Огненное ущелье

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вечером того же дня, 9 ноября, после ужина в отсек Тимохина и Шепеля пришел полковник Дак:

— А вот и я. Как у вас говорится, не ждали?

— Ждали, не ждали, — ухмыльнулся Шепель, — не в этом суть. Показывай, что принес.

Командир отряда «Марс», улыбаясь, достал из карманов вместительной куртки две бутылки водки «Русская».

— Во как! — воскликнул Шепель. — «Русская»? И, говоришь, купил в Кувейте?

— В магазине посольства. Кстати, многие сотрудники данного дипломатического ведомства предпочитают виски русскую водку.

— Еще бы, водка не такая бодяга, как виски… Так, — майор взглянул на Тимохина, — накрывать стол, командир?

— А я не знаю, чего ты ждешь, — ответил командир российской боевой группы «Орион». — Отбоя, что ли?

Шепель быстро выставил на столик кружки и заранее принесенную закуску.

— Вот это, — указал американец на консервы, — по-моему, лишнее, только что ужин прошел.

— А ты что, ужинал? — удивленно спросил Шепель.

— Да, — как само собой разумеющееся, ответил Дак.

— Ну ты чудик, Джон! Знал, что будем сидеть, — и набивал брюхо в столовой?

— Так положено.

— Да, Джон, у тебя точно с головой сегодня не все в порядке. Забыл, что положено на «положено»?

— Не забыл, помню, — подмигнул Дак. — Но ничего, вы закусывайте, а я так выпью, без всего.

— Твое дело… — Шепель открыл бутылку, разлил ее всю по кружкам. — Ну, что, господа полковники, вздрогнули?

— За встречу, — поднял кружку Дак.

— Давай за встречу, — кивнул Тимохин.

Офицеры выпили. Шепель, проглотив содержимое кружки, глянул на ее дно, затем на Тимохина и перевел взгляд на Дака:

— Джон, ты что принес?

— Как что? На бутылках этикетка — водка «Русская».

— И это ты называешь водкой?

— А что это, по-твоему?

— Да хрень какая-то! Неужели наши дельцы наловчились и на экспорт «паленку» сливать?

— Я плохо понимаю тебя, Майкл, — Дак находился в недоумении.

Ему на помощь пришел Тимохин:

— Да не обращай ты на него внимания, Джон! Как всегда, дурачка валяет. Нормальная водка.

Командир «Марса» повернулся к Шепелю:

— Ты зачем валяешь дурачка, Майкл?

— Ну вот, пошутить нельзя… Нервные все стали… Успокойся, вполне приличная водка, но не «слезинка».

— Я купил ее в магазине нашего посольства, — вздохнул Дак. — Там продают только проверенный, настоящий товар.

— Да ладно тебе, пошутил же, говорю!

Тимохин предложил Даку сигарету. Шепель тоже потянулся к пачке командира группы, но Александр сказал:

— Свои кури!

— Жалко, что ли? Нет, в натуре, появление в отряде генерала Дрейка с мутной командой майора Рифа точно подействовало на вас, и не в лучшую сторону.

Офицеры закурили. Шепель приоткрыл форточку.

— Да, Дрейк подарок еще тот, — произнес Тимохин. — Что ты о нем скажешь, Джон?

— А что я могу сказать к тому, что уже сказано? Дерьмовый человек.

— Верно, — поддакнул Шепель, — дерьмо издали заметно, по запаху. И такие же козлы, похоже, в подгруппе усиления «Ирбиса».

— Какой смысл обсуждать это, Майкл? Все равно нам придется воевать вместе с ними.

— В том-то и дело, что воевать… Если бы их прислали на учения, то и хрен бы с ними, а в бою нужны люди, на которых можно положиться. Вот ты, Джон, можешь положиться на подгруппу Рифа?

— Я на него, как на заместителя, положиться не могу, — ответил Дак. — Но повторяю: обсуждать данную тему — только время терять, а у русских говорится, что между первой и второй промежуток небольшой.

— Вот это по-нашему!..

Шепель открыл вторую бутылку, также разлил всю по кружкам, пустую тару закатил под свою кровать:

— Потом вынесу!

— Ну, давайте за дружбу между народами, — предложил тост Тимохин, добавив: — И за то, чтобы мы все ошибались насчет Рифа и его команды. А Дрейк… Пошел он на хрен, этот Дрейк! Его мы на войне быстро осадим.

Офицеры выпили по второй, тем самым «уговорив» литр. На этот раз Шепель оценил спиртное иначе:

— А вообще-то ничего пойло, с первого захода не врубился. Конечно, не «слезинка», но и не «паленка». Такую у нас в кабаках разливают. По крайней мере, не траванемся точно!

Дак, поставив кружку, взглянул на Тимохина:

— Ты сегодня выходил на связь по спутнику?

— Да.

— Тебя пытался прослушать Стоун. Я как раз мимо его отсека проходил, они там с Рифом устроились, слышал, как он ругался.

— Ругался? — изобразил удивление командир «Ориона». — С чего бы это? Уж не по поводу ли моего выхода на связь?

— Именно по этому поводу. Слышал, что-то кинул на пол, а потом выругался — мол, проклятые русские заблокировали его станцию. Я зашел в отсек, спрашиваю: в чем дело, капитан? А он так ехидно, как гиена, оскалился: «Все в порядке, сэр, не беспокойтесь». Ну, я ушел, а потом Луиза Крофт мне сказала, что капитан Стоун выходил на связь по «Сигме» и вызывал какого-то Глена, называя себя Ковбоем. О чем они разговаривали, Лу не слышала.

— Я знаю, что Стоун связывался с кем-то в США, — кивнул Тимохин. — Неплохо бы знать, с кем, и с разрешения ли Дрейка или самостоятельно. И еще — почему у капитана Стоуна есть собственная станция и индивидуальный позывной.

— Я думаю, — ответил полковник Дак, — станция у него потому, что Стоун прикомандирован к отряду в качестве личного представителя Дрейка.

— Стукача, короче, — подхватил Шепель. — Как Дрейка не будет в отряде, Стоун начнет ему стучать обо всем, что происходит в «Марсе» в отсутствие генерала.

— Да, я тоже так думаю.

— Это понятно, — сказал Тимохин, — но сегодня Стоун выходил на связь с кем-то в США, а не с Дрейком, находившимся по соседству. Значит, этот капитан подчинен еще кому-то в Штатах, кто очень желает знать о действиях отряда. И этот кто-то — Глен… Кто такой этот Глен?

— По одному имени его не вычислить. Имя довольно распространенное в США. Но, видимо, фигура крупная. А спрашивал ли Стоун разрешения на связь с США у Дрейка… Черт его знает. Но генерал наверняка в курсе. Возможно, Стоуну ранее, еще на этапе формирования нового штата «Марса» американским руководством проекта, было предоставлено право автономной работы в эфире. Откуда у него вторая станция?

— Да, — согласился Тимохин, — пожалуй, ты прав, Джон. Черт, нам еще засланного казачка в отряде не хватало… И хреново то, что мы не знаем, кто заслал к нам этого казачка.

— О каком ка-за-чке ты говоришь, Алекс? — посмотрел на командира «Ориона» Дак.

— Да это все наши поговорки, Джон. «Засланный казачок» в данном случае значит агент либо какой-то вашей спецслужбы, либо отдельного, но высокопоставленного физического лица. Ясно одно: в Штатах еще кто-то, даже в обход руководства проектом «Эльба», очень желает знать о том, что «Марс» будет делать в Афганистане. Уж не для того ли, чтобы наша работа оказалась безрезультатной?

— Нет, — проговорил Дак, — это вряд ли. Скорее за «Марсом» после его переформирования со стороны Штатов решено установить дополнительный контроль.

— Контроль, значит, за Дрейком и подгруппой усиления! — воскликнул Шепель. — Тем не менее контролер активно пытается влезть в дела российской группы… Скажи, Джон, на хрена Стоуну знать, о чем Тимохин общался с нашим руководством?

— На этот вопрос, Майкл, у меня ответа нет, — развел руками Дак.

— В том-то и дело, что на него ни у кого ответа нет. Замутили ваши чиновники бодягу с отрядом… Для чего? Неясно.

Тимохин, бросив в пепельницу окурок, сказал:

— Гадать бессмысленно; посмотрим, что будет в Афганистане. А учитывая то, что караван должен уже послезавтра, 11 ноября, в четверг, начать выдвижение к афгано-пакистанской границе, вылета в район применения нам ждать не придется. Скорей всего, завтра и полетим.

— И куда, конкретно? — поинтересовался Шепель.

— К Хайрабскому ущелью.

— Ни хрена себе! Да оно тянется от границы чуть ли не до Кандагара.

— Дрейк определит конкретный район первого этапа работы, а точнее, решение первой задачи боевой операции.

— А что, отряд планируется сразу привлечь ко второй операции?

— Да. Но по ней решение будем принимать завтра. Сегодня Дрейк не смог определить задачи второй операции; сказал лишь то, что она будет как-то связана с первой.

— Ну, замутили! — воскликнул Шепель. — Ладно, хрен с ним, прорвемся… Вам не кажется, господа полковники, что литра Джона для трех крепких мужчин маловато будет, чтобы как следует провести вечер?

— Что ты, Майкл, подразумеваешь под фразой «как следует провести вечер»? — спросил, улыбаясь, Дак.

— Пообщаться по-человечески. Поговорить не только о войне, что уже осточертело до предела, а о нормальных вещах… О бабах, в конце концов!

— И что ты предлагаешь?

— Шепель, — поднялся Тимохин, — в подобных случаях может предложить одно: еще выпить!

— Но у меня больше нет водки…

— Зато у Шепеля есть кое-что покрепче.

— Да? Спирт?

— Угадал.

— Я не против… ммм… как следует провести вечер, так?

— А вечернее построение? Дрейк наверняка будет на нем присутствовать.

— За отряд, — повысил голос уже захмелевший Дак, — отвечаю я. И я командир «Марса»! А куратор пусть ку… кур… кураторствует.

— Нет! — принял решение Тимохин. — Догоняться не будем. Тем более завтра с утра продолжение совещания, а на него следует идти со светлой, насколько это возможно, головой. Шепель! — Тимохин повернулся к майору. — Не провоцируй Джона. И так уже перебор конфликтных ситуаций в самом начале совместных действий… Так что никакого спирта. Так пообщаемся.

— Понял, — вздохнул Михаил, показав Даку — видишь, мол, я ни при чем, все вопросы к Тимохину.

У командира «Марса» вопросов к Александру не было.

Но спокойно поговорить старшим офицерам отряда особого назначения не удалось. В отсек буквально ворвался Дрейк:

— Так! Что означает данное собрание? Полковник Дак!

— А в чем, собственно, дело, генерал? — не вставая, задал встречный вопрос командир отряда.

— Да вы пьяны, Дак!

— Нет, генерал, я не пьян. Вы еще не видели меня пьяным. И не советую увидеть.

— Марш в свой отсек, полковник! — приказал Дрейк.

— Что? — приподнялся Дак. — Марш?! Я тебе что, новобранец? Или один из твоих сержантов из пополнения? Я боевой офицер, на счету которого сотни операций по всему свету, у меня восемь правительственных наград! И ты смеешь в таком тоне разговаривать со мной? А не пошел бы ты в задницу, мистер Дрейк?! Запомни, что я буду общаться с кем захочу и когда захочу, — естественно, не в период боевых действий. А сейчас у меня свободное время. Что касается спиртного… Да, я выпил, и что? Недоволен? Подавай рапорт в Вашингтон. А сейчас лучше уйди. Не зли меня, Дрейк!

— Мы завтра поговорим о вашей пьянке, — процедил генерал и покинул отсек командира «Ориона».

Шепель удивленно смотрел на Дака:

— Ты ли это, Джон?

— А что, Майкл, незаметно?.. — Командир «Марса» провел ребром ладони по горлу: — Вот уже у меня где этот Дрейк! Нет, он дождется, я пристрелю его.

— Ну, ну, все, Джон, — приобнял американца Тимохин, — успокойся. Не стоит он того, чтобы из-за него так нервничать.

— Да, ребята, — проговорил Шепель, — поберегите нервы на завтра. Уж вряд ли Дрейк оставит этот случай без последствий.

— А мне плевать! Наливай, Майкл, спирта.

— Нет, хорош, а то точно сегодня отряд останется без своего старшего куратора… Но я не понимаю, почему генерал нагнетает и без того нервную обстановку? Чего добивается?

— Полного и беспрекословного подчинения, — ответил Тимохин.

— Спирта хочу, — не унимался Дак.

Российские офицеры с отрядом успокоили американского полковника.

На вечернее построение он не вышел. Впрочем, на нем не присутствовал и генерал Дрейк. Вечернюю проверку провел Тимохин.

10 ноября, среда

В 9.00 дежурный офицер вызвал командиров боевых групп в отсек совещаний. Тимохин зашел за Даком. Тот выглядел больным, пил из пластмассовой бутылки воду, но все же побрился и принял душ.

— Что, хреново, Джон? — спросил Александр.

— Меня словно трамвай переехал, Алекс. Все тело болит, и тошнота мучает. Особенно как вспомню о конфликте с Дрейком.

— Таблетку из боевой аптечки выпей, все недомогание в момент снимет.

— Да пил я таблетки, один черт хреново…

— Пройдет! Пойдем к Дрейку. Служба есть служба.

— Век бы его не видать, этого чертова Дрейка… Ни на ком я так не срывался.

— Значит, так, Джон. Заходим к генералу как ни в чем не бывало. Начнет мозги сношать — не прекословь. Скажи, перебрал, с кем не бывает, и извинись.

— Смеешься? После того, что я ему сказал — кстати, о чем совершенно не жалею, — и извиняться?

— Да, Джон, впереди выход, усугублять сложную обстановку в отряде не стоит. Каким бы дерьмом ни был Дрейк, нам его не исправить, а вот решать боевые задачи под его командованием придется. А война, Джон, и тебе это не хуже меня известно, расставит все точки над «i» очень быстро.

— Ты советуешь повиниться?

— Я советую, если Дрейк начнет наезжать, извиниться и прекратить ненужные разговоры.

— А если он вновь оскорблять, унижать начнет?

— Ну, тогда пошлем его на хер вместе, свяжемся с руководством проекта и выставим условие: либо убирают Дрейка, либо отряд в Афганистан не полетит. Пусть отправляют генерала с подгруппой Рифа.

— Тебя твой Феофанов поддержит?

— Тоже сначала дрюкнет, но в общем поддержит.

— Ладно! Идем. Но как же мне плохо, кто бы знал… Прав был, наверное, Майкл — в Кувейте продают хреновую водку. Как он ее назвал, «палька»?

— «Паленка».

— Надо запомнить… «Паленка»… И что за язык у вас? Половину слов переводу не подлежит.

Командиры боевых групп прошли в отсек совещаний. Дрейк сидел перед развернутой картой, безупречно выбритый, холеный, в чистой отглаженной форме.

— Господин бригадный генерал, полковники Дак и Тимохин по вашему приказанию прибыли, — доложил Дак.

Дрейк молча указал офицерам на кресла за столом. Тимохин и Дак заняли свои места.

— Вы ничего не желаете сказать мне, полковник? — Генерал повернулся к командиру «Марса» и «Ирбиса».

— Если вы насчет вчерашнего инцидента, то, думаю, не следует и дальше развивать его. Признаю, что вел себя неподобающим образом, приношу вам свои извинения. И прошу закончить на этом.

— О’кей, полковник, — неожиданно согласился Дрейк. — Вы были пьяны, но уверен, сейчас понимаете, что подобного повториться не должно. Подчиненные не должны видеть своего командира пьяным… Вернемся к делу. Вчера мы остановились на обсуждении первой операции, что нам предстоит провести в Афганистане, — по каравану. Теперь обсудим вторую операцию. Она, как известно, в принципе является продолжением первой. После уничтожения каравана отряду предстоит ликвидация основной банды талибов. Она, по данным разведки, может находиться либо у кишлака Купши, вотчины полевого командира Ходжани, либо у брошенного селения Ханбак, а возможно, и в самом селении. Как будем отрабатывать вторую задачу, определимся на месте, закончив операцию «Караван» и выйдя в район решения задач по второй операции, получившей кодовое название «Логово». Однако вернемся к первой операции. Итак, завтра караван начнет выдвижение из Пешавара к афгано-пакистанской границе и к вечеру послезавтрашнего дня, 12 ноября, должен остановиться на первый ночной привал в кишлаке Урзун. Ну, и далее его маршрут по Хайрабскому ущелью до Джабдуса, где караван должен встретить полевой командир Абдул Ходжани. Какие мысли будут у вас по месту организации засады в ущелье? Вам слово, полковник Тимохин.

Александр, внимательно посмотрев на карту, проговорил:

— Маршрут талибы выбрали неплохой, относительно безопасный. В ущелье есть участки, где склоны пологие, дно широкое и можно организовать круговую оборону до подхода поддерживающих сил, а их наличие, несомненно, в Пешаваре обсуждалось. И у Абдельгуни будет помощь, но только в районе данных участков — точнее, в районе Урзуна. Также в ущелье много достаточно трудных для прохождения участков, но, с другой стороны, более безопасных с точки зрения вероятного нападения. В общем, не буду затягивать доклад. Первый участок, от границы до Урзуна, для засады не подходит. Причины я уже объяснил. Участок от Урзуна до Шарвака — тоже не то место, где следует брать караван.

— Почему? — спросил Дрейк.

— Рядом с юга обширное горное плато; на нем, особенно рядом с зелеными массивами, множество различных по величине населенных пунктов, в которых вполне могут быть сосредоточены либо дополнительные, либо резервные силы талибов. Они быстро выйдут к ущелью, и в результате мы получим угрозу с тыла. Отвлечь силы на оборону против «мирных чабанов» мы не сможем — нам бы уничтожить караван тем, что имеем…

— Продолжайте! — кивнул генерал.

— Далее. От Шарвака до Багдеза ущелье извилистое, со множеством пещер. Спускать отряд вниз и атаковать караван из пещер глупо, для нанесения одновременного удара сверху и снизу у нас просто не хватает сил. На перевалах можно посадить только снайперов, так как на этом участке склоны обрывистые, высокие. Огня снайперов будет недостаточно, чтобы обеспечить успешные действия отряда в ущелье. А вот на участок между Багдезом и Димраком я бы обратил внимание. Смотрите, господа, ближе к Димраку ущелье расширяется, склоны снижаются, прямой участок ограничен двумя утесами, за которыми небольшие изгибы. Вот здесь вполне реально зажать караван и провести одновременную атаку и с вершин, и с запада. К тому же к этому времени караван пройдет уже более половины пути, около семидесяти километров. Несмотря на ночные остановки и привалы, люди Абдельгуни изрядно устанут и в какой-то мере утеряют бдительность. Предварительно считаю, что операцию «Караван» следует проводить на участке между Багдезом и Димраком. Но окончательное решение, естественно, мы сможем принять, проведя рекогносцировку местности. Возможно, отойдем ближе к Багдезу, возможно, вообще будем вынуждены принять совершенно иное решение. По карте можно составить лишь ориентировочный план.

Дрейк поднялся из кресла, прошелся по комнате. Остановился за спиной Дака, указав на карту:

— А почему вы, господин Тимохин, не рассматриваете вариант проведения операции на участке Димрак — Джабдус? Местность по карте там точно такая же — и достаточно широкое ущелье, и изгибы, и низкие пологие склоны…

— Потому, господин генерал, — ответил командир «Ориона», — что близко расположен Джабдус. А там, как известно, находится перевалочная база талибов — стало быть, пусть даже небольшой, но отряд противника, наверняка с техникой, не исключено, что с боевой. Атакуй мы караван на указанном вами участке, помощь Абдельгуни из Джабдуса подойдет быстро. А нам, повторяю, каждый лишний «дух» будет усложнять обстановку.

— О’кей! — Генерал Дрейк присел на место, взглянул на Дака: — Теперь я хочу услышать ваше мнение, полковник.

— Я полностью согласен с полковником Тимохиным.

— Понятно, Дак, — усмехнулся Дрейк, — собственного мнения у вас нет. Гонору много, а мнения нет…

— Господин генерал, если вам что-то и понятно, то не в части проведения подобных операций. Опыта боевых действий против вооруженных сил талибов, насколько мне известно, у вас практически нет. А у Тимохина за спиной и война восьмидесятых годов, и сотни операций против талибов после вывода советских войск. Поверьте, он гораздо лучше нас обоих знает, как работать в этом чертовом Афгане. И я имел возможность лично убедиться в этом. Не забывайте, «Марс» провел несколько довольно крупных операций на территории, контролируемой талибами. Успешных операций, заметьте. И я со всей ответственностью утверждаю: без русских любое американское подразделение талибы прихлопнули бы на первом же выходе. Я уже не говорю о блестяще проведенной «Орионом» операции в Пакистане — с целью, между прочим, освобождения из плена талибов вашей помощницы, сержанта Крофт. И если вы ознакомитесь с той операцией, то поймете, насколько сильны русские коллеги.

— А у вас в «Ирбисе», что, дилетанты?

— Сейчас уже нет. Совместные действия научили воевать и нас. А вот у вас, у вашего непонятно для чего введенного в состав отряда капитана Стоуна, а также у людей Рифа подобных навыков даже близко нет. Поэтому я полностью согласен с полковником Тимохиным и поддерживаю предложенный им предварительный план подготовки реализации операции «Караван».

И вновь Дрейк повел себя в несвойственной ему манере.

— Ну, что ж, в принципе вы правы, полковник. Русским действительно лучше знать, как воевать в Афганистане. Я согласен принять ваш план, господин полковник, — кивнул Тимохину генерал. — Сегодня же предварительный план операции «Караван» будет передан руководству проектом. И… думаю, что уже сегодня нам предстоит убыть в Афганистан, на вашу горную базу в Тарикарском ущелье. А сейчас займитесь подготовкой личного состава к переброске. После того, как будет принято окончательное решение по операции «Караван», я вызову вас, и мы отработаем план передислокации отряда либо на нашу горную базу в Тарикарском ущелье, либо в другой район, что будет определен руководством. Свободны, господа офицеры.

Отпустив Тимохина и Дака, Дрейк вызвал в отсек для совещаний капитана Ричарда Стоуна. Тот вошел, не утруждая себя субординацией:

— Вызывали, генерал?

— Да, Рик. Мне срочно необходима связь с Денбруком.

— Уверены, что сейчас это целесообразно?

— Рик, если я сказал, что мне нужна связь с сенатором, то будь любезен обеспечить ее. Я же не могу выйти на Денбрука со штатной станции.

— А вы не подумали о том, что, если русские предусмотрительно заблокировали свои «Орбиты» от прослушивания нашими «Сигмами», они позаботились и о том, чтобы слушать наши станции?

— А вот это уже не мои проблемы. Это ты проверяй.

— О’кей! Я проверю и доставлю вам спутниковую станцию.

Из отсека Дрейк пошел в комнату штатного связиста, приказав:

— Связь с Вашингтоном, живо!

— Слушаюсь, сэр, — ответил лейтенант Крош.

Дрейк доложил руководству проекта «Эльба» с американской стороны суть плана, принятого на прошедшем совещании. Чиновник администрации внимательно выслушал генерала и передал распоряжение ждать ответа, до того ничего конкретного не предпринимая. Завершив разговор, Дрейк вернулся в свой отсек. Там его уже ждал капитан Стоун.

— Связь установлена, генерал. Номер сенатора наберете сами или это сделать мне?

— Сам наберу. Ты проверил станцию?

— Это будет возможно сделать во время сеанса связи, чем я и займусь. Если русские станут вас слушать, я немедленно сообщу об этом.

— О’кей. Теперь оставь меня одного. И определи кого-нибудь из наших в коридор. Слушать разговор можно не только по станции…

Стоун ушел. Дрейк набрал номер и только через минуту услышал знакомый голос сенатора.

— Дрейк, в Штатах сейчас, между прочим, два часа ночи…

— А у нас в Туркмении день. Приветствую вас, сенатор.

— Привет. Что случилось?

— Скорее всего, уже сегодня отряд будет переброшен в Афганистан.

— И ради этого вы разбудили меня?

— Я хочу знать, не изменились ли ваши планы.

— А почему они должны меняться? Мы о чем договаривались? Вы работаете по первой операции как положено, а наш план мы реализуем после того, как отряд выйдет к базе талибов. И дополнительные инструкции вы получите. Кстати, как у вас складываются отношения с Даком и Тимохиным?

— Одни сплошные конфликты.

— Почему?

— Они спелись и всячески стараются нейтрализовать мое влияние.

— А оно у вас есть, это влияние?

— К сожалению, только на бойцов Рифа.

— Плохо, генерал… Вы должны были найти общий язык с вояками Даком и Тимохиным, а люди Рифа, да и он сам, — раствориться среди личного состава «Марс». Но это ваши проблемы, генерал, и время изменить ситуацию есть. Впрочем, лично участвовать в операции «Караван» вам необязательно. Даже нецелесообразно, дабы еще более не снизить свой авторитет.

— Так мне выйти из игры на первом этапе?

— Лучше — да, но так, чтобы все выглядело естественно. Вы будете нужны на втором этапе. Вот там ваше присутствие должно решить все!

— Я понял, но боюсь, мне уже не удастся выйти из игры.

— Глупости! Вы не командир отряда, а куратор его действий, имеющий право при необходимости принимать командование «Марсом» на себя. Так что все в ваших руках. Сидит же русский куратор Крымов в посольстве России в Афганистане. Почему бы и вам не уйти на базу?

— Это уже будет сложно сделать.

— Ладно, я помогу вам решить данный вопрос. Вы получите приказ отойти на одну из наших баз на время подготовки и проведения операции «Марсом». Уничтожение каравана — инициатива русских, пусть ею занимается Крымов. А вы возьмете инициативу в свои руки после разгрома каравана.

— Приказ — это совсем другое дело.

— Вы о главной цели не забудьте, Дрейк, остальное — ерунда. Как поняли меня, генерал?

— Понял, сенатор. Спокойной ночи!

— Да уж какое с вами спокойствие… Впрочем, мне есть чем заняться. Приказ ожидайте сегодня же; возможно, одновременно с решением по работе «Марса» в Хайрабском ущелье. Все, отбой!

И Глен Денбрук отключил станцию.

Дрейк вызвал Стоуна:

— Забирай аппаратуру, но держи ее в рабочем состоянии. Возможно, позже сам сенатор попытается выйти на меня по твоему каналу.

— О’кей! Разговор дал результат?

— Конечно, Рик! Как же иначе?.. Русские слушали нас?

— Лишь зафиксировали работу и штатной станции, и моей. Это по спутникам. В коридоре никого не было, не применяли русские и прослушивающее устройство локального действия «Пробой». Так что, генерал, они не в курсе, с кем и о чем вы разговаривали.

— О’кей, Рик! Пока ты свободен…

— Я всегда свободен, генерал, прошу не забывать об этом.

— Похоже, здесь лишь один я несвободен… Ступай, Рик.

Одновременно с уходом Стоуна в отсек Тимохина зашел связист «Ориона» старший лейтенант Колданов:

— Разрешите, товарищ полковник?

— Заходи, Слава, что у тебя?

— Генерал Дрейк дважды выходил на связь по спутниковому каналу. И оба раза связывался с Вашингтоном.

— Ну, по одному выходу вопросов нет — генерал наверняка докладывал суть плана, предложенного ему мной и поддержанного Даком. А вот с кем он там еще разговаривал, вопрос…

— Может, с женой?

— Она, насколько мне известно, живет не в столице, да и вряд ли дома у генерала стоит новейшая военная спутниковая система.

— Он мог позвонить и на спутниковый телефон.

— Но не в Вашингтоне… Хотя, может, его жена в это время и находилась там… В общем, я понял тебя, Слава.

— Докладывать Феофанову об этом будете?

— Зачем понапрасну беспокоить начальника управления? Да и что я ему скажу, не зная, с кем вел переговоры Дрейк?

— Разрешите соображение? Таскать с собой спутниковый телефон — это не тоненькую мобилку в ридикюльчике держать. Вряд ли супруга Дрейка взяла бы его с собой, да и номер ее мы пробили бы через технический отдел. Мое мнение: Дрейк связывался с абонентами, постоянно находящимися в Вашингтоне.

— Я учту твое соображение.

В 11.30 местного времени Дрейка на связь вызвал Вашингтон. Представитель администрации сообщил о том. что план подготовки и проведения боевой операции утвержден, дальнейшее руководство и организация переброски отряда в Афганистан поручено российской стороне, а конкретно генерал-лейтенанту Феофанову, с которым Дрейку необходимо срочно связаться и согласовать совместную деятельность.

Пришлось бригадному генералу вызывать Тимохина и Дака. По прибытии командиров боевых групп он поведал им суть переговоров с Вашингтоном и обратился к Тимохину:

— Попрошу вас, господин полковник, обеспечить мне связь через вашу спутниковую станцию с генерал-лейтенантом Феофановым.

— На какое время, господин генерал?

— Немедленно. Полковнику Даку объявить отряду боевую готовность повышенную!

— Так мы и так на повышенной.

— Значит, подтвердите степень боеготовности. Оружие, спецсредства, боеприпасы пока, до моего отдельного приказа, не получать. Всем все ясно?

— Ясно! — ответил Дак.

Дрейк перевел взгляд на Тимохина:

— А вас я жду со связистом «Ориона» здесь.

Бригадный генерал вышел на связь с начальником российского Главного управления по борьбе с терроризмом в 11.47.

— Добрый день, Сергей Леонидович, это бригадный генерал Дрейк.

— Добрый день!

— Мне поручено связаться с вами и согласовать действия по переброске отряда в Афганистан.

— Этот маршрут у нас отработан. На военном аэродроме близ Ашхабада в 12.10 отряд будет ждать наш вертолет «Ми-8». Он в состоянии забрать двадцать девять человек. Свяжитесь со своим посольством, чтобы вам выделили автобус. Из Ашхабада полетите в Термез. Оттуда после дозаправки вертолета — прямо в Тарикарское ущелье. Наша разведка проверяла базу, там все в порядке. И Тимохин, и Дак прекрасно на ней ориентируются. Прибытие в Тарикар примерно в 15.20. Далее, по соглашению с американским руководством, вы должны отправить отряд к Хайрабскому ущелью, в район населенного пункта Багдез.

— Отправить? — переспросил Дрейк. — Это означает, что я не должен лететь с отрядом в район применения?

— А вы не получили на это приказ своего командования?

— Нет!

— Значит, получите. У меня уже есть его копия. Вам предстоит, отправив отряд, дождаться в Тарикаре конвой, убыть вместе с ним в одну из частей американской армии, дислоцирующейся у Кабула, связаться с полковником Крымовым и оттуда корректировать действия отряда по первой операции. Насчет вашего участия во второй операции мне ничего не известно, так как в приказе это не упоминается. Отряду «Марс» прибытие к Хайрабу ориентировочно в 21.00 с учетом всех временных потерь при выборе маршрута полета, посадках, десантировании и так далее. «Ми-8» должен быть отправлен на север страны. Экипаж знает, куда лететь, и в его работу вмешиваться не надо. В ночь с 11 на 12 ноября отряду осуществить выход от места десантирования к Хайрабскому перевалу ближе к населенному пункту Багдез и провести полномасштабную разведку с целью определения места засады. Утром 15 ноября «Марсу» рассредоточиться на выбранных и подготовленных позициях и при подходе каравана уничтожить его по вашей дополнительной команде. Отход осуществлять на плато к месту высадки. Туда же прибудет «Ми-8». Далее — уточнение задачи по операции «Логово». Вопросы ко мне есть, господин бригадный генерал?

— К вам, господин генерал-лейтенант, — нет. Но я должен доложить своему командованию о поставленной вами задаче.

— В отношении своего командования вы вольны поступать, как знаете. Но определенный мной порядок переброски в Афганистан и действия по подготовке уничтожения каравана с вашим командованием согласованы, и ответственность за действия «Марса» на этом этапе возложена на меня. Так что в любом случае вам придется выполнять то, что я уже передал вам. Считайте переданное приказом и приступайте к его выполнению. В случае возникновения каких-либо внештатных ситуаций связывайтесь со мной. Это всё. Если больше вопросов нет, тогда до связи, мистер Дрейк!

— До связи, господин Феофанов.

Передав трубку Колданову, Дрейк отпустил связиста российской группы, по мобильной связи связался с посольством США в Туркменистане и запросил автобус в учебный центр. Запрос был принят.

Дрейк вновь вызвал к себе полковников Тимохина и Дака. И тут же лейтенант Крош сообщил о передаче из Вашингтона приказа на убытие генерала Дрейка из Тарикара в сопровождении спецконвоя на базу американских вооруженных сил после организации отправки «Марса» к Хайрабскому ущелью.

Между тем в отсек совещаний вошли Тимохин и Дак.

— Господа, только что мной был получен приказ на дальнейшие действия. И согласно этому приказу, действовать мы должны следующим образом…

Он довел до офицеров полученную боевую задачу, заметив в конце доклада:

— Мне же, согласно тому-же приказу, придется в сопровождении спецконвоя убыть из Тарикарского ущелья в одну из баз наших войск и оттуда корректировать действия отряда.

Командиры боевых групп переглянулись.

— Не знаю, — проговорил Дрейк, — почему командование приняло подобное решение, но запомните: я планировал командовать отрядом на поле боя. Однако приказы не обсуждаются, поэтому вам предстоит работать по каравану самостоятельно, постоянно держа меня в курсе событий. По прибытии в район применения — доклад, после проведения разведки по ее результатам — доклад, занятие позиций — самостоятельно, а вот сам штурм только по моей команде. И отход по моей команде. Это понятно?

— Так точно, сэр! — ответил повеселевший Дак.

— Чему радуетесь, полковник?

— О чем вы, генерал? — Дак умело изобразил недоумение. — Какая радость, когда отряд впереди ждет сложная и непредсказуемая операция?

— Нет, вы довольны тем, что полетите к Хайрабу без меня… Но это только на первую операцию. Будьте уверены, вторую отряд будет проводить под моим руководством. Я сумею добиться этого… А сейчас подразделению — полная готовность. В течение часа сюда подойдет автобус нашего посольства. На нем отряд отправится на военный аэродром у Ашхабада. Там уже должен находиться «Ми-8» российского антитеррористического управления. С 12.30 до 13.40 совершаем перелет в Термез; далее, после дозаправки «Ми-8», ориентировочно в 14.10 вылет в Афганистан. Прибытие на базу в Тарикарское ущелье назначено на 15 часов 20 минут местного времени. Готовьте личный состав к убытию. С собой забрать всё. Вопросы?.. Построение личному составу по моей команде. Вперед!

Тимохин с Даком вышли из отсека совещаний.

— Господь услышал меня, — поднял глаза к небосклону американский полковник. — Хоть в Тарикаре Дрейк не будет мешаться под ногами…

— Да, это хорошо, но в отряде остаются майор Риф со своей подгруппой, — заметил Александр. — Это люди Дрейка и половина твоей группы. А самое главное, в «Марсе» остается капитан Стоун, который, как мне представляется, направлен в отряд в качестве контролера. По-нашему, особиста.

— Да черт с ними! Командовать отрядом буду я, а значит, люди Рифа распределятся среди моих. И Рифу со Стоуном мы найдем место. Посмотрим, как они поведут себя в бою.

— Вот этот вопрос, Джон, нам с тобой надо особо тщательно продумать. Пожалуй, и я к себе возьму несколько человек Рифа…

— Все продумаем, Алекс!

— Ну, тогда готовим группы?

— А чего их готовить? Отдать приказ на получение вооружения, спецсредств и боеприпасов? Так это делается быстро… Дежурный!

К Даку подбежал сержант Спайк:

— Я, сэр!

— Приказ всему отряду: вооружиться и в полной экипировке быть готовыми к убытию из горного учебного центра.

— Начинается, сэр?

— Да, Гарри! Командуй.

Спустя считаные секунды тишина казармы взорвалась топотом ног. Офицеры боевых групп «Орион» и «Ирбис» за пять минут получили оружие и вышли на улицу в готовности выполнить любой приказ. Среди них не было только капитана Стоуна — он находился в отсеке Дрейка.

Выслушав задачу, поставленную генерал-лейтенантом Феофановым, Стоун произнес:

— Что же, вроде все пока идет по плану, генерал?

— Пока да.

— Сенатор позаботился о вашей безопасности, и это правильно.

— Но ты окажешься в гуще событий при уничтожении каравана.

— Ерунда, сэр! Напрямую Даку я не подчинен, Тимохин же вообще не имеет ко мне никакого отношения. Я выживу, генерал.

— А вот изолировать себя от коллектива и показывать свою независимость, когда отряд выйдет на реальную боевую задачу, не стоит. Напротив, тебе надо быть со всеми.

— Раз надо, значит, буду, — усмехнулся Стоун.

— И береги себя, Рик, ты мне нужен живой и невредимый.

— Все будет о’кей, генерал.

— Как считаешь, надо сообщить сенатору о начале операции?

— Думаю, он и без нас знает об этом. А лишний раз светиться со связью неразумно.

— Да, ты прав…

В этот момент в дверь отсека постучали.

— Войдите, — разрешил генерал Дрейк.

Вошел сержант Гарри Спайк и доложил:

— Сэр, по серпантину к лагерю поднимается автобус с зашторенными окнами.

— О’кей, я понял. Свободны, сержант! Следуйте в свою группу, дежурство закончилось.

— Слушаюсь!

Выйдя на площадку у казармы, генерал объявил отряду построение. Группы встали в две шеренги. Подошел автобус. Дрейк отдал команду:

— Командирам групп приступить к посадке в автобус подчиненный личный состав.

Послышались команды на русском и английском языках:

— К машине! По местам!

Капитан Стоун, осмотревший здание, доложил Дрейку:

— Казарма пуста, всё забрали.

— Отлично. В автобус, Рик!

Небольшой, но маневренный и проходимый «Мерседес» развернулся и начал медленный спуске к плато, дорога от которого вела к трассе Туркменбаши-Ашхабад.

В 11.57 автобус остановился недалеко от вертолета «Ми-8», который медленно вращал лопастями несущего винта. У трапа стоял командир экипажа майор Родионов в форме без знаков различия. Да и сам вертолет был перекрашен в грязно-желто-зеленый цвет. Он также не имел знаков различий.

Генерал Дрейк, приняв доклад командира экипажа о готовности вертолета к вылету, иронически произнес:

— И эта рухлядь еще летает?

— Эта рухлядь, господин генерал, — спокойно ответил Родионов, поставленный в известность о вздорном, высокомерном характере американского генерала, — еще вас переживет. И замечу, что данный «Ми-8» налетал в Афганистане столько часов, сколько не налетала вся ваша штурмовая авиация, вместе взятая. Но если вас что-то не устраивает, можете вызвать для себя американский «Чинук». Вопрос, долетите ли вы на нем до Тарикара… У «духов» прямо-таки аллергия на ваши машины, и чуть ли не каждый афганец считает за подвиг обстрелять американский вертолет.

Дрейк, выслушав майора, поиграл желваками, но сумел сдержать себя. Обострение отношений еще и с пилотами приданного отряду вертолета — это было бы слишком.

— «Чинук» я вызывать не стану. Но, насколько мне известно, ваш «Ми-8» предназначен для транспортировки двадцати четырех десантников, а в «Марсе» двадцать девять человек.

— Я знаю, сколько человек в новом штате отряда. И если принял решение на полет, то, значит, уверен в том, что моя машина доставит «Марс» в район применения.

— Сколько времени нам лететь до Термеза?

— Около часа. На дозаправку уйдет где-то минут сорок.

— Хорошо. Вы готовы принять десант?

— А о чем же я вам, господин генерал, докладывал?

— О’кей! — Дрейк повернулся к вышедшему из автобуса личному составу «Марса», приказав: — Командиры групп, приступить к посадке на борт!

Спецназовцы заняли места в «Ми-8». Дрейку оставили место у двери.

В 12.30 «Ми-8» поднялся над площадкой военного аэродрома у Ашхабада и взял курс на юго-восток. А в 13.40 Родионов благополучно посадил вертолет на площадку в Термезе. На время дозаправки личному составу пришлось покинуть борт.

В 14.10 «вертушка» пошла в Афганистан. Когда Дак сообщил Дрейку о том, что вертолет миновал туркменско-афганскую границу, генерал заметно занервничал. Его интересовало все: на какой высоте и с какой скоростью идет «Ми-8», имеет ли он тепловые заряды отвлечения ракет ПЗРК, есть ли бронезащита борта.

— Если по нам выпустят российскую ракету «Игла», господин генерал, — усмехнувшись, ответил Дак, — то вы и пикнуть не успеете, как сгорите, словно спичка.

— Дак, вы забываетесь!..

— Нет, я просто ответил на ваш вопрос. Но хочу вас успокоить: афганцы практически не стреляют по российским «Ми-8», в отличие от наших машин.

— Почему?

— Русские, выводя войска, оставили местной армии много техники, в том числе и авиационной. Поэтому и талибы, и противостоящие им силы внутри Афганистана летают на «Ми-8». Мы на данной машине спокойно чувствовали себя даже в небе юга страны, контролируемого талибами.

— Черт побери! Русские девять лет оккупировали Афганистан, наводили повсюду свои порядки, успешно воевали против крупных сил противника установленного режима, громили караваны, формирования мятежников, бомбили кишлаки, зачищали целые районы, особо не церемонясь с моджахедами, — и после этого к ним в-Афганистане относятся гораздо лучше, чем к нам. Почему, Дак?

— Потому что когда русские воевали, то делали они это так, что от противника ошметки летели. А если «духи» их прижимали, то они предпочитали смерть плену. И, кроме войны, русские многое сделали для простого народа. Они строили мосты, больницы, школы. В русских госпиталях лечились местные жители. А сколько молодежи училось в Союзе? Поэтому советских солдат здесь считают и настоящими воинами, и людьми, не брезговавшими отношениями с простыми афганцами. А таких, мистер Дрейк, уважают. Что же делают для Афганистана силы по поддержанию мира?..

— Оставьте эту тему, Дак… — поморщился Дрейк. — Мы военные, а не политики. Мне ясна ваша позиция по данному вопросу.

— Вот в том-то и дело, что мы только военные, а русские были и военными, и политиками. Не выведи они отсюда свои войска, Афганистан жил бы сейчас мирной жизнью, и никакие талибы не сунулись бы на русских. Кстати, «Талибан» создавался не без участия США…

— Я же сказал, Дак, закроем эту тему!

В 15.10 майор Родионов сообщил в десантный отсек о подходе к Тарикару, и через десять минут шасси вертолета коснулись каменистого дна ущелья.

Дрейк попросил Тимохина, Дака и Крофт выйти на воздух. Остальным он приказал оставаться на месте. Офицеры подчинились.

Генерал осмотрел развалины бывшего кишлака Кандаш.

— Это и есть горная база «Марса»?

— Так точно, господин генерал, — ответил Дак.

— Но здесь даже укрыться по-настоящему негде!

— Это обманчивое впечатление. На самом деле в подземельях развалин оборудованы бункеры, обеспеченные всем необходимым.

— Так, значит, база под землей?

— Можно сказать и так.

Обычная радиостанция генерала сработала сигналом вызова.

— Куратор на связи! — ответил Дрейк.

— Это Кобра, спецконвой из двух автомобилей. Мы в двух километрах от базы. Подтвердите ваше прибытие.

— Прибытие подтверждаю.

— Принял. Скоро будем. Отбой!

Отключив станцию, Дрейк повернулся к Даку:

— Спецконвой скоро подойдет. Сразу же после моего с сержантом Крофт убытия вы вылетаете в район применения по операции «Караван».

— Да, сэр.

— Не забудьте о порядке связи со мной. Ну а забудете, я сам напомню о себе.

— Конечно!

Дак улыбался, что буквально бесило Дрейка. А тут еще Луиза Крофт подлила масла в огонь. Подойдя к Дрейку, она спросила:

— Разрешите просьбу, сэр?

— Просьбу? — Дрейк осмотрел помощницу похотливым взглядом. — А оставить вашу просьбу до прибытия на нашу базу нельзя?

— Нет. сэр.

— О’кей, давайте вашу просьбу.

— Я хочу остаться в отряде.

Слова сержанта вызвали всеобщее удивление. Дак и Тимохин переглянулись. Дрейк внимательно посмотрел на Луизу:

— Повторите, что вы сказали, миссис Крофт?

— Я хочу остаться в отряде.

— Вот как? Но вы нужны мне.

— Для чего?

— Вы нужны мне как помощница. И потом, Крофт, женщине в отряде при выполнении боевой задачи не место!

— Так же, как и вам?

— Не забывайтесь, сержант!

— Я настаиваю, генерал, чтобы вы разрешили мне остаться в отряде. А подружку себе вы легко найдете в любой войсковой части.

— Нет, — отрезал Дрейк, — вы поедете со мной!

— Я останусь, — упрямо заявила Крофт.

— Вы не выполните приказ?

— Нет!

— Представляете, что вам за это грозит?

— Прекрасно представляю.

Из-за поворота выехали два «Хамви». Они подъехали к вертолетной стоянке. Из передового внедорожника на грунт спрыгнул офицер и подошел к старшему куратору отряда «Марс»:

— Генерал Дрейк? Я — лейтенант Айверсон. Со мной шесть человек. Мне приказано доставить вас на базу у Кабула. Вот предписание.

— Подождите, лейтенант.

— Я бы с радостью, сэр, но мы должны придерживаться графика.

— Я сказал, подождите!

Лейтенант оказался не менее упрямым службистом:

— Повторяю, сэр, мы должны соблюдать график. А так как за вашу голову на меня возложена полная ответственность, то прошу в передний автомобиль.

Генерал сплюнул на камни.

— Черт с вами со всеми! А вас, Крофт, — злобно взглянул он на Луизу, — ждут крупные неприятности, обещаю!

Дрейк подхватил свою десантную сумку, штурмовую винтовку и прошел следом за лейтенантом к переднему внедорожнику. Вскоре колонна скрылась за поворотом ущелья.

— Ты с ума сошла, Луиза? — напустился на Крофт Тимохин. — Мы не прогуливаться выходим, а на войну.

— Я это знаю и не стану для вас обузой. Более того, лишний боец, думаю, вам не помешает.

— Ты — боец?

— Я проходила тот же курс подготовки, что и люди Дака; не так ли, полковник?

— Да, — подтвердил Дак. И тут же добавил: — Но одно дело — стрелять по мишеням, и совсем другое — по людям, в условиях, когда и по тебе тоже будут стрелять. Я не понимаю тебя, Луиза. Это что, женский заскок?

— Нет, защитная реакция.

— На что?

— Дрейк хотел заставить меня спать с ним. Я предпочитаю получить пулю талиба, чем его грязные ласки.

— Дрейк принуждал тебя к сожительству? — нахмурился Тимохин.

— Да, пытался принудить: И рассчитывал сделать это на базе войсковой части. Там вряд ли кто посмел бы помешать ему. И тогда пролилась бы кровь — либо моя, либо Дрейка. И чем теперь он может испугать меня? Трибуналом за отказ выполнять приказ? Я не боюсь трибунала.

— Погоди, погоди, — проговорил Дак, — а свидетели того, что Дрейк пытался принудить тебя к сожительству, есть?

Луиза достала из кармана диктофон:

— Только запись нашего последнего разговора.

— И что на пленке? — спросил Тимохин.

— То, что опозорит генерала, попади запись к вышестоящему командованию. Но она туда не попадет; Дрейк сделает все, чтобы не попала. Однако пленка не позволит ему поднять шум, пока я в отряде. В каком-нибудь гарнизоне Дрейк силой забрал бы запись, и вот тогда случилось бы непоправимое.

— Генерал знает о записи? — поинтересовался Дак.

— Нет. Но мне пришлось бы сказать о ней.

— Понятно… — Дак посмотрел на Тимохина: — Ну что, Алекс, включаем Луизу в штат «Ирбиса»?

— Можно и в штат «Ориона», — улыбнулся Александр. — Я буду только «за».

— Нет, Алекс, только в «Ирбис»!

— Спасибо вам, ребята, — сказала Луиза, — вы настоящие друзья!

— Не волнуйся, Лу, мы защитим тебя, — заверил Дак. — И от «духов», и от Дрейка. Если надо, я выставлю не менее пяти свидетелей того, что генерал не просто словесно принуждал тебя к сожительству, но и пытался изнасиловать.

— У меня тоже найдутся ребята, которые подтвердят показания американских коллег, — сказал Тимохин. — Вот только запись надо спрятать в надежном месте.

— Где, Алекс?

— Передай диктофон Шепелю. Он сохранит запись.

— О, Майкл! Он сохранит, сомнений нет.

— Ну, всё! Давайте на борт, пора лететь к Хайрабскому ущелью. И так уже затемно придется десантироваться, — заторопился Тимохин.

Офицеры поднялись на борт. И никто не обратил внимания на капитана Стоуна, задумчиво сидевшего на месте Дрейка. А он слышал разговор Дака и Тимохина с Луизой Крофт, оттого и был задумчив…

Экипаж между тем запустил двигатели, «Ми-8» поднялся над Тарикарским ущельем и пошел на юг страны. В 17.05 вертолет приземлился на плато, окруженное лесом. Бойцы «Марса», покинув борт, разбежались в разные стороны и заняли круговую оборону. Родионов вышел из пилотской кабины и остановил Тимохина:

— Вы поаккуратней тут, Сань! Что-то не нравится мне обстановка в отряде.

— Мне тоже не нравится, но что делать, Антон? Со мной не советовались, когда усиливали группу «Ирбис».

— Вот и говорю: будь поаккуратней, и, если что, сразу вызывай меня. А я вас хоть из ада вытащу. Или… останусь вместе с вами в аду.

— Знаю, Антон, спасибо! Сообщи Крыму, что мы прибыли на место.

Александр спустился на землю. Родионов поднял трап, и «Ми-8» ушел на север. К Тимохину подошел Дак с раскрытой картой в планшете:

— Нам предстоит совершить марш до квадрата… Как пойдем — «зеленкой» или по балкам, что разрезают плато?

— Ты сначала доложи Дрейку о нашем прибытии. Потом решим, каким маршрутом пойдем к Хайрабу.

Полковник Дак подозвал к себе лейтенанта Кроша:

— Арчи, обеспечь-ка мне связь по спутнику с генералом Дрейком.

— Слушаюсь, сэр!

После доклада Дака командиры групп определили маршрут выдвижения к Хайрабскому ущелью, и отряд, разделившийся надвое, в 17.30 начал десятикилометровый марш.