готов сражаться!

— Приветствуйте Бренора! — вскричал один дворф, и остальные заорали на разные голоса:

— Герой, герой!

— Я сражался так же, как вы, — осадил их король. — Но из всех вас только один догадался, как меня вернуть.

— Значит, правитель Реджис — герой сегодня! — крикнул какой-то дворф из задних рядов.

— Один из многих, — тотчас добавил Вульфгар. — Гном Нанфудл очень помог нам.

— И Пайкел! — поддержал его Айвэн Валуноплечий.

— И Пуэнт с ребятами, — присоединился к ним Банак. — К тому же, если бы не он, король Бренор мог бы погибнуть у порога Мифрил Халла!

Каждое имя сопровождалось приветственными воплями, Бренор слушал, но сам молчал. Он до сих пор не очень четко сознавал, что с ним произошло. Он помнил ощущение безграничного блаженства и покоя в том месте, ни за что не захотел бы уйти. Но потом издалека до него донесся крик о помощи, голос был знакомым, и тогда Бренор пошел по какой-то темной тропе и вернулся в мир живых.

Оказалось, как раз вовремя. Потребуется время, чтобы по-настоящему оценить ущерб, но одно Бренор точно знал уже сейчас: Боевые Топоры заперты в Мифрил Халле. Каковы бы ни были потери среди своих и врагов — это поражение. А значит, сделать предстоит очень много.

В коридоре, что вел от ворот в зал, сидел у стены маленький Нанфудл и горько рыдал. Здесь его и нашел Вульфгар.

— Ты сегодня молодец! — сказал варвар, присаживаясь рядом с ним.

Нанфудл поднял на него заплаканное лицо.

— Шаудра, — чуть слышно прошептал он.

Вульфгару нечего было сказать — несчастная женщина погибла страшной смертью. Поэтому он только легонько похлопал гнома по плечу и встал. Поднимаясь, он ощупал ребра, гадая, насколько серьезен удар, полученный от громадного орка.

Однако он тут же забыл об этом, увидев, кто бежит к нему по коридору, едва касаясь земли.

Это была Делли. Она крепко обхватила мужа, спрятала лицо на его могучей груди и, не сдерживаясь, зашлась в рыданиях. Вульфгар нежно держал ее в объятиях, а у входа в зал за ними с доброй улыбкой наблюдала Кэтти-бри.

Обальд потерял четырех орков на каждого погибшего в долине дворфа, но это были вполне приемлемые потери, учитывая, что он добился того, чего хотел.

Однако на склоне на каждого дворфа приходилось по меньшей мере двадцать убитых орков, можно было даже не считать. Отрог, на котором стояли катапульты, попросту исчез, а из всех гигантов, которых отрядила туда Герти, в живых остался лишь один. Однако и он, упав после чудовищного взрыва с высоты нескольких сотен футов, наверняка скоро присоединится к своим погибшим товарищам.

Когда Обальду обо всем доложили, то больше всего ему хотелось призвать сына и убить его на глазах всего войска, свалив на него всю вину.

— Найдите моего сына, живо! — процедил он сквозь зубы собравшимся вокруг него ближайшим оркам. — Приведите Ульгрена ко мне!

Он сам сорвался с места и зашагал, высматривая своего отпрыска и пиная трупы на ходу. Но вскоре к нему подбежал какой-то орк и, униженно кланяясь и извиняясь, сказал, что тело его сына обнаружено среди мертвых. Обальд схватил вестника за горло и одной рукой поднял над землей.

— Откуда ты это знаешь? — прорычал он, с силой тряхнув его.

Бедняга попытался ответить, обеими руками цепляясь за пальцы Обальда, но громадный орк еще сильнее сжал пальцы, с хрустом переломил ему шею, а потом раздраженно отшвырнул тело в сторону.

Сын погиб. Он потерпел поражение. Царь обвел взглядом орков, которые испуганно жались по углам. Какие-то воспоминания об Ульгрене пронеслись в памяти, легкое сожаление на мгновение тронуло душу, однако тут же ушло без следа. Были гораздо более важные вещи. Ульгрен погиб. Что ж, надо привлечь внимание всех к результату — ведь дворфов удалось-таки согнать со скалы и запереть под землей. Это был решающий момент всей кампании. Теперь все земли от Хребта Мира до Мифрил Халла и от Сарбрина до Разрушенного Перевала принадлежат ему. Сопротивления больше нет.

Нужно было поддержать в войсках воодушевление, необходимое, чтобы выдержать в случае надобности ответный удар. Как жаль, что нет сейчас рядом Арганта, который снова провозгласил бы, что Обальд и Груумш — одно!

Однако вскоре Обальд узнал, что и шаман тоже погиб, убитый эльфом и дроу.

— Это просто ни в какие ворота не лезет! — прорычала Герти, вновь встретившись с царем ночью.

— Твоих девятнадцать, а моих — тысячи! — парировал орк.

— Двадцать.

— Ну, двадцать, — безразлично согласился Обальд.

— Какое у них было оружие? — с неприязнью поглядев на него, спросила Герти. — Каким волшебством можно уничтожить целый отрог? Куда смотрел твой сын?

Обальд и ухом не повел. Он просто повернулся к гигантше спиной и пошел прочь.

Он услышал характерный тихий скрежет клинка, выхватываемого из ножен, и развернулся, на ходу вынимая свой громадный меч. Его клинок со звоном ударился о лезвие занесенного меча Герти.

Гигантша с ревом ринулась на него, предполагая, что одолеет орка благодаря росту и мощи. Обальд полоснул пламенеющим мечом по ее коленям, но она, повернувшись боком и подняв ногу, избежала ранения.

Тогда орк сам кинулся на нее. Уперевшись плечом ей в бедро, он навалился с такой сверхъестественной силой, что Герти, к огромному изумлению всех присутствующих орков, гоблинов и гигантов, упала и растянулась на земле лицом вниз.

Она тут же стала подниматься, но замерла, ощутив на шее жар пламени.

— Здесь осталось только занять туннели, — проговорил Обальд. — Отправляйся охранять Сарбрин или же бери своих мертвецов и возвращайся в Сияющую Белизну.

Потом орк нагнулся и зловеще прошептал Герти в самое ухо, чтобы никто больше не услышал:

— Но если ты сейчас меня бросишь, имей в виду — я займу Мифрил Халл, а потом обязательно навещу тебя.

Он отошел, а Герти встала и поглядела на него сверху вниз ненавидящим взором.

— Давай не будем делать глупостей, — громко, чтобы его слышали собравшиеся, заявил Обальд. — Мы оба скорбим и полны гнева. В этой битве погиб мой родной сын. Но сегодня мы одержали великую победу! — еще громче провозгласил он. — Трусливые дворфы обратились в бегство и уже не скоро вернутся!

Толпа взорвалась приветственными криками. Обальд вышагивал перед ними, подняв руку с пылающим мечом, воплощая собой их общую славу. Однако время от времени он с ненавистью поглядывал на Герти.

А она не знала, что ей делать.

Издали за движением огненного меча и ликованием орков наблюдала еще пара глаз. Облокотившись на холодный камень и глядя на горизонт, за которым уже почти скрылось солнце, Никвиллих радовался, что исполнил свой долг и хоть что-то сделал для спасения дворфов.

С этой выгодной позиции он следил за ходом битвы не только на склоне, но и в долине, поэтому знал, что все его сородичи, оставшиеся в живых, ушли под землю.

Он понимал, что бежать ему некуда, а вскоре и спрятаться будет негде. Но так тому и быть. Он исполнил свой долг. Помог своему народу.