Одна ночь

1

— Восемнадцать? Я не ослышался? — Обычная невозмутимость покинула Филипа. Вскочив с кресла перед камином, в котором собирался скоротать вечер за книгой, он гневно уставился на брата. — Ты соблазнил восемнадцатилетнюю девушку, а теперь приходишь ко мне и сообщаешь, что она беременна? Ну, знаешь, всякого я мог от тебя ожидать, но такого…

Крис не отрывал глаз от пола. Приходилось признать, что у брата были все причины сердиться. Тем более что и в прошлом, пусть и давнем, он доставил ему немало неприятностей. Но сейчас, пожалуй, дело и впрямь зашло слишком далеко.

— Понимаешь, — только и нашелся сказать незадачливый юнец, — она… она очень взрослая для своих лет.

— Взрослая?!

Казалось, гнев Филипа остыл так же быстро, как и вспыхнул. Опустившись обратно в кресло, старший брат спокойно, чуть ли не безразлично рассматривал младшего. Однако этого спокойствия Крис боялся куда больше, чем самой яростной вспышки негодования. Он слишком хорошо знал, каким опасным могло быть пламя, до поры до времени таящееся в холодных серых глазах.

Тряхнув головой, Крис попытался ответить брату таким же самоуверенным и спокойным взглядом, но ничего не вышло. Перед кем другим еще можно было бы оправдаться, объяснить, как сильно и страстно влюблен, как прилив чувств заставил напрочь позабыть об осторожности. Но Крис прекрасно знал: нечего и пытаться разжалобить Филипа, воззвать к его доброму сердцу. Филип тверд как сталь и столь же неумолим.

Пауза затягивалась. Наконец младший из братьев не выдержал.

— Ну ладно, — взмолился он, — хватит! Скажи хоть что-нибудь. Обругай меня, назови идиотом на худой конец! Только не молчи!

— К чему тратить слова на то, что и так очевидно? — Холодный, презрительный голос таил больше угрозы, чем любой крик. — Давай лучше выкладывай всю историю от начала и до конца.

С трудом подавляя злость, Филип молча слушал брата, и в груди его все сильней закипал гнев. Ну надо же было Крису оказаться таким безмозглым и безответственным остолопом! И то, что этот безмозглый и безответственный остолоп еще не разучился краснеть, ничуть не умаляло его вины.

— Послушай, может пойдешь со мной к маме и папе, когда я буду им все рассказывать? — предложила Сара, рассеянно слизывая пенки с варенья, которое варила хозяйственная Ноэль. — Вдруг они расшумятся, а ты как раз их и успокоишь.

Однако Ноэль ни в коей степени не разделяла оптимизма сестры. Задорная хохотушка Сара была любимицей родителей — зеницей ока, поздним ненаглядным ребенком, совершенством во всех отношениях. Девять из десяти детей в подобных условиях выросли бы избалованными эгоистами, но Сара от природы оказалась такой умной, доброй и ласковой, что счастливо избежала подобной участи. Единственное, что можно было, пожалуй, поставить ей в упрек, — это излишнюю порывистость, но сама эта порывистость являлась частью очарования девушки.

— Если расшумятся, говоришь? Боюсь, ты и не представляешь, какая буря тебя ждет, — предупредила Ноэль.

— Да, ты умеешь утешить, — обиженно надула губы сестра.

Однако ее укоряющий взор не достиг цели — Ноэль уже снова смотрела в окно кухни на лужайку, где играла ее маленькая дочь. Ветер ласково ерошил золотистые локоны девочки. С сосредоточенной рожицей малышка поливала из игрушечной лейки клумбу с цветами. Правда вода щедро заливала не столько цветы, сколько все вокруг, а больше всего — саму Бетси. По лицу Ноэль невольно расплылась блаженная улыбка. Возможно, она была пристрастна, как и все родители, но одно знала твердо — на свет еще не рождалось второго такого чудесного ребенка!

Опустошив лейку, малышка примчалась в кухню набрать воды снова. Ноэль попыталась было переключить внимание дочки на какую-нибудь другую игру, но Бетси упрямо помотала головой и снова убежала в сад. В свои три года она уже прекрасно знала чего хочет и умела этого добиваться.

Ноэль слегка нахмурилась.

— Да не волнуйся ты, — успокоила ее сестра.

Не простудится твоя ненаглядная, На улице совсем тепло. К тому же Бетси — вся в Роналда. А он никогда не простужался, сам же говорил.

Но Ноэль-то прекрасно помнила, как в первую же их совместную поездку после медового месяца — тогда они отправились на озеро Эри, — Роналд умудрился в два счета промокнуть, после чего неделю кашлял и шмыгал носом.

Она снова повернулась к Саре.

— Не хочется тебе этого говорить, но лучше сразу распростись с напрасными надеждами. Слез и причитаний на добрую неделю хватит. Это в лучшем случае.

Ноэль утешающе потрепала сестру по плечу. До сих пор той не приходилось переживать неприятности серьезней, чем разбитые коленки или плохая оценка в школе, поэтому Сара просто не подозревала, что ее ожидает.

— Родители до сих пор боятся отпустить тебя одну вечером гулять. А тут вдруг выяснится, что ты ждешь ребенка. И как, по-твоему, они отреагируют?

— Уж не предлагаешь ли ты мне избавиться от малыша? — возмутилась Сара, испепеляя взглядом сестру. — Тебе бы понравилось, если бы кто-то посоветовал сделать аборт, когда ты ждала Бетси? Ты ведь тоже мать-одиночка. Роналд-то тогда уже умер… — Устыдившись собственных слов, она не договорила фразу. — Прости.

— Ты меня ничуть не обидела, это ведь чистая правда, — невозмутимо пожала плечами Ноэль. — А, значит, я лучше любого знаю, как нелегко растить ребенка одной. Знаешь ли ты, как мне недоставало помощи и поддержки близкого человека все эти годы?

Ноэль прикусила губу. Стоило ли давать выход давно затаенным чувствам? И с чего это ее вдруг прорвало? Однако при взгляде на потрясенное лицо сестры она едва сдержала улыбку.

— Ой, я и не думала… — растерянно протянула Сара. — Мне казалось, ты так здорово со всем справляешься.

— Ну да, справляюсь, — подтвердила Ноэль. — Но это вовсе не значит, что мне не хотелось бы порой поделить с кем-нибудь груз ответственности. И учти, благодаря Роналду я вполне материально обеспечена. А тебе я вовсе не предлагаю избавиться от ребенка… просто хочу, чтобы ты хорошенько все взвесила и обдумала.

В глазах сестры Сара читала безграничную любовь и сочувствие.

— Прости, я погорячилась, — с вялой полуулыбкой призналась она.

— А тебе придется воспитывать ребенка в одиночку? — осторожно спросила Ноэль.

Сара пожала плечами.

— Вообще-то Крис собирается сделать меня честной женщиной.

— То есть жениться? А ты как будто и не рада?

— Чему радоваться? Это он теперь так говорит. А поначалу хотел, чтобы… чтобы я… Ну, ты сама понимаешь. — Бледные щеки Сары заалели. — Наверное, я поэтому так восприняла твои слова, — вздохнула она. — Понимаешь, он утверждает, что любит меня…

Но в голосе ее слышались нотки сомнения.

— А ты-то сама его любишь? — спросила Ноэль напрямик.

— Раньше думала, что люблю. А теперь даже и не знаю. Представляешь, в результате мне еще пришлось его утешать. А я всегда думала, он более… ну, сильный, что ли.

«Нашла сильного!» — хотела уже пренебрежителыю бросить Ноэль, но сдержалась. Ей-то легко судить с позиции своих двадцати восьми лет. А Саре всего восемнадцать. Да она и не единственная, кто купился на чары смазливого юнца. В их городке все считали, что второго такого красавчика и умницу еще поискать.

— Он казался мне таким надежным, таким правильным… — При взгляде на убитое лицо Сары у Ноэль защемило сердце. — А теперь его больше всего волную не я, не мои чувства и переживания, а как бы его драгоценный братец чего не сказал!

Сара немного помолчала, а потом тряхнула головой и слабо улыбнулась.

— Представляю, как глупо все это звучит. Сама не знаю, чего я хочу. Хотя нет, пожалуй, знаю. Наверное, в глубине души я надеялась обрести в нем второго Роналда. Я всегда восхищалась твоим мужем, он казался мне идеальным спутником жизни. Вы с ним вообще были чудесной парой.

Увидев, как по лицу сестры скользнула тень, Сара тотчас же раскаялась в неосторожных словах. Зачем было лишний раз напоминать об утрате?

— Но у тебя хоть осталась Бетси, — неловко попыталась она смягчить удар. — Знаешь, она с каждым днем становится все больше похожа на отца.

— Да, все так говорят, — согласилась Ноэль, глядя на дочь.

Если память не сыграла с ней злую шутку, то Бетси была копией своего отца — те же огромные синие глаза, те же чуть вьющиеся волосы оттенка спелой пшеницы.

— Ну как, пойдешь со мной? Для моральной поддержки?

— Куда же я денусь? — невесело улыбнулась Ноэль.

Она прекрасно понимала, что в ближайшие недели ей придется только и делать, что усмирять бури, грозящие сотрясти основы семейного благополучия.

Телефон зазвонил, когда она меньше всего этого ждала.

— Миссис Ленард?

От изумления Ноэль онемела. Этот голос… глубокий, звучный, мужественный… Не дождавшись ответа, мужчина снова повторил ее имя — на этот раз с явственным оттенком нетерпения. Ноэль попыталась взять себя в руки. Сходство было просто потрясающим, но мало ли на свете похожих голосов.

— Да, это Ноэль Ленард.

— С вами говорит Филип Нейчел… брат Криса…

Странно! С какой стати он вдруг позвонил ей?

— Нам надо поговорить, — продолжал мистер Нейчел.

— О чем?

В трубке воцарилось молчание, как будто вопрос поставил мистера Нейчела в тупик. Наконец он ответил:

— Скажите, считаете ли вы, что Мой брат должен жениться на вашей сестре?

Он говорил так спокойно, будто обсуждал какой-то сугубо деловой вопрос. Ноэль возмутилась. В конце-то концов не его это дело да и не ее, к слову сказать. Пусть так и знает.

— Нет! — отрезала она.

— Вот как? Интересно. Знаете, я остановился в «Льве и Короне»…

Последний раз Ноэль была в этом отеле незадолго до смерти мужа — они праздновали годовщину свадьбы. Именно тогда Роналд напился и признался ей в том, что…

— Не могли бы вы встретиться там со мной за ланчем?

— Не знаю… Нет… Мне не с кем оставить дочку, — растерянно пробормотала Ноэль, презирая себя за то, что так мямлит.

Но столько воспоминаний пробудил в ней этот тягучий, глубокий голос. А она-то думала, что сумела все забыть.

— Отлично, тогда я сам к вам заеду.

— Вы же не знаете, где я живу, — попыталась возразить Ноэль.

— Почему это? Прекрасно знаю, миссис Ленард.

Слова эти прозвучали так многозначительно, будто Филипу Нейчелу было известно про нее не только, где она живет, но и многое, многое другое. Положив трубку, Ноэль так и осталась стоять возле телефона в полном недоумении.

Сама-то она знала о своем недавнем собеседнике не в пример меньше. Только то, что и остальные жители их захолустного городка: Филип Нейчел — финансовый магнат, приехавший сюда из Нью-Йорка строить фабрику. Сейчас местные жители разделились на два лагеря — приверженцы строительства и противники. Но и те и другие отдавали дань уважения целеустремленности молодого предпринимателя, его несгибаемой силе воли и деловой хватке. О душевных же качествах Филипа Ноэль знала еще меньше, да и то со слов Сары, которая в свою очередь лишь повторяла за Крисом.

А тот, похоже, взирал на старшего брата, как на сверхчеловека. Да что там сверхчеловека — как на божество, напрочь лишенное человеческих слабостей! Судя по всему, подумала Ноэль, мне придется иметь дело с тираном и деспотом, не привыкшим считаться с чужим мнением.

Кстати, интересно, принято ли предлагать тиранам чай? А варенье? Она усмехнулась. Небось, гость из Нью-Йорка с презрением отвернется от столь простого и неизысканного угощения.

— Домашние же пирожки ему и подавно есть не захочется, — сообщила она Бетси, которая, полив в саду все, что только можно, крутилась возле стола в надежде получить что-нибудь вкусненькое. — А вот вам, мисс, пора баиньки.

Уложив малышку, Ноэль принялась наспех наводить порядок. Собирая раскиданные по всей кухне игрушки, она продолжала думать о своем.

Так что же все-таки за человек, этот Филип Нейчел? Хотя сама Ноэль считала Криса весьма неподходящим кандидатом в женихи Саре, но мысль о том, что и Нейчел того же мнения, ее возмутила. Любопытно, что им движет? Защищает семейные миллионы от посягательств малолетней авантюристки?

Убравшись, молодая женщина подошла к зеркалу. Гибкий стан, длинные стройные ноги, рассыпавшиеся по плечам бронзово-рыжие пряди… Она знала, что когда-то была прехорошенькой, многие даже считали ее настоящей красавицей. Собственно говоря, с тех пор ничего не изменилось, вот только собственная внешность ее уже не интересовала. После смерти мужа и рождения дочери Ноэль перестала смотреть на себя, как на женщину красивую и желанную. Теперь она была лишь матерью Бетси.

Удостоив беглым взглядом свой наряд — старенькие шорты и выцветшую футболку, — Ноэль решила, что незваный гость наверняка не подумает, будто она хочет произвести на него впечатление. Вот и славно!

Раздался короткий, требовательный звонок. В любой другой раз Ноэль продержала бы этого Нейчела подольше за дверью — пусть не думает, будто здесь его ждут не дождутся. Но Бетси спала, а посему молодая женщина поспешила открыть… И схватившись за сердце, беспомощно покачала головой, словно пытаясь отрицать очевидное.

Какое-то время спустя Ноэль осознала, что лежит на полу прихожей. Дверной проем был пуст — наверное, она стала жертвой галлюцинации. Однако через секунду выяснилось, что если все это и галлюцинация, то затяжная.

— И часто вы падаете в обморок? — поинтересовался глубокий звучный голос у нее над головой.

Оказалось, что владелец этого голоса стоит на коленях возле Ноэль. Проклятое наваждение! Будет ли ему конец? Растерянная, ошеломленная Ноэль не нашла ничего лучшего, чем огрызнуться:

— Я у себя дома. Хочу падать в обморок — и падаю.

— В самом деле?

— Вообще-то, — заявила она на редкость непоследовательно, — со мной такое впервые.

Хотя, если задуматься, один раз Ноэль уже чуть не потеряла сознание, но не от потрясения, а от невыносимого наслаждения. Интересно, помнит ли он? Глаза их встретились. Да, помнит!

— Похоже, — простонала Ноэль, все еще не в силах подняться, — мне уже поздно притворяться, будто я вас первый раз в жизни вижу. Она попыталась сопроводить слова иронической улыбкой, но губы отказались повиноваться. Не решаясь взглянуть в лицо вошедшему, она бесцельно блуждала взглядом по его костюму и ботинкам. Стройную мускулистую фигуру «тирана и деспота» облекала отлично сшитая летняя пара, да и ботинки были ручной работы. Ноэль созерцала эти ботинки, словно в жизни не видела ничего интереснее.

— Признаться, впервые женщина падает к моим ногам в буквальном смысле слова, — небрежно заметил мужчина.

Неправда. Ноэль покраснела от стыда, вспомнив, что в прошлую их встречу она, можно сказать, тоже упала к его ногам. До сих пор при воспоминаниях об этом сердце ее начинало биться чаще, а кровь — быстрее бежать по жилам.

— Ладно, я и без вас знаю, что выгляжу сейчас полной идиоткой.

Ноэль с независимым видом одним упругим движением поднялась с пола. Филип — как странно было теперь, через четыре года, узнать его имя — машинально протянул руку, чтобы помочь, но женщина гордо отказалась.

— Вы просто-напросто застали меня врасплох, — заявила она.

Порой, вспоминая ту ночь, Ноэль гадала: а что будет, если пути их снова пересекутся? Узнает ли он ее? Почувствует ли она вновь то неизъяснимое влечение, что толкнуло ее тогда в его объятия? Но, говорила она себе, все эти раздумья лишь праздное любопытство. Разве такая встреча возможна? И вот вам, пожалуйста! О, Боже, взмолилась Ноэль, и почему это должно было случиться со мной?

Ей частенько казалось, что она невольно преувеличивает в памяти достоинства этого человека. Разве мужчина может быть так сногсшибательно красив, как он ей запомнился? Но, оказывается, память ничего не приукрасила, скорее наоборот. Реальность была куда более впечатляющей, чем любые воспоминания…

На первый взгляд Филип поразительно напоминал Роналда — та же стать, тот же тип лица. Именно это и привлекло ее внимание при первой их встрече. Но отнюдь не простое сходство с погибшим мужем стало причиной того, что произошло незабываемой ночью.

Хотя Роналд был так же высок и широкоплеч, как Филип, последние несколько лет жизни он не знал физических упражнений более изнурительных, чем партия-другая в настольный теннис, да и то по большим праздникам. А вот пиво пил каждый день, причем в количествах немереных. Неудивительно, что в результате он обзавелся внушительным брюшком.

Филипа же представить с брюшком было просто немыслимо. Плоский живот, узкие, стройные бедра, литые мускулы… Поймав себя на крамольных мыслях, Ноэль вздрогнула и отвела глаза.

— Вы знали, знали, да? — внезапно проснулось в ней жгучее подозрение.

— Знал? О чем? С кем тут встречусь? — Резкий, отрывистый смех был подобен ударам бича. — Тебе любопытно узнать, потратил ли я прошедшие годы на бесплодные попытки отыскать женщину, с которой провел всего одну ночь? Которая выскользнула из моей постели так же незаметно и быстро, как и оказалась там? — Филип говорил спокойно, лишь подрагивающий на щеке мускул выдавал его волнение. — Ей-богу, не будь я наутро разбит, мог бы подумать, что все это было лишь сном.

Ну да, бурным, эротическим, обжигающим душу сном! — подумала она.

— Я пытался продолжать жить как ни в чем не бывало. Ноэль… — Теперь в голосе его послышалась насмешка. — Ноэль… какое скромное, невинное имя, как раз впору скромной, невинной домохозяйке, примерной жене. — Он посмотрел на ее левую руку. — А ты, я вижу, не носишь обручального кольца. Скажи, твой муж в курсе твоих маленьких развлечений?

Перед мысленным взором Ноэль вспышкой молнии промелькнуло искаженное злостью лицо Роналда в тот миг, когда она швырнула ему обручальное кольцо.

— Не развлечений, а развлечение. В единственном числе, — холодно поправила она.

Пытаясь успокоиться, Ноэль обхватила себя руками за плечи. Неужели он пытается уверить, будто кольцо на пальце в ту ночь уберегло бы ее от посягательств? Мужчины вроде Филипа, самоуверенные, циничные, не слишком-то придерживаются светских условностей. Он ведь получил то, что хотел, так чего теперь жалуется? Да и она кстати, обрела той ночью нечто такое, что всю жизнь будет напоминать ей об их мимолетной встрече.

— Как? — деланно изумился Филип. — Неужели я был единственным и неповторимым? Польщен, польщен.

— Не стоит. Вы просто вовремя подвернулись. Ноэль сама не знала, как у нее сорвались с губ эти язвительные слова, но не пожалела о них. Судя по вспышке темного пламени в глазах Филипа, удар попал в цель.

— А ты весьма откровенна, Ноэль.

— Не называйте меня так, — потребовала она.

— Отчего же? Ведь это твое имя.

— Мне не нравится, как вы его произносите.

Медленно, тягуче, дразняще. Как будто неторопливо ведет пальцем по ее обнаженной, чувствительной коже. Или даже не пальцем, а кончиком языка. Боже! И куда заведут ее эти неуместные фантазии?

— Ты поэтому дрожишь? Помнится, в тот раз ты тоже не могла сдержать дрожи.

— В тот раз, — внезапно охрипшим голосом напомнила Ноэль, — моя машина увязла в глине, а сама я несколько часов провела под ледяным дождем.

А сейчас, что оправдывает твою дрожь сейчас, Ноэль? Вот какой вопрос прочла она в насмешливом, презрительном взгляде синих глаз. И снова ее бросило в дрожь. Что за безобразие — ни один мужчина не имеет права выглядеть так неотразимо!

Мысли ее невольно унеслись назад, в прошлое, в тот ненастный день четыре года назад… Спасатели доставили ее и еще нескольких злополучных путешественников в небольшой придорожный мотель. Жертвы непогоды, сплоченные пережитыми неприятностями, толпились в холле, болтая о пустяках. Виски и вино лились рекой, всюду звенели взволнованные, возбужденные голоса.

Стоя у стены с нетронутым бокалом в руках, Ноэль чувствовала себя чужой во всей этой суматохе. Ей казалось, что не только машина ее увязла в жидкой глине, — увязла, отстала от жизни она сама. Как будто ее душу взяли и вынули из тела, и там, где прежде билось сердце, осталась лишь леденящая пустота.

Ноэль понимала — рано или поздно пустота уйдет и ее место займет боль. Но так хотелось оттянуть неизбежное! Она даже не знала названия мотеля, куда их привезли, но ее это не интересовало. После похорон мужа Ноэль в странном оцепенении села в машину и поехала куда глаза глядят, не выбирая дороги. Дождь все усиливался, свинцовой стеной застилая путь, но Ноэль, обычно столь осторожная, мчалась все дальше и дальше. Словно какая-то сила гнала ее вперед, покуда путешествие не окончилось столь бесславным образом…

Внезапно она обратила внимание на высокого незнакомца, пристально рассматривающего ее — дерзко, с откровенным восхищением во взгляде. Но почему-то сегодня столь вызывающее поведение ничуть не возмутило молодую женщину. Должно быть, утешала она себя позже, так вышло из-за невероятного сходства незнакомца с Роналдом. Однако чем ближе подходил к ней мужчина, тем меньше становилось это сходство и сильнее ощущалась излучаемая им аура уверенности и властной силы.

— Ваша машина тоже увязла в глине? Первые же слова, произнесенные глубоким, звучным голосом, подействовали на Ноэль, как электрический разряд. Сдавленно ахнув, она уставилась на незнакомца. Ну откуда она могла заранее знать, что голос его будет звучать именно так? Не в силах ответить, она кивнула.

— Надолго застряли?

Хрупкие плечи Ноэль чуть приподнялись в слабом, беспомощном жесте. Хотя в холле было тепло, она зябла даже под меховой пелериной, наброшенной поверх скромного черного платья.

— Не знаю, — ответила Ноэль.

— Вы не пьете?

Она покачала головой. Заколка в волосах расстегнулась, и молодую женщину окутало пушистое облако густых, отливающих бронзой волос.

— А вот я уже здорово набрался.

Столь откровенное признание немало удивило ее. На первый взгляд незнакомец совсем не выглядел пьяным да и говорил твердо и четко. Вот только в глазах горел какой-то странный огонек.

У Ноэль внезапно перехватило горло.

— Вы тоже попали в оползень?

— Нет, я здесь проездом.

— Знаете, для нас устроили общую спальню в большой гостиной, — сообщила Ноэль, хотя лично ей было все равно, где спать, хоть на карточном столе.

— Узнаю американское гостеприимство, — фыркнул незнакомец. Глаза его ни на миг не отрывались от лица Ноэль. — Хотите разделить со мной номер?

— Да.

И вслед за этим первым «да» весь вечер и всю длинную ночь она ничего иного не говорила, если не считать еще «пожалуйста»…

Усилием воли Ноэль отогнала рой назойливых воспоминаний.

— Я потрясена, — сдержанно произнесла она. — Никак не ожидала…

— Что твое темное прошлое стучится в дверь? — с готовностью закончил Филип, не обращая внимания на ее возмущенный взгляд. — А представь, каково мне! Со слов Криса я почему-то представлял, что сестра его пассии будет разговаривать со мной, одной рукой выпекая кексы для церковных праздников, а другой… — Он нахмурился. — Прости, мои познания в области сельских занятий весьма ограничены.

От столь возмутительной, самодовольной снисходительности Ноэль едва не заскрежетала зубами.

— И что я вижу? — продолжал Филип, но усмешка его потускнела. Он пристально посмотрел в глаза собеседницы. — Отнюдь не ту скромницу, которую ожидал встретить. Сказать тебе, что такой страстной и раскованной любовницы, как ты, у меня никогда не было?

Его «страстная и раскованная любовница» покраснела до ушей и сдавленно пискнула что-то нечленораздельное.

— Не смейте так говорить! — возмутилась она, снова обретя дар речи.

— Почему? Боишься, муженек вернется не вовремя? А я-то думал, опасность тебя только возбуждает. — Но при виде несчастных, перепуганных глаз молодой женщины Филип вдруг пожал плечами и отвел взгляд. — Да ладно, не бойся. Я не любитель трепать языком.

Ноэль попыталась обрести утраченное самообладание.

— Кажется, вы забыли, зачем пришли сюда.

— Не забыл. Просто потерял к этому интерес.

— Будущее моей сестры — не предмет для ваших дурацких шуточек! — взвилась Ноэль.

— Я и не шучу, — пробормотал Филип, подбирая с полу растрепанную куклу, и добавил: — Если хочешь знать, так я уже высказал Крису все, что думаю по этому поводу. Преступная безответственность! И так уже плохо, что он связался с младенцем, но еще и не предохранялся! — Он покосился на Ноэль и подозрительно осведомился: — Разве я сказал что-то смешное?

— Нет-нет, — поспешила заверить она, изгоняя из голоса даже намек на истерию. Надо надеяться, что Филип Нейчел никогда в полной мере не осознает всю иронию этого обвинения.

— Она похожа на тебя?

— Кто?

— Сестра.

— Ничуть. Она очень умная и милая.

— Правда? А я думал, скорее глупая и бестолковая — раз польстилась на Криса, — с убийственной беспристрастностью заметил Филип.

Ноэль ощетинилась. Она понимала, что Филип нарочно пытается вывести ее из себя, но не могла не броситься на защиту сестры.

— А что, по-вашему, в Гарвард принимают тупиц? Если Сара и попалась на сомнительное обаяние вашего скользкого братца, так лишь от недостатка опыта, а не по скудости ума. Вспомните, ей всего восемнадцать! А он-то хорош! Боже ты мой, да ведь он почти мой ровесник!

— Да, старик, ничего не скажешь, — серьезно подтвердил Филип, разглядывая Ноэль в упор.

Сейчас, без макияжа, с распущенными волосами, подчеркивающими нежный контур лица, она и сама казалась подростком.

— Я уже говорила, — сердито продолжала Ноэль, — что не нахожу в сложившейся ситуации решительно ничего забавного. И понятия не имею, зачем вы ко мне явились. Пусть сами разбираются, мы-то тут при чем?

— А вот и ошибаешься. Я тут очень даже при чем. Наша мать считает меня ответственным за все, что натворит Крис.

Филип не шутил. От рождения Крис был слабым и болезненным и хотя с тех пор уже давно поправился, старший брат по привычке опекал его и поддерживал.

— А вы, бедненький, боитесь матери?

— Разницу между страхом и уважением знаешь? — сухо осведомился Филип. — Кроме того, похоже, ты недооцениваешь твое влияние. Крис уверяет, что сестра слушается каждого твоего слова, а поскольку сама она прячется и до нее не добраться… Словом, это дело надо уладить как можно скорее.

— Что именно вы подразумеваете под словом «уладить»? — недоверчиво поинтересовалась Ноэль.

Филип сразу же догадался о ее подозрениях.

— Не то, что ты думаешь, — заверил он, заставив Ноэль покраснеть.

— По-моему, вы неверно представляете наши отношения с сестрой, мистер Нейчел. Да, мы очень близки. Но это вовсе не означает, что…

— Учитывая сложившиеся обстоятельства, думаю, тебе куда уместнее называть меня попросту Филом. — Его губы изогнулись в многозначительной улыбке. — Или тебе больше нравится Филип? Я не возражаю.

Щеки Ноэль покрылись предательским румянцем. Если он станет прилюдно так с ней обращаться, то это будет равноценно тому, чтобы во всеуслышание объявить, что они спали вместе. Дураков ведь нет. Кто-нибудь непременно сложит два и два и докопается до правды насчет Бетси. Молодую женщину охватила паника.

— Если Крис имеет счастье — или несчастье — доверять тебе говорить от его имени, то не думай, будто во всех семьях так принято. У Сары у самой есть голова на плечах, — сдавленно прошипела она.

— Рад слышать. Хорошо, когда в паре хоть у одного есть капля мозгов, — сухо ответил Филип.

— А ты всегда так суров к брату? — поинтересовалась Ноэль.

— На людях приходится кривить душой и выставлять его умницей. Но поскольку мы уже, считай, одна семья, с тобой я могу говорить откровенно.

— Семья? С чего ты взял? — спросила Ноэль.

— Ну как же. Крис — мой сводный брат. Будущая мамочка — твоя сестра. У нас будет общий племянник или племянница. Вот и получается, что мы теперь — одна семья. Во всяком случае, по моим представлениям.

— А вдруг они не поженятся?

Филип пожал плечами. Для него все было очевидно.

— Ребенок-то все равно родится. А отцовство налагает определенные обязанности. Крис не бросит Сару с младенцем и будет всячески их поддерживать. Ни один мужчина не откажется от собственной плоти и крови.

Ноэль знавала немало мужчин, которые придерживались на этот счет совершенно иного мнения. Однако к Филипу это явно не относилось.

— Крис тоже так думает?

— Послушай, я знаю, мой брат тебе не нравится, но…

— А тебе-то самому он нравится? — резко перебила его Ноэль.

— Не всегда, — честно признался Филип, однако задумчивая полуулыбка смягчила безжалостность признания. — Но все равно я люблю его, и он на самом деле славный парень, хотя его безбожно баловали с того момента, как он появился на свет. Ну да, узнав о ребенке, Крис запаниковал. Не он первый, не он последний. Лично я считаю, что жениться на хорошей девушке — то, что ему нужно.

— Ты имеешь в виду, что тогда уже жене придется оберегать его от всех неприятностей, а ты сможешь отдохнуть и расслабиться? — спросила Ноэль.

— Говоря по правде, — усмехнулся Филип, — такая мысль приходила мне в голову.

— Если пытаешься всучить мне Криса в зятья, то тебе это не удастся, так и знай!

— А с какой стати мне это делать? Если я правильно понял, ты горой стоишь за то, чтобы дети разбирались сами.

— По мне, уж лучше бы ты считал Сару авантюристкой и стяжательницей! — воскликнула Ноэль.

— Такую возможность тоже отрицать нельзя, — с готовностью согласился Филип. — И все же, выслушав Криса, я пришел к выводу, что в сложившейся ситуации жертва только одна и это не мой брат.

Последнюю фразу он произнес так сурово, что Ноэль вмиг поняла, отчего Крис боится старшего брата. Откровенная прямота собеседника обезоруживала, но в то же время заставляла насторожиться еще больше.

— В оправдание Криса могу сказать только то, что еще ни разу не видел, чтобы он настолько увлекся. Но если твоя сестра его действительно любит… Кстати, а она его любит?

Вопросительно приподняв бровь, Филип устремил на Ноэль прямой и твердый взгляд, который буквально пригвоздил ее к полу. Совсем как тогда, в ту ночь…

Вихрь нестерпимо жарких воспоминаний заставил ее покраснеть. Вот так же, в упор, смотрел он на нее перед тем, как… И она, забыв обо всем, отдалась человеку, которого видела впервые в жизни… Пальцы Ноэль нервно сжались.

— Не знаю. — Голос ее звучал хрипло, как чужой. — Сара и уехала для того, чтобы все обдумать.

— И что? — настаивал Филип.

— Кто знает. — Ноэль обожгла его сердитым взглядом. — Может, твой брат и думает по твоей указке, но Сара не безвольная марионетка. Так что мне остается лишь поддержать ее и ободрить любое решение, какое она примет.

— Разумная линия поведения, — похвалил Филип, похоже ничуть не смущенный ее словами. — А ну как она решит выйти за Криса? Ты и тогда не изменишь своей тактики невмешательства?

— Да, — неохотно подтвердила Ноэль.

— А вот Крису кажется, что ты настраиваешь сестру против него. Он считает, ты к нему предвзято относишься.

— Да твоему Крису не понравится любой, кто способен устоять перед его хваленым обаянием! А я не из тех, кто покупается на вкрадчивые речи и смазливую физиономию.

Филип прищурился.

— Интересно, а на что купилась ты в ту ночь? Ноэль побледнела. А Филип нахмурился в деланном замешательстве, но тотчас его словно осенило. Он хлопнул себя по бедрам.

— Ну да, понял! На мои душевные качества, угадал?

— Считаешь себя самым умным, да? — прошипела Ноэль.

Она предчувствовала, что Филип захочет уничтожить ее своим презрением. Откуда ему было знать, что он не может сказать ей ничего обиднее того, что она сама себе твердила!

— Не знаю, как насчет умных, а вот в дураках ты точно знаешь толк, поскольку вышла замуж за форменного идиота.

— Оставь Роналда в покое! — вскричала Ноэль.

— Или он всецело одобряет твою ночную деятельность? Наверное, ты поделилась с ним произошедшим во всех деталях… Говорят, иным мужьям это нравится.

— Ты ненормальный!

Из детской вдруг донесся пронзительный плач.

— Все, хватит! Я иду к дочери! — заявила Ноэль. — И кстати, заруби себе на носу: если я обладаю хоть каким-то влиянием на Сару, то употреблю его на то, чтобы отговорить ее от союза с кем-либо, хоть отдаленно с тобой связанным!

Казалось, откровенная злость собеседницы порадовала Филипа.

— Ну что ж. По крайней мере, ты хотя бы бросила молоть вздор про объективность и невмешательство. Теперь мы оба знаем, что к чему.

Идя в детскую, Ноэль отчаянно желала сказать то же самое. Но, увы, она уже совершенно ничего не знала наверняка. В последние полчаса вся жизнь ее пошла кувырком!