Охотник на попаданцев

Начальное лирическое отступление Задача с тремя известными

Наше время. 23 февраля 20… года. Парк Победы в г. Краснобельске. Урал. Россия.

Ждать следующего раза, то есть момента, когда пресловутая «труба» наконец «позовёт», мне пришлось довольно долго. Не скажу, что отходняк после Великой Отечественной был слишком уж жёстким (по крайней мере на продолжительное «расширение сознания» с помощью алкоголя и иных, более убойных препаратов и жидкостей меня так и не пробило), но тем не менее…

Мне в своё время о чём-то подобном рассказывал один знакомый, преждевременно умерший из-за отказа почек (по извечной российской причине) мужичок, отслуживший срочную в самом начале афганской войны – ты где-то у чёрта на куличках (а конкретно в Регистане, чьи злые пески буквально изгрызали лопатки вертолётных турбин и надёжно скрывали следы и своих БТРов, и чужих, тойотовских пикапов), два года караулишь и уничтожаешь душманские караваны, а навоевавшись до одури и вернувшись домой, с удивлением обнаруживаешь, что про войну, с которой ты только что пришёл, никто вообще ничего не знает. Вся информация о ней проходит исключительно по категории «страшных сказок», в газетах пишут исключительно про надои и тонны чугуна сверх плана, и нацеплять на пиджак полученную за вполне реальные боевые действия медаль сразу становится как-то неудобно.

Хотя, наверное, моему знакомому было тяжелее, чем мне – он-то в том духовитом Афгане воевал вовсе даже не в одиночку (там, как нам хорошо известно, было довольно многолюдно), и мир, в который он тогда вернулся, не катился к краю пропасти столь стремительно, как наш. Точнее сказать, катился-то он всегда, только с разной скоростью. Однако та пропасть не была «окончательной», и жившие тогда в СССР люди об этом не догадывались.

Сейчас-то всё куда как «веселее». В конце концов, ведь в 1980-е за океаном не считали возможным говорить о применении ядерного оружия не по необходимости, а там и тогда, где им только вздумается и по любому, даже самому надуманному, поводу и не признавали высшим приоритетом первый удар по городам, чтобы «слабое российское здравоохранение захлебнулось от избытка убитых и раненых». По-моему, подобного наши «потенциальные противники» не позволяли себе даже в лихие времена Карибского кризиса.

В общем, примерно через месяц после моего прошлого возвращения с полей Второй мировой (где я много чего накуролесил ради спасения родной реальности, сам того не ведая), когда я наконец избавился от фронтовой привычки спать в момент любого затишья где попало, полностью или частично одетым и вскакивать, лихорадочно нашаривая при этом отсутствующий пистолет или автомат, от малейшего ночного шороха, симпатичная «женщина-особист» из будущего с ядовитым Ф.И.О. Анна Гифт, которую я, для пущего удобства, продолжал звать просто Блондинкой, наконец возникла передо мной снова.

Как я понял, являлась она мне опять в виде голограммы и про себя, свои будущие времена и загадочную «контору», в которой она там служит, моя знакомая ничего нового не сообщила, хотя я и ждал этого. Более того, все мои давно накопившиеся уточняющие вопросы она отмела практически с порога, и в итоге я всё так же слабо представлял, кто такие «Бродяги» и как их перемещениями во времени можно управлять. Не прояснился и вопрос о перемещениях во времени как таковых и принципах этого самого перемещения.

Блондинка сразу же дала понять, что всё это не моего ума дело.

Спорить с ней было бесполезно – ведь голограмму не получится схватить за горло и задушить или завалить на диван, а она в отместку может просто больше не появиться, предоставив мне возможность всю оставшуюся жизнь в отчаянии биться головой о стенку, сокрушаясь по поводу утраченных разом возможностей.

При этом она вполне официальным тоном сообщила, что новая моя миссия уже не за горами, и порекомендовала мне для начала немного подучить (хотя бы на уровне пресловутого «допроса военнопленного») европейские языки, включая французский и португальский, а также дополнительно попрактиковаться в стрельбе и управлении транспортными средствами, вплоть до самолёта.

Ну, положим, пострелять в наше время особой проблемы не составляет, особенно если иметь знакомых или приятелей, так или иначе связанных с силовыми структурами и имеющих некий «пунктик» по части охоты и коллекционирования различной «стрелковки». С последним предложением обстояло несколько сложнее, но и это удалось осуществить, во всё той же местной, частно-аэроклубовской лавочке во Вторпятово, где за деньги давали уроки элементарного пилотирования на Як-52, Злине «Тренере» и всяких там легкомоторных «Цесснах» и мини-автожирах.

Это было весьма полезно, поскольку до этого меня во время разных мотаний по «горячим точкам» немного поучили полётам на Ми-8 (исключительно вследствие случившегося по пьяному делу проигранного спора и, разумеется, без малейших намёков на теорию) – в случае, если сильно приспичит, я, наверное, смог бы завести движки такого вертолёта, взлететь, долететь куда-нибудь (не очень высоко и далеко, чисто по визуальным ориентирам и, разумеется при условии знания местности, где всё происходит) и с грехом пополам сесть. Правда, эти относительные умения касались старых вариантов «восьмёрки», а не каких-нибудь Ми-171 или Ми-8АМТШ с их дисплеями вместо аналоговых приборов.

Аналогичным образом меня во время недавней «командировки» на Вторую мировую как-то раз «провезли» и на У-2 (был один такой момент, когда мы застряли на промежуточном аэродроме по пути на фронт).

Однако и того и другого было откровенно маловато (да и откуда во времена Второй мировой или после неё возьмётся «восьмёрка»?) с точки зрения обретения каких-то пилотских навыков. Так или иначе этот вопрос я решил. Ну, то есть как решил – частным порядком сейчас могут научить заводить самолёт, взлетать, летать по кругу с минимумом эволюций (высший пилотаж и обучение ему – это уже вещь, требующая более серьёзного допуска, в том числе по здоровью, и куда больших денежных сумм), отлететь километров на двадцать от места старта и вернуться обратно и прочее, примерно в том же духе. Короче говоря, Чкаловым или Линдбергом с такой подготовкой по-любому не станешь и через Атлантику либо Северный полюс точно не перелетишь. Так что пилотом я себя мог считать только очень условно.

Хорошо, что кое-какие средства на подобные «забавы» у меня всё-таки нашлись. Трофеи моего прошлого похода мои наниматели у меня не отобрали (я про это специально первым делом спросил у Блондинки и получил милостивое разрешение оставить означенное имущество себе), и револьвер системы «Наган» вкупе с «Люгером» были немедленно проданы мной знакомым собирателям подобных раритетов. Дело, конечно, получалось вполне подсудное, но что делать – сейчас при наличии желания буквально на любого человека можно найти статью в уголовном кодексе. Времена такие.

Ну а осенью, когда я уже достаточно интенсивно готовился по всем ранее перечисленным ею пунктам (а ведь при этом надо было ещё и работать по привычной журналистской части и на что-то жить – пить-есть необходимо во все времена), Блондинка появилась вторично.

На этот раз она дала кое-какие, чуть более конкретные объяснения насчёт сути нового «боевого задания».

Получалось, что мне предстояло идти в ту самую «альтернативку», которую я «зацепил краешком» в прошлый раз, в исторический момент передачи заказчикам тела главгада. А это, между прочим, был мир, где в 1955 году произошла ни много ни мало Третья мировая война. Ядерная, но тем не менее какая-то специфическая.

Образовалась эта «альтернативка», как это обычно бывает в таких случаях, исключительно по недосмотру, или, как сказали бы раньше, по халатности. Группа неких сильно озабоченных (как это обычно бывает, особенно у считающих себя образованными богатеньких балбесов) несовпадением окружающей реальности с собственными внутренними ожиданиями горе-попаданцев в очередной раз вознамерилась изменить ход истории путём радикального воздействия на прошлое. Похоже, в этом их будущем после разработки агрегатов для перемещения во времени это связанное с тяжкой мозговой ущербностью заболевание, в наше время выплёскивающееся разве что на страницы книжек и блогов, начало собирать обильный урожай из вполне реальных жертв. При этом насчёт возможных последствий этих горе-попаданцев никто, разумеется, не догадался предупредить.

О сути их «наполеоновских» планов, как и об общей картине этого альтернативного мира, мне, увы, сообщили только тезисно, самые общие сведения.

Я так понял, что это невзначай возникшее ответвление реальности мои загадочные работодатели изучали как-то не слишком охотно.

Как мне объяснили, главный замысел тех идиотов-прошлоходцев состоял в том, чтобы весной 1953 года, сразу после смерти И.В. Сталина, западный мир во главе с американцами немедленно начал широкомасштабную войну против СССР и стран «коммунистического блока». Видимо, горе-попаданцы были недостаточно подкованы по части прикладной исторической науки (или в далёком будущем книги и учебники на эту тему тоже были, мягко говоря, своеобразными?), поскольку искренне полагали, что «тюрьма народов» в лице Советского Союза в тот момент находилась не в самой лучшей форме, как в военном, так и в политическом плане.

А раз так – если тогдашний СССР вовремя толкнуть посильнее с внешней стороны, он быстро потерпит поражение в войне и перестанет существовать. Оголодавший народ вкупе с освобождёнными узниками ГУЛАГа и диссидентами немедленно восстанет и сбросит «палаческую власть коммунистов», после чего на одной шестой части суши будет тишь, гладь и божья благодать. А там как знать – вдруг таки и не случится той глобальной Третьей мировой, которая нашему миру ещё предстоит?

Сечь там, в будущем, надо было подобных двоечников как сидорову козу, если не розгами, то каким-нибудь новомодным энергоремнём с нанопряжкой. Лично я за свою не слишком длинную жизнь подобные, мягко говоря, неоригинальные утверждения, только немного другими словами и из разных уст, слышал десятки раз и, более того, даже был свидетелем нескольких попыток осуществления подобных «гениальных планов» на государственном уровне. Как все помнят, их результаты не впечатлили никого. Разумеется, кроме тех, кто успел вовремя набить карманы и свинтить куда подальше. Да и тем из числа набивших карманы, кто всё ещё жив, нынче уже не шибко весело, поскольку в стольном городе Нерезиновске над Темзой (то есть Лондоне) с них вдруг начали требовать подробной информации о происхождении средств на банковских счетах (сочтут состояние криминальным – без вопросов отожмут в британскую казну), из-за чего кое-кто даже засобирался обратно.

В информации, которой меня снабдила Блондинка, зияли чудовищные информационные прогалы и дыры – это был даже не школьный учебник истории той самой альтернативной реальности, а что-то вроде хаотичных выписок из различных оперативных документов, не особенно вдумчиво и аккуратно сваленных в одну папку.

Короче говоря, я так и не понял, как эти самые горе-попаданцы умудрились проникнуть в высшие сферы американской политики начала 1950-х (интересно, кто такое вообще допустил, хотя, в конце концов, это действительно не моего ума дело), да не просто проникнуть, а ещё и убедить некими, по-видимому, очень убедительно выглядевшими словами и аргументами тогдашнего президента США Д. Эйзенхауэра вкупе с высшим заокеанским генералитетом в своей безусловной правоте.

Как бы там ни было, в конце апреля 1953 г. американцы неожиданно прервали шедшие в Пханьмунчжоме переговоры о перемирии, и летом того же года так называемые «Силы ООН» начали новое, широкомасштабное наступление в Корее. Они даже ненадолго заняли Пхеньян и пытались продвинуться севернее, но в ноябре 1953 г. китайско-северокорейские войска опять погнали американцев и их союзников назад, к 38-й параллели.

О дальнейшем я мог судить только по двум любезно предоставленным Блондинкой относительно крупномасштабным картам мира, напечатанным на очень тонкой бумаге типографским способом (ну или на хорошем принтере), возможно, специально для меня. Кстати, тот факт, что мои «кураторы» не предоставляли мне информацию в электронном виде, на каких-нибудь привычных нам носителях, наталкивал на некоторые размышления – либо они действительно капитально шифровались и секретились, либо у них там что-то очень серьёзное произошло с информационной сферой в целом, вследствие чего их электроника действительно могла базироваться на каких-то иных принципах, похоже, категорически не совместимых с нашим «железом».

На первой из карт были отмечены все последующие ядерные удары той войны, с указанием радиусов поражения (этакие кружки на карте мира, цвет которых колебался от бледно-оранжевого до багрово-красного, в зависимости от силы конкретного взрыва), мощности боезаряда, даты и указанием на страну, применившую данный боезаряд.

В общем, в декабре 1953 г. американцы применили два десятка тактических ядерных боеприпасов по всей линии корейского фронта (кружки радиусов поражения небольших атомных бомб мощностью 10–100 килотонн буквально наслаивались один на другой), а также по и без того давным-давно разрушенным Пхеньяну, Хамхыну и Хыннаму.

А дальше закономерно пошла цепная реакция. Китайские ВВС сбросили атомные бомбы аналогичной мощности на Сеул, Инчхон, Кванчжу, Тэгу и Пусан. Насколько я помнил, радиус способного нести ядерные бомбы фронтового бомбардировщика Ил-28 это вполне позволял.

Щедрые американцы, разумеется, не остались в долгу и в феврале 1954 г. сбросили десяток атомных и водородных бомб на Аньдун, Далянь, Шэньян, Харбин, Пекин (на столицу КНР были сброшены два явно водородных «изделия» мощностью 2 мегатонны каждое), Тяньцзинь, Циндао, Фучжоу, Чунцин и ещё десяток военных баз и аэродромов Народно-Освободительной армии КНР. При этом отметки от нескольких атомных взрывов накрывали совершенно пустынные места – бомбардировщики не долетели или были сбиты по дороге?

А месяц спустя янки, явно по просьбе французов, сбросили пять атомных бомб на районы сосредоточения партизан Вьетминя на севере Аннама и Тонкина.

Китайские ВВС ответили какой на сраку и сбросили очередную порцию атомных бомб. Вообще-то, поскольку Китай тогда вообще не имел собственного ядерного оружия и стратегической авиации, а многие цели на этой карте находились далеко за пределами радиуса действия тех же Ил-28, лично у меня возникал ряд закономерных вопросов. Хотя напротив соответствующих отметок ядерных ударов однозначно стояли эмблемы ВВС КНР, а значит, советские союзники поделились с «братским китайским народом» и стратегическими Ту-4 (благо их у нас к тому времени настрогали больше тысячи штук), и соответствующей моменту «кузькиной матерью».

То-то, должно быть, попотели, занимаясь экстренным и массовым переоборудованием стандартных Ту-4 в носители ядерного оружия – ведь в советских ВВС этих самых носителей изначально было всего несколько десятков.

Так или иначе, летом и осенью 1954 г. китайцы сбросили атомные бомбы (ни одна из них не достигала мегатонной мощности) на Тайбэй, Тайчжун, Цзяи, Тайнань и Гаосюн, видимо, на какое-то время сделав остров Тайвань малопригодным для жизни.

Американцы снова ответили в своей обычной манере, сбросив в ноябре 1954 г. атомные и водородные бомбы на Шанхай, Нанкин, Наньин, Куньмин, Ханчжоу и Ляньюнгань и ещё десяток населённых пунктов поменьше.

Китайцы в ответ (только интересно, кто у них в этот момент вообще мог летать, на чём именно и откуда – ведь к этому моменту американцы уже успели разнести большинство действующих китайских аэродромов?) начали новый, 1955 год со сброса атомных бомб на американскую авиабазу Кадена на Окинаве и американские базы в Японии – Ивакуни, Атсуги, Йокота, Йокосука, Мисава, Сасебо.

В том же январе 1955 г. англичане применили два тактических атомных боеприпаса в Малайе против тамошних прокитайских повстанцев.

Ну а в июне 1955 г. аналогичный ужас начался и в Европе, перекинувшись затем на другие регионы планеты. Полной информации о ходе боевых действий у меня, разумеется, не было, спросить было не у кого, а лежащая передо мной карта ядерных ударов сразу же ставила ряд закономерных вопросов.

Хотя, здраво прикинув и посчитав кое-что, я всё понял. Несколько странноватые районы основных, обозначенных на карте (кстати, я её особо не прятал, поскольку родственники и знакомые просто принимали её за какую-то очередную стратегическую игру-альтернативку) атомных бомбёжек объяснялись очень просто.

Это в середине 1970-х обе стороны имели тысячи ракет различного класса с ядерными боеголовками, и элементарный анализ показывал, что при любом раскладе, один раз нажав пресловутую «красную кнопку», противники всё равно успевали запустить друг по другу сотни три межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования. Это не считая подводных лодок и крылатых ракет с кораблей и самолётов. И на каждой МБР была разделяющаяся головная часть с несколькими боеголовками мощностью более 200 килотонн (то есть десяток Хиросим или Нагасаки в одной боеголовке). Как там в любимой песне советско-российских лётчиков дальней авиации – «у меня под крылом пятьдесят Хиросим»?

Ну, а поскольку никакая противоракетная оборона не была способна сбить или хотя бы как-то минимизировать такое количество боеголовок (честно говоря, она этого не может и в данный момент, иначе в Белом доме нажали бы на ту самую кнопку прямо сейчас), подобный расклад (то есть запуск даже десятой части имеющегося арсенала) по-любому ставил крест на нашей цивилизации в принципе и заставлял учёных лихорадочно считать вероятность выживания хоть кого-нибудь в условиях действия таких убойных факторов, как ядерная зима и прочее. Именно поэтому в те самые 1970-е годы и были подписаны многочисленные и основополагающие соглашения о сокращении, неприменении и нераспространении ядерного оружия – самоубийц вроде некоторых нынешних политиков в высоких кабинетах тогда не водилось.

А вот в 1955-м ракеты ещё не были фактором глобального сдерживания, поскольку было их тогда крайне мало и были они весьма ненадёжными, неточными и отнюдь не межконтинентальными.

И раз так, всё очень логично упиралось в радиусы действия тогдашних бомбардировщиков и помехи в лице противостоящей им ПВО.

У американцев новые В-52 в 1955-м только начали поступать на вооружение, так же как и Ту-95 в СССР. В-47 с его дальностью в 3797 км можно было считать «стратегом» очень условно. А раз так, они явно всё ещё использовали уязвимые, даже при условии отсутствия в тогдашней советской ПВО зенитных ракет (а вот сверхзвуковые истребители-перехватчики тогда уже появились), В-36 и В-50, которые ну никак не были способны накрыть всю территорию СССР и Восточной Европы (тем более что Стратегическое Авиационное Командование США явно понесло серьёзные потери во время предшествующих действий против китайцев) сплошной «атомной грибницей».

Судя по этой моей карте, лучше всего у американцев получилось дотянуться до европейской части территории СССР, особенно с юга, а также до приполярных северных областей и Дальнего Востока – всё-таки тут у них поблизости были военные базы с аэродромами подскока и прочее.

У нас в те времена было примерно то же самое. Ту-95 на вооружении было от силы несколько десятков, мясищевские 3М вообще только испытывались, а самые массовые Ту-16 имели максимальную дальность до 5925 км и могли достигнуть территории США, даже при условии дозаправки части машин в воздухе, использования каких-то промежуточных аэродромов или кратчайшем маршруте полёта через Северный полюс, только «в один конец», без малейшей возможности вернуться. Старые Ту-4 имели несколько бо́льшую дальность, но явно были куда более уязвимыми. Хотя, с другой стороны, при несовершенстве тогдашних радаров обнаружить на подлёте одиночный бомбардировщик было явно непросто. Причём при применении обычных бомб один самолёт особой угрозы не представляет, а вот при наличии на нём атомной или водородной бомбы – вовсе даже наоборот. Так что многое в те времена зависело от случайностей и элементарного везения.

При этом даже сознательно пожертвовавшие собой ради такого великого дела экипажи советских «дальников» всё равно не смогли бы достигнуть центральных континентальных районов территории США.

Правда, здесь на нашей стороне играла география (она заодно с климатом нам вообще во все времена помогает) поскольку все крупные города Соединённых Штатов очень кстати компактно растянуты вдоль восточного, Атлантического, и западного, Тихоокеанского, побережья.

В общем, отметок ядерных ударов на этой карте было много, но всё-таки их оказалось намного меньше, чем можно было ожидать. При этом обе стороны били по городам, промышленным центрам и военным объектам друг друга, в последнем случае явно отдавая приоритет вражеским авиабазам.

Естественно, что район Москвы и области, от Калинина на севере до Коломны и Рязани на юге, на этой невесёлой карте очень напоминал олимпийские кольца. Щедрые американцы явно не пожалели плутония, сбросив на «Главный Мордор Коммунистов» целых пять ядерных боеприпасов, один из которых (самый большой кружок и самый красный на карте) был обозначен как водородная бомба мощностью в 10,5 мегатонны. В нашей реальности заряд подобной мощности американцы испытали на Маршалловых островах в 1954 г.

При этом на Ленинград атомных бомб ими почему-то сброшено не было (чистое везение или всё-таки сильная ПВО?). Далее красными кружками на карте были закрыты район Мурманск – Полярный – Североморск – Алакуртти – Африканда – Луостари (десяток бомб, ещё четыре бомбы легли на пустынные районы Кольского полуострова), Балтийск, Клайпеда, Каунас, Лиепая, Вентспилс, Кобрин, Лида, Барановичи, Мачулищи, Пружаны, Щучин, Витебск, Сеща, Чортков, Луцк, Одесса, Николаев, Херсон.

На Крым ни одной атомной или водородной бомбы, судя по всему, не упало, но в море, километрах в сорока от берега, над Каламитским заливом, как раз где-то между Евпаторией и Севастополем на карте был отмечен взрыв мощностью в одну мегатонну. Судя по всему, американский бомбардировщик и здесь не долетел куда нужно и из-за этого глушанул черноморских бычков и прочую камбалу. Причём, похоже, радикально глушанул – до состояния ухи…

Три боезаряда мегатонной мощности янки уложили на Запорожье и плотину Днепровской ГЭС. Далее красные окружности накрывали Борисполь с Киевом, Васильков, Чернигов, Озёрное, Нежин, Староконстантинов, Чугуев, Коломыю, Краматорск, Узин, Белую Церковь, Миргород, Полтаву, Прилуки. Ну, здесь они явно метили по аэродромам.

На промышленный район Харьков – Днепропетровск – Донецк было сброшено девять атомных и водородных бомб, в том числе две по 5 мегатонн. Затем на карте шли Новороссийск, Таганрог, Краснодар, Поти, Сухуми, Кутаиси, Тбилиси, Ереван. На район Баку американцы сбросили более двадцати бомб, в том числе одну 10,5-мегатонную, такую же, как на Москву.

Далее на карте почему-то была закрыта красным кружком Караганда, а сброс ещё шести бомб был отмечен в безлюдных районах между Уральском и Чимкентом – бомбардировщики явно шли с юга к промышленным объектам Урала и Сибири, но по какой-то причине почти никто из них не долетел, поскольку там был поражён только Куйбышев.

На Дальнем Востоке красные кружки плотно закрывали Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск, Советскую Гавань, Николаевск-на-Амуре, Владивосток, Находку, Южно-Сахалинск, Корсаков и Петропавловск-Камчатский. На севере под раздачу попали Магадан, Анадырь, Амдерма, Певек и Нарьян-Мар.

Советская сторона тоже не поскупилась на уран-235 – для хороших людей ничего не жалко. Хотя надо признать, что масштабы здесь были более скромными. На территории США цепочка из десятка красно-оранжевых окружностей закрывала Атлантическое побережье от Портленда до Норфолка, причём район Нью-Йорк – Филадельфия закрывал самый большой кружок с отметкой «20 мегатонн» (насколько я помнил, такой заряд у нас разработали к началу 1956 г., он был предтечей «царь-бомбы» в 50 мегатонн, испытанной на Новой Земле в 1961 г.), а район Вашингтон – Балтимор был помечен трёхмегатонной мощностью. Прочие сброшенные на США советские бомбы имели мощность не более 250 килотонн (возможно, это были стандартные для того времени РДС-6 или что-то вроде того).

Далее красные отметки закрывали Детройт, Кливленд, Джэксонвилл, Нью-Орлеан, Хьюстон, Патаксент-Ривер, Ошеану, Райт-Паттерсон, Джонсон, Кап Код, Колумбус, Куантико, Атланту и Пенсаколу.

На тихоокеанском побережье несколько отметок краснели на районах Сиэтла, Портленда, Сан-Франциско, Лос-Анджелеса, Сан-Диего, авиабаз Коронадо, Ваанденберг, Эдвардс, Бриджепорт и МакКорд.

На Аляске красные окружности пометили Ном, Анкоридж, Фэрбанкс и авиабазу Элмендорф.

В Канаде ядерные удары накрыли военные базы Борден, Колд Лейк, Гус Бэй и Греенвуд.

Любопытно, что в отношении Европы и американцы, и русские почему-то повели себя довольно-таки «по-джентельменски», и крупнейшие тамошние города разрушениям не подверглись.

С десяток круглых отметок от тактического ядерного оружия располагалось по линии границы ГДР и ФРГ. В самой ФРГ был довольно густо накрыт Мюнхен и вообще Бавария, поскольку атомные бомбы были сброшены на американские авиабазы в Эрдинге, Фюрсенфетбрукке, Кауфбойерне, Лангсберге и Нейбиберге. Также был отмечен Хан (опять-таки американская авиабаза) с городом Кирчберг в Сааре, Лек в Шлезвиг-Гольштейне, Кастеллаун у Рейна, Пфальц, Раммштейн, Шпандаглем и Цвейбрюнен с городом Трир. В основном в перечисленных пунктах дислоцировались американские истребители-бомбардировщики, несшие тактическое ядерное оружие и склады этого самого оружия.

В ГДР были поражены Магдебург, Вюнсдорф и город Цоссен, Эберсвальд-Финов и Стендаль.

В Польше – Легница, Вроцлав (на этот город и восточнее его американцами было сброшено три мегатонные бомбы, воронку от одной из них я, похоже, как раз наблюдал во время своего прошлого путешествия), Колобжег и Свентошув – как и в ГДР: здесь совершенно определённо целились по советским базам и штабам.

В Чехословакии были накрыты военный аэродром Жатец и город Пльзень.

В Венгрии – Веспрем и Шопрон, в Румынии – Констанца и Плоешти, в Болгарии – авиабаза и город Толбухин. В Албании – Тирана и порт Влёра.

На территории Франции отметки густо лепились, в основном у германской границы и границы с Бельгией, там, где тогда располагались американские авиабазы. Был закрыт красным кружком город Мец с авиабазой Шамблей, Бусенер, Бордо-Мериньяк, Этайн возле Вердена, Эврё (между Руаном и Парижем), Лан (в 60 км северо-западнее Реймса) и Фальсбург в Мозеле.

В Турции были накрыты Инджерлик с городом Адана и Измир. В Италии – авиабаза Авиано с городом Портденоне и американская военно-морская база Сигонелла на Сицилии.

В Англии отметки располагались на Милденхолле, Мархэме, Скамптоне, Уаддингтоне, Лакенхеате и Йовилтоне. А кроме того, шесть ядерных зарядов приличной мощности (до нескольких мегатонн), почему-то сброшенных американскими ВВС, густо накрывали Лондон с окрестностями, Чатем, Мейдстон, Дувр, Кентерберри и Брайтон.

Вопрос о том, зачем американцы проделали подобный концертный номер на территории вернейшего союзника, имел предельно простой ответ. Если в этой «альтернативке» наши всё-таки форсировали Ла-Манш в его самом узком месте, район высадки должен был располагаться где-то именно там.

В Испании два красных кружка закрывали район Кадиса, где располагались американские авиабаза Морон и база ВМФ США Рота.

В Норвегии одна отметка лежала на американском аэродроме в районе Тронхейма.

В Исландии красным кружком была помечена авиабаза Кефлавик.

Так или иначе, незадетыми при этой «большой раздаче» остались Центральная и Южная Америка, Африка и Индия с Австралией, Новой Зеландией и Антарктидой.

О дальнейшем мне могла немного рассказать вторая карта, которой меня снабдила всё та же Блондинка.

Там был отмечен геополитический расклад в том бредовом мире на начало 1960-х и количество погибших. На Китае, Корее, Тайване и Японии стояла отметка «более 9 млн погибших», на СССР – «5,5 млн погибших», на Европе – «не менее 3 млн погибших», на США и Канаде – «3,8 млн погибших».

При этом Япония, Индонезия, почти вся Европа с Италией, Грецией, Францией, Англией, Ирландией, Норвегией и Испанией (исключая только Португалию), Куба, Сирия, Египет, Тунис, Марокко с частью Ливии, Алжира и Судана, а также Аляска на этой карте были закрашены в розовый «социалистический» цвет, причём для Японии и Северной Африки он был бледно-розовым.

Стало быть, хотя этот мир и понёс немалые жертвы (которые везде, кроме США и Канады, тем не менее, были меньшими, чем во Вторую мировую), жизнь в нём, похоже, не прекратилась, цивилизация не загнулась, и даже внешняя политика сторон особых изменений не претерпела.

Во всяком случае, согласно подсунутым мне Блондинкой кратким справкам ядерные удары прекратились осенью 1956 г., а все прочие боевые действия – в мае 1958-го. 14 июня 1958 г. на встрече в Стокгольме между представителями США и СССР (с нашей стороны там присутствовали также представители КНР и ОВД) было подписано перемирие. Ну а с июня 1959 г. в Сан-Паулу (Бразилия) с перерывами шли переговоры о заключении полноценного мирного договора и последующем послевоенном мироустройстве. А раз было кому и о чём разговаривать, значит, этот странный мир категорически не впал в варварство. В конце концов, ведь те же самые люди всего за десятилетие до этого видели все ужасы Второй мировой, так почему им после этого было не пережить и Третью?

Внимательно изучив всё это, я тут же спросил у Блондинки при очередном её появлении (было это уже зимой, после Нового года, когда её голограмма возникла, словно чёртик из коробочки, прямо в моей квартире, в очень удобный момент, когда я был один, никого не ждал и никуда не собирался) – ну и что с того, в чём здесь вообще-то мулька?

Допустим, тамошние нравы, мода, языки, деньги и прочее в точности соответствуют нашим того же периода, но ведь при всём при этом я совершенно не представляю, к примеру, тамошних политических раскладов. И мне, фактически малограмотному идиоту, с таким вот минимальным набором знаний о той реальности, вот так, запросто, идти и что-то там предотвращать либо брать кого-то за рога и тащить в стойло? Да ещё так, чтобы, упаси боже, не попасть при этом под какой-нибудь ядерный удар, после которого меня неизбежно выкинет обратно? Конечно, такое доверие к моей скромной персоне весьма лестно, но всё-таки почему я, а не какие-нибудь сугубые профессионалы?

И вот здесь Блондинка наконец-то прояснила некоторые принципиальные моменты. Во-первых, идти мне предстояло в 1962 год, то есть во время, когда большая война в той реальности давно закончилась. При этом точка моего выхода была где-то на западе Германии (которая у них там стала сплошной ГДР) у границы с Францией.

Блондинка сказала, что тот же немецкий язык я вполне себе знаю, так что легко сойду за какого-нибудь восточного европейца. Потом она сразу же уточнила, что косить я в том мире буду под словака, долгое время прожившего в СССР, сотрудника одного из отделов объединённой контрразведывательной службы Варшавского договора, занимающегося поиском и поимкой военных преступников.

Я, естественно, спросил: а почему какого-то там словака, а не просто русского? Ведь это получаются те же яйца, только в профиль.

Она ответила на это, что хотя там, по всей Европе, у власти левые или коммунистические правительства и почти всюду стоят советские гарнизоны, русские там мало отличаются от привычных мне стереотипов того периода (то есть, надо полагать, либо ходят повсюду строем под командой офицеров или замполитов, либо большими группами под наблюдением экскурсоводов и строго блюдут пресловутый «облико морале»), и некоторые европейцы всё ещё невольно видят в каждом прибывшем из СССР сотрудника Кей-Джи-Би – книжек в ярких обложках и разных там комиксов про извращённые козни агентов советской разведки и КГБ в 1950-е выходило точно не меньше, чем тридцать лет спустя. В конце концов, первые романы, а за ними и фильмы о незабвенном Джеймсе Бонде появились именно в конце 1950-х. А к восточным европейцам доверия в той же Франции якобы заметно больше.

Я сказал, что, на мой взгляд, всё это полный дурдом, который ничего мне не даст, кроме необходимости лишний раз постоянно и неталантливо врать.

Блондинка, сохраняя поистине олимпийское спокойствие, ответила, что они там у себя на этот счёт имеют иное мнение (в конце концов, им из погреба всегда виднее). При этом отсутствие некоторых важных знаний и воспоминаний мне, видите ли, предстояло объяснять полученной во время войны контузией. Это, мол, самый простой вариант.

Ага, говорю, гуляет по Западной Европе этакая вот донельзя подозрительная личность, контуженый словак, который через пень-колоду говорит и понимает на любом из европейских языков, родных словацкого и чешского не знает вообще, но зато при этом слишком хорошо говорит по-русски и вдобавок служит в контрразведке ОВД. Да это для меня примерно то же самое, что написать на лбу три буквы «КГБ» либо облачиться в валенки и красное пальто с изображением серпа и молота на спине и разгуливать в таком вот виде в особо людных местах! Какой дурак воспримет всерьёз подобную, с позволения сказать, «легенду»? Тут даже какой-нибудь большой друг Советского Союза, постоянный подписчик на «Юманите», таскающий в заднем кармане кальсон членский билет французской компартии, засомневается…

Хотя, конечно, как знать. Ведь говорил же в своё время, кажется, доктор Геббельс о том, что чем невероятнее ложь, тем легче в неё поверить. Так что полный идиотизм тут как раз, возможно, сработает…

И вообще, как я сразу же уяснил, моя легенда для этой «заброски» ещё не была до конца слеплена «работодателями» и явно готовилась ими в большой спешке. Если, конечно, вообще готовилась.

Вслед за этим я, естественно, спросил: почему всё должно быть именно так, как они там у себя запланировали? С чего опять вырисовывается именно подобный дурацкий расклад? Ведь где тот равноудалённый от любой госграницы Краснобельск, а где Германия, где 1962-й и где второе десятилетие XXI века? Что, кого-то поближе нельзя было найти? Захудалого немца, француза или, на худой конец, ляха какого-нибудь, а не такого уральского валенка, как я, грешный? Я же в Европе начала 1960-х точно буду смотреться как бурый медведь среди певчих хора баптистской церкви…

Оказалось, что иначе ну никак нельзя. Якобы такие, как я, имеющие некоторый практический опыт и прочее «бродяги» у них там буквально наперечёт, так что заменить им меня по-любому некем. Поскольку я почему-то лучше всего подхожу для этого по ряду основополагающих параметров (пол, расовая принадлежность, возраст, язык и прочее).

Я это её объяснение проглотил молча и вполне себе смиренно, но сразу же всерьёз задумался: а может, я у них в «конторе» вообще единственный подобный «агент»? Вдруг это у них первый опыт работы с такой категорией граждан и я здесь выступаю в качестве пресловутой собаки Павлова? Как знать, честно говоря, меня это вовсе не удивило бы…

Потом Блондинка объяснила, как смогла, и основную суть моей задачи. Как оказалось, мне вовсе не предстояло предотвращать уже случившийся горький катаклизм. И слава богу, кстати, поскольку я откровенно не представляю, какие именно меры нужно было бы принять, чтобы эта альтернативная реальность «свернулась», придя в норму. Тут как минимум надо было свалиться в Америку 1952 года, прямо накануне прибытия туда этих обалдуев, и обломать им рога и весь праздник жизни – кстати, а почему бы и нет, ведь при наличии пресловутой машины времени точка и время их прибытия должны быть вполне себе локализованы или тут я ошибаюсь? Хотя для подобного меня одного точно будет мало…

Нет, ну его на фиг.

А вообще мне предстояло брать кое-кого вполне конкретного за жабры или ликвидировать объект прямо на месте.

Расклад был примерно такой. Следуя собственному плану, эти самые горе-попаданцы должны были уходить в прошлое двумя группами, по десять человек.

В обоих случаях переходы должны были быть вооружёнными акциями с захватом хроноустановок – по-другому у них там, в будущем, видимо, никак.

Первой группе захват в основном удался, и в прошлое сумело уйти девять человек, одного «безопасники» всё-таки успели захватить живьём, и благодаря его поимке и последующим допросам удалось арестовать всех причастных к этой затее, так что попытка переброски второй группы просто не могла состояться физически.

Уже при перемещении первая группа разделилась. Трое ушли в Америку, в 1952 год. Именно им и удалось как-то повлиять на то самое начало Третьей мировой войны в 1953-м, но при этом они затем погибли и сами, поскольку всё время находились где-то в Вашингтоне и закономерно угодили под один из атомных ударов.

Оставшиеся шесть человек из первой группы отправились в 1956-й или 1957 год и были нацелены на Европу. То есть, надо полагать, эти шли уже «на готовенькое» в расчёте на полный или частичный успех первой тройки.

Однако они не могли знать, что реальность в конечной точке их появления уже изменилась (причём совершенно не в том направлении, какое они ожидали) и их выкинет в столь явную «альтернативку».

К тому же, как выяснилось позднее, один из этих шестерых погиб в сам момент перехода. Оказывается, у них в будущем порой случаются и подобные «недоработки».

Какое-то время оставшиеся пятеро молчали, явно пытаясь обустроиться на месте. Затем в августе 1958 года двое из них, мужик и баба, активировали некий прихваченный с собой «маяк». Судя по всему, по их излишне оптимистичному первоначальному замыслу вторая группа должна была перемещаться, нацелившись именно на его сигнал. Разумеется, никто не мог предупредить их о том, что никакой второй группы более не существует.

Начальники Блондинки как раз очень надеялись именно на этот самый момент, считая, что смогут одним махом накрыть всех пятерых мерзавцев. Ведь никаких других шансов вычислить их, похоже, не было – никакой другой техники, которую можно было бы легко запеленговать, кроме этого «маяка», у горе-попаданцев с собой не было.

Но то ли начальство было глуповатое, то ли прошлоходцы оказались не так уж просты. Во всяком случае, когда на сигнал прибора свалились агенты с «группой силового захвата», возле «маяка» обнаружилось только двое из пятерых, да и тех не удалось взять живыми, как ни старались. К тому же местом активации маяка оказалась какая-то военная база, возле Эль-Хараба в Северной Африке (это, как я понял, километрах в десяти от Танжера, в тамошней «международной зоне», та ещё клоака), где, по словам Блондинки, «было много вооружённых лиц и боевой техники» – горе-попаданцы явно попытались подстраховаться хоть так.

Из-за этого «группа силового захвата» потеряла двух человек и была вынуждена применить для сокрытия следов своего присутствия и уничтожения тел преступников и «маяка» какой-то, как выразилась Блондинка, «термобарический дезинтегратор».

Таким образом, уничтожив всего двоих, «контора» сама понесла потери, к тому же потратив массу времени, энергии и прочих ценных ресурсов.

Где теперь находились оставшиеся трое из первой группы (два мужика и баба), и «хронобезопасники» точно установить не смогли. Ну а поскольку после уничтожения маяка никаких конкретных зацепок больше не было, руководство наложило категорический запрет на активные действия, приказав заниматься этой альтернативной реальностью только «за счёт внутренних резервов» и, по мере возможности, вести агентурную разработку вопроса – и это при том, что никакой агентуры в этой «альтернативке» у них, судя по всему, не было в принципе.

После этих слов Блондинка передала мне качественные цветные, напечатанные, как и все прочие, доставленные из будущего документы на очень тонкой бумаге с фотографиями этих троих (фас, профиль, полный рост).

Полноватую и в общем симпатичную блондинистую бабу с короткой стрижкой (на вид лет сорока или около того) звали Брит Савнер, молодого горбоносого брюнета с несколько неряшливой причёской – Роберт Норман. А третьего, немолодого, плешивого мужичка с противной физиономией мелкого чиновника, – Хуго Кофоед.

Для себя я отметил, что, судя по ростовым фото, одевались в будущем в целом примерно так же, как и у нас. Женщина на фото была в чём-то типа светло-песочной блузки с короткими рукавами и в узкой юбке до колен того же цвета (насколько я понимаю в женской моде, с тем же успехом это вполне могло быть и какое-нибудь летнее платье) и тёмных туфлях на низком каблуке. Молодой брюнет был одет в нечто вроде серо-зелёного комбеза (или это были облегающие штаны с короткой курткой?) с большим количеством карманов, а плешивый – во вполне обычном, тёмно-сером с синевой костюме и при галстуке. Единственной очень характерной деталью «из будущего» были какие-то уж очень замысловатые браслеты на левом запястье всех троих, если это, конечно, не был какой-нибудь хитрый монтаж.

Кстати, имена у этой троицы были какие-то ни рыба ни мясо – мне они показались похожими на скандинавские. Ну и фамилии тоже были довольно несуразные. Во всяком случае, графьёв или князей среди них точно не было. Хотя «Кофоед» – это, конечно, звучит круто, практически «Чаехлёб»…

Понятное дело, что о том, как теперь зовут этих «невозвращенцев» и как они могут выглядеть (пластическая хирургия в начале 1960-х уже вполне себе была), можно было только догадываться.

– Ну и что мне это даёт? – спросил я у Блондинки, внимательно изучив фотографии. – Элементарная логика подсказывает мне, что они наверняка давным-давно перекроили физиономии и зарылись как можно глубже, да так, что я их даже с собакой и миноискателем не отыщу. Или вы там у себя всерьёз считаете, что мне сразу по прибытии надо, к примеру, пойти вот с этими фото в тамошнюю полицию, а затем ждать каких-то результатов?

– Опять ты всё упрощаешь, – ответила голограмма Блондинки, почему-то обворожительно улыбаясь (я подозреваю что это был какой-то дефект их хитрой голографической техники, вживую моя собеседница никогда не улыбалась столь много и беспричинно). – Все их приметы и прочее давно сообщены кому надо. И не только полиции и прочим силовым структурам. Более того, за их головы уже назначена вполне конкретная, весомая цена.

– То есть ваша пресловутая «работа за счёт внутренних резервов» состоит в основном в тривиальном найме «охотников за головами»?

– И не только. Нельзя же полагаться на одни только официальные каналы. В данный момент большая предварительная работа уже проведена нашей тамошней агентурой, которая даже не догадывается, что она наша агентура. «Удочки» были закинуты в том числе и в их преступный мир…

– Ну да, куда же вы без бандюков и мафии? Ведь мусора всегда в доле…

– Это верно, никуда. Чья бы корова мычала, как у вас говорят, – как будто это не в ваши времена честные полицейские, судьи и прокуроры существуют только в детективных сериалах, но даже там выглядят как-то не очень убедительно! Зачастую преступные элементы действительно способны найти искомое быстрее полиции или даже контрразведки. В общем, по нашим каналам наконец получена информация о том, что один из этих троих известных тебе лиц наконец-то засветился. Зовут его, естественно, по-другому, но вот внешность он, что характерно, не изменил. Все подробности тебе сообщат при встрече…

– Это, конечно, огромное и недопустимое упущение с его стороны. Ну а что потом? Меня выведут прямо на него, и я должен буду его тупо грохнуть, предварительно выведав всю возможную информацию насчёт остальных двух?

– Нет, тут всё несколько сложнее, чем ты думаешь. Безусловно, его надо будет допросить с пристрастием, чтобы потом вычислить, а затем захватить или ликвидировать на месте всю троицу. Но для нас важнее другое. Эти трое имеют некий набор знаний и информации, поскольку в будущем у них был почти неограниченный доступ к различным базам данных…

– И что с того?

– Они не первые и не последние, кто пытается уйти в прошлое с целью его изменения. И нам надо узнать, что именно им известно и за счёт какой именно информации они собирались облегчить себе жизнь в прошлом? Они имели доступ к слишком обширным массивам данных, но что именно из этого они выбрали?

– Ага, то есть ваша «контора» хочет выяснить, какая именно информация из будущего представляет наибольший интерес для «прошлоходцев» и может служить им некоей гарантией безбедного существования? Иными словами, что такого знаете вы из того, чего не знали в середине XX века? А потом вы либо засекретите эти данные, либо начнёте их усиленно контролировать. Сделал некто соответствующий запрос в ваш «главный информаторий» (или как он там у вас по-настоящему называется?), а его тут же – раз, за цугундер и на кичу или как минимум под постоянное наблюдение службы безопасности…

– Да, основные моменты ты понял правильно. Вот только представления о нашей работе у тебя, как обычно, предельно вульгарные. Так или иначе, запомни – перед тем как ликвидировать эти «объекты», их нужно непременно допросить, пусть даже предельно жёстко и с пристрастием, и постараться ответить на эти вопросы. Это очень нужная информация. Во всех отношениях.

– И на каком именно языке прикажете их допрашивать?

– Расслабься, они все прекрасно понимают по-русски. И если будут утверждать обратное – не верь…

– Допустим. Паяльники в заднице и электроутюги на филейные части при допросах применять разрешается?

– Если не захотят говорить – вообще любые доступные средства для развязывания языка. Можешь их хоть в кислоте растворять. Медленно и по частям…

– А с трупами мне что делать? Ждать вашу «похоронную команду»?

– Слишком много чести для них. Трупы этой троицы следует ликвидировать на месте, причём методом, максимально затрудняющим последующую идентификацию останков.

– То есть?

– В идеале если не кремировать, то хотя бы сжечь…

– Ни хрена же себе заданьице… А не слишком ли много вы хотите от моей ничтожной персоны, господа товарищи? Пойти туда, не знаю куда, с предельно неубедительной легендой, фальшивой ксивой и без малейшего прикрытия, да ещё и для того, чтобы устраивать там наглые «тёрки» с местными преступными элементами? Думаете, я бессмертный и яйца у меня титановые? Я, конечно, в 1990-е ещё студентом, было дело, подрабатывал в криминальной хронике и кое-что видел, но я же тогда был начинающим журналистом, а не блатным и не киллером, и как именно вести себя с разными тамошними «Борсалино и компанией», я, честно говоря, не представляю.

– Да, задача не из простых, а что делать? Можно подумать, в прошлый раз тебя останавливали какие-то трудности?

– Так я в прошлый раз просто не понимал, чего делаю! Местами просто плыл по течению, как те три доски по Волге-речке! Психу или тому, кто ничего не ведает, всегда легче…

– Увы, но сейчас у нас не тот случай, чтобы действовать без подготовки и понимать смысл происходящего «по ходу пьесы». И я уже говорила тебе, что наша, как ты её называешь, «контора» и служба безопасности при ней существуют менее двадцати лет. Дел у нас до чёрта, и многое, если не почти всё, приходится делать впервые. Ведь для нас всё только начинается. Ещё совсем недавно у нас в руководстве были в большинстве пацифисты и миролюбцы, искренне полагавшие, что никакая служба безопасности в этой конкретной сфере вообще не будет нужна. Но после нескольких нападений на соответствующие объекты с большими человеческими жертвами они осознали, что, как водится, ошиблись. А эта альтернативная реальность вообще толком не изучена, поскольку эта «тупиковая ветвь истории» у нас вообще никому не интересна. И поэтому могу обрадовать – именно ты будешь нашими глазами там.

– Вы чего – решили из меня ходячую телекамеру сделать? Как обычно, не спросив, согласен ли я? Ну-ну…

– Да расслабься ты, бога ради. На твоё здоровье и прочее эта функция никак не повлияет. И потом, я же тебя про это предупреждаю заранее…

– Доверяете, значит?

– Не без этого.

Описывать дальнейшее в подробностях смысла нет. Если в двух словах – мне было велено на всякий случай подучить чешский и словацкий языки, а непосредственно при переброске не тащить с собой ничего тяжелее смены белья, бритвенных принадлежностей и минимального запаса харчей, ну и одеться как-нибудь попроще. То есть так, чтобы эту одежду не жалко было выбросить (если вспомнить прошлый раз, обратно мне, судя по всему, предстояло вернуться вовсе не в том, в чём я уходил) и она не выделялась в 1962 году.

Здесь, по мнению Блондинки, могла подойти даже, к примеру, старая советская военная форма без знаков различия. Я посчитал этот вариант сомнительным, но ничего не сказал.

Документы и прочие необходимые мне «аксессуары» я должен был забрать в тайнике уже после переброски, после чего идти стрелковым шагом в ближайший городок Кайзерштейн на встречу с теми, кто, по задумке работодателей, должен будет помогать мне в выполнении порученной миссии.

Решили, что уходить на новое задание я буду из парка Победы в родном Краснобельске 23 февраля.

Действительно, это было очень удобно. Во-первых, практически рядом с моим домом, во-вторых, в этот день у слегка полоумной реконструкторской братии там была назначена очередная «баталия» (хотя и куда более скромного масштаба, чем прошлым летом, во Вторпятово, – без техники и при втрое меньшем числе участников), в которой я собирался поучаствовать, как обычно, в качестве фотографа.

К дополнительным удобствам относилось и место проведения данной «реконструкции», каковым была назначена расположенная ниже Музея Победы (кстати, этот музей замечателен ещё и тем, что вплотную граничит с построенной на месте, где когда-то, очень давно, было «чёртово колесо» обозрения, мечетью, оформленной чуть ли не в стиле модерн), ведущая к реке Белой лыжная трасса.

Когда-то давно здесь был виляющий среди кустов и холмиков естественный спуск, на котором мы катались в младшем школьном возрасте, потом в 1990-е какие-то «новаторы» спрямили склон бульдозером, поставив здесь же подъёмник и халупу «лыжной базы», попытавшись по-лёгкому срубить денег с катающихся с горки зимой, – типичный вариант «бизнеса по-русски».

Эта «зимняя коммерция» не продержалась на плаву и пары лет (с тех самых пор подъёмник не работает и всё больше ржавеет), зато справа от этого лыжного спуска в последующие годы возник ресторан со странным названием «Бугель» (если это заведение названо в честь одноимённого горнолыжного подъёмника, то всё как раз логично, но в развешанной по окрестным столбам рекламе означенного кабака почему-то преобладала морская символика с разными там якорями и парусами – неужели его хозяева настолько тупы, что назвали ресторан в честь «металлического кольца на мачте корабля для крепления чего-либо»?), который в летнее время прованивает весь парк уксусным духом непрожаренных шашлыков и глушит слух гуляющих обывателей напевами «русского шансона».

А вообще зимой там самое то – вокруг бывшей лыжной трассы и ресторана кусты и достаточно густой лес, где никто ни за что не обратит внимания на исчезновение человека, а уж тем более на странно выглядящих придурочных субъектов с бутафорскими волынами, которые будут в этот день шляться по парку и вокруг Музея Победы (а это немаловажный момент для моего возвращения, помня прошлый раз, когда «погрешность» на местности составила не менее нескольких сотен метров, а по времени – несколько часов). В общем, в этот раз 23 февраля всё было как всегда в этот день, когда «баталия» проходит в этом месте.

Под оглушительное баханье пиротехники и редкие выстрелы холостыми немногочисленные и тяжело дышащие «наши» с развевающимся красным флагом поднялись вверх по заснеженному склону. Столь же немногочисленные «немцы» очень аккуратно (чтобы, не дай бог, не запачкать дорогостоящую амуницию и маскхалаты!) изобразили убитых, после чего обе стороны исполнили традиционный шаманский танец с размахиванием охолощённым оружием и неразборчивыми радостными воплями, к неудовольствию зрителей-дошколят, которые привычно и разочарованно заныли басом на тему того, что «опять всё понарошку и никто никого не застрелил и не заколол»…

В общем, «реконструкция» прошла так, как и задумывалась. Я поснимал сие действо, а потом, пока вывалянные в снегу «наши» в валенках и вымазанных белилами касках и элегантные «фашисты» с эдельвейсами на егермютце и «электромолниями» Ваффен-СС на петлицах строились в одну общую шеренгу и торжественно вручали друг другу почётные грамоты (проявления патриотизма у нас, как обычно, поддерживаются исключительно подобного рода макулатурой – на этом и сгорим, если что-то опять пойдёт не так, концепция в очередной раз изменится, и виноватой вновь окажется судьба, а не система), незаметно для всех сбегал до дома, сгрузил дорогостоящую фототехнику, вместо которой засунул в мешок тот самый «малый аварийный набор путешественника во времени», и быстро вернулся в парк, где построение как раз заканчивалось, сделав вид, что я никуда и не уходил.

Ну а затем, когда частично разоблачившиеся реконструкторы уже рассаживались в музейной подсобке за «стихийно накрытым» банкетом и, откупоривая водяру, медленно теряли человеческий облик (как подметили ещё некоторые классики, с мороза наш человек практически мгновенно хмелеет и удивительно легко и быстро надирается в дюпель, он же сосиска, он же драбодан, он же говно), я немного повертелся среди общего веселья, а потом, сказав что-то насчёт «пардон, кажется, я кое-что забыл, я сейчас» (на вешалке в подсобке остались висеть старый чёрный пуховик, в котором я туда пришёл, и пустая большая сумка – эта «заначка» была оставлена мной на случай «непредвиденных вариаций» при возвращении), тихо вышел из музея и вернулся на место баталии, где к этому времени уже разошлись не только участники, но и зрители с полицейским оцеплением и было совершенно безлюдно.

Только в соседней ресторации активно кушали беляши или чебуреки (судя по очень характерным ароматам) под безграмотные, но донельзя брутальные напевы Стаса Михайлова или ещё какого-то мужчинки из той же категории самозваных «королей вокала» и роковых бабских любимцев.

А далее всё было проще простого. Немного спустившись по бывшему лыжному спуску, я взял влево и, углубившись в лес, зашёл подальше за деревья. Там остановился и огляделся, убедившись, что меня никто не видит.

– Готов? – спросил в этот момент знакомый насмешливый голос у меня в голове.

– Так точно! – ответил я. – Практически как юный пионер!

– Ну, тогда вперёд, – сказал голос.

Эх, несчастный я человек, губит меня любопытство, как ту кошку. Вот опять меня посылают, и я иду. И всё исключительно из желания посмотреть живьём на нечто невиданное…

Причём сейчас я иду туда, где мне, возможно, придётся заниматься тем, чего я по жизни совершенно не умею, например кого-то пытать и мучить…

Я сделал шаг в неглубоком снегу и, снова не уловив сам момент перехода, понял, что переместился-таки, поскольку и пейзаж, и температура вокруг меня в один момент стали совершенно другими. Уж точно не февральскими…