Ожерелье

Глава пятая. Пятница, 12 апреля, двадцать лет назад

Сьюзен была на кухне и собиралась отвезти Эми в школу, когда из закусочной позвонила Молли.

– Так хорошо, что я застала тебя дома! – воскликнула она. Ей было за шестьдесят. Молли открыла закусочную тридцать лет назад, во время расцвета бумажной фабрики. Каким-то чудом с тех пор она оставалась на плаву, несмотря на все взлеты и в основном падения экономики. Сьюзен чертовски уважала ее.

– Привет, Молли, я уже в дверях.

– Есть ли шанс, что ты сможешь помочь сегодня в закусочной? Нэнси и Эйлин дома валяются с простудой, я в отчаянии.

Сьюзен быстро все подсчитала. Она любила проводить вечера пятницы дома с Эми, играя в «Монополию» или за просмотром кино. С другой стороны, вечером в выходные в закусочной было людно, и можно было бы сразу воспользоваться щедрыми чаевыми, потому что те три «верных» варианта со дня показа недвижимости не сработали.

А для Дэнни было очень важно прийти домой и получить свой законный ужин, тем более в конце рабочей недели. Но он говорил о том, что собирается работать до семи или восьми вечера, поскольку ему было нужно подготовить к показу объект на Скофилд-роуд. Когда Дэнни возвращался домой так поздно, то все, что ему было надо, – это чипсы, сыр и пиво перед телевизором, где показывали баскетбол. Так что его абсолютно не напряжет, если она поработает сегодня вечером.

Еще надо было решить вопрос с Эми: найти кого-нибудь, кто присмотрит за ней. Поэтому она сказала Молли, что перезвонит чуть позже и сообщит о своем решении.

Эми в нетерпении топала ножкой и ныла:

– Мама, мы опоздаем в школу.

– Как ты смотришь на то, чтобы потусить сегодня с бабушкой после школы?

Личико Эми в мгновение просветлело, и она захлопала в ладоши:

– Мы сможем сделать браслетики!

– Я уверена, бабушка будет в восторге, – ответила Сьюзен и набрала своей маме. Они не разговаривали уже три дня, с тех самых пор, как она попросила Ленору держать своего нового кавалера – его звали Фрэнк – подальше от Эми. Сьюзен надеялась, что Ленора больше не злится и с ней можно будет нормально поговорить.

Ее мама жила неподалеку, в трейлере на шоссе 9N. Она подняла трубку после второго гудка.

– Это кто? – прорычала она голосом, который бывал у нее обычно по утрам.

– Привет, мам, надеюсь, я тебя не разбудила?

Пару мгновений в трубке висела тишина, и потом Ленора наконец ответила:

– Ты на пять минут опередила мой будильник. Что случилось? Все в порядке?

Сьюзен выдохнула: мать не держала на нее ни зла, ни обиды.

– Я звоню узнать, могла бы ты посидеть сегодня с Эми.

– Конечно, не вопрос. Ты хочешь, чтобы я забрала ее после школы?

– Это было бы чудесно. Спасибо, мам.

– И не переживай, Фрэнка там не будет. Несмотря на то что ты совершенно ошибаешься на его счет.

– Я тебя люблю, мам.

Как только она повесила трубку, в комнату вошел Дэнни. От него пахло лосьоном после бритья, который Эми и Сьюзен подарили ему на день рождения. Она повернулась к мужу:

– Молли звонила. Я сегодня поработаю в закусочной, хорошо? А мама заберет Эми.

Дэнни кивнул с отстраненным видом и принялся заваривать себе кофе, как любил. Он пребывал в подавленном настроении из-за того, что дела в сфере недвижимости шли не так успешно, как ему бы хотелось. Сьюзен решила немного приободрить его:

– Приходи вечерком к Молли. Она накормит тебя бесплатным ужином, и еще там будет одна хорошенькая официантка Сьюзен, которая будет не прочь пофлиртовать с тобой.

До того как Дэнни ответил, Эми дернула ее за руку:

– Мамочка, я правда сильно опаздываю…

Дэнни впервые за утро оживился:

– Этой ночью у тебя была зубная фея? – спросил он у дочери.

– Да! Она оставила целых два доллара!

– Ого! Да ты у нее любимица! Хорошего тебе дня, Эми-Шлэми!

– И тебе, папочка-шляпочка!

Дэнни улыбнулся. Эми всегда умела его развеселить, в каком бы настроении он ни находился.

Сьюзен и Эми сели в машину и покатили в сторону школы, проехав мимо «Гостевого двора». Там всегда гостили десять или двадцать неудачников, один из них стоял возле своей разбитой старой машины и доставал из нее что-то похожее на ящик с инструментами. Пока «Додж-Дарт» проезжал по улице, постоялец не сводил с него глаз. У него было плоское уставшее лицо, и выглядел он как человек с непростой судьбой. Эми дотронулась до единорога на своем ожерелье:

– Ты знаешь, почему единороги такие крутые?

– И почему же, милая?

Эми начала болтать о единорогах и кентаврах, но Сьюзен слушала ее вполуха. Она думала о том разговоре, который состоялся у них ночью с Дэнни. Они уже лежали в своей кровати и обсуждали ее желание вернуться в колледж.

Сьюзен получила свой диплом в Общественном колледже Адирондака в двадцать один год, сразу после того как вышла замуж. Она никогда не отказывалась от мысли об образовании, ей хотелось стать медсестрой. Но сама по себе школа ей никогда не нравилась, к обучению у нее особых способностей не было, и работа у Молли в закусочной была для нее более удобным вариантом. Потом в их жизни была череда беременностей и выкидышей, затем родилась Эми, и Сьюзен посвятила всю себя воспитанию дочери.

Однако вчера настал тот момент, когда она призналась мужу, что подумывает о том, чтобы пройти курс обучения.

– Какой, например?

– Может быть, «Анатомия, или Рост и развитие человека». Курсы, которые нужны для школы медсестер.

– Любимая, я только за, – произнес Дэнни, поглаживая ее по руке. – Давай только для начала поднакопим деньжат. На рынке намечаются перемены, мы опять будем на коне, и нам не надо будет залезать в кредиты.

Сьюзен была очень благодарна мужу за то, что он не давил на нее в плане зарабатывания денег. Но с другой стороны, она должна решить, чем будет заниматься всю оставшуюся жизнь.

Эми все чирикала о своих мифических животных.

– Мама? – голос дочери звучал недовольно. – Мамочка, ты меня совсем не слушаешь.

Сьюзен повернула с шоссе 9N на длинную улицу, ведущую к школе.

– Прости, милая, что ты говоришь?

– Я никогда не сниму с себя это ожерелье. – Эми гладила бусинку в виде дельфина. – Никогда.

Сьюзен улыбнулась:

– И даже когда будешь принимать ванну?

– Да!

– И даже перед сном?

Эми активно затрясла головой:

– Нет! Даже когда я умру.

Они остановились перед школой – кирпичным зданием, которое было построено лет двадцать назад, когда экономика города была на подъеме. Лучшие подружки Эми – Шерри, Кейт и Сэнди – стояли на тротуаре у входа.

– Я тебя люблю, сладкая. Бабушка заберет тебя в половине четвертого.

– Я тебя тоже люблю, мамочка.

Эми быстро поцеловала ее и, как только машина тронулась с места, побежала к девчонкам.

Практически всегда, после того как отвозила дочку в школу, Сьюзен возвращалась домой. Дэнни уже был на работе, а она после уборки на кухне могла спокойно полистать журнальчик перед тем, как отправиться к Молли. Это было ее время, которое Сьюзен посвящала себе.

Но сегодня, поскольку ей предстояло провести весь день в закрытом помещении, она захотела прогуляться по Ривер-роуд, идущей вдоль реки Гудзон. Везде была непроходимая грязь, поэтому она решила не сходить с асфальтовой дороги. Светило солнце, и должно было быть не менее десяти градусов. Возможно, сегодня днем дойдет и до плюс пятнадцати.

Сьюзен наслаждалась видом на реку, в плеере по радио играло кантри – ее обожаемые Тим Макгроу и Фейт Хилл, звездная музыкальная пара. Она приветственно махала рукой водителям всех проезжавших мимо легковых и грузовых автомобилей. Многих из них она знала лично.

Когда Сьюзен закончила свою прогулку, она поехала в «Стоунс», где купила детскую зубную пасту для Эми, и в сетевой магазин продуктов IGA, где купила любимый соус для спагетти Дэнни на завтрашний вечер. Затем она направилась к Молли, чья закусочная находилась примерно в одиннадцати километрах, и добралась как раз к обеденному времени.

Спешить было особенно некуда. Первыми посетителями кафешки стали четыре старушки в шерстяных пальто, занявшие угловой столик. Они приходили сюда каждую пятницу и всегда оставляли скудные чаевые. Но Сьюзен старалась не осуждать их. Скорее всего, этот выход по пятницам был их единственным светским мероприятием на неделе, единственным, на что у них хватало денег.

Около полудня пришли какие-то дорожные рабочие, за ними заглянули люди из церкви, занявшие пару столиков. Когда она сложила все свои чаевые, получилось всего двадцать долларов.