Огр! Огр!

Глава 14 Огрские развлечения

Поутру они проснулись; ничего плохого им не приснилось. Ночные кобылицы не подходили к ним близко – путники ведь могли и передумать насчет душ. Кроме того, какие сны могут быть хуже того, что они уже пережили?

Ксанф был прекрасен. Зеленые деревья искрились росой, и раскрывались навстречу дню цветы. Белые облака образовали вокруг солнца лениво изменяющуюся оправу, ожидая, что оно их сожжет, но оно игнорировало их вызов. Воздух благоухал. Но главное, каким же счастьем были жизнь и свобода! Гораздо большим, чем прежде, когда Загремел еще не понимал, как легко это отнять. Он умирал в огромном темном океане, в зубах у львов, под скалой, которую уже не мог сдвинуть от усталости, от голода в тюрьме. Он вернул свою душу – и снова отдал ее. И вот он здесь, всего с половинкой души, но научившийся ценить и то, что имеет.

Некоторое время они обменивались впечатлениями, каждый нуждался в утешении, каждый чувствовал боль разлуки с частью своей души. Но вскоре они успокоились, пообвыкли, поняв, что половина души все же лучше, чем ничего.

Загремел испытал свою силу и обнаружил, что она тоже наполовину уменьшилась. Теперь ему приходилось пользоваться двумя руками, чтобы разбить камень в пыль. Пока его душа не восстановится, он будет только полуогром. Но и это не слишком высокая цена за свободу.

– Думаю, мне пора пойти своей дорогой, – наконец сказала Чем. – Я полагаю, на мою долю выпало достаточно приключений в этом путешествии; хорошего понемножку. Я все занесла на карту; мои исследования окончены. Теперь мне нужно обработать полученный материал и попытаться разобраться в нем.

– В магии не всегда можно разобраться, – риторически заметил Загремел.

– Но куда же ты пойдешь? – спросила Танди.

Кентаврица развернула карту, на которой теперь был аккуратно отображен весь северный Ксанф, а их маршрут отмечен пунктиром.

– На границах Ксанфа кентавры чувствуют себя в безопасности, – объяснила она. – Кентавры ведут торговлю по всему побережью. Я собираюсь доскакать до перешейка, а затем повернуть на юг, к замку Ругна. Это будет несложно.

Ее предполагаемый маршрут уверенно пролег вниз, через северный Ксанф. Похоже, она забыла, как уверяла ночью, что они погибнут без защиты Загремела, и Загремел не стал ей об этом напоминать. Было очевидно, что в тот момент ее заботило благополучие огра, а не собственное.

– Я думаю, это наилучший выход, – неохотно согласилась Танди. – Мне действительно нравилась наша разношерстная компания, но дороги у нас разные. Только помни, что ты не так сильна, как обычно.

– Это еще одна причина, почему я хочу домой, – сказала Чем. – Я бы и вам посоветовала то же самое, но я знаю, что ваша судьба отлична от моей. Тебе нужно добраться до Огр-Ограды, Загремел, и забрать то, что ты там найдешь, хотя лично я думаю, что это ошибка.

– Понял не шибко – где моя ошибка? – спросил Загремел. То, что было в Пустоте, ушло вместе с ночным мраком, поскольку они покинули те земли, и теперь (c)н легко вернулся к своей обычной речи. Ни гипнотыквы, ни интеллекта косящих глаз больше нет, так что он перестал быть умным.

– Загремел, ты наполовину человек, – сказала Чем. – Если ты только прислушаешься к своей человеческой сущности...

– Не человек – я огр навек, – уверенно заявил он. Эта уверенность помогла ему преодолеть все ужасы тыквы.

Кентаврица вздохнула.

– Тогда ты должен быть тем, что ты есть, и делать то, что должен делать. Танди... – Чем покачала головой. – Я не могу дать тебе никакого совета. Надеюсь, ты все же добьешься того, к чему стремишься.

Девушки со слезами обнялись. Кентаврица поскакала на запад, ее прекрасный каштановый хвост был полуопущен, словно выражая печаль ее души.

– Я так же глупа, как и ты, – сказала Танди, вытирая слезы. Ее голубые глаза засияли, как просвечивающее сквозь облака небо. – А потому давай доберемся до Orp-Ограды, прежде чем наступит ночь, Загремел.

Они отправились в путь. Теперь, почти добравшись до места назначения, Загремел ощущал непонятную тревогу. Добрый волшебник сказал, что он найдет то, что ищет, среди древних огров; Хамфри не сказал, что это такое и понравится ли оно Загремелу.

А если то, что ему нужно, ему не понравится? Если он возненавидит это? Если это означает отречение от всего, что он изведал в своем путешествии с семью девушками? Интеллект, конечно, проклятие, и Загремел был рад избавиться от него, но в том, чтобы выражать свои мысли так же четко и красноречиво, как люди, он находил скрытое удовольствие. Легкость в выражении мыслей – не меньшая сила, чем мощь мускулов. Тыква была полна ужасов, однако и там случались приятные моменты, в которых оказалось полезно как неистовство огра, так и глубокие размышления. Конечно, это преходящие моменты, до которых истинному огру и дела нет, однако он ощущал в них нечто изначально хорошее.

Он боролся со своей раздражающей глупостью всю дорогу к Огр-Ограде. Что конкретно делало его путешествие таким приятным, несмотря на все проблемы и недоразумения? Не буйство – это он мог найти в драках с забредшими в его родные края драконами. Не интеллект – он несвойственен ограм. Не исследование сокровенных тайн центрального Ксанфа – огры не интересуются географией. Тогда что?

Когда день начал угасать и солнце поспешило к горизонту, чтобы ночь не застала его в дороге, Загремел добрался наконец до вывода. Вывод был неоригинальным – огры вообще не отличаются оригинальностью, – но, пожалуй, верным. Он оценил товарищество. Семерым девушкам Загремел был нужен, и они относились к нему как к личности. Длительное общение с людьми и кентаврами в замке Ругна приучило его к обществу, но на этот раз у него достало разума, чтобы более полно оценить это, – из-за проклятых косящих глаз. Теперь он проклят памятью о том, чего с ним больше не произойдет. Товарищество, дружба – это не для огров.

В сумерках они достигли унылого края Огр-Ограды. Болото протянулось на восток и север, насколько хватал глаз, – топкое, населенное зелеными гаторами, коричневыми поссумами и прочими полуфантастическими существами. Древние огры, вероятно, тоже были где-то здесь.

– Смотри! – крикнула Танди, указывая вперед.

Загремел посмотрел. Три железных дерева были связаны вместе – явный знак присутствия огров, поскольку никакое другое известное им существо на это не способно.

– Думаю, завтра ты обретешь то, что ищешь, – сказала Танди. – Ты встретишь свое племя. Она выглядела грустной.

– Может, получу то, что ищу, – эхом отозвался он, почему-то не испытывая должной радости. Его миссия близилась к завершению; разве не этого он хотел?

Он свернул медное дерево в подобие шатра – для Танди – и накрыл его широким листом, сорванным со .столового дерева. В дни своей былой силы он соорудил бы что-нибудь получше, но на ночь сойдет и такое. Но это не имело значения – Танди не воспользовалась укрытием. Она прижалась к его мохнатому плечу и сразу заснула.

«Какая судьба ее ждет?» – размышлял он, прежде чем самому провалиться в тяжелый сон. Он понимал теперь, что она искала мужа-человека и должна была встретить его в этом пути, но тогда и ее время на исходе. Он надеялся, что, кем бы ни был тот, кого она найдет, он окажется хорошим человеком, который по достоинству оценит девушку и которого не будут раздражать проявления ее гнева. Самому Загремелу в общем-то нравились эти вспышки – они походили на оплеухи влюбленных огров. Возможно, его симпатия к ней возникла именно тогда, когда она излила на него свой гнев. На самом деле характер у нее вовсе не скверный, просто потрясения делали ее слишком нервной. А потрясений в этом путешествии хватало!

Скверно, вновь подумал он, что она не может быть огрицей. Но разумеется, огрицы не обладают подобными магическими способностями и не знакомы с таким чудесным проявлением любви, как поцелуи.

Загремел тряхнул головой. Он становится не по-огрски сентиментальным! Что может знать огр о людской любви? О заботах иных, кроме желания набить брюхо? О радости самопожертвования во имя любимого, когда забываешь о том, чего это тебе стоит? Это не для огра' Но все-таки что-то есть в этой глупой, страстной, целеустремленной девочке. Она такая маленькая, что ее можно проглотить в один присест, даже не заметив, но при этом бесценна более, чем мог осознать его тупой разум огра. Она продемонстрировала хитрость и смелость, поймав ночную кобылицу, чтобы спастись от чересчур любвеобильного демона, а с тех пор проявила еще больше замечательных качеств. Ему будет не хватать ее, когда она устроит свою жизнь и покинет его, как и все остальные девушки.

Загремел подумал, не поцеловать ли ее снова, но в прошлый раз, когда он это сделал, она мгновенно проснулась и ситуация сильно осложнилась. Он хотел, чтобы на этот раз она выспалась спокойно, а потому передумал. В конце концов, не ему целовать девушек, – да и вообще целоваться, коли уж на то пошло.

На ее лоб упала капля дождя. Нет, не дождя – ночь тиха, а Ромашки поблизости нет. Это была слеза, совсем как те, которые она роняла над ним, когда с такой злостью показала ему, как люди выражают симпатию. Его собственная слеза. Это было непонятно, поскольку истинные огры не умеют плакать. Может, это ее собственная слеза вернулась к ней, завершив некий странный круг.

Он осторожно вытер влагу пальцем. Он не вправе запачкать ее чистый лоб. Она заслуживает лучшего. Лучшего, чем огр.

Рано утром их разбудил топот огромных неуклюжих ног. Огры приближались!

Загремел и Танди поспешно поднялись. Загремел чувствовал себя немножко сильнее, – возможно, пока он спал, его душа чуть-чуть выросла. Но все равно это лишь слабое подобие его былой силы. Зная нравы своих сородичей, он беспокоился.

Болотные огры подошли ближе. Мелкие зверюшки поспешили в норы, деревья в ужасе отдергивали листья. Никто не хотел связываться с ограми! Их было восемь – трое злобных огров и пять огриц.

Загремел уставился на огриц со смутным любопытством. Две из них были потрепанными старыми каргами, одна толстенькой малышкой, а еще две зрелыми особями его лет. Громадные, косматые, заляпанные тиной, воняющие потом, с лицами, улыбки которых могли вогнать в столбняк зомби, а недовольные гримасы обратить деревья в золу, они были самыми отвратительными страхолюдинами, которых только можно представить. Загремел стоял как зачарованный.

– Это кто? – спросил самый крупный огр. Его голос звучал скорее рычанием, непонятным прочим существам. Загремел его понял только потому, что тоже был огром. Загремел отличался тем, что его речь была разборчивой. Большинство огров могло беседовать только со своими сородичами.

Внезапно Загремелу надоело говорить рифмами. Что в них толку, если никто не может оценить их по достоинству?

– Я Загремел, сын Хрупа. Я пришел, чтобы найти удовлетворение у древних огров, как было предопределено.

– Он есть помесь! – воскликнул второй огр; способность Загремела говорить без рифм свидетельствовала о его смешанном происхождении.

Загремел не любил, когда его называли помесью или полукровкой, но не стал отпираться от очевидного факта.

– Моя мать из донных прокляторов, – признал он. – Но мой отец огр, и я тоже.

Заговорила одна из старух, которую годы сделали мудрее – по огрским меркам.

– Ругань мастерить – человеком быть! – гаркнула она.

– Полулюдь! – прорычал большой огр. – Здесь не будь!

– На-ка! Драка! – сказала огрочка; ее глаза засияли.

Это было правдой. Огр мог занять место в племени, только добыв его в драке. Здоровенный огр радостно зарычал: – Он – в бой. Со мной!

Очевидно, он хотел первым поставить на место слишком много возомнившего о себе полукровку.

– Что они говорят? – спросила Танди, встревоженная тем, что гримасы болотных огров становятся все более угрожающими.

Загремелу пришло в голову, что она может не одобрить драки.

– Они просто ищут огрских развлечений, – объяснил он, не добавив, что эти развлечения весьма похожи на те, которые он испытал на себе при встрече со львами. – Развлечения в болотах редки.

Одурачить ее не удалось.

– То, что огры называют весельем, я называю членовредительством! Загремел, тебе нельзя ввязываться в это; у тебя только половина твоей силы!

Так оно и было. Драка – веселое дело, но быть расплющенным в лепешку вовсе не так весело, как победить. Если с ним здесь что-нибудь случится, Танди попадет в беду, поскольку эти огры не цивилизованы даже наполовину, как Загремел. Жаль, конечно, но от драки придется отказаться.

– Не возражаю, – сказал он. Огры недоверчиво заворчали.

– Не хотеть попотеть? – поинтересовался здоровенный огр, у него чесались кулаки. Загремел отвернулся.

– Я полагаю, то, что я ищу, все-таки находится не здесь, – обратился он к Танди. – Давай-ка выбираться отсюда.

Он старался не проявлять признаков беспокойства, сознавая, что через минуту может быть поздно. Ну, по крайней мере сейчас он не заперт, как тогда, в тыкве, со львами.

Здоровенный огр прыгнул, приземлившись прямо перед Загремелом. Он ткнул пальцем в его грязную куртку: – Эта фигня не про меня.

Это было не любопытство, а оскорбление; любое одетое существо считалось изнеженным, слишком слабым, чтобы выжить в джунглях.

Загремел понял намек и разозлился, но вынужден был скрыть свои чувства, чтобы не навлечь беду. Он обошел огра и направился к болоту Огр-Ограды.

Но здоровенный огр одним прыжком снова оказался перед ним. Он ткнул в Загремеловы стальные перчатки, примитивно изобразив, как натягивает тонкие дамские перчатки на свои крючковатые лапы. Юмор огров груб, но на своем уровне хорошо понятен. Загремел остановился.

– Я – крутняк, а ты – сопляк! – хохотнул огр, собираясь как следует врезать Загремелу по голове. Загремел поднял сверкающий кулак, защищаясь.

– Нет! – взвизгнула Танди.

И снова Загремел попытался избежать столкновения. Движением, поразившим здоровенного огра, он уклонился от удара; внутри у него все кипело. Не в обычаях огров сносить такие оскорбления или уклоняться от драки.

Теперь на его пути оказалась одна из взрослых огриц. Ее спутанные волосы напоминали массу щупалец скандальной древопутаны, которая только что проиграла битву с гигантской паучьей сетью. По сравнению с ее лицом пузырящаяся болотная жижа казалась незамутненным зеркалом. Ее кривые и шишковатые конечности можно было принять за сухое махорочное дерево, заляпанное пометом выводка гарпий, страдающих несварением желудка. Загремел никогда еще не встречал такой буйной и неопрятной массы плоти.

– Он крут, его заберут, – сказала она.

Это был явный аванс со стороны огрицы, хотя Загремел и не совсем понял комплимент. Поскольку в этом племени женщин насчитывалось больше, чем мужчин, Загремелу нашлось бы в нем место, пожелай он этого. Добрый волшебник Хамфри, конечно, знал об этом, как и о том, что Загремелу нужна хорошая женщина. Но чего стареющий добрый волшебник не смог предсказать, так это того, что Загремел прибудет сюда, будучи вдвое слабее, чем раньше, и что Танди еще не успеет устроить свою судьбу. А потому Загремел не мог себе позволить принять это предложение, каким бы мясистым и соблазнительным оно ни было, – он не мог драться как надо и не мог оставить Танди на милость огров, поскольку женщина доставалась тому из мужчин, который побеждал в драке. Поэтому он снова избежал столкновения и попытался уйти.

И тут на здоровенного огра снизошло вдохновение – гениальное озарение для подобного существа.

– Пришлось голодать, надо с костями сожрать, – сказал он и потянулся к Танди.

Стальной кулак Загремела рванулся вперед и вверх, смачно врезавшись в морду огру. Стальная перчатка сделала удар сильнее и жестче и увеличила его эффект. Огр откатился назад, выплюнув желтый зуб.

– Дерется – блеск! – воскликнул он. – Кайф и треск!

– Нет! – снова пронзительно вскрикнула Танди; в ее голосе слышалось отчаяние. Она не хуже Загремела знала, что теперь драки уже не избежать.

Загремел ударил огра и ввязался в потасовку.

Остальные огры окружили его. Танди отбежала к пивному дереву, убравшись с дороги.

Загремел никогда раньше не дрался с ограми и не знал, с чего начать. Существуют ли какие-нибудь правила? Имеется ли очередность в нанесении ударов? Запрещенные приемы?

Огр не дал ему возможности обдумать это. Он подступил ближе, его правая рука вращалась, как мельничное колесо, – назад и вверх, вперед и вниз. Он целился Загремелу в голову. Загремел пожалел, что не обладает интеллектом косящих глаз, чтобы понять смысл этого движения. При той глупости, которой он обладал сейчас, он мог заключить лишь, что что-то происходит.

Загремел увернулся, наклонился, ухватил противника за ноги и рывком поднял на высоту огрского роста. Тот рухнул вниз, пробив дыру в земле головой, загудевшей, как колокол. Ближние кусты дрогнули. Огры, наблюдавшие за дракой, одобрительно закивали – начало было хорошим. Но Загремел знал, что подменил силу хитростью, применив прием, не требовавший большой мощи. Он не в состоянии до бесконечности продолжать в том же духе.

Огр выдернул голову из земли, перекувырнулся и поднялся на здоровенные плоскостопые ноги. Он издал рык, выгнавший стаю канюков из канючащего куста и заставивший облака ускорить свой бег по небу, и вновь перешел в наступление, вытянув тяжеленные ручищи в сторону Загремела. Но Загремел и не думал дожидаться огрских объятий. Оранжевая куртка, конечно, защитит его, но он потеряет возможность действовать. Он высоко подпрыгнул, ударив огра сверху по уродливой голове.

Ноги огра неглубоко ушли в землю. Это была первая позиция фигуры «гвоздь». Огру пришлось по одной вытаскивать ноги, оставляя в земле глубокие следы. Теперь, разозлившись всерьез, он обернулся, размахивая кулаками.

Загремел парировал удар одной рукой, второй нанеся противнику удар в живот, использовав прием, которому научился в замке Ругна. Ощущение такое, словно обе руки врезались в ствол средних размеров железного дерева; рука, которой он парировал удар, была основательно разбита, а вторая, похоже, даже покалечена. Этот огр глуп, его техника примитивна, от нее легко защититься, но он силен. До сих пор Загремел держался только потому, что был умнее и полагался на защиту куртки и стальных перчаток. А защита подвела его...

Огр схватил руку Загремела словно в тиски из стали и железного дерева и рванул его на себя. Загремел снова защитился, свободным кулаком ткнув огра в морду. Но быстро понял, каким уязвимым его делает уменьшившаяся сила; другой огр мог легко одолеть его.

И что еще хуже, противник тоже это понял.

– Чужак – слабак, – прорычал он и поднял Загремела в воздух.

Загремел задергался, пытаясь освободиться, но не смог. Ну теперь ему достанется!

Огр поставил его на землю с такой силой, что настала очередь Загремела уйти в землю. Он нанес Загремелу страшной силы удар в грудь, но на этот раз куртка защитила своего хозяина. Одежда кентавров изготовлялась с целью защитить от любых камней, стрел, пик, зубов, когтей и прочего оружия. Конечно, огрский кулак превосходил по силе все вышеперечисленное, но и такая защита лучше, чем ничего. Одновременно Загремел снова направил кулак в лицо огра, украсив его еще одним выбитым зубом. Он мог благодаря кентаврам хорошо защититься и тяжко оскорбить, но в остальном был безнадежно слабее.

Огр снова запустил свой кулак, на сей раз удерживая Загремела на месте, чтобы не дать ему возможности уклониться от удара. Кулак молотом опустился на голову Загремела, еще глубже вбив его в землю. Загремел пытался отбиться, но у него ничего не вышло. Это снова была позиция «гвоздь» – но теперь гвоздем был Загремел.

– Не бей его! – закричала Танди, спускаясь со своего дерева. – Съешь меня, если хочешь, но оставь Загремела в покое!

– Нет! – крикнул оказавшийся по колено в земле Загремел. – Беги, Танди! Огры забывают о чести, когда дело доходит до еды!

– Ты хочешь сказать, что он все равно расправится с тобой после...

– Да! Беги, пока они следят только за мной!

– Я не могу! – возразила она. И взвизгнула, поскольку огрская малышка, выше Танди ростом, решила ею заняться.

Танди дала волю гневу. Снова ее глаза сузились, лицо побагровело, а волосы встали дыбом. Гнев Танди поразил огрочку, и та без чувств упала на землю. Танди снова взобралась на дерево, поскольку ей требовалось некоторое время для того, чтобы восстановить силы после этой вспышки. Сейчас она была так же беспомощна, как Загремел.

Огр остановился, наблюдая за этими действиями. Обычные огры слишком глупы, чтобы уделять внимание двум вещам сразу; он не мог заниматься Загремелом, глядя на Танди. Загремел, в свою очередь, был слишком глуп, чтобы выбраться из земли, пока все смотрели на девушку, поэтому он не воспользовался своим преимуществом. Противник же снова начал действовать, продолжая заколачивать в землю гвоздь – Загремела. А Загремел почему-то держал руки по швам, и они тоже оказались в земле. Он понимал, что, сохранись у него интеллект, он никогда бы не позволил себе попасть в подобную ситуацию. Любой дурак вел бы себя умнее!

Обычно удары по голове не наносят ограм вреда, поскольку единственное в ней, что имеет значение, – это кость. Но повторяющиеся удары высвободили несколько случайных мыслей, обычно не появляющихся на данной территории. Почему Танди так глупо пыталась помочь ему? Для нее гораздо более разумным было бы убежать, и у нее вполне хватало ума это понять. Конечно, ее верность замечательна, но к чему же расходовать ее на огра? Теперь погибнут оба. И как это согласуется с ответами доброго волшебника? Два трупа...

Одним из вариантов объяснения могло быть то, что добрый волшебник стал слишком стар, чтобы заниматься магией, его предсказания утратили точность, а потому он просто по недомыслию отправил их обоих навстречу гибели. Возможно также, что добрый волшебник осознавал свою проф-непригодность и отослал их в Глухомань Ксанфа, чтобы избежать необходимости давать настоящие ответы. Старческая хитрость подсказала ему, что они не вернутся, чтобы предъявить претензии.

Но Загремел по-прежнему не хотел верить в то, что Хамфри способен так поступить. Может, он и стар, но горгона влила в него новые силы, и он знал, что делает. По крайней мере, Загремел на это надеялся.

Вскоре противник загнал его уже по пояс в землю, и вырваться Загремел не мог. Сил не хватало. Но если бы он не расстался с половиной души, кому-то пришлось бы остаться в Пустоте, а это вряд ли было лучшим решением.

Удары загнали его в землю по грудь, а потом и по горло. Тут его противник начал уставать. Настала очередь пользоваться здоровенной огрубевшей ногой, а не кулаком. Он топал по голове Загремела до тех пор, пока и она не ушла в утоптанную грязь.

Фигура «гвоздь» была завершена. Загремела буквально вбили в землю, как сваю. Он был беспомощен.

Удовлетворенный победой, огр затопал к пивному дереву, на котором спряталась Танди. Загремел слышал, как она взвизгнула от ужаса; затем до него донесся звук удара кулака, врезавшегося в бочкообразный ствол. Он слышал, как пенящееся пиво шипящим потоком вырвалось из пробитого вместилища, чувствовал запах пива, устремившегося в его сторону. Удары огра сделали в земле выбоину; в ней-то и находился сейчас Загремел. Вскоре он захлебнется в пиве, если не сумеет выпить его все, а вымоченную в пиве Танди сожрет победитель.

Затем он услышал приближающийся топоток ножек Танди. Она продолжала делать глупости – здесь ее гораздо легче поймать. Земля возле его лица превратилась в замешанную на пиве грязь, и ноги Танди теперь шлепали по ней. Он надеялся, что ее хорошенькие красные туфельки не запачкаются. В то же время он ощутил, как земля задрожала под ногами огра, – погоня за Танди явно доставляла ему удовольствие.

Она была теперь над самым Загремелом, раскапывая его голову своими маленькими слабыми ручками, прочищая засыпанные глаза. Пенящееся пиво по-прежнему лилось из древесного ствола, затуманивая его взгляд, но разжижая грязь и облегчая девушке работу. Но все было бесполезно: ей никогда не раскопать его полностью. Огр уже нависал над ней; ее беспомощные усилия забавляли его.

– Загремел! – крикнула она. – Возьми мою половину души!

В сознании Загремела, замутненном пивом, что-то прояснилось. Половина плюс половина в сумме дает что-то очень похожее на целое. Две полдуши...

Он увидел половинку ее души, летящую вниз, к нему; полусфера, напоминающая аккуратно разрезанное точно пополам яблоко. Она упала ему на голову и вошла внутрь, как лоза косящих глаз. Он ощутил ее. Это была маленькая, милая, прекрасная и невинная половинка девичьей души, очень подходившая Танди. Но когда, скользнув внутрь, она соединилась с грубой толстокожей половиной души огра, оказалось, что они составляют вполне удовлетворительное целое.

В видениях этим все и окончилось бы. Но в реальной жизни, когда из двух половинок была создана целая душа, все только началось. Загремел почувствовал, что к нему вернулась его сила.

Огр поднял Танди в воздух за каштановые волосы. Он уже пускал слюни в предвкушении трапезы – все это Загремел видел из пропитанной пивом грязной ямы.

Девушка попыталась разозлиться, но у нее уже не было сил на проявления гнева. Она ощущала скорее ужас, чем ярость; к тому же у нее не было души. Ее попытки не увенчались успехом; огр только сморгнул.

Он разинул свою огромную слюнявую пасть и приготовился вцепиться в девушку обломками зубов.

Загремел рванулся наверх. Теперь, когда у него была целая душа, хоть и собранная из двух частей, сила вернулась к нему. Земля вокруг него с чавканьем раздалась. Одна здоровенная рука высунулась наверх; он напоминал вылезающего из могилы зомби. Рука, с которой капала грязная пивная жижа, схватила огра за волосатую лодыжку.

Загремел поднял огра. Он был основательно вбит в землю, но, чтобы выбраться, ему требовалась только сила. А сила у него была. Огр с удивлением обнаружил, что возносится в воздух, но Танди не выпустил. Он все еще пытался затолкать ее в свою слюнявую пасть. Это дело было для него важнее.

Загремел подтянул за колено ногу огра к своей пасти и разжал залепленные грязью клыки. Они сомкнулись на пальцах огрской ноги. Вгрызлись.

Предания гласят, что огры нечувствительны к боли, поскольку слишком толстокожи и твердолобы, чтобы ее почувствовать. Предания ошибаются. Огр издал вой, потрясший небеса, заставивший содрогнуться солнце, а три облака – со страху пролиться дождем. Он выронил Танди. Загремел подхватил ее второй рукой, выдрав эту руку из земли в фонтане грязи, похожем на извержение небольшого вулкана, и бережно поставил на землю.

– Найди укрытие, – посоветовал он. – Здесь сейчас станет несколько неуютно.

Она молча кивнула и скользнула прочь.

Загремел выплюнул три пальца огра и проследил за тем, как они полетели в грязь. Он помахал огром в воздухе.

– Ну что, начнем, поганое рыло? – вежливо поинтересовался он.

Огр не был трусом. Как и любой огр – в их небольшом мозгу просто не хватает места для страха. Он был готов к сражению.

Борьба огра против огра – самая жестокая из всех возможных в Ксанфе. Казалось, сама земля вокруг них выжидательно напряглась, понимая, что, когда это окончится, ничто уже не останется прежним. Может быть, не останется вообще ничего...

Ландшафт Ксанфа был усеян впечатляющими следами древних огрских поединков – заполненные водой овраги и ямы, окаменевшие от ужаса деревья, горы щебня и прочее.

Огр начал драку; воображения ему явно не хватало, естественно. Он опустил кулак на голову Загремела. На этот раз Загремел встретил его оскаленными зубами. Кулак исчез в пасти, и клыки сомкнулись на исцарапанном запястье.

Огр снова взвыл – солнце задрожало на орбите, и облака, к своему позору, снова не смогли удержаться. Один из потоков воды обмочил даже солнце, вызвав жуткое шипение.

Огр вздернул руку и выдернул Загремела из земли, поскольку тот, разумеется, зубов не разжал. Пивная жижа разлетелась во все стороны, забрызгав наблюдающих за дракой огров, которые машинально глотали эти капли.

Огр с силой сдвинул кулаки. Поскольку один из них находился в пасти Загремела, это означало, что голова Загремела оказалась в некотором роде между молотом и наковальней. Из его ушей повалил дым. Он выплюнул кулак, поскольку не мог прожевать его, и высвободил голову.

Теперь бойцы стояли лицом к лицу, два громадных неуклюжих монстра – один покрытый грязью и издающий запах пива, второй без двух зубов и трех пальцев на ноге. Оба были в ярости – а ярость огра можно сравнить только с вулканами, землетрясениями, цунами и прочими стихийными бедствиями, – готовые уничтожить без разбора все, что попадется под руку.

– Ты назвал меня полукровкой, – напомнил Загремел, в то время как его стальной кулак врезался в плечо соперника. На сей раз это был поистине огрский удар; противник, отлетев, врезался в небольшое мраморное деревце. Деревце переломилось, его верхушка свалилась на уродливую голову огра.

Тот стряхнул обломки, даже не заметив помехи.

– Мой палец, мерзавец! – сказал он.

Хотя огр потерял несколько пальцев, он не был способен сосчитать больше чем до одного. Он направил удар своего кулака в плечо Загремелу. Удар заставил Загремела врезаться спиной в карамельный валун. Валун содрогнулся, противников осыпала сахарная крошка.

– Ты хотел съесть моего друга, – сказал Загремел, пнув огра в зад. Пинок заставил монстра взлететь в воздух; зад его дымился. Чтобы удостовериться, что его поняли, Загремел повторил по-огрски: – Девчонка моя, не подходи, не то я...

Тем временем огр, описав дугу, свалился в болото; вода вокруг него заволновалась и забулькала. Он вытащил себя за жесткую шерсть на загривке, затопал по болоту так, что грязь разлеталась метеоритными брызгами, и с корнем выдрал росшее на кочке деревце хикори. Деревце покинуло кочку, болезненно проорав «Хик!», и повторило этот возглас, когда огр обрушил его на голову Загремела, расколов ствол пополам.

Загремел посочувствовал деревцу, – возможно, это было влияние нежной полу-души Танди.

И снова два огра стояли друг против друга; теперь они несколько разогрелись. Рядом в джунглях послышались топот и хлопанье крыльев: дикие звери, которые еще не удрали, спешили убраться подальше от жуткой драки. В болоте раздался плеск плавников и хвостов, а откуда-то донеслось хлопанье драконьих крыльев – удирали все, кто мог. Никто не хотел оказаться поблизости от дерущихся огров!

Теперь, когда Загремел был в полной силе и схватился с другим огром, он пришел к выводу, что он сильнее и умнее. Он считал, что сможет победить монстра, – он обязан сделать это, чтобы защитить Танди. Но большая часть битвы еще впереди.

Загремел наклонился вперед, обхватил огра руками и швырнул в плотную стену каштановых деревьев. Голова огра врезалась в древесный ствол, составлявший часть стены, и застряла там, а тело осталось болтаться снаружи.

Раздался хруст – огр прогрызал себе дорогу назад, несмотря на недостающие зубы. Вскоре его морда показалась с той стороны стены, затем он выгрыз еще пару кусков дерева слева и справа от себя. По дороге он выплевывал каштаны, образовавшие небольшую стену вокруг дерева. Затем перегрызенное пополам дерево рухнуло на землю. Огр вернулся на поле боя.

Он вырвал из земли средних размеров розовое дерево и бросил его в Загремела. Загремел выставил вперед кулак, и ствол раскололся в щепы, осыпав Загремела розами.

Тогда Загремел расколол кулаком сандаловое дерево. Он схватил отломившуюся часть и швырнул ею в огра.

На этот раз создалось впечатление, что пошел дождь сандалий и прочей обуви.

Огр ухватился за толстый тис и начал крутить его в разные стороны, хотя дерево блеяло, как овца, – ему явно не нравилось, когда его тискали. Наконец монстру удалось открутить ствол.

– Буду ствол крутить, тебя тисом бить, – рыча пояснил он, ткнув перекрученным стволом в лицо Загремелу.

Загремел выдрал ствол крушины, чтобы остановить удар.

– Круши! – воскликнул он и ударил по тисовому стволу. – Круши! На!

И, следуя своей природе, крушина начала крушить.

Оба ствола разлетелись. Стволы больше подходят для стрельбы, чем для драки. Но ничего более подходящего для этой битвы не нашлось.

Огр направился в лес к югу, где росли деревья побольше. Он начал молотить кулаками по стволу большого красного дерева. Загремел подошел к голубому дереву еще больших размеров и принялся крушить его. Вскоре оба дерева рухнули, и каждый огр подхватил свое.

Противник Загремела нанес удар первым. Загремел пригнулся, ствол красного дерева пролетел над ним и с размаху врезался в песчаный бук. Последствия были ужасающими. Из красного дерева плеснул красный соус, из бука посыпался песок. Возникло облако красного песка; оно разразилось недолгой, но яростной песчаной бурей, распавшейся на несколько небольших смерчей. Все ближние деревья покрылись красным песком.

Загремел замахнулся своим голубым деревом. Огр спрятался за стволом масляного. Импровизированная дубина Загремела врезалась в дерево; полетели брызги голубой краски, из дерева закапало выжатое силой удара масло. Голубое масло растеклось по земле вязкой массой, покрыв все, что не засыпал красный песок, включая молочные ковыли. Возникло жирное голубое молоко. Огры-зрители из красных и сухих превратились в голубых и мокрых. Это существенно улучшило их внешний вид. Все что угодно лучше естественной окраски огра.

Огр наклонился, чтобы выдернуть ящичное дерево. На этот раз Загремел оказался проворнее. Он отломил кусок пробкового дуба и ткнул им в выставленный зад противника. Пробка загнала огра прямо в ящик, где он и остался торчать вверх тормашками.

Теперь огр разозлился по-настоящему. Он зарычал так, что ящик взорвался, а пробка взлетела к солнцу с громким и не совсем приличным звуком. Врезавшись В солнце, она взорвалась, превратившись в вонючее облако; день стал ночью, наполненной таким смогом, что у всех в джунглях сперло дыхание. Раздались кашель, чиханье, несколько растений сразу завяли, а облако вязко растеклось над землей.

В дымной темноте огр отступил. Он был сыт по горло дракой с вошедшим в полную силу Загремелом. Но Загремел с ним еще не закончил. Он пустился преследовать огра, ориентируясь на удаляющийся в джунгли топот.

Что-то попало Загремелу в руку, так что она на время онемела. Это была балка из железного дерева. В темноте огр ободрал еще одно дерево и швырнул кусок из укрытия. Кое-кто может подумать, что это трусливый поступок, но огры не знают значения слова «трусость», а значит, такой поступок должен называться как-то иначе. Хитрость огры понимают; может, это она и была.

Загремел поднял балку, начал было от нечего делать завязывать ее узлом, передумал, хотел зашвырнуть назад, опять передумал и перехватил ее поудобнее. Из нее получится сносное копье.

Он прислушался, пытаясь определить местоположение огра. Услышал звучное «дзынь!» – звук ломающегося побега железного деревца. Прицелился – и споткнулся о древесный ствол. Ствол рассыпался дождем зубочисток, превратив окружающие растения в подобие подушечек для булавок. Загремел потерял равновесие. Он вывихнул руку и ногу.

Теперь противник более точно знал местонахождение Загремела. Еще одно копье с веселым свистом устремилось к нему и угодило в отставленную ногу. Однако! Загремел откатился назад, подтянул ногу, прицелился и послал копье туда, где, как подсказывал его слух, находился противник.

К несчастью, он не почувствовал, что в его уши набилась грязь – с тех еще пор, когда он играл роль гвоздя. Удар Загремела не достиг цели, а ответный сбоку задел его голову.

Благословен удар, ненароком павший на его голову! Он вытряс из его ушей большую часть грязи. Загремел снова прицелился и метнул копье – сильно и, как ему показалось, точно... Но все-таки промахнулся, поскольку противник отступал.

Смог начал рассеиваться. Загремел двинулся вперед, непрерывно нанося удары по темному силуэту впереди. Контратаки по мере отступления врага становились все реже и слабее. Загремел наддал – и силуэт отскочил в сторону, подставил ему подножку – и сам, споткнувшись, полетел головой вперед в какую-то яму.

Еще в полете он понял, что угодил в ловушку. Огр, в отличие от Загремела знавший эту местность, заманил его к обрыву. Загремела должна была насторожить внезапная показная слабость противника. Но разумеется, без косящих глаз он видел не дальше любого другого огра.

Он приземлился на острый гравий. Что-то тявкнуло. Открылись большие желтые глаза. Окрестности осветил язычок огня. Загремел получил возможность оглядеться и оценить ситуацию.

Ничего себе! Он свалился прямиком в драконье гнездо! Это оказалось логово большого бескрылого дракона. Оно было открытым, поскольку такой монстр не боялся ничего, даже огров. В данный момент дракона не было дома, но в гнезде оставались пять драконят.

В следующий момент все пятеро проснулись и насторожились. Они были большими дракончиками, уже почти готовыми покинуть гнездо и начать самостоятельную жизнь. Габаритами они не уступали Загремелу; морды у них были медные, чешуя серебристо-стальная, а на шее зеленоватая. Зубы их сверкали, как звезды, из пасти высовывались беспокойные язычки. Когда снова стало светло, они поняли, что перед ними враг и добыча. Вот это ловушка!

Огр заглянул в яму с обрыва.

– Хо-хо-хо-хо! – загромыхал его голос, заставивший содрогнуться ближние деревья. – Хочу поглядеть, как он будет лететь!

Загремел стоял на дне, устланном голубыми бриллиантами, которые он поначалу принял за гравий. Драконы любят бриллианты – они красивы, тверды и хорошо противостоят огню. Драконы собирали драгоценные камни, и те обрели безумную ценность из-за своей редкости. Загремел знал, что их высоко ценят и в Обыкновении, хотя сомнительно, чтобы драконы и туда добрались.

Драконы особо не церемонились с нежданным гостем. Все пятеро приблизились, выпустив язычки огня, которые опалили растительность гнезда и раскалили бриллианты у ног Загремела, заставив его подпрыгнуть.

Загремел, разозлившийся на себя за собственную глупость, позволившую ему вляпаться в эту историю, – подумать только, его одурачил какой-то глупый огр! – отреагировал с необыкновенной, то есть огрской яростью. Он был не в настроении возиться с мелкими драконами!

Он выбросил вперед обе руки, одетые сталью, и ухватил одного из дракончиков. Помахал им в воздухе и ударил им второго дракончика. Оба монстрика тут же лишились чувств. Ни один дракон той же весовой категории не был огру серьезным противником; преимущество драконам давали только солидные габариты, а этот молодняк таковыми не отличался.

Загремел швырнул обоих драконят во второго огра – пусть не слишком-то торжествует! – и потянулся за следующей парой. Через мгновение оба стали похожи на блестящие тряпочки, которые и обвились вокруг стоящего на краю обрыва огра.

В это время пятый дракончик вцепился в ноги Загремела зубами. Челюсти у него были хорошие, зубки твердые, как алмаз; Загремел почувствовал боль. Он опустил вниз кулак с такой силой, что на черепе драконенка появилась вмятина, затем отодрал настырного забияку от ноги и запустил им в огра.

Смог почти рассеялся, – должно быть, помог поднятый Загремелом ветер. И тут небо закрыла огромная тень. Загремел посмотрел вверх. Это была мама-дракониха, такая огромная, что ее пузо скрыло от его глаз солнечный свет. Не все большие драконы привязаны к драконьей территории! Чтобы отбиться от драконихи, потребовалось бы целое племя огров – а огры Огр-Ограды, разумеется, помогать не станут. Загремела заманили в это гнездо как раз потому, что противник знал – оттуда уже не выбраться.

Но Загремел, успев проклясть тупую темную безмозглость, теперь испытал приступ туповатой гениальности.

– О-о-он! – заорал он, тыча пальцем во второго огра.

Дракониха посмотрела туда, куда показывал Загремел. Там стоял огр с застывшей на морде злорадной усмешкой, рядом валялись пятеро драконят – как ворох блестящей одежды. Он был так доволен, загнав Загремела в ловушку, что даже не подумал о том, как сам выпутается из этой истории. Взяла верх природа огра – неспособность думать более чем об одном предмете. И дракониха решила, что именно он и виноват.

С ревом, столь ужасающим, что стоящие рядом деревья окаменели от ужаса, часть скалы обрыва, отломившись, рассыпалась в пыль, не успев долететь до земли, а несколько алмазов с треском раскололись, изрыгнув язык пламени, который мог обратить деревья в пар, дракониха двинулась к огру.

Огр был глуп, но не настолько, чтобы бездействовать, особенно когда освежающее мысли пламя опаляло его шерсть. Пока дракониха вдыхала и прицеливалась, чтобы точнее произвести второй выстрел, он стряхнул с себя драконят и бросился мордой вперед в яму-гнездо, ткнувшись носом в бриллианты. Контраст был изумителен: совершенная красота камней – и совершенное уродство огра. Выглядело это так, словно он собрался их сожрать.

Загремел не растерялся. В данный момент дракониха представляла собой значительно большую угрозу его здоровью, чем огр. Он выдрал булыжник из стены ямы и швырнул его вверх, в дракониху, пока второй огр поднимался на ноги, стряхивая с себя белые, красные, зеленые, голубые и крапчатые бриллианты. Дракониха обернулась, схватила булыжник зубами, выяснила, что он несъедобен, и выплюнула его.

Загремел вдруг понял, что второй огр пропал. Он пригляделся повнимательнее и заметил торчащую из норы ногу. Булыжник, который он вырвал из стены, чтобы швырнуть в дракониху, закрывал проход, и огр полз по нему, оставив Загремела в одиночку встречать огненный залп. Загремелу это не понравилось, а потому он ухватил огра за ногу и рванул его назад из дыры. Со стен осыпалось еще несколько бриллиантов – черных, желтых, пурпурных, клетчатых и карамельно-полосатых. Через мгновение Загремел держал огра в воздухе и вертел им над головой.

Дракониха готовилась ко всесжигающему залпу. Ее огненный выдох был способен испепелить обоих огров в мгновение ока. Она открыла пасть, выпустив несколько струй, предвестниц сверхжаркого потока; в животе ее рычало.

Загремел разжал руку, запустив огра головой вперед прямо в распахнутую пасть.

Дракониха поперхнулась собственным огнем, поскольку огр был как раз такой величины, чтобы войти в глотку, как пробка. Ноги огра, высовывающиеся из пасти, бешено дергались. Затем в дело пошли обломанные зубы огра – он начал выедать дорогу. Дракониха выглядела пораженной, она явно не знала, как себя вести в подобных обстоятельствах.

Загремел не представлял, чем может закончиться эта схватка. Огонь драконихи был заперт в ней, как в бутылке, а ее собственные зубы не могли как следует ухватить огра, забившего ей глотку, но сил у нее хватало, – возможно, она сумеет избавиться от огра, прокашлявшись или, напротив, заглотив его окончательно. С другой стороны, огр способен за короткое время проесть достаточно длинный проход. Загремел принял разумное решение покинуть ближайшие окрестности.

Но куда ему пойти? Если он и выберется из гнезда, дракониха погонится за ним, и он окажется легкой добычей, не зная, куда удирать. Если же он останется...

– Тс-с-с! – сказал кто-то. – Сюда! Загремел оглянулся. Маленькая нимфа стояла в оставленной булыжником дыре.

– Я воспитывалась в подземном мире, – сказала она. – Я знаю тоннели. Идем!

Загремел оглянулся на дракониху, раздувшуюся от напряжения, и на огра, дергающегося в ее пасти. Она, видимо, собиралась выпалить слегка поджарившегося огра, как снаряд. Загремел не испытывал симпатии ни к одной из сторон, да и вообще вся эта история ему уже надоела. Что ему делать у огров? Это тупые существа, гложущие людские кости!

Люди. Может быть, ему нужны люди?..

– Танди! – вскрикнул он. – Я должен спасти ее от огров!

Нимфа с отвращением посмотрела на него.

– Идиот! – крикнула она в ответ. – Я – Танди!

Загремел присмотрелся к ней. У нимфы были каштановые волосы, голубые глаза и дерзко вздернутый носик. Это действительно Танди! Странно, что он не узнал ее! Однако кто мог догадаться, что эта нимфа и есть его знакомая...

– Лезь сюда, ты, болван! – скомандовала она. – Пока это чудовище не вышибло пробку!

Он последовал за Танди в тоннель. Она повела его по извивающейся дороге в глубь земли. Воздух становился холодным, стены – липкими.

– Дракон охотится здесь за бриллиантами, оставленными моей матерью, – объяснила Танди. – В Ксанфе началась бы чудовищная неразбериха, если бы не моя мать. Драконы пришли бы в неистовство, так же как и все прочие существа, если бы их бриллианты закончились и если бы они не могли найти нужных им камней. Приятно знать, что моя мать бывала здесь! Конечно, это могло быть очень давно. Где-то здесь, возможно, даже начинается дорога к моему дому, хотя мать могла ехать и на землерое, не оставив прохода позади.

Загремел молча следовал за девушкой; болтовня Танди занимала его гораздо меньше, чем оставшаяся за спиной дракониха.

Позади раздался такой звук, словно в скалу вогнали огромный клин. Нет сомнения – дракониха выплюнула огра и теперь готова преследовать двоих беглецов. Диаметр тоннеля был маловат, но драконы – существа длинные, способные растягиваться, особенно бескрылые наземные разновидности, они в состоянии проскользнуть в небольшие отверстия. Дракониха могла также дохнуть огнем и поджарить беглецов. А что еще хуже, она могла сделать и то и другое: гнаться за ними, пока не подберется достаточно близко, а потом использовать их как мишень для своих огнестрельных упражнений.

– Я уверена, что где-то здесь есть путь вниз, – прошептала Танди. – Тут тонкие стены – я могу определить место спуска по их вибрации. У меня достаточно опыта в подобных делах. Гляди, вот ископаемое. – Она показала на что-то мерцающее, напоминающее скелет рыбы, но это что-то скрылось из виду, прежде чем Загремел успел его разглядеть.

Ископаемые все таковы: не хотят, чтобы их обнаружили. Они напоминали зомби – за исключением того, что обычно не слишком много путешествовали, а предпочитали затаиться где-нибудь на века. Загремел не представлял, на что могут сгодиться ископаемые, будь они живые или мертвые.

– Но я не могу найти лаз! – в отчаянии закончила Танди.

Загремел знал, что им нужно покинуть этот коридор как можно скорее. Он нацелил кулак и проломил дыру в стене. Открылся новый подземный зал. Он пролез через пролом, бережно неся Танди на руках.

– И верно! – воскликнула она. – Я забыла о твоей огрской силе! Она иногда удобна.

По покинутому ими тоннелю пролетел огненный вихрь – они убрались как раз вовремя!

– Вот он! – воскликнула Танди. – Нижний мир! Я никогда не была в этих местах, но все равно узнаю его. Несколько дней пути – и я дома! – Она задумалась. – Нет, здесь нет прямого пути. Эта... как называется та штука, которая делит Ксанф надвое? Не могу вспомнить...

– Провал, – сообщил Загремел, извлекая это из своей тускнеющей памяти. Лишившись поддержки интеллекта косящих глаз, он стал слишком туп, чтобы забывать так же быстро, как Танди.

– Да. Именно. Он, я думаю, отделяет этот сектор от того, где живу я. Однако...

Танди вела его по темному лабиринту, пока не стих шум, издаваемый разъяренной драконихой. Наконец они остановились у прохладной воды.

– Здесь она нас никогда не найдет. Это остудит ее пыл.

– Надеюсь, ты сможешь найти выход отсюда. Я, похоже, совсем запутался.

До земных глубин ограм не было никакого дела, они предпочитали иметь доступ к еде и дракам.

– Со временем, – безразличным тоном ответила она. – Какая разница, где мы будем...

– Ты забыла о цели нашего путешествия?! – поинтересовался Загремел.

– Какой цели? – невинно переспросила она. И тут Загремел вспомнил. Она более не искала исполнения желаний. Она отдала свою душу.