Огненный Удар

Джордж заворчал.

Можно было подумать, что он Солнечный Взрыв, а не Лунный Удар.

— Так ты говоришь, что лишь ты одна можешь пройти через эти двери? — спросил безнадежно Блейк.

— Нет, мы попытаемся. Ты не можешь пройти через эти двери, — умолял меня Люциан послушать его.

— Мы не можем повернуть обратно. Мы так близко, — затараторила я.

— Елена, я не знаю, что за этими дверями, — сказал он. — Если ты не вернёшься в положенный срок, ты никогда не вернёшься.

— Я это знаю.

— А что если там будет дракон, с которым тебе придется сражаться. Ты недостаточно натренирована для этого. Это безумие.

— Пожалуйста, не начинай. Я должна это сделать, — я смахнула слезу, побежавшую по щеке. — Если там будет дракон, я сражусь с ним, — я показала ему топоры королевы, которые висели у меня на поясе.

— Елена! Ты не знаешь, о чем говоришь, — со слезами на глазах он молил послушать его.

— Я единственная, у кого есть шанс справиться с этим. Пожалуйста, верь в меня хоть немного, — я взяла в руки его лицо, пытаясь смягчить его словами.

— Я обещал, что с тобой ничего не случится, — прошептал он.

Я закрыла глаза и попыталась удержаться от слез.

— И ничего не случится, — уверенно сказала я, будто точно знала, что ждёт меня в пещере.

Блейк заговорил с ним по-латински. Я лишь вздохнула, потому что не могла понять ни слова.

— Тебе лучше выйти оттуда, ты меня слышишь? Иначе, я взорву к чертям эту пещеру, — произнес Люциан со слезами на глазах.

Я кивнула.

Он схватил меня и уткнулся лицом мне в шею. Мы довольно долго простояли так.

— Возвращайся, — снова сказал он.

Я чувствовала, что глаза начало щипать, но быстро сглотнула и кивнула.

Нам обоим было сложно отпустить друг друга. Следующей была Сэмми.

— Будь осторожна.

В уголках ее глаз притаились слезы.

— Ты крутая штучка, Сэмми, я имею в виду как дракон.

Она захихикала и быстро смахнула покатившуюся по щеке слезу.

— Ничего не меняй и верь, хорошо?

Она крепко меня обняла за шею.

— Просто возвращайся, пожалуйста.

— Удачи, Елена, — буркнул Джордж, он все ещё был зол.

Я мягко улыбнулась ему.

— Позаботься о моей девочке, хорошо?

Бекки повернулась ко мне спиной.

— Тебе понадобится чудо, чтобы выйти оттуда живой, — сказал Блейк и вздохнул. — Но если тебе удастся, ты заслужишь мое уважение.

Я была поражена его словами и застыла на месте.

— Думаю, Брайан увидит, насколько был прав Мастер Лонгвей насчёт метки Елены, — усмехнулся Брайан.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Ты единственная сумасшедшая штучка, подходящая для этого, и это сводит Брайана с ума, — сказал он.

— Брайан! — набросились на него Люциан и Блейк.

— Что? Это правда.

Я лишь посмотрела на него. Думаю, я бы никогда не узнала, как сильно его сводила с ума моя девственность.

— Удачи, — пробурчали Табита и Арианна.

Блейк подозвал к нам дракона, и мы поклонились, когда он приземлился. Он пророкотал что-то на латыни, но я все ещё не понимала ни слова.

Блейк что-то спросил у него, и дракон замолчал ненадолго. Потом случилось что-то невероятное, в следующий раз, когда дракон заговорил, он говорил по-английски.

— Ты поняла его, Елена? _ осторожно спросил Блейк.

Я медленно кивнула, не до конца понимая, что только что произошло.

— Спасибо тебе, великий Хранитель, — сказал Блейк.

Люциан коснулся моей пятой точки, и, когда я взглянула на него, он смотрел на дракона со слезами на глазах. Настал мой черед вставать.

— Назови своё имя, — сказал мне дракон.

— Елена Уоткинс.

— Елена Уоткинс, ты готова к последствиям в случае провала в выполнении заданий, которые таит Пещера?

— Да, — по спине пробежала дрожь. Во имя любви к чернике, я могу застрять нам навечно.

— Хорошо, да начнутся игры, — и с этими словами он улетел прочь.

Сильная дрожь, похожая на землетрясение, заставила всех нас потерять равновесие. Когда она прекратилась, одна из деревянных дверей приоткрылась.

Люциан снова обнял меня, прежде чем позволить уйти.

— Вернись ко мне, — пылко прошептал он мне на ухо.

Мы страстно поцеловались, и мне пришлось оторваться, закусив при этом губу, чтобы слезы не потекли ручьем по моим щекам.

«Что ж, Елена, ты хотела этого. Вот и шевели своей задницей».

Я достигла двери, как показалось, за одно мгновение.

«Не оборачивайся».

— Елена, подожди! — закричала Бекки как раз тогда, когда я собиралась проскользнуть внутрь.

Её глаза сверкали от слёз.

— Ты же знаешь, что я сделала бы это, если могла, верно?

Я кивнула, и новые слезы навернулись на глаза. «Будь сильной».

Она бросилась мне на шею.

— Ты побьёшь их всех и вернёшься к нам. Я так сожалею о том, что случилось тогда.

— Всё хорошо, Бекки. Я тоже сожалею.

Она ещё немного подержала меня, прежде чем отпустить.

Я быстро прошла внутрь.

— Подождите меня два дня, пожалуйста. Если я не вернусь до этого момента, идите домой, — сказала я, как только дверь окончательно закрылась позади меня. Люциан что-то прокричал, но я не услышала, что это было.

— Пожалуйста, просто проведи меня через это, — громко попросила я, обращаясь к темноте. Я не знала, был ли это Бог или королева, но она появлялась в моих снах, поэтому ей лучше тоже послушать.

Собрав всё своё мужество, я открыла глаза и осторожно посмотрела вокруг.

Да начнется игра.

Глава 28

Слабый запах гари доносился от ярко светящихся фонарей, закрепленных на стенах. Перед входом в пещеру находился брызгающий во все стороны водопад, создающий туманную дымку в воздухе. Что-то в пещере прогромыхало, когда квадратная каменная плита поднялась с пола. В этот момент я была не уверенна в том, что мне нужно было делать.

Это была плохая идея. Глубоко вздохнув, я шагнула к камню, и справа от меня волшебным образом появились слова:

«Тот вызов, в котором тебе нужно сразиться,

Пятнадцать шагов будет лишь длиться.»

Я прочитала первые слова вслух, надеясь, что это поможет мне понять их смысл.

Они, правда, любят рифмы. Первые два предложения исчезли.

«Драконы, оборотни, нимфы скрыты в Пейе за волшебной стеной.

Но важен ни каждый из них, ибо все они в одном.»

У них и нимфы есть.

Я нахмурилась, уже оказавшись в замешательстве, пока прокручивала слова в голове.

«Давай, Елена, ты должна думать быстро. Важен ни каждый из них?» Все, о чем я могла думать, это слова Блейка. Я заслужу его уважение, когда выберусь отсюда.

Все они в одном, Блейк! Загадка была о Рубиконе.

Я подбежала к камню и нашла головоломку. Она выглядела древней, и блоки, которые мне нужно было двигать, были огромными. Такие загадки были моими любимыми, когда я была маленькой, поэтому мне должно быть легко.

Передо мной предстали десять квадратных пластин, и только одно пустое место. Мне можно передвинуть их только пятнадцать раз. На квадратных пластинах были выгравированы знаки, означающие разных драконов. Я сразу же поняла, что это был знак Блейка. Я закрыла глаза, воображая порядок, в котором намеревалась изобразить их на футболках, чтобы подзаработать, но мне не хватило времени. Первым был Ластохвост, затем Меднорог, следующим — Ласточкокрылый… Затем шли Коронохвост и Огнехвост. Они были первыми пятью Металлическими драконами. После следовали Хроматические драконы: Снежный дракон, за которым следовал Лунный удар, Солнечный Взрыв и Зеленый Пар. Последним был Ночной Злодей. Я собрала картинку у себя в голове.

Я нашла Ластохвоста и протянула руку для своего первого хода. Квадратная пластина застряла, и я не могла сдвинуть её. Мое сердце заколотилось, и на лбу выступил пот. В моей голове всплыла картинка с Люцианом, занятым раскладыванием динамита.

«Прекрати это, Елена, нет времени для негативных мыслей». Я вытолкнула Люциана из головы. «Сделай глубокий вздох, Елена, ты справишься».

Я огляделась вокруг и нашла объект похожий по форме на песочные часы. Что-то подсказало мне, что это был таймер, но количество песка не соответствовало часу. Всего пятнадцать минут. Я подбежала к часам и убрала всю паутину с них.

Черт! Как же я это ненавидела. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику, пока я пыталась избавиться от гусиной кожи, покрывшей мои руки. Я сделала еще один глубокий вдох и перевернула часы.

Громкий щелчок сигнализировал, что мне нужно торопиться, поэтому я рванула обратно к загадке. У меня не было времени подумать, я просто начала двигать Ластохвоста на нужную позицию. Я вычислила порядок, благодаря которому все знаки окажутся на своих местах. Каждое движение было жизненно важным. Адреналин должно быть заставил мой мозг работать в десять раз быстрее, и когда я передвинула последний знак на место, то закрыла глаза.

Мое сердце замерло.

В голове крутилась лишь мысль о том, какими будут последствия, если я не права. Возможно, мне придется остаться здесь навсегда, пока не умру.

Пещера прогромыхала снова. Вместо одной из стен появился проход.

Я медленно выдохнула, будучи не в состоянии вспомнить, чтобы вдохнула хотя бы раз, пока ждала. Я обернулась, чтобы взглянуть на первую дверь, через которую вошла. Прямо за ней, ждал Люциан, любовь всей моей жизни. Я, не попрощавшись, скользнула через проход в стене, и он закрылся за мной.

Было темно. Все, что я слышала, это своё сердцебиение, которое молотом отдавалось в ушах.

«Ну давай, давай, давай».

Руки тряслись. Я пару раз их встряхнула, чтобы ослабить дрожь.

Меня заставила подпрыгнуть вспышка справа. Огонь побежал вдоль всей стены, чтобы осветить следующую пещеру.

Во рту пересохло, когда я увидела своё следующее задание.

Что это было?

Глаза полезли на лоб, когда я поняла, что передо мной.

Во имя черники, да вы издеваетесь. Это был мой наихудший ночной кошмар. Передо мной находилась, конечно же, полоса препятствий. Она была такой же, что я видела в музее, той, в которой я представила себя крошечным человечком. Н-да, испытание не закончилось хорошо даже для воображаемой крошечной меня, которая была уничтожена. В этот раз все должно кончиться по-другому.

Единственным, что я видела, были два перевернутых топора, которые качались в медленном темпе, пролетая мимо друг друга.

Слова вновь появились на стене.

«В задании, что нужно тебе завершить, лишь храбрый может победить.

Одно неверное движенье — лишишься в миг сердцебиения.»

Никакого ограничения во времени не появилось, и я снова выдохнула.

Ладно, Елена. Ты можешь это сделать. Это легко. Ага, как же. Я подпрыгнула на месте, глядя на смертельную преграду. Я заметила, что скорость движения топоров увеличивается. У меня не было иного выбора, кроме как сделать это прямо сейчас.

Я решила доверять своим рефлексам, но ноги у меня дрожали, пока я поднималась по лестнице, что не придавало мне уверенности. Топоры разошлись в разные стороны, и я уловила взглядом пресс и что-то, что выглядело, словно может разрезать меня пополам. Были какие-то шарики, крутящиеся где-то в конце с какими-то поднимающимися и опускающимися штуками. По крайней мере, скорость казалась не выходила за рамки невозможного.

Когда я проскочила мимо клинков, то запнулась стороной ботинка о выступающую часть, из-за чего упала на живот. Я ощутила, что что-то прошло в дюйме от моей головы. Я подскочила и сделала шаг вперед.

Предмет, что пролетел мимо пару секунд назад, вернулся. Я увидела деревянное бревно и наклонилась вперед. Кто бы мог подумать, что моя неуклюжесть спасет мою задницу!

Сердце у меня билось так быстро, что казалось, оно взорвется у меня в груди! Я сделала еще пару шагов вперед и обнаружила, что скольжу на чем-то липком. Другой клинок рассек воздух прямо рядом с моим носом.

У меня в голове громко и четко зазвенел голос Люциана: «Пошевеливайся, Елена, и несмотря ни на что, доверяй своим рефлексам.»

Довериться своей неуклюжей заднице — было просто верхом доверия рефлексам. О, я пошутила. Это хороший знак.

Я слушала слова Люциана, как голос разума, чтобы выжить. Следующей была дробилка. Я решила нырнуть под ней. Если я потеряю ногу, то смогу как-нибудь закончить и получить награду.

Я отряхнулась, не в силах поверить. Я прошла дробилку и одолела три четверти полосы препятствий. Я не могла праздновать победу, потому что не могла терять время. Я должна была быстро встать, потому что приближались резаки на уровне лодыжек. Я побежала вперёд, и тело само сжалось без видимых причин. Лезвия, которые могли разрезать меня надвое, промахнулись всего на волосок. Я шагнула вперёд, когда они разъехались. Хотя и не могла увидеть следующее препятствие, но смогла перепрыгнуть через него, затем пробежала пару футов. Я услышала страшный до смерти, приближающийся ко мне со скоростью света, звук.

Звук, казалось, шел со всех сторон, и массивный объект врезался мне прямо в плечо. В тот же миг я услышала громкий хруст, и взвыла от боли. Я сильно сжала челюсти, пытаясь сдержать крик, и заставила себя пройти вперёд. Из-за боли в плече выступили слезы, и я смахнула их.

Когда я подняла глаза, увидела, что передо мной больше не осталось препятствий. Я не могла поверить, что каким-то чудом смогла выжить в своём худшем ночном кошмаре.

Я схватилась за плечо другой рукой и побежала. И споткнулась о свои шнурки, те самые, которые я завязала на двойные узлы. Как, черт возьми, они могли развязаться?

И избежала взрыва смертельного огня.

Я вся застыла, когда пламя вспыхнуло в каких-то дюймах над моей головой. Жар от пламени опалил лицо с одной стороны. Когда огонь иссяк, я встала на четвереньки, подняла задницу и поползла в третью пещеру.

Здоровой рукой я потрогала свои волосы и лицо. Все было в порядке, если не считать, что лицо жгло, и кожа натянулась, как если бы я сделала подтяжку на пару сантиметров. Мне захотелось плакать, когда до меня дошло, что все в порядке. Ну, если не считать резкой боли в плече.

Казалось нереальным, что я только что прошла второе испытание.

Не успела я осознать, что происходит, как старый канделябр над моей головой ожил и осветил две двери.

О, пожалуйста, я не переживу ещё одну полосу препятствий. На стене возникли новые слова.

«Перед тобой две двери. Одна ведёт в четвертую пещеру, другая в болото. Дверь, ведущая в четвертую пещеру, охраняется стариком, говорящим только правду. Другая, ведущая в болото, охраняется его близнецом, который всегда лжет. Ты можешь задать им один и тот же вопрос, но будь внимательнее с вопросом, ответом должны быть только «да» и «нет». Учти, они не знают времени и места, и вопрос не может касаться их взаимоотношений.»

Я должна задать им один и тот же вопрос. Ответы «да» или «нет» должны мне помочь понять, кто из них охраняет дверь в четвертую пещеру?

Голову тотчас заполнила куча вопросов. Если я спрошу их, охраняют ли они дверь в четвертую пещеру, оба скажут «да». Я не могу задать им личные вопросы или вопросы, касающиеся времени, потому что они не знают, сколько сейчас времени. Ответы лишь «да» или «нет». В голове сразу стало пусто.

Во имя любви к чернике, так со мной вечно случается.

«Елена, вернись ко мне».

Я заставила себя сконцентрироваться на словах Люциана.

Думай, думай, думай.

Если бы я скрывала дверь к болоту и лгала, на какой вопрос я должна была бы ответить ложью, выдавшей меня?

Это должно быть что-то о дверях, и ни в коем случае не о двух мужчинах или их отношениях. Двери. Одна скрывает четвертую пещеру, другая — болото. Я знала, это было где-то внутри меня. Я чувствовала, как это вертелось где-то в голове. Ты скрываешь дверь правды? Нет. Или… обе двери…? Я вся была как на иголках. У меня могло получиться.

Я побежала к песочным часам и увидела, что песок быстро иссякал. Появились двое маленьких сумасшедших мужчин.

Они оба были тощими, будто не ели много недель, и у обоих не хватало пары зубов. Они жутко воняли, и у меня появились рвотные позывы. Бекки лопнула бы со смеху, если была бы здесь со мной. У обоих были длинные бороды и волосы, и у каждого лишь куски поношенной мешковины, скрывающие их интимные места. Когда они увидели друг друга, начали ругаться. Материться и драться. Как мог один из них говорить правду?

— Обе двери ведут в четвертую пещеру? — осторожно спросила я одного из них.

— Нет, — ответил тот, что был слева, а тот, что справа ответил «да». Они снова стали драться, не сойдясь в ответах.

— Выбираю дверь слева, — закричала я, и дверь открылась.

Я проскользнула мимо чокнутых мужчин, которые бранились друг с другом все сильнее, и прошла через дверь. Она сразу же закрылась за мной, меня сбило с толку то, что я оказалась снаружи. Это было жуткое место. Все было скрыто дымкой и туманом. Я почти ничего не видела сквозь эту пелену, но смогла различить контуры маленькой деревянной весельной лодки. Вокруг трясины были деревья и кусты. В голове возник образ Ночного Злодея. А что если Люциан был прав, и мне придется сражаться с ним?

Я побежала к лодке и тихо заматерилась, когда испугалась, увидев внутри нее человека. Он не был так же стар, как те двое из третьей пещеры, но, тем не менее, вонял так же жутко. Он напомнил мне ленивого рыбака, лёжа с в лодке с шляпой, закрывающей его лицо.

Я пнула лодку.

— Простите.

Он проснулся от испуга и схватился за борта лодки, чтобы восстановить равновесие.

— Господи Иисусе, мисс, что вы здесь делаете? — спросил он с сильным британским акцентом, но, осознав, где находится, тут же улыбнулся. — Аа, вы пришли, чтобы узнать своё будущее, или, может быть, настоящее или прошлое.

Я вцепилась в пульсирующую руку и спросила:

— А что, по-вашему, мне здесь ещё делать?

— Вы ранены?

Я кивнула.

— Те шары просто ужас. Это была моя идея, — похвастался он.

Мне захотелось пнуть его, но было очень страшно, что если я так сделаю, то он откажется помогать.

— Запрыгивайте. Я отвезу вас к финальному испытанию.

Я забралась в лодку и закрыла глаза. Я не знала, как долго уже отсутствовала.

— Итак, вы хотите увидеть мельничный пруд, а? — спросил он.

— Нет, я здесь ради удовольствия.

— О, думаю такое здесь впервые, — сказал он. — Мы встречались раньше?

— Нет! — рявкнула я на него. Идиот.

— Наверное, с кем-то вас перепутал, кроме того, придя однажды, отсюда уже нельзя выбраться, — он чуть не переломился пополам от своей тупой шутки, а я лишь уставилась на него.

Бедолага, похоже, надышался тумана или ещё чего-нибудь.

Путь на другой берег казался бесконечным. Голова начала трещать от непрекращающейся болтовни, и я подскакивала каждый раз, когда что-то глухо ударялось о лодку. Может быть, это и было четвертое испытание — попытаться удержаться от того, чтобы не выпрыгнуть за борт, лишь бы ощутить хоть немного тишины и покоя.

— Не беспокойтесь, мисс, это потерянные души, которые не были достойны прохождения четвертого испытания. Они вас не обидят, — произнес он нараспев.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а глаза чуть не вылезли из орбит.

Мертвецы. Я мгновенно отвела взгляд от воды и посмотрела на полоумного.

— А какое оно, четвертое испытание? — спросила я в надежде хоть немного отвлечься от всей этой мертвецкой темы.

— Задание вы получите на том берегу, — сказал он и продолжил грести, начав насвистывать, пока управлял лодкой.

Казалось, что прошли часы, пока мы не причалили к чему-то. Я смогла разглядеть сушу сквозь туман.

— Прочь!

Я вышла из себя, едва не вывалившись из лодки.

Он подтолкнул лодку одним из весел и начал грести в обратную сторону.

— Подождите, а что если мне нужно будет, чтобы вы отвезли меня обратно?

Он расхохотался.

Полоумный. Я развернулась в сторону берега, но не смогла ничего разглядеть из-за ещё большего тумана. Я попыталась рассеять его руками, но это оказалось лишь тратой времени. Низкий рык привел в готовность мои чувства, и я схватила один из топоров для защиты.

Мне не нравилось не знать, что может напасть на меня. Не иметь возможности увидеть, значило, что мне придется довериться своим ощущениям. Будет интересно, потому что как раз ощущениям я и не доверяла.

Люциан был прав. Я не была подготовлена к битве с драконом, особенно с тем, который плюется кислотой.

— Доброго дня, Елена Уоткинс, — прогрохотал рядом глубокий голос.

Меня что-то потащило вперёд. Я почувствовала, как ноги заскользили по земле, и внезапно оказалась по щиколотку в мерзкой жиже.

— Добродетельная девица.

Сильный ветер подул мне в лицо, от чего я едва не приземлилась на задницу. Когда я открыла глаза, туман исчез. Передо мной стоял огромный дракон, таких драконов я ещё не видела.

Сердце начало громыхать, я прищурилась, чтобы удостовериться, что это не был очередной трюк. Все его тело было в вертикальных полосках, словно он украл радугу и сам сшил себе костюм.

— Привет, — я с трудом сглотнула.

— Пришла, чтобы взглянуть на мой мельничный пруд, — от его приятного голоса появилось чувство защищённости, но я не смела этому поверить. — Так ты не говоришь на латыни. Это мне сказал Хранитель. Ему пришлось одолжить тебе этот дар.

— Я благодарна за это.

Я вспомнила слова Блейка, когда он спросил, понимаю ли я его.

— Благодарность. Это редкое качество. Ты будешь одним из ценнейших моих призов, — сказал он, словно я уже провалила последнее испытание. — Заходи.

Я проследовала за ним к массивным воротам, которые напомнили мне ворота в Драконию, и попыталась стряхнуть грязь, все ещё цеплявшуюся за мою обувь. Ворота открылись, и я зашла внутрь.

Холм был очень крутой. Это высосало из меня последнюю оставшуюся энергию.

Когда мы дошли до вершины, я увидела что-то вроде замка. Перед ним был разбит красивейший сад с огромным лабиринтом. Статуи купидона и дракона были окружены фруктовыми деревьями, а прекрасный большой пруд напомнил мне райский сад. В небе ярко светили звёзды. Из сада доносился смех, и я увидела молодых девушек, бегающих друг за другом.

Так жутко. Каждая хотела быть красивее остальных, и все они носили одеяния, напомнившие мне Древнюю Грецию.

— Ты знаешь, я могу забрать твою боль за небольшую плату, — ласково произнес дракон.

— И какова будет цена?

— Нет, ты должна доверять мне, Елена. Сначала я тебя исцелю, а потом попрошу что-то взамен.

Внутри громыхал голос Люциана: «Черт, нет!»

— Нет, я потерплю. Спасибо за предложение.

— Уверена? Возможно, руку придется отнять, если ты будешь терпеть долго.

Это было заманчиво, и я действительно хотела уступить, но я пришла сюда с единственной целью, посмотреть в мельничный пруд. Искушение может быть последним испытанием. Постараться не поддаться ему.

— Нет.

— Да будет так. Вот твоё последнее задание.

Глава 29

— В качестве последнего испытания ты должна будешь сказать мне ответ до рассвета.

Я почесала голову.

— До рассвета?

Он кивнул своей фиолетово-желтой головой.

Величественней Бога и дьявола скверней;

У бедняков в избытке, но нет у богачей.

И если тем питаться, то можно опочить.

Чем может это быть?

— Ты загадываешь мне ещё одну загадку?

Я хотела рвать на себе волосы. Как будто предыдущих загадок не было достаточно.

— О, я люблю загадки, — сказал дракон с самодовольным видом. — У тебя есть время до рассвета. Если ты не отгадаешь загадку, останешься здесь навечно.

Он пошёл к замку и исчез за большой стальной дверью.

Я осознала, чем на самом деле была Священная Пещера — пещерой, полной загадок и головоломок. Все эти годы люди Пейи боялись зря, и мне слало интересно, почему сюда нельзя было входить драконам.

Я старалась поразмышлять над ответом, но в тот момент утомление наряду с пульсирующей болью в плече не давали мыслить ясно.

Моя нижняя губа задрожала, и я смахнула слезу прежде, чем она успела скатиться по щеке, как только осознала, что не знаю ответа. Я села спиной к скале и прислонилась головой к прохладному камню, наблюдая, как девушки играют в драконьем саду. Я подумала о Бекки и о том, что бы произошло, если бы это была она, той, кто зашла в эти деревянные двери, а не я. Он бы впустил ее или же съел бы и бросил ее душу в озеро к остальным?

Следующая мысль была о Люциане. Я дала ему слово, но мне так хотелось спать. Я больше не могла думать о загадках.

В голове надолго стало пусто. Когда она вновь заработала, я подумала о своей маме. Все, что у меня было, — это фотография, и глубоко внутри я осознавала, что никогда не найду ее.

Я никогда не узнаю, кем она была. Почему-то в голову полезли мысли о Библии и Боге. Загадка была связана с Ним. Что величественней Бога?

Мог ли это быть дракон?

Дракон мог быть скверней дьявола, но почему его не могло быть у богатого, и он был у бедного? Последняя часть вообще была бессмысленной. Это был не дракон.

Я обняла ноги руками и положила голову на колени, раздумывая часами. Я сдалась, подумав, что больше никогда не увижу Люциана снова. Если Пейя будет разрушена, найдут ли они здесь всех девушек и дракона?

Должно быть, я потеряла сознание из-за истощения, а когда проснулась часом позже, начала рвать и метать. Как я могла уснуть, когда на карту поставлено так много? Ради любви к чернике, если я не найду ответ на эту загадку, то останусь здесь навсегда с радужным драконом с фиолетово-желтой головой. В голове родились мысли, которые я ни как не могла унять.

Я чувствовала, будто втянула в это всех понапрасну. Я отдала всё, только ради того, чтобы сейчас остаться ни с чем. Это было несправедливо.

Я снова увидела девушек. Я им больше не была интересна.

В моей голове всплыл образ отца, читающего мне Библию после того, как он укрыл меня одеялом. Зная теперь, что на самом деле он делал, это казалось нелепым. Дракон, читающий Библию. Он часто говорил мне, что нет никого величественней, чем Бог или злее, чем дьявол.

Мое сердце, казалось, остановилось на мгновение. А затем продолжило биться все быстрее и быстрее. Может ли ответом быть «ничто»? У бедняка ничего нет, а богатому ничего не нужно, и если ты ничего не ешь, то умрешь.

Я подскочила, ошеломленная сразу и шоком и эйфорией, потому что была уверена, что ответом было «ничто». Девушки в саду застыли от моей безудержной радости. Я посмотрела на них, и они начали исторически орать. Я развернулась с топором в руке, но позади меня ничего не оказалось. Тревога заставила сердце стучать как сумасшедшее, и я почувствовала пульсирующую боль в руке. Я уставилась на совершенно не изменившийся пейзаж. Земля загрохотала, и я упала. Дракон появился передо мной всего в нескольких дюймах.

— Ты отгадала загадку! — проревел он.

— Да, — проскулила я.

Все дружелюбие, проявленное им раньше, как рукой сняло.

— И что же это?

— Ничто.

Две двадцатифутовые струи пламени выстрелили из его ноздрей. Он был похож на двухлетнего ребенка в приступе истерики, я наблюдала, как он в раздражении визжал и пинал булыжники вокруг себя.

Я отползла, прижалась как можно ниже к земле и прикрыла голову здоровой рукой. Когда он успокоился, весь сад был объят пламенем. Я смотрела на него, не веря, что он только что выжег все до тла.

— Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то смог отгадать одну из моих загадок. Но сделка есть сделка.

Он схватил меня одним из когтей на передних лапах и взлетел.

Я закрыла глаза. Я только что прошла испытания в Пещере, но мне все ещё не хватало храбрости, чтобы летать.

Он прилетел со мной к другой горе и выпустил из лап до того, как приземлился сам. Я упала и пару раз перевернулась перед тем, как остановиться. Он что, пытался свернуть мне шею?

Я лежала там какое-то время, просто слушая стук собственного сердца. Потом я подняла голову. Справа меня приветствовали высокие деревья рядом с узкой тропинкой, я вдохнула запах травы. Я поднялась на ноги и увидела, что дракон улёгся на лапы своим огромным телом, как кошка. Он издавал звуки, напоминающие урчание, это заставило меня почувствовать что-то вроде умиротворения.

— Эта тропинка ведёт к водопаду, — сказал он спокойным тоном. — У тебя есть час, чтобы задать один вопрос. Вопрос должен быть четким, в противном случае, тебе может не понравиться то, что ты увидишь. Помни, это может быть все, что ты хочешь узнать, в прошлом, настоящем или будущем.

Я кивнула и пошла по тропинке, которую он мне показал. Вокруг нее все казалось таинственным. Земля была в тумане, но не в таком, как вокруг логова дракона. Я раньше не видела ничего подобного. Кругом росли деревья, с висевшим на них фруктами. Они выглядели так аппетитно, но я не осмелилась съесть ни одного. Я не хотела застрять здесь навечно из-за урчащего живота.

Я следовала за брызгами водопада, и, когда он попал в поле зрения, на меня снизошло ощущение покоя.

Как красиво.

Я встала на колени и наклонилась. Отражение в пруду совсем не было похоже на меня. Ее лицо заключало в себе все вопросы. Будут ли мои друзья все еще ждать меня, когда я выберусь наружу?

Я начала думать о своем вопросе. Мне нужно, чтобы он был четким. Сегодня пятница, одиннадцатое. Я спрошу, где меч будет сегодня вечером, в пятницу одиннадцатого мая. Если пруд не покажет мне ничего, я узнаю, что меч больше не существует, и мы сможем вернуться домой.

Я вздохнула. Во имя любви к черники, пожалуйста, существуй.

— Где будет меч короля Леона в пятницу вечером, одиннадцатого мая, сегодня? — сказала я громко и четко.

Сначала не произошло ничего, но затем вода покрылась рябью и превратилась в экран. Мое сердце подпрыгнуло от радости, когда я увидела меч, завернутый в ткань и обвязанный бечевкой. Через пару секунд обзор стал больше и показал внутреннюю сторону куртки. Тремя секундами позднее, пруд показал мне мужчину лет сорока с носом изогнутым так, словно был сломан несколько раз. В его темно-каштановых волосах виднелись седые пряди. Солнце начинало садиться. Он летел на драконе, на Солнечном Взрыве. Я видела пейзаж вокруг и поняла, что это был не тот путь, которым прилетели мы. Они осторожно приземлились на вершине горы. Когда дракон позволил ему соскользнуть с его крыла, мужчина отправился вперед по небольшой каменистой тропе, окруженной деревьями и кустами.

Он продолжал идти к вулкану. Это казалось бессмысленным до тех пор, пока я не заметила, что он в трансе. Ченг упоминал, что Горан любит околдовывать своих жертв, и я легко увидела связь. Он вошел в вулкан и, казалось, не возражал, что его кожа начала буквально растворяться.

От этого вида меня чуть не стошнило, и я закрыла руками рот. Я увидела его руку, когда он распахнул куртку и достал сверток. Он развязал бечевку. Плоть на его лице и руках пузырилась от жары. На его лице не отражалось эмоций, и от всей этой картины у меня побежали мурашки по коже. Бечевка и ткань, в которую был завернут меч, превратились в пепел, прежде чем коснулись земли. Следующим был меч, и я наблюдала, как он исчезает в лаве. Последним был Драконианец, превратившийся в липкую лужицу.

Изображение исчезло, и я получила то, зачем пришла. Я дошла до радужного дракона, который зубами чистил свои огромные когти.

Он застыл в воздухе с когтями во рту, но быстро вытащил их оттуда и спрятал под собой.

— Извини, — пробормотал он. — Нам нужно поговорить.

— Конечно, — сказала я, изо всех сил стараясь не рассмеяться над тем, что поймала его в неловкий момент. Резкая боль снова пронзила плечо.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я исцелил твоё плечо, — спросил он ещё раз.

Я покачала головой.

— Как пожелаешь. Я отвезу тебя обратно к входу. Прости за мое недавнее поведение. Редко попадается дева, достойная четвертого испытания. Мне нелегко сладить с девушками, поэтому, можешь представить, как мне тяжело было общаться с тобой, — он говорил со мной, будто я была любовью всей его жизни. Жуть.

— Ты подпишешь книгу. Она будет у Хранителя. Смотри на это, как на договор о том, что ты никогда не должна рассказывать никому, что здесь видела, в противном случае, я заявлю права на твоего первенца. Твоё имя в книге скрепит договор. Ты можешь рассказать кому-нибудь, что видела в пруду, если пожелаешь, но ничего более. То, что ты видела в Священной Пещере, должно остаться с тобой до дня твоей смерти.

— Обещаю.

Я поняла, почему ни одна из женщин, вышедших отсюда живыми, не нарушила этот договор, особенно королева.

— Также ты не можешь рассказать о договоре. Ничего, Елена, — повторил он, чтобы удостовериться, что я не забуду. — Ни намека. Я могу пользоваться прудом в любое время и узнаю, если ты нарушишь договор.

Я кивнула, показывая тем самым, что поняла.

Он встал и потянулся. Я не смогла сдержать смех, когда он выгнул спину, как кот. Могла поклясться, что он ухмыльнулся, но я не знала, как выглядит ухмылка дракона. Он расправил крылья и поднял меня так же, как и раньше. Было так неловко, что он нес меня таким образом, поэтому я была рада, что ничего не смогу никому рассказать.

Он отнес меня тем же путем, что я пришла. Ветер развевал волосы, и было тяжело дышать. Я ждала, что он сломает мне что-нибудь, но он этого не сделал. Он аккуратно опустил меня.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я исцелил тебе плечо?

Я покачала головой, вдыхая полной грудью, чтобы унять сердцебиение.

Люциан.

Внезапно он обернулся в мужчину, настоящего красавца с радужным отблеском в глазах и каштановыми волосами. Ради его тела можно было умереть. Он снова задал мне тот же вопрос соблазнительным голосом, заставив меня тяжело сглотнуть и уставиться в землю.

Я в последний раз покачала головой.

— Тогда ладно. Прощай, моя прекрасная дева, — сказал он, склонив голову. Пещера снова затряслась и дверь открылась. Я лишь надеялась, что остальные до сих пор ждали меня снаружи.

Глаза наполнились слезами, когда я поняла, что через несколько секунд снова увижу Люциана. Это была лишь трещина в скале, и я вздохнула.

Вот как. Он не шутил на счет расставания. Я протиснулась в щель, закричав от боли, когда плечу стало хуже. Первым, кто меня схватил, была Бекки.

Я завопила, и она отшатнулась от меня, словно я была горячей картошкой.

— Что случилось? — она глядела на меня огромными карими глазами.

— Мое плечо.

— Ты ранена?

Я кивнула.

— И они тебя отпустили? — удивлённо завизжала она, но потащила меня подальше от дверей. Они все застыли и смотрели на меня огромными глазами.

— Нет! Мне пришлось дойти до конца.

Да что за чертовщина тут творится?

— Ты дошла до конца?

— Елена, ты ушла туда всего минуту назад, — Блейк следующим обрёл дар речи.

— Что? — у меня сорвался голос. Я осознала, что все ещё была ночь.

Люциан освободился от неведомых пут, удерживающих его на месте, и сгреб меня, как только меня отпустила Бекки.

— Ой! — вскрикнула я снова.

Минута? Я знала, что была там не одну минуту. Я видела, как взошло чёртово солнце.

— Ты вывихнула плечо, как?

Я покачала головой.

Он вздохнул и начал покрывать поцелуями все мое лицо.

— Нам нужно вправить твоё плечо.

— Подожди, ты сказала, что дошла до конца? — спросила Арианна стервозным тоном.

— Да, я знаю, где найти меч.

— Он все ещё цел? — в унисон спросила половина ребят.

— Ты, правда, все прошла? — спросил Люциан с лёгкой улыбкой, и я кивнула.

Подул сильный ветер, затем последовал глухой удар. Это прилетел Хранитель, и мы все поклонились. Он остановил меня одной из своих передних лап.

— Не ты.

Он склонил голову. Простояв в таком положении некоторое время, он отступил.

— Молодец, Елена Уоткинс.

Из ниоткуда возникла книга, и он протянул ее мне. Я с трудом сглотнула, поняв, что это за книга, потому что радужный дракон все прекрасно мне объяснил. Я взяла ее, убрав здоровую руку от больной.

Книга не была толстой, она выглядела совершенно обычно. Я открыла ее и увидела пять имён женщин, которые прошли испытания. Я покопалась в карманах в поисках ручки.

— У кого-нибудь есть ручка? — спросила я.

Все усмехнулись, потому что никто не брал с собой дурацкую ручку.

— Тебе не нужна ручка, Елена, — сказал Хранитель. — Протяни свою руку.

Рука слегка тряслась в его когтях, холодных, как лёд. Он рассек мое запястье. Из пореза потекла кровь, и я подумала, что мне конец. Я никак не смогу пережить это. Кровь струёй потекла на страницы, заливая другие пять имен, и он закрыл книгу. Он взял мое запястье и закрыл рану чем-то вроде лазерного луча, исходящего из его когтя. После этого остался маленький шрам, но руку не жгло совершенно. Я долго смотрела на нее, понимая, что это какая-то магия. Он ещё раз показал мне книгу, и пятно, которое оставила моя кровь, исчезло. На его месте стояло мое имя, Елена Уоткинс, и дата, написанная красивыми красными буквами.

Я увидела одно имя над моим.

Катрина Сквайр, датированное 1768-м годом. Он закрыл книгу и поклонился ещё раз перед тем, как удалиться в ночи.

Люциан первым подошёл ко мне и поцеловал долгим поцелуем. Затем он посмотрел на мое запястье и пальцами аккуратно погладил шрам.

— Нам пора идти, — быстро сказал Блейк.

— Она ранена, Блейк, — сказали Люциан и Бекки одновременно. Я обрадовалась, что она снова была на моей стороне.

— Надо получить его сейчас, или все это было зря.

Люциана взбесил его тон, и они оказались нос к носу.

— Не ссорьтесь, это бессмысленно, — заорала я на них обоих. Они вечно ссорились, меня уже тошнило от этого.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что это бессмысленно? — спросил Блейк.

— Я не знаю, где он прямо сейчас, — рявкнула я.

— Тогда когда, Елена? — он грозно взглянул на меня, заставив закипеть мою кровь.

Я стояла на своём:

— Завтра вечером.

— Нам придется ждать еще целую ночь! — он развернулся и взмахнул руками.

— Смирись с этим, — прорычал Люциан и поднял меня на руки. Он понес меня вниз по ступеням.

Мы в кратчайший срок добрались до лагеря, а остальные помогли развести огонь и заварить кофе. Люциан и Джордж попытались вправить мне плечо. Он дал мне закусить свой ремень. Было чертовски больно, когда его рука давила мне на плечо, я кричала и плакала. Потом я почувствовала щелчок. Люциан поместил мою руку в повязку, которую он сделал из своего кожаного ремня и посадил к себе на колени.

Я еще никогда не чувствовала себя в такой безопасности и такой вымотанной одновременно.

До меня дошло, что случилось сегодня вечером. Я сделала то, что удалось только пяти женщинам, и я был единственной живой душой, которая знала, что произошло за этими дверями, но я поклялась жизнью своего первенца, что никому ничего не расскажу.

Я уснула, когда покачивание Люциана стало более чем успокаивающим. Я почувствовала, как меня переместили, когда он занес в палатку и уложил в спальный мешок.

Затем все погрузилось в благословенную тишину.

Глава 30

Я внезапно проснулась вся в поту. Меня успокоили звуки догорающего костра и журчащей воды в ручье.

Тусклый свет электрической лампочки освещал палатку изнутри. Рядом со мной спал Люциан. Он выглядел таким умиротворённым, я протянула руку и погладила его по щеке.

В животе громко заурчало, напоминая, что надо срочно поесть. Я попыталась выскользнуть из объятий Люциана, но, когда он дернулся, замерла. Он снова заснул, и я подождала ещё пять минут. Сверчки стрекотали, как сумасшедшие, и этот звук стоял в ушах. Я решила попытаться ещё раз. На это раз мне удалось высвободиться, и я засунула подушку, на которой спала, под его руку, на всякий случай.

Мне просто нужно было побыть немного одной, без его постоянного беспокойства.

Звук открываемой молнии, казалось, должен был разбудить весь лагерь, но, когда я выбралась из палатки, поняла, что вокруг все так же тихо. Некоторое время я глядела на светящиеся угольки, которые пару часов назад, наверное, были огромным костром. Еды здесь не было.

Ни кусочка? Я подобрала полено и бросила его в костёр. Оранжевые искры взметнулись в небо. Увидев Блейка, облокотившегося на дерево поодаль от лагеря, я подскочила. Сердце пустилось вскачь, и я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы.

Блейк охранял вход в лагерь, а луна освещала его лицо, отчего он выглядел очень загадочно.

Я с трудом сглотнула.

Черт! Почему я чувствовала себя так рядом с ним? Я потрясла головой. Все девушки так себя чувствуют рядом с Блейком. Пыталась я уверить себя.

Он писал что-то в маленьком блокноте, но резко остановился. Я смотрела на него, не отрываясь. Он взглянул наверх, словно искал что-то в небе, а потом вернулся к своему блокноту. Взглянув на безоблачное небо, я решила, что он мечтал, глядя на звезды.

Он не взглянул на меня, когда я подошла к нему, но спрятал блокнот под себя.

— Не возражаешь?

— Конечно, если хочешь, — пробормотал он.

В голове всплыло его обещание, что я заслужу его уважение, если выберусь оттуда живой. Похоже, этому не бывать, Елена.

Я присела напротив него, прислонившись спиной к одному из деревьев.

Не думаю, что кто-то очень нравился Блейку, кроме его драгоценной Табиты.

— То, что ты сделала сегодня ночью, очень смело, — сказал он.

«Что? Это был комплимент?»

— Думаю, любой на моем месте сделал бы все, что мог, — сказала я, отмахнувшись.

Он разозлился и скривил губы.

— Как плечо?

— Болит адски.

Он криво усмехнулся и снова уставился в небо.

Что он там слышит?

Сверчки снова стали действовать мне на нервы. Я вздохнула и решила, что, наверное, пора возвращаться в палатку.

— Ты неправа, если считаешь, что все способны на то, что сделала ты.

— Блейк, да ладно. Я сделала то, о чем говорила.

Я не хотела говорить об этом. Может быть, таким образом он пытался выяснить, что я видела в пещере.

Я не могу нарушить обещание.

Мне уже было сложно не выдать им чего-нибудь. Я бы сама умерла, чтобы узнать пару деталей. Например, кто были те девушки, игравшие в саду дракона.

— Именно об этом я и говорю. То, что люди говорят, что они сделают, и то, что они делают — большая разница, Елена. Я понял это на собственном горьком опыте.

Мне снова стало его жаль, но я хорошо понимала, о чем он. Папа тоже говорил одно, а делал совершенно другое слишком часто.

— Я всегда делаю то, о чем говорю.

— Ты не поняла, — усмехнулся он. — Ты могла попросить показать тебе что-нибудь другое.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же не знаешь, почему погиб твой отец? Или почему тот дракон охотился за тобой? Пруд мог даже показать тебе, где твоя мама, — говоря про маму, он отвел взгляд.

Откуда?

— Откуда ты знаешь про нее? — мой голос сорвался на последнем слове.

— Просто забудь, что я сказал.

Я с трудом сглотнула и разозлилась, никто не должен был знать, что она, возможно, жива. Наверное, это ведьма ему рассказала. Как-никак он же был для нее светом в оконце.

Он прав, я могла бы спросить, где моя мама, и почему те драконы напали на папу той ночью. Но какой от этого был бы прок?

— Это не важно. Прошлое не спасло бы нас от того, что происходит сейчас. Я пошла в пещеру, чтобы узнать, где меч, и я так и сделала.

Я попыталась скрыть, что утратила единственный шанс узнать, жива ли ещё моя мама. Возможно, мне бы не понравилось то, что я бы увидела, и что тогда?

Я сделала правильный выбор.

— Это было храбро с твоей стороны — не использовать такую возможность.

Плевать. Мне хотелось произнести это вслух, но если бы я сказала, то, возможно, сказала бы ещё много всего, о чем потом бы пожалела. Придется признать, часть меня всегда будет сожалеть о том, что я не спросила пруд, где моя мама.

Я отогнала эту мысль и сконцентрировала все своё внимание на парне передо мной.

— Вы все были очень смелыми, что пошли вместе со мной.

— Мы драконы, Елена. Каким бы я был Рубиконом, если бы сдрейфил? — сказал Блейк, мягко улыбнувшись.

— И все же, это было очень смело.

Он вздохнул.

— Тебе ещё многое предстоит узнать.

— Все мне об этом говорят. Спасибо, что попросил дракона одарить меня способностью понимать латынь. Я бы ни за что не прошла через все, если бы не это.

— Ну, так расскажи мне об этом, — пробубнил он, и я саркастически улыбнулась.

— Так вы, ребята, правда не понимаете английский, когда вы в другом обличье? — спросила я. Это прозвучало так глупо. Почему я просто не произнесла слово «дракон»?

— Нет, дракон — это и есть я. Я сбрасываю маску, когда перевоплощаюсь. Мне не нужно прятать свои чувства.

Он сместил вес на одну ногу и достал из заднего кармана пачку сигарет. Я закашлялась, когда он затянулся.

— Так ты знаешь, когда прекращать наносить раны кому-нибудь во время заявления прав?

Он кивнул.

— Тебе все равно?

— Это не совсем я, — он глубоко вздохнул. — Я не знаю, как это объяснить. Часть этого обличья не хочет быть драконом, но эта часть уменьшается, когда я в обличье дракона. Это трудно объяснить.

— Доктор Джекил и мистер Хайд⁸, — подумала я вслух.

— Именно. Единственное отличие в том, что я не соглашался на эту роль.

— Поэтому вы с Люцианом больше не друзья?

Он взглянул на палатку, где спал Люциан. У него заиграли желваки.

Я и мой длинный язык.

— Я знал, что он все тебе расскажет, — проворчал он.

— Ты не ответил на мой вопрос, — настаивала я.

— Да, Елена. Чем старше становлюсь, тем больше хочу быть драконом. Чем больше я дракон, тем меньше во мне человека, что значит, в конце концов, я потеряю это, — он жестом показал на своё человеческое тело. — Поверь мне, я оказываю Люциану огромную услугу.

— Как ты можешь так говорить, Блейк? Это эгоистично — принимать такие решения за него.

— Елена, не все так просто, — зарычал он. — Я знаю, Ченг детально рассказал тебе, в кого я превращусь, если не заявить на меня прав к определенному времени. Та часть меня становится все сильнее с каждым днём. Мое человеческое обличье не может справиться с этим. Это слишком трудно, и ты не представляешь, как тяжело заставлять себя делать противоположное тому, что хочет он, — Блейк казался подавленным, будто дракон в нём уже победил.

— Это изменится, если Люциан заявит на тебя права?

Он рассмеялся.

— Он никогда не заявит на меня прав.

— Он смог бы, Блейк.

— Ты живёшь в мире иллюзий. Я становлюсь злом, сейчас я каким-то образом справляюсь с этим, но рано или поздно у меня не останется выбора.

— Останется, — подбадривающе сказала я. — Ты должен бороться, Блейк, не сдавайся.

— Ты думаешь, я не стараюсь. Я хожу к Вайден изо дня в день лишь за толикой надежды. Но только знаешь, что? Я ещё не нашел ее, и, честно говоря, каждый раз, уходя из той долбаной башни, я становлюсь счастливее. Это ненормально, — рявкнул он.

— Она предсказала рождение твоего истинного Драконианца.

Он сузил глаза.

— У моего Драконианца не было ни единого шанса сделать хотя бы вдох. Горан позаботился об этом той ночью, убив их.

— Ты этого не знаешь. Что, если он родился, и никто об этом не знает? Например, не от королевы Катрины.

Он взглянул на меня с отвращением.

— Ты намекаешь на то, что король изменил ей? Король любил королеву, он бы никогда не поступил так.

— Откуда ты знаешь? — я была непреклонна, проигнорировав его колкий комментарий.

— Потому что его дракон знал бы об этом.

Я его уже начала раздражать, но мне было все равно.

— О, а ты, конечно же, знаешь сэра Роберта?

— Да, он мой отец.

Я уставилась на него. Сэр Роберт — отец Блейка. В голове всплыл образ его восковой фигуры из музея. У него были такие же глаза, как и у Сэмми. Я должна была заметить это.

— Твой отец — Ночной Злодей, на которого заявил права король Альберт?

— Мой отец все про них знал. Он бы рассказал мне, если бы оставалась хоть какая-то надежда. Но ее нет, Елена. У меня нет Драконианца.

На мгновение я ощутила его боль и горечь поражения. Казалось, что нет никакой надежды, и Блейк, в конечном счёте, станет злом.

— Просто попробуй дать Люциану шанс заявить на тебя права.

Он снова сжал челюсти.

— Не могу. Я и так делаю всё возможное, чтобы не убить его.

Он встал, стряхнув пепел с сигареты.

Я слышала, как он со злостью закрывал молнию на палатке. Он разозлился, а виновата в этом была я.

Я чувствовала себя ужасно. Было обидно, не только за него, но и за его отца, и за короля. Я вздохнула. Он был прав, не было никакой надежды. Если дракон в нем уже был сильнее, в конце концов, он убьет Люциана.

Глаза защипало, когда я подумала, что вся наша операция может оказаться напрасной. Если Блейк станет на сторону зла, нам не нужно беспокоиться о том, что Горан разрушит Пейю. Это сделает Блейк.

В животе снова заурчало, когда я направилась к палатке и забралась внутрь, чтобы прижаться поближе к Люциану.

Стараясь заснуть, я мечтала, чтобы рядом оказалась Констанс и исцелила мое плечо. Черт, я бы даже Джулии с ее капельницами обрадовалась. Потом я перестала думать о боли, и мысли задержались на сэре Роберте. Я не могла поверить в то, что он отец Блейка. Почему он сбежал той ночью, оставив своего Драконианца одного? Ночные Злодеи совсем не были трусами.

В голове прокручивались разные варианты развития событий. В некоторых я видела, как Ночной Злодей сбегает, оставляя короля и королеву сражаться одних. Может быть, Королевский Совет был прав. Может быть, дракон примкнул к Горану с его дьявольским планом убить короля и королеву.

Тут же возник другой вариант.

Что, если король Альберт отослал сэра Роберта, потому что тот отец Блейка? По всему телу побежали мурашки. Да, это было похоже на то, что король мог сделать.

Мои веки налились свинцом, и я заснула.

***

Я проснулась от запаха рыбы, жарящейся на огне. Место Люциана пустовало, и я выбралась из палатки.

— Доброе утро, спящая красавица, — донесся его голос от костра.

Я улыбнулась.

— Ты знаешь и эту историю?

— Нам известны все сказки. Их здесь рассказывают веками, — пошутил он. — Как твоя рука?

— Гораздо лучше, — солгала я. Ее вылечат, как только мы вернемся в Драконию.

— Рад это слышать. Ты голодна?

Я кивнула, не отводя глаз от рыбы.

— Она почти готова.

— Я никогда не ела рыбы на завтрак, но меня это не волнует. Она слишком вкусно пахнет.

— Рыба на завтрак? — пропела Бекки.

— Эй, я лишь делаю, что могу, — сказал он, пожимая плечами.

— Где Блейк? — поинтересовалась Бекки, когда Табита выбралась из палатки.

Сердце сжалось от этих слов.

— Он ушел?

— Он вернется. Ему просто нужно немного побыть одному, — сказал Люциан и попробовал кусочек рыбы.

Я чуть не рассмеялась, когда он обнаружил, что она слишком горячая. Выплюнул ее и судорожно пытался охладить рот.

— Ему лучше это сделать. Я не буду ждать его крутую задницу, — объявила Бекки своим фирменным прозаическим тоном, исчезая в палатке. — Просыпайся, Джордж.

Мы тихо хмыкнули, когда услышали «оохх», и я представила, как она пинает спящего Джорджа.

Она вылезла обратно с двумя бутылками воды в руках.

— Припасы подходят к концу.

— Их должно хватить до вечера, а потом мы отправимся домой. Верно, Елена?

Я кивнула. Дракон предупредил, что я могу сказать им только то, что увидела в видении.

— Куда нам нужно идти? — с любопытством поинтересовалась Бекки.

— Горы Иквадора. Ребят, вы знаете, где это?

— Вулкан? — взвизгнула Арианна.

Я слегка подскочила. Не видела, как она подошла.

— Да, именно туда он собирается отнести меч, чтобы его уничтожить.

— Он хочет его уничтожить? — Люциан прищурился. Он перенял столько привычек Блейка.

— Кто он?

— Я не знаю. Он был старым с темно-каштановыми волосами, в которых пробивалась седина. Его дракон — Солнечный Удар.

— Ты видела, как он уничтожит меч сегодня ночью? — спросила Бекки.

Я кивнула.

— Тогда нужно поспешить, — сказал Люциан. — Иквадор отсюда не близко.

— В какую сторону?

Я ненавидела тот факт, что мне придется снова оказаться на спине у дракона, даже если этим драконом была Сэмми. А где она?

— Это на северо-западе от Арита, — ответил он. — Брайан, поищи Блейка. Нам скоро нужно собираться.

— Понял.

Брайан сдернул джинсы и перекинулся в дракона. Его крылья издавали такой громкий шум, что все мы закрыли уши руками. Я, к сожалению, могла использовать только одну руку.

Странно, как все вернулись к своим делам, делая вид, что не они только что стали свидетелями трансформации человека в дракона. Я все еще наблюдала, как Брайан летит вдалеке. Думаю, мне нужно привыкнуть к мысли, что это нормально, видеть драконов, соседствующих в небе с птицами.

Мастер Лонгвей был прав насчет того, как легко кто-то вроде меня может потерять рассудок.

Пока я стояла и размышляла, из леса появилась Сэмми. У нее были мокрые волосы, а в руке она несла полотенце, а это, я полагаю, означало, что она отправилась поплавать в реке с утра пораньше. Подруга подошла ко мне и приобняла.

Мы все накинулись на еду, когда рыба была готова. Люциан, должно быть, проснулся очень рано, чтобы поймать ее. Не знаю, стоит рассказать ему о моем ночном разговоре с Блейком или нет.

Брайан вернулся и перекинулся в ту же минуту, как приземлился, Блейк сразу за ним. Я отвернулась, пока они оба натягивали одежду. Они охотно взяли тарелки, которые приготовила для них Табита.

Блейк посмотрел в моем направлении, и наши глаза на секунду встретились.

Я чувствовала неловкость из-за прошедшей ночи и понимала, что не следовало говорить этих ужасных вещей. Он был прав, мне нужно многому научиться и надеяться, что он простит мне то, что я наговорила.

После завтрака мы закончили сворачивать лагерь.

— Так куда же мы направляемся? — спросил Блейк, пропустивший наш разговор до этого.

— Иквадор, он собирается уничтожить меч сегодня ночью в вулкане, — Люциан кратко ввел его в курс, собирая палатку.

— Кто он?

— Не знаю, Блейк, Елена его раньше не видела, — Люциан казался раздраженным.

— Дай-ка угадаю, мы должны лететь еще и это расстояние.

Я закатила глаза за спиной Люциана.

— Да, и если у тебя с этим проблемы, можешь спокойно уйти.

— Люциан?

Я подошла к Блейку, а он лишь посмотрел на меня. Я умоляла его взглядом.

Они же лучшие друзья, черт возьми.

— Надеюсь, ты права на счет этого, Елена, — фыркнул Блейк и закрыл сумку, которую взял с собой.

Пять драконов снова начали раздеваться, и я отвела глаза, опасаясь покраснеть. Жители Пейи с такой непринужденностью воспринимали наготу. Это было то, к чему мне следует привыкнуть. Я слушала, как они перекидываются, а затем хлопанье крыльев, когда они улетали, за исключением Сэмми и Джорджа.

Я глубоко вздохнула, когда Люциан помог мне забраться на спину Сэмми. Мне действительно не нравилось летать, и я снова вцепилась в Люциана так, словно от этого зависела моя жизнь. Я закрыла глаза и взвизгнула, когда Сэмми взлетела.

Я не открывала их, вместо этого сосредоточилась на ее дыхании. Она делала вдох каждые три секунды, а шум ее крыльев заставил меня пожалеть, что у меня нет айпода, как у Бекки.

Путешествие не было таким дальним, как до Священной Пещеры, но все же долгим, как и предупреждал Люциан. Он похлопал меня по ноге, и я открыла глаза. Перед нами была картина, которую я видела в мельничном пруде. Это был Иквадор.

Глава 31

Я почувствовала, как Сэмми начала снижаться, следуя за остальными драконами. Я держалась за Люциана так крепко, как могла здоровой рукой, и зарылась лицом в спину между лопатками. Я не открывала глаза, стараясь унять свой живот, который сильно крутило.

Мы приземлились с глухим тяжёлым ударом, хотя я знала, что Сэмми старалась сделать это максимально аккуратно. Она трансформировалась в человека, как только мы соскользнули с ее левого крыла и оказались на твердой земле.

Драконы быстро одевались, пока остальные обсуждали наши следующие действия. Наша миссия становилась опаснее с каждой минутой, но надежда вернуться домой с мечом делала все это стоящим. Блейк и остальные ребята присоединились к нашему обсуждению, как только оделись.

— Елена, с какой стороны и когда он должен прийти? — требовательно спросил Блейк.

Я огляделась и сравнила пейзаж с тем, который я видела в Священной Пещере.

— Я видела сумерки, и мы как раз в нужном месте.

— Ты уверена? — спросила Арианна. У нее было то самое выражение лица, говорящее, что она ни капельки мне не верит.

— Ага, абсолютно. Если я не ошибаюсь, вулкан примерно в двух милях впереди, — я показала направление, и Брайан бросился в том направлении. Он был единственным драконом, который мог близко подобраться к вулкану.

— Хорошо, нам нужно окружить Драконианца здесь. Мы не можем позволить ему пройти Т.Н., — сказал Блейк.

— Что за Т.Н.? — шепотом спросила я у Люциана.

— Точка невозврата.

— Где был меч, Елена? — быстро спросил Блейк.

— Он держал его рядом с телом. Меч был завернут в ткань и обвязан бечёвкой.

Взвесив эту информацию, Блейк поставил перед нами первую задачу:

— Значит, нам нужно найти способ выхватить у него меч. Сомневаюсь, что он околдован…

— Ты ошибаешься, — перебила я, и уверенное выражение лица Блейка сменилось на хмурое.

Около минуты он стоял, уставившись себе под ноги.

— Ты уверена? — его голос надломился, и он закашлял, прочищая горло.

— Прийти к вулкану и расплавиться в нем, чтобы завершить задание. Я бы сказала, что он околдован.

«Расплавиться?» произнесла Бекки одними губами, и я кивнула. Ее передернуло.

— А в чем дело, Блейк? — спросил Люциан.

— Это не хорошо, — он начал расхаживать, хватаясь за волосы. — Если Горан контролирует его, он увидит все, включая нас.

В его голосе звучала тревога. На лбу прорезалась морщина, и я могла сказать, что он действительно серьезно обдумывает план Б.

— Это плохо? — спросила я.

— Это очень плохо, ты ненормальная, — завопила Табита. — Ты привела нас к смерти.

— Табита, отвали! — вмешалась Бекки, а Сэмми произнесла что-то, очень похожее на мат.

Мне совершенно не понравился тон Табиты, но я должна была признать, что она оказалась действительно храброй, раз оставалась с нами так долго. Обычно, Снежные драконы исчезали при любом намеке на опасность.

— Табита в чем-то права, но мы приняли решение, — сказал Блейк, чтобы прекратить ругань. — Мы не можем перевоплотиться, Люциан. Нам придется сражаться в человеческом обличье. Елена, возвращаясь к твоему вопросу, отвечу: да, миссия превращается в самоубийственную. Если Горан заколдовал Драконианца, то нам придется сражаться с ним опосредованно. Никто из нас не готов и не обучен этому.

Все молчали. Сражение с Гораном не стояла на повестке дня, так что побег казался единственным выходом.

— Блейк, я трансформируюсь! — в ужасе произнесла Сэмми.

— Сэмми, если Горан контролирует Драконианца, он все увидит его глазами. Если он узнает, что мы драконы, он применит магию. Мы все тогда погибнем. Нам нужно оставаться в тени, позволить ему думать, что мы люди.

— Я ещё не могу контролировать это! — крикнула она в панике.

— Ты не можешь измениться, Саманта!

У нее по щекам покатились слезы.

— У меня, правда, полный отстой на уроках трансформации. Я все время перевоплощаюсь, когда становится очень страшно.

— Постарайся, — уговаривал он свою сестру.

Она кивнула, и Бекки обняла ее за плечи.

— Я не смогу победить Горана, Блейк.

У Арианны тоже стояли слезы в глазах.

Он подошёл к Арианне и взял ее лицо в ладони. На секунду я подумала, что он ее поцелует.

— Не думай об этом с такой стороны. Ты лучшая в чарах и заклинаниях. Ты нужна нам, Арианна, — голос Блейка был мягким и ласковым. Он взял контроль над всей операцией, и хуже всего было то, что Люциан позволил ему это.

Наконец-то и Люциан заговорил:

— Он прав, Арианна. Не наделай глупостей. Если Горан узнает, что ты можешь сплести блокирующее или ответное заклинание, он примется за тебя в первую очередь.

Арианна запаниковала.

— Тебе нужно оставаться спокойной, — наставлял ее Блейк, все ещё держа в ладонях ее лицо.

А не было ли у него способности заколдовывать людей?

— Мы должны спрятаться и ждать, пока он не будет окружён. Мы сможем поймать его, и если потребуется сражаться — так тому и быть, — сказал Блейк.

— Блейк, кто займется мечом? — спросил Джордж.

— Елена уже доказала, что готова к подобным вещам. Люциан говорил, у тебя сумасшедшие рефлексы, так?

Я лишь уставилась на него огромными немигающими глазами.

— Уф! В чем дело, черт побери? — раздраженно спросил он.

— Я не смогу этого сделать, Блейк, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Елена? Ты единственная знаешь, где он прячет меч…

— Дело не в этом! Рука меня добивает. Я не добьюсь успеха с одной рукой.

Он посмотрел на меня испепеляющим взглядом, отвернулся в сторону и тихо выругался.

Почему он так меня ненавидит?

— Ладно! — он широким шагом направился ко мне. Я немного отступила, боясь, что он обхватил ладонями и мое лицо.

— Просто расслабься!

Он схватил мою руку и притянул меня ближе к себе. Он был всего в паре дюймов от меня. Я чувствовала тепло его тела.

Он освободил мое плечо и развязал повязку из ремня, которая уже начала впиваться в шею.

Что он делает?

— Не смотри на меня, — буркнул он.

Я посмотрела на Люциана, который сам не сводил глаз с Блейка. Сердце начало громко стучать, когда Блейк прикоснулся к моему плечу. Я старалась не вскрикивать, но было больно, словно кожу жгло огнем.

Что за черт? Я хотела посмотреть. Проанализировав ощущение жжения, я вспомнила, как Констанс исцеляла мое плечо после искусства войны, но то ощущение и рядом не стояло с этой невыносимой болью.

— Я же сказал, не смотри! — заорал он снова.

Я снова отвернулась в сторону Люциана, и жжение стало ещё сильнее. Я сильно прикусила нижнюю губу, а в голове возникли картинки с прожженным плечом.

По щеке скатилась слеза. Люциан стёр ее большим пальцем и произнес одними губами, что все в порядке.

Казалось, что плечо объято огнем, и я вскрикнула от боли, когда жар достиг точки кипения.

— Блейк, хватит! — закричал Люциан, и оттолкнул его от меня. Я посмотрела на Блейка, который приземлился на колени.

— Какого черта ты только что сделал? — заорала я.

— Прости. Я все еще учусь это контролировать, — ответил он ядовитым тоном.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Люциан.

— Я в порядке, — ответила я.

— Думаешь теперь, ты сможешь забрать меч? — снова спросил Блейк.

Я пошевелила плечом. Боль исчезла. Я кивнула и глубоко вздохнула. Это не должно быть так уж сложно. Тогда почему мне казалось, что я с треском провалюсь?

— Почему ты не исцелил ее руку раньше? — набросился Люциан.

Блейк развернулся, остановив указательный палец в нескольких дюймах от лица Люциана.

— Даже не начинай.

Джордж и Брайан встали между ними и осторожно заговорили с Люцианом и Блейком.

— Люциан, да перестать, — сказала Арианна. — Ее рука зажила. Так что, пожалуйста, давайте вернёмся к нашей операции. Я, правда, хочу домой, и нам нужен цельный план.

Люциан сжал зубы, он был зол и просто посмотрел на Блейка.

— Но ты держись от меня подальше, — сказал он ему, а Блейк просто рассмеялся.

— Блейк, — окликнула его Арианна и жестом показала, чтобы он продолжал.

— Хорошо, кода Елена заберёт меч, Сэмми, ты трансформируйся, хватай Елену и гони к чертям отсюда. Остальные позаботятся о Драконианце.

— Ладно, — тихонько прошептала Сэмми.

— Пожалуйста, постарайся не выдать своё прикрытие, — уговаривал свою сестру Блейк.

— Я же сказала, что постараюсь.

— Это может сработать, — произнес Люциан после долгого молчания.

— Конечно, сработает, — сказал Блейк самоуверенным тоном. Разговор сменился на то, кто с кем объединится, когда мы с Сэмми улетим с мечом.

— Что если его Солнечный Удар нападет на нас, Блейк? — как в трансе поинтересовалась я.

Он молчал.

— Не волнуйся, Елена, — подмигнул мне Брайан. — Брайан прикроет.

— Брайан, он, возможно, уже взрослый дракон, — предупредил Блейк.

— Брайану все равно. Ему придется постараться обвести Брайана.

Блейк усмехнулся и дал пять.

— Идиот, — нараспев произнесла Бекки и закатила глаза.

— Хорошо, Елена, — прошептал Люциан.

— Что?

— Ты начинаешь рассуждать как Драконианец в бою, — он убедительно улыбнулся.

Я слегка улыбнулась, но все ещё не была уверена в том, что именно я должна стать тем, кто схватит меч.

— Не волнуйся, Елена. Я быстрая. Я доставлю нас в безопасное место, даже если это будет последняя вещь, что мне суждено сделать, — сказала Сэмми, неправильно истолковав неуверенное выражение моего лица.

— Я знаю, — я решила скрыть свой страх, так как понимала, что все были так же испуганы, как и я. Я бы отдала что угодно, лишь бы кто-нибудь из членов Совета, или даже Мастер Лонгвей нашли нас сейчас. Бекки говорила, что Ластохвосты были лучшими в борьбе со злом, и я знала, что Мастер Лонгвей сразился бы вместе с нами. Это было задание вовсе не для подростков, собирающихся стать Драконианцами.

Мы терпеливо ждали, когда приземлится Драконианец со своим драконом, пока Блейк снова стоял на страже у входа.

Я все время смотрела на него и думала, что он, казалось, совершенно ничего не боялся.

Он был смелым. Я радовалась, что Люциан рассказал ему об операции. Я на самом деле чувствовала себя в большей безопасности вместе со всеми ними. Что бы я делала, если бы была одна?

— Знаешь, он ведь может видеть так же хорошо и в своём человеческом обличье, — сказал Люциан мне на ухо. — Его зрение ночью просто невероятное. Кода мы были детьми, мы играли в прятки по ночам. Это была его любимая игра, и он любил водить. Ему не составляло труда отыскать нас там, где мы прятались.

На его лице появилась довольная ухмылка, пока он делился со мной воспоминаниями об их дружбе. Я знала, что он очень скучал по ней.

Я снова посмотрела на Блейка, пока он наблюдал и ждал Драконианца.

Внезапно я увидела, как он сорвался и побежал по тропинке. Это знак, он нырнул в своё укрытие за кустом. Пути назад не было.

Бекки стояла рядом с Сэмми и старалась ее успокоить. Я молилась, чтобы она оставалась сильной. Не могла даже подумать о том, что произойдет, если она трансформируется.

Я прикрыла рот рукой, стараясь дышать тише, когда Драконианец на драконе приземлились.

Драконианец, которого я видела в мельничном пруду, спрыгнул с Солнечного Взрыва и идеально приземлился в полуприсяде. Когда он выпрямился, я увидела, что он все ещё был в трансе. Горан был его кукловодом и вел Драконианца прямо в вулкан.

Он неестественно махнул через плечо своему дракону, чтобы тот улетал. Я слышала, как громко хлопали его крылья, когда тот исчез в ночи. Именно этого я и боялась.

Сэмми пошевелилась слишком громко в полной тишине. Это заставило его остановиться и посмотреть по сторонам.

Он побежал изо всех сил к вулкану. Когда мужчина достиг середины ловушки, мы вступили в игру, уверенно выходя из своих укрытий. Он был ко мне спиной, глядя на других, которые отвлекали его спереди. Я не стала терять времени и побежала за мечом. Я знала, где Драконианец прятал его, и могла увидеть это в своём подсознании. Я видела, как должна была потянуть за его куртку одной рукой и схватить меч другой, потом свернуть в сторону Сэмми, которая будет меня ждать. Я протянула руку, но тут произошло что-то невообразимое.

Он обернулся слишком резко, увидел меня, и я застыла.

Глава 32

Я не могла пошевелиться. Через пару секунд я поняла, что не была в этом виновата. Это Драконианец не давал подойти к нему ближе. Из-за резкой остановки с головы немного сдвинулся капюшон от куртки, и я услышала ужасный скрежет. Сначала я подумала, что это Сэмми трансформируется от страха, но звук шел не с той стороны. Над его головой снижался его Солнечный Взрыв, и я увидела, как Драконианец подбросил ему меч.

Брайан был ближе всех к тропинке, ведущей к вулкану, и немедленно трансформировался. Все происходило так быстро. Когда я взглянула снова, Брайана уже не было рядом. Арианна плела заклинание, но Драконианец прокричал что-то, похожее на ответное заклинание, и она упала без движения.

Люциан зарычал рядом со мной. Я не видела его, и, когда попыталась повернуть к нему голову, мне показалось, что она сейчас взорвется.

Бекки и Джордж оба стояли в неестественных позах. Наверное, на них подействовало то же обездвиживающее заклинание, что и на меня.

Блейк рванул в сторону Драконианца. Когда его руки дотянулись до шеи Драконианца, его отбросило взрывом на десять шагов.

Я не знала, все ли с ним в порядке. Это было настолько нереально. Я не могла поверить, что это происходило на самом деле.

Сэмми больше не смогла сдерживаться и трансформировалась от чистейшего ужаса. Стебли и корни поднялись из-под земли, образуя руки и схватывая ее. Они тянули ее так сильно, что я подумала, она может разорваться пополам. Она извивалась и пыталась выкрутиться из них, но чем сильнее старалась, тем толще становились корни. Я слышала тихий голос Драконианца, пока он наговаривал слова своих заклинаний, приведших к скорой победе.

В конце концов, Сэмми сдалась и рухнула на землю. Я огляделась и заметила, что Табита исчезла. Она, наконец-то, сбежала, как трус, которым и являлась на самом деле. Блейк снова рванул мимо меня. Он тихо что-то наговаривал, но следовал плану и не трансформировался.

Драконианец выкрикнул заклинание, протянув одну руку в сторону Блейка. Блейк жёстко приземлился всего в нескольких дюймах от меня и Люциана. Наши глаза встретились на секунду, и он отвёл взгляд, признавая поражение. По спине пробежал холодок, а в животе все перевернулось.

Во имя любви к чернике, мы все погибнем.

Драконианец рассмеялся и с угрозой присел рядом с Блейком.

— Ты и вправду думаешь, что сможешь остановить меня, мальчик?

Блейк зарычал.

Я надеялась, что Драконианец не причинит ему вреда. Мне было сложно понять, насколько сильна магия, и, честно говоря, это пугало до жути.

— Когда-нибудь я убью тебя, — произнес Блейк сквозь стиснутые зубы. — Даже если это будет последним, что я сделаю.

Драконианец рассмеялся. Потом он перестал смеяться и посмотрел на руку Блейка, приподняв его рукав большим и указательным пальцами.

— Ой-ой-ой, как интересно, — сказал Драконианец пустым голосом, но смех был настоящим. Это вызвало у меня мурашки на коже. — Рубикон пытается спасти положение. Это тебе не идёт, Блейк Лиф.

Блейк снова зарычал, и мне оставалось лишь гадать, как сильно он ощущал своё поражение. Больше он ничего не мог сделать.

— В тебе столько злости, — прошептал ему Драконианец. — Я просто счастлив от того, что знаю, в глубине души тебе это тоже нравится.

Хотя он и говорил тихо, я могла расслышать последнюю часть:

— Ты не убьешь меня, мальчик. Хочешь знать, почему? Потому что, когда ты обернешься, ты станешь моим, — он снова рассмеялся, будто это была его любимая игра. — Просто подумай, на что мы будем способны. Никто не сможет встать у нас на пути.

— Я лучше убью себя, чтобы этого не случилось, — рычал Блейк, словно пойманный лев. Глубоко внутри я знала, что Блейк сопротивлялся этому, пока Рубикон ликовал.

— Можем поспорить, — дразнил его Драконианец, вставая с корточек. — Хотя ты и ненавидишь меня сейчас за то, что я собираюсь убить всех твоих друзей одного за другим, — говорил Горан устами Драконианца. — Нам не нужны будут смелые и слишком шумные подростки, когда я освобожусь из той чертовой дыры, которую ты так сильно любишь. С кого мне начать?

Блейк заматерился.

— Блейк! — закричал Люциан сквозь сжатые зубы.

— Эни, Мэни, Мини, Мо, — считал он нас.

Сердце загрохотало, когда он остановился напротив меня.

Люциан заорал, как сумасшедший.

— Оставь ее в покое, ты, урод! — казалось, что Люциан уже не заботился о том, что говорил. Драконианец пошел прямо ко мне, не обращая внимания на Люциана. Он не сводил с меня глаз. Я с трудом сглотнула, представляя, что чувствует газель, перед тем как ее убьет хищник. Единственная разница заключалась в том, что я не могла убежать.

Сердце забилось быстрее, когда он скользнул ближе. Люциан ругался сильнее, чем Блейк, но Драконианец не обращал на него никакого внимания. Он остановился передо мной и втянул ноздрями воздух. Он напомнил мне радужного дракона.

— Не дракон, — сказал он и стянул мой капюшон. Его лицо застыло. Он просто уставился на меня. Он не просто смотрел на меня, наши глаза были прикованы друг к другу. Я видела черневшее зло взгляда Горана, просвечивавшееся через мягкий серый цвет его человеческих глаз. Я не знала, сколько мы простояли глядя друг на друга. Было что-то ужасающее в том, что он столько издевался над Блейком, а для меня у него ничего не было.

Возможно, я этого не стоила. Люциан рычал, как дикий зверь.

Лицо Драконианца ожило, и темнота изменила его глаза, сделав из серого черными. Я бы никогда не подумала, что такое возможно. Но, когда я почувствовала лезвие, врезающееся в мой живот, то поняла, что не проживу достаточно долго, чтобы извиниться перед всеми, за то, что привела их в это месиво.

Он нанес удары ножом мне в живот не единожды, каждый раз в разных местах, и яростно проворачивая во мне лезвие. Он держал меня крепко, в то время как его смех говорил о том, что Горан наслаждался каждым ударом.

— Нет! — крикнул Люциан, срывая голос, который не походил на его собственный. Все тело горело, как от огня. Нанеся последний удар, он задержал лезвие и прошептал что-то мне на ухо. Это было неразборчиво, и я услышала только обрывки слов, таких как «женщина» и «соболезнования».

Я сосредоточила все своё внимание на горе, вершина которой была пылающим вулканом. Я чувствовала, что зрение слабеет, но не могла отвести глаз от той горы. В небе парила моя последняя надежда. Не для меня, а для моих друзей. Я увидела Солнечный Взрыв, нырнувший к нам со скоростью света.

Он подлетел так близко, что я увидела вертикальные зрачки в его насыщенно-красных радужках. Он подхватил меня и Драконианца вверх своими когтями, и через мгновение я была в свободном полете.

Люциан поймал меня, но боль была такой сильной, что вызвала оцепенение.

— Борись, Елена, — вопил он, а по его щекам текли слезы. Звук был такой, словно он говорил в жестяную банку. Бекки стянула свою куртку и передала ее Люциану. Его губы шевелились, но в этот раз уже беззвучно.

Я почувствовала глухой удар, от которого задрожала земля, и увидела бегущих Бекки и Люциана. Бекки исчезла. Люциан поднял меня и понес в безопасное место. Я уплыла в сплошную темноту, чувствуя запах одеколона Люциана.

***

Когда я открыла глаза, увидела тот же знакомый вентилятор, крутящийся над моей головой.

Я все ещё жива?

Я чувствовала, что схожу с ума, и хотела встать, но мое слабое тело не позволило мне этого.

Рядом с кроватью сидела Констанс.

Это было на самом деле? Я жива? Как это возможно? Где мои друзья? Что случилось?

Мои глаза, похоже, выдавали мое состояние на грани срыва.

— Расслабься, Елена, — уговаривала меня Констанс, пока возилась с капельницей. Я почувствовала, что засыпаю, и все снова исчезло.

***

Когда я вновь открыла глаза, увидела спящего рядом с моей кроватью Мастера Лонгвея.

Я жива.

Я поняла, что была ночь по тусклому свету ламп и тишине вокруг. В горле пересохло, и мое беспокойство, должно быть, разбудило его.

— Успокойся, Елена.

— Воды, — тихо проскрипела я. Он налил мне стакан воды, и я сделала пару глотков.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня проткнули ножом.

Он разозлился и выглядел крайне взбешенным. У него были на это все причины. Готова поспорить, что если бы я не лежала трупом в тот момент, он бы превратился в дракона и тут же поджарил мою задницу.

— У тебя это от схватки с Хранителем Священной Пещеры? — спросил он, показывая на мое запястье.

Я нахмурилась. Почему он спрашивал об этом? Неужели не знает?

В голове прозвучал сигнал тревоги, которая сотрясла все мое тело. Все, о чем я могла думать, это что, возможно, случилось с моими друзьями.

Я не могла быть единственной выжившей. Я не смогу жить с такой ношей.

— Что случилось?

Я попыталась встать.

— Успокойся, с остальными все в порядке.

— Поклянитесь! — скомандовала я.

— Даю тебе клятву дракона, клянусь, они в порядке. А теперь успокойся.

Я кивнула и легла обратно на мягкие подушки.

— Почему тогда вы не знаете, что случилось?

— Они молчат, как партизаны.

Его тон говорил, что он расстроен, и то, как он взялся на переносицу указательным и большим пальцами, доказывало это. Голос звучал очень уставшим.

— Что? — я не могла поверить своим ушам. — Почему?

— Ребята не хотят говорить, пока ты не очнешься.

— Как я сюда попала?

Он с трудом сглотнул и закрыл глаза.

— Мы обнаружили, что девять студентов пропало. Пара человек собиралась на поиски, когда Ченг заметил несущегося сюда во весь опор Блейка. Он пропустил вход и вломился сквозь одну из стен. Констанс испугалась, что его сердце разорвется. Он был весь в крови. Она хотела приняться за его лечение, когда мы нашли тебя, зажатую в его передних лапах.

Я с трудом сглотнула. Блейк спас мне жизнь.

— Я бы ни за что не подумал, что Констанс удастся спасти тебя, Елена. Ты потеряла слишком много крови, но все же ты жива.

— А Блейк…? — я не смогла закончить фразу.

— Он в порядке. Он пару дней провел в постели, но сейчас никто бы не заподозрил, что с ним случилось что-то серьезное.

Я не могла поверить, что он действительно привез меня сюда и летел так быстро, что его сердце могло разорваться.

— Остальные члены Совета не дают мне покоя, задавая вопросы, на которые у меня нет ответа. Король Гельмут пытался заставить рассказать обо всем Люциана, не говоря уже о том, что сэр Роберт заставлял Блейка и Саманту. Единственное, чего от них удалось добиться, это новое орудие короля Лиона. Топоры королевы, которые были у тебя, — он нахмурился. — Теория Ченга стала больше, чем плод разыгравшегося воображения. Ты должна радоваться, что на них осталось немного крови короля Альберта, Елена, в противном случае, никто из вас бы не оказался здесь. А теперь, пожалуйста, просвети меня насчёт деталей. Думаю, я ждал достаточно долго.

Он не казался раздраженным, но что-то в его тоне указало мне, что он уже сыт по горло глупыми играми подростков.

Я вздрогнула от одной мысли о том, что должна пролить свет на случившееся.

— Это я во всём виновата.

— В чем конкретно? — мягко спросил он.

— Эта операция. Это было безумием, но, по некоторым причинам, меня больше пугало, что произойдет, если стена будет разрушена.

Он глубоко вздохнул.

— Ченг рассказал мне о Священной Пещере, и о вознаграждении, которое можно получить, пройдя все ее испытания.

Он вскинул голову.

— И ты пошла в Пещеру? — на его лице отразилось неверие вперемешку с шоком.

— Угу, — произнесла я.

— Елена, то есть, ты говоришь мне, что ты шестая, кому удалось выйти оттуда живым?

Я снова кивнула, не понимая, почему ему было так трудно поверить в это. Он всегда говорил, что чем темнее метка, тем большего можно достичь.

— У меня остался шрам, — сказала я неуверенным тоном. Я имела в виду, что он был достаточно стар, чтобы знать, как шрам должен выглядеть.

— Я не думал, что ты сможешь выйти оттуда. Ты знаешь, что бы произошло, если бы у тебя не получилось? — он снова повысил голос.

У меня затряслась нижняя губа.

Он глубоко вздохнул.

Я проглотила слезы и продолжила:

— Я должна была узнать, где меч. Совет ничего не достиг, и поначалу я собиралась сделать это в одиночку, но потом Бекки сказала Люциану, а Люциан сказал Блейку. Это вышло из-под контроля, и то, что планировалось как одиночная операция, превратилось в операцию для девятерых.

— Из которой только восемь вернулись живыми.

— Что!

Сердце пропустило несколько ударов, а затем начало бешено отдышаться в виски.

— Брайан… — он не смог закончить предложение и просто покачал головой.

Глава 33

Смерть Брайана останется на моей совести, пока я жива. Это моя вина, что он погиб, и никакое количество пролитых слез не сможет вернуть его обратно.

Эта миссия была ужасно тупой ошибкой. Мне совершенно не следовало ходить за тем дурацким мечом — это, во-первых.

Не важно, насколько храброй, по мнению Мастера Лонгвея, я оказалась, это был полный провал. Я не спасла Брайана, и это я должна была быть на его месте.

Я сказала Констанс, что больше не хочу принимать посетителей, и она с уважением отнеслась к моему желанию.

Около восьми она принесла поднос с едой для меня. Я ничего не ела последние три дня.

— Елена, пожалуйста, тебе нужно что-нибудь съесть, — уговаривала она меня, присев на край кровати.

— Вся это операция была впустую, — сказала я, и в глазах появились новые слезы. Я так злилась.

— Она не была впустую, дорогая. Брайан не просто так умер. Он погиб героем, защищая своих друзей от чистого зла. Это черта Металлических драконов, и только король Альберт верил всем сердцем, что в Хроматических драконах это тоже есть. Ваша операция доказала это.

В голове всплыла та часть с правдой из моего предсказания. Поначалу я подумала, что это было о мече короля Лиона и теории Ченга, но это так же могло оказаться и про драконов. Дракон есть дракон, не важно какого вида.

— Это моя вина, что он погиб.

— Нет, Елена, это вина Горана. Вы не были подготовлены сражаться с подобным ему колдуном. Откровенно говоря, это вообще чудо, что большинство из вас вернулось обратно живыми. То, что ты сделала для Пейи на прошлой неделе, показывает ту отвагу, которой больше не существует; это то, что создает истинного Драконианца. Но для твоих друзей следовать за тобой на протяжении всей этой операции, которая казалась сумасшедшей — вот то, что создает королей и королев.

Колючие мурашки пробежали по мне, когда она произнесла эти слова.

— Тебе нужно встать с этой кровати и продолжить жить. Твоим друзьям необходимо увидеть тебя, а ты нуждаешься в них даже больше, чем прежде, не отталкивай их. Брайан не хотел бы этого.

Она нежно поцеловала меня в макушку и вышла.

Я съела тушеную говядину, которую приготовил шеф-повар, и выпила стакан молока. Я чувствовал такую усталость, что решила побеспокоиться о встрече с реальностью завтра.

Следующим утром я обнаружила Люциана, сидящим на стуле возле моей кровати. Он положил голову на кровать, глаза были закрыты.

Новая слеза покатилась по щеке. Ну почему он так красив? Я его не заслуживаю. После всего, что сделала, я никого из них не заслуживаю.

— Эй, — прошептал он, вернув меня к реальности. Люциан приблизился и, закрыв глаза, пробормотал несколько слов, похожих на слова молитвы.

— Как ты себя чувствуешь?

— Теперь, когда ты здесь, гораздо лучше, — прохрипела я.

Он глубоко вздохнул и наклонился ближе.

— Больше никогда так меня не пугай. Когда он снова и снова втыкал в тебя тот нож, я подумал…

Он выглядел так, словно терзался, но в то же время чувствовал облегчение. Все было так запутано и казалось неправильным.

— Что произошло, Люциан? Как погиб Брайан?

— Все произошло так быстро. В одно мгновение мы стояли, как статуи, а в следующее — я смог шевелиться. Мы поняли только, что это Брайан подхватил тебя, когда другой Солнечный Взрыв вернулся к своему наезднику. Как только Брайан отпустил тебя и Драконианца, драконы стали драться. Брайан не шел ни в какое сравнение со взрослым Солнечным Взрывом. Они взорвались у одного из городищ. Из-за этого сгорел целый лес, или что-то вроде того, как сказал Джордж.

У него в глазах заблестели слезы, и он закрыл их, чтобы сдержаться. Его лицо приобрело странное выражение, словно внутри царила полная неразбериха.

— Эй, все хорошо. Со мной сейчас все в порядке.

Он покачал головой.

— Когда Драконианец поднялся после падения, я понял, что нам с ним не справиться. И лишь когда Блейк поднял один из твоих топоров и швырнул его в Драконианца, мы осознали, что ты взяла с собой. Меч способен взрывать своих жертв. Топоры королевы Катрины обращают их в пыль. Их забрали, милая, мне так жаль.

Конечно же, у меня забрали мои топоры.

— Блейк на самом деле спас мне жизнь?

Он кивнул.

— Я обязана ему своей жизнью.

— Ты ничем ему не обязана, Елена. Он снова вернулся к своему эгоистичному поведению сукина сына.

Я улыбнулась и закрыла глаза. На какое-то время повисла тишина.

— Спасибо, что боролась за жизнь, — прошептал Люциан мне на ухо.

— Почему вы не рассказали Мастеру Лонгвею, что произошло?

— Это не наша история, чтобы мы могли её рассказывать.

— Но твой отец…

Он приложил палец к моим губам.

— Тшшш, он это переживет.

Молодой человек криво улыбнулся, как это делал Блейк, но эта улыбка быстро исчезла. Что-то было не так.

— Что случилось?

— Ничего неожиданного.

Его улыбка снова вернулась.

— Расскажи мне.

— Тебе и так досталось, Елена. Не хочу грузить тебя ещё больше глупыми рассказами.

Я расстроилась, так как сразу же сложила два плюс два.

— Это твой отец, да?

Он опустил глаза к полу.

— Он заставляет тебя порвать со мной? — у меня сорвался голос.

Люциан вскинул голову.

— Нет, Елена, мне все равно, чего хочет мой отец. Ты мой выбор.

— Люциан, твой отец — король Тита.

— Да хоть Папа Римский, мне все равно. Мы же не в шестнадцатом веке живём. Я сам могу выбирать, кого мне любить.

— Ты и вправду думаешь, что это будет так легко. Если твой отец отречётся от тебя, у тебя ничего не останется.

— Мне плевать! — произнес он, как избалованный ребенок.

— Ты понятия не имеешь, что это такое, когда у тебя ничего нет. Так что не говори мне, что легко с этим справишься. Когда через десять лет обнаружишь, что не любишь меня, ты во всем меня и обвинишь, — завопила я и схватилась за живот в том месте, куда меня ранил Драконианец. Раны ещё не зажили до конца, и я должна была ещё какое-то время поберечь их.

Люциан был рядом и помог мне лечь обратно на подушку.

— Не думай об этом. Этого никогда не произойдет. Как ты вообще могла такое подумать? — он сел на кровать и нежно посмотрел на меня. — Я никогда не чувствовал того, что чувствую к тебе. Не беспокойся о моем отце. Он никогда не отречётся от меня. Он передумает, когда узнает тебя получше.

Я не была так в этом уверена. Я знала, что король видел во мне лишь источник проблем, девушку, которая не думает перед тем, как что-то сделать. Он может думать, что я та, из-за которой его сына могут убить, потому что Люциан везде будет со мной.

Ему я этого не сказала.

— Ты и вправду любишь меня, — прошептала я.

— Всем сердцем.

***

Выздоровление было сложным, но все же я поправилась. Бекки, Сэмми и Люциан приходили ко мне, как только у них появлялась свободная секунда. Бекки была крепким орешком, а вот Сэмми… Она так сильно рыдала, когда увидела, что я в порядке, что Констанс пришлось дать ей успокоительное. Глядя на их поведение, можно было сказать, что Бекки — дракон, а Сэмми — человек. И все же, они были лучшими подругами, о каких только может мечтать девушка.

Я провела ещё четыре дня в лазарете, и все, о чем я могла думать, это мое предсказание. Я была рада, что выполнила его. Это был выбор, который я должна была принять. Он был настолько опасным, что нашел себе место в Книге Теней.

Я осознала, что под правдой подразумевалось несколько вещей. Во-первых: отпрыск дракона может стать Драконианцем. Во-вторых: любой меч или какое угодно орудие может превратиться в орудие короля Лиона, для этого необходима кровь истинных королей, которых больше нет. И в-последних: теория короля Альберта насчёт Хроматических драконов подтвердилась. Я не могла дождаться, когда же я увижу, как чернила, которыми написано мое предсказание, станут красными. Только тогда я смогу вздохнуть спокойно и без помех продолжить жить своей жизнью.

***

Жизнь в Драконии вернулась в своё русло. Весть о том, что я стала шестым человеком, вышедшим из Священной Пещеры, распространилась мгновенно. Это было клёво какое-то время, но в тот момент, когда Вайден захотела видеть меня вновь, я возненавидела все, что с этим связано.

Уроки тоже продолжались, как обычно, но не для меня. Большинство из них для меня были словно на греческом. Дополнительные занятия так же продолжились, и латынь снова стала моим самым страшным ночным кошмаром.

Они не шутили, говоря, что Блейк стал таким же высокомерным, как и прежде. Он страшно придирался, стоило мне неправильно произнести слово. Единственное, что мне в нем нравилось, это то, что он совсем не вспоминал нашу операцию. Я думаю, что, как и я, он, похоже, решил оставить это в прошлом. Но я думала, что перед тем, как похоронить это окончательно, я должна сделать ещё кое-что.

— Спасибо, — сказала я на одном из наших занятий. Он проигнорировал мою реплику и продолжил объяснять правила грамматики.

— Спасибо, Блейк, — сказала я снова. Он лишь взглянул на меня без улыбки во взгляде, посмотрел какое-то время и затем продолжил.

Я вздохнула, расстроившись. Я подождала ещё десять минут и снова поблагодарила его.

— Прекрати, Елена. Меня не за что благодарить, понятно? Я бы сделал так же для любого из нас, — произнес он зло.

— А как же «ты заслужишь мое уважение, если выберешься оттуда»?

Он вышел из себя.

— Честно говоря, я не думал, что ты выберешься оттуда. Так что, я соврал, подай на меня в суд.

— Я думала, драконы не нарушают своих клятв, — рявкнула я в ответ.

— Эти правила на меня не распространяются, — сказал он.

Я так разозлилась, что пнула его по щиколотке, встала и ушла.

— Елена! — он согнулся, растирая ногу и ругаясь. Мне было все равно, больно ли ему, он остался козлом, и это было наше последнее занятие в любом случае. Я так решила.

На следующей неделе Ченг старался учить меня истории, хотя все время отвлекался и умолял рассказать, что было в пещере. Он даже согласен был угадать сам, что казалось заманчивым, но я не нарушила своего обещания.

Тренировки с Люцианом стали совсем другой историей.

Он больше не был надсмотрщиком, управляемым демоном, и я нарекла занятия с ним «Нежничаньем».

В чём была уверена, так это в том, что никогда не покину его, поэтому надеялась, что он в действительности имел в виду каждое слово, когда говорил, что любит меня.

Таблоиды пестрели фотографиями Блейка, Арианны, Люциана и Брайана. С заголовками типа: «Да здравствуют Хроматические драконы» и «Топоры, превращающие зло в пыль». И они не собирались прекращать это.

Репетиторство со мной закончилось, когда Мастер Лонгвей позвал нас восьмерых к себе в кабинет. Он сказал нам, что мы слишком переволновались, чтобы готовиться к экзаменам, и комиссия решила позволить нам пропустить их.

Это была идея Табиты, и я не могла поверить, что смерть Брайана стала тем чудом, которое позволило мне закончить первый курс. Это несправедливо.

***

Вот и наступил последний день учебы. Я должна была провести первую половину лета с Бекки, а вторую — с Сэмми. Да, я не сгорала от нетерпения в ожидании второй половины лета.

Не то, чтобы меня напугало, что отец Сэмми был Ночным Злодеем, но я испытала некоторое облегчение, узнав, что ее мать являлась Ласточкокрылым драконом, как и Констанс. Предыдущую ночь мы с Люцианом провели наверху в башне, откуда началась наша операция.

— Если мой отец образумится, ты придёшь в гости в мой дворец?

— Конечно, приду, — я обернулась, чтобы взглянуть на него. — Не знаю, как я выдержу без тебя все каникулы.

Он рассмеялся.

— Бекки и Сэмми тоже живут в Тите, Елена. Ты будешь видеть меня каждый день, обещаю, — сказал он.

Я почувствовала прикосновение его тёплых губ к кончику своего носа. Я подняла подбородок, и наши губы встретились. Поцелуй был долгим, жарким, от которого у обоих перехватило дыхание.

Мы пробыли там до восхода солнца. Утро пролетело быстро, и, не успела я опомниться, как пришла пора прощаться с Люцианом. Это оказалось так тяжело. Его отец ждал снаружи с Эммануэлем и королевским экипажем, поэтому нам пришлось говорить наши «до встречи» в вестибюле.

Он всучил мне обернутую красивой лентой коробку. Было ясно, что упаковывать ему помогла девушка.

— Что это? — прокричала я, когда он уже был у входа.

— Бекки объяснит, поговорим вечером, — крикнул он в ответ. — Я тебя люблю, Елена Уоткинс.

Других студентов в вестибюле развеселила его последняя фраза, но он лишь отмахнулся. Он даже не дождался ответного «я люблю тебя».

Я вернулась в комнату, чтобы собрать вещи, и открыла свёрток. Я не могла поверить собственным глазам, когда увидела кэмфон с камерой в своих руках.

— Вот ты и получила свой первый кэмми, — взвизгнула Сэмми. — Это так круто.

— Можно мне? — Бекки протянула руку, и я отдала его ей с новым чувством восторга глубоко внутри.

— Это новый Рейндроп 5. Он стоит, наверное, целое состояние.

— Да ладно, Люциан и не знает, что это слово значит, — Сэмми закатила глаза и взяла его у Бекки. Она открыла его скользящим движением и достала свой телефон из заднего кармана. Она сказала своё имя, поднеся устройство ко рту, и повторила его пару раз, держа телефоны рядом друг с другом. Потом довольно ухмыльнулась и убрала свой.

— Сэмми Лиф, — произнесла она в последний раз в микрофон моего кэмми, и ее телефон зазвонил. Из него зазвучал техно бит, и она запрыгала на месте, довольная собой. — Когда захочешь позвонить мне, просто назови мое имя. Я вторая в твоём списке контактов.

Я могла догадаться, кто был первым.

— Обещаю, что буду звонить тебе, по меньшей мере, раз в день, Сэмми Лиф.

— Девчонки! — закричала она взволнованно. — Я буду скучать по нашему соседству здесь.

— Я тоже буду скучать по тебе, Сэмми, — сказала Бекки. — Не забудь, в двенадцать часов завтра у меня дома, и не опаздывай.

— Что, а как же Джордж? — пошутила Сэмми.

— Он уехал на три недели в Акапулько, и я не знаю, как я с этим справлюсь.

— Джордж едет на ту сторону?

— Да, он в таком восторге от этого. Его мама и папа хотели, чтобы он сохранил это в секрете. Я бы хотела поехать с ним.

— Дурацкая стена, — сказала я, сникнув. В мире было столько мест, которые я сама хотела бы увидеть. Мы помогли Сэмми с ее багажом и загрузили его в один из вагончиков, которые уже заняли Блейк с Табитой.

— Эти три недели будут кошмарными, — прошептала она.

Мы захихикали, и я крепко ее обняла, перед тем как она забралась в вагончик и уехала.

Мама Бекки забрала нас в три часа. Она ждала у леса рядом с серебристой ауди. Бекки побежала к ней в объятья. Ее мама была очень красивой. Большие темные глаза и каштановые волосы были как у Бекки. Единственной проблемой являлось то, что она казалась слишком молодой для мамы. Ещё я заметила, что они разделяли пристрастия в моде. Она надела красивый топ, джинсы и сапоги по колено.

Она горячо расцеловала Бекки, и я захихикала, когда Бекки начала жаловаться и вытирать лицо руками.

— Я так по тебе скучала, — сказала ее мама мелодичным голосом.

— Я скучала сильнее.

— Ты должна мне все рассказать о той операции, Бекки, — возбуждённо сказала ее мама.

— Ой, блин, Елена, — Бекки вспомнила, что я тоже там была. — Мама, это Елена. Елена, это идеальная мама.

— Она вечно все преувеличивает, но она права насчет идеальной мамы.

Я протянула руку для приветствия.

— Ой, да ладно, иди сюда, — она притянула меня к себе для долгих и тёплых объятий. У нее на лице заиграла красивая улыбка, когда она меня отпустила. Она взглянула на Бекки поверх меня. — Забирайтесь в машину. Наш самолёт взлетает через час.

Она завела машину, и через стерео систему загромыхала та же тупая песня про чудо. Я думала, что никогда не смогу слушать ее снова, вспоминая, что случилось, когда я слышала ее в последний раз. Бекки с мамой громко подпевали вокалисту, когда машина вырулила на дорогу. Их отношения сильно напомнили мне наши отношения с папой, когда нам не надо было убегать, чтобы спасти наши жизни, и все было в порядке. Мы были лучшими друзьями.

Я смотрела через заднее стекло и вздохнула, когда деревья остались позади. Я подумала о Брайане и о папе. Оба погибли, защищая меня. Мимо проносились здания. Каким-то образом, произошло чудо, даже если мне и не нравилось, чему нужно было для этого произойти. К своему удивлению я начала улыбаться.

Заметки

[

←1

]

слова из песни Lover Not a Fighter исполнителя (группы) Tinie Tempah. (прим. ред.)

[

←2

]

Беги, Форрест, беги! — анг. Run, Forrest! Run! — фраза из фильма «Форест Гамп».

[

←3

]

Полиция Моды — англ. Fashion Police — ТВ-шоу про блюстителей хорошего вкуса в одежде (прим. пер.).

[

←4

]

Виверн, виверна — мифический крылатый дракон. (Прим. пер.)

[

←5

]

Отбойное течение — один из видов морских течений, направленное под прямым углом к берегу и уходящее в сторону моря. Возникает вследствие отлива, когда большие массы воды возвращаются в море. (прим. перев.)

[

←6

]

Сиу — племя воинствующих североамериканских индейцев. (Прим. перев.)

[

←7

]

Сраженный ударом молнии.

[

←8

]

«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» — готический роман Роберта Стивенсона о раздвоении личности под воздействием наркотика. (Прим. пер.)