Офицер контактной разведки

Своеобразный пролог к роману Первый опыт

Сквозь огромные окна радостно светило весеннее солнышко. По белому потолку аудитории гуляли солнечные зайчики. Настроение у курсантов приподнятое. В голове роятся мысли далекие от учебы. Скорее бы домой. А там…

— Смирно! — вдруг зычно скомандовал дежурный.

Гам моментально стих. Курсанты привычно вскочили с кресел и застыли по стойке смирно. В аудиторию вошел пожилой седовласый офицер. Он проследовал к своему столу, неторопливо осмотрел подопечных, заглядывая в глаза чуть ли каждому курсанту, и лишь после этой нехитрой, но долгой процедуры спокойно и тихо произнес:

— Вольно. Садитесь.

Шестьдесят курсантов почти синхронно опустились в кресла и вопросительно уставились на наставника. Они притихли, надеясь услышать долгожданные слова.

— Итак, господа курсанты, — наставник едва заметно усмехнулся, глядя на задние ряды, — у меня для вас есть две новости. Первая хорошая. С сегодняшнего дня начинаются каникулы. Вторая новость из разряда неприятных. Тех, кто не прошел аттестацию, я попрошу остаться. А всех остальных более не задерживаю. Встретимся через месяц. Приятного отдыха.

Основная масса курсантов радостно загалдела и вскочила на ноги, направляясь к выходу. Однако кое-кому пришлось задержаться. Меньшинство провожало счастливое большинство завистливыми взглядами, но что поделаешь, нерадивым ученикам отдыхать не дадут. Таков неписанный закон.

Весело обсуждая планы на ближайший месяц, вереница курсантов торопливо проследовала по коридору в сторону главного хода. Миновав широкий вестибюль, ученики в парадной военной форме, наконец, вырвались на улицу, покинув огромное шестиэтажное здание увитое фиолетовым плющом. Свобода! Долгожданная свобода. Теперь можно долго бездельничать.

— Куда-нибудь собираешься? — полюбопытствовал рыжеволосый парень, идущий рядом с симпатичной девушкой.

— Да, завтра отосплюсь до обеда, потом наведу дома порядок, а то отец уже ругается, ну а послезавтра полечу загорать в тропики, — девушка улыбнулась своей коронной улыбкой. Не так много на свете мужчин способных противостоять этой завораживающей улыбке.

— Везет тебе, — парень грустно вздохнул. — А мне дома скажут, никаких поездок, мы и так редко видим тебя…

— Твои родители правы.

— Конечно, это ты можешь в любое время исчезнуть из разведшколы, и никто тебе ничего не скажет. Хорошо, когда папа генерал ФСКР и руководитель оперативно-тактической разведки нашего Управления. Фактически наш будущий начальник.

— Ошибаешься, — девушка даже нахмурилась, — лучше бы мой отец занимал какую-нибудь другую должность.

— Все так плохо?

— Временами тяжко. И если ты думаешь, что должность отца позволит мне в перспективе сделать головокружительную карьеру, то тут ты ошибаешься вдвойне. Скорее наоборот.

— А мне казалось, что он тебя любит.

— Любит, отец все-таки… только ко мне он более требователен, чем к любому другому офицеру Управления. Ты его слишком плохо знаешь.

— Да, можно сказать, что мы не знакомы, — парень лишь пожал плечами и, кажется, остался при своем мнении.

Парочка обогнула здание разведшколы и оказалась на парковке. Несколько сотен гравилетов разных мастей и цветов аккуратными рядами стояли на взлетно-посадочной площадке. Девушка первая добралась до своей белоснежной небесной машины. Затем помахала рукой парню на прощание и еще раз улыбнулась.

— Когда позвонить? — буднично вопросил парень, забравшись в свой гравилет.

— Когда соскучишься, а лучше через три дня.

— Договорились.

Две небесные машины грациозно поднялись в небо и тут же разлетелись в противоположные стороны. Парень и девушка жили на разных материках.

Отчий дом вынырнул из-за крон высоких деревьев. Стеклянные стены отражали яркие солнечные лучи, слепя девушку. На улице весна, погода радует теплыми деньками. Дому нет резона поглощать солнечную энергию, зато отражать имеет смыл. Лишнее тепло теперь ни к чему, не зима же на дворе.

Воздушная машина плавно опустилась на гранитную площадку возле двухэтажного особняка с плоской крышей. Рядом красовался шикарный черный гравилет отца, значит папа дома, что странно, а что еще более странно, в доме присутствуют гости. Ведь на площадке, чуть позади отцовского рабочего извозчика, пристроился пятнистый военный гравилет.

«Генерал Сотан и сопровождающие его лица», — решила девушка, покинув свою машину и направляясь к парадному ходу.

Так и есть. В холле, удобно расположившись в кресле, скучал довольно молодой офицер в чине майора. Он умудрялся одновременно читать записную книжку и пить сок из высокого прозрачного стакана.

— Доброе утро, Вейя, — адъютант генерала Сотана расплылся в добродушной улыбке.

— Здравствуйте, — девушка по имени Вейя тоже подарила гостю улыбку. Ей часто приходилось видеть в родном доме именно этого офицера, да и самого генерала Сотана тоже. Командующий Орбитальной стражей планеты Мениола был давним другом отца. А адъютанту приходилось сопровождать генерала. Никуда не денешься. Служба.

— Как успехи?

— Вы не поверите, лучше всех, — девушка даже не лукавила. Настроение приподнятое.

— Замечательно. Да и погода радует. А ты все учишься… скоро каникулы?

— Да. Уже скоро.

Майор хотел что-то сказать, поддержать вежливую, но пустую беседу, однако не успел. Ему пришлось отложить книжку и поспешно поставить стакан на стол, а после вскочить на ноги.

Генерал Сотан медленно спускался вниз по лестнице в сопровождении отца. Согласно мениольским семейным традициям женщина не имела права первой начинать беседу с гостем в своем доме. Вейя так бы и поступила, будь она в штатском. Но сегодня девушка была облачена в военную форму, а на плечах красовались курсантские погоны. Без пяти минут офицер. Воинский устав четко и безоговорочно вменял младшему по званию незамедлительно поприветствовать армейского генерала.

Услышав стандартное воинское приветствие, гость даже не усмехнулся. А вполне серьезно подметил, обращаясь к хозяину дома:

— Вот ведь, Кам, как быстро растут чужие дети. Вейя уже совсем взрослая…

— Скажешь тоже, — тут же возразил второй генерал и махнул рукой. — Взрослая…

— Только ведь недавно в куклы играла и беспощадно мучила домашнюю автоматику, а теперь не успеешь оглянуться, как наденет лейтенантские погоны и умчится на Землю за тридцать тысяч световых лет…

— Это меня и беспокоит, — Кам измерил курсанта задумчивым взглядом. — Что-то ты рано сегодня, — он обратился к дочери.

— Все. Нас отпустили.

— Понятно.

— Ну, ладно, — Сотан начал прощаться. — Поступим так, как решили, — подытожил он. — Всего доброго.

Кам лишь кивнул головой в знак согласия.

Гости еще раз попрощались и в порядке старшинства покинули холл, раскланявшись напоследок согласно древней традиции. Хозяева дома тоже не остались в долгу.

— Наведи порядок в своей комнате, курсант, — Кам после ухода гостей решил пройти в свой рабочий кабинет, — раз у тебя каникулы начались…

— Будет исполнено, господин генерал, — Вейя шутливо козырнула и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Там расположены спальные комнаты.

— И постарайся на ближайшие два дня не строить никаких грандиозных планов.

— Учла, папа. Проведем эти два дня вместе.

— Значит, твой рыжий позвонит через три дня, — Кам усмехнулся и вышел из холла.

— Он не рыжий.

— Да, я и забыл, оранжевый.

Вейя нахмурилась, но решила не поддаваться на провокацию. Шутки у отца, мягко говоря, своеобразные, дочка к ним уже давно привыкла.

Обедать девушке пришлось в гордом одиночестве. Отец улетел на работу. Кухонный автомат неторопливо накрыл на стол в столовой, пожелал приятного аппетита и скрылся на кухне.

Вейя долго помешивала узенькой продолговатой ложкой содержимое тарелки, устремив взор на голографический интерактивный монитор. Передавали новости. Девушка даже забыла о еде от избытка новой информации. Столько событий произошло за последние два месяца. Жуть! Недавняя поездка на планету Крагарс выбросила Вейю из ритма современной жизни. Да и не ее одну, а весь выпускной курс разведшколы, шесть десятков молодых девушек и парней, будущих оперативно-тактической разведчиков Шестнадцатого Управления Федеральной службы контактной разведки. Экзамены по профилю «Выживание в экстремальных условиях» проводились на грани жизни и смерти. Их забрасывали парами в различные уголки дикой и почти неосвоенной планеты Крагарс, чем-то напоминающей первобытную Землю времен ледникового периода. С собой лишь три килограмма сухих продуктов, армейский нож, земной пистолет «Беретта» с одной обоймой, пятьдесят метров бечевки и один пакет первой медицинской помощи, вот, собственно, и все. В тело встроен датчик, передающий твое местоположение и состояние здоровья. Умереть от истощения или болезни, конечно, не дадут, но эвакуируют лишь в самый последний момент, что бы курсант успел помучиться и прочувствовать весь ужас своего почти безвыходного положения, чтобы нужда заставила думать и искать пути спасения. Таковы жестокие правила. Далеко не все пары могли ужиться в течение двух местных месяцев. Именно столько нужно было прожить на лоне дикой природы, где господствуют законы главенства сильнейшего и умнейшего. С помощью двух пистолетов невозможно совершить революцию в природе и занять доминирующее положение. Кое-какие животные вполне резонно рассматривали курсантов в качестве обеда или ужина. Случалось, что доведенные до отчаяния или безумства люди убивали себе подобных, либо совершали самоубийство. Всякое бывало. Но чаще всего люди погибали в лапах диких зверей или от несчастных случаев.

Постепенно Вейя погрузилась в воспоминания, окончательно забыв о еде. Впечатления от поездки еще не угасли.

Выброске десанта предшествовала спонтанная жеребьевка на космодроме. Выбор напарника, все равно, что розыгрыш лотереи. Случайный выбор. Затем финальное построение на летном поле под душераздирающий вой пронизывающего до костей ледяного ветра. Последние инструкции. Проверка амуниции. Все. Тридцать пар готовы к предстоящему нелегкому испытанию. Курсанты тревожно переглядываются, машут друг другу рукой, словно прощаются…

— …Желаю удачи. Занять места в гравилетах, — скомандовал руководитель практики.

Десять желто-красных воздушных машин уже ждут неподалеку. Каждая из них готова принять три пары учеников и забросить молодых людей в отдаленные уголки девственной планеты, скованной вечной зимой. Сейчас Крагарс переживает ледниковый период. Для человека не самое уютное место во Вселенной. А ведь высадят курсантов не на экваторе, где тепло и солнечно, где беспечно процветает жизнь, а на кромке ледникового панциря, там, где все живое отчаянно борется за место под холодным солнцем, там, где идет жесточайшая война за скудные ресурсы, за лишний лучик света, дарящий тепло, где окружающий мир сразу ополчится против чужака. Там тебя никто не ждет с распростертыми объятиями.

Курсанты, которых десантировали последними, оказались в некотором выигрыше перед прочими сокурсниками, поскольку им посчастливилось часа два-три наслаждаться теплой микроатмосферой гравилета, дожидаясь своей очереди. А после финального построения на промерзшем насквозь космодроме, под вой ледяного ветра, очень хочется согреться и совершенно не хочется покидать уютную кабину воздушной машины. Впрочем, есть старинная поговорка: «Перед смертью не надышишься». Ведь впереди курсантов ждет двухмесячный «туристический» поход по холодной тундре. Там не будет ни кровати, ни одеяла, ни заранее приготовленной пищи, только дикие звери, ледяное дыхание ветра и труднопроходимая пересеченная местность. И пусть сутки на планете Крагарс длятся всего восемнадцать часов, вдвое меньше чем на Мениоле, пусть два местных месяца в два раза короче мениольских, пусть. Легче от этого не будет.

Вейя позже всех покинула гравилет. Пилот лишь жалобно улыбнулся на прощание, махнул рукой и тут же поднял машину в небо, пока курсанты не передумали и не начали штурмовать гравилет, просясь обратно в цивилизацию. Видимо такие случаи были. Девушка поежилась от сырого холодного ветра, наглухо застегнула ворот утепленного комбинезона цвета хаки, провожая взглядом удаляющийся гравилет. Вот машина превратилась в красное пятно на небосводе, а потом и вовсе исчезла. Разорвана последняя нить с привычным миром. А вокруг холодная и почти безжизненная серая степь. Редкая растительность жмется к земле, используя в качестве защиты многочисленные валуны и овражки. Ветер хлещет куда лучше кнута, безжалостно и беспрерывно. Это действительно ледяное дыхание полярного воздуха. Сейчас в северное полушарие пришло долгожданное лето, да еще полторы тысячи лет на планете господствует оттепель — межледниковье. Ледяной панцирь вынужденно отступил к шестидесятым широтам, оставив после себя истерзанную землю с хаотичным нагромождением отложенных морен — обломков горных пород самого различного размера, от валунов величиной с дом и заканчивая глинистым материалом.

— Ладно хоть не в тундру забросили, — поделился впечатлениями напарник, рыжеволосый парень, накинув на голову капюшон и взвалив рюкзак на плечо. — Там, небось, вечная мерзлота оттаяла.

— А здесь чем лучше? — Вейя тоже закрыла голову капюшоном и натянула на руки меховые рукавицы. Она уже озябла.

— Тут хоть идти можно.

— Сомневаюсь, — девушка осмотрелась.

Куда ни брось взгляд везде однообразная картина. Небо вплоть до самого горизонта устлано белоснежными пуховыми облаками. Солнце пока в зените. Валуны, будто грозные часовые, охраняют многочисленные свободные от снега проплешины, там ютятся мхи и карликовые растения непривычных форм и оттенков. Не зеленые они, а какие-то бледно-синие, будто окоченевшие. А бессистемно раскиданные камни представляют собою труднопреодолимую полосу препятствий.

— Ледника не видно. Надежных ориентиров нет. Ни компаса, ни часов, ни даже карты, — подвел печальный итог напарник, вернувшись на то место, где еще несколько минут назад стоял гравилет.

— Нам надо двигаться на запад.

— Ага, — согласился парень, всматриваясь вдаль, — только сначала надо выяснить где запад, а где восток. Если только по солнцу… сейчас полдень.

— Я успела посмотреть на приборную панель, прежде чем покинула гравилет, — девушка встала рядом с напарником.

— Я тоже, — рыжеволосый усмехнулся. — Запад…

— Там, — докончила Вейя, вытянув перед собой руку.

Они практически одномоментно вскинули руки и почти одновременно произнесли слово: «Там». Вот только угол между вытянутыми руками составил градусов тридцать.

— Сколько людей, столько мнений, — парень опять усмехнулся. — Будем считать, что истина где-то по середине. Теперь нам надо как-то выдерживать правильное направление. А это самое трудное.

— Да, начальство поставило конкретную задачу, — теперь уже Вейя улыбалась, — преодолеть пятьсот земных километров за два местных месяца и обнаружить радиомаяк. А запеленговать мы его сможем только на дистанции не более семидесяти километров.

— Издеваются, — высказал свое мнение напарник.

— Издеваются, — согласилась девушка. — Надо пройти как можно больше, пока мы не ослабли от истощения.

— Эх, — вздохнул парень, — мне по ночам будет сниться сегодняшний завтрак на космодроме…

— Слюнями изойдешь.

— Кстати, надо найти воду и дрова, а то подохнем…

— Н-да, воды здесь хоть отбавляй, должны встретиться озера с талой водой и ручьи, но лучше топить лед, он чище, а вот с дровами не густо.

— Чем будем питаться?

— Лишь бы нами кто-нибудь не пообедал, а если говорить серьезно… лови все, что шевелится…

— Для девчонки ты не очень брезглива.

— Захочешь жить, еще не так раскорячишься. Земная поговорка, кажется…

Сложившаяся непростая ситуация заставила молодых людей… нет, не познакомиться, ведь они сокурсники и уже много лет знакомы, планета Крагарс заставила их обратить друг на друга пристальное внимание, понять кто же на самом деле твой вынужденный компаньон и можно ли на него положиться. Понимание пришло, когда штурмовали отвесные стены гигантских валунов, не найдя более простой дороги, когда обходили огромные озера талой воды с плавающими по ним айсбергами и топкими берегами, когда ночевали в обнимку под открытым небом, дрожа от холода и вскарабкавшись повыше на каменную глыбу в надежде, что здесь их не застанут врасплох хищники, грелись у костра, если удавалось раздобыть дрова и развести огонь при помощи двух палочек совсем как люди из каменного века, при этом стирая ладони в кровь. Жарили пищу, если удавалось поймать непонятно кого, а затем съесть. Чаще ели добычу в сыром виде, поспешно оторвав голову жертве и выпотрошив ее, да еще с таким завидным аппетитом, будто посетили ресторан для гурманов. При этом улыбались друг другу губами, перепачканными чужой кровью. Нужда заставила уподобиться зверю, но при этом не потерять человеческий облик. Курсанты старались выжить, цеплялись за любую возможность, даже тогда, когда единственной едой была чахлая и горькая на вкус приполярная трава, когда чужая и враждебная микрофлора вдруг оккупировала желудочно-кишечный тракт, когда корчились на земле от нестерпимой боли в животе и дико голосили, распугав всех местных обитателей, когда кровавый стул отбирал у измученных людей последние силы, когда казалось, что конец страданиям уже совсем близок, и душа вот-вот покинет бренное тело, когда прятались от хищников, экономя драгоценные патроны, когда научились варить похлебку в черепах животных. Когда во время форсирования узкой, но быстротечной речки вдруг сломалась импровизированная кошка, изготовленная из реберных костей какого-то крупного животного, переброшенная при помощи веревки на другой берег, и напарник повис на этой веревке буквально в сантиметрах от ревущего водного потока, когда Вейе пришлось держать на себе вес взрослого мужчины, а напарник был в полтора раза тяжелее ее. И пришлось не просто держать, а вытаскивать…

Они давно поняли, что могут доверить другу самое ценное — собственную жизнь. Осознание этого вселяло хоть какой-то оптимизм в души почти отчаявшихся людей.

А трудному пути все не было конца. По самым скрупулезным подсчетам получалось, что курсанты уже прошли пресловутые пятьсот километров. Медленно, мучительно, но прошли. Они каждый день сверяли направление движения, используя примитивные средства ориентации в пространстве. У них не было точных приборов, а потому и не было уверенности, что группа двигается в верном направлении. Мох обычно растет на северной стороне камней. Но при определенных условиях, например, если влажный ветер дует чаще с запада, мох может расти и с западной стороны, главное, чтобы не было прямых солнечных лучей. Потому этот ориентир не является надежным. Но кроме солнца, ветра и мха у людей ничего иного не было в арсенале, ведь картина звездного неба совершенно незнакома. Утром светило встает на востоке, значит, следует двигаться в противоположную сторону. А вечером надо идти навстречу солнцу. Но что делать днем? Ведь человек, в силу различных причин, не может перемещаться строго в одном направлении. Ответ прост. Днем на данной широте солнце больше склоняется к югу, следовательно, оно всегда должно находиться слева по ходу движения. И еще надо как-то контролировать время. Ближе к полудню, на привале, когда солнце стоит в зените, путешественники выкладывали из камней и костей солнечные часы или скорее компас, принимая во внимание расположение мха на камнях. Вот вам проверка курса. Примитивно, не точно, но хотя бы так. Ведь именно в полдень курсантов забросили в этот жестокий, слега оттаявший приполярный мир. Именно тогда они запомнили более или менее правдоподобную позицию солнца на небосводе и его привязку к сторонам горизонта. Чужая планета, чужая география, свои особенности.

Лица курсантов осунулись, обветрили и загорели, будто на экваториальном курорте, губы потрескались и воспалились десна, руки покрылись мозолями и ссадинами, глаза навыкат и дико блестят. Зверье. Одежда превратилась в рваные лохмотья, с трудом удерживая тепло. Курсанты страдали от истощения и болезней. Родители с трудом узнали бы в двух одичавших созданиях своих собственных детей.

Лишь сила воли давала курсантам надежду на избавление, надежду вернуться к прежней, ныне забытой цивилизованной жизни.

Но любая ситуация может измениться. К концу второго месяца напарники вдруг перестали спешить, перестали включать радиоприемник и с тревогой вслушиваться в пустой эфир. Их умами завладела апатия. Они выбились из сил, потерялись. Они не нашли маяк. Они отклонились от правильного курса. Курсанты еще куда-то брели, но уже скорее по-привычке. Остановиться, значит сдаться. А сдаться, значит умереть. Инстинкт самосохранения пока работал и подстегивал сознание…

После обеда Вейя решила привести свою комнату в порядок.

— Какая же я неряха, — тяжело вздохнула она, осматривая помещение. — Гостей стыдно позвать.

Часа два она неторопливо перебирала вещи, разбросанные перед поездкой на Крагарс, и складывала их в стенной шкаф, а домашние роботы столпились у двери, терпеливо ожидая команды хозяйки, возвещающей о начале уборки территории.

Спустя оговоренное время автоматика все же дорвалась до своей привычной работы, ненавязчиво выставив Вейю из собственной комнаты.

Вейя не стала мешать заботливой робототехнике, спустившись на первый этаж.

— Входящее сообщение, — уведомил дом.

— Транслируй сюда, — хозяйка пересекла просторный холл, затем развалилась в кресле.

В воздухе вспыхнул зеленый огонек, а потом посреди помещения возникло голографическое изображение светловолосой девушки, приблизительно ровесницы нашей героини.

— Привет, подружка, — девушка восторженно улыбнулась и даже махнула рукой. Трансляция велась из кабины гравилета.

— Привет.

— Ты одна дома?

— Да.

— Сейчас я прилечу. Поболтаем.

— Давай, — Вейя обрадовалась. — Жду.

Изображение растворилось в воздухе, а хозяйка дома вскочила на ноги и чтобы скоротать время ожидания решила поиграть в земную игру — дартс, метая дротики в круглую мишень, висящую на стене. Отец специально для дочери повесил мишень в холле.

Потом на площадке возле дома приземлился малюсенький розовый гравилет. Нарядная гостья, разодетая согласно последнему писку моды, проследовала к крыльцу, торопливо поднялась по ступенькам и вошла в дом.

Вейя довольно долго рассматривала завистливым взглядом коротенькое платье подруги.

— Ты со своей учебой совершенно отстала от жизни, — с порога продекламировала гостья, заметив пристальный взгляд. — Даже твоей военной форме наверняка больше года.

— У военных мода века три не менялась, — рассмеялась хозяйка, здороваясь с подружкой, приложив свою ладонь к ее ладони.

— Три века! — глаза гостьи округлились.

— Приблизительно.

— Это как раз для тебя, — констатировала факт подруга, устраиваясь в кресле. — Ты всегда на шаг отстаешь от моды. А тут уж…

— Некогда, — посетовала Вейя.

— Мы это исправим, — вполне серьезно пообещала гостья. — Можем даже сегодня.

— Нет. Сегодня не получится, — хозяйка разочарованно покачала головой. — Отец просил дождаться. У него какие-то планы на вечер.

— Разумеется, — подружка собрала губы бантиком. — Он ведь скучает. Сколько ты отсутствовала?

— Два месяца.

— Вот именно. И где тебя носило?

— Ой, лучше не спрашивай, — Вейя артистично поморщилась, вновь вспомнив планету Крагарс.

— И зачем тебе эта дурацкая работа? Что больше заняться нечем?

— Теперь уж поздно.

— Что хорошего на Земле? — гостью понесло. — Дикие люди. Там хоть одежду носят?

— Носят, — Вейя рассмеялась. Представления рядовых мениольцев о планете Земля скорее мифические и похожи на сказку, придуманную в глубокой древности. — У них даже мода есть. Причем не хуже нашей.

— Это вряд ли, — не поверила подружка и покачала головой.

— Вот полечу на Землю и привезу что-нибудь.

— Знаешь, буду ждать с нетерпением. Я даже сейчас сгораю от любопытства.

— Могу кое-что продемонстрировать, если хочешь. У отца есть коллекция земной одежды, причем разных эпох, правда мужская.

— Интересно.

— Только уговор такой…

— Да знаю я ваши шпионские заморочки, — гостья замахала руками, протестуя. — Буду молчать, словно немая.

— Договорились.

Вейя повела подругу в рабочий кабинет отца. Там размещалась коллекция земных вещей в разное время привезенных генералом Камом с далекой планеты. Своеобразный оазис чужой культуры. Гостье доводилось заглядывать сюда и раньше, инкогнито, но видеть земную одежду, спрятанную в стенном шкафу, пока не приходилось.

— Ух ты! — невольно воскликнула девушка, получив доступ к содержимому шкафа. — И твой отец все это носил?

— Ага. Видишь, как менялась мода на Земле. Здесь собрана коллекция за последнее столетие.

— Земное столетие?

— Земное, разумеется. Вот джинсы, повседневные брюки, рубашки, вот военная форма, вот классические мужские костюмы, двубортные, однобортные, с жилетом, вот галстук.

— Галстук? А что это такое?

— Полоска ткани, особым образом завязанная вокруг шеи. Используется как украшение.

— Смешно.

— Ничего смешного. Выглядит очень даже красиво. Просто для тебя непривычно. Когда наши ребята однажды надели смокинги, — Вейя указала на соответствующий костюм, — и бабочки…

— Бабочки?

— Ну, это разновидность галстука, похож на бант… а нас нарядили в земные платья… изучали этикет и классические танцы… интересно смотрелось со стороны…

— Неужели тебе не страшно туда лететь?

— Нет. Я была там на практике. Они ведь тоже люди. Ну, непривычно вначале, другие обычаи и понятия. Техника примитивная. Привыкаем…

— Неужели тебе интересно?

— Еще как.

Гостья тоскливо вздохнула:

— Не знаю, я бы ни за что на свете не занялась такой работой.

— А мне почему-то нравится, — Вейя лишь развела руками.

— Папа, как тебе мое новое платье? — вечером, во время ужина дочка решила продемонстрировать отцу свое новое приобретение. Ведь не удержалась-таки и поддалась уговорам подружки. Платье на девичьей фигурке сидело великолепно, будто влитое, подчеркивая стройные формы. А нежно-сиреневый цвет создавал впечатление невесомости, будто хозяйка сейчас вспорхнет, уподобившись беспокойной птахе, и стремительно унесется прочь.

Отец от удивления даже на несколько секунд потерял дар речи, глядя на дочку, порхающую по столовой.

— И ты туда же, — наконец разочарованно проговорил он. — Уже добрая половина Управления носит сиреневое. Даже в глазах мельтешит…

Вейя застыла на месте и сразу приуныла, словно летал воздушный шарик, летал себе непринужденно и вдруг сдулся…

— Извини, — спохватился отец и, стараясь хоть как-то загладить вину не нашел ничего лучшего, как жестом пригласить дочку к столу. — Платье красивое и тебе очень идет. Правда.

— Да, — девушка насупилась, села напротив отца, взяв в руки столовые приборы, — только я как всегда опоздала. Добрая половина планеты уже носит это платье.

— Оставшаяся половина планеты — мужчины, — подметил Кам, приступив к трапезе.

— Вот так всегда, — Вейя тяжело вздохнула. — Я в хвосте колонны.

— Не расстраивайся, дочка. Все это сущая безделица, ерунда. Ведь женская мода меняется едва ли не каждый день. За ней не угнаться. Надо думать позитивно. Есть дела поважнее. Через четыре месяца ты станешь офицером, а затем впервые полетишь на Землю уже в качества сотрудника шестнадцатого Управления, полетишь работать. Командировки могут длиться и месяц и два и три. Представь себе, три месяца на Земле. Ты не должна выделяться и привлекать к себе ненужное внимание. Агент Вейя обязана всегда подстраиваться под окружающую обстановку, сливаться с ней и, как иногда поговаривают земляне, не быть белой вороной. Твой образ мышления должен уподобиться земному. Вейя должна стать похожей на среднестатистическую земную девушку. В том числе и во внешнем облике. Поэтому я заранее приготовил тебе подарок. Сейчас отужинаем, и я тебе кое-что покажу.

Отец хитро улыбнулся.

Дочка хмыкнула. Она уже догадалась, что подарит ей отец.

После ужина Кам повел дочь на второй этаж. Пройдя мимо тихонько журчащего фонтана и обойдя старинные парчовые кресла, привезенные с Земли полвека назад, он остановился у двери, ведущей в комнату Вейи.

— Я попросил доставить подарок в твою комнату, — пояснил глава семейства. — Раз уж сегодня разговор зашел о моде… полагаю, ты поняла о чем дальше пойдет речь.

— Конечно, папа, — Вейя улыбнулась и открыла дверь, после, согласно незыблемой традиции, пропустила отца вперед.

Посреди комнаты, на полу стояли несколько разноцветных бумажных пакетов для покупок с незамысловатой, но запоминающейся аббревиатурой HM. Красные буквы. Пакеты, безусловно привезены с Земли.

— Крупнейшая в Европе розничная сеть по торговле одеждой, — кое-как выдохнула ошеломленная разведчица, рассматривая содержимое пакетов. — Папа это все мне?

— Тебе, дочка. Пора привыкать к иному гардеробу.

— А можно примерить джинсы?

— Не можно, а нужно. Ребята, конечно, старались, но могли и прогадать с размером.

— Я сейчас, — Вейя поспешно схватила сразу все пакеты и скрылась в смежном помещении.

Отец добродушно рассмеялся, затем пристроился возле окна, по-привычке развернув стул задом наперед. Долго скучать не пришлось. Минуты через три дочь облачилась в занебесный наряд и появилась в спальне.

— Ну, как? — девушка долго вертелась перед огромным зеркалом. Джинсы и белоснежная блузка — можно сказать повседневная одежда большинства земных девушек — идеально смотрелись на инопланетянке.

— Превосходно, — Кам готов был аплодировать будущему лейтенанту ФСКР. — Обувь подберем немного позже. И еще, придется тебя постричь. Такие прически на Земле не носят, по крайней мере, в Европе.

— Может быть мне просто распустить волосы?

— Попробуй. Однако это не всегда удобно.

Вейя удалилась в смежную комнату, и спустя еще несколько минут перед отцом появилась строгая девица в темном брючном костюме. Распущенные волосы придавали хозяйке неповторимый шарм и привлекательность, но в то же самое время немного портили строгий облик деловой женщины.

Генерал Кам обратил на это внимание, сделав несколько коротких замечаний. А дом, стараясь помочь, продемонстрировал Вейе ее же объемное голографическое изображение в натуральную величину. Девушка долго рассматривала своего двойника задумчивым взглядом, причем во всех ракурсах, сев за стол и подперев подбородок руками. Она пыталась анализировать. Изображение же медленно вращалось против часовой стрелки, повиснув в воздухе между полом и потолком.

— Научись грамотно менять свой облик, — отец частенько делился с дочерью профессиональным опытом. Так было и на этот раз. Мол, разведшкола — это всего-навсего азы. Пока на своей шкуре не испытаешь — заранее не поймешь и не прочувствуешь. Прическа, одежда, косметика, обувь, походка, украшения, какой-либо предмет в руке — все это разнообразие вариантов способно сильно изменить внешность женщины. Можно выглядеть сексапильно, отталкивающе, молодо, можно легко перевоплотиться в старуху с клюкой, если понадобиться, можно выглядеть болезненным и слабым, можно лишь одним видом внушать уверенность и пренебрежение, страх и уважение, доброту и безразличие. Безусловно, все эти премудрости Вейя изучала в разведшколе, даже экзамены сдавала, но отец умел учебный материал излагать гораздо доходчивее и интереснее. К тому же он часто подкреплял свой рассказ конкретными примерами. Персонажи наверняка были вымышленными, но суть от этого не менялась, поскольку Кам рассказывал дочери истории, которые действительно произошли на самом деле. А возможно генерал Кам являлся одним из главных героев.

Постепенно, благодаря стараниям отца, Вейя приобретала первые навыки. Они позволяли ей без особого труда усваивать учебные дисциплины. Если в доме не было гостей, то отец обязательно разговаривал с дочкой на земных языках, заставлял писать сочинения и изложения шариковой ручкой на бумаге, читать в оригинале земную художественную и научно-популярную литературу, пользоваться своей обширной библиотекой. После обсуждали прочитанное, подчас спорили до хрипаты. Интересно, поняла ли инопланетная девчонка, например, смысл пьесы Гоголя «Ревизор»? Или же она долго листала книгу, но, в конце концов, увидела лишь фигу? Бывало и такое. Ведь земная культура многолика. Шаблоны не способствуют правильному восприятию. Это вам не Мениола, где нация едина.

Далеко не каждый курсант мог похвастаться подобными внеклассными занятиями. И вместо того, чтобы сводить с ума парней, жить обыкновенной подростковой жизнью, Вейе приходилось досконально изучать мир далекой планеты, словно именно та самая планета в будущем станет ее настоящим домом, а не родная и до слез понятная Мениола.

А на следующий день отца срочно вызвали в Главное Управление ФСКР. Генерал Кам улетел на другую планету, пообещав вернуться через три дня. Вейя решила воспользоваться благоприятной ситуацией и созвонилась со своим бывшим напарником, предложив встретиться где-нибудь на коралловом острове посреди спокойного экваториального океана, поплавать в лагуне и позагорать, растянувшись на песчаном пляже. Одним словом, провести день вместе.

Парня не пришлось долго упрашивать. Ближе к обеду два гравилета, стремительно преодолевая пространство, уже покинули средние широты и двигались пересекающимися курсами. Цель одна. Свидание за тридевять земель от дома под щедрыми лучами тропического солнца, под шум набегающей волны.

В первую очередь остров поразил Вейю своими крошечными размерами. Всего за полчаса его можно обойти вдоль и поперек, а точнее по кругу, ведь львиную долю площади острова занимает спокойная лагуна — внутренний водоем, отделенный от океана узкой полоской коралловых рифов. А с внешней стороны, куда ни посмотри, простирается великий и могучий океан. Когда-то давно вулканический остров постепенно оброс коралловым рифом, а сам немного погрузился в воду, образовав кольцевой пояс суши, и стал местом паломничества отдыхающих со всего света. Почти круглый год здесь тепло и солнечно. Райское место, как сказали бы земляне. Изумрудно-синяя зеркальная гладь лагуны ждет отдыхающих. Ну, а тех, кто не желает плескаться на мелководье, встретит соленым дыханием грозный океан, без устали накатывающий волны на низкий песчаный берег. Чудесный пляж, окаймленный со стороны суши высокими деревьями, поприветствовал девушку свежим морским бризом. Ветерок трепал волосы, а ласковое солнце нежно касалось обнаженных плеч. Под ногами хрустел светло-желтый песок, невольно заставляя человека скинуть надоевшую обувь и босиком пройтись вдоль полосы прибоя.

Красота!

— Здравствуй, я немного опоздал, — рыжеволосый парень виновато улыбнулся.

Потом молодые люди неторопливо бродили вдоль океанского побережья, взявшись за руки, болтали без умолку и, кажется, были на седьмом небе от счастья. После загорали, купались, целовались. Этот день навсегда запомнился Вейе. Она влюбилась. Первое серьезное чувство, испепелившее душу. Ведь счастье оказалось таким коротким, словно лето на Крагарсе.

Не зря земляне предостерегали: «Пусти козу в огород…»

Не надо было Вейе знакомить любимого человека с лучшей подругой. Не надо. Впрочем, все, что не делается, делается к лучшему. Всему свой срок и не стоит спешить. Не нужно стараться удерживать на привязи того, кто тебе не принадлежит, не стоит искушать судьбу.

А тогда, спустя три месяца после памятной поездки в тропики, незадолго до выпускных экзаменов, Вейя еще этого не осознала. Она обливалась горючими слезами, увидев однажды свою лучшую подругу в объятиях парня, которого уже считала своим. В одночасье рухнул воздушный замок, жизнь стала казаться пустой, а окружающий мир вдруг превратился во враждебного монстра. Одиночество, словно плен. В девичьем сердце надолго поселилась беспросветная тоска. Вейя едва могла сдерживать эмоции. Отец, разумеется, все правильно понял, увидев однажды заплаканные глаза дочери, но промолчал. Он не стал ее жалеть и уговаривать, лишь строго напомнил о предстоящих выпускных экзаменах. Но разве могла несчастная девушка в тот момент думать об учебе?

Она пыталась понять, почему ее бросил любимый человек и ушел к подруге? Ведь для этого не было ни какого повода. Чем теперь уже бывшая подружка лучше Вейи? Только тем, что она — стандартная мениольская хохотушка и модница. Она умеет преподнести себя. Она проста и понятна, с ней будет легко общаться, не то что с будущим лейтенантом Вейей. Она будет прекрасной женой, добросовестной домохозяйкой. Будет послушно неделями или месяцами дожидаться возвращения мужа из командировки, ухаживать за детьми. Создаст неповторимый уют в семейном гнездышке…

Вейя не такая. Ее словно создали для чего-то иного. И девушка знала ответ. Эту информацию особо не афишировали, можно сказать скрывали. В свое время генерал Кам удочерил пятилетнюю девочку-сироту. Что в этом необычного? Все дело в том, что он привез девочку с Земли. Между родиной Вейи и Мениолой простирается почти бескрайняя космическая пропасть длиной в тридцать тысяч световых лет. Другая спираль Галактики. Когда-то давно девочку звали иначе. Много лет назад она отзывалась на имя Клер Ледчестер. И ей не составляло особого труда излагать мысли на английском языке.

И пусть сегодня душа разлетелась от обиды на мелкие осколки, словно разбитое стекло. Ничего, Вейя проглотит обиду, как-нибудь переживет, рано или поздно справится с собой. Не любят — не надо, мы тоже гордые…

— До окончания практики осталось шесть дней, — устало напомнила Вейя, доставая из рюкзака достаточно массивный радиоприемник и вытягивая телескопическую антенну. — Неужели его специально сделали таким большим и тяжелым? — теперь речь шла о приемнике.

— А ты как думала? — усмехнулся напарник. — Чем труднее, тем радостнее.

Перед этим курсанты кое-как забрались на пологую вершину огромного валуна и теперь отдыхали, прислонившись спиной друг к другу.

Вдалеке паслось стадо гигантских мохнатых травоядных животных. Серый вожак стоял чуть в стороне и периодически задирал голову вверх, принюхивался, выпуская пар из носа, и осматривался, надеясь вовремя обнаружить хищника, притаившегося где-нибудь за соседним валуном. Но пока все спокойно. Стадо мирно щиплет скудную травку, проходя за день десяток километров приполярной степи, методично уничтожая редкий травяной покров. Детеныши резвятся в центре своеобразной зоны безопасности, состоящей из заботливых мамаш и молодых самцов.

— Брось приемник, — рыжеволосый махнул рукой. — Все равно не найдем радиомаяк. Лучше давай подумаем, как нормально прожить эти шесть дней. Потом нас подберут.

— И засчитают поражение.

— Зато останемся живы. Предлагаю общими усилиями завалить мохнатого детеныша. Еды хватит с избытком. Надо лишь добыть побольше дров. Вода есть.

— Ты изверг. Ведь это ребенок.

— Сентиментальная Вейя, — напарник глухо захохотал, потом закашлялся. — Когда мы последний раз ели горячую пищу? Я уже забыл. Нам не завалить взрослое животное. А детеныша подстрелить можем.

— Тогда нас растопчут. Ты разве не видел как они разделываются с хищниками?

— Да, бегают они быстро. Но нам тоже хочется жить. Ты будешь отвлекать, а я…

— Думаешь они меня испугаются? Сомневаюсь. Пугало из меня не очень убедительное. Растопчут первой, а потом тебя. И убежать не успеешь.

— Но ведь в этой проклятой тундре больше никого не видно, будто все вымерли.

— Птички летают.

— Ага. У меня что, ПЗРК в рюкзаке завалялся?

— Представляю, — Вейя расхохоталась, — ракетой по воробьям.

— Нет здесь воробьев и зенитной ракеты тоже нет, — рыжий тяжело вздохнул.

— А надо?

— Нет, не надо, — парень поднялся на ноги. — У меня галлюцинации или вон там лежит деревяшка? — он указал рукой в противоположную сторону от стада.

Вейя нехотя развернулась и стала всматриваться вдаль, даже прищурилась.

— Похоже, — согласилась она. — Бревнышко. Интересно, сколько лет ледник таскал его по равнине?

— Лишь бы не труха. Я спущусь, а ты придерживай веревку и смотри в оба. Такую добычу нельзя упускать.

— Хорошо, — девушка тоже поднялась на ноги. — Будь осторожен.

— Не впервой, — парень чмокнул напарницу в шершавую щечку обветренными губами, проверил пистолет, затолкал его за пазуху, потом начал медленно спускаться с валуна, держась за веревку и упираясь в камень ногами.

Вейя страховала напарника. Наконец ноги парня коснулись земли, и девушка выпустила из рук веревку. Но тут произошло совершенно невероятное событие. Брошенный за ненадобностью радиоприемник вдруг громко запищал.

— Сигнал! — воскликнула изумленная Вейя.

— Какой сигнал?

— Маяк!

— Быть того не может.

— Разве не слышишь?

— Взгляни, пока я хожу за дровами.

Девушка кинулась к приемнику, опустилась на колени, а парень преспокойно направился к сгнившему стволу дерева.

— Индикатор уровня сигнала практически на нуле, — рассуждала Вейя, изучая показания прибора, водя указательным пальцем по координатной сетке. — Теперь понятно где тебя искать, зараза такая, — она приложила руку ко лбу, всматриваясь в горизонт, ища ориентиры. — Нам повезло. На грани возможного. Далеко. Благоприятные атмосферные условия позволили сигналу пробиться чуточку дальше, чем задумали конструкторы. Ура! Будем жить!

И тут неведомые процессы в атмосфере планеты изменили ситуацию в худшую сторону, затруднив прохождение радиоволн. Приемник замолчал. А затем, словно гром посреди ясного неба раздался выстрел, потом второй. Вейя обомлела, не веря ушам, а спустя секунду поспешно отшвырнула радиоприемник, поднялась с колен на ноги и, выхватив из кармана свой пистолет, бросилась на помощь.

Взглянув вниз, девушка увидела ужасную картину, мгновенно повергшую ее в шок. Огромная пятнистая спина животного вздрагивает. Мех искрится в лучах солнца. Низкий гортанный рык вызвал прилив страха, сковав тело. В груди появился неприятный холодок. Мурашки пробежали по всему телу. Душа ушла в пятки, как у зайца. Сердце неистово запрыгало, доведя пульс до трехзначного числового значения. Хищник топчется на месте, иступлено беснуясь в приступе дикой ярости. Он наверняка ранен. А где же напарник? Его не видно. Не сразу, лишь спустя мгновение, показавшееся Вейе вечностью, она смогла рассмотреть под брюхом зверя истерзанное человеческое тело…

Руки сами, подчинившись неведомо чьей команде, заученно вскинули пистолет, а указательный палец трижды нажал на спусковой крючок. Сработал условный рефлекс, в свое время доведенный до автоматизма. Участия недееспособного девичьего сознания не потребовалось.

Хищник медленно, нехотя повалился на бок, поджав к животу длинные тонкие лапы. Какое-то время из легких еще доносился громкий не то хрип, не то свист. Потом громадная туша затихла, а из клыкастой пасти начала сочиться темная кровь. Птицы радостно закурлыкали, предвкушая дармовое пиршество и начали уверенно кружится над поверженным царем зверей, опускаясь все ниже и ниже.

А Вейя, забыв о страхе, о рукавицах и нещадно обдирая ладони, поспешно спускалась вниз по веревке. Она уже готова была разреветься от отчаянья. Ведь напарник не подавал признаков жизни.

Девушка склонилась над бездыханным телом. Комбинезон разорван огромными когтями. Утепленный подклад клочьями выбивается сквозь прорехи. На глазах Вейи невольно навернулись слезы. Нет, не может быть! Он не может умереть!

— Ну, все, все, хватит реветь, не тормоши меня, — спустя некоторое время парень пришел в сознание, открыл глаза, затем сморщился от боли, схватившись здоровой рукой за грудь. — Кажется этот бугай переломал мне ребра и прокусил руку. Рукой пришлось пожертвовать, иначе бы он запросто перегрыз мне глотку. Шустрый малый, я даже не заметил как он подкрался. Хорошо, что он не грамотный и не ведает что такое пистолет. И еще, спасибо за помощь, теперь я обязан тебе жизнью.

— Ерунда, — Вейя уже не знала плакать ей или смеяться от радости. Потом она обработала антисептиком рану, перевязала напарнику руку, сделала инъекцию обезболивающего, затем вколола последнюю ампулу антибиотика.

— В нашем распоряжении целая гора мяса, громадная туша, — рыжий, превозмогая боль, пытался шутить, подбадривая сокурсницу. — Можем питаться целый месяц. Только придется отгонять от туши конкурентов, — он взметнул здоровую руку к небу, указывая на пернатых падальщиков, упрямо нарезающих круги в воздухе.

— Ты лучше полежи немного, — жалобным голосом ответила Вейя.

— Нет. Надо все-таки отрезать ему ногу, добраться до бревна и развести костер. Глядишь, пообедаем от души. А потом можно и маяк искать. Кстати, сколько до него?

— Приблизительно восемьдесят километров, если пеленгатор не врет.

— Надо нажарить мяса, чтоб хватило на шесть дней. Придется обходить препятствия. Я уже не смогу карабкаться на камни.

— Сделаю. Лишь бы ты не подхватил какую-нибудь инфекцию, а то мы никуда не дойдем. Антибиотиков больше нет.

— А обезболивающие?

— Их должно хватить, впрочем, не знаю. У тебя, скорее всего, сломаны ребра, да и рука тоже, плюс этот зверь вряд ли когда-нибудь чистил зубы после еды…

— Вот заболею бешенством, начну носиться по долине, и фиг ты меня догонишь.

— Шуточки у тебя…

Впрочем, к исходу третьего дня, когда курсантам, благодаря прекрасной физической подготовке, полученной в разведшколе, титаническим усилиям и железной воле, удалось пройти большую часть пути, стало не до шуток. До радиомаяка уже рукой подать, но…

Почти зарубцевавшаяся рана на руке курсанта вдруг воспалилась. Парня начало лихорадить. Поднялась высокая температура. Он всю ночь бредил во сне. Организм, истощенный за два месяца странствий, уже не мог успешно бороться с болезнями. Медикаменты на исходе.

А у Вейи появилась своя хворь — месячные.

Судьба-злодейка откровенно издевалась над несчастными людьми.

Четвертый день пути к маяку.

Вейя фактически несла на себе напарника. Он держался за нее, обняв здоровой рукой за плечи, с большим трудом передвигал ноги и иногда бредил прямо на ходу, спотыкался и падал. Они часто останавливались, отдыхали. Парня то бросало в ледяной озноб, кровь гулко стучала в висках, а перед глазами плыли разноцветные круги, то на его теле вдруг проступал холодный пот, и тогда становилось немного легче. Однако силы уже давно оставили рыжеволосого. Сам он отказывался от приема пищи, но в моменты просветления сознания заставлял Вейю есть жесткое жилистое мясо убиенного хищника. После обеда, пройдя всего километр по ровной, как стол степи, они окончательно выбились из сил. Характер местности начал меняться. Впереди появились высокие холмы и деревца.

— Все, — рыжеволосый со стоном повалился на землю и, кажется, потерял сознание.

Вейя не смогла его удержать и упала рядом. Дышала она тяжело, сердце неистово колотилось в груди, будто свободолюбивая птаха, запертая в клетке. А соленый пот заливал глаза. Вейя лежала на правом боку, свернувшись калачиком и подложив руку под голову. Когда дыхание успокоилось, и прошла резь в груди, девушка достала из рюкзака фляжку, напилась сама и напоила напарника. Парень уже пришел в себя, массировал ладонью грудь и бестолково смотрел в безоблачное небо.

— Вейя, — наконец произнес он. — Далеко до маяка?

Напарница достала пеленгатор, включила его и взглянула на индикатор:

— Всего три километра.

— Иди одна.

— Не выдумывай. Я не брошу тебя.

— Радиовышка наверняка расположена на холме, — рыжеволосый едва шевелил распухшими губами. — Мне не пройти эти несчастные километры и тем более не забраться на вершину холма. А ты не сможешь меня затащить туда. Зачем бесполезно тратить силы? Иди, залезь на мачту и нажми на эту дурацкую кнопку. А после возвращайся. Они подберут нас здесь, никуда не денутся.

— А если с тобой что-нибудь случиться?

— Хуже уже не будет. Я сумею постоять за себя. Отдохни немного, наберись сил и иди.

— Нет.

— Не упрямься. Я ведь прав. И ты это знаешь.

Девушка долго не могла принять решение. Сидела на земле, обхватив колени руками. А затем вдруг молча поднялась на ноги, не притронулась к своему рюкзаку, с собой взяла лишь пистолет и приемник, и можно сказать налегке направилась разыскивать проклятый передатчик, их пропуск домой.

— Удачи, — напутствовал ее слабый голос напарника.

Вейя остановилась, оглянулась, тяжело вздохнула, кивнула напарнику головой и, переборов желание вернуться, продолжила путь.

Чудес не бывает. Радиовышку действительно смонтировали на вершине одного из холмов, заросших голосеменными морозостойкими деревьями. Видно издалека. Красно-белая конструкция взметнулась к небесам как минимум метров на пятьдесят, если не выше.

Минут десять Вейя карабкалась вверх по крутому склону, цепляясь за траву и ветви деревьев. А после, забравшись наверх, долго стояла тяжело дыша, обняв толстый металлический столб забора, не в силах сдвинуться с места и прислонив горячий лоб к холодному крашеному железу.

Руки окоченели. Варежки забыты в рюкзаке. Но разве это так важно, когда до заветной цели всего десять метров?

Вейя упрямо лезла на мачту, цепляясь непослушными руками за поручни. Холодный ветер немилосердно хлестал ее по лицу. Пальцы уже ничего не чувствовали. А вот и долгожданный люк, преграждающий проход в аппаратную, расположенную высоко над землей. Держась одной рукой за поручень, девушка второй рукой пыталась открыть замок. Пальцы не слушались, задвижка не поддавалась. Но Вейя должна дойти до победного конца, просто обязана. Ломая ногти и расцарапав ладонь, девушка с большим трудом одолела упрямую задвижку, люк поддался, приглашая долгожданного гостя проследовать в теплую аппаратную.

А заветная красная кнопка на металлической стене, размещенная напротив приборного шкафа, действительно была большая, в точности как описывали, сложно промахнуться даже с закрытыми глазами. Вейя размахнулась и со всего маху треснула кулаком по контрольному сенсору. Прочный пластик все стерпит. Вейя не первый и далеко не последний разгневанный посетитель контрольного маяка номер двадцать семь.

— Задание выполнено, — раздался из динамика равнодушный голос. — Двадцать седьмая группа примите поздравления командования. Вы четвертые. Неплохой результат.

Девушка вместо того, чтобы ответить наставникам согласно уставу, вдруг что есть мочи заорала диким голосом:

— Неплохой результат? Да пошли вы со своим результатом знаете куда… он умирает… а вы…

Она вновь треснула кулаком по сенсору и окончательно разбила в кровь костяшки пальцев на правой руке.

— Курсант, оставьте эмоции при себе, — невозмутимо посоветовал наставник. — Спускайтесь вниз. Там вас подберет гравилет.

Вейя не поверила, поспешно кинулась к распахнутому люку, высунула голову на улицу и увидела красно-желтую машину, которая только что приземлилась недалеко от забора, предварительно забрав напарника. Возле мачты путешественницу уже ждали медики. Заметив недовольную мордашку, высунувшуюся из люка, они приветливо улыбнулись и замахали руками, приглашая одичавшую девушку спуститься на грешную землю.

В середине лета старший курс сдавал выпускные экзамены. Потом состоялось праздничное мероприятие по случаю окончания учебы. Сам директор Управления, к слову сказать, тоже старинный друг отца, торжественно вручал каждому курсанту лейтенантские погоны, традиционно напутствовал молодых офицеров. А Генералу Каму пришлось выполнять сразу две важные функции: роль отца Вейи и роль начальника оперативно-тактической разведки. Формально он принял под свое командование шестьдесят новых сотрудников. Лейтенант Вейя гордилась отцом и не скрывала восторженных чувств. Ни у кого из однокурсников нет такого отца.

Рыжий тоже стоял на плацу, в общем строю, но Вейя его демонстративно игнорировала. Этот парень для нее перестал существовать. Еще свежа сердечная рана. Гордая девушка пока не научилась прощать.

После окончания торжества отец и дочь долго бродили по вечернему городу, беседовали на отвлеченные темы, даже строили планы на ближайшую перспективу. Скоро на папин день рождения прилетят тетя Лида, дядя Валера и двоюродный брат Дима. Как заранее пообещал дядя Валера посредством непространственной связи: «И отца обмоем, и тебя обмоем, точнее твои погоны». Тетя и дядя тоже служили в ФСКР, в отделе нелегальной разведки и почти безвылазно жили на Земле. Родственники редко посещали родную планету и уже мало походили на мениольцев. Потому отец по привычке называл их земными именами.

А впереди Вейю ждал иной мир, трудная и опасная, но интересная работа, новые знакомства, только это совершенно другая история…

Апрель 2010 г.