Охота

Глава 4

Вода в кружке стала почти черной. Рита рассказывала детскую историю, а Кевин смотрел через прозрачное стекло и знал, что чай уже остыл.

– Ты всегда требовал к себе внимания, – говорила мама. – Ты решился уйти из дома и стать кочевником. Представить только, и откуда такие мысли! Тебе было, кажется, десять. Может быть, одиннадцать лет. Ты вышел из дома, собрав самое необходимое: воду, хлеб, коробок спичек и одеяльце. Робинзон позавидовал бы такому набору.

Она попробовала засмеяться, но вышло лишь приподнять уголки губ.

– Ты знал, что нас с отцом не будет дома, и стал складывать вещи в рюкзак, когда мы уехали. Наверное, тебе хотелось взять больше, ведь ты собирался долго жить у озера, но времени было не так много. Маленький мальчик надел рюкзак, затянул лямки потуже и пошел по глухой проселочной дороге!

Кевин шел несколько часов и с каждой минутой начинал оборачиваться чаще. Солнце было еще высоко, но ночь уже пугала. Рассказы отца о волках заставляли в собачьем лае слышать опасность. Кевин шел, сжимая в кулаках всю смелость, что накопилась к его возрасту. Маленький мальчик, полный решимости, с каждым пройденным метром уставал все быстрее и присаживался на валуны отдохнуть. Он вставал и смотрел на дорожку, уходящую в горизонт. За ним никто не гнался, никто не спешил найти пропавшего сына.

Сомнения закрадывались в юное сердце, но упрямство родилось в нем раньше. День становился серым, голубое небо окрашивалось темными тонами, словно крепчая. Озеро, которое искал Кевин, не показывалось. И уж вряд ли у его берега стояла хижина, о какой он мечтал.

– Собаки запели волками, – продолжала мама. – Вечер сменил теплый день, несмотря на твои слезы. Ты продолжал идти. Ты забывал, почему ушел и к чему стремился, спотыкаясь на неровной дороге, исчезающей прямо под ногами…

Рита Спаркс любила эту историю, она рассказывала ее со смаком, так что каждое слово хрустело на зубах, как хрящ. Мать говорила, ища мутными глазами сына.

Кевин разглядывал лицо матери, зная, чем кончится эта история. Он видел каждую морщинку, каждый прозрачный волосок Риты и хотел ослепнуть. Сын хотел увидеть этот мир слепыми глазами, каким его видела мать. Кевин хотел увидеть этот мир прежним.

Кожа Риты Спаркс истончалась, морщины разрезали эпителий все глубже, точно русла свирепых рек. Вены выступали между костяшек пальцев, ладони блестели и казались большими на длинных и тонких руках.

Лицо матери изменилось с того раза, когда Кевин изучал его столь же внимательно. Он замечал новые черты, видел, как стареющее тело не выдерживало живую душу и слабело с каждым днем. Кевин смотрел на нее всегда, когда она была рядом, и осознавал, что времени остается все меньше.

В свои пятьдесят Рита Спаркс была ближе к смерти, чем покойник.

– Где же Роберт? – спросила Рита. – Кажется, он сегодня задерживается.