Охота на «кротов»

ГЛАВА 2 Главный подозреваемый

В фильмах о Джеймсе Бонде технический специалист, который экипирует этого вымышленного шпиона всеми экзотическими техническими новинками, известен просто как «Q» (кыо).

На самом деле в ЦРУ такому описанию американского «Q» почти наверняка больше всего соответствовал бы С. Питер Карлоу. Он с почетом служил в Управлении стратегических служб (УСС), предшественнике ЦРУ военного времени. После войны Карлоу поступил на работу в новое Центральное разведывательное управление. Для Карлоу, как и для многих других, кто вел тайную войну в УСС, притягательность нового ЦРУ — места продолжения все той же тайной борьбы в период «холодной войны» — была почти непреодолимой.

Несмотря на отсутствие научной или технической подготовки, Карлоу всегда интересовался техническими вопросами. Он понимал, что у неоперившегося разведывательного ведомства нет современной сложной техники, необходимой для обеспечения его шпионов. Микрофоны, камеры, магнитофоны, радиоустройства — все было исключительно громоздким. Особенно ЦРУ ощущало отсутствие качественных подслушивающих устройств. Карлоу понимал, что надо было предпринимать что-то серьезное, чтобы довести до современного уровня шпионскую организацию Америки.

Поставив перед собой эту цель, Карлоу обратился в новое ведомство вскоре после его создания в 1947 году.

Руководители ЦРУ нашли его доводы весьма убедительными. «Я сказал, что в ходе второй мировой войны мы в основном полагались на английскую технику. Почему мы, являясь величайшим технологическим обществом мира, не можем изготовить свои собственные средства?» Карлоу предложил сногсшибательную программу разработки технических новинок с использованием высоких технологий.

«Меня сделали начальником службы специального оборудования. Мы принялись за решение таких проблем, как съем информации посредством измерения вибраций с оконного стекла. В те времена мы не могли этого делать. Состояние технических средств наблюдения было жалким. Оперативные сотрудники направлялись за границу без малейшей технической подготовки либо с весьма незначительной. Это было сплошное расстройство».

Усилия Карлоу улучшить технические возможности ЦРУ наталкивались на обычные бюрократические препоны вплоть до 1949 года, когда он получил помощь с совершенно неожиданной стороны. Питер Сайчел, начальник берлинской «базы», впоследствии ставший широко известным знатоком и производителем вин, как-то, вернувшись в штаб-квартиру ЦРУ, обратился к техническим специалистам управления с просьбой изготовить полые кирпичи, чтобы можно было использовать их в качестве тайников, к которым шпионы часто прибегают для связи со своими агентами[4].

«Технические специалисты поинтересовались, как выглядит немецкий кирпич, — вспоминал Карлоу. — Нам нужно было знать точные размеры и форму немецкого кирпича. Сайчел пришел в ярость». Этот случай подтвердил точку зрения Карлоу, что ЦРУ нуждалось в лучшем техническом обеспечении всех своих тайных операций. И именно тогда Хелмс сказал: «Поезжай в Германию и организуй лабораторию».

В то время Ричард Хелмс был начальником иностранного отдела «М», который стал восточноевропейским (ЕЕ) отделом ЦРУ[5].

Карлоу обрадовался. Несмотря на то что родился в Нью-Йорке, он провел часть своих детских лет в Германии и хорошо владел немецким языком. Вскоре после наступления нового, 1950 года он прибыл в резидентуру ЦРУ в Карлсруэ, расположенный к югу от Франкфурта. За полгода он организовал свою лабораторию в ничем не приметном скоплении неотделанных домов в Хёхсте, пригороде Франкфурта.

«Дик послал меня в Германию выяснить, что нужно для отправки агентов в Восточную Европу», — говорил Карлоу. В этот период восточноевропейский отдел пытался внедрить своих агентов в страны советского блока. Отдел Советской России ЦРУ планировал параллельную операцию по забрасыванию агентов на советскую территорию с воздуха. «Мы занимались ружьями, замками, личными документами. Мы изготовляли средства, необходимые для направления людей в запретные зоны, — говорил Карлоу. — Одежда с подлинными ярлыками, личные документы, членские профсоюзные билеты, трудовые книжки, продовольственные карточки».

ЦРУ получало все это от беженцев с Востока, обменивавших свои личные документы. Карлоу вносил в них изменения, изготавливая, как он называл, «новые оригиналы». В целях прикрытия ЦРУ присвоило группе сотрудников Карлоу, изготавливавших фальшивые документы, и типографских рабочих название «7922-й отряд технических средств армии США». Это подразделение готовило также документы из той самой немецкой бумаги, которую вывозили и использовали страны Восточной Европы. «Мы должны были знать, когда менялся цвет бумаги документов, печати и т. п. Чтобы документы имели естественный подержанный вид, мы ходили по ним босыми ногами, носили в задних карманах. Все это представляло собой реквизит. Именно этим я и занимался. Реквизитом».

Некоторые проблемы, с которыми сталкивался Карлоу, казались неразрешимыми. Например, в определенных случаях оперативным сотрудникам ЦРУ, работавшим «в поле», требовалось проявить пленку на свету. Можно ли это было сделать? Карлоу отправился в корпорацию «Полароид», основатель которой Эдвин Лэнд помогал в разработке самолета-шпиона «У-2» и съемочной аппаратуры для ЦРУ. Карлоу в общих чертах изложил проблему, и технические специалисты «Полароида» нашли очень простой выход. «Они посоветовали взять две химические упаковки, входящие в комплект с пленкой, выпускаемой корпорацией «Полароид», выбрать потемнее место и протянуть непроявленную фотопленку между упаковками. Это сработало!»

Но так было не всегда. В 1952 году, по словам Питера Сайчела, «был получен приказ выкрасть у русских МиГ». Первое задание поступило в ЦРУ из ВВС, которые страстно желали приобрести последнюю модель самолета-истребителя класса МиГ — МиГ-15. Для выполнения этого задания ЦРУ завербовало агента — опытного пилота, никогда не летавшего на МиГе.

«Этим агентом был чех с парализованной рукой, — сообщил Карлоу. — Взамен мы пообещали ему хирургическую операцию руки».

Техническое обеспечение этой программы поручили Карлоу. ЦРУ планировало угнать МиГ-15 из Восточной Германии и переправить через границу на западногерманский аэродром, где у ВВС США находились спрятанный самолет и команда, готовая разобрать МиГ, погрузить на самолет и транспортировать разобранные части на военно-воздушную базу Райт-Паттерсон в штате Огайо. «Мы нашли уязвимый аэродром в Восточной Германии, но агенту-чеху надо было перерезать колючую проволоку, по которой был пропущен ток. Мы изготовили бесшумно действующие ножницы, при помощи которых он мог бы перерезать проволоку, не получив удара током, и проникнуть на территорию аэродрома. На каждой стороне лезвия ножниц мы поставили винтовые зажимы, которые удерживали проволоку при ее перерезании. Мы также снабдили агента пистолетом с глушителем».

Чтобы облегчить подготовку агента-чеха, Карлоу попросил построить макет кабины пилота МиГ а. Сначала Карлоу пришлось угадывать, где могли бы находиться различные рукоятки и рычаги. «Затем мне дали больше данных, и мы изменили расположение рукояток. Нам надо было знать, как выглядела кабина, потому что нашему агенту отводилось лишь 30 секунд для угона самолета».

Но прежде пилота привезли на аэродром в английской зоне Западной Германии «и проверили на «Вампире», который он никогда ранее не видел». Агент успешно взлетел и хорошо пилотировал самолет.

Все было готово к осуществлению плана угона МиГа, по словам Карлоу, когда генерал Уолтер Беделл Смит, директор ЦРУ, вызвал ответственных за операцию сотрудников резидентуры в Вашингтон. Смит поинтересовался, где пилот проходит подготовку к выполнению задачи. «Когда ему сказали, что подготовка проходила на американской авиабазе в Германии, — вспоминал Карлоу, — Смит отменил операцию. Никто не мог отделаться от мысли, что угон русского самолета может положить начало третьей мировой войне. Если бы пилота поймали, первое, о чем бы его спросили, — где он готовился к операции. Связь с Соединенными Штатами обнаружилась бы моментально».

Карлоу провел в Германии шесть лет, возвратился в штаб-квартиру, где стал работать на Хелмса в отделении психологической войны восточноевропейского отдела. Позднее, после венгерского путча 1956 года, его назначили заместителем начальника отдела экономических мероприятий — еще одного подразделения в директорате планирования, занимающегося психологической войной.

По прошествии трех лет ему наконец представился случай заняться миниатюризацией съемочной аппаратуры, передатчиков и другой техники шпионажа. «Почему мы не можем иметь передатчик в оливке, плавающей в мартини?» — задал вопрос Карлоу[6]. Его сетования были услышаны, и в том же году Карлоу организовал и возглавил в качестве секретаря совет технических рекомендаций ЦРУ.

Совет занимался разработкой методов установки устройств съема информации с электрических пишущих машинок, позволяющих перехватывать печатаемые слова электронными средствами на определенном расстоянии. Также был разработан миниатюрный передатчик, который можно было устанавливать за приборным щитком автомобиля и таким образом вести за ним дистанционное наблюдение.

Но усерднее всего технические специалисты ЦРУ занимались игрой в догонялки с КГБ: они тщетно пытались воспроизвести необычное, исключительно сложное подслушивающее устройство, которое Советы использовали против Соединенных Штатов с губительными для США последствиями. В этом устройстве была применена технология, не встречавшаяся ранее, и ученые ЦРУ испытывали затруднения в ее расшифровке.

В 1945 году Советы преподнесли послу США Аверел-лу Гарриману в Москве вырезанный из дерева герб Соединенных Штатов. Полая деревянная копия украшала стену при четырех послах США, и только в начале 50-х годов специалисты посольства по обнаружению скрытых электронных средств подслушивания обнаружили установленное в ней подслушивающее устройство[7].

«Мы нашли его, но не знали принцип его действия, — вспоминал Карлоу. — В гербе находилось пассивное устройство, похожее на головастика с маленьким хвостом. У Советов имелся источник излучения микроволнового сигнала, который заставлял рецепторы внутри герба резонировать». Голос человека, возможно, влияет на характер резонансных колебаний устройства, позволяя осуществлять перехват слов. «С технической точки зрения это устройство пассивного типа: ни тока, ни элементов питания, одно лишь пожизненное ожидание».

Работы по получению копии советского «жучка», найденного в гербе, получили кодовое название «Удобный стул». Фактическое исследование велось в одной из лабораторий в Нидерландах по линии двух сверхсекретных проектов под кодовыми названиями «Отметка 2» и «Отметка 3».

Втайне от Карлоу и ЦРУ английская разведка успешно скопировала советское подслушивающее устройство, которому МИ-5 — английская служба внутренней безопасности — присвоила кодовое название «Сатир». Бывший сотрудник МИ-5 Питер Райт в своей книге «Охотник за шпионами» пишет, что вначале он подумал, что устройство включается от сигнала частотой 1800 мГц, потом попробовал снизить ее до 800 мГц — устройство сработало[8]. Но, по словам Карлоу, англичане не сообщили об этом ЦРУ[9].

Работа Карлоу над «Удобным стулом» должна была иметь неожиданные последствия. Когда Анатолий Голицын откопал свой пакет из сугроба перед домом Фрэнка Фрайберга в Хельсинки, в нем находился один технический документ КГБ, в котором содержалось предупреждение о том, что ЦРУ работает над системой подслушивания, равноценной советскому подслушивающему устройству.

«Голицын сказал, что это был циркуляр с разв'ед-заданиями КГБ, присланный в Хельсинки из Москвы, — вспоминал один сотрудник ЦРУ. — Документ требовал проявлять бдительное внимание к любой информации о совместных американо-английских исследованиях. Об этом говорилось достаточно подробно, из чего ЦРУ могло заключить, что это относилось к проекту, над которым мы работали вместе с англичанами». Несмотря на то что подслушивающее устройство еще не было завершено, говорилось в документе, система представляет потенциальную угрозу. КГБ, по-видимому, было известно об «Удобном стуле».

А «Удобный стул» представлял собой проект, разработанный советом технических рекомендаций. Контрразведка и служба безопасности ЦРУ незамедлительно приступили к действиям. Детективам Управления казалось логичным начать сверху. Они начали с секретаря совета.

Если бы Питера Карлоу не существовало, Джеймсу Энглтону пришлось бы придумать его. «Саша», «крот» Голицына, бывал временами в Германии. Карлоу руководил лабораторией в Хёхсте. «Саша» был славянского происхождения, и его фамилия, возможно, имела окончание «ский». Когда следователи ЦРУ извлекли на свет личное дело Карлоу, они обнаружили, что при рождении его фамилия была Клибанский и что его отец иногда говорил, что родился в России. И начиналась фамилия «Саши», по словам Голицына, с буквы «К».

Наконец, имелась явна# утечка информации из подразделения ЦРУ, занимавшегося подслушиванием и борьбой со средствами подслушивания. К 15 января 1962 года у Карлоу дома на Клингл-стрит в северо-западной части Вашингтона были тайно установлены подслушивающие устройства. В толстых секретных досье ЦРУ, которые были заведены, когда контрразведка и служба безопасности охотились за неуловимым «Сашей», одна фраза все чаще появлялась в документах, относящихся к Карлоу. Он был «главным подозреваемым», как об этом ясно свидетельствовали досье ЦРУ[10].

Но дело не ограничилось только Карлоу. С учетом весьма неясной и фрагментарной информации Голицына контрразведывательная служба ЦРУ и управление безопасности приступили к просмотру всех личных дел сотрудников ЦРУ в секретных службах, чьи фамилии начинались на букву «К».

Не одному лояльному сотруднику ЦРУ суждено было обнаружить, что его карьера сошла с пути или вообще закончилась только потому, что он имел несчастье носить фамилию, начинающуюся с одиннадцатой буквы английского алфавита.

Спустя три недели после прибытия Голицына в конспиративный дом на севере Вирджинии началась охота на «кротов», которая разъедала ЦРУ в течение почти двадцати лет.

Питер Карлоу не собирался становиться героем войны. Летом 1941 года он — студент с полной стипендией в Свартморском колледже. «Я понимал, что приближается война, и хотел пойти в разведку», — рассказывал Карлоу. Он несколько раз подавал заявления, и в июле 1942 года ему присваивают звание лейтенанта ВМС США и направляют в УСС. До наступления февраля 1944 года он находится на Корсике, работает с 15-м отрядом патрульных катеров ВМС по обеспечению операций УСС.

На небольшом острове Капрая, расположенном к северу от острова Эльба, УСС имело радиолокационную станцию (РЛС) перехвата, известную как пункт перехвата, с персоналом 15 человек. Станция служила жизненно важной линией связи, поскольку использовалась для перехвата немецких самолетов, летавших на бреющем полете бомбить военно-воздушную базу США на острове Корсика. «Пункт перехвата был укомплектован одетыми в военную форму солдатами десантно-диверсионных сил УСС, американцами, говорящими по-итальянски, — рассказывал Карлоу. — Немцы атаковали, сбросили десантную группу, уничтожили радиолокационную установку и другое оборудование».

Карлоу, бывший в тот день дежурным офицером, должен был восстановить пункт перехвата. К этому времени Италия объявила войну нацистам и присоединилась к союзникам. «Мне пришлось побегать, чтобы найти аппаратуру для замены и катер, на котором ее можно было бы переправить. Свободного американского катера не оказалось, поэтому я взял итальянский патрульный катер. Собрал итальянскую команду в местных барах, нашел капитана, и мы вышли в море. Добравшись до острова, мы связались с РЛС-отрядом, выгрузили аппаратуру и отбыли обратно».

В узкой гавани острова Капрая немцы установили мины, которые должны были взорваться после определенного числа проходов над ними корабля. 20 февраля, когда катер Карлоу выходил из гавани, одна из мин взорвалась на глубине 10 футов. Катер взлетел на воздух.

«Я стоял на палубе со стороны порта, мина находилась по правому борту. Меня выбросило в море». При взрыве Карлоу раздробило колено о направляющую торпеды. В море его подобрал итальянский рыбак, но от грязной воды у него началась гангрена. Его отправили в полевой госпиталь на Корсике, затем перевели на остров Сардинию, где хирурги отняли ему левую ногу выше колена.

Из 12 человек команды, насчитывавшей 10 итальянцев, включая одного офицера, Карлоу и еще английского офицера, который сопровождал катер в качестве наблюдателя, — все, за исключением Карлоу и двух рядовых, погибли. Карлоу оказался единственным офицером, оставшимся в живых.

В возрасте 22 лет он отдал свою левую ногу за страну. Карлоу подобрали протез, и он научился вновь ходить, плавать, водить машину, вести существование, близкое к обычному. Действительно, он был так решительно настроен преодолеть свою ущербность, что мало кто из тех, кого он встречал в своей жизни, догадывался о том, что у него нет ноги.

Осенью 1944 года по возвращении в Вашингтон его приветствовал генерал Уильям Донован, «Дикий Билл», начальник УСС. У Донована, который впоследствии лично приколол на грудь Карлоу «Бронзовую Звезду» в награду за его действия на острове Капрая, были хорошие новости. «Когда я вернулся в штаб-квартиру УСС на Е-стрит, вышел Донован, обнял меня и сказал: «Добро пожаловать, Питер, у меня есть для тебя работа». Затем в мгновение ока исчез. Таков он был — двигался быстро, но проявлял интерес к своим людям».

Этой работой оказалась служба в личном аппарате Донована до окончания войны. Затем в 1946 году Карлоу поручили написать с помощью Кермита Рузвельта секретную историю УСС периода второй мировой войны. Впоследствии эта работа была рассекречена и опубликована[11].

В новом ЦРУ дальновидность и технические навыки Карлоу обеспечили ему неуклонное продвижение по службе и поддержку влиятельного Ричарда Хелмса. Именно о Карлоу вспомнил Хелмс в 1961 году, когда ЦРУ пошатнулось после неудавшегося вторжения в заливе Кочинос.

Хелмс, в то время заместитель директора по планированию, вызвал Карлоу и дал ему специальное задание. Президент Кеннеди, сказал он, хочет создать одну должность в правительстве для разрешения кризисов во внешней политике. Он приказал государственному секретарю Дину Раску создать центр операций в госдепартаменте, в состав которого войдут представители от каждого вида вооруженных сил и правительственных ведомств, занимающихся вопросами национальной безопасности. Карлоу предложили представлять в нем ЦРУ. «Летом 1961 года, — рассказывал Карлоу, — я появился в госдепартаменте».

Это был престижный пост, представлявший ЦРУ в центре, созданном в госдепартаменте по инициативе самого президента, но он был вне Управления, и это была не та работа, которую хотелось бы иметь Карлоу. Он поведал Хелмсу о своей надежде на то, что его назначат начальником отдела технических служб ЦРУ, который разрабатывал и контролировал все технические средства Управления — от самого экзотического оружия до париков, от устройств, изменяющих голоса, до последних образцов «жучков» и подслушивающей аппаратуры. Исходя из своего послужного списка и жизненного опыта, Карлоу чувствовал, что он достаточно подготовлен, чтобы возглавить этот отдел, и этот пост действительно и окончательно превратит его в американского «Q». Хелмс уклонился от ответа, но Карлоу ушел со встречи с надеждой, что он, возможно, еще получит этот пост после своего пребывания в госдепартаменте.

Вместо этого он за полгода превратится в главного подозреваемого в процессе лихорадочного поиска ЦРУ предателя в своих рядах. В преобладающей атмосфере подозрительности, граничащей с паникой, высшие должностные лица ЦРУ придут в ужас от того, что Питер Карлоу, кавалер «Бронзовой Звезды», — советский «крот».

Но никто не скажет ему об этом.