Однажды ты станешь моей

Глава 29. Калиста

Больше никаких побегов и пряток. По крайней мере, сегодня.

Хейден позаботился об этом, когда отнес меня сначала в машину, потом из нее, а в машине еще и двери заблокировал. Я сижу с закрытыми глазами, откинувшись на подголовник. В этот момент я не могу даже взглянуть на Хейдена, на этого потрясающе красивого мужчину, который ворвался в мою жизнь как ураган. Он сокрушил все эмоциональные барьеры, которые я возвела после смерти отца и за которыми прячется мое сердце, словно награда в ожидании того, кто заберет ее.

Или уничтожит.

Возможно ли, что он использовал слово «обладать», потому что намеревается быть со мной в таких отношениях, в которых никогда раньше ни с кем не был? Учитывая те фрагменты его детства, о которых я узнала, возможно, Хейден просто не имеет представления о здоровых отношениях.

Особенно тех, в которых есть сильные чувства вроде желания, ревности и неуверенности.

Может, у меня в этом тоже не много опыта, но уверена, что гораздо больше, чем у него. И все же факт остается фактом: он отчаянно хочет заполучить меня.

Это какое-то поспешное решение, о котором он пожалеет утром? Или это продлится больше нескольких часов? Возможно, несколько недель? И цена этому – мое тело и мои секреты.

Хейден ясно дал понять, что хочет и того, и другого.

Постоянные перемены в его настроении, игра в «горячо-холодно» с ним действует мне на нервы. Никогда не знаешь, кем он обернется в этот раз. Нежным поклонником? Или жестоким и ревнивым мужчиной, который решил защитить меня, взяв полностью под свой контроль?

И все же мне нравятся обе его стороны.

Мне, как Земле, нужны день и ночь, свет и тьма.

Мы останавливаемся у небоскреба из стекла и металла, сверкающего в свете полной луны. Спустя несколько мгновений мы уже в элегантном вестибюле, Хейден держит меня на руках. Снова.

– Я умею ходить, – бормочу я тихо, чтобы консьерж не услышал меня. Он уже смотрит с неприкрытым любопытством. Потому что я босая и растрепанная? Или по какой-то другой причине?

– У тебя кровь на ногах, Кэлли.

Я смотрю на Хейдена, наслаждаясь красотой его профиля, пока он направляется к лифту.

– Правда?

Он кивает, стиснув челюсти. Напряжение распространяется по всему его телу, и он крепче сжимает меня в своих руках. Я хмурюсь, потому что не понимаю, чем вызвала его недовольство.

– Я не хотела ничего замарать. Надеюсь, ты не раздражен от чего-то, о чем я даже не подозреваю.

Он останавливается на полпути и опускает взгляд на меня. Я чуть не сжимаюсь от гнева, отразившегося на его лице.

– Ты думаешь, что я злюсь из-за салона моей машины?

Я пожимаю плечами.

– Больше не вижу причин.

– А что, если причина в том, что я не хочу, чтобы ты испытывала боль от чего-либо, кроме моего члена, когда я войду в тебя? А теперь ты поранилась, потому что так чертовски боишься меня, что не понимаешь одного: я убил бы, чтобы ты была в безопасности. К черту мою машину. Я хочу, чтобы твоя кровь была на ней, на моем члене и где угодно еще, если эта пометка сделает меня твоим.

– Господи, – говорю я на выдохе чуть слышно. – Хейден, не надо.

Его взгляд становится решительным.

– Не надо что? Говорить правду? Между нами и так слишком много лжи, чтобы взращивать ее. С меня хватит уже.

Он направляется к лифтам со мной на руках, а у меня отвисает челюсть и легкие сжимаются, когда я пытаюсь сделать вдох. Как этот мужчина может производить на меня такой сильный эффект, что я теряю контроль над собственным телом?

– У меня не болят ноги, Хейден. – Я шепчу, почти прижимаясь к его шее. Он сглатывает, и его кадык дергается. Я смотрю на это зачарованно, упиваясь его мужественностью. – Не нужно волноваться за меня.

– Не знаю, как прекратить.

Сердце екает у меня в груди. Я упираюсь лбом в изгиб его шеи и вздыхаю, потому что мне нужна пара секунд, чтобы собраться, прежде чем я произнесу слова, которые нельзя будет взять обратно. Слова, которые выразят чувства, бурлящие внутри меня и усиливающиеся с каждым признанием, слетающим с его губ.

Мы доходим до лифта, с тихим звуком двери плавно открываются, и перед нами возникает помещение с зеркальными стенами. Я вижу бесконечное количество моих копий, уставившихся на меня в ответ. Хейден делает шаг внутрь, и у меня по позвоночнику пробегает нервная дрожь от одной мысли, что я сейчас окажусь с ним наедине в закрытом пространстве. Неяркие лампы над головой отбрасывают мягкий свет, подчеркивающий каждое отражение и обнажая правду. У меня начинает кружиться голова, я перестаю ориентироваться в пространстве от того, какой вижу себя в этот момент.

Женщина, которая хочет получить все, что Хейден даст ей.

Хорошее или плохое.

Наслаждение или боль.

Счастье или разбитое сердце.

Я не могу уйти, не узнав, чем это закончится.

Пентхаус, словно отражение своего хозяина, полон контрастов. Сначала Хейден успокаивает меня, держа в объятиях на своих коленях, а в следующий момент он наполняется яростью, жестокостью, которая выливается из краев на виду у всех. Свет и тьма, две явные сущности внутри него.

И это место похоже на него – предметы глубокого черного цвета контрастируют с теми, что сияют девственной белизной. В гостиной от пола до потолка окна, из которых виден город, мерцающий огнями, а внутри – совершенный минимализм. Свободная планировка и белые мраморные полы, отражающие яркие цвета за окном. На стыках стен и окон – четкие линии, выкрашенные в глубокий угольный цвет, мебели немного, вся она белоснежно-белая и повернута к абсолютно черному камину.

Как и Хейден, это место – само совершенство, но в нем нет тепла. Нет вещей, которые создают уют и расслабленную атмосферу. Которые делают место домом.

– Так красиво, – говорю я больше себе, чем ему. Я очень сомневаюсь, что его волнует мое мнение, но это место воскрешает в памяти воспоминания о моей прежней жизни, наполненной роскошью. Я скучаю не столько по деньгам, сколько по безопасности, которую они обеспечивали. Жить в таком месте, как это, значит ни секунды сна не тратить на беспокойство о том, что кто-то может вломиться к тебе.

Например, преследователь.

Эта мысль охлаждает мой энтузиазм насчет окружающей меня обстановки. И не только. Она вызывает во мне беспокойство по поводу того, о чем я раньше не думала. Ставлю ли я Хейдена под угрозу, находясь здесь?

Когда он продолжает идти вглубь, я легонько стучу по его груди, готовясь к предстоящему разговору. И к его реакции.

– Подожди, – говорю я.

Хейден останавливается и смотрит на меня, недовольно и озадаченно хмурясь.

– В чем дело?

– Я думаю, мне не стоит находиться здесь.

– Потому что тебе страшно быть здесь со мной?

Я киваю и всем телом чувствую, как он напрягается.

– Но не в том смысле, о котором ты подумал. Я боюсь за тебя.

– Почему?

Я прикусываю нижнюю губу и начинаю жевать ее, думая, как рассказать ему о своих переживаниях, чтобы он воспринял их всерьез. Но не настолько всерьез, чтобы выйти из себя. Я хожу по тонкому льду каждый раз, когда общаюсь с Хейденом. Он, словно бомба, готовая взорваться от малейшей искры.

– Прекрати, – говорит он резким тоном. Я морщусь, глядя на него, и он шумно выдыхает: – Когда ты прикусываешь губу, я только и могу, что представлять, как ты ласкаешь своим ртом мой член.

– Охренеть.

– Не выражайтесь, мисс Грин. Почему ты волнуешься за меня? Только не надо мне обтекаемых фраз. Я хочу услышать чистую правду.

Я открываю рот, закрываю его и снова открываю.

– Мне кажется, у меня есть сталкер.