Однозначно мертв

Глава 7

На следующее утро Энди Бельфлер позвонил мне, чтобы дать зеленый свет на открытие бара. К тому времени, когда на месте преступления сняли ленту, в Бон Темпс вернулся Сэм. Я была так рада видеть своего босса, что мои глаза наполнились слезами. Управлять Мерлотом оказалось намного сложнее, чем я себе представляла. Каждый день было необходимо принимать решения и удовлетворять огромную толпу людей: клиентов, работников, поставщиков и доставщиков. «Налоговик» Сэма звонил с вопросами, на которые я не могла ответить. Через три дня выходили сроки оплаты счетов, а у меня не было права первой подписи.[17] В кассе накопилось много денег, которые необходимо было сдать в банк на хранение.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и спросила Сэма о его матери, хотя чувствовала, что готова разболтать обо всех своих проблемах, как только мой шеф вошел в заднюю дверь бара.

После недолгих объятий Сэм откинулся на своем скрипящем стуле за столом. Он закинул ноги на его край и посмотрел мне прямо в лицо.

— Она уже говорит, ходит и в целом поправляется, — сказал он. — Впервые нам не нужно придумывать историю, чтобы объяснить ее быстрое выздоровление. Мы забрали маму домой сегодня утром, и она уже пытается что-то делать вокруг дома. Мой брат и сестра задают ей миллион вопросов, какие только могут придумать. Они даже, кажется, в некотором роде завидуют мне, ведь я единственный, кто унаследовал «особенность».

У меня был соблазн спросить о положении его отчима, но Сэм был исключительно озабочен возвращением к своей обычной работе. Я ждала подходящего момента, когда он вернется к семейным вопросам. Но он не стал этого делать. Вместо того, он начал задавать вопросы о счетах, и я со вздохом облегчения передала ему список срочных дел, которые требовали его внимания. Я оставила список, написанный моим опрятным подчерком, у него на столе.

Первым по списку был тот факт, что я наняла Таню и Амелию на несколько вечеров для того, чтобы компенсировать уход Арлены.

Сэм выглядел удрученно.

— Арлена работала на меня с тех пор, как я купил бар, — сказал он. — Будет непривычно, что ее здесь нет. Последние несколько месяцев она доставляла серьезные неприятности, но я все же полагал, что рано или поздно она придет в себя. Как ты думаешь, она передумает?

— Возможно теперь, когда ты вернулся… — сказала я, хотя у меня были большие сомнения. — Но она стала так нетерпима. Я не думаю, что она сможет работать на оборотня. Сожалею, Сэм.

Он покачал головой. Его мрачное настроение было предсказуемо, если учесть ситуацию с его мамой и не очень восторженную реакцию американского населения на сверхъестественную составляющую мира.

Меня удивляло то, что было время, когда я также не знала об этом. Тогда я еще не понимала, что некоторые люди, которых я знала, были вервольфами. Просто потому, что я даже не догадывалась, что они бывают. Нельзя верно интерпретировать ментальный образ, если не можешь даже вообразить, что такое существует. Я всегда хотела знать, почему мысли некоторых людей так трудно читать, почему их мысли воспринимаются отлично от других. Мне просто не приходило на ум, что эти «мысли» могут принадлежать людям, обращающимся в животных.

— Ты думаешь, бизнес ослабнет, потому что я оборотень, или потому что произошло убийство? — спросил Сэм. Затем встрепенулся и сказал: — Извини, Сьюки, я не подумал о том, что Кристалл была твоей родственницей.

— Я никогда не сходила по ней с ума, ты отлично знаешь, — сказала я настолько бесстрастно, насколько могла. — Но то, что с ней произошло — просто ужасно, и неважно, какой была моя невестка.

Сэм кивнул, и я никогда не видела его лицо столь серьезным и мрачным. Обычно он был «солнечным» существом.

— Да, — сказала я, собираясь уже уходить, но остановилась, переминаясь с ноги на ногу. Я сделала глубокий вдох. — Кстати, Эрик и я поженились.

Если я надеялась, что смогу уйти на светлой ноте, то я даже близко не угадала. Сэм вскочил на ноги и схватил меня за плечи.

— Что ты сделала? — спросил он смертельно серьезно.

— Я не сделала ничего, — сказала я, пораженная его страстной реакцией. — Это сделал Эрик.

И я рассказала Сэму о ноже.

— Ты не понимала, что у ножа существует определенное значение?

— Я даже не знала, что там был нож, — сказала я. Во мне нарастало раздражение, но я все еще слышала голос разума. — Бобби не сказал мне. Да, я думаю, что он и сам не знал, что там было. Иначе я бы выхватила это из его сознания.

— Где были твои предчувствия? Сьюки, что за идиотизм!

Это была совсем не та реакция, которую я ожидала от человека, о котором я беспокоилась, и за которого впахивала столько времени. Я запахнула свою гордость и подпоясала ее обидой.

— Тогда, с твоего позволения, мы с моим идиотизмом направимся домой, чтобы не раздражать тебя, — сказала я, и мой голос даже не дрогнул. — Полагаю, что теперь, когда ты вернулся, я могу отправиться к себе. Теперь мне нет необходимости находиться здесь каждую минуту, чтоб убеждаться, что все работает нормально.

— Извини, — сказал он, но было уже слишком поздно.

Я уже набрала скорость и выбежала прочь из Мерлота. Я вылетела через заднюю дверь быстрее, чем наши отъявленные пьяницы смогли бы досчитать до пяти, прыгнула в машину и была на пути к дому. Мне было грустно, я была в бешенстве, но я подозревала, что Сэм был прав. Ведь именно тогда, когда вы понимаете, что сделали какую-нибудь глупость, вы больше всего злитесь, не так ли? Объяснения Эрика не до конца меня убедили.

По графику вечером была моя смена, так что к тому времени мне нужно будет взять себя в руки. Не было даже речи о том, что я могу не приехать в бар. Так или иначе, независимо от наших с ним отношений, мы должны будем работать вместе с Сэмом.

Я не была готова ехать домой, где я была бы предоставлена своим запутанным чувствам. Вместо этого я развернулась и направилась в магазин «Наряды у Тары». Я давно не видела свою подругу, поскольку она «укрылась» от меня в компании ДжейБи дю Рона. Но мой внутренний компас был ориентирован в ее направлении. К моему облегчению Тара была в магазине, и к тому же одна. МакКена, ее «помощница», работала неполный день. Тара вышла из задней комнаты, когда зазвонил колокольчик на двери. Она выглядела несколько удивленной, когда увидела меня. Но затем улыбнулась. Наша дружба имела как взлеты, так и падения. Но сейчас, вроде, у нас все было нормально. Даже великолепно.

— Как оно? — спросила Тара. Она выглядела очень мило и уютно в своем зеленовато-голубом свитере. Тара была выше меня, прекрасно выглядела и вела успешный бизнес.

— Я сделала глупость и не знаю, как к ней отнестись, — сказала я.

— Рассказывай, — велела она, и мы сели за столик, где лежали свадебные каталоги. Она протянула мне Клинекс.[18] Тара всегда знала, когда я буду плакать.

И я рассказала ей долгую историю, которая началась с инцидента в Роудсе, где мы обменялись с Эриком кровью, и что это повторялось слишком много раз. Я рассказала ей о той непонятной связи, что возникла между нами.

— Можно, я скажу короче? — сказала она. — Он предложил взять твою кровь, чтобы тебя не укусил другой, еще более ужасный вамп?

Я кивнула и почувствовала слезы на глазах.

— Ого, какое самопожертвование. — Тара имела некоторый печальный опыт общения с вампирами. И я не удивилась ее саркастическим выводам.

— Поверь мне, Эрик в тот момент был далеко не худшим из двух зол, — заверила я подругу.

Но неожиданно до меня дошло, что я была бы свободна, если бы той ночью меня укусил Андре. Ведь он умер на месте взрыва. Я задумалась об этом на секунду и отмела свою мысль. Этого не случилось, и я была несвободна, но оковы, в которых я оказалась, были такими сладкими.

— Ну, так что же ты чувствуешь к Эрику? — спросила Тара.

— Я не знаю… — сказала я. — Есть в нем что-то, что я почти люблю, но также есть и то, что пугает меня до чертиков. И я на самом деле… ну, ты понимаешь… хочу его. Но он получил меня хитростью, хотя и сказал, что сделал это для моего же блага. Я верю, что он заботиться обо мне. Но все же о себе он заботиться гораздо больше. — Я сделала глубокий вдох. — Прости меня за мою нудную болтовню.

— Вот почему я вышла за ДжейБи, — произнесла моя подруга. — И поэтому мне не надо беспокоиться по поводу подобного, — она кивнула, словно подтверждая правильность своего собственного решения.

— Ну, ты же его заняла, так мне это не светит, — сказала я, пытаясь улыбнуться. Брак с простоватым ДжейБи казался таким расслабляющим и удобным. Как расположиться в кресле La-Z-Boy.[19] По крайней мере, проводить время с Эриком мне не скучно, подумала я. Будучи внешне настоящим красавчиком, ДжейБи был весьма ограничен в темах разговора.

Кроме того, Таре всегда нравилось командовать. Она не была дурой, и не была ослеплена любовью. Чем-то другим — может быть, но не любовью. Она четко осознавала правила своего брака с ДжейБи, и, кажется, ее все устраивало. Для нее роль штурмана/навигатора была подходящей и удобной. Мне нравилось управлять своей жизнью — я не хотела быть чьей-то собственностью — но мое представление о браке было ближе к демократичному партнерству.

— Итак, позволь мне подытожить, — сказала Тара, великолепно имитируя голос одного из учителей нашей средней школы. — Вы с Эриком сделали в прошлом нечто ужасное.

Я кивнула. О, да, так и было.

— Теперь вампирская организация обязана тебе за некие услуги, что ты им оказала. И я не хочу знать, что ты делала и почему ты это делала.

Я снова кивнула.

— Кроме того, ты более или менее привязана к Эрику из-за этой кровно-узной фигни. Поскольку он не планировал такое сближение заранее, то ему можно доверять.

— Именно так.

— И теперь его интриги сделали тебя его невестой? Или женой? Но ты не знала, что ты делаешь.

— Ну, да.

— И Сэм назвал тебя идиоткой, поскольку ты послушалась Эрика?

Я пожала плечами.

— Да, именно поэтому.

Тара должна была отойти, чтобы помочь покупательнице, но всего лишь на несколько минут. (Рики Каннингэм хотела купить бальное платье для выпускного дочери.)

Когда Тара снова села на свое место, она была готова возобновить разговор.

— Сьюки, по крайней мере, Эрик по-своему заботиться о тебе, и он никогда тебя не обидит. Ты не могла бы поступить разумнее. Я не знаю, то ли из-за этих кровных уз, то ли из-за того, что ты настолько запала на этого вампира, что не задаешь вопросов. Только ты можешь понять это. Но ситуация может ухудшиться. Ни один человек не должен знать о ноже. С другой стороны, Эрик не сможет быть с тобой днем, так что у тебя будет время, когда сможешь все спокойно обдумать в одиночестве. Кроме того, у него есть свой бизнес, поэтому он не будет постоянно отираться рядом. И новому вампиру придется оставить тебя в покое, поскольку он не захочет злить Эрика. Ведь это не плохо, не так ли? — она улыбнулась мне, и через секунду я улыбнулась ей в ответ.

Я воспряла духом.

— Спасибо, Тара. Ты думаешь, Сэм успокоится?

— Я бы не ожидала от него извинений за то, что он сказал, что ты поступила как идиотка, — предупредила Тара. — Во-первых, это правда; во-вторых, он мужчина. Это у него в хромосомах. Но вы двое всегда хорошо ладили, и он обязан тебе за заботу о баре. Так что он смирится.

Я выкинула свой использованный платок в маленькую мусорницу возле стола. Я улыбнулась, полагая, что это, возможно, было не лучшей моей попыткой.

— Между тем, — сказала Тара. — У меня тоже есть новости для тебя. — И сделала глубокий вдох.

— И что это за новости? — спросила я, радуясь, что мы снова вернулись к общению в стиле «лучших подруг».

— У меня будет ребенок, — сказал она и ее лицо застыло в гримасе.

О-ох. Как всё не просто.

— Ты не выглядишь сияющей от счастья, — сказала я осторожно.

— Я вообще не планировала иметь детей, — сказала она. — Тем более с ДжейБи.

— Ну-у-у и?

— Ну, даже надежные методы контрацепции не всегда срабатывают, — сказала Тара, смотря на свои руки, сложенные поверх свадебного журнала. — И я не позаботилась… И теперь мы имеем что имеем. Вот…

— Возможно… возможно тебе стоит радоваться по этому поводу?

Она попыталась улыбнуться.

— ДжейБи действительно счастлив. Ему тяжело держать это в секрете. Но я хотела подождать первые три месяца. Ты первая, кому я сказала.

— Я клянусь, — сказала я, притрагиваясь к ее плечам. — Ты будешь хорошей матерью.

— Ты действительно так думаешь? — она выглядела испуганной и чувствовала себя аналогично. Родичи Тары относились к той породе родителей, которых иногда пристреливают их же отпрыски. Отвращение Тары к насилию уберегало ее от этого пути, но, думаю, никто бы не удивился, если бы однажды ночью старые Торнтоны исчезли. Кое-кто бы этому даже порадовался бы.

— Да, я действительно так думаю, — я действительно так думала. Я могла услышать прямо в ее голове решимость быть самой лучшей матерью для своего ребенка. В случае Тары это значило, что она будет трезвой, не будет бить и ругать свое дитя, а напротив, будет его хвалить и всячески поддерживать.

— Я буду ходить на каждый открытый урок, на каждое классное собрание, — сказала она, и ее голос теперь почти пугал своей яростью. — Я буду печь печеньки. У моей малышки будет новая одежда и обувь по размеру. У нее будут прививки и брекеты. Мы займемся поиском колледжа прямо на следующей неделе. Я буду говорить, как я люблю ее, каждый, мать его, день.

И если это не самый лучший способ быть хорошей матерью, то я не могу себе представить ничего лучше.

Мы обнялись на прощание. Все так, как надо, подумала я.

Я вернулась домой съесть свой запоздалый ланч и переодеться перед работой. Когда я вошла, раздался телефонный звонок. Я надеялась, что это Сэм, который звонил, чтобы помириться, но на другом конце провода был голос не знакомого мне пожилого мужчины.

— Алло? Простите, я могу услышать Октавию Фант?

— Нет, сэр, ее нет. Я могу ей что-то передать?

— Если это возможно.

— Конечно, — я взяла трубку на кухне, так что здесь под рукой были блокнот и карандаш.

— Пожалуйста, передайте ей, что звонил Луи Камбэрс. Вот мой номер… — он продиктовал его медленно и тщательно, и я повторила его, чтоб убедиться, что записала все точно. — Пожалуйста, попросите ее мне перезвонить. Я буду рад услышать ее звонок.

— Я прослежу, чтобы она получила Ваше сообщение.

— Благодарю Вас.

Хммм. То, что я не могу читать мысли по телефону, обычно приносило мне облегчение. Но я бы с удовольствием узнала немного больше об этом мистере Камбэрсе.

Когда после пяти Амелия приехала домой, Октавия тоже была в машине. Думаю, что Октавия находилась в Бон Тэмпсе в поисках работы, в то время как Амелия во второй половине дня работала в страховом агентстве. Сегодня была очередь Амелии исполнять обязанности повара, и хотя я должна была уже через несколько минут уезжать в Мерлот, я остановилась с удовольствием понаблюдать за ее быстрыми движениями, пока она готовила спагетти с соусом. Я протянула Октавии записку, в то время как Амелия измельчала лук и паприку.

Октавия издала приглушенный звук и стала настолько тиха, что Амелия прекратила резать и присоединилась ко мне в ожидании, когда старая женщина оторвется от листа бумаги и даст нам объяснение. Но этого не произошло.

Через некоторое время я поняла, что Октавия плачет, и поспешила в свою комнату за платками. Я постаралась подсунуть их так тактично, словно я не заметила ничего неподобающего, а просто в моей руке оказались лишние Клинексы.

Амелия заботливо отвернулась к доске для резки овощей и продолжила готовить. Тем временем я посмотрела на часы и начала искать ключи от машины в сумке, так как все, что произошло, отняло у меня слишком много времени.

— Его голос звучал нормально? — спросила Октавия приглушенно.

— Да, — сказала я. Насколько я могла судить по тому, что слышала с другого конца телефонной линии. — Было заметно, что он очень хотел поговорить с Вами.

— О, я должна ему перезвонить, — сказала она с чувством.

— Конечно, — сказала я. — Просто наберите номер. Не беспокойтесь ни о чем, счет за телефон скажет нам, сколько это стоило. — Я уставилась на Амелию, поднявшую бровь. Она покачала головой. Похоже, она тоже не знала, что за чертовщина здесь происходит.

Октавия быстро набрала номер. Она прижала телефон к уху после первого же гудка. Я могла точно сказать, когда Луис Камбэрс ответил. Ее глаза зажмурились, и рука сжала телефон так сильно, что проступили мышцы.

— О, Луи, — сказала она, и ее голос наполнился облегчением и изумлением. — О, слава Богу! С тобой все в порядке?

Амелия и я к тому моменту уже покидали кухню. Амелия прогулялась со мной к машине.

— Ты когда-нибудь слышала о Луи? — спросила я.

— Она никогда не рассказывала о своей личной жизни, пока работала со мной. Но другие ведьмы говорили, что у Октавии есть постоянный мужчина. Но она даже не намекала о нем, пока была здесь. Похоже, она не слышала о нем с самой Катрины.

— Возможно, она даже и не думала, что он выжил, — сказала я, и мы посмотрели в глаза друг другу.

— Это серьезно, — сказала Амелия. — Значит… Мы можем потерять Октавию.

Она пыталась придушить свое облегчение, но естественно я могла «прочесть» его. Я ясно осознавала, что как бы не любила Амелия свою магическую наставницу, жить с ней для нее было все равно, что жить с одним из школьных учителей.

— Я должна ехать, — сказала я. — Держи меня в курсе. Напиши мне, если будут важные новости, — смс-переписка была одним из моих новых навыков, полученных от Амелии.

Несмотря на холод, Амелия устроилась на газоне в одном из стульев, которые мы недавно выволокли наружу из склада в сарае, чтоб ободрить себя приходом весны.

— Сразу, как что-то узнаю, — согласилась она. — Я подожду здесь пару минут, а затем пойду проверить ее.

Я села в машину и надеялась, что обогреватель быстро согреет воздух. В сгущающихся сумерках я направилась к Мерлоту. По пути я увидела койота. Обычно они достаточно сообразительны, чтобы их не заметили. Но этот шел рысью вдоль дороги, так как будто в городе у него была назначена встреча. Возможно, это был действительно койот, а возможно это был человек в иной форме. Тогда я стала размышлять о енотах и опоссумах, которых видела каждое утро раздавленными на дороге. Я задалась вопросом, как много оборотней, ведущих себя так неосторожно, было убито в их животной форме. Возможно, некоторые тела, которые полиция отнесла к разряду жертв убийств, на самом деле были людьми, погибшими в результате несчастного случая в их другой форме. Я вспомнила, что все черты животного исчезли с тела Кристалл, когда ее сняли с креста и извлекли гвозди. Я предположила, что те гвозди были из серебра. Как много всего я еще не знала.

Когда я вошла через заднюю дверь Мерлота, намереваясь помириться с Сэмом, то обнаружила его дискутирующим с Бобби Бернэмом. Почти стемнело, и Бобби должен был покинуть нас. Вместо этого, он стоял возле кабинета Сэма. Лицо Бобби было малиновым, и он был вне себя от гнева.

— Что происходит? — спросила я. — Бобби, тебе нужно поговорить со мной?

— Да. А этот парень не хотел говорить мне, когда ты здесь будешь, — сказал Бобби.

— Этот парень — мой босс, и он не обязан говорить тебе ничего, — сказала я. — Я здесь. Так что ты хотел мне сказать?

— Эрик послал тебе эту карту, и он приказал сказать, что я в твоем распоряжении, когда бы ты во мне ни нуждалась. Я должен буду мыть твою машину, если ты захочешь этого. — Лицо Бобби стало еще краснее после того, как он это сказал.

Если Эрик полагал, что Бобби будет вести себя скромнее и угодливее после публичного унижения, то он был ненормальным. Теперь Бобби будет ненавидеть меня много сотен лет, если проживет так долго. Я взяла карту из руки Бобби и проговорила:

— Спасибо, Бобби. Возвращайся в Шривпорт.

Еще до того, как последний слог вылетел из моего рта, Бобби вылетел через заднюю дверь. Я изучила простой белый прямоугольник и засунула его в свою сумку. А затем встретилась глазами с Сэмом.

— Как будто тебе нужен новый враг, — сказал он, и вошел в кабинет.

Как будто мне нужен новый друг, такой как эта задница с ручками, подумала я. Мы слишком отличаемся с Бобби, чтобы просто посмеяться над нашими разногласиями. Я последовала за Сэмом, чтоб бросить мою сумку в выдвижной ящик, который он держал пустым для вещей официанток. Мы не сказали друг другу ни слова. Я отправилась на склад взять фартук. Антуан менял там свой грязный фартук.

— Д’Эриг наткнулся на меня с полной чашкой особо едкого чили и забрызгал меня соком, — сказал он. — Не могу больше выносить этот запах.

— Фу, — сказала я, почуяв душок. — Я тебя понимаю.

— А с мамой Сэма все в порядке?

— Да, ее уже выписали из больницы, — сказала я.

— Хорошие новости.

Пока я завязывала фартук вокруг талии, то подумала, что Антуан скажет еще что-то, но если он и хотел, то изменил свое мнение. Он пересек зал и стукнул в дверь кухни, Д’Эриг открыл ее изнутри и впустил его. Люди слишком часто, заблудившись, по ошибке шли на кухню, поэтому дверь была закрыта почти все время. Еще одна дверь из кухни выходила на задний двор, прямо к контейнеру для мусора.

Я прошла мимо кабинета Сэма, не заглядывая туда. Он не хочет говорить со мной, о’кей, я не буду говорить с ним. Я осознавала, что я веду себя по-детски.

Агенты ФБР были все еще в Бон Тепсе, что не должно было удивлять меня. Сегодня вечером они пришли в бар. Вайс и Латтеста сели в кабинку напротив друг друга, между ними стоял кувшин пива и корзинка с корнишонами-фри, и они сосредоточенно беседовали. А за столом рядом с ними, выглядя величественно, прекрасно и отстраненно, сидел мой прадед Найл Бригант.

Да… этот день явно претендовал на приз как самый эксцентричный. Я выдохнула и первой подошла обслужить стол прадеда. Он встал, когда я приблизилась. Его светлые прямые волосы были завязаны на затылке. Он был одет в черный костюм и белую рубашку, как всегда. Сегодня вместо жесткого черного галстука, который он обычно носил, на нем был галстук, подаренный мной на Рождество. Он был в красную, золотую и черную полоски, и выглядел впечатляюще. Все, что касалось прадеда, блестело и сияло. Даже рубашка была не просто белой, а белоснежной и накрахмаленной; а его пальто было не просто черным — оно было как безупречные чернила. На его ботинках не было ни пылинки, и мириады приятных морщинок на его лице оттеняли великолепие его блестящих зеленых глаз. Его возраст становился заметнее, когда он прищуривался. Смотреть на него было почти невыносимо. Найл обнял меня и поцеловал в щеку.

— Кровь от крови моей, — сказал он, и я улыбнулась ему в грудь. Он был так театрален. И он так старался казаться человеком. Я однажды видела мельком его истинный облик, и он был действительно ослепляющим. Исходя из того, что никто более в баре не разевал рот, глядя на него, я понимала, что они не видят его таким же, как вижу я.

— Найл, — сказала я. — Я так рада тебя видеть.

Я всегда испытывала радость и удовольствие, когда он приходил. Быть правнучкой Найла было как быть родственником рок-звезды; он жил жизнью, которую я даже не могла себе представить, был в местах, в которых, я никогда не буду; и имел силу, которую я не могла понять. Но время от времени он находил возможность, чтобы побыть со мной, и это всегда было словно Рождество.

— Эти люди напротив меня, они ничего не делают, но говорят о тебе, — сказал он очень тихо.

— Вы знаете, что такое ФБР? — объем познаний Найла был невероятен, кроме того, он был так стар, что перестал вести счет тысячелетиям и иногда допускал погрешность в датах на одно-два столетия, но я не знала, насколько полна его информация о современном мире.

— Да, — сказал он, — ФБР — правительственное агентство, которое собирает информацию о нарушителях закона и террористах на территории США.

Я кивнула.

— Но ты такой хороший человек. Ты не убийца и не террорист, — сказал Найл, словно он предполагал, что моя невиновность защитит меня.

— Спасибо, — сказала я. — Но я думаю, они не хотят меня арестовывать. Я полагаю, они хотят узнать, как я добиваюсь результатов с моей маленькой ментальной ненормальностью, и если они решат, что я не сумасшедшая, то, возможно, захотят, чтоб я работала на них. Вот зачем они прибыли в Бон Темпс… но им пришлось отвлечься, — и это подвело меня к болезненной теме. — Вы знаете, что произошло с Кристалл?

Но в этот момент я понадобилась другим клиентам, позвавшим меня, и прошло какое-то время, прежде чем я вернулась к Найлу, который все это время терпеливо ждал. Каким-то образом он заставил выглядеть поцарапанный стул настоящим троном. Он начал разговор прямо с того места, где мы остановились.

— Да я знаю, что с ней произошло. — Его лицо, казалось, не изменилось, но я почувствовала, как ледяная волна хлынула от него. Если бы я имела какое-то отношение к смерти Кристалл, то я бы испытала ужас.

— Почему это Вас беспокоит? — спросила я. Он никогда не уделял никакого внимания Джейсону; на самом деле Найлу, похоже, не нравился мой брат.

— Я всегда стараюсь выяснить, почему умирают те, кто как-либо связан со мной, — сказал Найл.

Его голос звучал абсолютно бесстрастно, когда он говорил о смерти Кристалл, но если прадед был все же заинтересован этим делом, то, вероятно, мог бы помочь. Можно было бы подумать, что он захотел бы освободить Джейсона от обвинений, поскольку тот был его праправнуком, так же как и я была его праправнучкой, но Найл никогда не показывал ни малейшего желания познакомиться с Джейсоном, а тем более — общаться с ним.

Антуан позвонил на кухне, дав знать, что заказ готов, и я умчалась подавать Сиду Мэту Ланкастеру и Баду Диаборну их сырный фри-чили-бекон. Недавно овдовевший Сид Мэт был так стар, что, полагаю, его артерии уже не могли забиться холестерином сильнее, чем сейчас, учитывая, что он никогда не ел здоровую пищу.

Когда я смогла вернуться к Найлу, то сказала:

— У Вас есть какие-нибудь мысли, кто мог это сделать? Верпумы тоже занимаются поиском, — я положила на стол дополнительные салфетки возле него, чтобы создать иллюзию, что я там по делу.

Найл не питал презрения к пумам. В действительности, хотя фейри держались обособленно и ставили себя выше всех других суперов, Найл (по крайней мере) уважал всех перекидывающихся, в отличие от вампиров, которых рассматривал как второсортных граждан.

— Я поприсматриваюсь. У меня не все гладко, и вот почему я нанес визит. Есть проблема, — я заметила, что выражение лица Найла стало более серьезным, чем обычно.

Да елки-палки! Еще проблемы.

— Но ты не должна беспокоиться, — сказал он по-царски. — Я позабочусь о тебе.

Я уже упоминала болезненное самомнение Найла? Но я не могла не чувствовать тревоги. На минуту мне надо было отойти, чтоб принести выпивку другим посетителям, а заодно я хотела убедиться, что правильно его понимаю. Найл бывал здесь нечасто, и когда он делал это, он редко задерживался. Возможно, у меня не будет возможности снова с ним поговорить.

— В чем дело, Найл? — спросила я напрямую.

— Я хочу, чтоб ты была настороже. И если ты увидишь другого фейри, кроме меня, Клода или Клодин, звони сразу же.

— Почему я должна беспокоиться по поводу других фейри? — вот и вылезли все «прелести» общения с прадедом — фейрийским принцем. — С чего другим фейри желать мне зла?

— Потому что ты моя праправнучка, — он замолчал, и я поняла, что не услышу от него больше ни слова объяснения.

Найл снова обнял и поцеловал меня (фейри очень любят обниматься), и покинул бар с тростью в руке. Я никогда не видела, чтобы прадед на нее опирался, но он всегда носил ее с собой. Пока я глядела ему вслед, у меня возник вопрос — может быть там, внутри, был нож? Или, возможно, это была очень длинная волшебная палочка. Или и то, и другое сразу. Я хотела, чтобы он пока держался поблизости, или, по крайней мере, снабдил более точными данными о грядущей опасности.

— Мисс Стакхаус, — сказал вежливый мужской голос, — не могли бы Вы принести еще кувшин пива и корзинку с корнишонами?

Я повернулась к специальному агенту Латтесте.

— Разумеется, буду рада сделать это, — сказала я, автоматически улыбаясь.

— Очень красивый мужчина, — сказала Сара Вайс. Эффект двух кружек пива не замедлил сказаться, и она была почти готова. — Он выглядел как-то необычно. Он из Европы?

— Да, он выглядит как иностранец, — согласилась я, забрала пустой кувшин и принесла полный, все время улыбаясь. Затем Сомик, босс моего брата, столкнул локтем со стола ром с колой, и я вынуждена была позвать Д’Эрига подойти с тряпкой для стола и шваброй для пола.

После этого два идиота, учившихся со мной в одном классе средней школы, затеяли драку из-за того, чья охотничья собака лучше. Сэм вышел их разнять. И они быстро пришли в чувство, особенно теперь, когда они знали, кем был Сэм, что было дополнительным бонусом.

Естественно, большинство разговоров в этот вечер крутились вокруг смерти Кристалл. Тот факт, что она была верпумой, уже стал достоянием общественности. Половина клиентов бара была убеждена, что она была убита кем-то, кто ненавидел только что показавшихся из подполья. Другая половина не была столь уверена, что моя невестка была убита из-за того, что была верпумой. Эта половина полагала, что ее распущенность была достаточной причиной. Большинство из них считало, что виновен Джейсон. Некоторые из них испытывали к нему сострадание. Некоторые знали Кристалл или ее репутацию, и они считали, что действия Джейсона были оправданными. Почти все эти люди думали о Кристалл только с точки зрения виновности или невиновности Джейсона. Я подумала — действительно печально, что большинство людей запомнят ее только в связи с обстоятельствами ее смерти.

Я должна была бы встретиться с Джейсоном или позвонить ему, но я не чувствовала в душе этого желания. Поступки моего братца за последние несколько месяцев что-то во мне убили. Даже несмотря на то, что Джейсон был моим братом, я любила его, и он, наконец, проявлял признаки взросления. Я больше не чувствовала, что должна поддерживать его во всех его жизненных невзгодах. Это было не по-христиански, я осознавала это. Хотя я знала, что не имею глубоких познаний в теологии, но иногда в критические моменты своей жизни я задумывалась, не сводится ли весь выбор к двум вариантам: поступить не по-христиански или умереть?

Я всегда выбирала жизнь.

Может, я смотрела на это неправильно? Существовала ли другая точка зрения, что могла бы просветить меня? Я не знала, у кого спросить. Я попыталась представить себе лицо священника Методисткой церкви, если бы я спросила: «Что будет лучше: ударить кого—то ножом, чтобы защитить себя, или позволить себя убить? Нарушить обет, данный перед Богом, или отказаться сломать моему другу кирпичом руку?» Возможно, я серьезно задолжала Богу. Или, возможно, я защищала себя именно так, как он того хотел. На самом деле я не знала, и не была настолько умна, чтоб найти действительно Правильный Ответ.

Посмеялись ли бы надо мной люди, которых я обслуживала, если бы узнали, о чем я думаю? Позабавили ли бы их мои беспокойства по поводу состояния моей души? Многие из них, вероятно, сказали бы мне, что всё написано в Библии, и что если я буду читать ее чаще, то найду все ответы.

До сих пор у меня это не срабатывало, но я не сдавалась. Я оставила свои размышления и стала слушать народ вокруг себя, чтоб дать мозгу отдохнуть.

Сара Вайс думала, что я кажусь обычной девушкой, и она решила, что мне невероятно повезло с даром, как она считала. Она верила всему, что Латтеста рассказал о событиях в Пирамиде, поскольку под ее практицизмом скрывалась тонкая прослойка мистики. Латтеста тоже думал, что вполне возможно, что я экстрасенс. Он с большим интересом слушал отчеты спасателей из Роудса, и теперь, когда он познакомился со мной, он почти верил, что они верны. Он хотел знать, что я могу сделать для моей страны и его карьеры. Он задавался вопросом, получит ли он повышение по службе, если ему удастся получить мое расположение, чтобы он был моим руководителем на все время моей работы с ФБР. Если бы мог смог заполучить и моего напарника, то было бы просто великолепно, ибо тогда скачок его карьеры гарантирован. Он окажется в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне. И так далее, и тому подобное.

Я задумалась над предложением Амелии наложить на агентов ФБР заклятие, но это казалось неправильным. Они не были суперами. Они просто делали свою работу. Они не несли мне ничего плохого. На самом деле, Латтеста верил, что делает мне одолжение, поскольку заберет меня из этой захолустной трясины, обратит ко мне внимание нации, или, в конце концов, поднимет меня в глазах ФБР.

Если бы меня это интересовало…

Пока я вернулась к своим обязанностям, с улыбками и болтовней с постоянными клиентами, я представляла, что будет, если я покину Бон Темпс с Латтестой. Фэбээровцы проведут какие-нибудь тесты для оценки моих способностей. Они, наконец, поверят, что я не экстрасенс, а телепат. Когда они поймут силу моего дара, то будут направлять меня на места трагедий, чтобы я искала выживших. Они будут приводить меня в помещения, где будут находиться опаснейшие агенты иноземных разведок или американцы, подозреваемыми в ужасных вещах. Я должна буду любым образом сказать ФБР, виновны эти люди в каком-то преступлении, в котором ФБР их подозревало, или нет. Возможно, мне предстоит столкнуться с кучей убийц. Когда я представила, что могу увидеть в мыслях таких личностей, меня затошнило.

Но возможно знания, которые я добуду, станут жизненно необходимыми? Возможно, я буду загодя узнавать о зловещих планах, что позволит предотвратить гибели людей.

Я покачала головой. Боюсь, я слишком далеко зашла в своих мыслях. Все это может произойти. Серийный убийца может подумать о том, где были захоронены его жертвы в тот момент, когда я буду читать его мысли. Но мой опыт показывал, что люди редко думают: «Да, я захоронил это тело на Кловер Драйв, 1218, под розовым кустом». Или «Эти деньги я украл, и они в безопасности лежат на моем счете номер 12345 в Швейцарском Национальном банке». Или, что еще менее вероятно: «Я в заговоре с целью взорвать 4 мая здание XYZ, и шесть моих сообщников — это…»

Да, я могла бы принести какую-то пользу. Но в любом случае я не смогла бы оправдать всех ожиданий правительства. И я никогда не была бы полностью свободна. Я не думаю, что они бы поместили меня в камеру или что-нибудь подобное, я не параноик. Но я также не думаю, что мне бы дали жить полной жизнью, как я бы того хотела.

И снова передо мной встал вопрос: стать ли мне недобропорядочной христианкой, или, как минимум, недобропорядочной американкой. Но я знала, что пока меня не заставят это сделать силой, я не покину Бон Темпс с агентом Вайс и специальным агентом Латтестой. Быть замужем за вампиром вдруг показалось мне не таким уж плохим выбором.