Надежда

Глава 3.

Рой сам не ожидал, что это однажды случится. Но – случилось.

Когда его вызвали в форт и вручили повестку, он сперва не понял, что это и с минуту просто вертел в руках пластиковый квадратик, пока не догадался прочесть выбитые на нем знаки. Потом еще целую минуту тупо смотрел на них, ожидая, что они вот-вот исчезнут, как исчезает роса под солнцем. Но пластик оставался пластиком, и знаки на нем никуда не делись.

– Чего смотришь? – командир форта устало вздохнул. – Читать разучился?

– Нет, гражданин начальник, не разучился. Просто… это правда?

– А то! Радуйся!

Рой кивнул. Надо было как-то отреагировать на подарок судьбы, и он выдавил:

– Спасибо.

– Всей вашей бригаде объявлена благодарность за ударный труд, – командир форта решил, что этот мужик нарочно только притворяется грамотным. Чтобы его позлить! Вон повестку как-то боком держит… – В следующий выходной всем вам предписано прибыть сюда для чествования и вручения…э-э… награды.

– Ага, – кивнул Рой. – В выходной.

– Как всегда, к полудню. Не опаздывать.

– Ага, – повторил Рой.

Командир презрительно поморщился. С кем только приходится иметь дело! Необразованное мужичье! Впрочем, что с них взять. Большинство населения окрестных поселков – каторжники, подонки общества, представители так называемого «социального дна», которых правительство поставляет на планету для ее освоения. И пусть у некоторых за плечами не только колледж, но и высшее образование, это не мешает им быть и оставаться всего-навсего каторжниками. Даже после того, как, согласно контракту, им выходит амнистия. Закон империи суров – пять лет отработаешь на освоении дикой планеты и можешь быть свободен. Делай, что хочешь, лети, куда хочешь и живи, как хочешь… при условии, если тебе дадут такую возможность – улететь с этой планеты.

– Иди!

– Ага, – на сей раз в единственном слове мелькнула какая-то интонация, и командир сдержал раздражение и поскорее отвернулся, всем своим видом показывая, что слишком занят, чтобы и дальше продолжать беседу.

Командир пограничного форта – должность в самом деле ответственная, поскольку граница тут практически везде. Всего четверть века назад планету Гудзон нанесли на звездные карты. По обычаю, имя ей дали открывшие ее звездопроходцы, сообразуясь с какими-то своими ассоциациями, и таковой ей и придется оставаться до скончания века. Или же, если внезапно не отыщется где-нибудь в джунглях местная цивилизация – тогда планету волей-неволей придется переименовывать в соответствие с наречием аборигенов. Но пока аборигены не найдены – оставаться ей Гудзоном с чьей-то легкой руки. А что такого? Нормальное название, ничем не хуже, например, Кофемолки-13, где прошло детство самого командира форта, майора Гравера.

Люди осваивали планету уже больше двадцати лет, строя форты по берегам рек и основывая поселения, по традиции располагавшиеся на расстоянии не более одного дня пути от укрепленных стен форта. Город – он же Столица – тут пока один, основанный на месте приземления первого корабля. Только тут и была высокая цивилизация – средства дальней связи, техника, современное оружие, силовые поля и энергетические установки. Излишки сбывались в форты, пафосно именовавшиеся форпостами цивилизации. Вокруг каждого форта веером располагались небольшие поселения численностью от десяти до полутора дюжин человек в каждом. Раз в месяц обитатели поселений собирались в форт для обмена товарами и новостями. Два раза в год форты устраивали большие ярмарки, каждый раз выбирая по жребию, какой из них будет «принимать гостей» – выборные делегации от соседей. Цель была та же самая – обмен товарами и новостями. Новостями считались любые «мелочи жизни» – от драки в кабачке до обнаружения нового вида животных. Всю же прочую информацию о внешнем мире – где было основано новое поселение, где разрушено старое и по какой причине, прилетали корабли из внешнего мира и не случалось ли где-нибудь необъяснимых явлений – разносили бродячие торговцы, ездящие от форта к форту независимо от ярмарок. Они единственные торговали «экспортным товаром» – то есть тем, что закупали либо в самой Столице, либо привозили небольшими партиями с других планет. На Гудзоне с руками отрывали абсолютно все – приправы, видео, женские украшения, детали бытовой техники, сувениры, лекарства, оружие и так далее.

В конце этого месяца именно в их форте должна была состояться очередная ярмарка, на которой главной новостью будет вручение награды бригаде Роя.

Рой жил на этой планете восьмой год. Первые пять лет были самыми трудными – тогда он и его люди, которые тогда еще не были его людьми в прямом смысле слова, работали и жили тут на поселении. Гудзон нуждался не просто в рабочих руках – он нуждался в неприхотливых переселенцах, готовых довольствоваться таким минимумом удобств и условий жизни, которые вогнали бы в ступор и панику любого цивилизованного человека. Переселенцах, которые не требовали инфранета, парков развлечений, суши-баров и салонов красоты, не говоря уже о круглосуточных супермаркетах и стоканальном телевидении. Переселенцах, которые могли месяцами существовать на сухом пайке и готовы были в случае перебоев с питанием не устраивать забастовки и не впадать в панику, а идти добывать пропитание из окружающего мира. Переселенцах, которым наплевать, когда последний раз стиралось постельное белье и для которых ближайший сортир находится под ближайшим кустом.

Короче, Гудзон нуждался в каторжниках. В тех, кто оступился, совершил преступление и теперь трудом и лишениями должен искупить свою вину перед обществом.

Пять лет они работали, возводя форты, корчуя лес и обрабатывая землю. Пять лет воевали с природой, добывая с планеты редкие породы древесины, уникальных животных, а также перловицы – странные полупрозрачные икринки, которые иногда находили в желудках местных рыб-вертячек. Врач, наблюдавший за жизнью каторжников и первым догадавшийся, что перловицы как-то странно влияют на организм, обнародовал свои наблюдения – и улетел с Гудзона миллиардером, а перловицы теперь были одной из статей дохода колонистов, наряду с ценной древесиной беломров, а также кореньями и деликатесными грибами.

Пять лет Рой работал на империю, отрабатывая свой «долг», а три года назад ему и остальной партии – тем, кто остался в живых – объявили, что они свободны и могут отправляться, куда захотят. Большинство решили остаться – хотя бы потому, что если сюда их доставили бесплатно, то обратно им пришлось приобретать билеты на свои деньги. На деньги, которых у каторжников не было. Да и попробуй достань билет на пассажирский лайнер, если он прибывает в столицу всего раз в месяц и привозит либо оборудование, либо новую партию «добровольных переселенцев». В лучшем случае тебя возьмут исключительно для того, чтобы перебросить на соседнюю неосвоенную планету – дескать, лучший отдых это смена видов деятельности.

Нет, кому-то удалось уйти. Кто-то переселился в форт, кто-то сумел добраться до столичного космопорта, кто-то даже покинул планету. Большинство из бригады Роя порешили остаться. И как-то само собой получилось, что Рой и стал у них вожаком. Их бригада корчевала лес, добывая драгоценную кору беломра, выискивала каукос – кустарник, в котором ценность представляло все, от мясистых корней до причудливо изогнутых ветвей и листьев всех оттенков пурпура. Из корней добывали сырье для парфюмерии, сучья шли на изготовление мебели и мелких поделок-сувениров. Опилки хорошо горели и отгоняли вредителей, а листья употребляли в пищу – свежие шли в салаты и на похлебку, а высушенные – как приправа. Копали змей-корень, лопатник, заготавливали мешками опадающую листву лиссорина… всего не перечислишь. Даже те самые пресловутые перловицы иногда вылавливали. На расчищенных участках высаживали либо хлеб, либо местные ягодные кустарники, которые оказались вполне съедобны, а некоторые ягоды могли заменить овощи. Где-то по старинке трудились вручную, где-то применяли технику – чаще всего для того, чтобы отвезти заготовленное сырье и урожай в форт. Бригада Роя в этом месяце каждую неделю отправляла в форт три полных корой беломра платформы, а перед самой ярмаркой даже сделала две дополнительные ходки – итого шесть платформ за пять дней!

На ярмарку они тоже приехали не с пустыми руками – привезли две дюжины мешков с листвой лиссорина, а еще привезли десяток шкурок местных зверей, выделанных с головами и лапами, не считая всякой мелочи типа ранних ягод и хлоп-грибов и несколько горстей перловиц. Таких зверей – угольно-черных с полосой желтого меха по хребту и полосками на лапах – в форте еще не видели. К платформам Роя то и дело подходили любопытные, щупали мех, заглядывали зверям в морды, расспрашивали о повадках куссов – так охотники назвали странных зверей. За них давали запчасти для машины, ткани, зерно и зарядники для лазерных винтовок, но почти все шкурки пришлось подарить, поскольку блестящий гладкий мех приглянулся начальству.

А потом наступила сама церемония награждения.

– Высоко ценя качество и количество выполняемой работы, – командир говорил больше для гостей из соседних фортов, случившихся тут проездом, – правительство решило отметить работу бригады поселка 16-А тем, что закупает у нее по розничной цене не только весь урожая нынешнего года, но и также урожай года будущего, в доказательство чего вручается этот кредитный билет. Обменять его на деньги можно на любой планете в течение месяца, начиная с сегодняшней даты. Поздравляю!

Он протянул Рою пластиковый прямоугольник, на котором были выдавлены несколько защитных символов и пятнадцатизначный код. Рой, который последний раз держал в руках нечто подобное еще до суда, озадаченно повертел его в пальцах:

– Это чего?

– Награда, – прошипел командир форта. – Деньги, болван.

– Но это… кредитка!

– И что? – тупость этого мужика снова начала раздражать. Командир форта читал личные дела каждого – ну, или почти каждого поселенца и всякий раз, сталкиваясь с некоторыми, давался диву – ну как такие тупые идиоты могли совершить все те преступления, в которых их обвиняли! Для этого надо соображать немного лучше, чем стадо баранов!

– Ее надо обналичить!

– Да! И вам предоставляется право это сделать.

– Но… не здесь?

– Разумеется! Придется отправиться в банк.

– Но это же… на другой планете!

– И что тут такого? Кто-нибудь возьмет отпуск, слетает, обналичит чек…

– Кто-нибудь?

Майор Гравер попытался сосчитать до десяти, чтобы успокоиться, но сбился на счете «три».

– Кто-нибудь один, – прошипел он. – Или ты думаешь, что я позволю сорваться с места всей бригаде? Вот-вот поспеет змей-корень. Да и сезон листопада у лиссорина в самом разгаре. А беломры? Не забывай, вы уже продали будущий урожай. Хотите прикарманить денежки даром? Нет уж! Не выйдет!.. Короче, вот вам новость. В столицу завтра прибывает челнок с транскосмического фрегата «Светлый Путь». Выбирайте одного из бригады и пусть слетает за вашими деньгами. Свободен!

Рой попятился.

Бригада – девять человек – слышали и разобрали лишь едва одно слово из пяти, но суть дела они уловили, и, еще не договорив главную новость до конца, Рой по их напряженным лицам понял ответ.

– Мне?

– Тебе, бригадир, – Таммо, бывший автомеханик и самый старший из бригады, кивнул головой. – Ты вкалывал наравне со всеми, и мы точно знаем, что ты не сбежишь с нашими денежками, привезешь все до последней крохи…

– Разве что укупишь чего-нибудь там, – добавил Якоб, бывший скупщик краденого.

– Чего, например?

– Да все равно. Хоть это… ну… шмотье какое-никакое…поновее…

Рой кивнул:

– Сделаю.

Бригада оживилась, придвинувшись ближе.

– Аккумуляторов побольше. Разных…

– Универклей. Чтобы ко всему подходил. Сам знаешь, какие у нас щели в кладовой…

– Пищевых концентратов. Надоела эта натуральная пища, – посыпались со всех сторон заказы. Рой только вертел головой во все стороны, успевая кивать каждому.

– Бабу бы, – мечтательно вздохнул Сандор, самый молодой в бригаде, попавшийся на убийстве наркокурьера.

Все замолчали, переглядываясь. Так уж получилось, что Сандор невольно высказал не только свои сокровенные мечтания, но и чаяния многих и многих поселенцев Гудзона.

Среди поселенцев было очень мало женщин. И не только потому, что примерно две трети обитателей Гудзона составляли бывшие каторжники, сосланные сюда со всех концов Империи, а также солдаты и строители, работающие по контракту. Сами условия жизни на недавно открытой планете были слишком тяжелы, чтобы женщины по доброй воле соглашались сюда прилетать. Чаще всего вслед за мужьями сюда попадали лишь такие же переселенки – империя щедро платила семьям, которые решались бросить прежнюю жизнь и перебраться на новое место. Их не только бесплатно доставляли до места, они на целых три года освобождались от налогов и рассчитывали на премию за каждого ребенка, рожденного в течение первых пяти лет колонизации. И все равно многие женщины неохотно снимались с места. Кому хочется из пусть и маленькой, и расположенной на сотом этаже небоскреба, но отдельной и вполне комфортабельной квартирки перебраться в собранный кое-как дом, стоявший в дикой местности? Кому охота в одночасье лишиться всех благ цивилизации – супермаркетов, центров развлечений, офисов, такси, инфранета, и, самое главное, отказаться, хотя бы на первое время, от части бытовой техники? Готовить самостоятельно, а не с помощью кухонного комбайна, стирать в обычной стиральной машине, а не роботизированной, убираться с помощью допотопного пылесоса, а не простым нажатием кнопки на дверной панели и даже – о, ужас! – принимать обычный душ, а не ионизированный с гидромассажем. Кроме того, следовало подумать о детях. Колонисты обязаны размножаться, а едва ли в наше время найдется женщина, которая решится всю оставшуюся жизнь добровольно посвятить себя вынашиванию, кормлению и воспитанию многочисленного потомства? Только за деньги!

Поэтому в их форте, не самом малочисленном, на пятьдесят мужчин приходилось всего четырнадцать женщин – жены рядовых поселенцев и чиновников. А в дюжине бригад, которые основали небольшие поселки и раз в месяц являлись сюда на ярмарку, только в шести имелись жены, да еще в трех удалось разжиться киборгами женской модели. Но бригада Роя была лишена даже такого сомнительного удовольствия, как биомеханическая секс-игрушка.

– Женщину, – повторил Рой, скользнув взглядом по своим людям.

Вспомнил свою жену. Восемь лет назад он был женат и строил планы на жизнь. Его супруга имела свое представление о том, чем занимается ее муж, и когда он попал за решетку, сгоряча обещалась ждать. Но как только Рою предложили заменить тюремное заключение на поселение – первые пять лет обычная каторга, потом жизнь на новой планете на общих основаниях – как от любящей супруги прилетело официальное уведомление, что их брак, оказывается, не только давно расторгнут в одностороннем порядке, но и бывшая жена успела обзавестись новым мужем и ребенком. Из остальных членов его бригады лишь двое в прошлой жизни были женаты, но их жены, как и его собственная, не пожелали иметь с новой жизнью мужей ничего общего. Уже третий год они жили на Гудзоне, как свободные граждане, и вполне могли бы обзавестись семьями, но где их возьмешь на неосвоенной планете? Жен надо подбирать в большом мире, а как это сделать, если за три года ни один из них не посетил даже столицу Гудзона, единственный к тому же «настоящий» город на планете?

– Значит, женщину?

– Да хоть киборга, – высказался Таммо. – Но лучше бы какую-нибудь настоящую…

– Ага, – хмыкнул второй бывший женатик, Грак, – так они тебе и полетят сюда!

– Но ты там все-таки посмотри, бригадир, – Таммо сверлил Роя взглядом. – Авось какая и подвернется… Любая, только чтоб настоящая…Ну, а уж если нет, то… чего уж…

Он махнул рукой.

Транспорт отходил от их поселка до столицы строго в определенное время, так что сборы были недолги. Вместе с Роем в столицу и далее, в большой мир, из форта отправлялись еще четверо – врач, который собирался приобрести лекарства, шовный и перевязочный материал, а также присмотреть кое-что из списанного медицинского оборудования – вдруг, да удастся по дешевке купить, скажем, зубнопротезирующий аппарат, который сможет проработать хотя бы полгода! Вторым был чиновник, вывозивший свою жену «проветриться», третьим – бригадир соседней с Роем бригады, ну и сам начальник, майор Гравер.

– Ты летишь в большой мир, – обратился он к Рою, – поэтому держись рядом со мной. И без глупостей, понятно?

Рой посмотрел на свое начальство с удивлением, и тот мысленно испустил мученический вздох. Нет, этот тип слишком туп, несмотря на то, что было написано в его досье. Путешествие на другую планету вряд ли окажется приятной прогулкой!

Следующие несколько дней слились для обитательниц «склада готовой продукции» в один нескончаемый нудный день. Окошек не было, смена времени суток регулировалась лампами под потолком и «звуками природы» – когда начинало светать, тишину нарушали какие-то шорохи, чириканье, писк и потрескивание, которое при известной доле фантазии можно было принять за птичье пение. Видимо, их новые владельцы имели весьма смутное представление о том, как живут настоящие земляне. Наверняка, они были убеждены, что каждый житель Старой Земли просыпается под пение птиц за окном, и старались создать все условия. Но, как назло, все девушки были закоренелыми горожанками, и подобные звуки их не радовали.

– Хоть бы музыку какую-нибудь включили! – вздыхала Ярославна. – Сдохнуть со скуки можно!

– И интернет бы провели, – ее соседка с другой стороны, Ангелина, яростно пыталась руками прочесать волосы. – А то сидим тут, как в банке.

Надежда, которая волею судьбы оказалась между этими двумя девушками, предпочитала помалкивать, хотя понимала, что это-то делать и не следовало. Но она не могла заставить себя подружиться с этими девушками, из которых самой старшей было двадцать три года, а самой младшей – девятнадцать. Большинство были студентками, приехавшими в Москву из провинции, еще две не имели близкой родни, а миниатюрная брюнетка Ольга вообще сбежала из дома, рассорившись с матерью, и радовалась уже тому, что никогда не вернется на Землю. «Лучше тут, чем дома!» – твердила она и строила планы, как развернется и заживет, едва выйдет из этих стен.

Но время шло. Девушек исправно кормили, их обеспечивали средствами гигиены, нижним бельем и кое-какое одеждой, время от времени водили на медосмотры – и больше ничего. Предоставленные сами себе – хотя никто не сомневался, что здесь повсюду видеокамеры – девушки проводили время в безделье, от нечего делать вспоминая прошлое, болтая о пустяках и ссорясь. Ссоры и споры вспыхивали на пустом месте – не сразу ответила на вопрос, сказала не то, что от нее ждали, не туда и не так посмотрела, не так стоишь, не там сидишь… Придирались ко всему подряд, разве что до драки пока не доходило – делить-то особенно нечего!

– Интересно, они нас тут до старости держать будут? – как-то раз поинтересовалась Ольга. Она лежала на спине, задрав к потолку ноги и внимательно их рассматривая. – Красота – товар скоропортящийся. Еще чуть-чуть – и нас даже с доплатой никто не возьмет!

– А тебе хочется, чтобы взяли? – спросила блондинка Алена. После операции на гортани, когда у нее отвалился не успевший прижиться транслятор, она могла говорить только шепотом.

– А почему бы и нет? Для чего-то ведь нас похитили! Не в гарем же восточного владыки!

– Ох, нет! – Алену передернуло.

– А если и в гарем, то где он, наш повелитель? – Ольга плавно перевернулась набок, потянулась по-кошачьи. – Почему не навещает своих любимых жен?

– Может, мы ему для коллекции нужны. Или на опыты какие-нибудь? С чего ты взяла, что он вообще человек?

– С того, что до сих пор нас окружали только гуманоиды. И среди них попадаются даже симпатичные…

– Кто, например? – третья девушка, Ксения, подключилась к разговору.

– А хотя бы этот… Асер, – Ольга мечтательно улыбнулась. – Который нас сюда завлек…

Надежда, невольно прислушивавшаяся, вздохнула. Эх, знать бы заранее, что ничего хорошего из знакомства в баре не выйдет… Но тогда она была так расстроена и огорчена своей неудачной жизнью, что даже не думала о последствиях. И кто сказал, что все перемены всегда к худшему? Хотя, если выбирать между сидением здесь и смертью от ножа нового Чикатило, здесь всяко лучше!

– Асер? – красавца-похитителя, которого девушки иногда видели в числе конвоиров, сопровождавших их на «медосмотры», все уже давно звали его настоящим именем, а не теми обманками, которые он использовал. – Тебе он еще нравится?

– А что? Он симпатичный, не дурак, руки не распускает и вообще… Любовь, девочки, это такая штука… – Ольга закатила глаза. – Главное – найти настоящую, а там она ради тебя горы свернет!

– Это Асер-то? И ради тебя? – усмехнулась Ксения.

– А что? – мигом взвилась Ольга. – Ради тебя, что ли, коза драная! Ты на себя посмотри, ни рожи, ни кожи!

– Это я-то коза драная? – не осталась в долгу та. – Ах ты… Корова жирная!

Ольга взвыла и ринулась на противницу. Та встретила ее пинком и вцепилась в длинные пышные волосы брюнетки, которые та почему-то сегодня не заплела в косы. Ольга не осталась в долгу и прошлась по лицу Ксении ногтями. Визжа, рыча и осыпая друг друга проклятьями, девушки покатились по полу. Зрительницы кинулись кто куда, крича, чтобы они немедленно прекратили. Те, кто сгоряча сунулись было разнимать дерущихся, сами получили за поддержку и поспешили дать сдачи.

Надежда попятилась. Что такое женская драка, она уже успела насмотреться, и не испытывала никакого желания вмешиваться. Тем более что за пленницами следили. И реакция последовала незамедлительно.

Послышалось шипение, и в следующую секунду сверху хлынул поток ледяной воды.

Попало на всех, так что не только драчуньи с визгом, отряхиваясь и прикрывая головы руками, метнулись врассыпную. Больше повезло тем, кто оказался в своих боксах и успел прижаться к стене – у них оказалась сухой хотя бы спина. Остальные мигом вымокли до нитки и больше походили на облезлых кошек, чем на красивых еще недавно девушек.

Вода лилась еще с минуту, затопив пол. Потом в углах открылись люки, куда она утекла, унося с собой кровь, клочья выдранных волос и обрывки одежд.

– Что, получила? – Ксения предусмотрительно скрылась в своем боксе. – Курица мокрая!

– На себя посмотри, – Ольга держалась за голову. – Ты мне столько волос выдрала! Кто меня теперь такую возьмет?

По лицу девушки было видно, что она хочет ответить, но помнит о купании и старается держать язык за зубами.

Экран погас.

– Ты это видел, Шохх? – Пшемыньски выпрямился, покосившись на другой экран, где виднелся его компаньон.

– Видел, – булькнул тот. – Это нормально для здоровых самок вашего вида и…

– Это не нормально! – огрызнулся пират. – Третья драка за пять дней. Они теряют товарный вид. А я – свои деньги. Мало того, что теперь придется тратиться на пластику и косметику, так я еще и торчу здесь лишних несколько дней. А ты знаешь, что мне не стоит задерживаться на одном месте дольше обыкновенного. Товар нелегальный. Какой-нибудь налоговик придерется…В общем, аукцион должен состояться, как можно раньше.

– Мы договаривались на восемнадцатый день…

– На десятый! Максимум на одиннадцатый! – перебил его Пшемыньски. – Это через трое суток. И ни днем, ни часом позже. Сейчас половина первого часа по местному времени. Так вот, ровно через семьдесят два местных часа мы открываемся!

– Ужас-с-сс! – зашипел змеелюд, раздувая горловой мешок так, что тот перекинулся на плечи и затылок, в результате чего Шохх не смог даже поднять свои коротенькие ручки и обхватить ими голову по примеру некоторых гуманоидов. – Форс-с-мажор! Такие рас-сходы! Ничего не готово! Реклама… клиенты… приглаш-шения…

– Реклама особая не нужна. Расходы в основном мои. Клиенты… кто-то ведь уже прилетел? На них и рассчитывай. А остальным пошли сообщение, чтобы поторопились. Мол, товар держим только сутки, потом распродаем как неликвид. В крайнем случае, маякни перекупщикам. Они уже завтра всю партию оптом с руками оторвут. Не мне тебя учить.

Собственно, Никол Пшемыньски вполне мог обойтись и без этого осторожного ксеноса. Но у Шохха тут был разветвленный бизнес, партнеры, акции, и иметь его в качестве легального прикрытия было в интересах «черного» звездопроходца. Это позволяло обходить закон и торговать без наценок и бумажной волокиты.

Змеелюд взял себя в лапки и с шипением выпустил воздух из горлового мешка. Тот опал серо-зеленой тряпочкой, не торопясь втягиваться – все-таки у Шохха действительно начиналась пора линьки и закукливания, и кожа утратила эластичность. Время поджимало, и он не стал спорить.

– Хорош-шо. Я пос-стараюсь справиться!

Драка не прошла для девушек бесследно. В тот же день их всех потянули на внеплановый медосмотр, после которого многие вернулись странно заторможенными. Ольга вообще протопала до своей койки и уснула, едва ее голова коснулась подушки. И проспала потом больше суток. Ксения, ее соседка, не спала, но сидела неподвижно, почти ни на что не реагируя и ни с кем не разговаривая. Остальные тоже были вялыми, и Надежда поняла, что всем девушкам вкололи какой-то наркотик, полностью подавляющий их чувства.

Сама себя она ощущала столь же заторможенной и подозревала, что это сделано не просто так, а с определенной целью.

И оказалась права, когда на третий после драки день их всех по одной вывели из комнаты.

Пройдя вслед за конвоирами по узкому коридору, Надежда свернула не налево, как их водили на медосмотр, а направо. Длинный проход закончился в зале, который по количеству оборудования и размерам походил на сборочный цех какой-нибудь фармацевтической фирмы. Пахло, во всяком случае, какой-то парфюмерией.

Надежду поставили на ленту медленно ползущего через весь «цех» конвейера, скоренько закрепили в вертикальном положении, зафиксировав щиколотки. Справа и слева выдвинулись два опорных штатива.

– Держи. Стой.

Благодаря транслятору, некоторые слова она уже знала. Тем более, если они подкреплялись соответствующими жестами. Она послушно схватилась за штативы и чуть не рассмеялась – сходство с лыжником на старте было поразительным. Но, если присмотреться, впереди на той же ленте точно в таких же позах стояли и остальные девушки.

Конвейерная лента медленно ползла через зал, а Надежду и ее подруг поочередно обдавали волны то влажного, то сухого пара. То их обволакивало что-то мягкое, словно полотенце, то щекотали мягкими валиками. «Готовят, – поняла женщина. – Только к чему? Неужели началось?»

Спросить, однако, было не у кого – процесс оказался настолько автоматизирован, что людей она увидела всего дважды. Сначала когда ее «загружали» на ленту и второй раз – когда помогали с нее слезть.

Еще несколько шагов – и Надежду впихнули в странный «стакан» с полупрозрачными стенками и зеркальным полом шириной чуть меньше полутора метров – это женщина поняла, раскинув в стороны руки. Потолка, как такового, не было, но стенки были такими гладкими и заканчивались так высоко, что нечего и думать выбраться. «Как хомячок в банке», – подумала она, глядя вверх. Наверху, прямо над нею, нависала лампа. Пока еще она лишь тускло мерцала, но было понятно, что в случае чего свет врубится на полную мощность. Больше сквозь полупрозрачные стенки рассмотреть было нечего – снаружи явно было темнее.

«Витрина. Я – на витрине, как манекен в магазине! Значит, нас действительно продают. А мы даже не можем узнать, кто нас выберет. И когда!» – к горлу волной подкатила паника, но страха не было. Даже сердце лишь чуть-чуть ускорило ход. Видимо, успокоительный наркотик все еще действовал.

Ладно. Она все равно не сможет пока ничего изменить. Значит, надо взять себя в руки и подождать. Тем более что все равно ничего другого не остается.

«Стакан»-витрина был совершенно пуст, если не считать небольшой подставки, напоминающей барный табурет. Устав стоять, Надежда присела на него, опершись спиной о «стену» и приготовилась ждать.

Космический лайнер «Светлый Путь» совершал трансгалактический перелет и останавливался почти на всех встречных планетах, либо высаживая пассажиров, либо подбирая тех, кто купил билеты. Судя по маршруту следования, конечной остановки у него не имелось. Он двигался, описывая огромный эллипс, и должен был прилететь в исходную точку примерно через двести стандартных суток. То есть, вернуться на Гудзон тем же путем Рой, конечно, мог – если бы сперва согласился прожить на Аукционе эти двести дней, а потом еще около двухсот дней лететь на лайнере, дожидаясь, пока тот опишет круг. Пусть сейчас он и был свободным человеком, но так долго отсутствовать на планете не входило в его планы. Тем более, его ждет бригада. За восемь лет они успели стать друг другу настолько близкими, что у Роя было чувство, будто он оставил там родных братьев.

Сопровождавший его командир форта, майор Гравер тоже не мог надолго оставлять форт и вверенный ему гарнизон. Еще, чего доброго, случится что. А ему отвечать! Там, в форте, он был богом и царем. А все знают, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. Где этот Рим, Гравер не знал, но поговорка старая, значит, правдивая.

– Через пять дней мимо пролетает чартерный транспортник «Зеленый Луч», – сообщил он, изучив расписание. – Он проходит как раз мимо системы Гудзона. Я закажу на него билеты. У тебя пять дней. Ты знаешь, что делать?

Рой кивнул:

– Сначала в банк. Потом по магазинам.

– Не забудь заглянуть в бар. И расслабиться с девочками, – подмигнул майор. – А то ты их долго не увидишь… оторвись за всех!

Он ухмыльнулся, представляя себе ошарашенную физиономию мужика, и сам был порядком удивлен, когда Рой лишь пожал плечами, ничего не ответив. Да что этот каторжник себе позволяет? Как он смеет презрительно фыркать в ответ на его, майора Гравера, замечания?

Впрочем, здесь и сейчас ссориться с поселенцем не входило в планы командира форта. Не сейчас – это точно. Да и какой смысл? Они на пять дней оказались на Аукционе. Тут и без подобных шуточек есть, чем развлечься. А поиздеваться, подкалывая напарника, можно и на обратном пути – дескать, что же ты не всех девочек борделей перепробовал? Слабак!

Время в «стакане» тянулось неимоверно долго. Скоро Надежда устала просто стоять и сидеть. Она несколько раз прошлась туда-сюда – вернее, потопталась, разминая ноги. Потом потянулась, присела, покрутила плечами и бедрами, разминаясь. Вспомнились годы учебы, когда приходилось засиживаться над конспектами – тогда у нее также болела поясница и спина. Она, помнится, еще шутила тогда: «Верно говорят, что много будешь знать – скоро состаришься! Вот спину от учебы ломит, как у старой бабки!»

Нет, не вспоминать о прошлом. Его нет. И никогда не будет. Впереди только настоящее – то, которое закончится, когда ее выпустят из «стакана». Кстати, сколько она уже тут просидела? Часа три, не меньше. Есть хочется и пить. А еще – в уборную. Они что, уверены, что она – манекен, которому все равно, где и сколько торчать?

Надежда прислушалась. Снаружи была тишина, но женщина чувствовала – догадывалась – что тихо не просто так. На самой границе восприятия различалось мерное гудение каких-то генераторов. Видимо, тут есть установка, которая глушит звуки извне. Ведь если она на витрине, как обычный товар, то есть и покупатели. И они наверняка сейчас ходят с той стороны, рассматривают ее, обсуждают с продавцами достоинства и недостатки «экземпляров». Может, вот прямо сейчас за нее кто-то выписывает чек – или чем там в космосе расплачиваются? А может, магазин пока не открылся… Да нет, вряд ли. Наверняка, их запустили сюда непосредственно перед открытием. Красота, как говорила Ольга, товар скоропортящийся. Как бы узнать поточнее?

Неизвестность убивала. Вот это ожидание конца хуже смерти. Пусть бы уж что-то произошло!

Надежда прижалась лицом к стенке, закрыв голову с боков ладонями, чтобы лучше видеть, что происходит с той стороны. Что-то проясняется. Какие-то тени двигаются мимо. Силуэты… мама дорогая, да некоторые явно не гуманоиды! Вон шагает нечто, похожее на медведя. А с той стороны что-то… э-э… ползет? Господи, только попасть в рабство к разумным слизням не хватало!

«Мамочки, только не это!» – силуэт, похожий на вставшую на дыбы гусеницу – точнее рассмотреть не удалось – направился в ее сторону, и Надежда отпрянула. Почему-то захотелось перекреститься, и она еле подавила в себе порыв. Мама перед смертью стала очень религиозной, но дочь лишь скептически пожимала плечами – мол, это ты от страха. Правда, в церковь после смерти мамы ходила несколько раз…Но что теперь с того? Если бог и есть, то явно он не здесь.

«Гусеница», тем не менее, проползла мимо, и Надежда перевела дух. От облегчения колени подогнулись, и она опустилась на пол, устало прикрыв глаза.

Три дня пролетели, как один.

Ошеломленный Рой бродил по мегаполису, как потерянный, чувствуя себя чужим и лучше кого бы то ни было понимая значение словосочетания «каменные джунгли». Гудзон тоже был покрыт лесами – по всяком случае, та часть материка, где он жил. Там таилась своя жизнь, дикая, мало изученная. Несмотря на то, что планета двадцать лет, как вошла в состав империи, там даже вблизи фортов попадались новые виды зверей, птиц и растений. И открытым оставался вопрос по поводу местного населения. Кое-какие материальные свидетельства существования разумной жизни иногда находили, но вот тех, кто оставил все эти орудия труда и наскальную живопись – нет. Аборигены то ли вымерли, то ли переселились с этого материка куда подальше. За восемь лет, что Рой провел на Гудзоне, люди ни на шаг не продвинулись вперед в решении этой загадки, и сейчас мужчина чувствовал себя в городе, словно первопоселенец в джунглях. Кругом кипит жизнь, но она течет по своим законам, которые тебе не понятны и могут быть враждебны.

А ведь когда-то он был своим человеком в городе! Родился, рос и вырос в тех же условиях, что и окружающие его люди! Умел водить наземный транспорт и флайеры, разбирался в космической технике. У него было образование, работа, жена, друзья, коллеги и родственники. Нормальная жизнь. Потом она дала трещину, разделившись на «до» и «после». Тогда ему было тридцать лет. Сейчас – тридцать восемь. Но, пока он там управлял корчевальщиком, прокладывал дороги, строил форт, рубил беломры и разводил плантации, тут жизнь шла своим чередом. И Рой сообразил, что здорово отстал от нее. Эта вот кредитка – восемь лет назад таких еще не выпускали. Нет, будь у него несколько месяцев или даже пара недель, он бы сумел наверстать упущенное. Но времени до отлета оставалось чуть меньше двух суток, сорок пять местных часов. А надо было сделать еще два дела.

Разговор с бывшей женой он заказал еще на выходе из таможенного терминала, пока майор Гравер искал гостиницу. Он прекрасно помня, что дальняя связь с другими планетами потому и называется дальней, что ответа придется ждать несколько часов, а то и суток. Сам разговор при этом может тянуться несколько часов. Вернее, так было восемь лет назад и вряд ли что-то серьезно изменилось.

Он послал запрос по своему старому адресу, и ушел в банк обналичивать чек. Когда вернулся, стало ясно, что прогресс действительно не стоит на месте. Несмотря на то, что прошло всего три часа, ответ был уже готов. Короткая казенная отписка, что адресат выбыл.

Доплатив несколько кредиток, Рой послал повторный запрос – в справочную службу населения, чтобы его жену нашли через поисковик. Поиски заняли больше суток, несмотря на то, что обшарить следовало всего одну звездную систему, а не половину этого сектора Галактики, пока наконец не отыскался совпадающий по всем параметрам адресат. Еще несколько кредиток, перечисленных службе «Хакер-форева» – и вот он получил доступ к ее страничке в соцсети.

Абонент не был он-лайн, и Рой просто отправил ей сообщение. Что, мол, все-таки жив-здоров, чего и ей желает. Что прилетел на Аукцион на пару дней «в отпуск». Что интересуется новостями и вообще…Отправил и все оставшиеся дни ждал ответа. Межпланетный инфранет стоит баснословно дорого, но он все равно исправно дважды в сутки делал запрос.

Ответа не было.

Вторым незаконченным делом было приобретение…хм…женщины.

Проблема состояла в том, что приобрести ее можно было тремя путями, и у всех трех имелся существенный недостаток.

Во-первых, можно было жениться, но где за двое суток найдешь дурочку, готовую бросить цивилизацию со всеми ее благами и карьеру ради сомнительного счастья провести остаток дней на неосвоенной планете? Будь у него побольше времени, Рой бы так и поступил, но…

Во-вторых, можно женщину купить. Работорговля преследовалась по закону, но на самом деле преследовался не сам факт купли-продажи людей и нелюдей, а как раз те торговцы, которые нарушали торговые законы и попадались на этом. Например, торговали несовершеннолетними детьми, приписывая им лишние два-три года. Или продавали тех рабов, за которых уже внесен выкуп. Или продавали людей на органы, или подделывали документы, а также сбывали за полцены откровенный брак – больных, калек или свежие трупы. Естественно, нельзя было продавать женщин с планеты Старая Земля или продавать рабов оптовыми партиями больше пяти десяти голов… Существовали и ограничения на торговлю ксеносами – у одних рас нормой было продавать не достигших зрелости особей или особей так называемого среднего пола, а другие готовы были порвать всех за попытку украсть одну личинку, зато «лишних» самцов и самок сбывали направо и налево. И так далее. При этом многие государства не просто смотрели сквозь пальцы на торговлю живым товаром, но и вовсю практиковали так называемое государственное рабство, когда рабами объявлялись военнопленные или заключенные. На Аукционе, кстати, находился один из самых больших в этой ветви галактики рынков рабов. Неофициальный, разумеется, ибо кто же признается? Но уж если покупать рабыню, то только у официальных представителей – купленный из-под полы товар обойдется дешевле, но в случае столкновения с полицией за такую рабыню Рой отделается чисто символическим штрафом. А если попадется с нелегальным товаром, то, учитывая его прошлое, может попасть в тюрьму как сообщник.

Всех этих проблем можно было избежать, если купить киборга. Списанные киборги часто поступали в продажу, но и тут надо было смотреть, как бы не наткнуться на торговцев краденым. Да и продадут, скорее всего, устаревшую модель, у которой будет всего одна-две рабочие функции и истекший срок годности.

Так что, куда ни кинь, всюду проблемы.

Обуреваемый этими невеселыми мыслями, Рой решил побродить по торговым кварталам. Здесь супермаркеты – многоэтажные кубы из стекла, пластика и металла – соседствовали с крохотными частными магазинчиками, складами, мастерскими, стоянками наземного и воздушного транспорта и кафе-закусочными. Всюду толпился народ – от местных обывателей до приезжих. Последних отличала суетливость – они боялись заблудиться и забыть что-либо купить. Они же чаще всего заходили в крошечные магазинчики.

Рой шел, совершенно ошалелый. Его давила к земле вся эта суета, рокот моторов, вспышки рекламных огней, движение, краски, запахи и потоки воздуха, вырывающиеся из труб кондиционеров. С каждой минутой все сильнее хотелось обратно, на Гудзон. В тишину, прохладу, одиночество. Когда-то он мечтал вернуться в большой мир. Глупец. Что он здесь забыл?

На перекрестке стояла тумба-справочная. Помявшись, Рой подошел. Ввел запрос «живой товар».

– Услуга платная, – предупредил механический голос. – Десять кредиток и пять за дополнительный оптимальный маршрут. Желаете продолжать?

– Желаю, – он нажал соответствующую клавишу.

– Оплата производится кредитами или наличными?

– Наличными, – он сразу по прилету обналичил чек и уже успел потратить часть сбережений, накупив аккумуляторов, пищевых концентратов, запчастей и кое-каких бытовых мелочей.

– Тогда будьте любезны вставить купюру в купюроприемник. Автомат сдачи не выдает, – любезно сообщил механический голос.

Едва Рой выполнил требование, как на табло высветилось аж шестнадцать ссылок – адреса, по которым можно было купить живой товар. Увы, девять из них торговали домашними животными, еще в двух местах речь шла о ксеносах. Еще одна ссылка оказалась заблокирована, но четыре оставшихся…

– «Тотальная распродажа. Полная ликвидация коллекции. Скидки. Цены снижены. Только сертифицированный товар. Прекрасно обученные рабыни от лучших производителей. Широчайший спектр услуг и способностей. Количество товара ограничено», – прочитал он самое яркое из объявлений. – Это. И еще…– наугад ткнул пальцем, – вот эти два.

– Вычисляю оптимальный маршрут, – сообщил компьютер. – Будьте любезны оплатить распечатку.

Рой оплатил и внимательно посмотрел на полупрозрачный лист, на котором были отмечены нужные точки. Одна из них оказалась совсем рядом – пройти вперед до первого же поворота направо, а там через три дома в полуподвале четвертого и располагалась та самая «тотальная распродажа».

Добравшись до нужной точки, он почувствовал неладное. Сообщение о полной ликвидации и сниженных ценах наводило на мысль о расформировании магазина. Но приземистое здание с широко распахнутыми дверями не производило впечатления фирмы на грани банкротства. Здесь все говорило если не о достатке, то об устойчивом равновесии. Фойе с кондиционером и указателями, эскалаторы, блеск и чистота, негромкая этническая музыка, ароматы благовоний.

– Что желаете? – мило улыбнулась крошка на ресепшене. По хрупкому сложению и кремового цвета коже Рой опознал юми – одну из двух разумных рас этой системы.

– У вас тут ликвидация коллекции… женщины, – сказал мужчина, ткнув пальцем в распечатку. – Человеческие.

– Второй этаж, третий зал. Прямо до эскалатора, а потом следуйте за стрелкой-указателем, – ответила ему юми. – Вам повезло. Начало акции сегодня, вам предоставляется самый большой выбор.

Добравшись до третьего зала, Рой понял, что не он один узнал о рекламной акции. Между прозрачными витринами, за которыми были выставлены девушки, судя по цвету кожи, четырех разных рас, прохаживалось десятка полтора людей и несколько ксеносов. Мелькали менеджеры-юми. Прямо перед Роем один менеджер как раз оформлял для трех гигантов-веганцев покупку невысокой прекрасно сложенной девушки с длинными черными волосами. Еще одну, высокую худощавую блондинку, сквозь стекло осматривал какой-то человек. Выражение его лица Рою не слишком понравилось, но подскочившему к нему юми на мимику людей было наплевать, и он начал торг.

Рой пошел по залу. Несколько витрин оказались пустыми, в четырех обнаружились мутантки.

– Что-нибудь желаете? – рядом материализовался менеджер-юми.

– Да. Мне нужна женщина.

– Вы очень удачно зашли. Сегодня мы производим тотальную распродажу. У нас большой выбор. Есть профи и даже земного типа! – он заговорщически подмигнул. – У вас есть конкретные пожелания? Рост, фигура, цвет кожных покровов, волос…

– Э-э…мне как-то… Пусть она будет просто красивой.

Юми растерянно мигнул. Понятия о красоте каждая раса имела свои. Даже среди людей не было единодушия, что говорить о представителях других племен!

– Уточните параметры, – тем не менее менеджер схватился за планшет.

– Я могу посмотреть каталог? – нашелся Рой, и уже минуту спустя стал обладателем целой папки файлов. Некоторые, правда, оказались заблокированы – этих девушек уже купили. В конце концов, он выбрал нескольких.

– О, у вас есть определенные требования к фенотипу моделей, – покивал головой юми.

Сначала Рой хотел возмутиться, но потом присмотрелся и понял, что менеджер был прав – он невольно выбирает тот же тип, что и у его жены – фигура, вес, черты лица, цвет волос…

Нет, ну ее к черту! Бегло окинул взглядом остальных и наугад ткнул пальцем в картинку, которая не имела с его бывшей ничего общего:

– Эту. И… вот еще ее.

– Прекрасный выбор, – обрадовался менеджер. – Прошу посмотреть товар!

Он энергично поволок человека к дальним витринам, но Рой внезапно словно споткнулся.

В отличие от большинства девушек, эта сидела на полу, прижавшись боком к прозрачной стенке и слегка откинув назад голову. Лицо ее было спокойным, даже каким-то умиротворенным. Руки лежали на коленях. Темно-русые волосы слабо вились и падали на плечи. Длиной они были где-то до лопаток или чуть-чуть ниже, а впереди доставали до сосков крупной красивой груди. И в отличие от остальных девушек она была… как бы это помягче сказать… не самая юная. Но ее лицо… ее фигура… Рой поймал себя на мысли, что хочет увидеть, какого цвета ее глаза.

– Эта.

– Но вы выбрали других. Они чуть дальше по ходу, а…

– Сначала эту. Если… она еще не продана.

Менеджер сверился с планшетом.

– Номер 22-14, – нашел он. – Нет, еще не продан. Показать?

– Да.

Наверное, Надежда все-таки задремала, потому что яркий свет, внезапно озаривший ее «стакан», напугал женщину. Она резко выпрямилась, распахнув глаза. Что происходило снаружи, за полупрозрачными стенами, ей по-прежнему было не видно, но она каким-то чутьем угадала, что не стоит оставаться на месте. Женщина встала, озираясь по сторонам и чувствуя, что на нее смотрят. Ощущение пристального взгляда было таким сильным, что она невольно сделала шаг вперед.

Тишина. Откуда-то смутно доносились звуки – шорох, гудение автоматики, отголоски чьих-то речей.

А еще минуты две или три спустя за ее спиной тихо отъехала часть стенки «стакана». И один из охранников махнул рукой:

– Иди сюда!

Бросив последний раз взгляд на переднюю «стенку», за которой только что совершилось нечто важное, Надежда осторожно спустилась с невысоких ступеней. Ей внезапно почему-то стало очень холодно и неудобно под взглядами мужчин, и она с благодарностью приняла короткий обтягивающий комбинезон до колен, а также широкую накидку, похожую на средневековый плащ. Обуться ей не предложили, и она с тревогой переминалась с ноги на ногу, поджимая пальцы.

На ее запястье защелкнули прозрачный браслет, внутри которого время от времени пробегала синяя искорка. Второй такой же браслет был у охранника, и тот продемонстрировал его женщине с решительным:

– Нельзя!

– Да, – ответила она вслух, памятуя, что должна практиковаться в языке. С тех пор, как ей вживили транслятор в ухо и модулятор в голосовые связки, особой практики не было. Женщина заучила всего десятка-полтора слов и научилась понимать примерно столько же. Остальное без приборов для нее по-прежнему звучало невнятной тарабарщиной.

– Иди, – охранник двумя пальцами изобразил переступающие ноги.

Она пошла.

Ее не вывели в зал. Провели какими-то подсобными помещениями и втолкнули в офис, где над столом склонились трое. Кремовокожий низкорослый инопланетянин и два человека. У одного был слабый лиловый оттенок кожи, но судя по чертам лица, это был землянин. Второй…

Второй резко выпрямился и уставился на нее.

Высокий, выше всех, включая рослого охранника, он не производил впечатления великана – просто кремовокожий менеджер и землянин сами по себе были маленького роста. Его фигура больше наводила на мысль о тяжелоатлетах и вольных борцах, чем о капитанах межзвездных кораблей – трудно было бы представить, что этот тип мог втиснуться в кресло пилота. Хотя много ли она видела этих самых кресел? Темноволосый, слегка смуглый, чертами лица чем-то напоминавший Надежде индейцев из приключенческих фильмов, он был одет во что-то… хм… будем считать это костюмом, слегка скрывавшим фигуру и делавшим ее чуть расплывчатой.

– Эта, – послышался голос менеджера. – Желаете проверить качество товара?

Сообразив, что именно подсказал транслятор, Надежда невольно задержала дыхание. Значит, вот он, ее хозяин? Тот, кто ее… купил? Ну да. Она бросила взгляд на стол. О местной технике женщина имела весьма смутное представление, но сообразила, что вот этот прямоугольник, висевший над столом на гибкой подставке, наверняка компьютер. А что клавиатуры нет – так мало ли, какие у них тут технологии. Может быть, сенсорные или – чем биоинжерения не шутит! – информация напрямую транслируется с кончиков пальцев через особые гаджеты, подобные ее транслятору. Или вовсе голосовая команда.

Мужчина шагнул к ней, и Надежда невольно попятилась. Широкая ладонь легла ей на плечо, слегка сжала, заставив повернуться одним боком, потом другим. Затем твердые пальцы – кем же он работает, раз у него не руки, а какие-то клещи! – ухватили ее подбородок, заставив вздернуть голову. Взгляды их встретились. Вопреки предчувствию и расхожему мнению, Надежда не увидела в глазах незнакомца ни страсти, ни ненависти, ни каких бы то ни было чувств. Только спокойствие и…довольство.

Да, он явно был доволен, хотя и старался это скрыть.

– Она совершенно здорова! – вылез менеджер. – Вам выдадут сертификат качества. Гарантийный срок – тридцать шесть стандартных лунных месяца. Если в течение этого времени выявятся неполадки в функционировании ее организма, вы можете обратиться в фирму, и вам предоставят другой… другую женщину по гарантии. Или вернут полную стоимость покупки!

Транслятор добросовестно перевел и эту фразу, и Надежда прикусила губу. «Неполадки в функционировании ее организма»! «Сертификат качества!» Гарантии… Как будто она – бытовая техника, нечто среднее между кухонным комбайном и стиральной машиной. Хотя, если подумать, большинство ее замужних современниц как раз так и воспринимаются мужьями. По крайней мере, ее бывший муж так и считал. И сейчас, по сути дела, произошло то же самое, что происходит в любом ЗАГСЕ любого города Земли. Только тут сделка совершается открыто, не завуалированная чувствами и не задрапированная внешним блеском свадьбы.

Она попыталась подавить в себе горькое чувство разочарования, и неожиданно ощутила, как рука на ее плече напряглась снова. Ну как же! «Хозяин» все еще рассматривал ее и наверняка заметил выражение ее лица! Интересно, как на этой планете поступают с «вышедшей из строя бытовой техникой»? Попросит сразу обменять на другой экземпляр по гарантии или…

– Нет, – в это коротенькое слово мужчина ухитрился вложить столько разных оттенков, что Надежда с удивлением воззрилась на него. – Я ее беру.

– Тогда… приступим к оформлению сделки.

Из щели в столе выскочил пластиковый прямоугольник, расписанный какими-то знаками. Надежду не пригласили подойти, и она почти ничего не видела. Заметила лишь, что все трое – землянин, кремовокожий менеджер и покупатель – поставили оттиск большого пальца внизу документа, затем поколдовали над экраном компьютера, отказавшегося обычным сенсорным, после чего в ту же щель одна за другой были вставлены несколько небольших, около дюйма, карточек. На замену им появился еще один прямоугольник, затем на запястье незнакомца пискнул какой-то прибор, похожий на наручные часы, и землянин привстал, протягивая руку в старинном жесте пожатия:

– Поздравляю с удачной покупкой. Надеюсь, вы останетесь довольны. Если же возникнут какие-то проблемы, вы всегда можете обратиться в нашу фирму…

– Не возникнут.

Голос у него был сухой, деловой. Люди, которые говорят такими короткими, словно обрубленными, фразами, точно не способны к произнесению пространных монологов, терпеть не могут красивых слов и совершенно не понимают поэзию.

– Может быть, – вылез вперед кремовокожий менеджер, – вы не откажетесь приобрести инструкцию…

– Нет.

– В таком случае… прошу.

Охранник, приведший сюда женщину, передал незнакомцу браслет, точную копию того, что красовался на ее запястье. Мужчина с трудом натянул его на свою руку, покрутил кистью, словно браслет ее немилосердно давил, но ничего не сказал. Только кивнул, сгреб со стола все, что там было, сунув в сумку на боку и, как ни в чем не бывало, кивнул Надежде:

– Пошли.

Вот и все. Свершилось. Она стала собственностью какого-то человека, который даже не обращал на нее внимания!

«Собственно, чего ты хотела? – попробовала уговорить себя женщина. – Это только в книжках чувства рабыни имеют какое-то значение. В жизни все иначе. Тебе с самого начала дали понять, что ты – рабыня, живой товар. Что тебя продадут, как и всех остальных землянок. Ты практически с этим смирилась, тем более что все равно в этом мире тебе в одиночку не выжить. Ни денег, ни знания языка, ни документов, ни даже профессии, кроме самой древней…Да и то, наверняка тут такая конкуренция! У них, может, давно в ходу виртуальный секс! Тогда зачем ему нужна женщина? Тот мелкий что-то говорил о физическом здоровье… Господи, неужели он – владелец подпольных гладиаторских боев?» – Надежда представила себя в кожаных доспехах с допотопным холодным оружием, сражающуюся на арене с другой такой же бойчихой. Картинка сильно напоминала сценки из жизни Древнего Рима и некоторых фантастических книг и фильмов. Почему-то каждый второй землянин, попавший в мир будущего, в этих фильмах и книгах становится гладиатором. Либо это мечта и тоска определенного типа мужчин по «настоящей жизни», либо у них тут все настолько слабые, что физическая сила воспринимается, как атавизм. Хотя… она покосилась на своего спутника… Ее «хозяин» не производит впечатления офисного мальчика. Скорее, он мог бы являться этим бывшим гладиатором, слегка растерявшим форму, но еще помнивший, как надо сражаться.

И все-таки, что ее ждет?

Рой исподтишка косился на идущую рядом с ним женщину. Она была красива. Не той утонченной, изысканной и малость изнеженной красотой, какой блистала его жена, а красива изначально. Видно, что она такой и родилась, а не сделана умелыми руками пластических хирургов, визажистов и косметологов. Чуть выше среднего роста, хорошо сложенная, с развитой фигурой, правильными чертами лица. А ее глаза… Когда он взял ее за подбородок, заставив поднять лицо, его больше интересовал цвет ее глаз, чем их выражение.

Серые. Они у нее серые. И не просто пепельного цвета, а с тонким голубым ободком вокруг зрачка и слабым оттенком голубизны. Было в них что-то глубокое, как в небе, на которое смотришь – и мысленно переносишься в иные миры. Мир в женских глазах… Бывает же!

А еще у нее нет страха. Нет, она боялась – это ощущалось всеми порами кожи – но при этом умело сдерживала свои чувства. Может быть, и приживется.

Они выбрались на улицу, и женщина вздрогнула, невольно отступив назад. «Испугалась!» – подумал Рой, но тут она, наоборот, качнулась вперед, озираясь по сторонам с таким видом, словно впервые увидела окружающий мир. Дома, улицы, парящие над головой рекламные щиты и указатели, толпу разномастных пешеходов, наземные и воздушные машины… Рой вспомнил, как сам, сойдя после восьми лет практически полной изоляции и жизни в глуши Гудзона, первое время шарахался от каждого движения и пугался каждого звука. Он даже сейчас, почти четверо суток спустя, не привык к суете большого города и ждал того момента, когда вернется на свою дикую неосвоенную планету. Эта женщина точно такая же. Она, как и он, чужая этому яркому, шумному, сложному цивилизованному миру. И он по-новому, с интересом посмотрел на свое приобретение.

Надежда почувствовала его взгляд. Обернулась. Встретила взгляд купившего ее мужчины. Взгляд пытливый, изучающий. Так смотрят на диковинного зверька, ожидая, что тот выкинет. Конечно, она могла ошибаться – кто их, этих инопланетян, знает! – и на всякий случай опустила глаза. Как сказать: «Простите!» – она не знала.

– Пошли.

Он потянул ее за руку. Кисть сдавило как в клещах, одновременно горячая волна прошла по телу. Надежда покачнулась, едва не теряя сознание, но стоило ей сделать шаг вслед за мужчиной, как неприятные ощущения пропали. Браслет! Это он так действует! Наверное, в эту пару артефактов встроены датчики, которые срабатывают на определенном расстоянии. Или он каким-то образом обрабатывает словесные команды владельца и реагирует в случае, если она их не исполняет. Надо будет выяснить. Вдруг окажется, что она до скончания века обречена таскаться по пятам за этим типом!

Однако не пойти она не могла, хотя шагать было неудобно. И вовсе не потому, что от долгого сидения затекли ноги. Просто за последние дни Надежда так привыкла ходить босиком, что прикосновение здешнего дорожного покрытия – не привычный асфальт, а что-то другое! – заставило ее напрячься. Чуть шершавая поверхность так странно щекотала пятки…

Он опять что-то почувствовал. Оглянулся на ходу, смерил женщину долгим взглядом и по тому, как он задержал взор на ее босых ногах, Надежда догадалась, что он все понял. Вернее, поняла, что он обо всем догадался, потому что остановился и махнул рукой проносящемуся мимо флайеру:

– Сюда.