Одиссея «корабля дураков»

ФОРМЫ МЫШЛЕНИЯ В СЮРРЕАЛИЗМ

E

Не так давно внимание моё привлекла статья Рзы Беррагани «Мевлана, сюрреализм, Рембо и Фрейд» в выпуске журнала «Джахан», изданного в феврале 2008 года. Это совпало с периодом моих размышлений о родственной связи темы шуток-прибауток и сюрреализма.

В статье он пишет: «…Между отцом сюрреализма Артюром Рембо и великим суфийским поэтом Мевланой есть много общего и над этим стоит призадуматься. В одном из своих писем Рембо пишет: «… «я» – это другой человек. Медь не виновата, что пока она спит, из неё создадут инструмент…» Кто этот другой? Разве не медь превращается в инструмент?.. Этот кто-то или что-то вне его, либо в нем и «с ним»? Этот другой сам поэт, либо его цель, т.е. стихотворение?» Рза Беррагани приводит пример из стихотворения Мевланы:

Кровавую пенку с людского котла извлечь пожелая,

Разговор двух миров из одних уст услышать хотя, Я пустил себя по дорогам любви обретая, Надеясь что мир как и я покинет себя.

Похожие мысли мы находим в произведении великого азербайджанского поэта Мухамеда Физули «Семь пиал». Надо отметить, что он основательно изучал математику, астрономию, медицину, логику. Он хорошо был знаком с древнегреческой философией. Мухамед Физули в произведении «Семь пиал» стихотворном форме выразил свои философские мысли о барабане, флейте, таре, лютне и ситаре.

В стихотворении «Беседа с лютней» присутствуют интересные мысли о превращении дерева в музыкальный инструмент лютню. Поэт обращается к лютне: «Ты бездушный кусок дерева. Знаешь ли ты что такое душа? Ты оживаешь своими струнами и играешь мелодию. Однако от одной искры можешь сгореть дотла. Даже о печали своей не можешь добровольно рассказать. Ты говоришь лишь тогда,

когда другие этого хотят». Услышав эти слова лютня отвечает: «Не знал я, для чего создан был, а теперь живу в удовольствии и наслаждении. Своим голосом я и печалю людей, и радую. Передайте приветствие моему создателю». Рембо также подтверждает эту мысль, что медь не виновата в том, что ее превращают в инструмент. Дерево тоже не могло знать, что превратится в лютню…

Далее Рза Беррагани отмечает: «Между Западным сюрреализмом и Восточным суфизмом существует много похожих моментов. Первое – это то, что оба течения, в какой-то степени, стремятся к абсолютному субъективизму и стремятся погрузиться в нефизическое совершенство, в моральное и духовное возвышение, до которых не возможно дотронуться рукой. Еще одна схожесть между Западным сюрреализмом и Восточным суфизмом – это стремление преодоления двух факторов: времени и места».

В статье автор упоминает имена Мевланы, Рембо и Фрейда. Я бы кратко взглянула на творчество французского поэта Артюра Рембо. Так читатель сможет ближе познакомиться с Рембо, который своими стихами желал изменить жизнь. «Маленький Шекспир», «один из проклятых поэтов» – так называли его современники. Он писал: «Я хочу быть поэтом, и я пытаюсь превратиться в ясновидца. Речь идет о том, чтобы достичь неизвестного, расстройством всех чувств… Неверно говорить «я мыслю», правильнее сказать «мной мыслят» … Я есмь некто другой. Тем хуже для куска дерева, если он поймет, что он – «скрипка». О. Ю. Суворова в статье «Артюр Рембо: «Алхимия слова» пишет: «Эстетический феномен зарождается там, где есть форма, техника, прием. Они могут быть новаторами, непохожими, но они создают мир поэзии и искусства». Раздумья приводят Мевлану к тем же мыслям: «Взгляни на мир так, как никто еще не смотрел».

Известное стихотворение Артюра Рембо «Пьяный корабль» уже давно гуляет по морям мировой литературы от страны к стране, и корабль свободы сталкивается с пейзажами, которых автор не видел. У «Пьяного корабля» нет ни рулевого, ни паруса и для переводчиков очень сложно подняться на него и «плыть» по волнам как Рембо. Стихотворение Рембо перевели Пастернак, Набоков, Антакольский, Мартынов и другие. Переводчик Сергей Протасов искренне признает, что Рембо – гений. А гений навсегда обречен быть одиноким на корабле судьбы. Его нельзя переводить. С ним лишь можно плыть вниз по течению… Для того, чтобы понять глубокую суть этого написанного в темном стиле стихотворения, от переводчика требуется большая компетентность.

Артюр написал свои гениальные стихи, еще не достигнув 20 лет. Интересен тот факт, что до написания стихотворения в 16 лет, Артюр ни разу не видел море, но фантасмагорические события и поэтические описания очаровывают читателей. Простой человек может присоединиться лишь к «пьяным» желаниям такого поэта как Рембо, который любил свободу больше жизни и не боясь, пускался в приключения. В своем эссе «Бунтующий человек» Альбер Камю пишет: «Бесподобный величайший поэт своего времени, светоносец и прорицатель – вот кто такой Рембо. Но он не человеко-бог, не дикарь и не монах, каким его хотели нам представить».

В 1871 году в своем стихотворении «Пьяный корабль», на самом деле Артюр Рембо описывал горести своей судьбы. Это произведение словно написано на языке волн и ветров, автор описывает, что солнце посылает ему грусть, а луна несчастье. Он желает, чтобы в водовороте отчаяния корабль разбился и пошел ко дну, потому как внутри двойной жизни он как бы есть, и его как бы и нет. На этих строках, к сожалению, поэт словно издает указ о своем трагичном конце. Можно ли выйти за рамки ежедневного, обычного стиля жизни и отдалиться от полусонного сумасшедшего общества, можно ли заглушить крик души и найти утешение?! В ином образе мышления живут другие сонные «истины», ты не желаешь проснуться от своего «сна», потому что там ты таков, каков есть, а не кто-то другой. Он писал: «Теперь я проклят, родина внушает мне отвращение. Лучше всего пьяный сон на прибрежном песке». Короток век творческих людей с такими убеждениями, и их судьба всегда тяжела. Отдаляясь от реальной жизни, на творческом горизонте многих личностей рождаются их желания и стремления, а потому солнце и звезды их больше не волнуют. Теперь он сам словно «пьяный корабль», плывущий по «волнам» судьбы. Это опьянение еще ярче проявляется в его сюрреалистических стихотворениях. Для молодого Рембо понятий время и место больше нет. Как свободный творец, он пытается написать апокриф своих буйных и неповторимых ощущений.

Отрывки из стихотворения «Пьяный корабль»:

Да, я видел созвездия, чей небосклон

Для скитальцев распахнут, людей обойденных,

Мощь грядущего, птиц золотых- миллион

Здесь ли спишь ты, в ночах ли вот этих бездонных.

Впрочем, будет! По-прежнему солнца горьки,

Исступлены рассветы и луны свирепы,

Пусть же бури мой кузов дробят на куски, Распадаются с треском усталые скрепы.

Если в воды Европы я все же войду,

Ведь они мне покажутся лужей простою, Я бумажный кораблик, -со мной не в ладу Мальчик, полный печали, на корточках стоя.

Перевод Д.Бродского, 1929

«В литературной среде еще не существовал термин «символизм». А для французских символистов, появившихся чуть позже, это стихотворение стало гимном, каждый из них знал «Пьяный корабль» наизусть».

Французский философ Поль Мишель Фуко в книге «История безумия в классическую эпоху» отмечает что, в XV веке сумасшедших вывозили на кораблях в открытое море, которые называли кораблями безумия: «С наступлением эпохи Ренессанса область воображаемого пополняется новым объектом, который вскоре займет в ней особое место, это корабль дураков, загадочный пьяный корабль, бороздящий тихие воды притоков Рейна и Фламандских каналов… В моду входит сочинение «Кораблей», чей экипаж, состоящий из вымышленных героев, наделённые добродетелями и пороками или специальных типов, отправляется в великое символическое плавание, которое приносит персонажам, если не благоденствие, то по крайней мере, встречу со своей судьбой, либо с правдой о самом себе. Так Симфориан Шампье слагает «Корабль государей и бранных подвигов дворянства» (1502 год) и вслед за ним, в 1503 году «Корабль добродетельных дам» и даже некий «Корабль здоровья». И конечно, ко всей этой вымышленной флотилии принадлежит знаменитое полотно Босха». Это полотно называется «Корабль дураков». Про него мы поговорим отдельно.

«В 2012 году в Париже текст «Пьяного корабля» был нанесен на длинную стену здания на улице Феру, недалеко от того места, где это стихотворение впервые было прочитано автором на собрании поэтической группы «Мерзкие братишки 30 сентябре 1871 года».

А. Рембо в 1873 году написал произведение «Одно лето в аду» и в нем он кружится в лабиринте противоречивых признаний. После краха Востока, автор ищет пути спасения из болота Запада. Коран для него чужд. Он воспринимает его как продукт буржуазного мышления, а христианство не признает, как искреннюю религию. Артюр Рембо строго говорит, что ему следовало бы иметь свой ад для гнева… Внутри он отказывается от жизни и усиливает адское пламя, потому что райский остров Артюру Рембо заменили «пьяные сны».

Произведения таких авторов я называю эпосами горя сюрреализма. Такие творцы не желают распахнуть двери надежде для избавления от душевного кризиса, словно они добровольно и с болью в сердце восхваляют «поражение» желаний реальной жизни. Поощрение ада, когда есть рай, приводит лишь к увеличению душевной боли.

Надо отметить тот факт, что русский поэт Николай Гумилев, словно под впечатлением «Пьяного корабля» Рембо, написал стихотворение «Заблудившийся трамвай». Он, как и Рембо, любил путешествия, но в этом стихотворении он путешествует на летающем трамвае и встречается с фрагментами своих прошлых жизней. Александр Блок отзывался о нем так: «Странный поэт Гумилев. Все люди ездят во Францию, а он в Африку. Все ходят в шляпе, а он в цилиндре. Ну, и стихи такие. В цилиндре». Поэт Николай Гумилев мечтал, что бы не только его творчество, но и жизнь была сплошным произведением искусства.

Политические взгляды Н. Гумилева были таковы, что на самом деле он был против большевистской власти. В 1921 году его арестовали как контрреволюционера. Из книги Л. Лурье «Без Москвы»: «В секретной записке членам Политбюро Ленин писал: «Чем большее число представителей реакционной буржуазии, реакционного духовенства удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше…» Просили помиловать его издательство «Всемирная литература». Дважды в Кремль к Ленину приезжал А.М. Горький, пытался выторговать жизнь Гумилева, но Ленин был непримирим».

В одном из своих стихотворений Гумилёв написал, что умрет не под наблюдением врача или нотариуса, а где-то в глубинке. И действительно, сцена смерти происходит вдалеке от его дома. Перед расстрелом в 1921 году, он, как истинный капитан, ведет себя с достоинством перед лицом смерти. Он принимает смерть спокойно, с улыбкой на устах. Николая Гумилева называли «капитаном Серебряного Века».

Дмитрий Быков так отзывается о Гумилеве: «Революция, этот заблудившийся трамвай, который прокатывается по живым судьбам, не несет свободы, а несет страшное предопределение. Все время хочется крикнуть: «Остановите, вагоновожатый, сейчас же остановите вагон!» А он не останавливается, потому что у революции свой закон, нечеловеческий. А наша свобода – это только оттуда бьющий свет, только небесное обещание, только звездные послания, которые мы пытаемся расшифровать. Нет свободы на земле, нет свободы в реальности – свобода всегда откуда-то…» И вот здесь обратимся к мыслям Гамлета: “Велик тот истинно, кто без великой цели не восстает, но бьется за песчинку, когда задета честь».

Отмечу, что в другом своем стихотворении «Пьяный дервиш» Гумилев показывает то, насколько хорошо он знаком с суфийским учением. Он, как и Рембо, «пьян» от жизненных неурядиц, символизм и подтексты привлекают внимание в стихотворении… Он написал стихотворение в стиле гениального поэта Хафиза. Я желаю ознакомить вас с некоторыми частями этого стихотворения:

Я бродяга и трущобник, непутевый человек, Все чему я научился, все забыл теперь навек, Ради розовой усмешки и напева одного:

«Мир лишь луч от лика друга, все иное-тень его!»

Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья, О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя?

И кричит из ямы череп тайну гроба своего:

«Мир лишь луч от лика друга, все иное-тень его!»

Под луною всколыхнулись в дымном озере струи,

На высоких кипарисах замолчали соловьи,

Лишь один запел так громко, тот, не певший ничего:

«Мир лишь луч от лика друга, все иное-тень его!»

Стихотворение «Пьяный Дервиш» и пьеса «Дитя Аллаха» ясно показывают интерес Гумилева к восточному суфизму..

Я хочу коснуться темы, над которой всегда задумывалась. Изпод пера, кисти творческих людей выходят иногда такие произведения, словно они написаны рукой и дыханием самой судьбы. В этих произведениях автору как бы читают написанный его рукою вердикт и, даже если он на самом деле не так представлял свой конец, избежать ловушек судьбы ему не дано. Либо были такие художники, чьи герои, нарисованные с натуры, умирали в короткое время после написания картины…

Основная, главная суть сюрреалистических произведений – это субъективная, обнаженная, храбрая форма высказывания идей, содержащихся внутри «я». Разве слова Юнуса Эмре: «Не говори, что во мне есть я, меня там нет, во мне есть я, что внутри меня» не сходятся с субъективным «я» сюрреализма? Разве «я», находящееся внутри меня, не наша душа? «Я», находящееся внутри меня, понятие сакральное и ни его формы, ни его размеры обычным глазом не увидеть. Обратимся к книге Якуба Бабаева «Литература Тариката: Суфизм, хуруфизм». Она рассказывает о творчестве поэта-мыслителя М. Шабустари: «Поэт полагает, что конечная точка мышления – это удивление. Следующий вопрос: «я» и «путешествие от меня к себе» … «Ты» и «я» относятся к миру материальному, в котором различны только предметы… «Путешествию от меня к себе», поэт придает значение пути от лица к смыслу, от внешнего к внутреннему миру. Эта дорога в два шага. На самом деле и внешнее, и внутреннее в самом человеке. Если человек создан по образу и подобию Аллаха, то его путешествие от внешнего к внутреннему миру – это путешествие от себя к себе.

В начале статьи я отметила, что давно задумывалась над сходством сюрреализма и шутками-прибаутками. Однако и сюрреалистический текст, и вопрос загадок вызывают интерес. В отличие от сюрреализма, в забавном, ложном мире прибауток присутствует странная оптимистичность и жизнелюбие: «Там внутри-внутри у входа. Там хамам, внутри хамама, там дуршлаг, внутри там сено и верблюд цирюльник там». Либо: «Взобраться с мешком на спину пауку со сломанной ногой и перейти реку, приготовить утятину в кастрюле без дна, застрелить птицу из ружья без курка» разве это не сюрреализм? Как оказалось, превращение правды в сказочные чудеса, создание удивительных форм существует с древних времен. Например, вспомним наши загадки: «Тело на земле, а борода на небе», «Крылья есть, но не птица, не змея, но ведь укусит», «Крышка одна, а лепестков тысяча», «Есть у меня крыша, да двери нет», «Есть у меня ловкий арбуз, на нем и мир поместится» и другие. Эти экзотические описания нетрудно представить перенесенными на полотно, в жанре сюрреализма. Может стать, что сюрреализм и есть сама загадка, ведь, как говорится, закодировать определенную тему – это работа художника, а отгадать этот смысл – работа зрителя, читателя: «На арбузе строят мост и внутри него три дня и три ночи путешествуют». «Распоролся живот верблюда, а оттуда вылез слон». В шутках-прибаутках юмора намного больше. «Шутки», «сатирические сказки» – так в фольклоре народов мира называют прибаутки. В написанных в таком жанре прибаутках выделяются характерные для каждого народа национальные особенности. К примеру: «Ах, однажды на углу, на углу Маммеднасир, там в курятнике одном…» В древности у улиц не было названий, так что же могло произойти на этом углу, в этом курятнике такого, что и поныне об этом говорят. Сказки, прибаутки – это выдуманный мир. Как говорится, у сказки ноги проворней. Приведем пример и из русских прибауток: “Пошел я на лыко гору драть: увидел на утках озеро плавает. Я срубил три палки: одну еловую, другую березовую, третью -рябиновую. Бросил еловую – не добросил, бросил березовую перебросил, бросил рябиновую – угодил: озеро вспорхнуло, полетело, а утки остались.» Или:

-Федул, что губы надул?

-Кафтан прожег.

-Можно зашить. -Да иглы нет.

-А велика дыра?

-Один ворот остался.

В Европе же были известны бестиарии – жанр, в котором описываются выдуманные животные. К примеру, в книге Хорхе Луиса Борхеса «Книга вымышленных существ» можно встретить названия А Бао А Ку, Ахерон, Амфисбена, Бурак, Голем, Багамут и других существ. Читая о Багамуте, создается ощущение, что читаешь нидерландские шутки-прибаутки:

Земля стоит на воде, а вода на скале, а скала на лбу быка, а бык на песчаном ложе, а песок на Багамуте, а Багамут на удушливом ветре, удушливый ветер на тумане.

Читая эти строки, перед глазами предстают сюрреалистические сцены из прибауток. Борхес создал эту книгу в 1954 году вместе с Марией Герера. В книге есть еще одно необычное животное, привлекающее внимание – это Бурак. Прежде чем дать описание этого животного, автор обращается к суре «Исра» (Ночное путешествие) Корана, к первому аяту: «Восславим Аллаха и превознесём Его величие, отвергая от Него всё, что не подобает Ему! Это – Он, кто содействовал рабу Своему Мухаммеду совершить путешествие из Неприкосновенной мечети (аль- Масджид аль-Харам) в Мекке в мечеть «отдалённейшую» (аль-Масджид аль-Акса) в Иерусалиме, где Мы даровали благословенный удел жителям её окрестностей, чтобы показать ему путём Наших знамений, что Бог Один и Он Всемогущ. Поистине, Аллах Единый –Все Слышащий и Всевидящий!» В этом аяте есть указания на путешествие пророка Мухаммеда (Да благословит его Аллах и приветствует) на животном по имени Бурак. В Индии, Бурака представляют животным с длинными ушами, телом лошади, павлиньим хвостом и с лицом человека. Бурак означает «источающий свет». В сказке Петра Ершова «Конек-горбунок» также есть маленькая лошадь с длинными ушами, которая прислуживает главному герою Ивану. Как видите, участие фантастических животных придает происходящему более глубокий смысл, и они всегда участвуют в развязке кульминационных моментов. У деревни, которую основали на спине огромной рыбины, своя история. Рыбина похожа на огромный остров на воде. Сказочные описания благодаря необычности формулировок, и вправду, всегда вне времени и вне места.

Разве саркастичный образ мышления в приключениях Барона Мюнхгаузена – это не ясное выражение сюрреализма? Его жизнь состоит из алогизмов. И мы становимся свидетелями этих событий в книге Распе Рудольфа Эриха «Приключения Барона Мюнхгаузена». В реальной жизни, занимающийся геологией и минералогией, барон был также искусным рассказчиком выдуманных им же историй. Отмечу и то, что это исторический факт, барон Мюнхгаузен служил в России, в 1750 году получил чин ротмистра, участвовал в Русско-Турецких войнах. Поэтому не случайно, что в книге он сражается против турецких войск. В рассказе «Верхом на ядре» он, взобравшись на пушечное ядро турок, не теряет возможности увидеть количество пушек врага. А в рассказе «Первое путешествие на Луну» растущий в Турции овощ-фасоль в короткое время вырастает до луны. И воспользовавшись этим, Мюнхгаузен за час достигает луны. Мне интересно, почему автор верит в возможность попасть на луну через Турцию, да еще на бобах?!

Основное ядро рассказов Барона «Бешеная шуба», «Восьминогий заяц», «Конь на крыше», «Конь на столе», «Полконя», «Первое путешествие на луну» и другие – это сладкая ложь. Но и то, что сам автор – человек очень забавный, влияет на то, что выдуманные им истории никого не раздражают своей нереальностью и ложью. Он также не боялся нарушать закон, но его ораторское мастерство не раз спасало его от неприятностей. Находясь в Лондоне, барон так искусно вел беседу со стражниками, пришедшим его арестовать, что те не только обеспечили его безопасность, но и способствовали его побегу. Но не только в книге, но и в жизни Мюнхгаузен был человеком неуловимым и изворотливым.

Читателям рассказов Мюнхгаузена более всего запомнилась история о том, как он зарядил ружье вишнёвыми косточками и попал ими оленю в лоб. И будто на голове у оленя, между рогами, выросло вишневое дерево. Странно, для выражения фантастических, сюрреалистических «истин» художники используют цветные краски, а в прибаутках пользуются цветами слов. Ну, а когда эти сцены оживают перед нашим взором, то понимаешь, что древние истоки искусства можно искать и в нашем устном народном творчестве.

Я также хотела бы добавить, что в 70-ые годы прошлого века писатель Григорий Горин написал сценарий на основе книги Эриха Рудольфа Распе. Фильм «Тот самый Мюнхгаузен» режиссера Марка Захарова действительно имел грандиозный успех у зрителей. Основной целью фильма, снятого в советское время, было разоблачение действующего режима с использованием саркастических приемов. Наряду с этим, в фильме искусно использован сюрреалистический жанр.

Зигмунд Фрейд говорил о творческих людях, что любой вид творчества – это своеобразная болезнь. Если мастер переживает психологические потрясения, либо у него гипоманиакальная депрессия, то это обязательно скажется на его творчестве. Существуют сотни произведений искусства, которые излучают отрицательную энергию. Я думаю, что если поместить их всех в одном помещении, то это может привести к пожару или землетрясению, а может, нанесет психике людей неизлечимые раны.

Говорят, что сюрреализм – это синтез реальности и сна. Фантасмагория форм есть ядро произведений. Здесь разрывается связь души с материальным миром и доминирует иррациональная форма мышления. Сальвадор Дали говорил, что бежать впереди истории гораздо интереснее, чем ее описывать. На самом же деле Дали любил использовать поэтический прием – оксюморон. «Оксюморон» – греческое слово, означающее буквально «остроумно-глупое». На самом деле, сюрреализм не для понимания, сюрреализм – это смелое, ироничное представление образов и предметов, которые хочет видеть художник.

Сьюзен Зонтаг пишет: «Красота, по мнению Лотреамона – это неожиданная встреча зонтика и швейной машинки в операционной». В поэме «Песни Мальдорора» Изидора Люсьена Дюкасса (граф Лотреамон) можно встретить символизм, сюрреализм, оксюморон и прибаутки. Например, главный герой, найдя в волосах вошь, три дня имел с ней интимную связь, а затем поместил ее в ров. А через несколько дней от одной вши появляется целый клубок вшей. Затем они распространяются по всему городу и пьют кровь людей. Читая книгу, создается ощущение, что автор получает удовольствие от мучений людей. А моменты любовной близости автора с акулой не могут не привлечь внимание. В V песне говорится:

Два столпа возвышались на равнине, Два столпа величиной более булавок.

Два столпа, который, пожалуй, возможно и даже, Не слишком трудно было бы принять за баобабы.

Можно вспомнить еще одну известную шутку-прибаутку:

Дело было в январе 1 апреля

Сухо было на дворе, грязи по колено.

Шел высокий гражданин низенького роста, Кучерявый, без волос, худенький как бочка, Написал жене письмо:

«Жив здоров, лежу в больнице. Сыт по горло, есть хочу. Приходите в воскресенье Я вас видеть не хочу».

Вернемся к графу Лотреамону. Будучи далеким от шуток и забав, поэт темными тонами смог точно передать трагические моменты жизни человека и потрясения, пережитые в эти моменты. Он говорил, «я не хочу оставлять память о себе» и прожил всего 24 года. Сведений о нем существует крайне мало. Автором иллюстраций к «Песни Мальдороро» был Сальвадор Дали, которого издателям порекомендовал Пабло Пикассо. Работая над этим произведением, сюрреализм начинает оказывать влияние на его творчество. И именно в это время на свет появляется его известная сюрреалистичная картина «Утекающее время». Дали говорил, что только эти часы показывают правильное время. Хотя, разумеется, у сюрреалистов свое представление о времени… В «Песнях Мальдороро» много горьких, мучительных мыслей. Вот отрывок из признаний графа Лотреамона, отчаявшегося, отдалившегося от общества: «Я насмотрелся на людей, и все они, все до единого, тщедушны и жалки, все только и делают, что вытворяют одну нелепость за другой, да старательно развращают и отупляют себе подобных. И говорят, что все это – ради славы. Глядя на эту комедию, я хотел рассмеяться, как смеются другие, но, несмотря на все старания, не смог – получалась лишь вымученная гримаса. Тогда я взял острый нож и надрезал себе уголки рта с обеих сторон. Я было думал, что достиг желаемого. И, подойдя к зеркалу, смотрел на изуродованный моею же рукой рот. Но нет! Кровь так хлестала из ран, что поначалу было вообще ничего не разглядеть. Когда же я вгляделся хорошенько, то понял, что моя улыбка вовсе не похожа на человеческую, иначе говоря, засмеяться мне так и не удалось. Я насмотрелся на людей, мерзких уродов с жуткими запавшими глазами, они бесчувственнее скал, тверже стали, злобнее акулы, наглее юнца, неистовей безумного убийцы, коварнее предателя, притворней лицедея, упорнее священника; нет никого на свете, кто был бы столь же скрытен и холоден, как эти существа, им нипочем ни обличенья моралистов, ни справедливый гнев небес! Я насмотрелся на таких, что грозят небу дюжим кулаком, так угрожает собственной матери испорченный ребенок, верно, злой дух подстрекает их, жгучий стыд превратился в ненависть, которой горит их взор, они угрюмо молчат, не смея выговорить вслух затаенных своих святотатственных мыслей, полных яда и черной злобы, а милосердный Бог глядит на них и сокрушается. Насмотрелся я и на таких, которые с рождения до смерти, каждый день и час, изощряются в страшных проклятиях всему живому, себе самим и своему Создателю, которые растлевают женщин и детей, бесстыдно оскверняя обитель целомудрия. Пусть вознегодует океан и поглотит разом все корабли, пусть смерчи и землетрясения снесут дома, пусть нагрянут мор, голод, чума и истребят целые семьи, невзирая на мольбы несчастных жертв. Люди этого и не заметят. Я насмотрелся на людей, но чтобы кто-нибудь из них краснел или бледнел, стыдясь своих деяний на земле, такое доводилось видеть очень редко. О вы, бури и ураганы, ты, – блеклый небосвод, не пойму, в чем твоя хваленая красота! – ты, переменчивое море – подобие моей души, – о вы, таинственные земные недра, вы, небесные духи, о ты, необъятная вселенная, и ты, Боже, щедрый творец ее, к тебе взываю: покажи мне хоть одного праведного человека!.. Но только прежде приумножь мои силы, не то я могу не выдержать и умереть, узрев такое диво, случается, еще и не от такого умирают». К сожалению, черные цвета белого света погрузили в себя словно в океан и утопили покой, любовь, сон и счастье графа Лотреамона… Однако граф был настолько потрясен предательством Каинов в обществе, что забыл о существовании Авелей.

В книге «История безумия в классическую эпоху» Мишель Фуко пишет: «Человек видит и чувствует, что он помещен среди грязи и нечистот мира, он прикован к худшей, самой тленной и испорченной части вселенной, находится на самой низкой ступени мироздания, наиболее удаленной от небосвода, вместе с животными наихудшего из трёх видов, и, однако же, он мнит себя стоящим выше луны и попирающим небо. По суетности того же воображения он равняет себя с Богом. Именно в этом – худшее из безумств человека, он не признает собственного ничтожества, слабости, не позволяющей ему достигнуть истины и добра, он не ведает своей доли в общем безумии… Подменный разум не тот, что свободен от любых компромиссов с безумием, а тот, что напротив почитает своим долгом осваивать предначертанные безумием пути». К сожалению, Лотреамон не был в состоянии справится с переживаниями. Странно, но внешне он очень похож на Гуинплена – героя романа Гюго «Человек, который смеется». Они оба напоминают главных героев произведения автора сюрреалиста. В поэме «Песни Мальдороро», дабы заставить замолчать сердечные муки и страдания, Лотреамон изображает фальшивую улыбку на губах, истекающих кровью. Гуинплен же пал жертвой компрачикосов (так в романе Гюго окрестил группу похитителей детей). Почему-то я вспомнила, как клоуны увеличивают рот до щек красной краской. Благодаря ей кажется, что они всегда улыбаются, даже если на самом деле это не так. Вы спрашивали себя, почему клоуны накладывают красный нос и красят область вокруг рта в белый цвет? Дело в том, что изменения на лице смеющихся людей были зафиксированы инфракрасной камерой и доказано, что когда человек смеется, его нос краснеет, а область вокруг рта белеет.

Интересно над кем или над чем смеются те, кто на сцене смешат других?! К сожалению, когда грусть и печаль пускают корни в душу человека, радость покидает её, а смех замолкает. Вот что пишет Гюго об уродливом обществе, в котором живет Гуинплен: “Он поднялся из колодца истины и все еще был покрыт влагой. Он внушал отвращение этим вельможам, благоухающим ложью. Тому, кто живет обманом, истина кажется смрадной. Того, кто жаждет лести, тошнит от правды, если ему нечаянно придется отведать ее. Все, что принес с собой Гуинплен, было неприемлемо для лордов. Что же он принес с собою? Разум, мудрость, справедливость». Еще одна цитата из книги: «А если спросят меня: «Почему ты смеешься?», я отвечу на это: «Потому что познал истину».

Продолжим мысли о Лотреамоне. Франсис Понж так описывает новую атмосферу, которую в литературу привнес Лотреамон: «Откройте Лотреамона – и вся литература окажется вывернутой наизнанку, закройте Лотреамона –и хотя все вроде бы вернется на свои места, вы заметите, что уже не испытываете к литературе того наивного доверия, которое было у вас прежде». О творчестве этого талантливого молодого человека пишут статьи. Обратимся к одной из таких статей Тины Гай: «Лотреамон – не просто достойный ученик Шарля Бодлера, он обошел учителя по части описания зла и уродства многократно. В тот же год «Песни Мальдорора» вo Франции запретили… Когда же книга вышла в свет, публика ужаснулась не меньше, чем издатель. Книга настолько шокировала читателя, что Леон Блуа поспешил объявить Лотреамона буйно помешанным, скончавшимся в психбольнице, а более сочувственно настроенный Реми де Гурман назвал его в «Книге масок» «безумным гением», но все же гением. «Песни Малдорора» книга исключительная. Такою она останется навсегда…Свирепая, демоническая, беспорядочная, полная гордых видений безумия, книга Лотреамона скорее пугает, чем очаровывает… Есть Бодлер, Шекспир, Библия, Рембо, Данте, Байрон, маркиз де Сад, соединенные фантазией автора, открывающегося за маской супергероя и супер автора, эта та же игра в бисер, литературная мозаика из стилей, пародий и цитат. Читатель, в конце понимает, жизнь – это не литература, но без литературы она не жизнь…После смерти поэта интерес к его творчеству только нарастал: сегодня «Песни Мальдорора» считаются классикой…сюрреалисты сделали из него культовую фигуру».

На поле боя сюрреализма, не каждому молодому творцу суждено дожить до преклонных лет. Они выдвигали жизни слишком большие и бескомпромиссные требования. Правящая обществом несправедливость стала причиной их раннего ухода из жизни.

Думаю, не ошибусь, если скажу, что сюрреалистические идеи зародились раньше, чем сам сюрреализм. Это подтверждается не только произведениями художников, но и поэтов. Возможно в глубине мыслей есть ключи к ответам вопросов, о которых мы и не подозреваем. К месту было бы вспомнить стихотворение русского поэта Гавриила Державина: «Я царь, – я раб, – я червь, – я Бог!». Михаил Казиник отмечает, что японские искусствоведы называют это стихотворение самым глубоким в мировой поэзии, так как пример японской поэзии носит в себе лаконичную философскую мысль. Ко всему этому, я могу добавить, что сквозь строки здесь проглядывает сюрреализм. Если бы эти строки перенеслись на белое полотно, став картиной, то имели бы грандиозный успех благодаря бесценной философии, заложенной в них. Ощущать себя в единстве с царем, богом и червяком, напоминает сложный химический процесс. Возможно, Державин хотел сказать, что каждое творение Бога имеет для него значение. Либо не будь Бога, никого и ничего не существовало бы. А возможно, поэт указывает на этапы кармической жизни, пройденные человеком. Кем бы ты ни был, не забывай своего Бога, будь достоин его. Одним словом, Державин тайными кодами доводит до читателя идею о нерушимости связи между Богом и его творениями. Именно этим и привлекает роман-сказка «Белка» А. Кима. Маленькая белка, прожившая несколько жизней, сохраняя вечность своего «я», переходившая в разные эпохи от одного тела в другое, смогла сохранить настоящее время. Белка – существо, связанное цепью судьбы с богатыми прошлыми жизнями.

Мы не ошибемся, сказав, что у каждого гениального автора есть свой творческий код. Большинство этих произведений берет свою силу от Бога, от природы, а некоторые от своей истины. На самом деле мировые шедевры – это продукт сакрального разговора их автора с родственными душами. Во все времена жизнь была испытанием для гениальных людей, родившихся не в свое время. Насколько отдалился от общества и времени мастер, блуждающий по невидимым улочкам человеческих судеб, можно судить по созданным им произведениям. Проблема между индивидом и обществом ставит человека перед выбором. По экзистенциальной философии Жан Поль Сартра, выбор – это важное условие. Кто-то выбирает эгоизм, гуманизм, кто-то религию либо атеизм, деизм.

Видный музыковед, философ, писатель Михаил Казиник, называющий себя гражданином мира и выступающий на разные темы, запомнился зрителям и слушателям своим оригинальным образом мышления и рассуждениями о человечестве. Больше всего он рекомендует рационально использовать духовные ценности искусства. Я верю, что слушатели никогда не забудут его философские размышления о литературе, живописи и музыке. Например, мысли Казиника о самом известном композиторе-новаторе ХХ века Альфреде Шнитке и о его творчестве, дают возможность ближе познакомиться с композитором. Его универсальная, космическая музыка на самом деле проходит через мириады галактик его души и вселяется в сердца слушателей. Некоторые произведения Шнитке, говорящего на языке нот, Казиник сравнивает с творчеством Сальвадора Дали. Особенно его «Сюита в старинном стиле» отражает в себе сюрреализм. Анализируя это произведение, Казиник уделяет особое внимание одному моменту. «Он единственный композитор, чьи самые красивые мелодии – дьявольские… Он заставляет пианиста и скрипача играть в разном ритме в одно и то же время. Иллюзия создается в музыке, постепенно теряется баланс. Точно, как и на картинах Дали…» На первый взгляд кажется, что произведения охватывают простую тему, но ноты жизни и смерти в мелодии потрясают слушателя. Быть слушателем Альфреда Шнитке, не означает понимать его философские размышления. Не случайно, что живя и творя в советское время, его творчество не было оценено по достоинству, а произведения долгие годы находились под запретом. После вынужденной эмиграции в Германию, в творчестве Шнитке начинается новый период. Видимо, отличающийся оригинальным образом мышления и иным подходом к жизни, Шнитке был в поисках своеобразных тайн в лабиринте алогизмов данной эпохи. Его творчество было высоко оценено М. Ростроповичем, Р. Рождественским и другими великими музыкантами. Латвийский скрипач и дирижер Гидон Кремер сказал о Шнитке: «Он всегда был верен себе. Даже когда его успехи были у всех на виду. Он как-то мне сказал: «Это меня беспокоит. Нужно что-то написать, и чтобы оно не было успешно». Кто знает, возможно это происходит потому, что на горизонтах его внутреннего мира есть другие планеты, вдохновляя его, заменяют ему солнце и звезды. А может, существующие за пределами привычного нам мира, волнения и кредо новой жизни, имеют для Шнитке другое значения. Я думаю, что слушателю требуется особая духовная подготовка для того, чтобы понять его. Как говорил Хорхе Анхель Ливрага: «Искусство – это мудрость в обличии красоты».

То, что дает нам музыка, невозможно чем-либо заменить. Она говорит с нами на своем языке, делится своими мыслями. Семь нот создают чудеса, способные изменить судьбы людей. Его «Мертвые души», «Смерть Фауста», «Гоголь-сюита», «Жизнь с идиотом» и другие музыкальные произведения дают нам понять, что Шнитке смотрел на мир сквозь призму своего сознания. Его опера в 2-х актах «Жизнь с идиотом» была поставлена по одноименному рассказу Виктора Ерофеева. На самом деле, написать музыку к этому произведению Шнитке посоветовал Ростропович. «Опера – аллегория на советский гнет, она была впервые исполнена в Театре Оперы и Балета Амстердама 13 апреля 1992 года…отечественная премьера состоялась в Московском камерном музыкальном театре 1993 года…Опера представляет собой философскую притчу абсурдистского толка. Ключевой герой Вова – идиот – своего рода аллюзия на Владимира Ленина… В качестве наказания за то, что не работает достаточно усердно, власти приговорили «Я» к жизни с идиотом. «Я» выбирает Вову из дурдома, который умеет говорить только одно слово: «Эх». Сначала Вова ведет себя хорошо, но потом он вдруг начинает безобразничать, в том числе рвать принадлежащие жене копии работ Марселя Пруста. «Я» и его жена уезжают жить в другую комнату, и Вова успокаивается. Жена влюбляется в Вову и ждет от него ребёнка. Тогда Вова и «Я» восстают на жену. «Я» убивает ее и становится идиотом». Фрагмент в опере под названием «Танго в сумасшедшем доме» отнюдь не случаен. Люди, не способные ужиться с обществом, имеют свой собственный мир «танго», это их стиль выражения. То, что мертвые могут танцевать, либо в сумасшедшем доме танцуют танго, не вызывает в нас ни крупицы сомнения. Как обладатель сюрреалистического образа мышления, Шнитке в своих произведениях не анализирует, а дает на раздумье слушателям отдельные части сцен жизни, полные противоречий. Существенно и то, что техника автора не стареет. Синтез лирико-психологических традиций в его камерной музыке живет в искусстве. Отмечу, что его известная IV Симфония, посвященная экуменизму – это проявление единства разных культур и идеологий. Если бы те, кто слушал симфоническую музыку Шнитке, навестили его могилу на Новодевичьем кладбище, то они поняли бы истинную сущность смерти для мастера. На могильном камне композитора высечен знак паузы. Выше стоит знак фермата – длина паузы, ниже – форте-фортиссимо, самое высокое звучание. Вместе они означают оглушающую тишину… Наверняка, в этой оглушающей тишине произведения Шнитке звучат без перерыва…

Более всего сюрреализм демонстрирует себя особенно ярко в живописи. Мы обратимся к творчеству многих мастеров этой области. Начнем с творчества художника, оказавшего огромное влияние в формировании сюрреализма, Джорджо де Кирико. Андре Бретон называл Кирико «создателем современной мифологии». Вместе с художником Карло Карра, Джорджо Кирико создал метафизическое направление в живописи. Он писал: «Чтобы увековечить произведение искусства, важно чтобы оно было вдалеке от здравого смысла и логики и вышло за рамки обычной жизни. В таком случае оно приближается к детским снам и мечтам». Джорджо Кирико видит мир в лабиринте бессмысленных событий, наполненных алогизмами и абсурдом. В своих картинах он дает сценам из жизни скованные декорации. Его безликие, равнодушные герои привлекают внимание безмолвием. Либо сны видят его герои, либо художник переносит на белое полотно свои метафизические сны. «Меланхолия и тайна улицы», «Портрет Гийома Аполлинера», «Загадка оракула», «Возвращение Уиллиса» и другие картины из этой серии. Я бы сказала, картина «Возвращение Уиллиса» по жанру очень близка к прибауткам. Если бы каждое сюрреалистическое художественное произведение объяснялось прибауткой, то и наши прибаутки стали бы известны на весь мир. На картине, внутри современной комнаты, в море на лодке плывет мальчик в одежде античной эпохи. Мальчик находится в двух временных отрезках. Лодка не выведет его никуда кроме комнаты. Разве это не прибаутка? «Комната, внутри комнаты – морская вода, внутри мальчик, что боится утонуть в неглубокой ванне». Наверное, и прибаутки вдохновлялись своими сюрреалистичными снами. Правда, Джорджо де Кирико понятия не имел о прибаутках, но многие творческие личности вне зависимости от времени, в котором жили, словно подключались к одной космической антенне, обладая похожими мыслями и идеями. И вместе с тем, каждое произведение обладает своим психологическим воздействием. Кроме темы, о которой пишет, художник привносит в свое творение свою энергию, мысли. Стоит отметить подобные случаи. Когда-то в доме Аполлинера по субботам собирались творческие люди и обсуждали произведения искусства. Видный представитель французской поэзии, поэт Аполлинер впервые оценил сюрреализм как «новый реализм». Изменяя поэтические формы стихотворений, он положил основу нового жанра в стихосложении – каллиграммы. Наверное, вы помните его каллиграмму «Дама в шляпе». Он создал женский силуэт из предложений. Своей известностью художника Кирико был обязан ему. Статьи о творчестве художника сделали Кирико известным среди читателей. Однако Кирико завидовал известности Сальвадора Дали, Гийома Аполлинера, говоря, что умри он безвременно, то был бы более высоко оценен критиками. Возможно, в словах художника есть доля истины. Ведь сколько было мастеров, получивших известность, проживших вторую жизнь после безвременной кончины.

Странно то, что в своем произведении «Портрет Гийома Аполлинера», нарисованном в 1914 году, Кирико изобразил силуэт поэта в виде тени с мишенью на затылке. Почему-то сам Аполлинер был в восторге от этой картины. Через некоторое время, в 1916 году на войне поэт получает ранение именно в то место, где на картине Кирико нарисована мишень, а в 1918 году он умирает.

Можно много говорить о подобных случаях, но большинство творческих людей, вне зависимости от национальности, даже не живя в одно время, в своих непохожих творениях выражают родственные мысли и идеи. Один из них, русский поэт Даниил (Ювачев) Хармс. Необычный стиль жизни и сюрреалистический образ мышления в его творчестве до сих пор является объектом исследований критиков. Ю. Друскин о нем пишет: «Хармс во многих своих произведениях подобен Андерсону, он тоже не боится сказать «король же голый», он видел позорность и пустоту механизированной жизни… Он с юмором обличал фальшивость и замороженность умершей жизни». К. Б. Минс, вспоминая Хармса, говорил, что из-под пилотки этого молодого человека торчали уши осла. Даниил Хармс был известен подобными небылицами. Чарм, Шармс, Шардам, Даниил Дандон, Даниил Заточник, Гармониус, Чинарь-взиральщик, Взирь Зауми, Ххармс, Ххоермс, Хаармс, Карл Иванович Шустерлинг лишь некоторые из его псевдонимов, которые он постоянно придумывал. Д. Хармс создает Объединение Реального Искусства, однако в 1932 году он был обвинен в антисоветской деятельности и сослан в город Курск. В свое время его отец также был отправлен в ссылку как революционер-народоволец. Хотя он прекрасно осознавал реальность, в которой жил, но из-за своего характера не желал быть ее частью и потому, обращаясь к сюрреализму, обретал внутреннюю свободу. В ссылке Хармс писал: «Были дни, когда я ничего не ел. Тогда я старался создать себе радостное настроение. Я ложился на кровать и начинал улыбаться. Я улыбался до двадцати минут зараз, но потом улыбка переходила в зевоту». Автор, как и многие другие творческие люди, пытался сохранить свою своеобразность. Например, Сальвадор Дали отличался от всех своей эксцентричностью. Невозможно с кем-либо сравнивать Дали. Хармс писал: «Создай себе позу и имей характер выдержать ее. Когда-то у меня была поза индейца, потом Шерлока Холмса, затем йога, а теперь раздражительного неврастеника. Последнюю позу я бы не хотел удерживать за собой. Надо выдумать новую позу». Он относился к обществу с сарказмом, даже в кафе или на улице он поражал окружающих необычным видом и эпатажной одеждой. Когда у него спрашивали время, он говорил, что телефон у меня простой – 32 – 08. Запоминается легко: тридцать два зуба и восемь пальцев. Возможно, знай он, что умрет в 36 лет, его телефонный номер был бы 32-36.

«Следует добавить, что еще до появления в литературе обэриутов, возникло неофициальное литературно-философское содружество, участники которого Введенский, Хармс, Липавский называли себя «чинарями». Слово «чинарь» придумано А. И. Введенским…Произведено оно…от слова «чин»: имеется в виду, конечно не официальный чин, а духовный ранг. Даниил Иванович Хармс называл себя «чинарем-взиральщиком».

Его единственным заработком были гонорары от детских книг. С. Маршак, автор детских книг, предоставил ему большие возможности, приведя его в детскую литературу. Странно, но Хармс не любил детей. И даже в детских стихах его также имелись странности.

Во многих словах он вместо буквы «е» ставил знак «?»

-Помогите! Караул!

Мальчик яблоки стянул – Я прошу без разговора Отыскать немедля вора!

Ванька с Васькой караулят, А старушка спит на стуле, -Что же это? Это что ж?

Вор не вор, а просто? ж!

–До чего дошли ежи!

Стой! Хватай, лови! Держи, …? ж решился на граб? ж,

Чтоб купить последний «? ж»!

Видимо, чтобы не терять гонорары с детской литературы, временами Хармс советует школьникам читать журнал «Ёж»:

Как портной без иглы,

Как столяр без пилы,

Как румяный мясник без ножа,

Как трубач без трубы,

Как избарь без избы Вот таков пионер без «Ежа».

В 20-ые годы прошлого века заслуга детских поэтов и писателей в воспитании детей, как активных членов советского общества, была большой. Но было бы ошибкой приписывать Хармса к их числу. А вот как поэт объяснял правила написания стихов: «Стихи надо писать так, что если бросить стихотворением в окно, то стекло должно разбиться».

Обратимся к миниатюре Хармса о детях. К примеру, одна из них: «Я знал одну даму, которая говорила, что она согласна переночевать в конюшне, в хлеву со свиньями, в лисятнике, где угодно – только не там, где пахнет детьми. Да, поистине, это самый отвратительный запах, я бы даже сказал: самый оскорбительный».

В промежутке с 1933 по 1938 года он написал «Случаи» – цикл из 30 абсурдных миниатюр. Одна из них – «Голубая тетрадь №10». Автор пишет, что «жил был рыжий человек, у которого не было глаз и ушей и даже волос, в общем, ничего не было. Но почему-то его называли рыжим». А конец миниатюры таков: «Уж лучше мы о нем не будем больше говорить». Эти строки удивительно напоминают мысли Мевланы: «О, какие я повидал одеяния, внутри нет человека. И каких я повидал людей, на спине нет одеяния». Как видите, творческие люди разными способами подтверждают одну мысль.

О творчество Хармса Ян Шекман отмечает в статье «Логика абсурда»: «Хорошо известны аллюзии Хармса на Лао-Цзыденских патриархов, Гете, Пушкина, Ницше, Пруста, Бергсона… А также композиционные, стилистические, сюжетные, концептуальные и иные совпадения и аналогии с Андре Бретоном, Гамсуном, Сартром, Ионеско, Беккетом, американскими битниками и т.д., то есть теми, кто работал в литературе одновременно с ним, а также после него. Таким образом, Хармс, всю жизнь писавший о раздробленности и хаотичности бытия, Хармс, жизнь которого – это сплошное воплощение идеи изолированности и отсутствия будущего, посредством литературы, а значит на метафизическом уровне, оказался прочно связан с миром по горизонтали, то есть в пространстве и по вертикали – во времени. Изоляция была преодолена. Это вполне логично…».

А в некоторых стихах Хармса абсурд доходит до предельной точки. Можно встретить такие мысли, как «вместо солнца золотое колесо», «собаки, летающие как птицы», «под океаном стоит часовой с ружьем». В большинстве случаев нелогичные стихи утомляют читателя. В таком виде до нас дошли впечатления Амадея Фарада от игры на разных инструментах: «тю-лю-лю, турлим ту-ру-руфарлай, динь ди-ринь, дун-дндири-дон». Я считаю, что это новая «прибаутка» музыкальных нот. А разве стих посвященный А. Введенскому, это не прибаутка?

В смешную ванну падал друг Стена кружилась вокруг. Корова чудная плыла,

Над домом улица была.

О Данииле Хармсе можно говорить во многих жанрах искусства. В 1933 году он нарисовал «Портрет у окна», изобразив себя черной тенью, словно выглядывающей из окна. И это один из образов Хармса, дающий прочувствовать, насколько тот далек от реальной жизни. Вот что писал о нем Николай Харджиев: «Как член «Объединения Реального Искусства», Хармс рисовал картины. Он изрисовал стены своей комнаты. Даже бумажный абажур лампы он украсил необычными рисунками…».

Немного отойдя от темы, отмечу, что украшение Хармса рисунками стен своего бедного жилища напомнило мне известного режиссера Жана Кокто, который также украшал стены своего дома. Он изрисовал стены, полы и даже потолки своей виллы Санто-Соспир во Франции рисунками, напоминающими античные времена. Также отмечу, что сегодня эта вилла принадлежит одному из поклонников творчества Кокто, русскому олигарху. Хотя он и не превратил виллу в музей, но двери ее всегда открыты посетителям, желающим ближе познакомиться с жизнью и творчеством Кокто.

В отличие от богатой и роскошной жизни Кокто, Даниил Хармс большую часть своей короткой 36-летней жизни провел в бедности и голоде. Хармс любил живопись, но его любовь к музыке была безгранична…Среди современников он высоко ценил Шостаковича, в особенности его оперу «Нос»… На самом деле, главной целью Шостаковича, обратившегося к Гоголевскому «Нос»у, было высмеять правление Николая I. В период 1930—1931 годов опера была показана 16 раз на сцене Малого Оперного Театра. Но под давлением общественного мнения её пришлось снять с репертуара. В 1962 году партитура «Нос»а была издана венским издательством «Universal Edition», после чего оперу стали ставить на подмостках различных зарубежных театров. Сальвадор Дали в «Дневнике одного гения» пишет: «Нос» и «Записки сумасшедшего» Гоголя могли бы также рассматриваться как составная часть далекой предыстории сюрреализма».

В 1941 году Хармс был арестован. Он категорически отказывается идти на войну и заявляет, что даже под угрозой расстрела он не наденет военную форму. Для Хармса, всегда выделявшегося эпатажным видом, стать обычным среди масс равно смерти. И чтобы спастись от расстрела, он прикидывается сумасшедшим. По решению военного трибунала Хармса отправляют в психиатрическую больницу по причине психического расстройства. Он умирает в больнице от голода во время блокады Ленинграда. Избежавший расстрела, он не смог спастись от голодной смерти. Мастера с такими необычными чертами характера обречены на ранний уход из жизни. Думаю, изречение Шарля Бодлера будет к месту: «Я нож и рана». Эти люди с трагичной судьбой думают, как сказал Блок: «Я пригвожден к трактирной стойке. Я пьян давно. Мне все равно». Жизнь вдали от творчества для подобных Хармсу – не настоящая жизнь.

Я хочу продолжить свои мысли словами Роберта Фаулза: «Для писателя очень важно жить меж двух миров, я бы сказал это основной определяющий фактор… На самом деле неспособность жить в реальном мире, поэтому приходится стремиться к нереальным мирам. Я бы сказал, что это относится ко всем профессиям…».

Поэт и философ Шамс Табризи в одном из стихов написал: «Опереди слово чтобы увидеть простор и свободу». Конечно, ведь в этом просторе слово, словно птица, свободно. Если же эта свобода не стоит на службе у любви, красоты и гармонии, то она превращается в фантасмагорию, способствует распространению хаоса. Даже в юморе сюрреализма реальность – это мишень для насмешек, как говорится, «сонной» критики. К примеру, Андре Бретон в своем «Манифесте» так охарактеризовал сюрреалистов: «Деборд Вальмор – в любви, Бертран – в изображении прошлого, Бодлер – в морали, Рембо – в жизненной практике, Нуво – в поцелуе, Фарг – в создании атмосферы, Реверди – у себя дома, Руссель – в придумывании сюжетов – настоящие сюрреалисты». Почему-то я вспомнила мысли Э. Хемингуэя из шести слов напоминающие сюрреалистичный сон: «Я спрыгнул. А потом изменил решение». В этом последнем и опоздавшем признании скатившегося вниз человека, чувствуются отличительные черты Хемингуэя. Наверное, Андре Бретон назвал бы Хемингуэя сюрреалистом в самоубийстве. Для таких людей граница между жизнью и смертью стерта. «Скатываясь вниз головой», их гениальность одновременно и осознает, и отрицает себя. Вспомним храбрую позицию против общества и искусства французского художника Марселя Дюшана и его попытку превращения красоты в уродство, а именно картину «Усатая Джоконда», нарисованную им в 1919 году. Свое творение он считал более современным и интересным. Оригинальное творение Леонардо да Винчи он называл «Бритой Джокондой». Не разделявший взгляды сюрреалистов, Жан Поль Сартр писал: «Во всех своих творениях они стремятся вместе с собой уничтожить и все реальное».

Талантливые интеллигенты каждого нового поколения старались поймать ритм времени, в котором жили и своим искусством показать протест тяжелым итогам войн. Биение этого пульса ощущается ярче в поэзии, музыке, живописи и оно занимает особое место в зарождении и развитии новых художественных веяний в обществе. Карл Густав Юнг писал: «Чем больше этот мир становится ужасным, тем абстрактней становится его искусство, однако в мирное время в искусстве появляется реализм. Большинство веяний распространяются именно в военное время».

До начала ХХ века в изобразительном искусстве Европы господствовал реализм. Но когда во время Первой Мировой Войны, мир в глазах представителей искусства потерял свою гармонию и рациональность, то словно и изображение жизни постепенно потеряло свой смысл. Взгляд на мир творческих людей стал резко меняться.

Теперь они изображали не то что видели, а то, что чувствовали.

Т.А.Пархоменко в статье «Первая Мировая Война и интеллигенция России» пишет: «Война – трагедия истории и отношение к ней интеллигенции всегда была неоднозначной… Наиболее полно и ярко пацифизм творческого сообщества был выражен М.А. Волошиным: «Я отказываюсь быть солдатом, как европеец, как художник, как поэт», – писал он в 1914 году военному министру В.А. Сухомлинову – «Как поэт, я не имею права поднимать меч, раз мне дано Слово, и принимать участие в раздоре – раз мой долг – понимание». Последователи Л.Н.Толстого принимали в этом движении особенно активное участие. Антивоенное движение получило широкий мировой резонанс…Всех поражало, например, с каким апломбом военный министр России «генерал Сухомлинов хвастался тем, что за двадцать лет он не прочел ни одной книги» таким же, в большинстве своем был и командный состав армии, прозванный князем С.П.Оболенским «диктатурой пьяных полковников» под власть которой миролюбивая интеллигенция никак не хотела попасть».

Также в статье упоминается приезд в Россию в 1914 году основателя футуризма Ф.Т. Маринетти. Еще в 1903 году в своем романе

«Разрушение» он писал, что нужно снести все библиотеки, музеи, все прошлые центры культуры и называл войну гигиеной мира. Я не буду вдаваться в подробности, рассказывая о творческих людях, протестующих против войны, либо уклоняющих от нее. Как я писала выше, войны и революции создавали большие возмущения в умах и сердцах людей. И хотя в их духовном мире запаха пороха и ужаса смерти нет, позиции большинства интеллигенции до и после войны менялись.

Тут к месту вспомнить мысли Жоржа Батайа: «Внутри себя я открыл театр. Здесь играют фальшивый сон. Подделка под ничто и я обливаюсь потом, настолько мне стыдно. Надежды нет, смерть – задутая свеча». Разумеется, репертуар этого «театра» – время, а монологи абстрактных актеров принадлежат автору. Веками войны, как и спектакли, «играют» на полях сражений. Кровь, проливающаяся там, ужасающие сцены сражений и смерти не могут повлиять на восход и заход ни солнца, ни луны. Словно они не слышат криков и лязга оружия, разносящихся по этому кровавому полю. Как ни в чем не бывало, они одинаково освещают и согревают своими лучами обе враждующие стороны. Социальная несправедливость, тяжелые итоги войн, растерзанные судьбы людей усугубляют их внутренние потрясения. Жизнь и смерть в их глазах обретают новый, иной смысл. Возможно, именно поэтому сюрреалисты стремились отгородиться от реальности и уйти в параллельную реальность. В их снах люди не гибнут как в настоящих войнах, кровь не проливается, государства не отделяются границами, карты не изменяются и возможно эта свобода и дает им крылья и вдохновение. Кто знает?!

В 1938 году в Париже было опубликовано собрание сочинений «Траектория сна», куда попали сюрреалистические сочинения писателя русского происхождения Алексея Ремизова. Он, как и другие авторы, пытался объяснить «анатомию» сна. Думаю, мы не ошибемся, назвав рассказ А. Ремизова «Переход и затор» художественным сном. Демонические авторы «творцы своих снов» более всех привлекали его. Он пишет цикл миниатюр о снах из произведений Гоголя. Он пишет книги о Пушкине, Лермонтове и Тургеневе. Среди своих современников он был не единственным, кто рассуждал о метафизической природе снов. Ремизов писал: «Я рассыпаю слова и по их звучанию формирую мысль». А. Блок по идейному содержанию его творений называл Ремизова достоевщиной в кубе. Однако представители старшего поколения Куприн, Горький, Андреев, Короленко отрицательно оценивали далекое от реальности творчество Ремизова. Из книги Елены Обатниной: «Алексей Ремизов: личность и практики писателя»: «В широком диапазоне дарования писателя нашли отражение самые различные идейно-эстетические и художественные парадигмы». В творчестве Ремизова немалую роль сыграло близкое сюрреализму «снотворчество», написанное в жанре мемуаров. Привнося в творчество свои личные сны, он начинает осознавать новый образ мышления, природу другой действительности. Его известный роман «Пруд» привел в замешательство читателей, а роман «Часы», не успев выйти в свет, подвергся запрету: вначале за неуважение к верховной власти, затем за оскорбление нравственности. В романе «Часы», написанном в 1908 году поэт Корней Чуковский отмечает о существовании идей мистического анархизма.

Ремизов говорил: «Я мог бы за Гоголем повторить слово в слово: «Да, все обман, все мечта, все не то, чем кажется»». Но он также понимал, что общество, в котором он живет, морально еще не готово к этому признанию. Лишь эмигрировав в Париж, Ремизов смог свободно выражать свои мысли. Он был высоко оценен не в России, а в эмиграции, представителями французского авангардизма. Если Пастернака называли Гамлетом ХХ века, то Ремизова называли сказочником и волшебником русской литературы. М. Волошин говорил: «Ремизов ничего не придумывает. Его сказочный талант в том, что он подслушивает молчаливую жизнь вещей и явлений…К сожалению, в эмиграции в период с 1931-1949 года Ремизов не смог выпустить ни одной книги. Его произведения, написанные каллиграфическим почерком, составляют четыреста тридцать тетрадей.

В 1922 году он покидает Родину, как эмигрант. Ирина Вербловская пишет, что по указу Ленина более 200 русских ученых, писателей, деятелей искусства на двух кораблях не по доброй воле покидают страну. Среди них А. Ремизов, Н. Бердяев, А. Кизеветтер, Н. Лосский, П. Сорокин, Ю. Анненков, Ф. Шаляпин. Шаляпин отправляется в дорогу сразу после своего последнего концерта в филармонии и больше никогда не возвращается в Россию.

Но в ХХ веке были и мастера, прославившиеся только после смерти. На самом деле, произведения этих людей предназначены не для времени, в котором они жили, а для будущих времен. Один из таких необычных людей – Сергей Калмыков. В сочинении «Необычный абзац» он отмечал, что художник прежде всего мечтатель. Именно его мечты и намерения делают художника мастером. Он долгие годы работал в театре оперы и балета имени Абая художником-декоратором, а также как египтолог, скульптор, писатель, живописец, архитектор, прозаик он оставил после себя бесценные произведения. Он писал: «Что мне какой-то там театр? Или цирк? Для меня вся жизнь – театр». Он был единственным представителем Серебряного Века, дожившим до 60-х годов. Хотя Калмыков и родился в Оренбурге, последние годы жизни прожил в Алма-Ате, а свои дни окончил в Алма-Атинской психиатрической лечебнице. История о том, как он туда попал довольно странная. Калмыкову заказывают нарисовать портрет Никиты Хрущева. Работа была выполнена мастерски: Никита Сергеевич выглядел «как живой». Заказчики уже хотели повесить картину на стену и вдруг с ужасом заметили: вместо звезды Героя на лацкане генсека болталась на муаровой ленточке муха. То, что Калмыков нарисовал именно муху, тоже не случайно. На самом деле муха олицетворяла черную, мистическую силу. Нужно отметить, что художник никогда не жил по требованиям реальной жизни. И потому иногда в его картинах можно было встретить гротеск и карикатуры. Из-за своей дерзости над художником нависла угроза ареста и поэтому Калмыков ложится в Алма-Атинскую психиатрическую лечебницу, тем самым избежав ареста. Желание многих стран укрепить свою военную промышленность, вооружиться, властвовать над миром, казалось Калмыкову смехотворным. Символично, что наградой тех, кто раздувают из мухи слона и белое называет черным, стала именно муха. Калмыков говорил, что современное оружие и техника, которыми владеют страны, в сравнении с энергией космоса просто смехотворны.

Он был настолько увлечен своим творчеством, что напрочь забыл о своем здоровье, полуголодный проводил дни в уединении. В романе «Факультет ненужных вещей» Юрий Домбровский описал необычную жизнь художника. Фантастические, далекие от реальной жизни темы можно было сравнивать со снимками из космоса. Краски в картинах Сергея Калмыкова очень отличаются от красок реальной жизни. Мифологические сцены в его произведениях окрашены в цвета астрального мира. В ХХ веке теософия и космические идеи захватили умы ученых. Циолковский, Чижевский, Рерих были уверены в том, что процессы, происходящие в космосе, влияют на жизнь на Земле. Калмыков мог, отгородившись от действительности, путешествовать по другим мирам. Он писал: «Я проходил по плитам, испещренным всяческими знаками. Меня сопровождали разные звери и птицы! Рыбы сочувствовали мне в своих специальных водоемах! Птицы пели! Солнце светит лучами! Все блистало переливами остро-нежных красок! Сколько было разных камней! Синих! Белых! Розовых! Желтых! Черных! Голубых! Очень много! Я это видел. Я проходил мимо всего этого!» Доктор искусствоведения, профессор кафедры всеобщей истории искусств Исторического факультета МГУ, член-корреспондент Академии Наук Российской Федерации В. С. Турчин в статье «Философия бытия в творчестве Сергея Калмыкова» отмечает: «Калмыков приучал себя к судьбе необычайной, подвижнической и миссионерской. Знакомство с теософией сильно помогло ему осознать взаимосвязь всего сущего, затаить русской идей космизма «быть в полете».

С. Калмыков в своем дневнике писал: «…глаза надо тренировать, дабы они видели и линии, и цвет, и перспективные сдвиги, искажения! А то ходят как от рождения слепые и воображают, что умны. И никто не умеет смотреть на то, что у вас перед глазами. Зачем, мол, цвет, линии, краски? Это де –шарлатанство, абстракция. Смысл, мол, в том, что у всех на виду. Не в существовании идеологии дело. И не в их борьбе! Это все болтовня!.. Хотят заставить всех оставаться дураками! Хотят запретить говорить, думать, смотреть! Действовать только так, как принято, то есть в наше время, по дурацки! …Одно и тоже! Одно и тоже! До одурения! До смерти! А потом хлоп! Разочарование!» Как видите, мастер решительно отвергает идеологические принципы социализма. Преодолевая стены, отражающие реализм социализма, он становится полноправным владельцем своей одинокой жизни и искусства. Массовость, обыденность – понятия чуждые Калмыкову. Хоть Калмыков и был удален от общества, но его маленькая, грязная палата в сумасшедшем доме была способна раскрыть широкие горизонты для художественных идей. Его адрес – это живое пространство, фантастические существа, невидимые обычному взгляду, яркие картины природы. Он готовился прожить несколько столетий и почему-то верил в это… Но главное заключалось в том, что ему удалось выполнить свою высшую миссию с великой преданностью, трудностями, достоинством и терпением. Художник Любовь Плахотная пишет в своих воспоминаниях: “Изредка Союз Художников Казахстана помогал ему материально. В начале 50-ых годов местком купил ему новое пальто. Калмыков немедленно распорол его, вставил крылья-клинья, раскрашенные масляной краской, и заявил всем, что продолжает создавать новую мировую моду. Та же участь постигла и несколько подаренных ему костюмов». Из афоризмов Калмыкова: «Надо уметь быть непонятным, но простым, понятным, но сложным. Надо дробить простые поверхности. В этом существо живописи».

«Калмыков прочитал книгу «Ступени. Текст художника» Василия Кандинского, изданную в Москве в 1918 году и нашел в ней много важного для себя. Именно поэтому, он неоднократно обращался в 1920-1950-е годы к опытам абстрактного искусства, в которых продолжал традицию «импровизаций» основоположника беспредметного искусства». (В. С. Турчин)

Не удивительно, что Калмыков целыми днями творил, не зная покоя. Он автор тысяч легенд, афоризмов, эссе, романов и либретто «Лунный джаз». По стилистике его творчество многогранно. В нем можно встретить реализм, импрессионизм, сюрреализм, дивизионизм и другие жанры. Художник, обладающий умением китайской каллиграфии, зеркального письма, графики живописи, возводил на холсте Вавилонскую Башню, создавал проекты дорог древнего Египта, известные ему одному аппаратов, которые могут жить в космосе.

Калмыков называл гениальность – биологической трагедией. На самом деле он ощущал эту «трагедию» вдалеке от времени, в котором жил – на горизонтах творчества. В статье «Профессиональный гений» А. Яковлева отмечает, что дружба со «всем миром» заменяет ему дружбу с конкретными людьми. Он полностью пожертвовал собой ради творчества. А ведь на это не каждый способен. События в его картинах «Три грации», «Девушка, расчесывающая волосы», «Кариатида» и другие изображены по-Калмыковски. Один из нейрохирургов увидел в его картине основы нейрохирургии. Художник в точности передал биение нижних частей нервных клеток спящего мозга. Он смог передать работу спящего мозга.

После смерти художника, некоторые его картины повесили на стены психиатрической больницы. Остальные же хранятся в архивах, музеях, личных коллекциях. Превратившаяся в «биологическую трагедию» гениальность Сергея Калмыкова, пожертвовавшего своей жизнью, проведенной в нищете и голоде, своим священным желаниям, позднее завоевала сердца почитателей искусства. Даже его поклонник русского происхождения Алекс Орлов, живущий в Америке, продав свое имущество за 1 миллион долларов, начал искать в личных коллекциях по всему миру наследие Сергея Калмыкова и в течении года скупил большую часть его работ. Алекс Орлов создал фонд Калмыкова, напечатал альбом-каталог его работ. Но самая большая личная коллекция работ художника принадлежит Ричарду Спунеру. Оставивший своим творчеством далеко позади век, в котором жил, Сергей Калмыков был художником космического пространства, которое и было его настоящим домом и источником вдохновения. Еще при жизни его ноги словно оторвались от земли и он, как путник дивного, тайного творческого мира, смог открыть дверь в вечность.

Сергей Калмыков предвидев свое будущее писал в своем дневнике: «Хвастливость и известность-две вещи несовместимые», и вот сейчас говорю: «Скоро обо мне заболтают-это будет что-то особенное»! Но в этих словах, как ни странно, нет противоречия! Что значит «скоро» с точки зрения вечности»?! Скоро – может значить «очень не скоро»: через несколько тысяч лет, по- моему!. И меня будут хвалить, и я буду известностью. Когда уже не смогу быть хвастуном, когда меня уже не будет»!

Хоть творческие люди живут и творят в разные эпохи, в разных жанрах, их адресат один – вечность. Они познают мир своим внутренним миром… Жорж Батай живет в виртуальном театре, который открыл внутри себя, Сергей Калмыков же считает свою жизнь театром. В его театре художник сам и постановщик, и актер, и зритель. Римский император Октавиан Август сказал: «Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни? Если вам понравилось, может вы, поаплодируете мне? Самая главная реплика произносится, уходя со сцены».

Отойду немного от темы. Издревле основателем театра считался Эсхил. В те далёкие времена сначала играли трагедию, а затем комедию. Луций Анней Сенека (младший) говорил, что жизнь – это пьеса и не так важно, сколько она длится, важно, как ее играют.

Однако, сколько гениев с успехом сыграли на сцене жизни, которую Шекспир называл театром?! Отмечу, что одним из владельцев знаменитого театра «Глобус» был У. Шекспир. В ту эпоху по жанру пьесы, которую играли на сцене театра «Глобус», перед театром вывешивали флаг. Если играли трагедию – флаг был черным, если комедия – белый флаг, если историческая драма – вывешивали красный флаг. В 1599 году красный флаг перед театром приглашал на премьеру пьесы У. Шекспира «Юлий Цезарь». История всегда приветствует с уважением и аплодисментами не только тех, кто находится внутри театра, но и тех, кто «носит» театр в себе.

Опыт каждой эпохи воспитывает своих мастеров, философов, ученых. Но сегодня «под воздействием техногенной цивилизации, искусство теряет свойственный ему характер эволюции, меняются не только его стиль и формы, но и его основы». Видимо поэтому видные деятели своими открытиями, своим творчеством смогли наложить отпечаток на время, в котором жили. Ф. Шлегель сказал: «История – это пророк, заглядывающий в прошлое». Давайте ненадолго отправимся в прошлое, в XV-XVI века.

В 1492 году Христофор Колумб открыл Америку и Испания, как колониальное государство, стало обогащаться. В Европе свирепствовала чума, ее называли «черной смертью». Мартин Лютер привнес в христианство новшества, такие понятия, как свобода. А какие новшества принес в исскуства художник Иероним Босх? Вспомним его триптих «Сад наслаждений», говорят, так его назвали исследователи. На протяжении веков это творение искусства было темой жарких споров. Триптих хранится в Мадриде, в музее Прадо. В триптихе Босха, считающегося отцом сюрреализма (Андре Бретон называл именно его основателем сюрреализма), не только у обнаженных людей, птиц, зверей, фантастических предметов, но даже и у цветов есть свое глубокое значение. На самом деле, автор с большим мастерством использовал в произведении символы бестиария. Животные – верблюд, заяц, свинья, лошадь, лягушка – живые создания воображения Босха. Фрукты и цветы символизируют временность мирских наслаждений. Розовый цвет символизирует жизнь и божественность, голубой – мир, красный – страсть, коричневый – интеллект. Хотя в изображении рая, использовано много зеленого цвета, в аду его не встретить. За каждое деяние человек награждается либо раем, либо адом.

Несмотря на то, что этот триптих носит религиозный характер, его было запрещено показывать ни в одном религиозно значимом месте. На триптих надо смотреть слева направо. Говорят, что в картине фантастическая стеклянная посуда напоминает предметы для магии. Это произведение известно еще и под названием «Алхимический сад». Фантастические сцены из этого триптиха почему-то напоминают мне сцену из 29-ой песни «Чистилища» «Божественной комедии» Данте. Там дается необычное описание божественного света, людей, животных, природы, в частности полу-золотого, полу-красного грифона. Кроме того, описание женщин с разноцветными телами, повторяющих танец трехглазой танцовщицы, семь человек в одеждах духовенства с сиянием на лбу и венком из красных роз на голове, прекрасная тема для кисти художника. Созданный словами пейзаж не остается незамеченным читателем. Стоит отметить, что анализ «Сад наслаждений» может занять достаточно много времени. Но в итоге, до конца не понять задумку Босха… Отмечу, что голые люди на картине в основном розового цвета. Объяснение этому дает только Джонатан Блэк в книге «Тайная история мира»: «Такие художники, как Питер Брейгель и Иероним Босх часто изображали проточеловеческих существ, состоящих из розовых восковых костей. Художественные критики до сих пор не обнаружили источник этих образов, «зашифрованным» в книге мягким и аморфным, теперь начинает затвердевать. Яков Бёме в своем комментарии в Книге Бытия писал «что со временем (тело человека) превратилось в кость, затем затвердело и стало похоже на воск». Согретые солнцем, его зеленные конечности также начали приобретать розовый оттенок».

Как и в «Корабле дураков», в сцене ада в «Саду наслаждений» монахи, обычные люди хором распевают песни в пьяном состоянии. Наказанием в аду стали музыкальные инструменты людей, которые провели жизнь лишь в развлечениях. Ныне же, музыкальные инструменты обернулись в орудия пыток против них. На картине, в сцене ада есть темнокожие люди, лягушки, совы, рыбы, безымянные странные существа, символизирующие темные силы. Творчество художника не типично для европейской живописи. Сюрреалистичные, комичные сцены ада и рая незабываемы. Произведение Босха словно вселенская симфония в 4-х частях. Что же хотят зрителю сказать замолкнувшие звуки, ноты позади раздавленного человека в сцене ада, толстая книга, состоящая из нот? Мелодия, представленная одним из исследователей картины, желающим озвучить эти ноты, оставила во мне после прослушивания глубокий след. Музыка, исполняемая на древних инструментах, словно воссоздает связь с картиной. Думаю, лучше всех понять музыкальный язык героев и событий в произведениях Босха смог бы Альфред Шнитке, потому что большинство произведений, сочиненных им в сюрреалистичном духе и сегодня звучало бы в унисон с триптихами. Например, «Сюита в старинном стиле», «Концерт для хора», «Желтый цвет» и другие…

В книге “Тайная ересь Иеронима Босха» Линда Харрис пишет: “Как ни странно, но творчество Иеронима Босха так и не было понято, отдельные попытки искусствоведов иногда кажутся убедительными, но структуру его символики так никто и не охватил… Оказывается художник, которого на протяжении всей его жизни считали «добропорядочным» христианином, вел двойную жизнь, и все его произведения последовательно передают доктрины, отдаленные от канонического христианства». Дабы понять мысли Линды Харрис нужно обратится к его картине «Корабль дураков». В древности церковь называли кораблем… В 11-ой песни «Рая» «Божественной комедии» Данте отмечается, церковь – корабль Петра: «Достоин был вдвоем ладью Петрову, средь волн морских по верному пути!» Затем, в 25-ой песни вспоминает как церковь, в которой его крестили: «Затем что в веру, души перед Творцом Являющую, там я облачился. И за нее благословлен Петром». Как те люди, что спаслись в ковчеге Ноя, так и «плывущие на ладье» Петра, будто бы обретут спасение в христианской религии. В «Корабле дураков» Иероним Босх разоблачает тех, чьи мысли и деяние противоречат друг другу.

Важно отметить Паолу Волкову, запомнившуюся интересными передачами и лекциями о творчестве И.Босха. Видный культуролог Паола Волкова известна своими авторскими передачами «Мост над бездной», в которых она своеобразно анализирует произведения искусства всемирно известных авторов. После прослушивания интересных лекций обладающей энциклопедическими знаниями Паолы Волковой, смотришь на мир, на искусство по-новому, стараешься узнать историю гениев, прославившихся своими произведениями. Обратимся к ее мыслям: “Я полагаю, что вся та история культуры, которую мы знаем не только благодаря тому, что она является предметом музейного хранения или археологического обнаружения, а еще и потому что она отвечает на какие-то вопросы и сейчас. Это непрерывная история комментария. ХХ век –это век комментария. Это мост через бездну. Мы переговариваемся с нашим прошлым. Благодаря этому бесконечному комментарию с мировой художественной культурой, мы имеем психологическое, интеллектуальное и душевное богатство. Сегодня, несомненный кризис идей и идеологии».

Известный эссеист и психолог Ревекка Фрумкина пишет в своей статье посвященной Паоле Волковой: “В одном из интервью Паола Волкова рассказала, что когда в 70-е годы она оказалась за границей и впервые смогла увидеть Вермеера, Веласкеса, Микеланджело, Рембрандта не на репродукциях, а в реальном пространстве музеев, то она испытала настоящий шок и даже слегла c высокой температурой…В лекциях Волковой нам предлагаются не отдельные трактовки, свойственные именно ей как знатоку, а скорее нам открывается процесс, описанный Давидом Самойловым в стихотворении «Слова»:

Люблю обычные слова Как неизведанные страны, Они понятны лишь сперва.

Затем значенья их туманны Их протирают как стекло, И в этом наше ремесло.

Вот что говорят о Паоле Волковой ее друзья и студенты: “Крупнейший специалист Гумилева, по творчеству Тарковского, ученица Мераба Мамардашвили и Льва Гумилева, вставшая на один уровень со своими легендарными учителями». Она сама признавалась: намеренно не употребляет искусствоведческих терминов: «Чем сложней вещь, тем проще должен быть язык, которым о ней рассказываешь». «Парадоксальность суждений, яркость образов и простой язык – эти лекции почти дословно помнят и спустя десятилетия».

Студентка Волковой А. Ниточкина пишет: “Шедевры потому и шедевры, что в них нет ничего случайного – во всем скрытый от глаза обывателя глубокий смысл. Все это – знаки, послания, которые может расшифровать лишь посвященный. Паола Волкова как нельзя лучше подходит на роль расшифровщика – она умеет подбирать ключи к загадкам старых полотен…Паола Дмитриевна замечательно раскрывает смысл картины «Корабль дураков» … Разгадка скрывается в самом корабле – оказывается так в то время называли церковь, а церковью, как известно, управляет Вседержитель, за кем должны идти верующие. И вот ключ к картине – корабль, который давно стоит на месте, из него даже проросло дерево, он вообще никуда не плывет. А люди на этом корабле – как персонажи балаганного действа, они пьют и гуляют, им все равно: хорошо сидим».

Анализируя «Корабль дураков», Паола Волкова отмечает, что Босх был одним из членов общества «Братства святого свободного духа». Разумеется, Босх был более подвержен другому образу мышления, другим изображениям. Художник нетерпим к негативным событиям и лицемерию в обществе. Волкова отмечает: “Люди на корабле находятся в абсолютной галлюцинации. У них выключен разум, алкоголизм и пьянство лишает человека ориентира, у него выпивка – признак галлюцинаций, реальности человек не понимает. «Корабль дураков» встал почему-то, а куда им идти…» Далее она сообщает, что изображение полумесяца на флаге корабля носит символический характер. Полумесяц символизирует слабоволие. Самое странное в картине это то, что шут не участвует в этом празднестве, он сидит в верхней части корабля спиной ко всем с печальным выражением лица. Художник, отделяя шута от остальных, словно говорит, что на берегах надежд без будущего, люди забыли о сакральных целях, то есть на корабле Петра (церковь) таких людей большинство. В особенности это касается христианства, в котором произошел резкий раскол на протестантство, лютеранство и это оставило свои глубокие следы в этих вопросах. Даже шут, способный своими резкими словами, бесстрашной правдой оставить собеседника в дураках, не может смириться с этим положением. Наряду со всем этим может возникнуть вопрос: «Разве это сюрреализм?» Правда, это не сюрреализм, но и то правда, что именно Босх дал толчок зарождению сюрреализма. «Корабль дураков» – это сюрреалистичное изображение уродливого внутреннего мира пьяных героев. Их образ жизни вызывает в зрителе чувство горького сожаления.

Отойду немного от темы. Я не ошибусь, если скажу, что визуально встретилась и побеседовала со многими авторами на «корабле своих идей». Мы поплыли в синих водах мира, выпили горькой, сладкой воды. Я прошлась по следам путешествий авторов, которые оставили позади века и окунулись в вечность. Этот «особенный корабль» никогда мне не забыть. Насколько авторы отличаются друг от друга, настолько же они похожи. В ответах на вопросы, задаваемых жизни, вы можете ближе их узнать… Мое признание может показаться странным, но это правда. Среди героев, с которыми я познакомилась, печаль одинокого шута из картины Босха «Корабль дураков» живет вместе со мной. Для шута, вынужденного оставаться рядом с безнравственными, пьяными людьми на безнадежном корабле, стоящем на одном месте, как дерево, поросшее на берегу, желание жить тает как свеча. Именно это является причиной моей печали. Одним словом, это такой корабль, на котором даже шут забыл самого себя. Его состояние меня очень огорчает… Босх своей кистью, дал жизнь темам, которые не уместятся даже в толстые фолианты.

Отмечу, что и до Босха печатались статьи в этой области. К примеру, переведенный на русский язык Б.И. Пуришевым «Немецкий и нидерландский гуманизм»: «Немецкий гуманист Себастиан Брант, опубликовавший в 1494 году в городе Базеле свою сатирико-дидактическую поэму «Корабль дураков», живо заинтересовала великого нидерландского гуманиста Дезидерия Эразма Роттердамского. Развивая традиции брантовской сатиры, он в 1509 году написал свою прославленную «Похвалу Глупости»…Еще резче отзывается Эразм о священнослужителях». Далее автор пишет о Бранте: «Брант пишет свою книгу ради искоренения глупости, слепоты и дурацких предрассудков и во имя исправления рода человеческого. Зная, какой удивительной силой обладает насмешка, он направо и налево раздает дурацкие колпаки, подымает на смех обычаи и нравы легиона глупцов, вовсе не подозревающих о том, что они давно уже стали прислужниками глупости. Поэт и на себя напяливает шутовской колпак, дабы получить право безнаказанно говорить людям правду. Он не церковный проповедник, он умный шут, находчивый, наблюдательный и веселый». С. Брант пишет:

Ну, с Богом! В путь пускайся, судно!

Рожать глупцов довольно трудно.

Особый нужен здесь талант!

А я –дурак Себастиан Брант.

В отличие от картины Босха, в иллюстрации к книге С. Бранта «Корабль дураков» намного больше шутов. Они развлекаются с обнаженными женщинами и пьют вино. У корабля пиратский флаг. Корабль, направляющийся в место под названием «Глупландия», почему-то застрял у берега.

К нам, братья, к нам, народ бездельный, Держали путь мы корабельный. В Глупландию вокруг земли Но вот, застряли на мели.

Однако говорят, что в средние века корабль был одной из самых распространенных метафор. Еще в XIII веке в своем произведении «Божественная комедия» Данте был недоволен церковными деятелями и законами. В 5-ой песне «Рая» он пишет: «Ты в основном отныне утверждён; Но так как церковь знает разрешенья, с чем как бы спорит сказанный закон».

Из заметок Киры Некрасовой: «Интересен тот факт, что Босх был добропорядочным бюргером города Хертогенбос и никогда не привлекал внимание современников и даже потомков. Только с появлением фрейдизма и сюрреализма, все вспомнили этого мастера с его странными картинами, напоминающими кошмары из сновидений. Сальвадор Дали назовет себя последователем этого художника. Иероним Босх сыграл в культурном сознании европейского мира очень большую роль, однако, его послание так и осталась, скорее всего, не услышанным».

А.А. Смолин о творчество И. Босха пишет: «Существование добра и зла, их противоборство очень четко выражены в работах этого гениального живописца. Босх, в своих знаменитых триптихах («Воз с сеном», «Сад наслаждений») на левой створке изображал райскую жизнь, на правой мучения преисподней, а в центре располагались скопления человеческих существ, мечущихся между жизнью греховной и духовной. Низменные страсти в его работах преобладают, лишь в образах святых Босх отобразил духовность, которая борется с окружающими ее соблазнами…Он не датировал работы, показывая тем самым, что вопросы, которые он ставит в своих картинах, актуальны во все времена существования человечества».

Отмечу, что в 2016 году, в связи с 500-летием со дня смерти Босха, в мире были проведены выставки его работ. В основном, в музее Прадо было выставлено 50 его картин, а в его родном городе Хертогенбосе – 20.

Его гениальные произведения искусства оставили след в творчестве многих художников, таких как Питер Брейгель-старший, Хуан Миро, Сальвадор Дали и другие. Жизнь произведений искусства – вечна. Вставленные в золотые рамки картины не считаются со временем. Дарящие человечеству свои цвета и смысл, задающие свой вопрос эти творения гениальных умов, вне зависимости от своих рамок, созданы для вечности.

А теперь обратимся к творчеству других художников сюрреалистов. К примеру, у испанского художника Оскара Домингеса есть много статей об этом жанре. В 1936 году Домингес начинает работу над циклом картин под названием «Декалькоманические автоматические умышленные интерпретации». В 1947 году в свет выходит книга стихов «Они смотрят друг на друга». В 1931 году Оскар Домингес рисует свой автопортрет, изобразив себя с перерезанными венами, а 26 лет спустя в 1957 году этим самым способом убивает себя.

Художник создал новый художественный термин «литохромеизм», долженствующий означать застывшее, окаменевшее время. Фантастичная гротескность, асимметричность персонажей, вызывающие удивление фрагменты в его картинах отражают сюрреалистическое мировоззрение художника. Также, как и ослабевший от жажды путник в пустыне стремится к миражу, так и художник-сюрреалист, выходя за грани реальности, рисует сон и мираж, к которым стремится издалека.

Подобное можно встретить на многих картинах Домингеса. Например, «Девушка в красном», «Фигура», «Рука», «Конь», «Лица», «Девушка», «Усатый мужчина», «Тело» и другие. Эти картины, состоящие из частей, фрагментов, напоминающих людей, можно назвать «галереей проклятий». Совершенство и целостность природной красоты, словно была разрушена кистью палача. И тут вспоминаешь русскую пословицу: «Голова хвоста не ждет».

В формировании Домингеса, как художника, велико влияние Андре Бретона, Пабло Пикассо, Сальвадора Дали, Ива Танги.

Разумеется, у каждого художника-сюрреалиста есть своя техника и темы, близкие ему по духу. Это исходит из психологического состояния и жизненной философии каждого художника. Пабло Пикассо сказал о Хуане Миро: «После меня вы откроете новые двери». Знакомясь с творчеством этого художника, приходишь к выводу, что основную сюжетную линию его произведений составляют тайные знаки. И это можно заметить не только в картинах, но и в его скульптурах. Например, «Женщина», «Женщина и птица в темноте», «Личность» и другие. Единство неожиданных элементов в картинах Миро, напоминают зрителю детские рисунки. Как художник-новатор, он так характеризовал свое творчество: «Когда я рисую, я ощущаю странный толчок, и он заставляет меня забыть окружающую меня действительность». Сюрреализм Хуана Миро, прощающий наивное воображение, абсолютно отличается от Оскара Домингеса. Говоря о творчестве Миро, нельзя не отметить такие его картины как «Карнавал Арлекина», «Женщина перед солнцем», «Возделанная земля», «Каталонский пейзаж», «Натюрморт со старыми ботинками», «Сердцу», «Голубая звезда», «Опьяневшая лошадь», «Собака, лающая на луну» и другие. Ведь эти половинчатые, поразительные образы могут быть обитателями других планет. О своих работах он писал: «Люди обязательно поймут, что своими творениями, я открыл для них двери в иное будущее…». И вправду, когда художники-сюрреалисты представляют зрителям новые человеческие формы, невольно вспоминаются геометрические описания инопланетных существ из книг шведского ученого и философа Эммануэля Сведенборга. В случае необходимости, эти существа могут переходить из одной формы в другую. Хуан Миро писал: «Я начинаю рисовать, и пока я рисую, картина сама начинает утверждать себя под моей кистью. Пока я работаю, некая форма становится знаком женщины или птицы. Первая стадия – свободная, бессознательная…Вторая стадия – внимательно выверенная».

Вадим Кругликов в своей статье «Хуан Миро наивный сюрреализм, рожденный в душе веселого каталонца, глядящей на мир как на свое продолжение» отметил: «Может быть, у Хуана Миро есть только одно желание – забыть обо всем и рисовать, только рисовать, отдаться этому чистому автоматизму, к которому я неустанно призываю, ценность и глубокую мотивацию которого Миро, как я подозреваю, проверил самостоятельно, только очень бегло, не исключено, что он будет считаться наиболее сюрреалистическим из нас всех»,– это сказал Бретон, а ему можно верить надо…Сюрреализм Миро рожден в той части бессознательного, где находятся детские и первобытные переживания, они же очень близки и похожи как онтогенез и филогенез- такие картинки, как у Миро, могли бы писать, рисовать и дети, а также люди неолита. Только в отличие от других сюрреалистов, у Миро эти переживания почти всегда позитивные…Еще про них можно сказать, что они архетипичны, как бы находятся в нашем подсознании и несут в себе как бы изначальную символику жизни, оплодотворения, рождения и развития. Но не смерти…Главные свои работы Миро создал в 1920-30-е годы».

Сюрреализм не только в живописи, но и в литературе нашел широкое отражение. В этой стезе особенно прославились Франц Кафка, Ролан Топор, Харуки Мураками, Борис Вианс, Виктор Пелевин и другие. Первым сюрреалистичным литературным произведением можно назвать книгу «Магнитные поля», написанную Андре Бретоном в соавторстве с Филиппом Супо. Хотя суть романов вышеперечисленных авторов и выглядит необычной и фантастичной, их основная цель с помощью сюрреалистического образа мышления найти решение отрицательного влияния общества на мышление и образ жизни людей. Франц Кафка писал: «В моем мозгу ужасающий мир нашел убежище. Как от него избавится, как освободить его, не разорвав на части? Хотя лучше тысячу раз его разбить, чем сохранить, похоронить в себе. Для этого я и живу в мире, мне это абсолютно ясно».

Шарль Бодлер писал: «Жизнь – это больница, где каждый хочет перебраться на другую кровать. Потому что кто-то хочет грустить у огня, а кто-то верит, что будет счастлив у окна. Мне всегда казалось, что хорошо там, где меня нет. Наконец мое терпение иссякает, правду говорят: «Неважно где, лишь бы подальше от мира». Между духовно одинокими, закрытыми людьми и безумцами большая разница. Одинокий человек себя осознает. А безумец – нет. С той минуты, как мы забудем себя, нас никто не поймет. Тут мне вспоминается один анекдот. Как-то больной сообщает врачу, что куда бы тот ни шел, толпа следует за ним. В пустыне, в море они везде преследуют его. Врач говорит, что ситуация и действительно сложна и спрашивает имя больного. Больной отвечает: «Мое имя Моисей». Или, когда Наполеона из 6-ой палаты невозможно было убедить в том, что он не знает французского языка.

Одним из самых пессимистичных писателей в мире считается Гоголь. Когда он прочитал Пушкину первое название «Мертвых душ», он сказал: «Какая же грустная наша Россия». Второй том произведения Гоголь сжигает со словами: «Русь! Чего же ты от меня хочешь? Какая непостижимая связь таится между нами?» Он говорит в «Мертвых душах»: «Спасите меня! Возьмите меня! Дайте мне тройку быстрых, как вихрь коней! …взвейтесь кони и несите меня с этого света! Далее, далее, чтобы не видно было ничего, ничего…» Видимо те, кто выбрали пессимизм как образ жизни, далеки и от юмора. Они стремятся казаться чужими, далекими непостижимыми, стремятся все забыть и быть забытыми. В «Записках сумасшедшего» Гоголя главный герой Поприщин работает мелким чиновником в филиале Петербургского департамента. Он занят переписыванием бумаг и очисткой стола директора. Всегда ходит в старомодной шинели. Безответная любовь к дочери директора Софии и тревожные вести из газет постепенно сводят его с ума. В этом произведении много сюрреалистичных сцен. Поприщин становится свидетелем переписки собак и отмечает, что только дворянин может грамотно писать. Далее он отмечает, что письмо наемного люда бывает механическим, что там нет ни запятых, ни точек, ни слогов и что собаки умеют писать по всем грамматическим правилам. Даты и заметки в его дневнике уже открыто говорят о его психическом состоянии. К примеру: «Я открыл, что Китай и Испания совершенно одна и та же земля, и только по невежеству, люди считают их разными государствами… Завтра в 7 произойдет необычное событие; Земля сядет на Луну. Об этом пишет известный химик Веллингтон… Мадрид 30-ое февраля». Гоголь ясно дает понять, что его герой путает понятия времени и места. Далее в дневнике он пишет: «Сегодняшний день – есть день величайшего торжества! В Испании есть король. Он отыскался. Этот король я. 2000 год, 43 апреля». Мартобря 86 числа, между днем и ночью, Поприщин сообщает, что директор департамента отнюдь не директор, а пробка. После трехнедельного отсутствия на работе, Поприщин появляется на работе как ни в чем не бывало и садится на свое место без извинений за долгий прогул. Когда же ему протягивают бумагу, то вместо подписи директора, он ставит свое имя – Фердинанд VIII. Все с удивлением замолкают. А выходя из комнаты, Поприщин делает жест рукой, мол они, как его поданные, могут и не склоняться перед ним. Поставив последнюю дату в дневнике 34 февраля 349 года, Поприщин уже не осознаёт, что находится в психиатрической лечебнице и считает, что он в Испании и прежде, чем стать королем, он должен пройти через все эти ужасные испытания. Вот что он пишет в дневнике: «Нет, я больше не имею сил терпеть. Боже! Что они делают со мною?! Они льют мне на голову холодную воду! Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им?» Вот как оценивают трагедию Поприщина: «Гоголь в очень убедительной форме показал жизнь человека низкого статуса, привыкшего к унижениям и оскорблениям, но именно теряя рассудок, он начинает ощущать себя как личность». Гоголевский Поприщев величает себя Фердинандом VIII, хотя в 2000 году королем Испании тогда был Хуан Карлос I де Бурбон. Разумеется, как ложный Фердинанд, Поприщев не попал в историю, но он продолжает жить в истории литературы. «Записки сумасшедшего», по мнению Белинского, словно история психической болезни, изложенная в лирической форме, и что по глубине и философской значимости эта повесть достойна Шекспира.

Я также хочу отметить еще одного одаренного человека – поэта, эссеиста и диссидента сирийского происхождения. Несмотря на жизненные сложности и неурядицы, он никогда не падал духом и всегда служил проявлению человеческих эмоций. Сначала отмечу, что его настоящее имя Али Ахмед Саид. Он родился в Сирии в 1930 году. Подростком он начал сочинять стихи и посылать их в разные издания, но их никто не печатал. Обладающий глубоким мышлением, Али Ахмед Саид берет себе псевдоним «Адонис» для донесения до читателей бурлящие в нем мысли и чувства. Адонис был богом плодородия в древнегреческой мифологии. Таким образом, рождается новый поэт – Адонис, и наконец, его стихи начинают печатать. В статье «Сирийская литература и ее история» Э. А. Ализаде отмечает, что на творчество Адониса оказали влияние французская поэзия и европейский сюрреализм. Сам поэт пишет об этом: «По-моему, лучший эксперимент тот, что позволяет выйти за рамки привычного, традиционного. Нужно влиться в динамику современного мира, поймать ритм жизни… Главное в поэзии не содержание, а способ выражения». «Суфизм и сюрреализм», «Музыка голубого кита» – лишь часть его творений. Елена Негода в статье «Адонис – Ницше ислама» так характеризует творческие способности Адониса: «…Либерал, космополит, модернист. Суфизм – французский символизм – европейский сюрреализм…Еще много иностранных словхарактеристик из энциклопедий и биографических очерков».

В Википедии про Адониса пишут: «Стихи Адониса кажутся как мистическими, испытавшим влияние суфизма, так и революционными, анархическими. Поэтика Адониса сложна, оригинальна и изощренна, его образы почти всегда удивляют читателя. Создавая необычную и неожиданную атмосферу, его метафоры нередко отчуждены от точной реальности и образуют собственный мир…В глазах многих читателей сборник 1961 года до сих пор считается лучшим, его самая сложная книга, 400 страничная «Единственное в форме множественного» осталось «закрытым миром» для большинства читателей».

Поэт, арабист Хедар Яафар преподает арабский язык в исламском центре в Праге. Он говорит об Адонисе: «Это Сальвадор Дали в поэзии. Он просто делает то, никому ещё не приходило в голову. «Я полон печали, как яйцо»– ну разве не прекрасно? До него так никто не сказал».

Я хотела бы преподнести вашему вниманию интервью Катерины Прокофьевой с поэтом Адонисом в эфире Пражского радио от 17 июня 2009 года.

–Вы живете в Европе. Не сталкивались ли вы с проблемой того, как западный человек понимает арабскую культуру? Я хочу сказать – не пытаетесь ли вы, чтобы ваше творчество было удобоваримее для человека другой литературной традиции, как-то специально подавать ваши стихи? Под специальным арабским соусом?

–Я никогда не пытался использовать поэзию как средство, способ что-то пропагандировать. Будь то политика или идеология. Поэт просто должен делать красиво.

–Что бы вы выбрали – справедливость, гармонию или истину?

– Если есть справедливость и истина, то никакого противоречия не будет, будет гармония.

Слова поэта о поэзии: «Поэзия не имеет начала и конца. У поэзии нет границ. Наша задача по этому состоит не в том, чтобы размышлять над её горизонтами. Не заучивать её, а идти вместе с нею. Нельзя читать стихотворение строку за строкой, читать его нужно так, словно читаешь открытое пространство». Предлагаем вам часть из его стихотворение под названием «Тот, кто ушёл преждевременно»:

Цвет революций-радуга тугая- под пеплом мира будит ото сна закованное льдом озерным Время и льёт его в иные времена, восходящие из с теста поколений,

крепчающих, как детские колени, день ото дня, из года в год,

из века в век передает всё доброе, чем славен человек.

Перевод, И.Ермакова

Адонис учился в Дамасском Университете на факультете философии, за членство в Сирийской Социальной Национальной партии был заключен под стражу на 6 месяцев. С 1985 года живет во Франции, консультант ЮНЕСКО.

В одном из своих стихотворений поэт пишет: «Я поклялся небу и себе писать на водах. Вместе с Сизифом безмолвно поднимаю камень. Моя клятва – это быть Сизифом». В стихотворении Адонис делит трудности Сизифа и сравнивает себя с камнем. Он призывает народ избавиться от духовного кризиса: «Пришло время создания нового арабского общества». Далее он пишет:

Я здесь своими глазами вижу, как испаряются воды будущего. Люди попали под чары истории, написанной мелом иллюзий.

Половинчат, ночь влажна. Пойми меня Родина, пойми, я не могу защитить тебя ничем, кроме своих крыльев.

Поэт сочувствует жалкому положению народа, протестует против войны. В одном из своих интервью Адонис говорит: «У нас настоящий интеллектуальный кризис. Мы живем в новом мире со старыми идеями… Важно построить новое арабское общество». Даже в преклонные годы Адониса беспокоит положение его страны, он желает видеть свою родину, древнюю Сирию свободной и счастливой. Однако, в последние годы о мире и спокойствии в арабских странах можно лишь мечтать. Терроризм бушует здесь повсюду. В особенности, война в Сирии не утихает. Неизвестно, когда на этих землях, ставших целью политических интриг многих государств, наконец, наступит мир. В одном из своих интервью Адонис говорит о своем отношении к оккупациям и войнам: «В Коране описывается, как Аллах слушает шайтана –своего первого врага. Шайтан же не желает слушать Аллаха. Я верю, что Аллах с легкостью мог бы справиться с шайтаном, но вместо этого выслушивает его». В этом высказывании есть намек зачинщикам войн. Адонис говорит: «Я плохо отношусь к любым вмешательствам в арабский вопрос… если мы захотим демократию, мы ее добьемся… Все гражданские права и свободы будут обеспечены нами же и самим законом». Представляю вам стихотворение Адониса:

Сказочник говорил, что присутствие Обернутое в древние одежды предков, Называется отсутствием.

Ему видна не красота сада, но лишь увядший цветок. Или дело просто в словах? Ярость земли, мечта бутонов летом, шепот пустыни- он не сказал об этом нам ничего.

Но как же так? Нельзя молчать. Вот солнце вторит с городстью опять, что мудрость света дольше и белей любой кровавой ночи на земле.

Хотя, как диссидент Адонис оказался вдали от родины, но как гражданину Али Ахмед Саиду эта родина не безразлична. Его долгие годы номинируют на Нобелевскую премию, но он так и не получил ее. В этом также кроется политический подтекст. Его философские стихи облетают мир и обнимают крыльями надежд земли Родины.

Наряду с вышеупомянутыми авторами стоит также отметить американского писателя фантаста Роберта Шекли и его повесть «Обмен разумов». Написанная в жанре сюрреализма, повесть с первого взгляда кажется плодом абсурдной логики. Произведение написано в 1965 году. Сюрреалистическое мышление, способ выражения и горькая участь Марвина Флинна, желающего сменить свою реальную жизнь на фантастические мечты, словно предупреждение читателю – быть самим собой и стать положительным героем своей жизни. Повесть начинается со странного объявления на рекламной странице газеты «Стенхоуп»: «Тихий, спокойный, эрудированный джентльмен, 43 года, с Марса хочет поменяться телами с джентльменом с Земли, на период с 1 августа по 1 сентября». Жизнь на Земле кажется Марвину такой монотонной, скучной, что он, желая получить новые впечатления и ощущения, меняется разумом с марсианином Зе Краггашем. После множества неприятных приключений он настигает Зе Краггаша в искаженном Мире, побеждает его и обратно вселяется в свое тело. Он сразу же оказывается дома и, хотя его одолевают сомнения и противоречивые чувства, Искаженный Мир берет над ним верх. Его отец, как и всегда, пасет стада крыс.

Марвин считает себя счастливо женатым на соседской дочери. Однако, если бы это счастье совпало со временем, когда он еще не обменялся разумом, то он не превратился бы в иллюзию по ту сторону кривого зеркала. Особенно хочу отметить тот факт, что писатель в «Обмене разумов» своим пером, словно кистью, изобразил сюрреалистические сцены, наполненные кривыми реальностями.

Разумеется, есть немало творческих людей, далеких от эмоциональных, агрессивных качеств, присущих большинству людей с сюрреалистичным образом мышления. Один из них – бельгийский художник Рене Магритт, резко отличающийся своим спокойным образом жизни от коллег по цеху. Он был далек от скандальных сборищ сюрреалистов, вечеринок, присущих бомонду и ничем не выделялся из толпы. Отмечу, что первые свои работы он создал под воздействием кубизма и футуризма. Но, после того, как он близко познакомился с метафизической живописью Джорджо Кирико, он дал своему творчеству новое направление. В 1927-30 года, живя во Франции, он общался с сюрреалистами – Андре Бретоном, Максом Эрнстом, Сальвадором Дали, Луисом Бунюэлем, Полем Элюаром. Именно во Франции в творчестве Рене Магритта главенствует концептуальная живопись. Магритт негативно относился к попыткам критиков раскодировать символы в его произведениях. Он говорил, что изображение другой действительности не может быть объектом философических рассуждений. В статье «Вероломство Рене Магритта: 5 загадок сюрреализма» Белла Асиева пишет: «Он едва ли не скептически относился к увлечению группы Андре Бретона – психоанализу Фрейда. К тому же, сами картины Магритта не похожи ни на безумные сюжеты Сальвадора Дали, ни на причудливые пейзажи Макса Эрнста…Сам Магритт называл свое искусство даже не сюрреализмом, а логическим реализмом и с большим недоверием относился к любым попыткам интерпретации, а уж тем более поискам символов. Он говорил, что единственное, что следует делать с картинами – рассматривать их». После Второй Мировой Войны Магритт много печатается, спорит с Андре Бретоном и выпускает манифест «Сюрреализм в свете дня». На самом деле манифест был направлен против парижских сюрреалистов.

Голубое небо занимает особое место в картинах Магритта. Недвижимые человеческие фигуры словно оживают на фоне голубого неба. Одна из самых известных его работ картина «Сын человеческий». Под ясным голубым небом стоит мужчина средних лет, в темном пальто и шляпе, а лицо ему закрывает зеленое яблоко. Возможно, это яблоко символизирует горький результат изгнания из рая пророка Адама из-за яблока, а именно, неспособность рода человеческого устоять перед земными искушениями. Мужчина в черной шляпе присутствует на многих картинах Магритта. К примеру, «Размышления одинокого прохожего», «Ящик Пандоры», «Большое столетие» и других картинах мастера. Странно, но несмотря на то, что соотечественник автора Марсель Сеппена с большим мастерством в своих работах использовал фигуру мужчины в темном пальто из сюрреалистичных картин Магритта, философские размышления в той реальности бессмысленны. В своих картинах Рене Магритт старался показать границы действительности. Он хотел уверить зрителя, что предмет, который тот видит на самом деле, это вовсе не то, что он видит. Он говорил: «Они ищут комфорт… Их цель – привести мысли в волнительное состояние… заставить зрителя думать о невозможном значении». Его коллеги странно смотрели на его качества, несвойственные художнику. Они даже спрашивали:

–

Рене, ты действительно художник?

–

Вас удивляет, что у меня в доме чисто? А вам известно, что краска должна попадать на полотно, а не на ковер? – невозмутимо отвечал он. Невозмутимые картины с невозмутимыми яблоками и котелками на невозмутимых фонах.

Валерий Койфман писал о Рене Магритте: «Мечты, парадоксы, страхи, таинственные опасности переполняли лишь его картины, но не жизнь…Как-то незадолго до своей смерти Магритт, этот изощренный мастер произнес: «Я так и не понял причины, по которой мы живем и умираем». Может быть, разгадки причин и тайн бытия художник как раз и зашифровал в своих картинах-ребусах? Все может быть». Знакомясь с его картинами «Голконда», «Заблудившийся жокей», «Фальшивое зеркало», «Сотворение человека» и другими, вспоминаешь его мысль: «Не существует ни мира, ни человека без тайн». Разные по стилям художники, своим мастерством, умением по-своему понять и передать различные события, завоевали себе поклонников и последователей. И Рене Магритт один из таких художников. По крайней мере, в отличие от своих коллег по цеху он смог стать хозяином своего творческого мира при спокойной и благополучной семейной жизни. Он покинул этот мир прежде, чем смог закончить свою всемирно известную картину «Империя света».

Выше мы упоминали необычность красок в картинах Калмыкова. Продолжая тему красок и цветов отмечу, что искусствовед М. Главуртич говорил, что на примере Чюрлениса верил в магическую и эзотерическую силу цветов и геометрических линий. К примеру, в произведениях Чюрлениса абстракционизм, сюрреализм и реализм создают единство. И действительно, цвета пейзажей в цикле его картин «Сотворение мира» словно объяты туманом галактики. Зрителю кажется, что он издалека наблюдает за процессами, происходящими в космосе. В формировании западного искусства влияние Чюрлениса велико. Ван Гога, А. Модильяни, Х. Сутина называли художниками с проклятой судьбой. Ромен Роллан писал: «Это новый духовный континент, а Чюрленис – его Христофор Колумб». Художник, как и большинство его коллег, не вмещался в этот мир. Он лишь вращался вокруг орбиты своего творчества, но также и хотел сотворить нечто необычное для простых людей, хотел быть для них полезным. Как и Франц Кафка, он чувствовал себя одиноким в обществе. Он говорил: «Я хочу всегда показывать доброту, но не знаю, из чего она состоит. Хочу продвигаться вперед, но не знаю куда. Я слаб, я чувствую, что ошибаюсь. Покажи мне в какой стране жизнь, тогда ты увидишь, сколько во мне скопилось энергии».

Чюрленис интересовался математикой, историей, древними мертвыми языками, изучал ассирийский, халдейский, финикийский языки. А также он создал свой алфавит. В его картинах можно увидеть те самые таинственные буквы. Фантастические аллюзии, образы в его картинах взяты из древневосточных культур. В его картинах присутствует синтез метафизической живописи и сюрреализма. Если в его ранних работах «Визия», «Сон», «Удобство», «Размышление» 1904-1907 годов чувствуется поэтический сюрреализм, то начиная с 1909 года метафизические тенденции постепенно проявляются в его работах. «Рай», «Дьявол», «Ангел», «Скала», «Сказка черного солнца», «Жертвоприношение» лишь некоторые из них. На самом деле композиции в его работах постепенно приближаются к метафизической живописи Джорджо де Кирико, и мы становимся свидетелями зависимости их обоих от иррациональной эстетики.

Он был не только художником, но и композитором. В его творчестве эти две ветви искусства влияли друг на друга. Чюрленис желал снять покрывало с мира и показать людям другой, наполненный тайнами мир, столь родной для него. В. Кандинский, вдохновившись творчеством Чюрлениса, пришел к выводу, что, как и музыка, живопись тоже должна быть абстрактной. Чюрленис сжигал себя в творческом огне и это сказывалось на его здоровье. Впервые Добужинский обнаруживает болезнь Чюрлениса. Когда его супруга Софья приезжает в Петербург, Чюрленис заказывает для нее дорогие подарки в магазине. Софья же объясняет продавцам, что у ее мужа психическое расстройство, и они не могут позволить себе дорогие подарки. Чуть позже Чюрлениса помещают в частную психиатрическую клинику, недалеко от Варшавы. В это же время его избирают членом общества «Мир искусства». Он также получает приглашение на выставку в Мюнхене, организованную В. Кандинским. Как и многие гении, Чюрленис, к сожалению, при жизни не получил той славы и почета, которые заслуживал. Но на выставке в Мюнхене, наконец, появились давно ожидаемые поклонники и покупатели его работ. Умер Чюрленис в 35 лет.

Говоря о сюрреализме, нельзя не упомянуть Сальвадора Дали. И как личность, и как художник, Дали многими качествами выделялся среди своих друзей. «Сюрреализм – это я», так он говорил. Он высоко ценил учения З. Фрейда. И можно сказать, что в распространении теорий Фрейда в искусстве, роль Дали велика. При содействии писателя Стефана Цвейга, Дали удается встретиться в Лондоне с больным Фрейдом. Правда, ученый не интересовался и не был знаком с новыми веяниями в искусстве, однако после встречи с Дали он написал: «Этот молодой испанец с фанатичными глазами, своей совершенной техникой живописи, бесспорно, пробудил во мне необычные ощущения. Было бы очень интересно анализировать создание подобной картины. Но также я должен признать, что на этом уровне искусство не должно расширять своих границ… В любом случае его психологические проблемы лежат на поверхности». Фрейд искренне считал сюрреалистов шутами. Вспомним фотографию Дали, на которой с его усов свисали изображения Энгельса, Маркса, Ленина,