Огонь в его глазах

Касиан оттащил ее в сторону, пропуская к Ксеару других людей.

- Ты ходишь до третьего. Ты почти не создаешь нагрузки.

- Но все же создаю, - опустив глаза, пробормотала она.

- Кая, в этом мало смысла, - он потряс головой, в отчаянии сообразив, что аргументов почти нет. Кроме одного – он не хотел, чтобы она уходила. Когда он увидел ее, идущей к Ксеару с подписанной бумагой, на него обрушился липкий ужасный ужас: что, если решение не будет найдено? Что, если ей не удастся вернуться?

- Он прав, - вдруг сказал из-за спины Касиана Лей. – Просьба Ксеара в первую очередь адресована к тем, кто не ходит дальше первого, Кая. Ты молодец, что согласилась, но в этом пока нет смысла. Подождем 20 дней, и тогда, если это необходимо, ты принесешь эту жертву. Как и остальные.

- Хорошо, - тихо сказала Кая, опустив глаза. И Касиан ощутил такое облегчение, что у него даже звездочки перед глазами заплясали. Хоть это было и нечестно, и эгоистично, и совершенно ему не свойственно.

- Друзья, - Ксеар за их спинами вновь взял микрофон после удаления пары десятков добровольцев. Больше их пока не было.

Касиан обернулся, чтобы посмотреть в его усталое, явно искаженное болью лицо. И ему в лицо бросилась краска стыда – как он мог радоваться посреди этого хаоса и кошмара?

- Друзья, - с мягкой улыбкой сказал Ксеар. – Я понимаю, что вы чувствуете. Я понимаю, как вам тяжело решиться. И поэтому я обещаю, что каждый, кто подойдет сейчас ко мне добровольно, может считать себя лично оказавшим мне услугу. И вы получите право попросить об ответной услуге, как только весь этот кошмар закончится. Я обещаю, что каждый из вас в любое время сможет прийти ко мне и попросить об одной услуге. И я для вас сделаю все, что будет в моих силах. Но в рамках закона, конечно.

Как ни напряжены были люди, но от последней фразы кое-кто рассмеялся, а потом толпа пошевелилась, и к регистраторам из Ксеариата потянулся ручеек добровольцев. Касиан прерывисто вздохнул и повернулся к подопечной:

- Подожди здесь, пока все закончится, - сказал он и исчез в толпе.

Когда Ксеар объявил, что удаленных достаточно, и исчез, микрофон взял Каль Ягиль:

- Нас здесь, как многие заметили, стало меньше, чем было, даже с учетом удаленных. Оставшихся я попрошу отметиться у регистраторов. Не отметившиеся получат штраф за неуважение к Ксеару, - сказал он, окинув тяжелым взглядом толпу. – Кто отметился – может уходить.

- Орел, - насмешливо прокомментировал кто-то слева, и Ягиль, повернув голову, увидел свою бывшую коллегу, опытную и известную в мирах журналистку по имени Нейра из газеты «Мнение». Поймав его взгляд, чего ей и требовалось, она выбросила вперед руку с диктофоном, словно оружие:

- Чем ты займешься в первую очередь, Каль?

На губах Ягиля заиграла улыбка – правила этой игры были ему известны лучше, чем кому-либо другому. Он мягко обхватил ее руку своей и выключил диктофон:

- Извини, Нейра. Сейчас нет ни минуты.

- Каль, обещай, что ты мне первой дашь интервью, - выпалила она.

- У тебя хорошие шансы. Пришли мне свои вопросы до завтра, - улыбнулся он снова и, развернувшись, ушел внутрь скалы. Полиция за его спиной сомкнула оцепление, не пуская журналистов следом в Ксеариат.

Миры Яльсикара. Изначальный. Днем раньше.

В мире стихий Яльсикара, похожем на Седьмой, братья провели больше времени, чем рассчитывали. Огромное облако, смесь воздуха и воды, смотрелось в зеркало льда, растянувшееся от горизонта до горизонта. Лед смотрелся в облако. Они оба были ошеломлены.

Облако беспрестанно меняло форму, разделялось на части, поднимался ветер, гнал перья, на небе проступали причудливые рисунки. Игра продолжалась, узоры менялись. Небо беспрестанно двигалось и менялось, бесконечно прекрасное. Лед не двигался, ровный и мертвый, как огромное зеркало. Ему оставалось отражать, но не создавать. Смотреть, но не наслаждаться движением. Лежать, а не лететь.

- Ты был такой же, когда создал этот мир? – спустя несколько минут осведомился Аквинсар.

- Нет, - сухо ответил лед. – Я был водой. И я мог двигаться.

- Все еще будешь утверждать, что у тебя нет проблем?

- Братишка, то, что я неподвижен здесь, еще не значит, что я не могу дать тебе в глаз при первой возможности. Чисто по-семейному, - прорычал Яльсикар, и корка льда кое-где подернулась туманом, стала непрозрачной.

- Ладно-ладно, расслабься. Хочешь немного солнышка? Оттаешь, успокоишься…

- Аквинсар!

Небо замолчало, но не прекратило игру формами ни на мгновение.

- Ты невероятно красив, - с неохотой выдавил лед через некоторое время. – Не пойму, почему ты в Седьмом до сих пор скала.

- Так мне проще было учиться. Теперь я готов поменять стихию, но ты ведь знаешь, нужен баланс. Воздух у нас есть, это Ксеар. Воды больше, чем достаточно. И Джара – туман, и Дестина – снег, и ты… Стихия земли есть лишь у Альбумены, но в ее вихре больше воздуха, чем песка. Сомневаюсь, что этого будет достаточно, чтобы подменить меня.

- Думаешь, если одной стихии не хватит, нагрузка вырастет?

- Причем кратно, братишка. Думаешь, я в институте двести лет просто так штаны просиживаю? Давно все рассчитано – чем больше баланса, тем меньше нагрузка. На каждую воду нужен огонь, на каждый воздух – земля. Скала ли это, песок ли – но нужна обязательно. Так что в некотором смысле твой уход был предопределен появлением Джары и Дестины.

- Значит, я прав.

- Смотря в чем. Уходить ведь не обязательно, обрубив все мосты. Чем больше ты пытаешься двигаться, тем больше застываешь.

- Какой же ты зануда. Лучше бы сказал мне, что думаешь?

- По поводу твоего мира? Ну…, - облако отдернулось от востока, позволяя восходящему солнцу беспрепятственно отражаться в зеркале льда. – Я думаю, что тебе нужен воздух, только он может дать начало миру. В безвоздушном пространстве ничего не создашь, остальные стихии вторичны.

- Я думал о совсем небольшом количестве людей для начала.

- Брат, я не хочу тебя расстраивать, но при малейшем повышении нагрузки, при появлении здесь хотя бы одного человека слабее нашего с тобой уровня, этот мир затрещит по всем швам. Ищи воздух или стань им. Иначе никак.

- Какой из меня воздух? Я чувствую себя таким неповоротливым, как будто вот-вот стану каменным.

- Тебя тянет к земле, очевидно. Но этого нельзя допускать. Второй по важности элемент – вода. Не усложняй себе задачу.

Лед смотрелся в небо. Небо отражалось во льду – каждым лучом солнца, каждым перышком облака, каждым синим лоскутком. В какой-то момент Яльсикару стало казаться, что мир перевернулся, и все закружилось.

- Выходи к реке, - посоветовал Аквинсар, почувствовав состояние брата, и они почти одновременно перенеслись обратно, в темноту шестого мира, в сгусток тумана и серой травы. Но теперь смеяться уже не хотелось. Яльсикар раскинул руки и ноги и поплыл, мягко левитируя над землей. Но его мысли теперь были такими тяжелыми и мрачными, что он едва мог лететь.

Со всего маху он упал на землю, нарочно причиняя себе боль, надеясь, что она как-то встряхнет его и отрезвит. Но это не помогло – стало так хреново, что даже затошнило. Он перевернулся на спину и обнаружил брата, который стоял рядом, широко расставив ноги и наклонив голову. Такого уверенного и сильного. Рядом с ним, слабым и ни на что не способным.

- Мир и впрямь перевернулся, - прошептал Яльсикар, глядя на младшего брата со злостью.

- Это у тебя в башке что-то перевернулось. Бывает. Надо просто перевернуть обратно, - невозмутимо посоветовал Аквинсар и протянул ему руку.

- Значит, воздух. Значит, Альбумена – единственный вариант, - рассуждал Яльсикар. Они с братом сидели у туманной реки. Впервые в жизни он внимательно слушал Аквинсара, который подробно рассказывал о структуре миров. И чувствовал себя школьником-недоучкой. Почему он раньше с такой насмешкой относился к исследованиям брата? Почему раньше не поинтересовался всем этим, хотя бы перед тем, как приступать к созданию своего мира? Потому что был слишком самоуверен, и упрям, и… высокомерен, отвечал он сам себе, переживая чувство жгучего стыда и унижения.

Аквинсар без малейшего злорадства и язвительности откликнулся на просьбу все объяснить. Яльсикар кивал, вникая в каждую подробность, задавал новые вопросы.

- Если рисовать воображаемую схему, то я бы представил семь миров в виде сферы с ядром – Седьмым миром. Он самый маленький, но самый важный. К нему крепятся последовательно все остальные. Первый – оболочка, поверхность этой сферы.

- Эта сфера - как планета?

- Ну… что-то вроде, но это очень грубое, схематичное сравнение.

Аквинсар старался объяснял доступно и терпеливо. Он не напомнил, как десятки раз приглашал брата на свои лекции, и тот ни разу не пришел. Как Яльсикар перебивал его раньше всякий раз, когда он заговаривал о своих исследованиях, упрекая в занудстве.

- Альбумена – один из возможных вариантов. Самый простой, но не единственный, - мягко возразил его брат. – И тебе довольно быстро понадобится земля и огонь. На двух ногах твой стол долго не устоит.

- На трех тоже не лучший вариант.

- Смотря, какая форма, - парировал Аквинсар с мальчишеской улыбкой.

- Ты вобрал в себя две стихии сейчас, я правильно понимаю? Альбумена тоже «двойная», - заметил Яльсикар.

- Да, она очень сильна. И это одна из причин, почему Айи будет против ее перехода в твой мир.

- Айи ей больше не муж, - пожал плечами старший брат. – Она может решить иначе.

- Это правда. Но огонь останется со мной.

Яльсикар поднял голову и с интересом посмотрел в серые глаза брата:

- Я слышу необычную страсть в твоем голосе. Неужели наконец-то..?

- Мы с Зараей вместе. Во всех смыслах, - с легкой улыбкой и без малейшего смущения подтвердил Аквинсар. Глядя в его глаза, лучащиеся любовью и счастьем, невозможно было найти повод для шуточек и сарказма. Поэтому Яльсикар просто похлопал брата по плечу:

- Я безмерно счастлив за тебя.

- Спасибо.

- И я бы не стал покушаться на Зарку в любом случае.

- Знаю, просто так сказал. Думай об огне, он придет. Просто верь – ты же все умеешь, - сказал Аквинсар и поднялся.

- Пока возвращаться? – спросил Яльсикар с сожалением. Он сам чувствовал, что прошло много времени, но хотелось еще немного побыть в этом мире. В нем было столько потенциала.

- Да, - твердо сказал Аквинсар. – На этот раз поведешь ты.

Яльсикар кивнул. Еще один укол в сердце – он не ошибся, когда почувствовал, что не он создал переход. Аквинсар создал его за него своей силой, просто опираясь на направление. Его брат стал намного сильнее, пока он тратил годы на беготню за женщинами и мелкими преступниками. На порядок сильнее и мудрее.

- Закрой глаза и думай о доме.

Яльсикар послушно сомкнул веки и подумал о Седьмом. Представил родную пустыню, скалу-Аквинсара, закат солнца, Айи. Альбумена, Дестина, Джара, Зарайа… огонь… в последний момент его мысль соскочила, предательски. Огонь, Седьмой, огонь, но не Зарайа. Огонь…

Перенос оказался ошеломляюще быстрым, и на этот раз сознание не покидало его. Пустыня, полная тлеющего огня. Он не вздымался к нему сполохами, но полз по земле, делая ее красной, малиновой, раскаленной, наполняя воздух сизым дымом. Лишь кое-где взмывали крошечные язычки, и тут же гасли – словно не было сил у этого огня, чтобы гореть. Здесь не было солнца, и небо казалось серым. По правде, все казалось серым – как будто кто-то взял и прогнал пейзаж сквозь затемняющие фильтры в фотошопе.

Их появление произвело нечто вроде взрыва. Яльсикар зашипел, отвоевывая территорию, становясь ручейком, испаряясь, выпадая дождем, испаряясь снова. Больно… это было чертовски больно – прикасаться к раскаленной земле, остужать ее своим сгорающим телом, а потом все – снова. Аквинсар растянулся серым облаком – тяжелым, мрачным – не таким веселым и играющим, как в его мире. Подул холодным ветром, облегчая Яльсикару задачу.

- Что это за чертов ад, братишка? – осведомился он через несколько ужасных мгновений, когда они оба осознали себя и смогли слышать друг друга.

- Хотел бы я знать.

- Хотел бы я знать, о чем ты думал, - сказал Аквинсар немного обеспокоенным, но больше возбужденным тоном.

- Об огне, - выдохнул Яльсикар, испаряясь снова. Как же было больно…

- Огня здесь предостаточно. И нет больше ничего и никого, кроме нас. Невероятно. Абсолютно несбалансированный мир.

- Ну, вот видишь, существует же.., - усмехнулся Яльсикар, немного приходя в себя. На этот раз горячая земля не обожгла, и он смог удержаться, расплыться небольшим озерком. Которое, впрочем, уже потихоньку испарялось по краям, соприкасаясь с раскаленными участками земли, – Как мы отсюда будем выбираться? Я не чувствую шестого… ничего похожего.

- Переходим на оболочку… в первый, - скомандовал Аквинсар, и осталось быстро подчиниться. Испаряться больше не хотелось.

Каль Ягиль, Служба безопасности.

Кабинет Яльсикара – последнее место, где бы ему хотелось работать. Но выбора не было. Опустившись за стол, Каль включил все информационные мониторы, изучая состояние дел. Точнее, одного главного дела – только это было сейчас важно, пока Айи не дал дополнительных указаний.

Коротко переговорив с ним после общего сбора, Ксеар ясно дал понять, что расследование пожаров – первый приоритет. Что Айи собирался делать с балансировкой нагрузки, Ягиль не знал, но это было явно не его уровня дело. Он даже кабинет себе не мог сделать, и постеснялся в такое время отвлекать Ксеара подобными глупостями. Испытывая легкую паническую атаку, он прижал руки к лицу и тяжело задышал – даже новорожденному было бы понятно, что ему выдали огромный кредит доверия. Газетчики сейчас бы уже рвали его на лоскуты, если бы не были заняты удалением пятисот граждан. Выскочка, слабак – где такое видано, чтобы за безопасность Семи миров отвечал тот, для кого три из них закрыты?

Каль не ходил дальше четвертого. Вот уже пятьдесят лет он не открывал для себя новых миров, хотя когда-то всерьез рассчитывал дойти до конца. Словно он выменял у вселенной свое развитие на свободу, когда снял форму, чтобы стать журналистом. И вот она, ирония – теперь он добровольно взвалил на свои плечи непосильную ношу, уже не имея ни грамма потенциала развития, чтобы с ней справиться. Он облажается… непременно облажается. С этой мыслью надо было просто смириться, чтобы перестать пялиться в экран и начать работать.

- Каль, можно? – дверь резко распахнулась. Вошедший, точнее, вошедшая, явно не привыкла спрашивать разрешений и интересовалась лишь для проформы.

Ягиль положил обе руки на стол, чтобы встать и поклониться, и поймал себя лишь в последнюю секунду. Он больше не должен кланяться.

Альбумена заметила движение, но тактично промолчала, а Каль едва не залился краской, а на ум ему пришли такие отборные матерные выражения, каких он не стал бы произносить при женщине ни при каких обстоятельствах.

- Конечно. Садись, - наконец, выдавил он, выбрав хорошую мину при плохой игре.

Светловолосая дива мягко улыбнулась и изящным движением опустилась в кресло:

- Если хочешь, я создам тебе новый кабинет, - негромко предложила она, оценив обстановку.

На этот раз Каль все-таки покраснел, резко встал и отвернулся от нее, делая вид, что страшно заинтересовался чем-то в окне. Вцепившись руками в подоконник, он тихо матерился, уже вслух, понимая, что проявляет постыдную слабость, но сдержаться сил не было. Совсем. На него вдруг навалилась тяжесть всех нервных перегрузок последних дней – сложный разговор с Яльсикаром, страх удаления, страх разрушения миров, паника при мысли, что Айи узнает про Дестину, паника, когда он получил это чертово назначение…

- Ягиль, ты должен знать одну вещь, - Альбумена неслышно пересекла кабинет и оказалась совсем рядом, тоже положив руки на широкий подоконник. – Мы все на твоей стороне. Никто не считает тебя слабым. Я только что из Седьмого – тебя все поддерживают, поверь. Мы все верим, что ты справишься.

Он молчал. У него была тысяча возражений, но он не мог закатить истерику. Тем более - повелительнице стихий. И особенно сейчас. Собственно, выхода не было, кроме как взять себя в руки. Вдохнуть и выдохнуть. И еще раз… И еще…

- Спасибо, Альбумена, - ровным голосом ответил он примерно через минуту, наконец, посмотрев в ее слегка раскосые, красивые глаза. – И – да, создай мне, пожалуйста, кабинет. Я не могу здесь работать, даже просто находиться не могу.

- Не удивительно, - дружелюбно улыбнулась Альбумена. – Идем? Покажешь, где здесь есть свободное место.

- Запросто, - широко улыбнулся Каль, обрадованный тем, что хоть это сможет сделать легко – Службу безопасности он знал как свои два крыла – каждый изгиб дремучих коридоров.

- Мне сюда нужно изображение с мониторов Яльсикара. Я понятия не имел, как он его подводил…, - Каль растерянно уставился на новенькие мониторы на свежесозданном столе светлого дерева.

- Я все сейчас сделаю, не волнуйся, - улыбнулась Альбумена. – Окна большие?

- Да.

- Так?

- Годится.

- Ну, нет, так не пойдет. Какие ты хочешь на самом деле?

- Черт, да плевать я хотел на… ладно, - сдался Каль под яростным взглядом повелительницы. Он и сам порядком увлекся процессом, хотя и ощущал стыд за бездарно растрачиваемое время. На все ушло больше двух часов – пока она вырезала форму помещения в скале, выравнивала стены, раскрашивала пол в сине-зелено-желтую гамму по его просьбе, создавала минимальное количество кресел, стол, компьютеры. Тем не менее, скорость ее работы поражала – у обычного модератора реальности из пятого на такое ушло бы несколько дней.

Показав Альбумене руками форму и размер окон, Каль вновь подошел к мониторам:

- Мне нужно изображение. И функционал. И давай пока на этом закончим, - твердо сказал Каль. – Времени очень мало.

- У тебя теперь никогда его не будет много, - фыркнула Альбумена, но послушалась, подошла к столу и занялась компьютерами. И через пару минут все включилось и заработало.

- Невероятно. Я думал, это дольше. Все-таки компьютеры, а не стол, - удивленно моргнул Каль.

- Было бы дольше, если бы я создавала заново. Но я просто сделала все, как у Яльсикара, - пожала плечами Альбумена.

- Спасибо, - кивнул Ягиль, борясь с желанием ее обнять.

- Не за что. Так вот, собственно, о чем я хотела поговорить… - Альбумена не спеша прошлась по цветному полу. – Пожары.

- Что с ними? – вздрогнул Каль.

- Есть нечто общее у мест, где они происходят. Я пока не знаю, совпадение это или…

- Ради бога, Альбумена! И ты молчала два часа!

- Это может быть просто совпадение.

- Да говори же, - прорычал он. Все его расположение к ней и дружелюбие улетучились, и теперь ему захотелось ее встряхнуть. О чем эти женщины только думают? Как она могла два часа заниматься строительством, утаивая важную информацию?

- Спокойно, - огрызнулась Альбумена в ответ на ярость в его голосе и взгляде. – Я просто хотела сказать, что пожары… по крайней мере три из них - случались в тех местах, где я бывала с Греем Люче – его любимое кафе, потом еще треугольная скала, где мы часто устраивали пикники и во втором, знаешь, выгорел кусок леса, где он родился. Он показывал мне это место. Так что, возможно, преступник как-то связан с ним или со мной.

- Грей Люче.., - медленно произнес Каль, пытаясь возродить в памяти лицо человека, с которым когда-то был шапочно знаком. О котором много писал, но уже после его смерти. - А ты Зарайю об этом спрашивала?

- Еще нет. Я… не хочу ее этим теребить.

- Но мне придется.

- Ну… это твои проблемы, - безжалостно улыбнулась Альбумена, пожав плечами.

- Да, знаю, я этого заслуживаю, - процедил Каль, едва не залившись краской снова, подумав о том, что тот мерзкий материал про Зарайю Суйа будет преследовать его еще долго, возможно, до гроба.

- Я не злорадствую, Ягиль, - поднялась Альбумена. – Кстати, Зарайа не испытывает к тебе ненависти, если что. Она просила тебе это передать.

Ягиль вздохнул и поднял глаза к потолку, а потом перевел взгляд на Альбумену.

- Где она сейчас?

- В Седьмом была.

- Если она там, попроси ее заглянуть ко мне, ок?

- Хорошо. Когда нужна будет помощь – просто позвони, - сказала повелительница стихии и поднялась.

- Альбумена, - позвал он, когда она уже взялась за ручку двери. – Что будет, когда Яльсикар вернется?

- А Ксеар тебе еще не сказал? – удивленно спросила Альбумена, резко повернув голову. Оценив его непонимающий взгляд, она отвела глаза:

- Ну, в общем… поговори лучше с Айи об этом.

Седьмой.

- Джара, надо поговорить, - быстро сказал Айи, ворвавшись ураганом, едва ли не смерчем. У него было так много дел и так мало времени, что его стихия в Седьмом все больше ускорялась при каждом появлении, отражая нервозность и замотанность повелителя.

Седьмой мир преобразился за последний сутки, от постоянного нахождения в нем двух-трех повелителей: теперь они уже не могли себе позволить уходить в Первый всем составом. Джара практически не вылезала отсюда, как и Дестина – девушки добровольно взяли на себя роль атлантов, держащих на плечах мир а, точнее, слегка уменьшающих нагрузку на остальных.

- Надеюсь, не про Яльсикара? Я, правда, не знаю, что он задумал и куда исчез, - ответила она.

- Ты же понимаешь, что если он не появится, то кому-то из нас придется поговорить с ним в восьмом?

- О, боже, - простонала Джара.

- Мне жаль, но это, скорее всего, будешь ты. Я не рискну сейчас просыпаться – миры могут обвалиться, - пояснил Айи.

Мог бы и не пояснять. Джара вдруг почувствовала себя так, словно по ней проехал каток. Она совсем забыла про Восьмой. Неужели она так радовалась еще совсем недавно, что Яльсикар познакомился с ней в реале? Сейчас это казалось полной бессмыслицей и, к тому же, очень осложняющим все обстоятельством – ведь она не сможет отказать Айи, если он попросит позвонить Андрею и разыскать.

- Возможно, тебе не придется этого делать. У нас еще есть несколько дней, - перебил Айи ход ее тяжелых мыслей. – Я о другом хотел поговорить. У тебя, случайно, не было видений?

- О чем? А-а…

Джара нервно пошевелилась, и облако тумана переползло в сторону на горном плато. Они говорили с Ксеаром о ее способностях некоторое время назад. Он обещал не торопить ее, и, хотя она рвалась помочь, лишь улыбался и качал головой. «Ни у кого из нас нет таких способностей, девочка. Никто не знает, как их правильно использовать. Я убежден, что тебе не надо спешить, а самой осторожно с этим разобраться», - сказал он ей тогда.

Но тогда она еще почти не появлялась в Седьмом, и миры не держались на последней ниточке, и пятьсот ни в чем неповинных людей еще не были удалены.

- У меня не было видений на тему конца света. Было что-то неясное, с огнем здесь, в Седьмом, но это как будто был не наш седьмой, какой-то совсем другой мир. Огненная пустыня – это так будет выглядеть, если мир рухнет? – с опаской и ужасом спросила она, но Айи лишь хмыкнул:

- Сильно сомневаюсь. Джара, если миры рухнут, здесь нечему будет как-либо выглядеть. Просто ничего не будет. В прошлый раз все проснулись в восьмом, и я целые сутки даже не был уверен, что смогу все вернуть. Но то, что ты видела огонь в Седьмом – крайне интересно, с учетом пожаров.

- Я могу попробовать вызвать новое видение, - предложила Джара. - Но для этого мне надо в Первый… или в Пятый. Там тоже что-то возникает иногда.

- Попробуй. Иди, - кивнул Айи. – Я пока в СБ, поговорю с ребятами. Может, они что-нибудь нарасследуют в конце концов.

Мир Грея. Полис.

Приземление на оболочке, аналоге первого мира у Ксеара, оказалось очень жестким. Яльсикар даже вспомнил, как это было, когда он только родился в Семи мирах. Тогда связи между мирами тоже были плохо простроены, и из Седьмого жестко выбрасывало. Пространство искривлялось, тело ударялось о воздух, выходя с большой скоростью, а потом – неизбежное падение и торможение физиономией об землю.

Он сильно ушибся, еле успел подставить ладони, чтобы ободрать их до крови. Сильный удар пришелся также в колени и в лицо, которое по инерции все-таки ударилось об его собственные руки. Глухой удар рядом свидетельствовал о том, что Аквинсару также не удалось смягчить перемещение, но от этого Яльсикар испытал парадоксальное облегчение – хотя бы не настолько его брат сильнее.

Перед тем, как вставать, он прошелся мыслями по телу, проверяя последовательно каждую часть и при необходимости вылечивая: вывих ступни, глубокие царапины на голенях, ушибы коленей, раны на руках, раскроенная губа. В голове мелькнула мысль, что хозяину этого мира пора бы уже проявиться – допустим, он мог не сразу среагировать на их появление в Седьмом, но уж грубое проникновение в оболочку…

И только эта мысль сформировалась в его голове, как дохнуло жаром. Яльсикар резко подобрался и сел, подняв голову. А затем рывком встал на ноги. Поле, серое небо, серые дома на горизонте, тоскливые линии электропередач, пустынная дорога. В десяти метрах от них стоял худой, почти изможденный мужчина. По его напряженному лицу как-то сразу был ясно, что это хозяин мира, и что вторжение ему не по нраву.

Из-за его болезненной худобы и маленького для миров – всего метр девяносто – роста, он не сразу узнал его. Но, когда узнал, изменился в лице. И вновь прошелся изучающим взглядом, подумав, что чего доброго, ошибся. Длинный заостренный нос, почти бесцветные серые глаза, сильно выступающие скулы – он казался карикатурой на себя прежнего.

- Люче, - еле слышно выдохнул рядом Аквинсар. И Яльсикар понял, что ему не мерещится: человек, которого он тридцать лет считал мертвым, стоял перед ним.

- Ба-а, - негромко протянул Грей Люче, лицо которого изменилось, теперь явно отражая такое же удивление и замешательство. – Какая встреча.

Последние два слова он, впрочем, пробормотал без какого-либо восторга, словно с сарказмом и настороженностью. И чем больше Яльсикар смотрел в глаза старого знакомого, тем больше понимал, что им, скорее, не рады.

- Ты что, живой? – спросил он первое, что пришло в голову. Узкие губы Грея исказила сардоническая усмешка, он молча пожал плечами, ничего не отвечая.

- Это твой мир? – уточнил Аквинсар, подходя ближе, становясь рядом с братом, плечо к плечу. Яльсикар невольно подумал, что ему тоже не по себе: по спине пробегала какая-то дрожь, мозг лихорадочно сопоставлял факты: огненная пустыня, тридцать лет отсутствия, зарегистрированная смерть в реале. Он, правда, не был на похоронах, но Айи был, и в смерти Грея никому из них не приходило в голову сомневаться.

- Да, это мой мир, - коротко ответил их собеседник. Яльсикар снова и снова изучал мельчайшие подробности его внешности. Маленький, по сравнению с ними, рост, скорей всего, реальный. Простенькие джинсы, теплый свитер, бежевые кожаные кеды – все бесцветное, серо-бежевое, как и мир вокруг. Трава под их ногами казалась почти такой же серой, как в шестом мире, с небольшой рыжиной. Словно они попали в какой-то старый выцветший кадр.

- Как вы сюда попали? – наконец, осведомился Люче.

- Случайно, - ответил Яльсикар. – Мы планировали вернуться в Семь миров.

- Вернуться? – бровь Грея поползла вверх. – Это откуда же?

- Долго рассказывать. Может, пригласишь нас на кофе, раз уж мы тут? Мы устали и очень голодны, честно говоря, - заметил Яльсикар.

- Кофе налью, и даже покормлю, но не факт, что он вам понравится, - ухмыльнулся Грей. – Ладно, смотрите мне в глаза оба, перенесу.

Осмотрев обиталище Люче, Яльсикар невольно уважительно покивал головой: о бассейне прямо в рабочем кабинете он никогда не задумывался, а ведь это совсем неплохая идея. Спустившись за Греем по винтовой лестнице, он внимательно ощупал глазами и нижнее помещение: при создании нового мира, все интерьерные идеи пригодятся, будут на вес золота. А тут все было оформлено с фантазией.

- У меня были годы и годы на всю эту ерунду. Первые десять лет разговаривать было не с кем, - проследив за его взглядом, скользящим по лепнине на потолке, пояснил Грей.

- Ты тут… один? – негромко спросил Аквинсар, принимая из рук хозяина чашку кофе.

- Не совсем. Есть еще мой друг, Лоран, если вы про повелителей. Он тоже огонь.

Грей опустился на стул, задрал щиколотку на колено, обхватил ее рукой. Яльсикар невольно посмотрел на полупрозрачное запястье, когда рукав свитера вздернулся вверх, и неловко отвел глаза. Их внешность с Аквинсаром осталось такой же, как в мирах, и они оба выглядели здоровяками на фоне изможденного Люче. Даже не будучи экспертом, как брат, Яльсикар понял, что энергии в таком перекошенном мире хватает далеко не на все, поэтому-то все вокруг серое, и его тело в таком состоянии.

Аквинсар задавал еще вопросы, Грей в течение часа рассказал, в общем и целом, о своем мире. Небольшой город, наполненный спящими и очень специфическими проснувшимися – в отличие от обитателей Семи миров, большинство здешних жителей думали, что живут в реальности, и все странности воспринимали как данность, придумывая себе прошлое и будущее. Их жизнь, словно обитание аквариумных рыбок, была замкнута в городе, но, как и рыбки, они понятия не имели о том, что бывает иначе. Они работали, жили, дружили, любили… не умирали, но и не знали о смерти.

- То есть они ничего не помнят о своей реальной жизни? – уточнил Яльсикар в какой-то момент. Ему не понравилось понимающее выражение на лице брата, тогда как он решительно ничего не понимал – по его разумению, люди делились на спящих и нет, и не-спящие как раз и отличались тем, что все помнили.

- Они забывают, потому что не хотят помнить, - Грей как-то слегка удивленно смотрел на него, и Яльсикар вновь почувствовал дрожь по спине, и его даже слегка бросило в жар:

- В смысле… а дальше? Они же просыпаются, и…

- Они не просыпаются, - мягко вклинился Аквинсар, не глядя на брата. Яльсикар содрогнулся всем телом, когда до него дошло, а потом вскочил и подошел к огромному окну. А потом снова вздрогнул и помотал головой:

- Это… бред какой-то.

- Здесь только мертвые, Яльсикар. И вам надо выбираться отсюда, потому что иначе вы тоже… того, - спокойным, будничным тоном произнес Грей, насмешливо наблюдая за тем, как Яльсикар борется со своим ужасом и отвращением.

Миры Ксеара. Служба безопасности. Кабинет Каля.

- Спасибо, что пришла.

Каль вскочил из-за стола, едва узрев на пороге кабинета повелительницу огня.

- Нет проблем. Кстати, я получила тогда твое письмо с извинениями. Просто не было времени ответить, извини, - Зарайа не смотрела на него, изучая обстановку, точнее, ее отсутствие.

Ягиль кивнул: он и сам понимал, что не заслуживал ни прощения, ни ее ответа.

- Присаживайся, пожалуйста. Хочешь кофе или чаю?

- Если я захочу, я создам себе, не волнуйся, - с легким высокомерием ответила она. Каль еле слышно вздохнул: и это он тоже заслужил. Разговор обещал быть непростым.

Подвинув себе кресло, он сел рядом и открыл свой коммуникатор на ладони.

- Это перечень мест, где были пожары, - пояснил Каль. – Посмотри и скажи, видишь ли ты нечто общее.

Рыжие закрученные ресницы Зарайи опустились, когда она посмотрела на список, а потом медленно кивнула, прикусив губу изнутри. Ягиль слегка вспотел: меньше всего ему хотелось снова делать больно этой женщине.

Зарайа снова кивнула, ее белые тонкие пальцы рефлекторно сжались на коленях:

- Все эти места связаны с Греем Люче, - выдавила она. – Но я не понимаю…

- Я пока тоже. Об этой связи мне сказала Альбумена, поэтому ты здесь.

Зарайа подняла глаза, полные тревоги:

- Каль… это не я, клянусь. Это не я.

Ягиль моргнул: высокомерная повелительница на глазах превращалась в беззащитную, оправдывающуюся девочку.

- Никто тебя не обвиняет, - машинально возразил он. – Ты что?

Рыжие ресницы снова опустились и, как ему показалось, даже повлажнели.

- Разве? Тогда почему Альбумена сказала тебе первому? – нервно забормотала она. – Потому что пожары – это огонь, а повелительница огня – это я. А на такое способны только повелители. Разве не логичен вывод, что это я? Я чувствую, что все уже целую неделю на меня не так смотрят. Целую неделю после твоей долбаной статьи, - закричала она, и Каль вздрогнул, словно получив пощечину.

Он резко встал, и Зарайа вскочила, попятившись:

- Не смей меня арестовывать. Я уйду в Седьмой. Если Ксеар хочет меня арестовать, пусть сам наберется храбрости…

- Зарайа, - громко рявкнул Каль – так, что она вздрогнула и замолчала. И, набрав немного воздуха в легкие, продолжил:

- Никто. Тебя. Не обвиняет. Я просто пытаюсь понять, при чем тут Грей.

Он осторожно приблизился и опустился перед ней на одно колено, вытирая слезы большим пальцем:

- Ну, хватит… прости меня, мне правда очень жаль. Если бы Ксеар хоть на секунду допускал мысль, что это ты – он бы сказал мне, понимаешь? Но он так не думает, и я тоже. У тебя нет мотива. Ты же счастлива с Аквинсаром, у вас все хорошо, так?

- Да. О боже, да… - она прерывисто вздохнула, и Каль мягко улыбнулся ей, гордясь тем, что она не оттолкнула и позволила вытереть слезы. Он осторожно выпрямился:

- Можно задать еще несколько вопросов?

- Конечно… да, - Зарайа с видимым облегчением опустилась на свое кресло, и Каль осторожно улыбнулся ей.

Джара. Первый.

Оказавшись в первом, Джара проверила коммуникатор и на миг перестала дышать от возмущения: поверх всех сообщений мигал официальный срочный вызов в СБ от Лея Ситте. Вызывать повелителя стихии через коммуникатор? Они там совсем сдурели, мелькнуло в голове у Джары, и только потом пришла запоздалая мысль, что новый глава СБ не ходил в Седьмой и не имел возможности, даже если бы захотел, лично пригласить ее. Она облизала губы, глядя на коммуникатор. Даже страшно злясь на Яльсикара, она не хотела представлять Службы безопасности без него. Неужели он все-таки уйдет?

Сжав руки, вонзив ногти в ладони до боли, она без сил опустилась на диван. У нее ушло много дней, чтобы признаться – для начала самой себе – что она переживает страшное горе. Что Семь миров, и вся новая жизнь в них была накрепко связана с Яльсикаром. И, пока он был рядом, все было так осмысленно и так интересно – каждое занятие в институте, каждая встреча с друзьями, каждый поход в магазины. Она даже не представляла, как привыкла быть девушкой этого крутого парня, как сильно этим гордилась, и насколько иначе сама стала к себе относиться.

А еще она была зависима от секса с ним, словно наркоманка, и страшно злилась на него, когда он по три дня подряд не появлялся дома. Но теперь злиться было не на кого… и спать не с кем, совсем. Ее тело постоянно намекало, что нужна «доза», но при одной мысли о том, чтобы позволить другому мужчине коснуться себя, начиналась тошнота.

Она многого о себе не знала, пока не ушла от него. Если бы она это все знала – навряд ли решилась бы, так было больно все это отрывать от себя. Пару раз приходила мысль сбежать из миров, и даже совершить самоубийство. Да, раньше Джара не представляла, насколько все еще была слаба. В минуты отчаяния она с отвращением думала, что вообще ничего не стоит сама по себе.

Лей Ситте… его не хотелось видеть совершенно, тем более – идти к нему на допрос.

С ним Яльсикар всегда проводил больше времени, чем с ней. Первое время она даже не осознавала, что ревнует, а когда поняла, пыталась скрывать, но в общем без особого успеха. Пару раз она даже закатывала Яльсикару истерики, когда выяснялось, что после двух-трех дней сплошной работы он не сразу прилетал домой, а пил пиво с Леем в клубе или у того дома. Когда Ситте исчез из миров, лучше не стало, даже наоборот – Яльсикар так переживал, что вообще не хотел ни с кем общаться, и с ней тоже. И закончилось все тем, чем закончилось.

Возможно, она бы не злилась так сильно, если бы Лей ей самой нравился, но это было не так. Джара всегда опасалась таких людей, как он, и в мирах, и в реальности. Его искрящееся обаяние и постоянная улыбка не вызывала у нее доверия, а, напротив, внушала осторожность: всегда непонятно, что за ней. Лей улыбался всем, и ни к кому не был особенно расположен – кроме, может, Яльсикара. Было видно, что он сам никому не доверяет, как и ее жених. Но Яльсикар если уж бывал с кем-то дружелюбен, то можно было быть уверенным в его расположении. С Леем нельзя было быть уверенным ни в чем – серые глаза на его улыбчивом лице оставались всегда настороженными и недоверчивыми. Нет, Джаре совершенно не нравились такие люди.

От резкого звонка коммуникатора она вздрогнула, и на экране отобразилось «Лей Ситте». Первый порыв был не отвечать, но потом она вспомнила про волшебный экран в кабинете Яльсикара, на котором так легко и непринужденно можно было отследить местонахождение каждого жителя миров. Значит, соврать, что она была в Седьмом, не удастся.

- Да, Лей, я сейчас приду, - сухо ответила она.

- Когда – сейчас? – нетерпеливо осведомился он. Голос главного следователя миров звучал очень напряженно.

- Вот сей…час, - договорила Джара, демонстративно перенеслась прямо в кабинет Лея и удивленно замерла, обнаружив его пустым.

- Я в кабинете Яльсикара. А переноситься положено ко входу, - невозмутимо сообщил Лей в трубку.

- Не занудствуй, тебе не идет, - парировала Джара, и дернула ручку двери. Но она оказалась запертой. Закатив глаза, Джара прикрыла глаза и перенеслась в кабинет Яльсикара.

Лей сидел за столом и щелкал пальцами по клавиатуре.

- Теперь будешь изображать занятость? – мгновенно вскипела она.

- Почему изображать? Я занят. Оформляю тебе два штрафа за нарушение правил переноса. Благодаря таким, как ты, у нас скоро появятся деньги на еще одного штатного офицера, - сияя улыбкой, сообщил Лей.

Джара не нашлась с ответом, лишь покачав головой. Штрафовать повелителей за переносы – детский сад, но спорить об этом – еще большая глупость. Компенсация нагрузки, падающая от Ксеара на ее счет ежемесячно, была настолько выше средней зарплаты в Первом, что Джара могла себе позволить платить десятки штрафов ежедневно, не замечая потерь.

- О чем ты хотел поговорить? – осведомилась Джара, опустившись в кресло. В отличие от Лея, ей улыбаться не хотелось совершенно, и она хмуро посмотрела на следователя.

- Об исчезновении Яльсикара.

- Ты издеваешься? – Джара едва не подпрыгнула. – Я понятия не имею…

- Джара, помолчи минутку, - перебил ее Лей, неожиданно повышая голос, и она вздрогнула, удивленно посмотрев на него. Никогда прежде Ситте не разговаривал с ней таким тоном… она вообще не думала, что он так умеет.

- Извини, - сразу сказал Лей, оценив ее выражение лица. – Просто послушай, хорошо? Я знаю, где Яльсикар находится в восьмом. Я с ним сейчас. И я не могу его разбудить.

- Ты… с ним? – Джара вытаращила глаза так, что Лей хмыкнул и закашлялся:

- Не в том смысле, дурища… просто он приехал в гости… черт, долго рассказывать. Просто я знаю, где он остановился - гостиницу, номер. Когда он исчез, я вышел в восьмой и поехал к нему и… я не могу его разбудить… он словно в коме, - глухо договорил Лей.

Джара поднесла руку ко рту, прерывисто вздохнула, а ее глаза отразили чистый ужас. Лей отвел глаза:

- Ты единственная, кому я могу рассказать, потому что ты единственная, кто знаком с ним в реале. И я не знаю, что делать, - негромко признался он.

- Надо сказать Кс… Ксеару. Он тоже знает его в реале, - быстро выговорила Джара.

- Серьезно? – изумился Лей. – Я понятия не имел. А ты… ты получается, тоже знаешь Айи?

Джара молча посмотрела на Ситте, не испытывая ни малейшего желания давать ему больше информации.

- Джара, я знаю, что ты недолюбливаешь меня и догадываюсь, почему, но… я, правда, хочу только помочь, - едва не скрипя зубами, договорил Ситте.

Они оба вздрогнули, когда кто-то приоткрыл дверь и сунулся:

- Можно?

- Нельзя! – заорал Ситте так, что дверь моментально захлопнулась. Губы Джары невольно дрогнули в легкой улыбке:

- Ты набрался от Яльсикара больше, чем я думала, - со смешком сказала она.

- Ну, так с кем поведешься…

- Ты русский, Лей? – тихо и робко спросила она, понимая, что у Ситте не больше оснований с ней делиться, чем у нее – с ним.

- Да. Ты?

- Тоже.

- Ленка или Машка? Или… Даша? – заговорщическим тоном осведомился он.

- Иди в жопу, Мишка или Петя. Или Сережа.

- Мимо, - оскалился белоснежной улыбкой Лей.

- Ты тоже, - парировала она, закинув ногу на ногу. Впервые за весь год знакомства его улыбка не вызывала у нее неприятия, и она широко улыбалась ему в ответ.

- Знаешь, ты тоже от него набралась, - улыбнулся Лей еще шире. – Ну, так мир?

- Мир. Я звоню Айи?

- Звони, конечно.

Опустив глаза на коммуникатор, взглянув на экран и кнопки, она снова очнулась и вернулась в реальность. После пятиминутки смеха, которая была нужна, чтобы переварить кошмар, вернулось страшное осознание: Яльсикар в опасности. И непонятно, как помочь. Ее руки задрожали, когда она вызывала Айи на коммуникаторе. В солнечном сплетении отчетливо ощущался комок льда.

Ксеар отреагировал через секунду, а еще через десять – появился рядом, взглянул на их лица и сел, чтобы внимательно выслушать. Его глаза тоже наполнились тревогой после рассказа Лея, но он держался лучше, чем Джара – ее уже начало потряхивать, по лицу бежали беспомощные слезы.

- Я думаю, в больницу пока звонить не надо, - медленно сказал Айи, наконец. – По крайней мере - пока. Он нормально дышит?

- Да, абсолютно нормально. Он выглядит просто спящим, - сказал Ситте, прокручивая ручку между пальцев. Джара не спускала с нее глаз, словно пытаясь загипнотизировать себя, на пару секунд отрешиться от тяжелых мыслей.

- Аквинсар, скорее всего, сейчас в таком же состоянии. У тебя есть их адрес? – спросил Айи у Джары. Она кивнула головой и всхлипнула снова, не отрывая глаз от ручки. Загорелые пальцы Лея ритмично крутили ее туда-сюда… туда-сюда.

- Ладно… ладно, не переживай. Я убежден, что все решится. Просто они где-то… застряли. Они сильные, и они выберутся, - уверенным, спокойным голосом сказал Айи. – Идем в Седьмой, Джара, тебе станет немного легче. Я помогу. Лей, прошу тебя, сосредоточься на пожарах сейчас и проверяй его каждый день.

- Без проблем, я с ним, - кивнул Лей и отложил ручку. Джара встрепенулась.

- Лей, можно я… можно я приеду? – прошептала она, резко подняв голову: Пожалуйста, я не смогу пережить, если он умрет, а я даже не увижу его, - прорыдала она, и Лей пересек кабинет, присел перед ней на корточки:

- Я дам тебе адрес, и ты приедешь, хорошо? Только сходи сначала в Седьмой с Айи.

Айи.

Айи баюкал Джару в Седьмом, пока она не перестала всхлипывать и вздрагивать. Когда пушистый сгусток тумана вошел в приятное медитативное состояние, Ксеар вернулся в Службу безопасности и с помощью младшего офицера отыскал кабинет нового главы.

- Аскетично, - машинально оценил он пустое помещение и только когда Каль напрягся, вспомнил, что тот не может сам модерировать.

- Эээ… извини… в общем, рассказывай, что с пожарами, - сумбурно начал Айи, плюхнувшись в первое попавшееся кресло. Выслушав краткий доклад Каля о последних находках, Ксеар нахмурился:

- Ума не приложу, при чем тут Грей… какое-то странное совпадение.

- Вы не могли бы мне объяснить, что произошло с Яльсикаром и Аквинсаром? – негромко осведомился Каль.

- Они ушли… постой, а откуда ты знаешь, как зовут Аквинсара? – нахмурился Айи.

Каль улыбнулся – все повелители ревностно охраняли имя брата Яльсикара от прессы, и для широкой публики он до сих пор оставался инкогнито, известный как глава научного института, но не как повелитель камня, кем он был много десятилетий.

- У меня много источников, - ответил он.

- Почему же не написал?

- Дешевая сенсация. Не вижу тут общественно значимой информации, - пожал плечами Ягиль.

Айи поднял бровь, посмотрел со скепсисом, но кивнул:

- Ладно. Так вот, они ушли в миры Яльсикара. Но не через восьмой, как многие думают, а прямо отсюда.

- Ух ты! – Каль подался вперед, и глаза его засверкали. Айи даже хмыкнул:

- Не забудь, что ты уже не журналюга, когда рука потянется к клавиатуре, хорошо?

- Я это помню, - с улыбкой кивнул Ягиль. – Так они умудрились… открыть переход?

- Ну, строго говоря, переход открыл я, это как… ворота. А дальше можно идти, если знаешь, куда, - пояснил Айи. Взгляд Каля на секунду застыл, затем он посмотрел в сторону, что-то обдумывая, и вновь посмотрел на правителя мира:

- Постойте. Вы хотите сказать, что сейчас наши миры стоят с распахнутой дверью, условно говоря, на улицу? И каждый может войти?

- Ну, это очень грубое сравнение, а войти и так каждый может из восьмого.

- А если не из восьмого? Пожары начались до или после этого? – быстро спросил Ягиль, вцепившись взглядом в лицо правителя миров.

Лицо Айи от этого вопроса застыло. Он даже наклонил голову, и его губы зашевелились, что-то подсчитывая, а потом он тихо прошептал:

- Твою мать… Мать твою…

Миры Грея. Оболочка.

- Здесь у меня что-то отдаленно напоминающее шестой, - показал Грей. Яльсикар и Аквинсар удивленно смотрели на поганенький ручеек и поднимающийся над ним туман. Выглядело как слив отходов, только вот завода-загрязнителя не было видно. Они вновь стояли на окраине города, только на этот раз – с севера.

- Шестой в первом? Ничего себе тут все перекорежено, - пробормотал Аквинсар. Но было видно, как глаза его загорелись. Яльсикар готов был поручиться, что брат вовсе не думает сейчас о возвращении в Семь миров – его исследовательское нутро мечтало все тут осмотреть и изучить.

- Аквин, ты помнишь, что если мы не вернемся, Айи придется удалять людей? – сухо сказал он.

- Да, - кивнул его брат, вздохнув. – Нам надо как-то вернуться. Но я не чувствую себя здесь, как в шестом…

- Я иногда здесь медитирую. Пару раз мне снилось, что я в Семи мирах. Мне и раньше это снилось, но никогда – так отчетливо. Я уверен, что если где-то есть точка перехода – она тут, - сказал Грей.

- Люче, ты ничего не спросил про миры. Тебе неинтересно? – вдруг поднял голову Яльсикар.

- Я не хочу ничего знать, - быстро сказал Грей, подняв руку. И Бьякка кивнул, с досадой сообразив, что допустил бестактность.

- Но что, если тебе удастся вернуться? – вдруг вмешался Аквинсар. – Что, если ты сможешь снова жить в Семи мирах, как раньше?

- Вы не понимаете, - криво улыбнулся Грей. – Я тысячу пробовал. Гребаную тысячу раз. В последнее время – особенно часто. Посмотрите на меня, - он поднял руки. - Думаете, я всегда такой?

Яльсикар отвел глаза. Вообще-то он именно так и думал.

- Нет, я не такой. Уж на свое тело у меня энергии хватило бы… хватало. Но я каждую неделю сижу здесь и трачу половину всей энергии города, пытаясь попасть туда… пытаясь попасть хоть куда-нибудь… но я не могу даже уйти в никуда. Я не могу даже умереть, - с каким-то жутким смешком выплюнул Грей.

- Может, с нами у тебя получится, - негромко предположил Яльсикар. – Вернуться, я имею в виду, а не умереть, - уточнил он под странным взглядом Аквинсара.

- Может быть. Но я не хочу ни думать об этом, ни говорить. Вы себе не представляете, как я устал. Здесь все так… так убого и уныло.

Грей снова поднял правую руку, указывая на все окружающее. С этим Яльсикару спорить не хотелось. В таком сером мире хочешь-не хочешь – задумаешься о суициде.

- Друзья. Пока у нас еще есть энергия, нам надо прекратить болтать и попытаться сосредоточиться, - напомнил Аквинсар после небольшой паузы. – Люче, не отчаивайся. Нам казалось, что мы случайно сюда попали. Но, возможно, это не так, - добавил он и ободряюще хлопнул Грея по плечу.

Миры Ксеара. Седьмой. Айи.

Прежде чем начать импровизированное совещание, Айи превратился в самое спокойное состояние, которое знал – просто воздух. Заняв собой максимальную площадь Седьмого мира, обняв каждого его обитателя, а, точнее, обитательниц, он несколько минут успокаивал их, щедро одарив каждую толикой своей энергии.

Он не переставал удивляться стойкости девушек, которые почти безропотно вынесли огромную нагрузку и до сих пор воздерживались от жалоб, хотя стресс переживали немалый, особенно Джара и Зарайа. Даже его жена не требовала повышенного внимания, хотя имела на то полное право. И он знал, что не отказал бы ей – но она не требовала, а с пониманием все безропотно переносила и старалась поддерживать других, как могла.

Альбумена взяла на себя роль воспитателя детского сада. Ей Айи был благодарен особенно – если бы она не проявила себя твердой как стержень, возможно, и другие не справились бы. С чувством благодарности и единения Айи негромко привлек внимание всех и, убедившись, что его слушают, произнес:

- Девочки… нам сегодня предстоит принять решение. Возможно, одно из самых сложных, но очень важное для Семи миров, для всех нас.

В полной тишине он как мог кратко объяснил про открытый переход и рассказал – на этот раз всем – куда ушли Яльсикар и Аквинсар.

- У меня есть веские основания полагать, что они… заблудились. Возможно, они в опасности, - тихо объявил Ксеар, и огонь Зарайи изменил цвет на поверхности камня. Через секунду пламя прижалось к скале, прижавшись книзу, но распространяясь вширь, словно стремясь обнять ее. Эмоции девушки были доступны всем обитателям Седьмого: страх за любимого, боль. Джара отреагировала тише, но тоже вздрогнула и изменила форму, расстилаясь по земле. Свои чувства к Яльсикару она не могла бы сейчас скрыть, даже если бы захотела. Но ей – Айи это чувствовал – в тот момент было все равно.

- … Но в опасности, к сожалению, и миры. Все мы, - договорил Айи. – Я чувствую непонятные движения в Шестом, они мне не нравятся. Такие же я чувствовал уже несколько раз, и они совпадали с изменениями. Боюсь, нас ждет новая волна пожаров. А, может, и что-то похуже.

Сейчас все вновь его слушали, и общие эмоции стали тревожными. Дестина догадалась первая:

- Айи, ты хочешь сказать, что пожары… это что-то извне?

Ксеар вздохнул, и весь Седьмой вздохнул вместе с ним. Зарайа от его дуновения взвилась вверх, Альбумена ускорилась, закручиваясь едва не до неба, Джара распушилась, Дестина взметнула свои снежинки в воздух. Но внутри они все словно застыли, переваривая шокирующие новости. Он нарочно медлил, давая им время, чтобы осознать.

- Я почти уверен в этом, - наконец, ответил он.

- И ты хочешь закрыть переход? – спросила Альбумена.

- Нет! – хором закричали Джара и Зарайа.

Их ужас стал таким плотным, что Айи теперь почти физически чувствовал его. Они обе беззвучно плакали.

- Ты не можешь так поступить, - звенящим голосом быстро сказала Дестина. И лишь Альбумена молча вздохнула, получив от него безмолвный ответ на свой вопрос.

- Я не приму это решение в одиночку, - твердо сказал он, как только все замолчали. – Более того, я не сделаю это против воли кого-либо из вас. Но я призываю всех сейчас замолчать, успокоиться и хорошенько подумать о рисках в том или ином случае.

Айи превратился в поток ветра и полетел над пустыней, от нервозности нарезая круги один за другим.

- Повторяю, – продолжил он. - На одной чаше весов Аквинсар и Яльсикар, которые непонятно, где, и непонятно, в каком состоянии. На другой – весь наш мир, который в любой момент – повторяю, в любой – может обрушиться. И тогда не только нашим друзьям некуда будет возвращаться, но и всем нам. Помните, что мы отвечаем не только за себя, у нас четыре тысячи человек сейчас в Первом, еще пятьсот ждут возвращения в Восьмом.

- Сколько у нас времени на размышления? – уточнила Альбумена.

- Нисколько. Это может произойти в любой момент.

Первый. Служба безопасности.

- Лей, расследование по пожарам прекращено. Закрой дело, пожалуйста.

- Серьезно? - Ситте поднял голову от компьютера и оторвал руку от щеки, на которой явно виднелось покраснение. Его волосы были всклокочены, а глаза выглядели безумно.

- Так. Отставить. Я сам все оформлю. Иди-ка ты отдыхай, - распорядился Каль без малейшей уверенности, что Ситте подчинится. Он неловко оглядел стол Яльсикара, заваленный бумагами.

Лей прочно обосновался в кабинете бывшего шефа сразу после того, как из него убрался Ягиль. Ревновал? Подсознательно пытался поднять свой статус? Или просто не хотел, чтобы Каль беспокоил его? Если так, то это сработало – Каль последние часы предпочитал общаться с ним по коммуникатору. Пришлось сделать усилие над собой, чтобы прийти в этот кабинет лично. Это было глупо и иррационально, но стоя сейчас перед столом Бьякки, он чувствовал себя, словно обвиняемый. Словно вернулся в тот день, когда Яльсикар угрожал его удалить, а он чувствовал себя ничтожным и абсолютно беспомощным.

- Ты что, мне ничего не расскажешь? – взвился Лей, изучив его лицо. Его глаза сфокусировались и стали агрессивными. Каль едва не застонал. Вздохнув, он отвел глаза:

- Я рассказал бы, если б мог. Пока с этим разбирается Ксеар. Дело абсолютно секретное.

- У меня высший доступ к секретности, твою мать, - прорычал Ситте. – Я, по-твоему, кто? Главный следователь миров или новорожденный? Или я официантка? Или дизайнер модного платья?

Его агрессия стала такой плотной, что казалось, в кабинете стало трудно дышать. Но Каль изо всех сил старался сохранять равновесие. «Я теперь здесь главный. Я обязан держать себя в руках», - проговорил он про себя и произнес вслух:

- Лей. Я еще раз повторяю: если бы я мог, я бы рассказал.

- Пошел ты знаешь куда, - Ситте демонстративно отвернулся к компьютеру, и на секунду Калю показалось, что он видит перед собой Яльсикара – настолько Лей повторил его мимику и поворот головы в ту секунду. И этого оказалось достаточно, чтобы вывести его из себя.

- Я сказал – иди домой, - заорал Каль. Все напряжение последних дней вдруг вылилось в неконтролируемую ярость. Его кулаки невольно сжались, и он понял, что теперь способен даже на драку, если Лей посмеет еще раз его оскорбить. И по выражению лица Ситте понял, что это взаимно – следователь резко поднялся из своего кресла, а потом одним гибким движением перемахнул через стол, едва притронувшись к поверхности рукой:

- Валяй, ударь меня, - процедил он. – Я тебя размажу сейчас.

Каль зло рассмеялся: если Ситте рассчитывал, что последние пятьдесят лет он провел только в редакции и на светских мероприятиях, то он просчитался. Драться он умел, и спортзал никогда не бросал, а потом и форму не потерял.

- Как пожелаешь, принцесса, - сквозь зубы прошипел он и сделал то, о чем мечтал все последние часы: резко выбросив кулак, с размаху хорошенько вмазал Ситте в подбородок. Но достаточно сильным удар не получился – Лей был готов и успел частично уклониться. А потом натурально зарычал и бросился, и с таким же удовольствием распустил руки.

Через пару секунд мужчины потеряли равновесие и рухнули на ковер, ожесточенно колотя друг друга коленями, локтями, кулаками, лбами. В какой-то момент Калю показалось, что он слышит какие-то окрики, но ни он, ни Лей, не остановились, пока на них вдруг не вылилось добрых три ведра ледяной воды.

- Я сказал: брейк, - орал Ксеар, стоя прямо над ними. – Разошлись по углам, идиоты! Удалю сейчас обоих к чертовой матери!

Весь мокрый, Каль поднялся, со звоном в ушах, привкусом крови во рту и чувством полной нереальности происходящего. Лей также с видимым трудом разогнулся, смачно плюнул, вытер кровь с губ тыльной стороной ладони. Ситте, как и он, не поднимал глаз на Айи. Таким злым Ксеара Каль не видел никогда, и было из-за чего.

Они оба знали, что только что совершили преступление, да еще на глазах правителя миров. Они оба не раз и не два арестовывали людей за драки, чтобы потом Ксеар удалил их. И поэтому Калю было тем более удивительно ощущать полное удовлетворение и спокойствие в душе… и, кстати, он был уверен, что если бы их не прервали, он бы точно уделал Ситте.

Тишина висела в кабинете очень долго - так долго, что за это время все царапины и синяки зажили. Каль вновь машинально облизал губы изнутри, и привкус крови ушел. Тогда Айи шагнул к нему, и легким прикосновением исправил и высушил его разорванную, помятую одежду. А потом сделал тоже самое с Леем.

- Слушайте меня внимательно. Я очень зол, - процедил Ксеар, снова отойдя от них на расстояние вытянутой руки. – Я так зол на вас, что будьте уверены: вы оба будете наказаны, и так, что вам это не понравится. Совершенно не понравится, ясно?

Значит, удаления не будет. Каль кивнул, уголком глаза отметив, что Лей сделал то же самое. Дополнительно злить правителя мира не хотелось совершенно.

- А сейчас я хочу, чтобы вы сели, и мы с вами подробно обсудим все, что будем делать, когда Яльсикар и Аквинсар вернутся. Хотя, видит бог, я предпочел бы это обсуждать со взрослыми умными людьми, а не с двумя оленями в брачном периоде, по странному совпадению похожими на людей.

Каль оперативно зажевал свои губы внутрь, скрывая ухмылку: так эта фраза была характерна для Айи. Ненависть Ксеара к рукоприкладству была настолько всепоглощающей, что этот вопрос поднимался почти в каждом интервью с ним, каждым журналистом. Но все, чего удавалось добиться, в том числе ему – это сравнение дерущихся с разного рода нелестными видами животных.

Дракой, впрочем, Каль не гордился, и теперь, остывая, испытывал легкое чувство стыда. Но не перед Ситте, разумеется, а перед Ксеаром: надо же было ему появиться в такой момент. Сказал же, что уходит в Седьмой на пару часов, а потом взял и вернулся.

Миры Грея. Оболочка. Окраина полиса. Яльсикар.

Его брат удалился в медитацию так глубоко, что со стороны даже казалось, будто его тело мерцает и становится полупрозрачным. За три часа Аквинсар отвлекся лишь однажды – чтобы гневно обернуться на них и пробурчать, чтобы не мешали.

Яльсикар и Грей, переглянувшись, встали и отошли подальше.

- Мы что, так громко думали? – уточнил Люче. Яльсикар пожал плечами. Они оба добросовестно молчали почти час, надеясь помочь Аквинсару сосредоточиться, но в дыму над речкой-вонючкой просто невозможно было увидеть потенциал перехода, и Яльсикар перестал пытаться через несколько минут, блуждая взглядом по окрестностям. Смотреть, правда, было особо не на что: серая трава до горизонта, покосившиеся опоры ЛЭП, очертания домов в той стороне, где город – самый тусклый индустриальный пейзаж из всех, которые он когда-либо видел.

Глаза Грея выглядели такими же потухшими, как и все вокруг, хоть он и пытался казаться бодрым.

- Мне очень жаль, что с тобой такое случилось, - не выдержав, сказал Яльсикар, когда они отошли на приличное расстояние от Аквинсара, и тот уже не мог их слышать.

- О, не надо. Не жалей меня. На самом деле я уверен, что получил по заслугам, - сказал с невеселой улыбкой Грей. – Просто я надеюсь, когда-нибудь это наказание кончится.

Его голос прозвучал так просто и спокойно, что было ясно: его обладатель не пытается ни лукавить, ни красоваться, ни напрашиваться на сочувствие. Он действительно так думал. И в душе Яльсикара поднялся инстинктивный протест и возмущение: что еще за самоуничижительный бред, подозрительно напоминающий религиозный фанатизм?

- Я тебя не узнаю. Ты всегда был таким жизнерадостным, Люче, таким оптимистичным, - выпалил он слегка сердитым тоном.

- Излишний оптимизм иногда выходит боком окружающим. Когда-нибудь задумывался об этом?

Яльсикар пожал плечами, удивленно глядя на Грея. Он думал лишь о том, что таким Люче ему совершенно не нравится.

- Грей, я не понимаю, о чем ты, - c искренним недоумением и даже досадой ответил он. – Тебя все так любили. Мы все тебя любили, все повелители – таким никто не мог больше похвастаться. Тебя любили абсолютно все.

Яльсикар с трудом сам верил в то, что произносил, но это была такая же правда, как и то, что он сейчас стоял напротив человека, который был одновременно и мертв, и жив. Его темные глаза сурово сверлили собеседника, но где-то в середине груди уже застряло гадкое предчувствие: ему и хотелось, и не хотелось продолжать дискуссию. Казалось, Грей вот-вот скажет нечто важное для него, но совершенно необязательно это будет приятно услышать.

- В тебе словно излучение какое-то было, столько счастья и… куда все это делось? – немного тише осведомился Яльсикар, все еще надеясь, что дурацкое предчувствие не сбудется. Он сам не заметил, как стал дышать реже, ожидая ответа.

Грей наклонил голову, и обильные морщинки вокруг его глаз обозначились резче в тусклом свете местного солнца, осветившего лицо.

- Ты не забыл, Яльсикар, что меня убили? – очень тихо спросил он. – Ненависть этого человека, если бы ее можно было бы положить на весы, уравновесила бы любовь всех остальных. А, может, и перевесила бы.

Когда Яльсикар открыл рот, Люче сделал необычно резкий жест рукой, решительно пресекая новые возражения.

- Просто дослушай меня, - потребовал он, с яростью фанатика в глазах. – Это не бред сумасшедшего и не посттравматический синдром. Я вовсе не считаю, что мой убийца не несет самостоятельной ответственности за свой поступок. Я всего лишь говорю, что ответственность есть и на мне. Я стал жертвой убийства не случайно. Да, меня многие любили, но никто не любил меня больше, чем я сам.

Яльсикар снова попытался возразить – мол, что тут дурного, ведь всякий знает, кто не любит себя – вообще никого не любит. Но вновь открыв рот, натолкнулся на еще более яростный взгляд Грея и осекся.

- Я знаю все, что ты можешь мне возразить, и даже больше. Я думал об этом тридцать лет – поверь, у меня было предостаточно времени на размышления. По большому счету, делать здесь больше нечего.

Создатель мира презрительно махнул рукой в сторону города на горизонте и вздохнул, а затем продолжил, понизив голос почти до шепота:

- Так вот, я был самовлюблен. Это не то же самое, что объективно высокая самооценка, поверь, разница мне известна. Я был просто вне себя от восторга и упоения, от своего величия, способностей, возможностей. И даже не замечал этого. Мне все давалось легко тогда, и легче всего – любовь и внимание. Я перестал их ценить – и тоже не заметил, когда. Я дурно обходился с женщинами и искренне полагал, что я здесь ни при чем, если они страдают. Если они настолько несовершенны, что привязываются ко мне, как собачонки, ну так что ж? Пусть работают над собой - я так тогда рассуждал.

Я даже не замечал, как это было мерзко. Как это было жестоко. Я лишь немного усомнился, когда дело дошло до расставания с одной девушкой… ее звали Зарайа. Мне показалось, она была какой-то необычной. Но потом и у нее был такой преданный взгляд, а я… мне казалось, это скучно невыносимо. Я тогда не знал, что лишь мое эго – вот что по-настоящему скучно невыносимо. Знаешь, как я ее бросил? Я просто сказал за обедом, что вечером у меня свидание с другой.

- С Альбуменой, - сухо подсказал Яльсикар.

- Да. Сейчас, знаешь, мне даже не верится, что я мог быть таким… бездушным. А она даже не разозлилась, просто очень удивилась, а потом смутилась. Это было так типично – меня все женщины так сильно любили, что прощали мне и такое. И я знал почему: они все готовы на все, чтобы оставаться на моей орбите, вращаться вокруг меня, как вокруг солнца. Ты знаешь, я вот прямо в таких терминах и обозначал это все для себя – я был беспредельно циничен, я наслаждался манипулированием ими, и даже не осознавал этого. Вообще ничего не понимал.

Грей замолчал, а гадкий холодный пузырь в центре груди у Яльсикара взорвался, сообщая внутренностям какую-то неприятную вибрацию, вызывая тошноту. Его зрачки расширились, словно от боли. Он невольно вспомнил, как сам расстался с Джарой – с помощью нехитрых манипуляций заставил ее сделать все неприятное самой. Да еще чувствовать перед ним вину. Это было нечестно, трусливо и не по-мужски. Почему он так поступил с ней, ведь раньше он не стеснялся быть откровенным с женщинами и вести себя если не порядочно, то хотя бы честно? Раньше у него получалось если не быть хорошим, то хотя бы не проявлять жестокости.

Возможно, как раз потому, что ее он любил больше других, размышлял Яльсикар. Потому что злился на себя. Потому что был задет… ранен. Но это его нисколько не оправдывало.

- Возможно, тебе станет немного легче, если ты узнаешь, что Зарайа в порядке, - буркнул он, рывком вытягивая себя из неприятных размышлений.

- Вы знакомы? – Грей резко поднял голову, и его брови поползли на лоб: Надеюсь, не…

Яльсикар криво улыбнулся:

- Нет, я с ней не спал, Грей. У нее с Аквинсаром любовь. И она, кстати, давно повелитель.

- Зарайа в Седьмом? – тихо переспросил Люче, и его лицо озарилось такой улыбкой, что Яльсикар застыл, завороженно глядя на нее, изучая оттенки облегчения, восторга, детского, лучистого счастья. Невозможно было не улыбнуться в ответ на такое.

- Вот теперь ты похож на себя, - заметил Бьякка.

Грей просто кивнул и закрыл лицо руками, явно переживая бурю эмоций. Яльсикар тактично отвернулся, взглянув на брата: тот все еще сидел, не шевелясь, в позе лотоса. Его взгляд был сосредоточен на тумане. Казалось, он мог просидеть так еще много часов. Вздохнув, Яльсикар потратил каплю энергии на создание шезлонга и улегся в него, прикрыв глаза. Серое небо, затянутое какой-то грязной дымкой, шевелилось над его головой, словно какое-то мерзкое варево, и видеть его не хотелось.

Служба безопасности, Лей.

- Вопросы? - тяжелым голосом осведомился Ксеар, изложив мужчинам свой план.

- Я могу не участвовать в этом? – откликнулся Лей, глядя на правителя бесконечно усталым взглядом.

- Не можешь, - отрезал Ксеар. – Знаю, что ты дружишь с Яльсикаром. Но и я ему не враг. Поэтому ты просто выполнишь свои обязанности, и он поймет. Кстати, когда ты в последний раз делал перерыв в работе?

- Дня три назад, может, четыре, - ровным голосом ответил Лей.

- Значит, прямо сейчас ты идешь отдыхать. Еще вопросы?

Айи посмотрел на Каля Ягиля, который молчал, переваривая решение правителя. Наконец, тот качнул головой, и все трое встали. После чего Ксеар попрощался и исчез, а следом за ним молча испарился и Лей, даже не взглянув на нового шефа.

Ситте перенесся домой и принял душ, чувствуя смертельную усталость. Но лежать в спальне и смотреть в потолок не хотелось, вообще не хотелось оставаться одному. Перебрав в голове все варианты, он решил остановиться на новой знакомой – пусть она заноза в заднице, но хоть отвлечет. Потянувшись за коммуникатором, Лей быстро набрал номер, ожидая услышать недружелюбный ответ, но внезапно в ухо ударил монотонный сигнал, предваряющий официальное сообщение. А затем, и само сообщение, о содержании которого он догадался за секунду до того, как прослушал его: «Абонент временно удален из миров. До возвращения в миры осталось… семнадцать… дней».

Его сердце провалилось куда-то внутрь, в желудок, а к горлу подкатила тошнота. Стало очень душно, и Лей, не помня себя, выскочил на площадку и взлетел, сразу же набирая большую высоту. Город внизу казался необычно тихим – люди предпочитали воздерживаться от веселья в эти дни. Площадки торговых центров и ресторанов наполовину пустовали, у пролетающих мимо горожан были похоронные лица. Он и не замечал происходящего, углубившись в работу, не думал, как люди реагируют на удаление близких – ведь его это не затронуло. Единственное, что его беспокоило всерьез – это отсутствие Яльсикара, но не его последствия.

Сам не понимая, куда летит, Лей неожиданно для себя зарулил к Касиану. Они никогда не были особо близки, но после истории с Каей он периодически залетал, интересовался, как они поживают, и один раз даже выпил с Касианом пиво – как раз перед тем, как решил навсегда покинуть миры, и смылся в восьмой.

Увидев его на пороге, Кая заметно обрадовалась, но Касиана дома не оказалось, и Лей замялся.

- Заходи! Пожалуйста, заходи.

Взгляд девушки был таким умоляющим и полным надежды, что он был вынужден принять приглашение. Кая определенно была напугана и нуждалась в поддержке. Рыжий хрупкий ребенок с огромными глазами, полными надежд и страхов. Самым главным из которых, возможно, было исчезновение миров.

- Кас на службе? – уточнил Лей.

- Да. Обещал вернуться через пару часов, но это было часа три назад, - вздохнула Кая и мельком глянула на коммуникатор: Мне тоже через час на работу.

- Ты всегда дома сидишь в свободные часы? – невольно спросил Лей, скользнув взглядом по ее простенькому желтому платью, которое ей не очень шло. Оглянувшись, он опустился на диван, обводя взглядом знакомое ему жилище Касиана со стандартной обстановкой и несколькими фотографиями на стенах. На них виднелся Кас, всегда в большой компании сослуживцев и подчиненных, с которыми умудрялся поддерживать дружеские доверительные отношения, при этом не расхолаживая. В результате подразделение полиции Второго мира последние несколько десятков лет оставалось образцовым при любых обстоятельствах, и в полном смысле слова было единой сплоченной командой.

- Нет, не всегда, - Кая робко улыбнулась, смущенно обхватывая себя руками: Хочешь чего-нибудь?

- Может, пива, - кивнул Лей, наблюдая за ней. Она споткнулась по дороге к бару, неловким движением открыла бутылку, налила в стакан. Он готов был поклясться, что она была напугана, когда открыла дверь, но теперь скорее находилась во власти смущения. Когда девушка повернулась, подошла и, не глядя на него, протянула стакан, Лей улыбнулся. Было похоже, что она смущается, одна принимая гостей, но очень хочет, чтобы он посидел с ней немного.

- Как у тебя на службе? – осторожно спросила Кая, опустилась в кресло и поджала под себя ноги.

- Напряженно, - с улыбкой ответил Лей после глотка пива. Он вытянул перед собой ноги и почувствовал, что немного расслабляется, что было ему жизненно необходимо. – А как ты поживаешь? Учишься?

- Да. Ксеар выделил мне стипендию, - Кая смущенно улыбнулась и сжала руки на коленях. Лей наклонил голову, глядя на побелевшие пальцы. Сколько раз он встречался с этим хрупким пугливым созданием – столько раз ему хотелось взять эти всегда сжатые пальцы и разжать, как-то помочь ей расслабиться. Но он понимал, что тут поможет только время. И Касиан, который всегда рядом, словно верный рыцарь.

- А на кого ты учишься? – спросил Лей, делая еще один глоток пива, против воли следя за ее пальцами, которые то сжимались, то разжимались.

- На экономиста. Мне было все равно, а Ксеар сказал, что экономисты нужны. Я и пошла…

- Ясно, - Лей улыбнулся. – А ты когда-нибудь думала, кем хочешь работать?

Быстрый взгляд из-под закручивающихся кверху ресниц – словно ответ мог быть опасен для нее. Лей послал ей мягкую улыбку, и пальцы на коленях немного расслабились. Но лишь на секунду.

- Много раз. Но я не знаю, и… в общем, буду экономистом, - Кая опустила глаза. Лей сделал паузу, почувствовав, что она собирается с духом, чтобы спросить о чем-то. И не ошибся. Через несколько секунд девушка подняла голову:

- Ты давно знаешь Касиана?

- Несколько лет, но мы не дружим очень близко, ты же знаешь, - ответил Лей, отставляя в сторону пустую бутылку пива. Для этого ему пришлось наклониться, и Кая резко сдвинула ноги, хотя и до этого сидела в очень скромной позе. Лей поднял глаза и встретил ее извиняющийся взгляд, а потом она залилась краской.

Он медленно выпрямился и отвел глаза, не зная, стоит ли говорить что-либо. Было очевидно, что Кая ощущает последствия своей травмы, и ей тяжело находиться в закрытом помещении наедине с каким-либо мужчиной, кроме, может, Касиана. Но с другой стороны, это она просила его зайти. Лей меньше всего хотел бы пугать эту девочку, как и обижать ее. И он растерялся, не зная, пора ли уходить или это ее только расстроит.

- Пожалуйста, не уходи, - тихо сказала она, словно прочитав его мысли. – Прости за… этот жест. Я не имела в виду, что ты станешь заглядывать мне под юбку. Это было инстинктивно…

- Я знаю, - перебил Лей. – Тебе не надо за это извиняться.

Он сам не знал, куда ему теперь девать глаза, но потом все же нашел в себе силы и посмотрел ей в глаза с мягкой улыбкой. И Кая тоже улыбнулась в ответ, правда, ее губы немного дрогнули при этом.

Они помолчали некоторое время, а потом Кая снова сжала пальцы на коленях и спросила:

- Можешь сказать честно?

- Спрашивай.

Лей не отрывал взгляда от ее пальцев, которые стали белее снега.

- Как думаешь, Касиану не в тягость эта… опека надо мной?

- С ума сошла? – искреннее удивился он, и Кая прикусила губу от радости. Но потом ее глаза снова отразили тревогу:

- Это ведь надолго. Еще три года, как минимум. Что, если ему надоест?

- Кая, - строго сказал Лей. – Я даже не хочу слышать таких глупостей. Во-первых, Касиан тебя до смерти любит. Ты что, не видела, что с ним сделалось, когда ты пошла к Ксеару с заявлением? Его же чуть удар не хватил на месте.

- Я не обратила внимания, - Кая растерянно посмотрела на него, но в ее глазах засияли такие лучики счастья, что Лей довольно улыбнулся. – А во-вторых?

- А во-вторых, ты могла спросить у меня, - вдруг послышался сзади сердитый голос Касиана, и Кая вздрогнула, обернулась. На ее лице, против ожиданий Лея, расцвела улыбка вместо смущения.

- Так… И давно вы тут обо мне беседуете? – весело осведомился Касиан, прошел внутрь и протянул ладонь Лею. Ситте встал и пожал теплую сильную руку:

- Беседуем давно, но о тебе только начали. Ты все самое интересное испортил, - так же жизнерадостно ответил он, с приятным удивлением наблюдая, как сильно просветлело лицо Каи с появлением Касиана – оно преобразилось на глазах, и девушка разом перестала зажиматься, стискивать пальцы, кусать губы. Левой ладонью ее опекун растрепал ей рыжие кудри, пока здоровался с Леем, и Кая только что не заурчала от этого ласкового прикосновения. Поджимая губы, чтобы не умиляться, словно болван, Лей немного смущенно посмотрел на Касиана, явно не понимавшего причины визита.

- Если не возражаешь, я хотел пригласить вас на обед, - пояснил он. – Просто так.

Ответом ему были улыбающиеся темные глаза:

- Конечно. Ты же не против, кудряшка? – осведомился он, взглянув вниз на подопечную, которая теперь, когда все стояли, казалась совсем крошечной.

- Конечно, нет, - улыбнулась Кая, с обожанием глядя только на своего опекуна. Лею снова пришлось подавлять умиленную улыбку, и он невольно задался вопросом, во что превратится эта детская влюбленность, когда Кая слегка повзрослеет?

Первый. Ксеар.

После того, как он подробно обсудил свой план с несколькими людьми, почему-то стало легче. Это было иррациональным: как будто от того, что он распланировал все на случай возвращения Яльсикара и Аквинсара, они обязаны были вернуться. Но Ксеар делал, что и всегда: верил изо всех сил, и упрямо готовился к тому исходу, которого ждал.

Теперь все, что ему было нужно для полного восстановления равновесия – минут пять наедине с мирами, где-нибудь в районе третьего или пятого. Он уже готовился перенестись, но тут зазвенел коммуникатор. Айи ответил, даже не глянув на экран – его личный номер знали всего несколько человек, и каждый из них был важен для него как член семьи.

- Мне надо поговорить с тобой. Есть пять минут? – осведомился из трубки робкий голос Зарайи.

- Конечно. Где?

- Я дома.

Сезар прикрыл глаза, сосредоточился и перенесся к ней. Его глаза потемнели, едва он смог сфокуссировать зрение на заплаканном лице Зарайи.

- Ну-у-у, - протянул он, мягко обнимая ее обеими руками. – Ты что?

- Я больше не могу, Айи. Не могу гадать, что с ним случится, - заплакала она, вцепившись в него, словно тонущий. – Я должна быть с ним – пожалуйста, помоги.

- Ты о чем? – удивился Ксеар, перехватывая ее пальцы и крепко сжимая их в знак поддержки. Зарайа задрала подбородок и посмотрела снизу вверх удивительно требовательным взглядом, учитывая, что он был полным слез:

- Аквинсар говорил мне, что ты знаком с Яльсикаром в реале, и что знаешь, где они живут.

Ксеар прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

- И ты что, полетишь в Россию? У тебя даже визы нет.

- Я ее оформила. Давно уже – собиралась на каникулы в Москву с подругами.

Глаза Зарайи, до краев полные надежды и отчаяния, прожигали насквозь, и Айи вдруг почувствовал себя загнанным в угол:

- Зара, это личная информация. Я не вправе…

- Айи, я все равно полечу в Санкт-Петербург. Если с ним что-то случится – я прыгну с какого-нибудь моста там и все. Это же красиво – покончить с собой в таком таинственном городе, - с циничной усмешкой добавила Зарайа.

Ксеар вздрогнул, ощутив всплеск ярости. Все эти зашкаливающие страсти вокруг в последнее время очень напрягали, особенно когда выливались в такие заявления.

- Не смей такого мне говорить, - резко бросил он. – И не смей терять надежды. Тебе многое дано, Зарайа, и тебе уже не шестнадцать лет – пора учиться быть сильной.

По ее изумленному взгляду и тому, как сразу затем она отвернулась, сжимая губы, он понял, что ее проняло. И только потом добавил:

- Я дам тебе его адрес. Поезжай, если так чувствуешь. Только пообещай мне не прыгать ни с каких мостов, что бы ни случилось.

- Я не буду. Прости за истерику, - тихо сказала она, вытирая слезы под глазами согнутым указательным пальцем. – Легче быть сильным, когда ты не влюблен по уши.

- Я знаю, - не удержавшись от улыбки, сказал Айи. – Но такая сила ни имеет никакой ценности и никакого смысла.

Пятый. Джара.

Больше всего на свете ей хотелось сорваться в Восьмой, в реальность, чтобы делать что-то, бежать к Яльсикару, за сколько бы километров он не уехал. Хотя бы купить билет и мчаться в аэропорт. Но она дала обещание Ксеару, и кроме того, сама чувствовала настоятельную потребность перейти в Пятый. Там она привычно распалась на миллион частей, каждая из которых говорила с мирозданием по-своему. В Пятом она чувствовала свою сущность: она предсказатель. Не девушка из земного мира, не повелительница стихии, не человек, не туман, не душа.

Она в прошлом и будущем, она вне времени и пространства. Пятый был последним миром, который ей открылся перед Седьмым. На несколько мгновений она думала, что внезапно умерла, когда поняла, что больше не находится в одном теле. Ее было тысячи, ее было миллионы крошечных светящихся частиц, разбегающихся друг от друга со скоростью света. Они всегда бежали прочь и, казалось, вовек уже не смогут друг друга найти. Но потом она поняла, что по-прежнему едина, что ощущает каждую частицу, что может говорить с ними всеми одновременно и, переходя от одной к другой – пытаться найти, почувствовать ту единственную, которая могла принести Видение.

Информации было много, больше, чем какой-либо человек мог бы осмыслить за всю свою жизнь, но Джара сразу же поняла, что каким-то образом чувствует, где нужная. Следовало лишь сосредоточиться на самом главном, и она мгновенно находила ту единственную частицу, с которой следовало говорить, за миллионами других, перекрикивающих друг друга. В этот раз потребовалось больше времени, но она знала, что найдет, почувствует, увидит. Она неслась сквозь туман, тьму и свет на огромной скорости, и, наконец, с размахом впечаталась в невидимую стену, а через долю секунды все вокруг взорвалось, словно эта стена была стеклянной и рассыпалась вокруг нее на мелкие осколки.

Видение. Огромная сильная сущность – мужчина – направляется через переход. Он идет уверенно, но в последний момент что-то мешает ему, какая-то пелена. Он отступает, теряя часть силы, задыхаясь, опускается на землю, чтобы через несколько минут встать и снова подойти к этой стене. Он хочет домой, он готов к переходу, но остается по ту сторону огненной пустыни. Все происходит в какой-то иной реальности – где-то очень далеко.

Джара, ощутив свое тело внутри видения, подошла к переходу со своей стороны и коснулась ладонями странной преграды, похожей на вязкую пленку. Она уже пережила десятки видений, и знала, что не может общаться с людьми внутри них. Но неожиданно мужчина, стоящий по ту сторону, встретился с ней глазами. И в ту же секунду перестал быть абстрактной фигурой, полной силы и энергии. «Аквинсар», - прошептала она, и увидела, как его губы тоже шевелятся, складываются в ее имя. Ее сердце заколотилось, когда пришло понимание, что ей удалось установить контакт… ладони загорелись, прожигая вязкую преграду.

«Аквинсар!» закричала она, но это не сработало – с ее губ не сорвалось ни звука, и она лишь закашлялась. Шепот получался громче. Аквинсар снова повторил ее имя, и на этот раз ей показалось, что его голос достиг ее ушей. Он шел к ней, протягивая руки перед собой, но его лицо снова начало расплываться, и Джара замотала головой: «Нет. Нет. Где Яльсикар? Яльсикар с тобой?» - горячо зашептала она. Аквинсар замер, кивнул и обернулся, словно ища взглядом брата.

Удар.

Джара упала на колени, ощутив внезапный и почти болезненный упадок сил. Ее голова закружилась. С огромным трудом она перенесла вес сначала на одну дрожащую ногу, затем на другую и встала, еле сфокусировав зрение на том, что находилось за проклятой пеленой. И увидела уже две темные, расплывающиеся фигуры. «Яльсикар», - прошептала она прежде, чем потеряла создание.

Шестой. Айи и Альбумена.

Обычно сероватый туман над рекой расцветился желтым оттенком. Даже непосвященному было бы понятно, что здесь вот-вот что-то произойдет. Но два повелителя стихий, стоявших на берегу, непосвященными не были.

- Айи, напомни еще раз, почему ты выбрал меня для этого грязного дела? – насмешливым, мелодичным тоном, осведомилась Альбумена.

- Ты единственная, кто не закатит истерику, - мрачно пробормотал Айи, не отрывая взгляда от туманной реки. – И ты более-менее в нейтральных отношениях с обоими.

- Ну, это уже точно ненадолго.

Альбумена нервно тряхнула головой, забросив свою светлую косу за спину, и Айи вздохнул. Ей тоже это непросто давалось, как и ему. Впервые за все время существования миров он произвел такие существенные перестановки в руководстве, по сути изгнав Яльсикара в его отсутствие. Это взбудоражило всех, и он искренне жалел, что не успел поговорить об этом с повелителями прежде, чем объявить о своем решении. В результате то, что он сделал, не понравилось даже Дестине, которую трудно было заподозрить в симпатиях к бывшему главе СБ.

И хотя никто и слова ему не сказал, Айи понимал, что удивление и неприятие велико. И в ближайшие дни ему придется объясняться. Но сначала предстояло объяснение с самим Яльсикаром, которого он ждал с минуты на минуту.

За полчаса до этого он стоял здесь, преисполненный намерения закрыть переход, как вдруг ощутил возмутительно резкие изменения в Пятом. Точку возмущения он нашел довольно быстро, но никого и ничего там не обнаружил, кроме следа энергии Джары. Он перенесся в Седьмой, но там ее тоже не было, и тогда уже направился в ее квартиру в Первом, где, наконец, нашел девушку, лежащую на полу посреди гостиной почти без сознания.

- Они сейчас придут, Айи, - тихо сказала она, когда он поднял ее и переложил на диван. – Я помогла им пройти… не сердись за изменения.

- Как ты это сделала? – ошеломленно спросил он.

- Я сама не знаю. Мне больно говорить… голова…

Ксеар мягко обхватил ее голову руками и посмотрел в глаза:

- Может, в восьмой ненадолго? Поспишь по-настоящему?

- Минут п…пятнадцать, - согласилась Джара, и Айи кивнул, удаляя ее ровно на четверть часа. Он делал так и сам, но крайне редко, когда ему было совсем плохо: четверть часа реального сна хорошо подпитывала энергией, но стоила пяти часов жизни в мирах. Девушка исчезла прямо в его руках, и тогда он нашел Альбумену, чтобы вместе с ней отправиться на дежурство в шестой мир.

- Я думала, арестами у нас занимается теперь Каль, - попыталась Альбумена снова, видимо, все еще надеясь в последний момент избежать неприятной обязанности. Ксеар улыбнулся, потрепав по плечу свою бывшую жену:

- Он арестует их. Но не раньше, чем мы поговорим с ними.

- Думаешь, Яльсикар тебя поймет? – насмешливо осведомилась Альбумена. – Ты же даже не знаешь, где они были и почему так вышло.

- У него будет возможность это объяснить, - ровным голосом сказал Айи.

И в этот самый момент на берегу реки, буквально в нескольких метрах от них, материализовались два темных мужских силуэта. Одновременно с их появлением исчезла тяжесть нагрузки из затылка Айи, и он против воли закрыл глаза с облегчением и прошептал: «ну, наконец-то». Выждав пару мгновений, он шагнул вперед, направляя всю свою энергию на закрытие перехода.

Лей. Служба безопасности.

Яльсикар, сидящий перед ним со светящимися наручниками на запястьях, казался диким нелепым сном, какие он видел раньше, когда спал по ночам до попадания в миры. Но что поразило его еще больше – так это поведение бывшего шефа. За четыре дня отсутствия в мирах он словно стал другим человеком, которого Лей не знал, и к которому приходилось привыкать заново.

Первое, что заставило его буквально остолбенеть – это то, насколько спокойно и покорно он протянул руки Калю, когда тот арестовывал его в кабинете Ксеара. Их вызвали только вдвоем, и Лей вместе с новым шефом встретились на входе в Ксеариат. А когда они вошли в кабинет Ксеара, там их ждало невиданное зрелище: все повелители в одном месте разом. Он поклонился, стараясь не терять профессионально нейтрального выражения лица, хотя очень хотелось нервно захихикать, как хихикали новорожденные девушки на первом балу. Особенно когда Ксеар объявил, что дает им с Калем полномочия и поручение арестовать двух повелителей стихий, виновников торжества.

Было видно, что до их прихода между всеми присутствующими состоялся долгий разговор, возможно, даже напряженная дискуссия, но теперь в воздухе висело лишь напряженное молчание, и от этого Ситте чувствовал себя, словно школьник, который по ошибке забрел в учительскую в разгар собрания. Причем единственный школьник – краем глаза он заметил, что Каль не стал кланяться, свыкнувшись с новым статусом – теперь он хотя бы формально был равен повелителям.

Это вызвало у Лея вспышку раздражения, но все же он отдал должное Калю, который не стал перекладывать на его плечи самое тяжелое. Новый глава Службы безопасности сам шагнул к Яльсикару и замкнул на его руках светящиеся кольца, предоставив Лею заниматься его братом. Все это время Ситте не мог оторвать от лица Бьякки напряженного взгляда, боясь, что тот вот-вот что-то сделает, или хотя бы полоснет взглядом, полным ярости. Но ничего не произошло, наоборот, Яльсикар внезапно повел себя как самый кроткий из мелких преступников.

Даже Аквинсар показался ему более сердитым в тот момент - Лей запомнил его напряженные руки и закаменевшее лицо.

Все завертелось так быстро, что он даже не до конца понимал, что происходит, почти механически выполняя нужные действия. Оформление легло на его плечи, пока Каль занимался прессой, а потом разговаривал с Яльсикаром. Допросом это, конечно, назвать было нельзя, но формально было им, и Лей с трудом мог поднять глаза на бывшего шефа, испытывая грызущее чувство вины, словно предавал его. Аквинсар все это время находился в Седьмом, куда его перенес Ксеар.

Яльсикар ровным, почти незнакомым голосом, рассказывал поразительные вещи. Новость о том, что Грей Люче сумел непостижимым образом выжить после смерти, заставила Каля и Лея переглянуться с восторгом – так, что они на какое-то время даже забыли о ведении протокола и просто наперебой засыпали Бьякку вопросами. Лишь спустя несколько минут Лей вспомнил о документах, и бросился фиксировать показания под насмешливым взглядом Яльсикара. Но и тут, против обыкновений, Бьякка воздержался от язвительных замечаний и очень мягко улыбнулся ему.

А потом, после долгого разговора, Каль позволил им пообедать вдвоем в кабинете Лея.

Прикрыв дверь, Лей с трудом посмотрел в глаза Яльсикару:

- Надеюсь, ты не злишься…

- Конечно, нет, ты-то тут при чем, - перебил Бьякка. – Лучше скажи, ты знаешь, где Джара?

- Понятия не имею, - оторопел Лей, лишь сейчас сообразив, что в кабинете Ксеара ее не было – единственной из всех повелителей.

- Можешь найти ее? – попросил Яльсикар, и Лей кивнул, не переставая удивляться новым мягким ноткам в голосе Бьякки.

Он достал коммуникатор и набрал номер Джары.

- Он у тебя в коротких вызовах теперь? – поднял бровь Яльсикар, пока Лей ждал ответа. И тот впервые ощутил что-то вроде возмущения спокойствием собеседника.

- Мы вообще-то тут с ума сходили от беспокойства, - процедил он. Джара не ответила, и Лей пожал плечами:

- Она не в Первом. Я напишу сообщение…

- Не надо. Потом еще раз позвоним, - Яльсикар поменял положение в кресле и спросил, не глядя на Лея:

- Злишься на меня?

- Я? – удивился Лей, но тут же осекся, замолчал. Все эти дни он не задавался таким вопросом – единственное, что его волновало, о чем он молился про себя, это чтобы с Яльсикаром ничего не случилось. От момента, когда Бьякка пришел за ним к нему домой в саратовскую обычную квартиру, словно прошла целая вечность. Если Лей что-то и чувствовал все эти дни – то лишь одно: ближе человека у нет, и он не был готов его потерять. Даже о конце света он думал реже и с меньшим беспокойством, чем о возможной смерти Яльсикара. Те минуты, что он безуспешно пытался разбудить его в гостинице, стали одним из худших мгновений в его жизни. Он оставался спокойным для Джары, когда она плакала перед ним от такого же страха – потерять Яльсикара, хотя чувствовал то же самое и сам хотел в тот момент плакать вместе с ней. Но рассказывать Бьякке все это он не был готов. Поэтому лишь потер лицо рукой и устало покачал головой:

- Нет. На тебя сейчас и так весь мир злится. Я, пожалуй, не буду.

Яльсикар поднял глаза, и они светились каким-то необычным светом:

- Я этого не забуду, Лей.

Ситте молча кивнул, достал из ящика сигареты. Достав одну, он бросил пачку в руки Яльсикару:

- Ну, если что - я напомню, не волнуйся, - парировал он, прикуривая. – Ты ведь не бросил своих планов по изготовлению такого ма-аленького нового мирочка?

- Нет, конечно, - широко улыбнулся Яльсикар. – Подкинь тогда уж зажигалку.

Аквинсар. Восьмой. Санкт-Петербург.

Рывком пересадив себя в кресло, он подкатил к окну, чтобы широко раскрыть его. В комнате было очень душно – за ночь потеплело, и он проснулся от того, что под одеялом слишком жарко. Настенные часы показывали семь утра. Как и большинство обитателей миров, Аквинсар жил по строгому расписанию и спал по двенадцать часов в сутки, с девяти до девяти – максимальный допустимое время пребывания в мирах в сутки, потом «выбрасывало» все равно, сон переходил в обыкновенный. Но сегодня он не стал засыпать заново – в мирах его не ждало ничего интересного, кроме сидения в чертовой службе безопасности. Он решил, что поспит вместо этого днем.

Разговор с Ксеаром и остальными повелителями сложился нелегкий. Еле держась на ногах, он автоматически крепко обнял Зарайю, но почти сразу, опомнившись, она пронзила его взглядом, полным бешенства, и даже ударила ладонями в грудь:

- Как ты мог!

Сил оправдываться почти не было, но пришлось. Рухнув в кресло в кабинете Айи, Аквинсар коротко изложил всю историю их скитаний, стараясь не встречаться взглядом ни с одной из разъяренных женщин, которые, казалось, все больше наполнялись гневом с каждой секундой – по мере того, как проходило их облегчение. Яльсикар сидел рядом, такой же вымотанный, как и он, и временами казалось, что он начинает мерцать и вот-вот исчезнет, потеряет сознание.

По мере того, как он говорил, каменное лицо Айи почти не менялось, но к концу взгляд немного просветлел, а известие об их встрече с Греем заставило перемениться в лице всех присутствовавших. И тут Аквинсар бросил короткий взгляд на свою невесту: лицо Зарайи отразило лишь крайнюю степень удивления, а затем растерянность – те же эмоции испытывали и остальные. Лишь у Альбумены чуть сильнее побледнело лицо.

И все же словесной взбучки избежать не удалось: никто из присутствовавших не счел их посещение мира мертвых достаточным оправданием. Аквинсару и самому так уже не казалось, когда Ксеар сухо сообщил об удалении пятисот граждан. Он до последней секунды надеялся, что они успели вернуться до возникновения серьезных последствий, но оказалось, что это не так. И еще выяснилось, что их отсутствие продлилось дольше, чем показалось им самим.

Краем глаза заметив, как наклонил голову брат, Аквинсар понял, что не один испытывает жгучий стыд. Тяжело было осознать, что их прогулка, поначалу невинная, вылилась в беспрецедентное потрясение, затронувшие каждого жителя Семи миров. И, конечно, повелителей. Постепенно осознавая, какой стресс пережили девушки, Аквинсар все более виновато смотрел на невесту и остальных.

- Простите, - тихо сказал он, когда Ксеар закончил говорить о том, что думает об их поступке. Он заметил, что речь Айи была хоть и эмоциональной, но не слишком жесткой, и почти сразу понял, что это не все. Тем не менее, его извинения шли от сердца. Так же искренне извинился и Яльсикар, который взял всю вину на себя. Но тут Альбумена покачала головой:

- Нет, Бьякка. Ты уж извини, но лично у меня к Аквинсару даже больше вопросов – он ушел, никому не сказав. Вы ушли вдвоем, никого не предупредив, даже не задумавшись о том, что может произойти. Как будто вы дети, не имеющие никакой ответственности. Именно то, что вы ушли вдвоем, стало причиной того, что случилось. И Аквинсар лучше всех здесь присутствующих знает, какая часть нагрузки на вас двоих лежит. Именно он должен был подумать об этом.

- Абсолютно согласна. О чем ты думал, я не понимаю, - резко бросила Зарайа. – Ты мог бы мне хотя бы сказать, что уходишь.

Аквинсар стиснул зубы. Они все были правы, конечно, но разве им могло прийти в голову, что такое с ними случится? Что они будут не в состоянии вернуться?

Открыв рот, чтобы оправдаться, он тут же закрыл его под сверкающим взглядом Зарайи: в этом не было смысла. Все слышали его рассказ, но их эмоции были понятны. Поэтому когда Ксеар подытожил их беседу сообщением об аресте и грядущем наказании, они оба лишь молча кивнули, и даже Яльсикар ни слова не возразил.

Выйти в восьмой после всего этого было облегчением: хоть ненадолго сменить обстановку и слегка отдалиться от всего этого сумасшествия, от наручников и четырех стен в Службе безопасности, от непривычного малоприятного статуса арестованного.

Айи тянул с приговором, пережидая взрыв возмущения в прессе. Аквинсар даже не открывал газет, понимая, что на них с братом льются отборные помои, пусть и частично заслуженные. Но он не жалел о происшедшем – не позволь он Яльсикару вернуться самостоятельно, они не нашли бы Грея, и его удивительного мира, который руки чесались обследовать. Как только он поймет, как…

Заправляя постель, заваривая кофе, Стас не переставал думать о том, как наладить безопасную связь, как вытащить Грея – он был уверен, что возможность есть. Стоит только поразмыслить об этом хорошенько… В его голове возникла какая-то смутная догадка, которую, если бы поймать за кончик ниточки и размотать…

Резкий звонок в дверь буквально заставил его подпрыгнуть на кресле и вызвал дикое раздражение. Что может быть неприятнее, чем вот такое бесцеремонное вторжение? Тем более, что приходить было некому: родственники в отпуске, Андрей умотал бог знает куда, даже не сказал – то ли командировка, то ли что.

«Любого продавца картошки и свидетеля Иеговы сейчас убью на месте», клялся Стас, подкатив на коляске к входной двери. Заглянуть в глазок он не имел возможности, и просто громко спросил «Кто», но ему не ответили. Решив не открывать, он развернулся, чтобы вернуться в кухню, но тут звонок снова разорвал тишину и заставил вздрогнуть.

«Да черт бы вас всех побрал», - вслух произнес Стас и резким движением развернулся, чтобы распахнуть дверь и прожечь полным ярости взглядом… рыжеволосую девчушку с крошечным чемоданчиком синего цвета. В первое мгновение он подумал, что бедняжка ошиблась дверью, и только через пару ударов сердца Стас встретился с ней взглядом, от чего его бросило в пот. Вцепившись в подлокотник кресла мгновенно побелевшими пальцами, он ошеломленно смотрел в синие глаза своей невесты. Невероятно синие, такие же, как в мирах.

Первое, что ему захотелось сделать, когда шок немного отхлынул – это выругаться, но она смотрела на него так испуганно и виновато, что Стас вздохнул и освободил проход, отъехав на коляске немного назад. Девушка сказала что-то по-испански, но он покачал головой.

- А как ты думала? Здесь мы даже не понимаем друг друга, - сердито ответил он ей по-русски и закрыл за ней дверь. Единственное, чего нельзя было выучить в мирах – это языки. Вся речь, как устная, так и письменная, там превращалась в понятную для каждого, кто ее слышал и читал. В реальности Стас как-то пытался купить разговорник, но выучил лишь пять предложений, а потом твердо решил, что все равно не будет встречаться с Зарайей, и бросил это. Это было, кажется, пять или шесть реальных дней назад.

Он поднял на нее глаза, изучая ее. Только так он мог отвлечься от мучительного стыда, вызванного осознанием того, что она разглядывает его искалеченное тело, потертые спортивные штаны и застиранную футболку, а заодно и небритую физиономию, и нерасчесанные волосы. Он только зубы успел почистить, и выпить два глотка кофе.

- Как ты меня нашла? – спросил он, не рассчитывая на ответ. Зарайа улыбнулась и вдруг опустилась перед ним на колени, крепко обняв за талию, положив голову на его колени. Резко втянув в себя воздух, Стас некоторое время не шевелился, а потом все же запустил руки в ее волосы и погладил.

Неловко разомкнув их объятия минуты две спустя, он показал ей квартиру, поминутно стесняясь неприбранности своего жилища, а потом оставил в ванной, чтобы она могла принять душ с дороги. Затем Стас напоил девушку чаем и накормил бутербродами, изъясняясь жестами, и только через некоторое время они вспомнили про гугл-транслейт, который был легко доступен на его стареньком ноут-буке.

Стас был все еще зол на нее за внезапный приезд, но немного подобрел, когда Зарайа села к нему на колени, нежно поцеловала в губы и погладила по волосам в ожидании, когда загрузится компьютер. По правде говоря, ему от этого захотелось немного поурчать, как коту, но он нашел в себе силы молча добраться до клавиатуры.

«Как ты меня нашла?» - напечатал Стас, и Зарайа, кивнув, ответила: «Ксеар».

Он закрыл глаза и кивнул. Конечно, Айи мог знать адрес Андрея, по которому проживал и Стас. Но от того, что он сердился теперь и на Ксеара, его досада не прошла.

Ему хотелось быть строгим с ней, показать, что не только она может злиться на него, вот только вместо того, чтобы напечатать что-то резкое, его ладонь словно сама собой скользнула под ее футболку и коснулась хрупкой спины, погладив нежную кожу. Его возлюбленная в реальности оказалась невероятно тонкой и маленькой, ростом не больше метра шестидесяти, и с каждой минутой ему все больше казалось, что нет ничего более естественного, чем держать ее на коленях и мягко поглаживать.

«Как тебя зовут?» - напечатал он, найдя в себе силы выпростать ладонь из-под ее футболки. И она, покраснев, ответила вслух: «Марита».

Стас несколько раз повторил ее имя, стараясь произносить его так же, как она, потом назвал свое. Когда она первый раз произнесла его со своим испанским акцентом, неуловимо иначе произнося каждую из четырех букв, он со стоном потянулся к ее губам и жадно смял их поцелуем – уже далеко не таким невинным, как первый. Оторвавшись от его губ, она посмотрела на него с бесконечно счастливой улыбкой и потянулась к клавиатуре, напечатав: «Первый поцелуй».

Стас удивленно уставился на ее прекрасное миловидное лицо, лишь немного отличающееся от того, что он привык видеть в мирах: чуть другая форма носа, чуть больше веснушек, иной оттенок волос.

- Серьезно? – переспросил он вслух, и она закивала. Тогда он улыбнулся ей и напечатал:

«У меня тоже».

- Impossible! – ее выражение лица стало недоверчивым и удивленным. – Cuantos anos tienes?

Затем она наклонилась к клавиатуре, и с помощью переводчика Стас понял, что она интересуется его реальным возрастом. «23» - написал он цифрами. «19», - ответила Зарайа. Она снова наклонилась его поцеловать, и тут до него вдруг дошло, что поцелуй – не единственное, что у них обоих сегодня может быть в первый раз.

- Я не могу, - сказал он, резко отстранившись, фактически спихнув ее со своих коленей. – Не могу.

Зарайа-Марита удержала равновесие, схватившись за край стола и тихо рассмеялась, что-то ответив по-испански.

- Я не понимаю, что ты говоришь, но я не собираюсь идти с тобой в постель в реальности, - сердито ответил Стас, глядя в сторону. – Не с таким телом, и не в этой жизни.

- Te amo, - мягко ответила его испанка, внимательно выслушав. Он обхватил себя руками и покачнул головой. Смысл этой фразы он знал без гугла, но поддаваться намерен не был.

- Te quiero, - полушепотом сообщила она следом, с мягкими, душевными нотками, которые пробирали его до костей и вызывали немедленный отклик где-то в районе солнечного сплетения, а потом и ниже. Это фраза, насколько позволяли понять скромные познания Стаса, также обозначала «Я тебя люблю», но, судя по тому, как она ее произносила, возможно, еще и нечто большее.

Его бросило в жар, когда она обошла его сзади и положила ладонь на его затылок, поглаживая кончиками пальцев. Эта ласка заставила его задышать чаще, а от ее запаха – свежего, с фруктовыми нотками, кружилась голова, как и от осознания того, что это она – настоящая, так близко. Все мысли о том, что ей может не понравиться его тело или что-то еще пойдет не так, куда-то мгновенно улетучились. В результате единственное, на что хватило его благоразумия – это прихватить пачку презервативов из комнаты Андрея перед тем, как они оказались в постели.

Анжелика. Первый.

Приглашение на встречу с Ксеаром она получила сразу по возвращении. Айи ясно давал всем понять, что не намерен увиливать от выполнения своего обещания. Каждый удаленный по возвращении получал приглашение с назначенным временем встречи в Ксеариате. Ей было назначено на следующий же день. В открытке особо оговаривалось, что в случае, если ей неудобно это время, она даже может попросить его поменять. Но Анжелика не посмела бы проявлять такое нахальство – почти весь день она посвятила приятным размышлениям о том, что бы попросить, вперемешку с чтением новостей и обсуждением их с подругами.

Все взахлеб говорили только об аресте Яльсикара. Было известно, что с ним арестован еще один повелитель, но его имени никто не знал, и даже журналисты не могли докопаться, поэтому обсуждать его судьбу было не так интересно. Анжелика не знала, какое наказание им назначит Ксеар, но было ясно, что на этот раз повелителям не отделаться от него: слишком велико было негодование в прессе. И, хотя Анжелика пережила массу неприятных и страшных минут, оказавшись вдали от любимого Первого, она не злорадствовала по этому поводу и не жаждала крови Яльсикара. Даже не зная, что произошло, она полагала, что Бьякка не нарочно это сделал, как и его друг, с которым он потерялся на четыре дня.

В кабинет Ксеара она пришла с нахальной, но вполне выполнимой просьбой и изящно поклонилась при входе – по правде, этот поклон Анжелика тренировала с полчаса перед зеркалом. И, судя по выражению лица Ксеара, он удался – взгляд темных мужских глаз говорил ей о том, что их обладатель счел ее привлекательной.

- Это было не обязательно, - с мягкой улыбкой сказал правитель миров, протягивая ей ладонь.

- Обязательно, ведь вы снова всех нас спасли, - Анжелика вложила ладонь в теплую большую руку Ксеара, и ее сердце пропустило удар, когда он оказался совсем близко. Никогда прежде она не стояла в шаге от него, да еще и наедине. «Боже, да он красавец, и какие глаза», - пронеслось в голове, и ее губы против воли слегка приоткрылись, но Анжелика тут же взяла себя в руки, удержав прерывистый вздох, а точнее, найдя в себе силы сделать его неслышным.

- Не без вашей помощи, - Ксеар вежливо наклонил голову и перешел к делу: Я очень благодарен вам, Анжелика, и я готов выполнить одно ваше желание.

В то мгновение, когда он произнес это своими красивыми, полными губами, из ее головы почему-то улетучилось все заготовленные фразы, с которыми она пришла, а также сама просьба. И вместо этого она со смесью ужаса и восхищения собственной смелостью услышала свои слова, будто со стороны:

- Я дико извиняюсь, но сейчас хочу только, чтобы вы меня поцеловали.

Брови Ксеара поползли вверх, но к ее облегчению, он нисколько не возмутился неожиданной просьбой, а только рассмеялся, после чего произнес:

- Вы очень красивая и обаятельная девушка, Анжелика.

Поколебавшись, он коснулся ее щеки рукой, к которой она сразу же бесстыдно прижалась, не сводя с него глаз. – Но помните, что ваших прекрасных губ достоин лишь тот, чье сердце не занято. А вы за свою смелость достойны большей награды, чем одна мимолетная ласка.

Ксеар легонько погладил ее щеку и убрал руку, продолжая изучать ее смеющимися глазами:

- Итак, что я мог бы для вас сделать?

Анжелика кивнула. В ее мозгу слегка прояснилось, когда он убрал руку, и тогда она вернулась к первоначальному плану.

- Ну… тогда мне нужен час времени Яльсикара, - сказала она, опустив глаза. - Поскольку он все равно под арестом, я подумала, что вы могли бы попросить его…

- Смотря о чем, - невозмутимо вставил Айи.

- Лекция. Я веду лекции, мы говорим о взаимоотношениях и о свиданиях, и… в общем, о всяких глупостях, - к своему ужасу, теперь Анжелика начала неудержимо краснеть, а взгляд Ксеара делался все более веселым. – И Яльсикар просто мог бы рассказать нам что-нибудь о секретах своего обаяния, и все такое…

Айи тихо засмеялся – уже второй раз за время их встречи, и она было подумала, что и с этой просьбой ничего не выйдет, но тут он кивнул головой:

- Думаю, это отличная идея. Я попрошу его.

Яльсикар. Служба безопасности.

Огромная скала, сверху напоминающая звезду, по бокам ребристая, словно кость, огромная и запутанная внутри, словно паучье логово. Служба безопасности. Он выстраивал это здание сам, он создал даже скалу, в которой оно было прорублено, и теперь это место больше не было его домом, а по какому-то нелепому стечению обстоятельств стало его тюрьмой, хоть и всего на несколько дней.

С этим сложно было смириться, хотя он уже тридцать раз прощался с этим зданием – самым заветным для него во всем Первом. Каждый день прощался, с тех пор, как решил, что создаст свой мир. И все равно его ранило решение Айи, хотя он прекрасно его понимал и, возможно, сделал бы то же самое на его месте. После вынужденного удаления пятисот граждан создатель мира имел право на гнев любой силы. Правда, дисбаланс в мире вызвало не его отсутствие, а Аквинсара, но кто уж там будет разбираться после такого?

Поразмышляв немного о том, какое наказание Ксеар может придумать, Яльсикар пришел к выводу, что удаление им не грозит: в этом не было ни малейшего смысла, ведь он не хотел новых землетрясений. Разве что, он мог удалить его одного, но такого Аквинсар никогда не допустит, и правитель мира, конечно, это понимал.

Кандидатура, которую Ксеар подобрал на его место, его ни в малейшей степени не удивила, хотя он бы сделал иной выбор. Но в том, что Каль станет неплохой ему заменой, сомневаться не приходилось. Все последние годы Яльсикару казалось большой глупостью решение Ягиля заняться журналистикой – он был отличным следователем и прекрасно умел руководить людьми. А то, что Каль с тех пор не продвинулся вглубь миров и до сих пор не дошел до Седьмого, только подтверждало его ошибку в выборе своей ипостаси.

Яльсикар сам удивлялся, что назначение Каля не вызвало у него агрессии, но ему скорее нравилось, что он оказался прав в отношении него. И то, что для него самого теперь все пути назад уже были отрезаны. Ему оставалось только идти дальше, к своему миру, и больше не испытывать никаких сомнений. Но Каль здорово нервничал в его присутствии, и Бьякку это веселило.

После обеда Ягиль зашел в кабинет Лея и забрал его к себе. Бьякка с любопытством осмотрел недоделанный кабинет и легким взмахом руки зашлифовал грубо обработанные подоконники. Каль настороженно посмотрел ему в глаза, но получил в ответ лишь спокойный взгляд. Яльсикар не собирался демонстрировать превосходства, просто сделал это в знак примирения.

- Спасибо, - наконец, выдавил Ягиль, не зная, как реагировать.

- Не за что.

Яльсикар опустился в кресло, отводя взгляд. Он знал, что Ягилю нужна его помощь и знал, что тому нужно собраться с духом, чтобы попросить.

- Лей сказал, что вы не поладили, - заметил он, чтобы помочь ему. Каль дернулся, потом коротко кивнул:

- Мы подрались, если быть точным.

- Серьезно? – Яльсикар удивленно уставился на Ягиля. – Что, прямо по-настоящему?

Ягиль улыбнулся: похоже, на этот раз ему удалось удивить обычно непрошибаемого повелителя.

- Ага. В этом самом кабинете, - подтвердил он.

- Круто, - восхищенно оценил Бьякка. – Даже я такого себе не позволял.

- А мне рассказывали, что всякое бывало, - Ягиль уперся в него любопытным взглядом, но встретил лишь непроницаемое выражение лица.

- Наговаривают, - бесстрастно отреагировал его собеседник.

После новой длинной паузы Каль вздохнул:

- Ксеар прислал свое решение по поводу вас с Аквинсаром.

- Неужто?

- Да, - Каль прятал глаза, что Яльсикара не удивляло. При всей нелюбви к нему новоиспеченному главе СБ нелегко было сидеть напротив в новой роли и объявлять ему приговор за преступление.

- И что там? – поторопил Бьякка.

- Вы с Аквинсаром с сегодняшнего дня обязаны выполнить желания тех людей, которых Ксеар удалял. Кроме тех, которые может исполнить только он лично, но таких мало. Их имена и контакты будут приходить на ваши коммуникаторы, пока они все не будут выполнены.