Огонь Ассургины

Глава 4. Остров

Ближе к обеду, когда солнце перевалило за полдень, вахтенный, сидевший на вантах, крикнул:

– Земля по курсу!

Все, кто был на палубе, бросились на бак, навалились на ограждение и стали всматриваться в горизонт, где над морем клубились сизые облака. Постепенно облака расступились, а их место заняла темно-зеленая полоса. По мере приближения она увеличивалась и светлела. Вскоре невооруженным глазом можно было увидеть яркую зелень острова, отвесные желто-коричневые берега, серые скалы. Кристальный водопад низвергался в океан, а над ним играла семицветная радуга.

Капитана разбудили, он вышел из каюты и поднялся на ют. Достал зрительную трубу и принялся рассматривать остров. Потом повернулся и сказал рулевому:

– Румб вправо!

Дхау медленно отклонилось в указанном направлении.

По левому борту проплывал высокий берег. Верх обрыва буйствовал растительностью, десятки лиан свешивались оттуда. На любом карнизе, где только можно было укрепиться корням, зеленели кустарники.

Как бы продолжением берега, саженях в пяти от него, поднималась из пенящихся волн красно-коричневая скала, похожая на бутылку, помещенную горлышком вниз. Вся ее поверхность была в трещинах и на удивление большей частью покрыта растительностью.

Из-за скалы показалась круглая бухта с лазурной водой и полосой песчаного пляжа. Пенистый прибой лениво лизал его. За пляжем глухой стеной высился тропический лес.

«Тиамат» на одних кливерах медленно вошла в бухту и бросила якорь. Капитан некоторое время всматривался в зеленую стену леса через зрительную трубу, стараясь заметить что-нибудь подозрительное, но кроме порхающих птиц с ярким оперением ничего разглядеть не смог. Стояла тишина, нарушаемая лишь мерным шумом прибоя да хриплыми птичьими криками откуда-то из глубины чащи.

– Ну что, – сказал капитан, обращаясь к Бахрею, – пошлю-ка я помощника и трех матросов на разведку. Необходимо запастись водой и каким-нибудь свежим провиантом.

Торговец не возражал. Вода была на исходе, да и свежая пища команде всегда в радость. Под трель боцманской дудки матросы отвязали укрепленную на баке лодку, тузик, спустили ее на воду и бросили веревочные сходни12. По ним в лодку сошли помощник капитана и трое матросов. Помощник придерживал рукой широкополую шляпу. На боку у него на перевязи болтался узкий меч. Матросы по случаю высадки на берег надели башмаки. За спинами у них были легкие арбалеты, на поясе – абордажные сабли. Их широкие изогнутые лезвия поблескивали на солнце.

С борта дхау подали три пустых бурдюка для воды. Их приняли и положили в ногах.

Тузик отвязали, один из матросов оттолкнулся веслом от борта, и лодка взяла курс к берегу. Оставшиеся на дхау провожали ее взглядами. Не прошло и трех минут, как тузик уткнулся в песок. Матросы подхватили и вытащили лодку на берег подальше от линии прибоя.

Помощник капитана помахал на прощание шляпой, и разведчики углубились в лес. Было видно, как матросы абордажными саблями прорубали проход в зарослях кустарника и переплетении лиан. При каждом ударе с шумом разлетались птицы с дивным оперением, однако постепенно удары затихли, и снова все погрузилось в первоначальную тишину.

В ожидании возвращения разведки все разбрелись по палубе. Матросы во главе с боцманом устроились на баке. Они расположились прямо на горячих досках настила. Играли в кости и еще какую-то непонятную для Томаса игру: бросали кости и передвигали камушки. Боцман следил, чтобы игроки не увлекались и не переходили от щелчков по лбу к золоту из кошельков.

За гротом натянули тент из парусины. Бахрей принес из кладовки три раскладных кресла и установил их в тени. В одно сел сам, в другие пригласил Томаса и капитана. Так, сидя в креслах, они коротали время, поглядывая на берег бухты. Бахрей вскоре задремал, и его храп разнесся по всему судну.

– Хорошо спится на свежем воздухе, – произнес капитан, кивая на торговца. – Удивляюсь его способности спать везде и всегда.

– Я это уже заметил, – улыбнулся Томас, припомнив, как безмятежно спал Бахрей во время бури.

Прошло полчаса, потом маленький колокол на юте отбил час. Капитан все чаще стал поглядывать на лодку, оставленную на песке.

– Что-то они запаздывают, – проговорил он, поднимаясь с кресла.

Бахрей приоткрыл глаза:

– Может быть, еще кого-нибудь послать? Вдруг что случилось?

– Ты так думаешь? И кого пошлем?

– Я пойду, – сказал Бахрей, – и Томаса с собой возьму. Ну и двух матросов в подмогу дай.

Капитан попробовал возразить, но торговец его опередил:

– У тебя что, выбор есть? Тебе нельзя. С судном больше никто не управится.

Капитан помрачнел. Шрам резко выделился на щеке.

– Хорошо, – через минуту раздумья согласился он, – но только чтоб ни во что не ввязываться!

– Ну, ты меня знаешь… – начал было Бахрей.

– Знаю, – холодно оборвал его капитан, – потому и говорю.

Бахрей невозмутимо пожал плечами и отправился в каюту переодеваться. Томас последовал за ним. Капитан кликнул боцмана и отдал распоряжение подогнать лодку к судну, что и было исполнено: два матроса с явным удовольствием на лице прыгнули с борта в прозрачную воду бухты и поплыли к берегу. Там они затащили лодку в воду, взялись за весла, и вскоре она уже легко ударялась о борт дхау.

Бахрей снял халат, достал из шкафа две шелковые безрукавки. Одну надел сам, другую предложил Томасу.

– Надевай-надевай! – сказал он. – Это шелковая броня. Очень легкая, но весьма эффективная. Тут много слоев шелка сшито вместе. Лучше стальной защищает и от меча, и от стрелы.

Томас надел безрукавку. Она оказалась великоватой.

– Это ничего, – произнес торговец и, заведя одну полу безрукавки на другую, щелкнул застежкой на боку. – Вот так лучше будет. Подыми руки. Хорошо.

Бахрей порылся в шкафу еще и достал две войлочные шапочки. Одну натянул на голову, другую отдал Томасу. Порылся еще – вытащил стальную шляпу, надел.

– Тебе достать? – спросил он у Томаса, но тот почему-то не захотел.

– Ладно, – согласился торговец.

Он снова нырнул в шкаф и извлек оттуда два кривых отливающих синевой меча. Постучал кончиком ногтя по лезвию, оно тихо загудело. Бахрей от удовольствия пощелкал языком.

– Лучшая арийская сталь, – сказал он, отдавая один меч Томасу. – У славных людей по случаю приобрел. Не тупится.

Томас прицепил к поясу меч, достал руну, повертел в руках.

– Ты что, маг? – с интересом спросил торговец, глядя то на руну, то на Томаса.

– Был маг, да весь вышел! – буркнул Томас. – Руна здесь почему-то не работает.

– Ничего! Не переживай, заработает еще! Ты ее прихвати на всякий случай. А что, без камня не можешь?

– Не могу. Я ведь только учусь.

– А-а-а, – протянул Бахрей и, бросив взгляд на трость в руке Томаса, спросил: – Я давно хотел узнать, что это у тебя за трость такая?

– Это дэнде.

– Дэнде. То-то я смотрю – знакомая вещица. У одного Риши как-то видел нечто подобное. Он ею бешеную собаку убил, когда та бросилась на ребенка…

Томас вздохнул.

– Что вздыхаешь, друг мой Томас?

– Увы, ею в настоящее время не то что собаку, комара не убьешь. Она разряжена.

– Вай-вай-вай! Но ничего, зарядится, правда? – Бахрей заглянул Томасу в глаза.

Тот едва заметно кивнул.

– Ну, вот и славно! Пошли, а то капитан заждался, – произнес торговец и, подмигнув Томасу, весело добавил: – Приключения начинаются!

Капитан стоял у фальшборта и терпеливо ждал, скрестив руки на груди. В такой позе он казался Томасу величественным.

Увидев круглую фигуру Бахрея в кожаных штанах с огромным кривым мечом на поясе, капитан невольно улыбнулся. Контраст был поразительный: высокий худощавый юноша – и доходящий ему до плеч коротышка-торговец в нелепой железной шляпе. Капитан уже давно предлагал ее выбросить, но Бахрей считал свою шляпу самой надежной защитой и надевал при каждом удобном случае. Более того, был убежден, что она придает ему мужественности. Капитан был противоположного мнения, время от времени повторяя, что в этой шляпе коренастая фигура Бахрея становится еще ниже и толще.

Бахрей, вздыхая, соглашался на какое-то время с доводами капитана и прятал шляпу, чтобы потом, воспользовавшись сложившейся ситуацией, снова напялить ее на себя. Капитан тогда беззлобно бурчал, что, если увидит это произведение искусства забытым на палубе, непременно выбросит за борт. Зная нрав капитана, торговец старательно за этим следил и ни разу не доставил тому удовольствия выполнить обещанное.

Бахрей и Томас спустились по сходням в тузик, уселись – один на носу, другой на корме. Двое матросов сели за весла.

Томас сидел на носу и смотрел в воду. Она была настолько прозрачной, что был виден белый песок на дне. На нем лежала тень от корпуса дхау. Стайки рыбешек жались друг к другу. Более крупные, пестрые рыбы, величественно шевеля плавниками, неспешно передвигались в глубине. У самого дна колыхался темно-зеленый скат.

Лодка плавно покачивалась на волнах. Весла опустились в воду, капли брызг упали Томасу на руку, и сразу же запахло морем. Лодка устремилась к берегу. Когда она ткнулась в песок, Томас выпрыгнул первым, и сразу же накатившая волна намочила штаны и обувь.

Матросы сняли башмаки, подкатили штанины и, выпрыгнув из лодки, втащили ее на горячий песок. Только тогда Бахрей неторопливо сполз с кормы.

Все осторожно приблизились к стене леса и ступили на просеку. Она была узкой. Идти по ней можно было, только вытянувшись цепочкой, друг за другом.

Бахрей шел первым. Он крутил головой, прислушиваясь к шуму леса. Но кроме криков и щелканья птиц ничто не привлекало его внимания.

На узкой просеке было сыро и душно. Широкая толстая темно-зеленая листва кустарников и деревьев под жгучими лучами солнца наполняла округу влажными запахами. Дышалось с трудом.

Саженей через сто заросли поредели, и впереди показалась поляна. Яркая зеленая трава покрывала ее. Здесь дышалось легче.

За поляной слышалось журчание воды. Это был широкий ручей с холодной кристально чистой водой. Над ним порхали бабочки: невзрачно-белые, отдаленно напоминающие капустниц, и одна яркая.

Бахрей некоторое время любовался бабочками, затем снял железную шляпу и зачерпнул ею воды. Попробовал – от холода заныли зубы.

– А ничего водица! – проговорил он. – Ключевая. Где-то рядом из-под земли выходит.

Бахрей вдруг осекся. Взгляд его выпуклых глаз остановился на трех наполненных бурдюках. Это были те бурдюки, которые разведчики взяли с собой. Аккуратно завязанные, они лежали рядком.

Торговец медленно опустил шляпу и огляделся. Потом поманил рукой остальных попутчиков, указывая на бурдюки и прикладывая палец к губам. Затем стал тыкать пальцем то в стоящих напротив товарищей, то в сторону. Матросы сначала недоуменно смотрели на него, затем, сообразив, чего он хочет, закивали. Все, соблюдая осторожность, разошлись по поляне, каждый внимательно осматривал свой участок.

Томас подошел к цветущему кустарнику. Его огромные ярко-красные соцветия склонялись к земле. Юноша потянулся к одному из них и неожиданно заметил, что соцветия закрывают тропу. Она была хорошо утоптанной. Значит, по ней временами кто-то ходил.

Юноша, привлекая к себе внимание, сдавленно крикнул. Матросы и Бахрей обернулись. Томас махнул им рукой, приглашая к себе.

Бахрей, нагнувшись, долго выискивал следы, но кроме неясного отпечатка матросского башмака там ничего не было. Торговец выпрямился.

– Вай-вай-вай, – сказал он, надевая железную шляпу на голову, – и кто здесь ходит?

Матросы пожали плечами. Томас промолчал. Что можно было ответить? Торговцу ответ, впрочем, был не нужен, он и так прекрасно понимал, что остров не безлюден: такую тропу никак не могли протоптать звериные лапы.

Молчал и Бахрей. Он думал, машинально завязывая и развязывая тесемки шляпы. Наконец принял решение.

– Мы с Томасом останемся здесь, а вы, – обратился он к матросам, – отвезите на «Тиамат» бурдюки, негоже добру пропадать.

Матросы без лишних разговоров отправились к ручью, взвалили бурдюки с водой на спины и скрылись в зарослях. Бахрей и Томас спрятались в кустах. Они просидели там около получаса, пока не вернулись матросы.

Матросы приготовили к стрельбе арбалеты. Торговец отстегнул от пояса кривую саблю. Держа ее в руке, он осторожно двинулся по тропе, возглавляя небольшой отряд. За ним следовал Томас. Прикрывали их матросы со взведенными арбалетами.

Кустарник вскоре кончился, и перед путниками открылось редколесье с одиночными пальмами и редкими группами высоких деревьев. Почва была каменистая, потому трава имела желтоватый оттенок. Тропа на ее фоне была хорошо заметна.

Подойдя к высоким деревьям, они сели передохнуть. Бахрей обмахивался шляпой и с тоской вспоминал оставленный ручей на поляне. Хотелось пить. Торговец повертел головой, прислушиваясь, не донесется ли откуда-нибудь заветное журчание воды.

И действительно, Бахрей услышал какой-то плеск. Он вгляделся в сторону, откуда доносился звук. Там был пригорок, устланный битым камнем. На самой вершине зеленела трава.

Бахрей ткнул Томаса в бок и показал на пригорок:

– Думаю, там есть вода. Глянем?

Юноша не возражал. Матросы последовали за ними.

Под вершиной пригорка действительно обнаружился родник. Он тугой струей бил из-под валуна и с шумом падал в небольшое озеро. Бахрей с блаженством погрузил ладонь в прохладу воды.

– За нами следят, – тихо произнес Томас, подойдя вплотную к другу.

– Вай! Где? – так же тихо спросил Бахрей.

– Сзади.

Бахрей медленно повернул голову и увидел каменную гряду, поросшую кустарником. Из-за широких листьев таращились чьи-то глаза.

– Ты кто? – спросил торговец, выпрямляя спину. – Почему за нами следишь?

Из кустарника показалось встревоженное лицо человека. Бахрей узнал в нем одного из разведчиков.

– Почему ты один? – спросил Бахрей. – Где твои товарищи?

Разведчик в ответ только мычал, пытаясь что-то ответить, и показывал рукой за холм.

Бахрей смотрел некоторое время на него, затем достал из кармана плоский керамический сосуд с эластичной пробкой и протянул его ближайшему матросу:

– Дай ему глотнуть!

Матрос понюхал, и на лице его расплылась блаженная улыбка.

– Что это? – спросил у Бахрея Томас.

– Винный спирт, – ответил тот и, глядя, как матрос осторожно вливает разведчику в рот темную жидкость, дал указание: – Больше лей!

Разведчик поперхнулся и закашлялся. Матрос стукнул его по спине.

Когда разведчик поднял голову, его взгляд стал более осмысленным. Он обтер тыльной стороной ладони рот и произнес:

– Там, за холмом.

– Что за холмом? – не понял Бахрей.

– Ра-ракшасы13 там.

– Ракшасы? Великаны-людоеды? – торговец наклонил голову, всматриваясь в разведчика.

Тот кивнул.

– Вай-вай-вай! И много их?

– Много.

– Где помощник и остальные матросы?

– Ракшасы увели. Один я убежал.

– Вай-вай-вай! Как ты узнал, что это ракшасы?

– Они такие громадные и черные…

– Может быть, это дравиды были? – с сомнением спросил Томас.

– Дравидов я видел, – шмыгнул носом разведчик, – а эти как люди, только выше и черные. Потом кричали: ракшас, ракшас…

Бахрей и Томас переглянулись. Матросы осмотрели округу – ни звука! Только изредка из далекой лесной чащи долетали неясные птичьи крики да звенел ручей, падая с камня на камень.

– На кой леший вас туда понесло? – рассердился Бахрей.

– Помощник решил проверить, куда ведет тропинка.

– И куда, проверили?

– К храму.

– К какому еще храму?

– Там, за горой, древний храм, весь покрытый золотом. Так и горит на солнце! Мы хотели узнать, что это за храм, подошли поближе, а тут со всех сторон выскочили ракшасы… Только мне и удалось убежать.

– А с остальными что?

– Не знаю, – понуро ответил разведчик.

– Вай-вай-вай, – произнес Бахрей, снял и снова надел свою железную шляпу и, взглянув на Томаса, спросил: – Что делать будем?

Томас молчал. В существование злобных демонов он не верил. Возможно, обитающие на острове туземцы имели черный цвет кожи, как и народы Черного архипелага14, но это совсем не означало, что они являются мифическими ракшасами.

«На языке начал, – думал Томас, – ракшасы означают «стража». Вполне возможно, на разведчиков напала храмовая стража. Насколько помнится, в Рудной долине на Датии, в храме Спящего, тоже была стража, и руководили ею шаманы, служители храма. Может быть, и здесь так?»

Бахрей напряженно смотрел на Томаса и, отчаявшись получить ответ, дернул того за рукав:

– Чего молчишь?

Томас рассеянно взглянул на торговца:

– Думаю, разведчика целесообразней проводить на судно. Зачем его с собой таскать?

– Ты прав, мой друг! – оживился Бахрей и отдал команду матросам: – Отведите этого несчастного на корабль, а сами возвращайтесь! А мы… мы только глянем одним глазком, что там за храм такой…

Когда матросы с разведчиком ушли, Бахрей и Томас спустились с холма и направились дальше по тропинке.

Вскоре каменистое редколесье закончилось. Без всякого перехода стеной выросли джунгли, но здесь, вдали от побережья, они были менее непроходимыми. Пальмы росли вперемежку с высокими деревьями, имеющими красно-бурую кору и пышную крону, которые Бахрей назвал тисом. Их листва давала много тени, поэтому кустарник под ними был чахлый или вообще отсутствовал. Обнаженную красноватую почву усыпала сухая листва, похожая на сосновые колючки, только значительно шире и толще. Воздух был наполнен тонким ароматом. Его источали крупные белые цветы на низкорослых деревьях.

Птицы разнообразных форм и с разноцветными перьями с шумом взлетали с ветвей деревьев и кустарников.

Торговец только щелкал языком:

– Вай-вай-вай! Такую красу бы на базар! Отбою бы от покупателей не было!

Томас сердито на него покосился и цыкнул:

– Тише ты!

На это Бахрей спокойно ответил:

– Что «тише», дорогой? За милю нас видно! Вон как птахи разлетаются!

Томас взглянул на кружащих над ними птиц и вздохнул.

Миновав заросли, они вышли к подножью горы с лысой вершиной. Томас предложил взобраться на гору и осмотреть оттуда местность. Бахрей не возражал, считая это разумным, а значит – безопасным. Однако все попытки пробиться сквозь густой кустарник ни к чему не привели. Его корявые колючие ветки настолько тесно переплелись, что представляли собой непроходимый массив. Было решено обойти гору по тропинке.

С осторожностью осматриваясь, Томас и Бахрей двинулись дальше. Идти по редколесью было легко. Высокая трава поднималась между похожими на акацию низкими деревцами. Их вытянутые над землей кроны были усыпаны пушистыми нежно-розовыми цветами.

Вскоре они увидели долину. В глубине ее ярко блестело на солнце какое-то строение. Блеск был настолько сильный, что на него нельзя было долго смотреть.

– Это, наверное, храм, о котором говорил разведчик, – сказал Томас.

– Похоже на то, – Бахрей поправил железную шляпу, сползшую на лоб. – Подойдем ближе!

Редколесье внезапно оборвалось и уступило место банановой плантации с молоденькими пальмами. Они были Бахрею высотой по грудь.

– Демоны не будут сажать бананы, – сказал торговец, шагая рядом с Томасом между аккуратными рядами растений.

Томас, соглашаясь, кивнул. Бахрей снял железную шляпу. На солнцепеке она накалилась и жгла голову. Так, со шляпой в руках, он и вошел в лес, который начинался сразу же за плантацией.

Лес не был большим, и через минуту-другую путники вышли к опушке с густой травой. От опушки на добрые полмили серебрилось ковылем поле. На противоположной его стороне раскинулся оазис. Там высился ступенчатый храм. Каждая грань его играла желто-белым огнем в жгучих лучах солнца. Особенно нестерпимо ярко отсвечивала вершина.

Бахрей и Томас замерли в немом очаровании. Не было сил оторвать взгляд от сияния.

Внезапно мелькнула тень, и на плечи упала веревка.