Глава 2

На следующее утро я первым делом позвонила маме.

– Я проиграла спор с Уайаттом, теперь придется организовывать свадьбу впопыхах. У меня всего один месяц.

– Блэр Элизабет, как ты это допустила? – после паузы потрясенно спросила мама, и я поняла, что речь идет о первой части фразы.

– Ввязалась в стратегическую битву, – объяснила я. – И напрасно. Но я только вчера вечером сообразила, что после свадьбы меня будут звать Блэр Бладсуорт, сообщила ему, что оставляю свою девичью фамилию, а он так и взвился. Словом, он предложил выбирать: либо он помочится на меня, чтобы пометить свою территорию, либо я беру его фамилию.

Мама расхохоталась, еле выговорила сквозь смех: «Стало быть, теперь он твой должник!» – и снова зашлась хохотом. Обожаю маму – ей ничего не надо объяснять. Она без лишних слов понимает меня – может быть, потому, что мы очень похожи. При всем упрямстве, изворотливости, чувстве собственника и прочих чертах характера, которые присущи Уайатту, исход вчерашнего спора мог измениться лишь в том случае, если бы я решила порвать с ним, а я этого не хотела, вот и пришлось маневрировать, заключая мир на наиболее выгодных условиях. Теперь он мой должник. Вечный долг – полезная штука.

– Но он предъявил мне ультиматум: или мы женимся в течение месяца, или свадьба будет такой, как захочет он.

– Это какой же?

– Если мне повезет, вообще без церковной церемонии. Если не повезет – в Лас-Вегасе.

– Фу! После Бритни? Какая пошлость!

Видите? Я – настоящий мамин клон.

– Вот и я так думаю, но он бросил мне вызов. Придется в ускоренном темпе приводить планы в исполнение.

– Сначала надо составить эти планы. «Жениться» – это не план, а конечный результат.

– Знаю. Просто я пыталась подстроиться ко всем и каждому, но теперь об этом не может быть и речи. Отсчет времени начался вчера вечером, осталось всего двадцать девять дней, и мы поженимся. А гостям придется перенести свои дела, иначе нашей свадьбы они не увидят.

– А почему именно двадцать девять, а не тридцать? Или тридцать один?

– Уайатт заявляет, что поскольку в четырех месяцах года тридцать дней, значит, такова официальная продолжительность месяца.

– В феврале вообще двадцать восемь.

– Или двадцать девять. Но февраль не считается, Уайатта все равно не переубедишь.

– Ясно. Ладно, значит, всего двадцать девять. Следовательно, на тридцатый день, считая с сегодняшнего, вы должны пожениться. На это он согласится?

– Он обещал дать мне полных тридцать дней – значит, должен. – Я схватила блокнот и ручку, с которыми просидела несколько часов накануне вечером, и начала составлять список. – Платье, цветы, торт, украшения, приглашения. Никаких подружек и шаферов. Никакого смокинга для жениха – обойдется костюмом. Пожалуй, выполнимо.

Свадьбе вовсе незачем быть пышной, чтобы запомниться на всю жизнь. Без лишних ухищрений я легко обойдусь, но хочу, чтобы все было красиво. Поначалу я думала ограничиться одной подружкой и шафером для жениха, но потом решила обойтись минимумом.

– Заказать торт будет непросто. Остальное угощение можно купить где угодно, но торт…

– Понимаю, – кивнула я.

Мы обе тяжело вздохнули. Свадебный торт – произведение искусства. Его наспех не делают. Очередь к хорошим кондитерам надо занимать за несколько месяцев.

– Тортом я займусь, – пообещала мама. – Попрошу помощи у моих должников. И привлеку Салли: ей не помешает отвлечься и поменьше думать о Джазе.

Грустная тема. Салли и Джазу Арледжу светит развод после тридцати пяти лет супружеской жизни – конечно, если разногласия не решатся сами собой. Салли – лучшая мамина подруга, поэтому мы целиком и полностью на ее стороне, хотя и глуповатого Джаза мне ужасно жаль. Салли пыталась сбить Джаза машиной, и он совершенно напрасно отскочил в сторону – если бы ей удалось задуманное, они были бы квиты, Салли простила бы мужа за то, что он продал ее бесценную антикварную мебель. Но Джаз увернулся – думаю, помог инстинкт самосохранения, – а Салли врезалась в дом, и сработавшая подушка безопасности сломала ей нос. Словом, Джаз крепко влип.

– Сегодня я открываю клуб, а Линн закрывает. – Линн Хилл – моя заместительница. – Вечером пройдусь по магазинам, – сообщила я маме. – Основательно пройдусь. Есть предложения?

Мама назвала мне адреса нескольких магазинов, и мы попрощались. В течение дня мы созванивались еще несколько раз, мама держала меня в курсе последних событий. Я даже не сомневалась, что к свадебной суматохе подключатся мои сестры Шона и Дженни.

Я поставила перед собой простую и ясную цель: в ближайшие дни найти свадебное платье, чтобы хватило времени на переделку, если она понадобится. На платье как из волшебной сказки я не замахивалась: такое у меня однажды уже было, когда я выходила замуж в первый раз. Но сказка не удалась, брак распался. Поэтому теперь мне хотелось подыскать что-нибудь простое, классического силуэта, чтобы выглядеть на миллион долларов и заодно распалить Уайатта. Если мы с ним уже спим вместе, это не значит, что роскошная брачная ночь нам не полагается!

Хорошо бы найти какой-нибудь способ отказывать ему в сексе весь ближайший месяц, чтобы к свадьбе довести до кондиции. Но когда речь заходит о сексе с Уайаттом, выдержка мне изменяет. Он легко прорывает мою жалкую оборону и в мгновение ока пробуждает во мне страсть.

Может быть, на время переселиться к его матери? В этом случае ему придется умерить аппетиты – впрочем, с него станется утащить меня к себе в берлогу и устроить ночь блаженного разврата. Обожаю.

До меня вдруг дошло: если весь месяц Уайатт будет лишен секса, значит, лишусь его и я. Целый месяц без него! Пожалуй, идею с похищениями стоит принять на вооружение.

Теперь понимаете? Я совершенно беспомощна, а Уайатт беззастенчиво пользуется этим.

Да уж, веселенький месяц мне предстоит.

Днем Уайатт позвонил мне на работу. Я как раз занималась на тренажерах – мне приходится поддерживать форму, чтобы служить рекламой клуба, иначе в него никто не станет ходить, – но прервалась, чтобы ответить на звонок. Правда, я не знала, кто звонит, пока не увидела номер, и думала, что опять услышу маму, которая названивала мне с самого утра.

– В кои-то веки смогу вырваться отсюда пораньше, – сообщил Уайатт. – Хочешь, поужинаем где-нибудь?

– Не могу, у меня запланирован шопинг. – Я унесла телефон к себе в кабинет и поплотнее прикрыла дверь.

Уайатт относится к шопингу чисто по-мужски, то есть с глубоким и нескрываемым отвращением.

– А может, магазины оставишь на другой раз?

– Нет. Другого раза не будет.

Повисло молчание. Когда Уайатт делает в разговоре со мной такие паузы, значит, ищет в моих словах скрытый смысл или ловушки. За что ему отдельное спасибо: приятно, когда тебя считают опасным противником.

Наконец он высказался:

– Зачем ходить по магазинам, если все равно времени ни на что не хватит?

Я страдальчески закатила глаза, хотя и понимала, что Уайатт этого не увидит. Пардон, но, если времени в обрез, чем же мне еще заниматься, если не шопингом? Что же теперь, смотреть на обалденные туфли, но не покупать их только потому, что некуда носить, да и от цены глаза на лоб лезут? Купи обязательно, дорогая. Не хватало еще всю жизнь терзаться из-за перерасходов по кредитке! И даже если эти туфельки тебе не по карману, примерить-то можно? А вдруг, когда ты сможешь их себе позволить, будет уже слишком поздно? Так и останешься с носом и без приглянувшихся покупок – потому что вовремя не поняла, как полезно создавать стратегические запасы.

Я рывком вытащила себя из раздумий и вернулась к Уайатту.

– Конца света я пока не жду. Все дело в тебе и последнем сроке, на котором ты так настаиваешь.

– А, понял. Мой последний срок.

Его голос звучал так самодовольно: он добился своего, фигурально выражаясь, дал мне пинка, чтобы я наконец плюнула на плотное расписание родни. Я слишком хорошо знала Уайатта и не сомневалась, что он приведет угрозу в исполнение, – иначе тактика пинка не сработала бы.

– Из-за твоего последнего срока, – милым голоском продолжала я, – мне весь месяц будет некогда перекусить, не то что устраивать романтические ужины. Я должна найти свадебное платье сегодня же, чтобы его успели перешить. У тебя есть черный костюм?

– А как же.

– Вот его и наденешь на свадьбу, если манжеты не обтрепались. Иначе и тебе придется заняться шопингом, потому что обтрепанных манжет на нашей свадьбе я никогда тебе не прощу. Клянусь, я превращу твою жизнь в ад.

– Только попробуй, и я живо с тобой разведусь. – Его голос стал ленивым и насмешливым.

Мне так и представлялось, как поблескивают его зеленые глаза.

– Не надейся, развод ты не переживешь: я пущу в дело зубы и когти, я тебя из-под земли достану. И Шона тоже тебе спуску не даст. А мама натравит на тебя весь свой женский клуб.

Шона – юрист, но это Уайатта не остановит: он привык общаться с ними и потому совсем не боится. Однако к моей маме он питает уважение, замешенное на подлинном страхе. А уж она точно натравит на него женский клуб.

– Говоришь, так будет всю жизнь?

– Да уж можешь мне поверить. – Выдержав паузу, я добавила: – Всю твою жизнь.

Меня прямо бесит, когда я пытаюсь подкинуть Уайатту пищу для размышлений, а он потешается над моими словами.

– Ладно, манжеты проверю, – пообещал он. – Какого цвета должна быть рубашка?

А-а, значит, все-таки мотает на ус.

– Белая или серая. Попозже сообщу.

Я твердо убеждена, что все внимание на свадьбе должно доставаться невесте, а дело жениха – не затенять ее. Да, я помню, что свадьба общая, но ведь для Уайатта это всего лишь способ узаконить наши отношения, чтобы я жила с ним под одной крышей и рожала ему детей. Если он вообще думает о детях, что маловероятно.

– Облегчи мне задачу. Белые рубашки у меня уже есть.

– Облегчить задачу тебе? После того как ты связал меня по рукам и ногам идиотским последним сроком?

– Чем еще я тебя обидел – кроме того, что вынудил сегодня разгуливать по магазинам?

– Думаешь, текст приглашения составится сам собой? И разошлется гостям? А угощение появится из воздуха?

– Ну обратись в банкетную службу.

– Не могу, – подпустив в голос меда, ответила я. – Договариваться с банкетными службами надо за несколько месяцев до свадьбы. А у меня этот месяц всего один. То же самое касается свадебного торта. Придется искать кондитера, который согласится изготовить его в экстренном порядке.

– Купи торт в булочной.

Я убрала от уха телефон и уставилась на него, гадая: неужели меня соединили с инопланетянином? Затем снова приложила аппарат к уху и поинтересовалась:

– Скажи, ты принимал хоть какое-нибудь участие в подготовке к своей первой свадьбе?

– А как же. Явился на церемонию, встал, куда велели, и стоял смирно.

– На этот раз так легко не отделаешься. Займешься цветами. Попроси свою маму помочь тебе. Все, мне пора, люблю-целую.

– Э-э!.. – услышала я встревоженный возглас в трубке и отключилась.

Остаток дня я развлекалась, представляя себе панику Уайатта. Будь он похитрее, он бы первым делом позвонил своей матери, но при всем своем уме он, прежде всего, мужчина. Значит, он примется расспрашивать женатых сержантов и детективов, помнят ли они свадьбы, и если да, о каких цветах речь. Если повезет, к концу дня до Уайатта дойдет, что я имела в виду вовсе не цветы в горшках с землей. Может, у него даже возникнет подозрение, что ему поручена покупка букета невесты, – ошибочное, между прочим, такую важную задачу я даже любимому мужчине не доверю. К завтрашнему дню кто-нибудь из коллег Уайатта припомнит, что стоял под чем-то вроде арки, увитой какими-то цветами, может, даже розами, а сам Уайатт обнаружит, что завтра вечером я занята, и с ужасом осознает: он сам лишил себя секса на ближайший месяц. Люблю, когда все идет как по маслу, а вы? Конечно, такой важный пункт программы, как цветы, пускать на самотек я не собиралась. Я позвонила маме Уайатта – она классная, до сих пор не могу поверить, что мне так повезло со свекровью, – и посвятила ее в подробности.

– Я заставлю его побегать, – пообещала она. – Без отсрочек и чрезвычайных ситуаций не обойтись, но не волнуйся: я прослежу, чтобы все было, как ты хочешь.

Успокоенная, я закончила тренировку, приняла душ, высушила волосы, наскоро подкрасила губы и ресницы и переоделась. Линн приняла пост в клубе, я улизнула оттуда раньше, чем обычно, и покатила к лучшему из наших двух торговых центров. В городе есть еще несколько магазинов одежды для торжественных случаев, но я надеялась найти то, что мне нужно, в одном из бутиков торгового центра. В мелких магазинах одежду подгоняют по размеру так долго, что помрешь, пока дождешься.

На территории торгового центра есть не только крытый гараж, но и обширная открытая стоянка. Все, конечно, рвутся под крышу, поэтому самые удобные места на стоянке остаются свободными. Я прокатилась вокруг стоянки, лихо срезая углы на маленьком черном кабриолете «мерседес», и наконец высмотрела одно из таких уютных местечек прямо возле входа в магазин, элегантно вписалась в него и улыбнулась. Мало какие удовольствия сравнятся с вождением «мерса».

Войдя в торговый центр, я приостановилась. Ничто не подхлестывает меня так, как брошенный вызов, особенно если он дает шанс перемерить гору шмоток. Случаются порой такие приятные сюрпризы – наверное, когда все планеты выстраиваются в ряд. От них я расцветаю. Я даже не встревожилась, когда в первом бутике не нашла того, что искала, поскольку заранее настроилась на долгие поиски. Зато я отыскала пару туфель – точь-в-точь как мне хотелось, из переплетенных ремешков, на маленьком каблучке, чтобы часами держаться на ногах и не уставать. И самое главное: они были сплошь усыпаны золотистыми блестками и стразами. Обожаю обувь с украшениями, и потом, мне на самом деле нужны свадебные туфли, чтобы решить, подшивать подол свадебного платья или не надо.

Я искала платье цвета шампанского. Никакого белого, пусть даже неяркого, а тем более кремового. Будем рассуждать здраво: белый цвет вызывает традиционные ассоциации, которые во втором браке попросту неуместны. А цвет шампанского мне очень идет, и раз уж я решила распалить Уайатта…

Пришлось прибегнуть к способу, который я знаю еще со времен учебы в колледже. Я бродила по магазинам до упора, лишь ненадолго отвлеклась, чтобы поужинать салатиком в зоне кафе. Улов оказался богатым: несколько роскошных комплектов нижнего белья, сережки, которые никак нельзя было упустить, еще одна пара туфель (на этот раз убойных черных лодочек), юбка-карандаш, точно на меня сшитая, и даже несколько подарков на Рождество – ведь в этом году их должно быть в два раза больше, чем в прошлом, чтобы не обидеть родных Уайатта. Вот я и решила начать пораньше.

Не нашла я только одну вещь: платье цвета шампанского.

В девятом часу я решила, что на сегодня хватит. Завтра начну обследовать магазины вечерней одежды один за другим, и если со времен моего школьного выпускного бала они не изменились – если честно, с тех пор прошло лет пятнадцать, так что все могло случиться, – платье, которое мне понравится, наверняка окажется затрепанным от многочисленных примерок. Останется только заказать новое, то есть опять тратить время, а его у меня и нет.

Из торгового центра я выходила, бешено работая мозгами. Портниха. Мне нужна портниха. Еще раз прибегну к простейшему способу, попробую найти готовое платье, а если не найду, завтра же вечером приведу в исполнение запасной план – куплю ткань и закажу платье. Времени уйдет много, но оно еще есть.

Задумавшись, я совсем не замечала, что творится вокруг: мешали планы и расчеты. Правда, я мимоходом обратила внимание на то, что стоянка почти пуста, но я припарковалась возле самого центра, освещение было хорошим, вокруг моей машины я не заметила ни одного подозрительного незнакомца, со стоянки разъезжались припозднившиеся покупатели, и так далее, и тому подобное.

Переложив все пакеты с покупками в одну руку, я выудила из кармана ключи от машины, сошла с тротуара и нажала кнопку пульта. У пандуса для инвалидов, на первом месте в ряду, был запаркован фургон, а мой «мерседес», приветливо подмигнувший мне фарами, стоял следующим.

Успев отойти на несколько шагов от тротуара, я услышала ровное урчание двигателя разгоняющейся машины, метнула взгляд в ее сторону, прикинула, что успею перебежать через проезжую часть, и заспешила дальше.

Ничто не насторожило меня. Я не смотрела на приближающуюся машину, левая рука уже начинала ныть под тяжестью пакетов с покупками, и я перехватила их поудобнее. Но что-то – возможно, слишком отчетливо слышный шум двигателя, – заставило меня вскинуть голову как раз в тот момент, когда машина ринулась на меня, будто водитель утопил педаль газа.

Мчащаяся машина казалась гигантской. Свет фар бил мне прямо в глаза и ослеплял, за рулем виднелась темная размытая фигура, которую я разглядела лишь благодаря фонарям на стоянке. Машина вполне могла объехать меня, места для этого хватало, но она и не подумала свернуть в сторону.

Я ускорила шаг, но водитель сразу же повернул руль, сменил направление машины, словно целился.

Меня охватила паника. Единственной связной, хоть и бесполезной мыслью, кроме «обожемой!», стала догадка, что машина вот-вот притиснет меня к фургону.

Свадьбы не будет. Черт, и меня тоже.

И я прыгнула. Точнее, рванулась вперед. Можете мне поверить, рывок был что надо. Если представить, что тебя сейчас расплющит в лепешку, мышцы ног превращаются в стальные пружины. Даже когда я состояла в команде поддержки в колледже, мне ни разу не удавалось прыгнуть на такое расстояние.

Машина пронеслась так близко, что меня обдало жаром. К тому моменту я еще не успела приземлиться, избежав столкновения чудом. Я услышала за спиной визг тормозов, затем ударилась об асфальт за фургоном, и перед глазами вдруг стало темно.

Загрузка...