Однажды ты не ответишь

Глава 5. Ульяна

Сегодня начальник вел машину сам, и всю дорогу до клиники я молчала. Молчала даже тогда, когда мы сделали остановку у кофейни и Антуан сходил за кофе. Американо с мятным сиропом ложился на губы сладостью и горечью. Непередаваемый вкус прокатывался по языку, горлу, а я наслаждалась прекрасным утром. И даже мужчина, пристально наблюдающий за мной, не портил настроение. Правда, ровно до тех пор, пока не заговорил:

– Не стоит так соблазнительно облизывать губы, Ульяна Сергеевна. Иначе мы рискуем опоздать в клинику.

С этой секунды я притворялась памятником и сидела тише мыши. Точно так же вела себя и в клинике, добровольно следуя всем указаниям. Я вообще была сегодня идеалом и собиралась и дальше выполнять все условия контракта, потому что вчера нашла в договоре занимательное предложение.

Если по истечении срока Антуан останется доволен моей работой, он может увеличить мою оплату в два раза. В два раза, черт возьми! За такие деньги я запросто смогу найти отличного агента и все-таки прорваться в мир моды и красоты! И моя мечта исполнится. Всего-то нужно подождать какой-то год. Да я восемнадцать лет ждала, а уж год-то…

– Остался гинеколог, – подтолкнул меня начальник, направляя дальше по коридору.

– А вы и в кабинет со мной пойдете? – усмехнулась я, вспоминая, как мило я держала бледного босса за руку, когда у меня брали кровь из вены.

– Конечно, – ответил он на полном серьезе.

– Что? – обернулась я, не веря услышанному.

– Я ведь должен убедиться в том, что ты не подговоришь гинеколога…

Вообще, меня раздражало то, как ко мне обращается Антуан. Легкое и даже доверительное «ты» то и дело сменялось высокомерным «вы». Казалось, что он тщательно следит за своей речью и взвешивает каждую фразу, когда обращается ко мне на «вы», а когда забывается, из него так и прет это теплое «ты». И ведь замечание не сделаешь – я уже раскатала губу на заработок!

– Справку о том, что девушка девственна, я могу вам дать прямо сейчас. Анализы же будут готовы к утру, – обратился доктор к моему начальнику, пока я обтиралась и одевалась после осмотра.

Ненавидела ходить к гинекологу, а потому делала это крайне редко. Холодные руки в противных резиновых перчатках, твердое неудобное кресло и палец в… В общем, в том месте, которое в этот момент приключений совсем не хочет. А еще это «Расслабьтесь» бесит неимоверно. Как можно расслабиться, когда кто-то ковыряется у тебя в прямой кишке?

– Девственна? – послышался изумленный голос Антуана.

– Да. Вы разве не знали? – тоже удивился доктор.

– Дяденька просто мне не верил, – вышла я в кабинет из смотровой, вставая рядом с начальником. – Вот видите, дяденька? Дядя доктор врать не будет, – лучезарно улыбнулась я, покидая и сам кабинет.

Видели бы вы лицо гинеколога, который нервно потянулся к стационарному телефону, но, услышав сухую фразу «Пятьсот евро», сразу передумал куда-то звонить. И пусть мне сейчас устроят выговор, пусть будут угрожать или даже кричать, оно того стоило. Я-то нормально сидеть не смогу еще несколько часов, ощущая дискомфорт, так пусть и мой рабовладелец помучается совестью. Хотя… Было бы чем мучиться.

Всю дорогу до дома Антуан был подозрительно молчалив. Он улыбался как кот, на которого с неба свалилось пятилитровое ведро со сметаной. Искоса поглядывал на меня, но тщательно скрывал это, делая вид, что разглядывает что-то за окном. В общем, к тому моменту, когда мы подъехали к дому, я уже на полном серьезе опасалась того, что этот засранец придумал что-то такое, что мне точно не понравится.

Чтобы как-то смягчить свой приговор, который мне, похоже, уже вынесли, я не торопилась выходить из машины, а со всей возможной теплотой произнесла:

– Я хотела поблагодарить вас за подарки, которые горничная принесла мне утром. Спасибо вам, мне все очень понравилось. – Я даже покраснела под его пристальным пронизывающим взглядом.

– Придется отработать, – широко улыбаясь, проговорил он, медленно сокращая между нами расстояние.

– Я могу помыть полы! – громче, чем следовало, выкрикнула я, загнанная в угол.

– Лучше… Помой меня этим вечером, девочка, – выдохнул он мне в губы, а я уже нащупала ручку на дверце, чтобы спешно вывалиться из машины, едва унося свои тапки.

Его тихий смех прокатывался по моей коже, сворачиваясь внутри в клубок, в котором стайками порхали невесомые бабочки. Нет, я еще вчера поняла, что мне придется исполнять все пункты нашего договора, но как-то не думала, что это случится уже так скоро. А как же познакомиться, сходить на свидания, узнать друг друга?

Вечером… Черт, лучше бы он пошутил!

Петляя в своих мыслях, я не заметила, как забежала в холл и едва не налетела на худенькую девочку с темными косичками, чей портфель выглядел угрожающе.

– Привет, а ты моя новая мама? – огорошила она меня, вынуждая покачнуться на месте.

– Да, Адель. Это твоя новая мама, – мягко раздалось за моей спиной. – Дорогая, сегодня знакомьтесь, осматривайте дом, а завтра все должно быть согласно расписанию.

Присев на колено, Антуан чмокнул дочку в щеку и погладил ее по голове, на что она посмотрела на него возмущенно. Такой же поцелуй достался и вконец растерянной мне.

– До вечера, девочка, – шепнул он мне на ухо и вышел из дома.

– Хочешь, я покажу тебе своих хомячков?

Я словно под гипнозом следовала за девочкой, которая упрямо тащила меня наверх. Ее комната располагалась на втором этаже в самом конце коридора. За дверью нашлась огромная игровая, из которой еще одна створка вела в спальню. Спешно сняв курточку, Адель повесила ее в шкаф, подставив себе пластмассовый стул, а потом переобулась в пушистые фиолетовые тапочки.

– Смотри какие! Нравятся? – вытянула она одну ногу вперед, демонстрируя обувку.

– Очень.

– Пойдем, познакомлю тебя с пушистиками. – Она потащила меня обратно в игровую, но уже на пороге комнаты замерла, оборачиваясь. – Нужно снять с тебя курточку. Няня говорит, что по дому в курточке ходить некрасиво.

Ловко подставив стульчик, девочка стянула с меня сумку и пальто, чтобы аккуратно уложить их на кресло. Она была маленьким ураганом – метр с кепкой, такая шебутная.

– Вот, смотри. Сейчас достану. – Открыв большую клетку, она одним движением схватила улепетывающего хомячка и протянула его мне.

Я гладила мохнатую трясущуюся тушку, а сама словно пребывала в трансе. Из головы никак не выходила ее фраза: «Привет, а ты моя новая мама?» Перед глазами стояли ее огромные, будто блюдца, глаза. Такой наивный и доверчивый взгляд.

Я вспоминала себя. Я задала именно этот вопрос, когда мама Катя впервые переступила порог нашего дома. Сердце болезненно сжималось. С трудом дышала, будто там, внутри, что-то защемило. Отчетливо помнила, как сильно мне тогда хотелось тепла. Хотелось ласки, заботы, любви. Я так радовалась, когда мама Катя появилась в нашей с отцом жизни. И она действительно стала для меня мамой. Самой лучшей мамой, о какой только можно мечтать.

– Тебе не нравится Боня? – спросила девочка, заглядывая мне в глаза.

– Нравится. Он мягкий, – ответила я севшим голосом.

– А почему тогда ты плачешь? – ее пальцы прикоснулись к моему лицу, вытирая холодные капли.

– Наверное, в глаз что-то попало, – отмахнулась я, улыбаясь.

– О, а хочешь посмотреть моих кукол? – отпуская на пол свору хомячков, поднялась девочка.

– А ничего не будет? – кивнула я на улепетывающий зверинец.

– А чего им будет? Из комнаты они не выберутся, а здесь уже все знают. Боня, например, любит прятаться за мячиком, Веня всегда лезет под книжный шкаф, а Кеська и Мира закапываются в конструктор.

Отпустив потрепанного Боню, у которого за последнюю минуту уже случилось пятнадцать сердечных приступов, я направилась за девочкой к кукольному домику несоизмеримым масштабов. Если бы у меня в детстве был такой домик, я бы гулять вообще не выходила.

Раздвинув одну стенку домика, Адель принялась мне рассказывать о том, где какая комната и как зовут ее Барби. Я насчитала восемнадцать кукол, причем к моим Барби за тридцать рублей они не имели никакого отношения. Я таких кукол только в Диснейленде видела в магазинах. И то ценник на них был такой, что на них даже дышать страшно.

– И какая Барби у тебя самая любимая? – спросила я, усаживаясь рядом на пол.

– Вот эта. – Адель достала из бассейна куклу, облаченную в купальник.

Ее волосы походили на обиженную жизнью мочалку и были неровно острижены по всей длине. На спине красовалось черное пятно, сделанное гелиевой ручкой, а одна нога была неестественно вывернута.

– Ее зовут Келли. Раньше она была моделью, но потом захотела стать балериной. Правда, ей пришлось бросить это дело, потому что она встретила Кена и влюбилась в него. Он запретил ей работать, – вздохнула девочка, картинно закатывая глаза.

Я держалась из последних сил, чтобы не засмеяться. Это же откуда у ребенка в восемь лет такие познания о взрослой жизни? Я в ее возрасте о таком даже не думала. Все мои знания о любви заканчивались на «поцеловались и жили долго и счастливо», а здесь целая драма.

– Но я подумываю над тем, чтобы они расстались. Кену давно нравится красавица Ари. Она работает в библиотеке, – произнесла она с важным видом.

Все, меня можно было выносить вперед ногами. Улыбка не сходила с лица, а я вспоминала дам, которых видела, когда приходила в библиотеку. С красавицей Ари они имели только одну общую черту – были такими же молчаливыми.

Представив библиотекаря из нашей школы Александру Никифоровну в наряде Ари – короткой кофточке, открывающей живот, и юбке-поясе, – я расплылась по полу лужицей, стараясь скрыть дикий хохот, который вырывался наружу. Девочка тоже улыбалась, но наверняка не понимала, чего это я бьюсь в истерическом припадке.

– Адель, а давай ты мне лучше дом покажешь. Только сначала мне нужно переодеться, – предложила я ей, утирая слезы.

– Хорошо.

Девочка сидела в кресле, старательно отворачиваясь, пока я переодевалась в спортивный костюм, но, увидев мой наряд, моментально сделала большие глаза.

– Папе не понравится, – озвучила она свои мысли. – В таком нельзя ходить по дому.

– Как это нельзя? Мы же дома. А дома человек должен чувствовать себя комфортно.

– Это как? – пожевала она губу, рассматривая мои босые ноги.

– Расслабленно. Чтобы сидеть как хочешь или лежать. Чтобы не горевать, если испачкаешься, – старательно объясняла я ей так, как это понимала.

– Ладно, – глянула она на меня с недоверием. – Но обуться нужно.

Адель с удовольствием показывала мне дом, с детской непосредственностью заводила абсолютно во все комнаты, включая папины кабинет и спальню. Мы даже до кухни добрались, где нас встретили как самых востребованных в этом доме персон.

– Мадмуазель, я ищу вас по всему дому! – налетела на девочку молодая женщина в светло-серой форме. – Нам уже давно пора делать уроки. Рада знакомству, мадам, – кивнула она мне. – Мое имя Жозефина. Я няня девочки.

– Очень приятно, – ответила я, пока Адель пряталась за мной.

– Мадам, вы мне очень нужны. Я Клеменс – повар в этом доме, – улыбнулась пожилая женщина, вытирая руки о фартук. – Это Леони, Лилиан и Лорет – горничные, которые выполняют почти всю работу по дому. Еще у нас есть Кристоф, но он сейчас в саду.

– Очень приятно познакомиться, – повторила я, собираясь немедленно куда-нибудь сбежать.

Меня окружали, словно жертву, которую слишком давно выслеживали, чтобы так просто отпустить. Стало на минутку жутко.

– Я не хочу уходить, – шептала Адель за моей спиной, цепляясь за мою куртку руками.

– Вам нужно составить меню на ближайшую неделю, – твердила повар.

– Пойдемте делать уроки, – настаивала няня.

– Какие для нас распоряжения? – пытались перекричать толпу горничные.

«Ааааааа!» – кричало мое подсознание, подбивая меня к выходу не то что с кухни, а вообще из этого дома.

– А ну тихо всем! – закричала я, крепче обнимая девочку. – Так, Адель с Жозефиной идут за рюкзаком и несут все сюда. Уроки будем делать здесь. Леони, освободи и протри стол. Лилиан и Лорет идут заниматься своими делами. Уверена, вы и без меня знаете, что входит в ваши обязанности. А вы, мадам, несите мне листок и ручку. Будем составлять меню.

Все шло своим чередом. Вместе с Адель я делала уроки, вспоминая школьные годы, которые словно и не заканчивались. Няня сидела рядом и контролировала процесс, пока Клеменс рассказывала мне о том, что предпочитает месье Броссар на завтрак, обед и ужин.

После меню мы начали составлять список продуктов, которые необходимо было купить. Проблема с правами нарисовалась очень быстро, хотя я очень надеялась, что как-нибудь выкручусь. Дело в том, что мне полагался личный автомобиль, который, наверное, ждал своего часа икс в гараже, но водить я его не умела. На права никогда не училась, потому что дорого, а теперь не знала, как бы сообщить об этом моменте Антуану.

– Пора ужинать, мадмуазель, – обратилась няня к девочке, а за окном уже ложился вечер.

Я даже не заметила, как стемнело. День пролетел слишком быстро, но я не чувствовала усталости. Наоборот, ощущала невиданный подъем сил. Будто меня напитали энергией под завязку.

– А ты со мной будешь ужинать? – спросила Адель, нехотя поднимаясь.

– Конечно. Только, наверное, правильнее будет дождаться папу? Во сколько он приходит? – облизывалась я в сторону запеченного картофеля и куриной грудки со специями.

Желудок призывно урчал, но старался вести себя тихо. Все-таки я тут почти в высшем обществе. Нужно соответствовать.

– Месье Броссар всегда возвращается в разное время. Мадмуазель обычно ужинает одна, соблюдая режим, а вам полагается ждать хозяина, – серьезно проговорила Клеменс, но я лишь отмахнулась. Как и проигнорировала просьбу перейти вместе с девочкой в столовую.

Мы неплохо поужинали прямо на кухне, после чего я сама мыла посуду, а Адель помогала мне ее вытирать. На меня смотрели как на дуру, но кого это волновало?

– Еще одну сказку! Ну, пожааалуйста! – сделала девочка жалостливый голосок, а веки ее уже слипались.

– Тебе пора спать, Адель. Обещаю, завтра почитаю еще, а сейчас спи. – Поцеловав ее в щеку, как это всегда перед сном делала мама Катя, я выключила светильник и вышла из ее комнат, чтобы нос к носу столкнуться с начальником.

– Я уже устал тебя ждать, – холодно произнес он, снимая с себя галстук-удавку. – Пойдем.

Следовала за ним по коридору. Думала, что ведет меня в столовую, чтобы я составила ему компанию на ужине, но мужчина толкнул дверь в свои комнаты и остановился только в ванной. Обернувшись, он взял мои руки и положил их ладонями себе на грудь прямо поверх рубашки и пиджака.

– Раздень меня, – приказал, а я вконец растерялась.

Слишком резкий переход от детской сказки к взрослому блокбастеру. Задыхалась недоумением. Будто я только что была на белой половине мира, но меня без предупреждения выпихнули на черную. Да еще и под зад дали, чтобы быстрее летела.

– Я не…

– Ты ведь внимательно прочла договор? Мои приказы не обсуждаются, – гипнотизировал темным взглядом.

Казалось, что он вот вообще не в духе и сейчас проще действительно делать то, что он говорит, чем перечить. Слишком трудно просчитать последствия.

– Хорошая девочка, – довольно кивнул он, когда я взялась за его пиджак.

Тянула, как могла. Раздевала медленно, расстегивая пуговку за пуговкой, пока ванна наполнялась горячей водой. Пальцы касались его кожи, когда стягивала рубашку. Меня будто било током, а он следил за каждым моим движением, словно кобра, готовящаяся к нападению.

– Брюки тоже, – поймал он мои руки, приложив их к своим плечам.

Медленно вел их вниз – по груди и животу, а я ощущала под ладонями каждую мышцу, каждый кубик, упираясь грудью в его спину. Пальцы коснулись дорожки волос, уходящей вниз под брюки, а я судорожно глотнула воздух.

На ощупь расстегивала ремень, убеждая себя в том, что сегодня секса точно не будет и я могу расслабиться. Ведь результаты анализов придут только завтра, а значит, на сегодня я свободна. Почти. Подумаешь, раздеть его. Что я, мужиков в трусах не видела?

– И боксеры – добавил он, поворачиваясь ко мне лицом.

Смотрела на него во все глаза, а он издевался. Видела это по его горящему взгляду, по довольной улыбке. Ах, так?

Одним молниеносным движением я рванула с него боксеры и продолжила смотреть ему в глаза, полностью игнорируя то, что торчало там, внизу. Даже руки на груди сложила, чтобы они рядом с ним не болтыхались.