Однажды, 31 декабря, или Старый друг

Глава 8

Даниил попытался разгладить помятую рубашку, но потом махнул на это дело рукой. Застегнул все, кроме верхней, пуговицы, заправил полы в штаны и повыше закатал рукава.

Видок, конечно, слегка потрепанный, но это мужчину не волновало. Он прислушивался к звукам, которые доносились из спальни, и еле сдерживал себя, чтобы не рвануть туда — к ней.

Даниил даже не мог себе представить, что сможет утром собраться и уехать. Оставить ее.

Нет уж. На этот раз он не отступится, потому что сегодня понял одну очень важную для себя вещь — эта женщина желает его, нуждается в нем, верит ему. Возможно, только ему.

Даня не знал, что произошло у них с Сашей, но Наташа никогда не относилась к легкомысленным женщинам. И если бы она принадлежала Липе, любила его, то не занималась бы любовью с другим.

— Мама, Даниил, я пришла!

Ого! Их вполне могли застать за весьма приятным делом, но, конечно, не для детских глаз.

— А где мама? — девочка заглянула в комнату и окинула взглядом Даню. — Вы какой-то странный. Спали?

Внимательная девочка.

— Мама где-то в доме. А я… прилег на диване. Видел сон, наверное. Помялся слегка.

— Это ничего. Я тоже спать хочу, прямо ужас.

— Как развлечения, удались?

На пороге гостиной появилась Наташа в бежевых брюках и белой кофточке.

— Еще как! Только две хлопушки из тридцати бракованные оказались. А потом Сонин папа начал запускать разноцветные ракеты. Так визжали, что у меня горло заболело, а у Сониного папы — уши. Спать пойду. Ты посидишь со мной немного?

— Конечно, солнышко.

Ната бросила на Даню быстрый взгляд и пошла с дочерью в детскую.

Она привычным жестом подоткнула одеяло. Дочь сегодня на удивление быстро уснула. Ната немного постояла у кровати, затем вышла и закрыла дверь в детскую.

Стыдно признаться, но она надеялась на продолжение. Желала его. Но волновалась тоже. Это был лишь второй мужчина в ее жизни.

Жаль, что второй. Не первый.

Он стоял у окна и смотрел сквозь Верочкины узоры. Комнату освещали только елочные огни и свеча. Хотя Ната вошла очень тихо, мужчина явно почувствовал ее приближение, хотя и не обернулся.

— Знаешь, мне не хотелось бы встревать между тобой и Сашей, но только если… он тебе дорог. — Даня минуту помолчал, а затем добавил. — Это, естественно, не означает, что я хоть на мгновение пожалел или пожалею о том, что между нами уже произошло и, надеюсь, случится еще. — Наташа не ответила. Подошла вплотную, прижалась грудью к его спине и обняла его. Как же здорово — просто стоять с ним рядом вот так, близко-близко. Даниил тем временем продолжил: — Я сделал бы то, что сделал независимо от того, замужем ты, или уже нет, хотя раньше никогда не встречался с замужними женщинами. Но ты — особенная. Ты неимоверно дорога мне. Я хочу только одного — чтобы ты никогда не корила себя за то, что сегодня случилось.

— Никогда не пожалею, — Наташа поцеловала его между лопатками. — Я не замужем. И никогда не была.

Он повернулся так стремительно, что Наташа не успела разжать руки.

— Этот подлец не женился?

— Женился. Только не на мне.

Так просто было поведать ему все и, наконец, освободиться от тайн и неприятных мыслей.

— Я ничего не понимаю. Расскажи.

Он взял ее лицо в свои ладони и требовательно заглянул в глаза.

— Дань, ты умеешь считать. Я забеременела еще в школе.

— Я покалечил бы его, если бы знал.

— Мой отец — тоже. Поэтому я никому не сказала. А потом мы решили… Саша решил, что нам лучше жить гражданским браком. Мы и жили. А два года назад я узнала, что Липа уже пять лет как женат на дочери президента своего клуба. И у них растет сын. А мы с Верой — вторая семья, так сказать, запасная тихая гавань, где можно спрятаться и переждать любой шторм.

Сообщать о таком оказалось трудно, но гораздо легче, чем Наташа ожидала. Даня не станет ее обвинять в глупости и недальновидности. Она в этом не сомневалась.

— Дальше.

— После того, как я отказалась спать с ним, он стал появляться здесь все реже. Но сегодня Липа клятвенно обещал приехать к своей дочери.

— И снова обманул.

— Как всегда. Но сегодня я довольна, что Саши здесь нет.

— Зачем ты оставила его бритвенный станок?

— Это — напоминание о том, какой дурой я оказалась.

— Давай выбросим его. Пусть он останется в прошлом. Как и Сашка.

— Хорошо, я сделаю это. Но и ты окажи мне услугу.

— Все, что угодно.

— Люби меня.

Его рука лишь на мгновение задержалась на верхней пуговице кофточки. Проворные пальцы начали медленно расстегивать их, одну за другой, и при этом костяшки мужских рук, дразня, касались ее тела.

Наташа ничего не надела под мягкий кашемир. Зачем? Даня и так уже все видел. А ей не терпелось вновь испытать чудесные, головокружительные ощущения, наверстать упущенное.

Мужчина смотрел ей в глаза, словно проверяя, так ли действует, как ей хочется, как она мечтала. Его пристальный взгляд периодически вспыхивал от колеблющегося пламени свечи, и, казалось, гипнотизировал. Во всяком случае, Наташе вдруг захотелось закрыть глаза. И она сделала это.

От этого волнующие ощущения только обострились. Особенно в тот момент, когда Даниил провел кончиками пальцев от ее ключиц вниз, между грудями, а затем приподнял налитые округлости кверху, словно плоды. Волны наслаждения растеклись по Наташиному телу, когда горячие губы обхватили напрягшуюся вершинку. Она не смогла сдержать стон.

Нежные руки обвили ее, наклоняя назад, подставляя жадным губам разгоряченную плоть. И этот контраст жаркого рта и прохладного воздуха наполнил влагой ее ноющее лоно. Даня пробрался под пояс брюк, а затем туда, где сосредоточилось женское желание, разглаживая складки и забираясь все глубже и глубже.

Наташа начала двигаться навстречу руке, вбирая, присваивая. Ее дрожащие от возбуждения руки уже лихорадочно добирались до мужской плоти. И когда женщине это удалось, Даня пробормотал:

— Извини, но моя выдержка закончилась.

Он подхватил ее на руки и почти побежал в спальню.