Охотники на души - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Крис Брэдфорд (ч. 3)

Феникс опустил ладонь на мое плечо и посмотрел мне в глаза.

— Знаю, это сложно принять. Но в этот раз мы одни в этом бою. Только ты и я против Воплощенных.

Утреннее солнце грело наши спины, мы шли на северо-запад в сторону Сайренсестер. Мы свернули на тропу, прошли несколько полей, спустились к узкой дороге. С перерывами Феникс надеялся, что мы доберемся до границы Котсволдс к ночи. Но мы старались держаться мелких дорог и троп, так что путь не был прямым, а потому мы продвигались медленнее.

Не помогало и то, что каждый раз, когда машина или человек приближались, нам приходилось скрываться за кустами, деревьями или возвращаясь к укрытию у дороги, чтобы не рисковать контактом. Пока мы прятались за кустом от пожилой пары, выгуливающей собаку, я задалась вопросом, не перегибали ли мы с Фениксом с осторожностью. Не могли все люди быть Дозорными или Охотниками! Неужели старушка могла быть угрозой? И когда собака пописала на куст, за которым мы прятались, даже Феникс признал, что мы вели себя глупо, утомленно покачал головой, когда его обувь пострадала. Но когда они ушли, он отметил мне еще раз, что пока нас не видели, я была в безопасности.

Но, постоянно прячась, я не ощущала себя в безопасности. Это напоминало, какой опасной была моя ситуация. Мы оторвались от Дамиена и Охотников. След для них остыл. Но я понимала, что одна ошибка, одна неудачная встреча или неверный ход могли дать для них знак, и они бросятся за нами как стая гончих.

Вскоре мы стали страдать от жажды, пока шли по открытому полю. К счастью, мы запаслись водой и закусками в кафе у дороги, так что устроились на перерыв в тени старого дуба.

Феникс сделал глоток из бутылки.

— Сюда бы мой мотоцикл, — вздохнул он. — Мы были бы там меньше, чем за час.

Я села на землю и сняла кроссовок, чтобы проверить левую пятку. Небольшая мозоль уже появилась там, а мы прошли только несколько миль. Заметив мой дискомфорт, Феникс снял рюкзак и вытащил аптечку, вручил мне пластырь.

— Так всегда было? — спросила я, заклеивая мозоль пластырем. — Бег и укрытие?

— Нет, — Феникс сел на корточки рядом со мной на солнце. — Были жизни, когда нам везло. Когда Танас или не перерождался в то время, или не находил тебя, — он смотрел вдаль, печально улыбаясь. — Помню, в каком-то веке мы оба родились на одном острове в Тихом океане. Где-то недалеко от Фиджи. Я помню, вода была чистой, а песок — мягким и золотым, как рассвет, а на пальмах было так много кокосов, что их стволы сгибались от веса, — он взглянул на меня, и его улыбка стала шире от воспоминаний. — Ты была самой красивой девушкой на острове. Дочь главаря. Мы много вечеров провели на Камне Заката. Помню, к нему нужно было брести по воде, но оттуда был лучший вид на солнце, заходящее за океан, и звезды вспыхивали на бархатном черном небе как миллион ангелов.

Давно забытое воспоминание ожило во мне. Словно камешек упал в пруд, мысли, чувства и картинки доносились рябью сквозь время…

Теплый ветерок на коже, запах морской соли в носу, шелест волн и его ладонь в моей…

Я робко спросила:

— Мы были… вместе?

Феникс неловко рассмеялся.

— Я — твой Защитник, Дженна, — сказал он, хотя нежный взгляд говорил о другом. — И твой отец хотел выдать тебя за сына главы другого поместья, но мы наслаждались мирной и счастливой жизнью.

А потом его улыбка увяла.

— Если честно, многие жизни были боем, игрой в кошки-мышки. Зависело от того, когда тебя находили и кто. Порой я мог тебя спрятать. Порой мы убегали от Охотников. Порой даже побеждали их.

— Мы… проигрывали? — робко спросила я.

Феникс убрал аптечку в рюкзак.

— Ты бы тут не была, если бы мы проиграли, — ответил он мрачным тоном.

Я задумчиво прикусила губу, не зная, поднимать ли следующий вопрос.

— Тогда… что Дамиен имел в виду, когда сказал, что ты не всегда защищал меня?

Феникс стиснул зубы.

— Ничего. Забудь, — он вдруг поднялся на ноги, готовый идти.

Его ответ удивил меня.

— Но я не понимаю, почему он говорит, что ты — не мой лучший союзник. Что я не должна доверять всем твоим словам. Что он имел в виду?

Феникс тяжко вздохнул и закинул рюкзак на плечи.

— Он пытался управлять тобой. Настроить тебя против меня, — а потом он сказал тверже. — Просто забудь. Идем, впереди долгий путь.

Я смотрела, как он пошел прочь, не зная, злился он или просто торопился. Судя по его реакции на мои вопросы, уловка Дамиена по разрушению моего доверия к Фениксу сработала. Он посеял, как сорняк на клумбе, сомнения, которым я позволила укорениться. Я не имела причины не доверять Защитнику. Это его оскорбляло, и у Феникса было право обижаться. Он оберегал меня, хоть Дамиен и его Охотники много раз пытались похитить и убить меня. Было бы глупо верить мучителю, а не Защитнику!

Я поспешила обуться и последовала за ним по полю, оставив сомнения под дубом.

— Разве мы должны это делать? — прошептала я, нервно озираясь.

— Ты хочешь снова спать в амбаре? — спросил Феникс, вонзая клинок перочинного ножа между косяком двери и замком коттеджа, вывеска в конце дороги обещала уютный интерьер и настоящий камин.

Я покачала головой. Сумерки накрыли поля, и мы прошли больше двадцати миль. Я ужасно устала. Мышцы ног болели, ступни были в мозолях. Хоть мы пару раз делали перерывы, жалкий обед в полдень почти не дал сил для долгого пути.

Феникс пытался взломать дверь, а я стояла на страже. Коттедж казался пустым, был окружен полями, одностороння дорога вела к его тропинке из гравия. На одном поле паслось лениво стадо коров, другое было пустым, на третьем стояли три лошади. Они подошли к ограде, чтобы увидеть прибывших. Но кроме трех любопытных лошадей, никто не интересовался нами.

Феникс повернул нож, замок щелкнул, и дверь открылась.

— Жди тут, — шепнул он и пропал внутри.

Я стояла на пороге, слушала его движения, пока он проверял комнаты по очереди. Я была готова бежать в любой момент — хотя как далеко я могла убежать в таком разбитом состоянии, было другим вопросом. Я не знала, как Феникс оставался сильным. Он точно устал не меньше меня… и он был ранен, все еще приходил в себя после драки с Охотниками на души. Но он ставил меня и мою безопасность выше. Я невольно восхищалась его верностью.

Феникс появился на пороге.

— Чисто, — сказал он. — Похоже, тут давно никого не было.

Я прошла в дом и стала осматриваться. Дом был небольшим, с уютной гостиной с камином, как и обещалось, старомодной кухней и одной спальней с душевой кабинкой. Кровать была с розовым одеялом, но не было признаков, что гости вскоре прибудут. Впервые за дни я стала расслабляться. Сбросив кроссовки, я рухнула на диван.

Феникс остался настороже, проверил шкафы на кухне. Он нашел соль, банку клубничного джема, пачку лапши и банку куриного супа.

— Что будешь на ужин? — спросил он. — Лапшу с джемом или суп?

Смеясь от мысли о лапше с джемом, я ответила:

— Суп, пожалуйста.

Феникс вытащил кастрюльку и включил плиту.

— Почему не принять душ, пока я это грею? — предложил он.

Я встала с дивана и прошла в спальню, нашла полотенца в шкафу и устремилась в ванную. Горячая вода в душе была наслаждением. Я смыла с волос три дня грязи, оттерла лицо и тело, струи воды массировали уставшие мышцы. Напряжение в теле ослабевало, и я вдруг расплакалась. Словно дамба рухнула, стресс и мучения прошлой недели лились из меня, грозили захлестнуть. Я опустилась на колени и обняла себя. Слезы смешивались с водой, шум душа заглушал мои всхлипы.

Я просто хотела быть дома, в безопасности своей спальни, в руках мамы и папы. Но я знала, что теперь это было невозможно. Весь мой мир перевернулся. Я уже не была Дженной, которая переживала из-за экзаменов, одежды и о том, нравилась ли кому-нибудь. Я была Первым Потомком с множеством прошлых жизней. Священной душой, которая якобы несла Свет Человечества, и на которую охотился жуткий клан Воплощенных. О, и если этого было мало, меня подозревали в связи с террористами, обвиняли в побеге от полиции. Как мне вернуться в школу и к прошлой жизни, если за мной теперь охотились Дозорные и Охотники? Теперь Танас, повелитель Воплощенных, будет преследовать меня постоянно? Я буду всю жизнь в бегах? Мои слезы утихали, я взяла себя в руке. Я была в бегах от полиции и сверхъестественного культа? Как только мы доберемся до Пророка Душ в Хейвенбури, что будет? Мы спрячемся? Будем биться? Исчезнем? Мама с папой не узнают, что со мной случилось! Я заплакала снова, подумав о них, оставшихся с разбитыми сердцами, горюющими до конца жизней.

Я могла лишь молиться, чтобы у Габриэла были ответы.

Мои всхлипы утихли. Эмоции вытекли из меня, и я ощущала себя опустошенной. Я медленно поднялась на ноги. Согретая и очищенная водой, я ощущала прилив сил. Я взяла себя в руки. Ситуация была отчаянной, но я понимала, что надежда была. Пока рядом был Феникс. Я напомнила себе, что вместе мы сбежали и перехитрили Танаса и Охотников. И мы могли сделать это снова.

Когда я вышла из душа, чистая и согревшаяся, я будто переродилась.

Надев старую одежду, я вышла из спальни, вытирая волосы, и обнаружила, что Феникс накрыл на стол на кухне. Две миски куриного супа с лапшой ждали нас, и он нашел пачку шоколадного печенья на десерт. В комнате теперь было темно, шторы были закрыты, и одна свеча озаряла стол, ее трепещущее сияние парило над нашей едой.

Я приподняла бровь.

— Очень романтично, — отметила я.

На миг Феникс растерялся, а потом понял.

— А, свеча! Чтобы никто не знал, что мы тут. Я не хотел включать свет, даже с задвинутыми шторами.

— Ты — настоящий Ромео! — рассмеялась я, он пригласил меня сесть за стол напротив него.

Мы оба проголодались от долгого пути, так что голодно напали на суп.

— Лучше стало после душа? — спросил Феникс, пробуя суп.

Я кивнула и улыбнулась.

— Намного лучше, спасибо… — после мига колебаний я сказала. — Я хочу кое-что спросить у тебя. Когда ты узнал, что ты — мой Защитник Души? В этой жизни?

Феникс оторвал взгляд от супа.

— Я всегда знал.

— С рождения?

— Наверное, — он пожал плечами.

— Мои ранние воспоминания были о прошлых жизнях. Они даже казались мне реальнее, чем настоящая жизнь. Множество Проблесков, как я искал тебя… защищал тебя… бился с Танасом и его Охотниками… Это было слишком для ребенка, — Феникс на миг вгляделся в свечу, а потом продолжил. — Моя настоящая мама не понимала это, судя по тому, что мне рассказывали. Как только я смог говорить, я стал говорить ей о других своих жизней… даже говорил, что она не была моей мамой… что у меня была другая мама до нее… — его сапфировые глаза заблестели от слез. — Теперь я понимаю, что она была моей мамой в этой жизни, — он тяжко вздохнул и мрачно помешал суп. — Я просто жалею, что не смог сказать ей это до ее смерти.

— Прости… Мне так жаль, — прошептала я, ощущая его горе и боль. — В полиции говорили, что она умерла в аварии.

— Это правда. Говорят, это был пьяный водитель, — он посмотрел на меня глазами в слезах, они напоминали бриллианты. — Но я им не верю. Я думаю, он был Воплощенным.

— Воплощенным? — выдохнула я.

Феникс кивнул.

— Да. Я был там. Я знаю, мне было всего три, но у водителя точно были черные глаза. Он, наверное, пытался убрать меня, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы защитить тебя. Но я выжил, — он сжал ложку сильнее. — Значит, мама умерла из-за меня.

— Не говори так! — возмутилась я. — Тебе было три года! Это не могла быть твоя вина.

— Я знаю, что, если бы я не был Защитником Души, она была бы жива, — с горечью ответил он. — Но ее смерть дала мне еще повод найти тебя и остановить этих демонов-Воплощенных.

Я посмотрела на него с вопросом.

— Но если это был Воплощенный, почему они не закончили работу, пока ты был юным и беспомощным?

— Они не смогли меня отследить, — объяснил он. — После аварии меня отдали приемной семье, детали обо мне изменили и скрыли. А потом из-за моих «проблем» я постоянно менял приемные дома.

Я нежно сжала его ладонь.

— Это было тяжело.

Феникс невесело рассмеялся.

— Скажем так, детство у меня был тяжелым, — признал он, а потом вдруг тепло улыбнулся мне, его лицо было золотым в свете свечи. — Но я всегда знал, что у моей жизни есть великая цель. И с тобой теперь, видя тебя своими глазами, понимая, что я все это время был прав, все эти мучения кажутся оправданными.

Я подумала о своих страданиях в последние дни, как я пыталась убедить себя, что была Первым Предком, и спросила:

— И как ты смирился с тем, что ты — Защитник Души?

— Просто принял это как правду, — спокойно ответил Феникс. — Я родился для этого. Все просто. Это множеству врачей и приемным родителям было сложно принять это. Все они пытались убедить меня, что ты была просто фантазией, иллюзией, — он склонился ко мне, лицо было полным эмоций в свете свечи. — Но это не объясняло, почему у меня были навыки и знания, которых не было у детей моего возраста. И чем старше я становился, тем больше Проблесков и навыков получал. И все ради того, чтобы найти и защищать тебя.

Он сжал мою ладонь сильнее.

— И теперь ты узнала о своей натуре, ты тоже получишь больше знаний и навыков, чтобы выживать и избегать Танаса.

Его слова утешали. Улыбнувшись, я зачерпнула горячий суп. Хоть он был из банки, он был вкуснее всего, что я ела, питал тело и поднимал дух.

— Думаю, правду говорят о курином супе, — сказала я, доедая его.

— Что же? — спросил Феникс.

— Он хорош для души.

После ужина Феникс принял душ, пока я убирала следы нашего присутствия в доме. Когда он вышел из ванной, я настояла, что нужно перевязать его спину заново. Когда он снял футболку, мне пришлось подавить шок. Вместе со следами от дроби, его тело было теперь еще и в синяках.

Гнев вспыхнул во мне.

— Те Охотники сильно тебя побили, да? — с горечью сказала я.

— Да, но я сломал одному нос, — он криво улыбнулся. — А ты, — он оглянулся через плечо на меня, — одному устроила жуткую головную боль.

Я робко улыбнулась и ответила:

— Я не смогла остановить другую Охотницу. Прости… плохой из меня боец.

— Что? — воскликнул Феникс с искренним потрясением. — Ты когда-то была сильным воином-самураем. Мне не нужно было даже защищать тебя в той жизни. Ты одолела пятерых ниндзя голыми руками как-то раз. Разбила их, будто они были тряпичными кулаками!

Я подумала о себе в душе, сжавшейся в комок, рыдающей из-за эмоций.

— Да? Это на меня не похоже.

Феникс посмотрел мне в глаза.

— Поверь, Дженна, у тебя боевой дух.

— Может, в той жизни так было, — ответила я, пожав плечами.

Я открыла аптечку и занялась его ранами. Мысль, что я билась, была самураем, казалась далекой от меня сегодня… как и от всех моих воплощений в прошлом. Я могла представить себя медсестрой, фермершей, матросом, даже исследователем. Но опасным воином?

Я закончила бинтовать спину Феникса и хотела сказать ему надевать футболку, когда заметила толстую темную линию под его лопаткой.

— Что это? — спросила я, нежно обводя линию пальцем.

— Родимое пятно, — ответил он.

Я пригляделась к ней в свете свечи.

— Больше похоже на шрам.

Он кивнул.

— Так и есть. Порой жестокая смерть в прошлой жизни оставляет физический след в будущем. Я получил это от отравленной стрелы.

Проблеск с Некалли, падающим в реку, мелькнул перед глазами — его тело с татуировками плавало в воде, безжизненное, стрела торчала из спины, как гарпун. Моя лодка быстро уплывало от извергающегося вулкана и обезумевшего племени воинов тлетл.

Даже сейчас, пока я гладила пальцем след от шрама Некалли, я ощущала боль и горе, какие испытывала, будучи Зианией. Эмоции были сильными, будто это случилось вчера.

Я опустилась слева и заметила еще одно родимое пятно, круглое, как рана от пули. Он был Хиамови, когда его пристрелил шериф в белой шляпе. Это было оттуда?

Мои пальцы осторожно скользнули по синякам на его коже и свежим бинтам на его спине. Сердце разбивалось от вида множества ран и всей боли, которую мой Защитник испытал во всех своих жизнях.

— Ты так страдал из-за меня, — прошептала я.

Феникс повернулся ко мне.

— Это все того стоит, — ответил он и вытер слезу с моей щеки.

Я на импульсе обвила руками его пояс, прильнула к его голой груди. Я хотела утешить его, забрать его боль, ослабить страдания из-за меня. Феникс ответил, обняв меня, и я ощущала тепло его кожи, нежность прикосновения и силу его потрепанного тела. Я затерялась в моменте, не хотела, чтобы он отпускал. В его руках я была защищенной и…

Феникс вдруг напрягся от резкого вопля снаружи.

Он прервал объятия, задул свечу и подбежал к окну, выглянул в брешь между шторами.

— Там кто-то есть? — я едва осмеливалась дышать.

Феникс вглядывался в ночь.

— Только лошади.

Но тревога не утихала. Я понимала, что в следующий раз нам могло не повезти.

— Танас все равно нас найдет, да? — сказала я с отчаянием в голосе.

— Наверное, — Феникс повернулся ко мне, лицо было мрачным во тьме. — Тебе лучше поспать, пока ты можешь. Я посторожу.

Я замешкалась, думая, стоило ли обнять его еще раз… но тот миг прошел. Он снова был насторожен. Он снова был моим Защитником Души, его разум сосредоточился на работе.

Он стал проверять окна по очереди, а я прошла к кровати, тело было уставшим. Я скользнула под одеяло, опустила голову на подушку. Она была мягкой, как облако. Я уснула через мгновения, веря, что Феникс защитит меня.

— Просыпайся! Вставай, девочка! — шипел настойчивый голос.

Меня грубо потрясли за плечо, и я открыла глаза и увидела обветренное лицо раба. Его щеки были впавшими, глаза — темными, а худощавое тело было костлявым. Кустос выживал на горсти ягод и почти без сна с нашего побега из поместья три дня назад. Мой Защитник отдавал мне почти все, что находил в лесу, и всегда сторожил меня, пока я спала, но его жертвы стали сказываться на нем.

— Утро… — я зевнула. — Чт…

Он зажал рукой мой рот и прижал палец к своим губам. Я тут же насторожилась, прислушалась к звукам леса. Птицы пели на рассвете. Ветерок шуршал листьями. Ручей неподалеку журчал на камнях. Ничего необычного…

А потом я услышала резкий хруст ветки.

Кто-то был близко.

Я выглянула в брешь в кустах, заметила красную тунику римского солдата.

Закаленный боем, он нес длинное копье. Через каждые пару шагов он делал выпад копьем в сторону кустов. Он приближался к нашему укрытию, и мы замерли, тихие, как лани. Я едва осмеливалась дышать. Копье рассекло листья у моей головы, но Кустос закрыл меня, и наконечник проехал по его руке. Стиснув зубы от боли, он поспешил вытереть с наконечника свою кровь большим листом, и солдат убрал оружие. Его сообразительность спасла нас, солдат ушел, не зная, как близок был к тому, чтобы найти нас.

Только когда он пропал из виду, Защитник подхватил меня и унес в другую сторону. Я держалась за него, настороженная и испуганная. Он шагал тихо, но вскоре его следы нашли, нас выдали капли крови с его руки.

Вскоре я услышала лай охотничьих псов вдалеке. Больше красных туник появилось, они прочесывали лес. Солдаты приближались. Но Кустос был сильным и быстрым, как конь. Он нес меня в руках, бежал между деревьев. Его дыхание вырывалось с хрипом, пока мы бежали по лесу… и резко остановились.

Мы были у края узкого оврага. Далеко внизу лежали острые камни на месте высохшей реки. Мой Защитник искал безопасный спуск, но склоны были отвесными. Сжимая меня в руках, он повернулся к деревьям и увидел центуриона с глазами-ониксами. В броне из бронзы, с кроваво-красным плащом, ниспадающим с широких плеч, и прямым обоюдоострым клинком в руке, командир казался таким же крепким и жутким, как статуя бога войны в храме Марса в Риме.

Солдаты окружили нас с копьями и щитами, центурион потребовал:

— Отдавай похищенного ребенка, раб!

Я посмотрела на своего Защитника, испуганная и растерянная. Меня не похитили, а спасли… да?

Глядя на вооруженных солдат, Кустос понимал, что сопротивление было бесполезным, осторожно опустил меня на каменистую землю.

— Иди ко мне, Аурелия, — поманил центурион. — Твой отец ждет.

Я медлила, не зная, что делать. Кустос говорил, что центурион хотел для меня зла, но отец верил в командира армии. Кому верить? Рабу или выдающемуся солдату?

Кустос опустился на колени рядом со мной.

— Ты мне веришь? — спросил он.

Я кивнула, и он поступил неожиданно. Он толкнул меня в грудь. Крича от ужаса, я полетела спиной вперед в овраг, на камни…

Я резко проснулась в поту. Сердце колотилось. Голову пронзала боль, словно мой череп разбился. Тело болело, будто все кости были сломаны.

Боль постепенно утихала, а я задалась вопросом, был это кошмар или Проблеск?

Сидя на кровати, я пыталась прогнать из головы жуткое зрелище. Это, конечно, могло мне показаться. Может, сомнения, которые посеял Дамиен, проникли в мои сны, отравили мои мысли… Но в душе я знала, что это был Проблеск.

Раб, Кустос — Феникс, как я знала его сейчас — столкнул меня с обрыва. Убил своими руками. Убил меня!

От одной мысли было страшно. Какой Защитник убивает того, кого должен спасать?

Я тихо выбралась из кровати и заглянула в гостиную. Свеча догорела. Но во тьме я видела, что Феникс обмяк в кресле у окна, усталость одолела его. Могла ли я доверять ему жизнь? Я знала его чуть больше недели. Я все еще приходила в себя после Проблеска. Феникс мог не защищать меня, а похитить? Как сделал с девочкой в Риме? Может, он хотел снова меня убить. Моя смерть была ему выгодна, как Танасу?

Я поняла, что у меня было лишь слово Феникса, что он — мой Защитник Души. Да, он спас меня от Дамиена и его Охотников в этой жизни. И прошлые Проблески показывали, что он спасал меня. Но что было во множестве Проблесков, которые я еще не видела? В которых я могла умереть от его руки.

Если он мог столкнуть меня с обрыва, как Кустос, Феникс мог убить меня и в этой жизни… в любой момент.

Мне вдруг стало страшно находиться с ним. Я не доверяла его намерениям, подозревала его. В свете последнего Проблеска было безопаснее вернуться в семью и к друзьям, чем быть с этим убийцей.

Я взяла кроссовки, прошла по гостиной и направилась к входной двери. Мои руки дрожали. Я открыла дверь и вышла босиком в ночь. Дыхание вырывалось паром в холодном воздухе. Надеясь, что Феникс останется спать, я тихо закрыла за собой дверь и пошла по гравию, кривясь от того, как ноги хрустели на нем.

Как только я прошла по тропинке, я надела кроссовки и побежала. Лошади испуганно фыркнули, когда я прошла мимо них. Тусклый полумесяц освещал путь. Я бежала по дороге почти в полной тьме, не зная, куда направлялась. Но мне нужно было оказаться подальше от Феникса.

Мутное неоновое сияние вдали привело меня к шоссе и станции обслуживания. Но было еще рано, и все было закрыто. Здание было темным и пустым, только тихо гудели фонари, пылала зеленым вывеска у дороги.

В углу я нашла публичный телефон, который редко использовали. У него была серебряная клавиатура, мышка и квадратный экран. Я нашла в кармане сбереженную монету. Я хотела набрать родителей, но передумала. Если дом прослушивали, как думал Феникс, я не хотела вызвать этим Охотников. И я бросила монету и вышла в онлайн. Я читала, что в некоторых социальных сетях сообщения были зашифрованы, и я зашла на свой аккаунт, нашла профиль Мэй и выбрала видеозвонок. Я надеялась, что ее телефон был включен ночью.

Телефон звонил, казалось, вечность. А потом, когда звонок собирался закончиться, Мэй ответила с заспанным видом:

— Дженна? — пробубнила она, глядя в экран. — Это ты?

Я придвинулась к веб-камере, чтобы она видела меня во мраке.

— Да, прости, что разбудила, но я не знала, кому еще позвонить.

Мэй включила лампу у кровати и поспешила сесть и протереть глаза.

— Нет, я рада, что ты позвонила. Я переживала за тебя. Все с ума сходили с тех пор, как ты пропала! Ты в порядке?

— Я… в порядке, — я выдавила улыбку, а потом добавила, — хотя бы не ранена.

Подруга выдохнула.

— Как хорошо! Твои родители будут рады. Ты уже говорила с ними?

Я покачала головой.

— Ты первая, кому я позвонила. Как они?

Мэй скривилась.

— Плохо, если честно. Пресса круглосуточно у твоего дома. Полиция приходит каждый день. Твоя мама бледная, похудела, а твой папа… будто в трансе. Они не знают, что думать. Как и я, если честно, — она посмотрела на меня с вопросом. — Ты видела репортажи о тебе?

Я кивнула, ощущая угрызения совести за то, как пострадали мои родители.

— Я видела достаточно, чтобы понимать, что новости плохие, — ответила я.

— Ясное дело! — согласилась Мэй. — Сначала тебя похитил из машины полиции подозреваемый террорист. Потом тебя арестовали в замке Арундел за кражу, но ты вырвалась и сбежала со своим Фениксом! Пресса сначала сочувствовала тебе, а теперь они обвиняют тебя в участии в нападении на рынке Клэпхэм. О, Дженна, что-то из этого правда?

— А ты как думаешь? — резко ответила я, обижаясь, что подруга сомневалась во мне.

Мэй на миг растерялась, но потом тихо ответила:

— Нет, я в это не верю, но некоторые в школе… ты знаешь, какие они. Они говорят, что ты можешь быть влюблена в Феникса.

— Влюблена? — поразилась я.

— Да, но не в том смысле. Стокгольмский синдром. Думаю, это так зовется.

Я нахмурилась.

— Что это?

— Это когда заложник ощущает симпатию или доверие к похитителю, поддерживает его дело… даже присоединяется к нему.

Я подумала о растущей симпатии к Фениксу. Мэй могла быть права. Может, я запуталась. Может, Феникс управлял мной, угрожая Охотниками на души. Может, моя дружба с ним была способом справиться со всем этим… Способом выжить?».

Мэй понизила голос и пригляделась к экрану.

— Он сейчас с тобой?

— Нет, я убежала, — ответила я. — у меня был Проблеск, что Феникс убил меня в прошлой жизни.

— Ох… — Мэй охнула, прижала ладонь ко рту. Я думала, что подруга была потрясена, услышав о моем убийстве в прошлом, но она вернула меня на землю. — Дженна, ты же не поддерживаешь свои фантазии о перерождении? Я говорю тебе как подруга, тебе нужна помощь. Тебе нужно позвонить в полицию. Выдать себя.

Я подумала о жутком столкновении с детективом Шоу и покачала головой. Я знала, что то, что происходило со мной, было настоящим. Охотники были настоящей угрозой.

— Я не могу довериться полиции, — сказала я. — Я не могу никому доверять, — я посмотрела на нее с укором.

— Ты можешь доверять мне, Дженна, — возразила Мэй с отчаянием в голосе. — Я — твоя лучшая подруга. Хотя бы скажи, где ты.

Я замешкалась, уже ни в чем не уверенная. Но мне нужно было кому-то довериться.

— Эм, не знаю точно… — я огляделась, а потом заметила название станции на вывеске с ценами на бензин. — О, погоди… я на станции заправки Нотчетт в Глостершир.

— Глостершир? — воскликнула Мэй. — Что ты там делаешь?

Я вздохнула.

— Мы направлялись в деревню под названием Хейвенбури, чтобы встретиться с помощником по имени Габриэл. Это уже не важно. Я просто хочу вернуться в Лондон, домой. В безопасность.

— Конечно, — Мэй кивнула. — Я отправлю за тобой брата. У него есть машина. Белая Форд Фиеста. Оставайся там!

Дрожа, я стояла в тенях за заправочной станцией. Из укрытия я видела парковку впереди, но оставалась вне поля зрения проезжающих. Я не хотела рисковать, чтобы меня заметил Феникс, полиция или кто-то еще. Особенно, Охотники на души. Мои нервы были на грани, паранойя усилилась от мыслей, что у меня мог быть стокгольмский синдром.

Все вокруг оставалось тихим, лишь порой машина проезжала по шоссе. Мои надежды на спасение расцветали с каждыми приближающимися фарами и угасали с красным светом из задних фар в утреннем полумраке.

Прошел час. Второй. Я все думала, как долго Ли ехать от Клэпхэма до Нотчкатта. Мне уже нужно было переживать? Он вообще приедет? Или он просто задержался? Может, его родители узнали и остановили его.

Пока деньги на телефоне не кончились, я уговорила Мэй никому не сообщать, где я была, и что я связалась с ней, пока я не вернусь в Лондон. Мэй сказала, что я могла доверять ей, и я знала, что это было правдой, но затрагивало ли ее обещание ее брата? Она упоминала, что у Ли были проблемы, их родители обнаружили исчезновение нефритового ножа из коллекции и подозревали, что его украл один из его друзей. Я сказала Мэй, что Дамиен украл его и хотел использовать в ритуале, чтобы принести меня в жертву. Я не знала, поверила ли она последней части, но она верила, что я была в опасности. А если Ли отправился к родителям и рассказал им о том, где был нож?

Мрачная мысль проникла в голову. А если Ли перехватили Охотники? А если мой видеозвонок не был зашифрован?

Дрожа, я обняла себя ради тепла, прильнула к стене, прячась от ветра. Рассвет вскоре наступит, но небо оставалось зловеще темным, ни одна звезда не сияла, а тонкую луну скрыли тучи. Погода портилась. Я надеялась, что меня заберут раньше, чем пойдет дождь.

Я проверила время: полпятого. Феникс скоро проснется. Как он отреагирует, обнаружив, что меня нет? Будет беспокоиться? Злиться? Я бы ничему не удивилась. Я уже подозревала, что ехала с убийцей, я просто не понимала, что я могла быть его жертвой.

Я услышала с дороги гул приближающейся машины. Фары рассекали лучами света тьму, становились все ярче и ближе. В этот раз машина не проехала мимо. Она замедлилась, завернула на парковку, фары озарили станцию, машина остановилась у дальней бензоколонки.

Я отступила дальше за угол станции, с опаской смотрела на машину.

Двигатель еще работал, фары светились. Мои глаза привыкли к ночи, и приходилось щуриться от света. Это точно был Форд Фиеста, но я не могла разглядеть водителя.

Издалека казалось, что там был Ли. Кто еще остановился бы у закрытой заправки посреди ночи? Но я все еще была насторожена. Почему он не вышел и не искал меня?

А потом я поняла, что Ли тоже мог осторожничать. Если Мэй рассказала ему об Охотниках на души, то, может, он не хотел рисковать собой, приехав за мной.

Прошла минута.

Еще одна… и я стала переживать, что если не покажусь, Ли решит, что меня тут уже не было, или что звонок Мэй был розыгрышем, и просто уедет. Глубоко вдохнув, я взяла себя в руки, чтобы выйти из теней. Стоило сделать шаг из укрытия, и ладонь схватила меня сзади, другая накрыла мой рот, и меня оттащили за здание. Отбиваясь, я пыталась вырваться из хватки врага. Машина Ли была в пятнадцати метрах от меня. Если я просто вырвусь и добегу до парковки, я…

— Это я! Феникс! — прошипел напавший.

Я запаниковала, стала сильнее отбиваться. Мой похититель как-то отыскал меня!

— Хватит! — прорычал Феникс, его хватка на моей груди и моем рту стала сильнее.

Я укусила его за ладонь до крови, но он не отпускал. Пытаясь вдохнуть, я сдалась. Я обмякла в его руках.

— Не кричи. Не двигайся. Не убегай, — резко приказал Феникс. — Твоя жизнь зависит от этого. Понимаешь?

Я кивнула, перепуганная. Он чуть ослабил хватку.

— С кем ты тут встречаешься? — спросил он, его лицо оставалось в тени.

— Л-Ли, — прошептала я, голос дрожал. — Брат моей лучшей подруги.

— Ты ему позвонила?

Я кивнула и робко ответила:

— Я говорила с Мэй. Она прислала его.

— Кому еще ты позвонила? — осведомился Феникс.

— Никому, — сказала я, водитель Форда Фиеста выключил двигатель и погасил фары. Он вышел из машины и огляделся.

— ДЖЕННА! — закричал он.

Феникс сжимал меня, ладонь была готова закрыть мой рот, если я закричу.

— Это Ли? — тихо спросил он, водитель снова позвал меня.

Я вглядывалась в фигуру. Сердце сжалось в груди. Темная толстовка, рваные джинсы и стильная стрижка… он мог быть Охотником. Но потом он повернул лицо в мою сторону, и я ясно увидела его черты: выпирающие скулы и такие же проницательные карие глаза, как у его сестры.

— Да. Это он! — выдохнула я, надежда загорелась во мне. Я напряглась, готовая вырваться, но Феникс сжимал меня, словно его руки были из стали.

— Стой! — приказал он.

Машина пронеслась мимо заправочной станции, на миг ее фары озарили дальнюю часть парковки. Несколько фигур в темных толстовках стояли там, а потом растаяли во тьме.

Я ощущала их присутствие, хоть уже не видела, и лед проник в мое тело. Охотники на души!

Я перестала бороться, мои надежды на побег угасли. Я смотрела в отчаянии, как разозленный Ли забрался в машину и уехал.

— Что ты творишь? — осведомился Феникс, уведя меня от станции в коттедж. Весь путь мы прошли в тишине, Феникс злился, а я боялась говорить. — Зачем ты позвонила подруге? Я говори, что Охотники следят за звонками!

Он ударил по столу на кухне кулаком, и я вздрогнула от его ярости.

— Я н-не звонила Мэй на телефон, — нервно ответила я, радуясь, что нас разделял стол. — Я вышла в интернет и использовала соцсети, чтобы связаться с ней. Я думала, это было зашифровано!

— Да, но есть способы обойти это, — яростно сказал Феникс. Он недовольно покачал головой. — Но Воплощенные могли просто оставить Дозорного у дома твоей подруги. Ли поехал посреди ночи, и это вызвало тревогу. Им оставалось только последовать за ним. Теперь за нами снова следуют Охотники!

Он, кипя, подошел к окну. Он вглядывался в тусклый свет рассвета. Я смогла отыскать немного смелости и холодно заявила:

— Ты убил меня.

Феникс напрягся. Он медленно повернулся ко мне, хмурясь, ведя себя растерянно.

— О чем ты говоришь? — сказал он.

Хмурясь, я вонзила в его грудь палец.

— Когда ты был рабом в Древнем Риме, а я была девочкой, лет восьми, ты сказал мне, что ты был моим Защитником. Я доверила тебе свою жизнь… а ты столкнул меня в пропасть!

Лицо Феникса вытянулось, он сглотнул. Словно он сдулся, он подошел и рухнул за стол, сжал голову руками. Он пару долгих секунд молчал, а потом пробубнил:

— Я надеялся, что ты не увидишь этот Проблеск.

— Так это правда, — ярость пылала как огонь. — Ты убил меня, — во мне что-то сломалось, и я не знала, было это доверие к нему, глубокая связь наших душ… или мое сердце.

Феникс поднял взгляд, его глаза были красными и со слезами.

— Поверь мне, Дженна, — взмолился он, — тот миг не дает мне покоя с тех пор.

— А теперь и мне, — парировала я.

— Убийство тебя идет против всего во мне! — заявил он и потянулся к моей руке над столом.

Я отпрянула, и по уязвленному выражению на его лице, мой отказ ранил его.

— Дженна, я защищаю твою душу, — сказал он. — Защищаю твою сущность, которая несет Свет Человечества.

— Тогда зачем убивать меня? — спросила я.

Феникс опустил голову, стыдясь, и тяжко вздохнул.

— У меня не было выбора, — сказал он. — Только так я мог тогда спасти твою жизнь, не дать Танасу исполнить ритуал и уничтожить твою душу навеки. Пришлось убить тебя самому, пока он не сделал этого.

— Тогда почему тебе не убить меня сейчас? — я не смогла скрыть презрение в голосе. — Скрыть меня снова в смерти.

— Потому что это плохая карма, — объяснил он. — Жестокая или неправильная смерть оставляет не только физический след в следующих жизнях, но и ранит душу, ослабляет Свет… и связь между нами. Ты должна поверить мне, когда я говорю, что убийство тебя было последним шансом. Это не только сыграло Танасу на руку, но и боль и стыд в моей душе неизмеримые.

Феникс поднял голову, посмотрел на меня до боли искренне, и моя ярость дрогнула. Я вспомнила сотню солдат-римлян, окруживших нас у края пропасти, нашу безнадежную ситуацию из-за стены щитов и копий. Я помнила ухмылку на лице центуриона, Танас понял, что поймал нас… и боль в глазах Кустоса, когда он принял ужасное решение…

Феникс поймал мой смягчившийся взгляд. Голубой блеск в его глазах разбивался на грани из-за пленки слез.

— Дженна, я сделаю все, чтобы спасти твою душу. Я погибал ради тебя снова и снова, буду делать это вечно, если так ты будешь жить.

Он снова протянул руку над столом. В этот раз я не отдернулась. Но все еще не взяла его за руку. Мое доверие было разбито, и нужны были не только слова, чтобы восстановить связь между нами. Но его верность к защите меня своей жизнью была убедительной. И если его глаза были окнами души, то я видела, как отчаянно Феникс хотел восстановить нашу связь.

Несмотря на мои сомнения, я ощущала, как мое сопротивление дрогнуло. В тот миг гравий снаружи громко захрустел.

Феникс вскочил на ноги и подбежал к окну. Он выглянул между шторами и шепнул:

— Там машина!

Адреналин заставил мое сердце биться быстрее.

— Охотники? — спросила я.

— Не знаю, — ответил он, подбежал к столу и схватил свой рюкзак. — Кто бы это ни был, нам нужно идти.

Я прошла за ним к входной двери.

— Почему мы не слышали, как они подъехали?

— Это электрическая машина, вот почему! — буркнул он. — Готова бежать?

Я кивнула, готовя себя к очередному дикому побегу. Феникс открыл дверь, и мы столкнулись с женщиной в бежевом пиджаке и синих штанах в полоску.

— Что вы такие? — спросила она, ее глаза расширились в тревоге.

— Привет. Мы уже уходим, — ответил Феникс, пытаясь обезоружить ее очаровательной улыбкой. — Спасибо за милый перерыв.

Женщина не сопротивлялась, мы прошли мимо.

— Н-н-но это место не было заброни… — она резко замолчала и посмотрела на меня, ее тревога сменилась узнаванием. — Wo rénshi ni, — выпалила она на китайском без акцента.

Я поразилась смене поведения женщины, но еще и тому, что я понимала ее. Я в ужасе смотрела, как ее глаза темнели…

— Я тебя знаю, — сказал офицер с круглым лицом, преградил мне путь, мешая выйти из северных ворот города Пинъяо. Он был в лиловом одеянии, с черной крылатой шляпой и тонкими свисающими усами. Тощий мужчина выглядел как голодный кот, который отыскал мышь, за которой давно гонялся.

По бокам от меня были мускулистые стражи ворот, и я старалась выглядеть спокойно, даже когда мужчина склонился ближе, словно разглядывал мое бородатое лицо.

— Как тебя зовут, и где ты родился? — спросил офицер, от его дыхания воняло старой рыбой и чесноком.

Мой голос был хриплым и низким. Я ответила:

— Хуа Шанбо из провинции Хебей.

Мужчина прищурился, как кот, и улыбнулся, показывая желтые зубы.

— Разве женское имя не подойдет тебе лучше? — едко спросил он.

Я ответила со скованной улыбкой.

— О, я так не думаю… — я потерла бороду для эффекта. Двое стражей фыркнули, забавляясь, но их руки все еще сжимали дубинки с железными шипами.

Хмуро глядя на меня, офицер погрозил костлявым пальцем.

— О, думаю, у тебя много имен, да… Лихуа? — он без предупреждения дернул меня за бороду, и фальшивые волосы оторвались от подбородка…

Я охнула от боли, щека болела, словно ее ударили. Я увидела на миг лицо мужчины с усами поверх лица хозяйки коттеджа. Ее прошлая жизнь на миг пересеклась с этой. А потом двойное видение пропало, и я отпрянула с Фениксом. Мы поспешили по гравию, а женщина кричала в телефон:

— Коттедж Саммерфилд, Xianzai! То есть… сейчас! — рявкнула она, смешав языки.

— Вот и наша удача… Дозорная! — Феникс ускорился.

Женщина не погналась сразу, смотрела, как мы убегали. А потом прошла к машине, ее неспешное поведение пугало больше, чем если бы она бежала. Ее поведение показывало, что она была уверена в нашей поимке, и она могла быть права. Мы не успели пробежать и половину дорожки из гравия, рев мотоциклов появился и приближался к нам. Через мгновения пять байкеров в черных шлемах появились на дороге, преградили путь к отступлению. Главный байкер поднял забрало шлема и посмотрел на нас черными глазами…

Дамиен! Меня словно ударили по животу. Мучитель снова меня нашел, и я была виновата! Если бы я не позвонила Мэй, мы остались бы скрытыми. Остались бы вдали от них. У нас был бы шанс добраться до Габриэла. Но теперь Охотники снова нашли нас.

— К дому! — приказал Феникс.

Мы развернулись, и байкеры завели мотоциклы. Как стая лающих псов, они поехали за нами по тропе. Мое сердце колотилось в груди, мы отчаянно спасались, но я слышала, что Охотники быстро догоняли нас.

— Мы от них не сбежим! — закричала я.

Феникс резко затормозил. Женщина теперь была в машине и неслась к нам с другой стороны. Мы попались между молотом и наковальней. Бежать было некуда, и пришлось перемахнуть ограду поля.

— Лошади! — сказал Феникс, поднимаясь на ноги. — Они — наш единственный шанс.

Мы побежали по траве. Три лошади были напуганы, но подпустили нас к себе. Я выбрала бежевую лошадь, Феникс — темного жеребца. Не замедляясь, я протянула руку, схватилась за гриву лошади и запрыгнула плавным движением на ее спину. Я едва отметила, как трюк потрясал, но теперь мои навыки езды верхом были инстинктивными, как дыхание, после Проблеска как шайенн.

Феникс тоже легко забрался на лошадь.

— Бежим к лесу, — приказал он.

Я посмотрела за ограду, открытые поля тянулись, огражденные стенами к широкому простору деревьев вдали. Их укрытие могло дать небольшой шанс на побег.

Я впилась пятками в бока лошади, неслась галопом с Фениксом по загону к ограде. Мотоциклы ехали параллельно нам по дороге, гул был как у злых ос, преследующих нас. Мы приближались к высокой ограде, моя лошадь тряхнула головой и фыркнула. Ощущая ее страх, я опустила ладонь на ее шею, прошептала слова шайеннов ей на ухо. Она тут же успокоилась, опустила голову для прыжка, а потом изящным рывком мы перемахнули через ограду и легко приземлились. Феникс тоже перемахнул ограду на лошади, не отставал, пока мы пытались оторваться.

Но, несясь через открытые врата, Дамиен и его байкеры рассредоточились, как стая охотников. Они неслись по полю к нам.

— Беги как ветер! — крикнул Феникс, повторяя свое заклинание как Хиамови.

Я гнала лошадь вперед со смелостью и ловкостью шайенн, пока мотоциклы неслись за нами, приближаясь с пугающей скоростью.

Копыта стучали по земле, моя лошадь неслась к стене и легко перемахнула ее, словно на соревнованиях. За нами Дамиен и его Охотники не смогли так прыгнуть с мотоциклами, им пришлось объезжать, пока они не нашли рухнувшую секцию стены. Они ускорились.

Мы с Фениксом не останавливались, пытались оторваться, знали, что стены между полями были барьерами для Охотников, а мы приближались к укрытию леса. Но это поле было больше прошлого, и мотоциклы быстро догоняли.

Охотник в черном шлеме вырвался вперед и поравнялся со мной. Феникс заметил угрозу и ударил ногой. Его ботинок попал по лицу Охотника, забрало треснуло, и мужчина слетел с мотоцикла.

Не медля, вторая Охотница сменила первого. Она потянулась к моей ноге, поймала меня за джинсы. Седла и поводьев не было, и я могла лишь сильнее сжать гриву лошади, пока Охотница пыталась стащить меня.

— Феникс! — закричала я, скользя по спине лошади все сильнее с каждым рывком.

Но лошадь Феникса отгонял другой байкер.

Я отчаянно пыталась стряхнуть Охотницу, но она не отпускала. Она так хотела сбросить меня, что не заметила, как появилась следующая каменная стена. Только в последний миг она заметила опасность, отпустила мою ногу, чтобы затормозить… но поздно! Ее мотоцикл врезался в стену. Охотница перелетела на следующее поле, мотоцикл рухнул кучей рядом с ней.

Моя лошадь перемахнула стену в этот миг. Я держалась за ее шею, нога была закинута на ее спину. Она приземлилась и помчалась галопом. Каменистая земля проносилась мимо в дюймах от моего лица. Дрожа от усилий, я забралась на лошадь.

— Ты в порядке? — спросил Феникс, поравнявшись со мной. Он тоже смог отогнать Охотника.

Я кивнула и оглянулась. Дамиен и два оставшихся Охотника снова объезжали стену, пока не нашли калитку. Со злым ревом двигателей они устремились за нами, чтобы догнать.

Но оставалось еще две стены, лес был уже близко.

Я вырвалась вперед Феникса.

— Мы убежим! — закричала я. Наши лошади ведь дарили нам шанс, хоть мотоциклы и были быстрыми?

А потом пуля просвистела мимо моего уха. Выстрелы загремели над полями, и я пригнулась, пули летели. Дамиен с пистолетом управлял мотоциклом одной рукой, выстрелил снова. Как маршал в белой шляпе в Великих Долинах, он хотел сбить нас с лошадей. Но неровная земля и скорость мешали ему прицелиться, он… попал только одной пулей.

Мы перепрыгивали следующую стену, и пуля попала в бок жеребца Феникса. Завопив от боли, конь рухнул.

— НЕТ! — закричала я, Феникс слетел со спины коня. Он рухнул на землю и покатился.

Моя лошадь неслась дальше, пришлось сжать ее бедрами, чтобы остановить галоп.

Я развернулась и увидела, что, несмотря на падение и рану в боку, конь смог встать и уходил прочь. Но Феникс оставался на земле. Прошла секунда, другая, и на расстоянии я не знала, был он мертв или оглушен. Потом, к моему облегчению, он вздрогнул и ожил. Сонно тряхнув головой, Феникс поднял голову и увидел меня.

— Нет, Дженна! Убегай! — закричал он.

Я мешкала. Если я убегу, я смогу укрыться в лесу раньше, чем Охотники найдут следующую калитку. Но, как в той жизни, когда я была Вайнокой, я не могла бросить своего Защитника умирать. Я направила лошадь к нему. Он пытался встать, и звук выстрелов снова загремел в воздухе. Дамиен прострелил замок старой калитки, пронесся сквозь нее и устремился к Фениксу, решив переехать его.

Я гнала лошадь, спешила к Фениксу, стараясь опередить Дамиена. Если я хотела его спасти. Нам нужны были все мои умения верховой езды и не только они.

— Феникс! Руку! — крикнула я, склоняясь, пока неслась галопом к нему.

Но Дамиен был близко, его мотоцикл быстро ехал по земле. Феникс прыгнул ко мне, когда колеса были почти на его пятках. Я схватила Феникса за руку и забросила его на спину своей лошади. Дамиен пронесся мимо в ярости.

— Вот это, — выдохнул Феникс, — ловко! Спасибо!

Руки моего Защитника обвили мою талию, и я развернула лошадь и погнала ее к лесу. Последнюю стену уже было видно, и поблизости не было калитки для мотоциклов. Если мы доберемся до границы, мы будем спасены!

Дамиен тоже это понял. Он ускорился, погнал мотоцикл вперед, рискуя на скорости, чтобы добраться до стены раньше нас. Моя лошадь несла двоих, она не могла обогнать его. Ее ноздри раздувались, она уже устала.

Дамиен добрался до границы за мгновения до нас, остановился и стал барьером между нами и лесом. Последний барьер. Но я не замедлила лошадь, не заставила ее увильнуть. Охотники все еще гнались за нами сзади.

— Она не сможет прыгнуть! — закричал Феникс, крепче сжав мою талию.

— Сможет! — крикнула я.

Ощутив, что у лошади был сильный дух — она была достойной шайеннов — я шепнула ей на ухо. Она тут же подняла голову, где-то отыскала скрытую силу, потому что разогналась, помчалась галопом к последней стене. Дамиен поспешил вытащить пистолет. Моя лошадь не дрогнула. Она прыгнула высоко в воздух. Несмотря на вес двух всадников, она смогла перелететь через стену и байкера…

Почти. Ее заднее копыто стукнуло Дамиена по шлему, сбивая его и пистолет на землю.

— Умница, — сказала я, похлопав потную шею лошади. Она тихо фыркнула, но я видела, что она устала, такой долгий побег мог утомить даже тренированную для гонок лошадь. — Тебе нужно отдохнуть, да, девочка?

— Мы теперь недалеко от Хейвенбури, — сказал Феникс. — Он за тем холмом.

Впереди нас вдали холм, покрытый травой, и на вершине возвышался круг камней, как возле Эндовера. Небо было мрачным, тучи были тяжелыми, грозили дождем. Холодный ветер шелестел листьями деревьев вокруг нас, дрожь пробежала по мне, я услышала рычание двигателя неподалеку. Хоть мы сбежали от Дамиена и его Охотников на души, их мотоциклы все еще катались, сужая сеть, их рев был постоянным напоминанием, что они все еще охотились на нас.

Но лошадь уже едва переставляла ноги.

— Пусть хоть остановится и попьет, — предложила я у ручья.

Феникс с неохотой согласился, слез с лошади и сам чуть не рухнул на землю.

— Ты в порядке? — спросила я, спрыгнув, чтобы помочь ему.

Он скривился от боли.

— Думаю, я повредил ногу в падении, — ответил он, сел на траве и снял рюкзак. — Буду в порядке, когда попадем у Габриэлу. Он должен смочь подлатать меня.

Осматривая его пострадавшую ногу, я спросила:

— Пророки Души еще и доктора?

— Нет, — процедил он, кривясь, когда я коснулась его опухшего колена. — Но они — сильные целители.

Убедившись, что перелома не было, я встревожилась из-за его колена. Но он настоял, что переживать не стоило. Я села рядом с ним на траве, пока мы ждали, пока моя лошадь напьется.

— Я могла бы немного тебя исцелить, — я потянулась, моя шея хрустнула. Мышцы затекли, ноги болели от езды верхом. Навыки передались мне из жизни шайенн, но мое тело в этой жизни не привыкло к таким трюкам. — Прости, что вызвала Охотников на наш след, — сказала я.

— Не стоит, — ответил Феникс. — Они все равно нашли бы нас со временем.

— Прости, что сомневалась в твоей верности и думала, что ты хотел меня убить.

Его поведение при погоне все показало, и я знала, что он защищал меня.

Феникс повернулся ко мне, в его глазах были раскаяние и прощение.

— Нет, ты не зря сомневалась во мне, — признал он. — Я сам порой сомневаюсь в себе, — он тяжко вздохнул. — В решениях, которые я принял. В жертвах, которые порой заставлял тебя переносить. В том, кому навредил — или кого убил — чтобы защитить тебя. Если честно, я порой задаюсь вопросом, стоит ли это того.

Он взял камешек с тропы и бросил в ручей. От плеска наша лошадь вздрогнула. Рябь пропала на воде, и Феникс пристально разглядывал мое лицо.

— Но потом я смотрю в твои глаза, вижу твою душу, твой Свет, — прошептал он. — И я понимаю, что должен делать все, что нужно, чтобы уберечь тебя. Без тебя мир станет очень темным местом.

Он сказал это, а солнце тускнело, и температура упала на пару градусов, в воздухе появился запах дождя.

— Что за Свет я несу? — спросила я, подавляя дрожь. — Что будет, если он погаснет?

Феникс выдохнул.

— Габриэл сможет рассказать лучше меня. Он должен рассказать тебе это. Просто знай, что Свет — очень ценный, его нужно защищать, — он удерживал мой взгляд. — И я рад, что ты убежала после Проблеска о Риме. Ты должна быть все время настороже. Помни: нельзя никому доверять… хотя бы пока не увидела их душу.

— Я видела твою и доверяю тебе, — тихо ответила я, меня притягивало к нему.

Первые капли дождя стали падать, стучали по листьям и тропе. Я едва заметила их прохладное прикосновение к моей голой коже, так была очарована блеском звезд во взгляде моего Защитника.

— Мы… может, нам стоит идти, — Феникс оторвал взгляд и посмотрел на тучи над нашими головами. Он неловко встал, почти весь вес направив на правую ногу.

Я очнулась, встала и помогла ему. Молния вдруг вспыхнула на небе, и гром сотряс небеса. Наша лошадь вздрогнула и побежала прочь по тропе.

— Блин! — прорычал Феникс, мы смотрели, как она пропадает в лесу.

Я опечалилась из-за того, что она ушла, но зато она была не в опасности. Она помогла нам, и я не хотела, чтобы Дамиен пристрелил ее во время погони.

Теперь дождь падал с силой, и нам пришлось идти самим. Фениксу было сложно шагать, и я нашла для него прочную ветку и забрала рюкзак. Мы ускорились и вскоре добрались до тропы, где знак указывал, что Хейвенбури был в миле от нас.

— Мы почти там! — я поспешила по тропе.

Но Феникс остановил меня.

— Быстрее всего будет идти через холм, — он указал на табличку, которая показывалась, что по полям до деревни идти меньше половины мили.

— А твое колено? — я дрожала под дождем. — Не проще ли идти по тропе?

Феникс кивнул.

— Да, но мы не можем рисковать столкновением с Охотниками.

Мы перебрались через невысокую ограду и пошли медленно, но уверенно по склону холма. Трава была скользкой, и приходилось осторожно шагать. Мы быстро промокли, но хотя бы при подъеме мы согрелись.

Мы были на середине склона, когда услышали гул мотоцикла и заметили всадника в шлеме, слезающего с мотоцикла у ограды. Он посмотрел сквозь дождь в нашу сторону.

— Они нашли нас! — завопила я, больше мотоциклов ехало к нему.

Бросив мотоциклы на дороге, Охотники на души устремились по холму к нам.

— Иди! Иди! ИДИ! — сказал Феникс, стиснув зубы от боли, хромал так быстро, как только мог с раненой ногой.

Дождь хлестал по лицам, мы поднимались по грязи тропы. Борясь с бурей, я сжала ладонь Феникса, помогая ему на неровной земле. Охотники за нами поднимались на жуткой скорости. Мы были почти у вершины, и Хейвенбури ждал на другой стороне, но нога Феникса поехала под ним, и мы оба рухнули в грязь. Он закричал от боли, молния еще раз вспыхнула на небе. Я тревожно оглянулась, Дамиен поднимался, черные глаза сверкали в свете молнии.

— Оставь меня, — простонал Феникс, тяжело опираясь на палку, пока он пытался встать. — Иди к Габриэлу!

— Нет, — ответила я, бросила рюкзак и закинула его руку на плечо. — Мы справимся. Вместе.

Я подняла его на ноги, забрала его вес, и мы пошли дальше. Тяжело дыша, я тянула его по склону. Мы добрались до вершины, камни из известняка стало видно впереди. Хейвенбури был в долине внизу, башню церкви было видно на горизонте. Убежище было так близко… но до него все еще было поле.

Сейчас Дамиен почти дышал нам в шеи. Он и его Охотники все быстрее двигались, жаждали убить, и я поняла с отчаянием, что мы не доберемся до деревни. Феникс страдал от боли, и надежды на выживание угасали с каждым шагом. Шатаясь от его веса, я сама могла вот-вот упасть.

Небо снова сверкнуло, озаряя круг камней, и я вспомнила, что Феникс говорил мне в Эндовере. Воплощенные не могли войти в круг священных камней, защищенный Светом. Надеясь, что он был прав, я бросилась в центр круга.

Дамиен остановился у края круга в паре шагов от нас. Охотники были с ним, и они вместе стали расхаживать вдоль границы с раздражением. В капюшонах, жаждущие крови, они хмуро смотрели на нас сквозь дождь.

Я ощущала знакомый гул в костях, слабо улыбнулась с надеждой.

— Ты тут не пройдешь! — сказала я Дамиену. — Этот круг защищен Светом.

Он стиснул зубы от моих слов, выглядя как голодный волк, которому не дали убить. Кипя, он посмотрел на кольцо священных камней. А потом злорадно улыбнулся.

— О, ты ошибаешься, Дженна, — сказал он и смело шагнул в круг.

Дождь лил стеной, стекал ручьями по обветренным бокам стоящих камней и заполнял яму между ними. Ветер хлестал по холму, молнии сверкали на темном небе, солнце скрылось за тьмой и тучами. Дамиен медленно шагал ко мне и Фениксу, его кожа блестела от дождя, пустые глаза были неестественно большими и жестокими.

— Н-н-но как? — пролепетала я, мы пятились от него по грязной траве в круге.

Дамиен, странно дергаясь, кивнул на брешь в строении камней.

— Круг разбит, — он указал туда с мстительной радостью. — Главного камня нет, сила круга понижена.

Я знала в душе, что так и было. Покалывание энергии было в моем теле, но не такое сильное, как в круге в Эндовере. И все же оставшаяся сила встряхивала Дамиена и отгоняла других Охотников. Они ходили вокруг границы, как гиены, ждущие, пока лев убьет.

А убийство вот-вот случится.

Дамиен возвышался над нами, вытащил пистолет и дрожащей рукой прицелился в голову Феникса. Уставший, страдающий от боли, Феникс не мог бороться. Дождь стекал по его потрепанному лицу, хмуро глядел на противника, проявляя упрямство в последний раз.

— Ты не победишь, — процедил Феникс. — Ты никогда не победишь.

— Как по мне, победа точно моя! — оскалился Дамиен, наступил на опухшее колено Феникса и надавил.

Феникс взвыл от боли, Дамиен взглянул на меня.

— Давай уже избавим раненого щенка от мучений?

— НЕТ! — завопила я, бросилась на него и сжала пистолет.

Я удивилась, что лицо Дамиена исказилось от усилий, пока он пытался бороться со мной. Я ощущала, как его руки сильно дрожали, заметила при этом жар в своих ладонях.

Похоже, Свет, который ослаблял Дамиена… усиливал меня!

Мы боролись за пистолет, и я начинала верить, что мне хватит ил одолеть его, когда раздался оглушительный БАБАХ!

Меня оглушило. Феникс вздрогнул от выстрела, но пуля пролетела мимо него и задела стоячий камень. Кусочки камня полетели во все стороны, пуля срикошетила и заставила других Охотников укрыться. Я была оглушена, и Дамиен недовольно оттолкнул меня ногой, прицелился в Феникса. Я пыталась подняться, но голова кружилась.

— Дай ему жить, — взмолилась я. — Тебе нужна я, не он. Прошу, сжалься.

Дамиен хмуро посмотрел на меня.

— Но, Дженна, я уже сжалился, — сказал он, голос был далеким, словно звучал из длинного туннеля. — Я могу оставить его жить и увидеть твою смерть. Я могу ритуалом уничтожить его душу навеки. Но твой ценный Феникс просто умрет, и он увидит жизнь, хотя ты уже будешь мертва, и твоя душа будет стерта!

Он нажал на спусковой крючок… но раздался глухой щелчок пустого магазина. Дамиен перезарядил пистолет и выстрелил снова. И снова ничего.

— Пули кончились? — рассмеялся Феникс, это оживило его. Он с воплем ярости ударил палкой по ногам Дамиена, сбил его за землю, и Дамиен рухнул в грязь, пустой пистолет вылетел из его руки. Феникс на адреналине бросился на врага. Меня оттолкнули в сторону, парни бились в грязи.

Охотники на души расхаживали вдоль круга, вопили, поддерживая лидера. Но Феникс побеждал, он обвил рукой шею Дамиена и душил. Черные глаза Дамиена выпучились, и я думала, что все закончилось, когда заметила блеск нефрита.

— Нож! — закричала я.

Но опоздала. Дамиен вонзил нефритовый нож глубоко в бедро Феникса. Крича, Феникс отпустил его и схватился за истекающую кровью ногу. Дамиен поднялся, чтобы добить его.

Я в отчаянии бросилась на Дамиена. Но он заметил и ударил меня локтем в лицо. Звезды вспыхнули перед моими глазами… колени ослабели… и я упала на землю, почти потеряла сознание.

Но мои старания дали Фениксу время откатиться и поднятья на ноги. Он вытащил осколок обсидиана из-за пояса, чтобы биться с Дамиеном.

Они кружили, как пара тигров в клетке, их зеленый и черный клинки блестели в буре.

— Свет ранит, да? — дразнил Феникс, хромая, дыша с трудом. — Ты слабый в этом круге.

Дамиен сплюнул кровь.

— Но ты слабее!

В оглушенном состоянии я смотрела бессильно, как Дамиен бросился вперед, ударил нефритовым ножом. Его острый клинок задел грудь Феникса, оставил тонкую полоску крови. Феникс зашипел от боли, ответил выпадом со своим ножом. Дамиен уклонился, ударил в ответ со скоростью скорпиона. Я охнула в ужасе, кончик ножа летел к сердцу Феникса, но Феникс в последний миг повернул тело и избежал смертельного удара. Он схватил вытянутую руку Дамиена и завел руку за его спину. Он поднялся, заставил Дамиена выронить нефритовый нож. Феникс отбросил нож ногой в затопленную яму.

— Теперь настоящее убийство из милосердия! — заявил Феникс, поднимая нож из обсидиана для удара.

Но Дамиен не сдавался. Он ударил Феникса плечом с силой, толкнул его в стоячий камень, а потом ударил по раненой ноге Феникса, заставляя его рухнуть в агонии рядом с затопленной ямой. Еще удар, и Дамиен обезоружил Феникса, кусок обсидиана улетел в грязь. Феникс не успел встать, Дамиен опустил колено на его спину и толкнул его лицом в яму. Феникс извивался, пытался вырваться из грязной воды, но Дамиен всем весом давил на него, его ладонь сжимала волосы на затылке Феникса.

На границе круга Охотники на души одобрительно вопили, били по грудям в ритме. Их капюшоны скрывали лица, и они выглядели как демонические монахи, пока подхватили знакомое заклинание:

— РА-КА! РА-КА! РА-КА!

Все еще оглушенная от удара, я ощущала, как ритмичное скандирование как-то лишало меня Света. Я сидела, испуганная и слабая, в центре круга, Дамиен топил Феникса на моих глазах. Я отчаянно закричала. Феникс говорил, что у меня был дух воина, но где же он делся?

Мои Проблески не помогали. Феникс говорил, что я была сильным самураем в прошлом, но какой от этого был смысл, когда у меня не было этого Проблеска, и хоть я смогла кататься верхом, как шайенн, я не помнила способностей Вайноки биться. Моя попытка остановить Дамиена подтвердила это. Во время Второй мировой войны я была медсестрой, и я смогла бы сейчас подлатать кого-нибудь, но не победить! И во время гражданской войны в Англии, когда я была дочерью роялиста-командира, я научилась играть на лютне и вышивать гобелены, но у меня не было военных навыков отца. Даже недавнее воспоминание о воротах города в Древнем Китае не показывало ничего, кроме сомнительного таланта к маскировке.

А потом я вспомнила свое воплощение как Зиании, юной девушки из клана воинов омитл. Дух, который я показала, когда Некалли был в беде. Как я рисковала, чтобы спасти его. Я воззвала к смелости Зиании — и надеялась на навыки боя — и поползла по грязи под дождем, пальцы отчаянно искали выроненный кусок обсидиана. К сожалению, черный камень не удавалось заметить на темной земле.

С каждым мигом Феникс боролся все слабее. Охотники на души кричали громче. Дамиен продолжал толкать голову моего Защитника под воду.

А потом мои пальцы задели что-то твердое и гладкое. Я сжала рукоять ножа из камня, издала древний боевой клич омитл и бросилась на Дамиена. Я была Зианией и Дженной, и я призвала все свои силы, чтобы вонзить клинок в его спину.

Дамиен охнул от шока и боли. Он ослабил хватку на Фениксе и рухнул лицом на мокрую грязь.

Феникс, сплевывая и откашливая воду, слабо выбрался из ямы. Я оттащила его от тела Дамиена и Охотников, которые резко утихли. Их головы были опущены, они застыли, как камни.

— Я ударила его твоим обсидиановым ножом! — сказала я Фениксу, мои ладони сильно дрожали. — Думаю… думаю, я убила его!

Сплюнув остатки грязной воды, Феникс слабо улыбнулся.

— Видишь? — сказал он. — Я знал, что у тебя дух воина.

Хоть я спасла Феникса, я не радовалась. Я смотрела опустошенно на безжизненное тело Дамиена и ощущала сильный холод в сердце. Шок от убийства кого-то пропитал меня, это не вязалось с моей натурой.

— Ну же… идем, — сказал Феникс, поняв, что я была в шоке. — Пока его Охотники еще горюют по нему.

Мое тело дрожало. Я помогла Фениксу встать, забрала его палку и закинула его руку на свои плечи. Но, когда мы собрались покинуть круг, Охотники стали тихо и зловеще скандировать:

— Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!

Я медленно развернулась, кровь отлила от головы. Дамиен был на ногах, словно восстал из мертвых. С темным небом на фоне он был силуэтом, выдернул острый камень из своей спины, кровь блестела, как чернила, капая с кончика ножа.

— Тц… Ты думала, что это сработает на мне? — сказал едко Дамиен. — Обсидиановый клинок?

Дождь вдруг прекратился, ветер утих, гром стал тише. Молния играла в тучах на горизонте, и я поняла, что мы попали в центр бури.

— Это больно, Дженна, — сказал Дамиен, словно я оскорбила его чувства, а не вонзила нож в его спину. — Но не так, как я собираюсь сделать тебе!

Я смотрела на непобедимого Воплощенного. Если обсидиан не убил его, то что могло?

— Сначала придется пройти меня, — заявил Феникс. Хоть его нога была ранена, он закрыл меня собой, подняв палку в защите. Мой Защитник Души.

Но, хоть я верила в него, моя вера в наши шансы угасала. Охотники на души медленно расходились по периметру круга, мешая сбежать.

— Ты не устал защищать ее? — фыркнул Дамиен, приближаясь к Фениксу с обсидиановым клинком в руке. — Сколько раз я тебя подстреливал? Вонзал клинок в твою плоть? Ломал твои кости? Забирал твою жизнь?

— Этого было явно мало! — парировал Феникс. — Я все еще стою, а душа Дженны живет.

— Но ненадолго! — прорычал Дамиен и бросился к нам.

Феникс взмахнул палкой, намереваясь разбить кости. Дамиен нырнул под палкой, в это же время он сделал выпад ножом. Феникса замедляло раненое колено, и он не мог быстро увильнуть.

— Вот твой нож! — прорычал Дамиен и вонзил черный клинок из камня в живот Феникса.

Я смотрела с ужасом, как осколок обсидиана глубоко вонзается в него. Феникс рухнул на колени со стоном боли. Отпустив палку, он схватился за живот, кровь свободно текла между его пальцев. Он отчаянно посмотрел на меня и прохрипел:

— Помни о Габриэле! Иди! — блеск в его глазах угас, и он рухнул в грязь.

Дамиен фыркнул.

— Я же говорил? И теперь ты увидела сама. Он не всегда защищает тебя.

Феникс лежал у моих ног, кровь текла в землю, и это открыло во мне бездну. Словно мое сердце вырвало из тела, и душа порвалась пополам. Горе сокрушало изнутри, и я упала рядом с моим Фениксом. Склонив голову, я всхлипывала, слезы катились по моим щекам как дождь.

— Почему ты плачешь? — презрительно спросил Дамиен. — Его душа не мертва. Он переродится, хотя уже не сможет спасти твою священную душу.

Он сжал мою руку и потащил меня из круга. Волоски на моей шее встали дыбом. Воздух трещал, а потом свет — ярче и жарче солнца — обжигал мое зрение, и оглушительный грохот раздался так близко, что меня отбросило в стоячий камень…

Мягкий стук дождя по лицу оживил меня. Голова болела, тело ныло. Я ощущала резкий запах озона, а еще едкий запах горелой плоти. Я едва смогла сесть, сил не было.

Круг камней был усеян телами Дамиена и Охотников на души. Один из них лежал у камня, который раскололся надвое, зловещий дым поднимался от обгоревших останков. Небо вспыхивало, гром бушевал сверху, и я быстро поняла, что по кругу камней ударила молния. Это сбило всех нас, а Охотник, который был ближе всех к расколотому камню, погиб сразу же.

Борясь с усталостью, я подползла к Фениксу и потрясла его за плечо.

— Феникс? — прошептала я, но ответа не было. Я сжала его, горе все еще терзало меня. Хоть я знала, что он переродится, потеря его в этой жизни ощущалась сильно, как любая смерть.

Без него я ощущала себя одиноко.

Тело Дамиена дрогнуло, он застонал от боли. Другие Охотники тоже медленно приходили в себя.

«Помни о Габриэле! Иди!».

Последние слова Феникса звенели в моей голове, его последний поступок ради защиты вызвал во мне инстинкт выживания. Нежно поцеловав его в холодную мокрую щеку, я прошептала горестное прощание ему на ухо, а потом прошла к краю круга, шатаясь, и вышла из защитного кольца камней, перепрыгнула затопленную яму.

И побежала. Спасалась бегством… ради будущего.

Скользя по склону, я устремилась к Хейвенбури. Ноги были резиновыми, я пару раз спотыкалась, но гравитация будто несла меня дальше, а не только моя сила. Грязь и трава пачкали одежду и ладони. Я спустилась с холма и поспешила по полю, пока не добралась до тропы, ведущей к самой деревне.

Хейвенбури была маленькой деревней, чуть больше скопления бледно-желтых коттеджей из известняка вокруг пруда. Главная улица была узкой и пустой, буря загнала всех внутрь. Я заметила тусклый свет свечи за шторами одного из домов и поспешила туда. Я постучала в деревянную дверь, стояла на крыльце с навесом из досок, мокрая и дрожащая.

Сначала ответа не было, и я постучала снова. Потом дверь скрипнула, и старушка с опаской выглянула. В брешь между дверью и косяком я увидела комнатку с диваном с белым вязаным одеялом и старым телевизором. Рыжий кот лежал на коврике у камина, огонь манил теплом.

Старушка встретила меня холодно.

— Да? — рявкнула она.

— Я ищу Габриэла, — объяснила она. — Вы знаете, где он живет?

Она посмотрела на меня серыми глазами. Она молчала пару секунд. Я понимала, что мое грязное и потрепанное состояние могло вызвать опасения. А потом узнавание мелькнуло на ее морщинистом лице. Я обеспокоилась, что она окажется Дозорной… а потом надежда вспыхнула на то, что она могла быть Духовной Сестрой… но она не улыбнулась, а я не увидела Проблеск.

Она захлопнула дверь перед моим лицом.

— Прошу! — закричала я, колотя дверь. — Мне нужна ваша помощь!

— Уходи, или я вызову полицию! — завизжала она. Я услышала, как щелкнул замок, подвинулся засов. Она могла видеть меня в новостях. После произошедшего с Фениксом в круге камней, полиция могла бы стать шансом на спасение. Но я вспомнила свое столкновение с детективом Шоу и подавила идею. Полиция вряд ли мне поможет.

Единственной надеждой был Габриэл, Пророк Душ.

Феникс сказал, что он был местным священником, значит, вероятнее всего его можно было найти в церкви.

Шторы дома дрогнули, старушка следила за мной. Я вышла под дождь и пошла по улице. Я несколько раз оглянулась, отчасти ожидая, что Дамиен и его Охотники догоняли меня. Но дорога оставалась пустой, только пара уток плавала в пруду. И все же было глупо думать, что они сдались.

* * *

Старая церковь Хейвенбури стояла в конце дороги, горбилась под тяжелой квадратной башней из камня. Длинные стены были в узких окнах с витражами, здание казалось впечатляющим для такой маленькой деревушки. Я миновала железные врата, петли громко скрипнули. Я устремилась по двору церкви.

Надгробия, покрытые лишайником, торчали из земли неровными рядами, трава вокруг них была длинной, ее давно не убирали. С одной стороны тропы согнулся старый тис, бросал тень, похожую на скелет, на древние камни, в дальнем углу лежала большая куча гниющих листьев, и запах от них был сильным. Казалось, бедный зверь забрался в эту кучу и давно умер там.

Одинокая черная ворона зловеще каркнула с тиса, и дрожь пробежала по моей спине. Я ощущала жуткое дежавю, но не помнила, чтобы раньше была тут, и Проблеск не проявился. И все же неприятное ощущение было знакомым.

Я зашагала быстрее по кладбищу, приблизилась к крыльцу церкви. Пока я поднималась, я заметила движение на дороге краем глаза. Фигура в капюшоне стояла в дальнем конце деревни. Сердце колотилось в груди, я сжалась на крыльце и смотрела, как появляются другие фигуры. Я не знала, заметили ли меня, но эту деревню они обыщут быстро.

Я сжала железное кольцо двери, надеясь, что церковь не была закрыта. Дубовая дверь медленно заскрипела и открылась, я скользнула внутрь, закрыла за собой дверь и подвинула стул к ней, подперла ручку. Моя баррикада не выстоит долго, но это могло дать мне пару секунд, чтобы оторваться при побеге.

В церкви было темно и холодно, запах был затхлым. Каменная купель стояла у входа, а еще деревянный ящик для пожертвований, стеллаж с пыльными книгами в кожаных переплетах. Несколько рядов скамеек вели к возвышению в восточном конце церкви, там большое окно с витражом изображало распятие Иисуса. Свет не горел, и показалось, что я была одна. А потом я заметила худую фигуру в черной ризе с белым воротником у алтаря.

— Габриэл? — прошептала я, в голосе была надежда, пока он отражался эхом в пустой церкви.

Священник повернулся. Его лицо было морщинистым и бледным, щеки — впавшими, а черные редеющие волосы были аккуратно расчесаны и разделены посередине пробором. Он был в темных очках, что сразу же насторожило меня, но его улыбка была нежной.

— Да, дитя? — тихо сказал он.

Я медленно и осторожно прошла к алтарю.

— Вы… Пророк Душ? — спросила я.

— А кто же ты? — спросил священник.

— Я — Дженна, Первый Потомок, — ответила я. — Феникс прислал меня.

Габриэл спустился от алтаря, протянул ко мне белую костлявую руку. Я сжала его ладонь в неловком рукопожатии. Его кожа была шершавой, а хватка — холодной, но крепкой. Он сжал мою ладонь так сильно, что я на миг испугалась, что он не отпустит меня, так он был рад моему прибытию.

— Ты замерзла! — воскликнул Габриэл, а потом задел рукав моей куртки. — И промокла!

Он прошел к рядам для хора, нащупал потрепанное одеяло и протянул мне.

— Спасибо, — я укутала им дрожащие плечи. — Но у нас есть дела важнее.

— Ясное дело. Зачем еще ты бы меня искала? — сказал Габриэл, взял белую трость рядом с кафедрой. Он провел кончиком трости по полу и нашел край ступенек.

— Вы слепой? — спросила я, понимая теперь, почему у него были темные очки.

Он резко повернулся.

— Да. Это проблема?

— Нет… конечно, нет, — ответила я, стыдясь из-за своей настойчивости. — Просто… как вы можете быть Пророком Душ, если вы слепой?

Габриэл мудро улыбнулся мне.

— Не нужны глаза, чтобы видеть, — объяснил он. — Многие люди с хорошим зрением ничего не видят! — он в изумлении хмыкнул, а потом посмотрел на меня. Хоть он не мог видеть, казалось, что он смотрел мне в глаза… в мою душу. — Но ты видишь ясно, да, Дженна? — сказал он. — У тебя был Проблеск?

— Да, несколько раз, — ответила я.

Габриэл удовлетворенно кивнул.

— Но ты затронула лишь поверхность истории своей души. Твое прошлое глубже океана. Многослойнее книги. Твои жизни как звезды, их не сосчитать, и каждая добавила сил твоему Свету, — он словно оценивал невидимую ауру вокруг меня. — Ты — самый яркий Предок из всех, кого я встречал!

— Есть другие? — спросила я. Я не была одна! Надежда загорелась от мысли, что в этом мире были другие Предки.

— Не так много, как раньше, — серьезно ответил он, спустился с возвышения и пошел по ряду, двигая тростью по полу.

— Будет на одну меньше, — завопила я, останавливая его словами, — если вы не поможете мне…

Говоря это, я пыталась понять, как этот Пророк Души мог защитить меня от Дамиена и его Охотников на души.

Габриэл повернулся ко мне.

— На тебя охотятся, — прохрипел он, это не был вопрос.

— Да, — поспешила ответить я. — Они обыскивают деревню, пока мы говорим.

Габриэл нахмурился.

— Где твой Защитник Души? — осведомился он.

— Феникс… — я подавила всхлип от упоминания его имени. — Он умер. Защищая меня.

Габриэл опусти голову, начертил крест и прошептал:

— Mors tantum initium est.

Латынь была для меня снова понятной. Смерть — это только начало.

— Нужно уходить отсюда, — настаивала я. — Времени мало…

— Эта церковь — самое безопасное место для тебя сейчас, — сказал Габриэл. — Воплощенные не могут войти на святую землю, не подвергнув страданиям свою черную душу.

Петли скрипнули, словно наперекор его словам.

— Вы уверены? — сказала я, врата скрипнули снова… снова… и снова.

Пророк Душ поднял голову, словно нюхал воздух.

— Кто именно на тебя охотится?

— Дамиен, — ответила я. — Так он зовёт себя в этой жизни.

Его плечи опустились. Габриэл тяжко вздохнул.

— Это понятно. Самый яркий свет привлек самого темного Воплощенного.

Я сглотнула.

— Вы про… Танаса, — сказала я, от одного имени душе стало холодно. — Тогда вы должны знать, что он смог войти в круг камней на холме. Один из камней отсутствовал, но земля тоже была священной. Дело не только в границе из камней.

— Тогда у нас проблемы серьезнее, — сказал Габриэл. Он сунул руку в карман, вытащил ключи и направился к двери. Я поспешила за ним, паника поднималась во мне от его тревоги.

Ручка поворачивалась, когда мы подошли, и я прижалась к двери. Габриэл пошел запереть ее, но не заметил стул, которым я подперла дверь, споткнулся об ножку и выронил ключи. Ручка гремела, в дверь застучали.

— Поросенок! Поросенок! Впусти меня! — дразнил Дамиен.

— Ни за что! — закричала я, но засов сдвинулся, и дверь приоткрылась. Я уперлась ногой в стеллаж с книгами, всей силой давила на дверь, сдерживая Охотников, пока Габриэл искал ключи на полу. — Слева! — прошипела я. — Немного дальше…

— Тогда я дуну, и твой дом сдует! — прорычал Дамиен. Дверь задрожала, он бился плечом в нее с другой стороны. Стеллаж подвинулся, дверь приоткрылась еще на дюйм. Я стиснула зубы, пыталась закрыть ее. Но я проигрывала в бою против сильного Воплощенного.

Костлявые пальцы Габриэла коснулись ключей. Он поднял их, прижался к двери. Он захлопнул ее, вставил ключ и заперся от Охотников. Они стучали кулаками с другой стороны, но дверь была дубовой, и это ее не ломало.

А потом вдруг стало тихо. И тишина была страшнее стука.

— Нужно больше защиты, — прошипел Габриэл, поднял трость и пошел между скамеек. Я добралась с ним до кафедры, где в небольшой коробке были ручки и несколько кусочков белого мела. Его пальцы отыскали кусочек мела, и он вернулся в центр церкви, где трансепт и неф пересекались. Он опустился на колени и стал чертить странные символы на каменном полу, бормоча фразы на латыни:

— Dum mors erit, desperatio…

Я посмотрела поверх его плеча. Он потерял зрение, но его движения были точными. И все же я не могла понять, что он рисовал.

— Эм… я думала о баррикадах, — предложила робко я.

— Закрой входы, — буркнул Габриэл, занятый заданием. — Но это не сдержит Воплощенных надолго. Нам нужна защита сильнее, чем физические барьеры.

Оставив Габриэла с его магией, я побежала к большим двойным дверям церкви с западной стороны. Они были заперты, но я все равно подвинула туда тяжелую скамью. Я подперла дверь с крыльцом стеллажом, на всякий случай.

— Что еще можно сделать? — я не видела других дверей, которые нужно было перекрыть.

— Зажги пару свеч, — ответил Габриэл, быстро рисуя на полу. — Прогони тьму…

Я огляделась, заметила металлический столик с огарками свеч. Я нашла несколько тонких белых свеч в выдвижном ящике, а еще наполовину полный коробок спичек. Я зажгла все три, заметила две свечи побольше в медных подставках на алтаре. Я подошла туда, зажгла и их.

Их огонь разгорелся, мерцающее сияние озарило деревянный крест над алтарем. И тут я заметила, что распятие было перевернуто!

Нам нужна была вся возможная помощь, и я прошла к кресту, но тут окно с витражом надо мной разбилось. Крича от шока, я закрыла лицо руками, осколки стекла сыпались, кирпич стучал по полу. Через миг дверь, скрытая за ширмой в северной части церкви распахнулась, и Дамиен ворвался.

— Надеюсь, я не опоздал на службу, — он ухмыльнулся, — но я не сразу смог найти это!

Нефритовый нож, блестящий от воды в яме, был в его руке.

— Габриэл! Осторожно! — закричала я, Дамиен пошел к Пророку, стоящему на коленях. — Это Танас!

Габриэл встал, чтобы сразиться с ним. Но Дамиен не ударил священника ножом, а остановился, повернул голову, посмотрел на меня черными глазами и рассмеялся, жуткий звук разносился по церкви.

— Милая Дженна, тут ты ошибаешься. Я — не Танас.

Я растерянно смотрела на него. Он точно был Танасом. Парень с черными глазами был во всех моих Проблесках. Его душа была как пятно на моих прошлых жизнях. Я потом меня увлекло глубже в его глаза, и я заметила жуткую тьму в его тьме. Лица мелькали перед моими глазами: охотник, которого сбил с лошади стрелой Хиамови… римский солдат в красной тунике, проверяющий лес с копьём… круглоголовый, который пронзил бок Уильяма алебардой… помощник-тлетл с вытянутым черепом, который пытался завершить ритуал жертвоприношения, пока кусок раскаленного камня не пробил дыру в его голове…

Только теперь я видела, кем был Дамиен в моих прошлых жизнях. Не маршалом, центурионом или круглоголовым с широким мечом, не высшим жрецом… Нет, он всегда был правой рукой лидера Воплощенных. Конечно, обсидиан не убил его.

— Тогда… к-кто Танас? — пролепетала я, страх проник в мои вены. Только теперь я заметила, какой странной была церковь. Цветы были мертвыми, огарки свеч были из черного воска. Цитата на латыни на кафедре гласила: «У Бога есть церковь, а у дьявола будет его часовня». И… перевернутый крест над алтарем… Церковь была не просто заброшена, она была осквернена. Эта земля уже не была святой. Охотники на души легко вошли сюда.

И я с ужасом поняла, что священник запер двери не для того, чтобы не пустить Охотников…

Я посмотрела на символы на полу — большую пентаграмму, окруженную символами культа и зловещими рисунками скорпионов и скарабеев. Дамиен жестоко улыбнулся.

— О, Дженна, тебя обманули, — сказал он. — Я — не Танас. Я ему служу.

И, склонив голову, он повернулся и протянул нефритовый нож Габриэлу.

— НЕТ! — закричала я, пятясь к алтарю в ужасе. Я сжала его для поддержки, земля пропадала под ногами. — Этого не может быть… Вы — Пророк Души…

Но священник с радостью принял нефритовый нож. Он снял очки и показал мне свое настоящее лицо. Крик подступил к моему горлу, от его глаз, похожих по форме на змеиные. Тьма в них кружилась, они были бездонными. Я тонула в его вечной тьме.

— Рура, ркумаа, раар ард рурд…

Рура, ркумаа, раар ард рурд…

Гипнотический шепот мертвых слов привел меня в чувство. Мои глаза приоткрылись, стало видно низкий потолок. Колонны из известняка были отчасти разбитыми, на них были вырезаны жуткие лица, они подпирали потолок, а тени искажались, двигаясь у стен из грубого камня от мерцающего света дюжины черных свеч. Кирпичные стены были с древними символами и пентаграммами, как на полу оскверненной церкви. Едкий и густой запах воска пропитал затхлый воздух, и голова кружилась, голоса гудели в ушах.

Я нервно огляделась, место напоминало средневековый склеп. Мое тело лежало на плоской плите мраморного гроба, гладкая поверхность была холодной и белой, как кость. Охотники на души стояли полукругом у изножья гроба, опустив голову, лица скрывали капюшоны. У каждого была свеча, горячий воск стекал по их пальцам, как черная кровь.

Они затерялись в ритуале, и я использовала шанс для поисков пути побега. Но, когда я повернула голову, я увидела бледное худое лицо с пустыми белыми глазами, подавила вопль ужаса. Пепельное лицо смотрело на меня, тихое, не видящее. Кожа была как воск, губы были серыми, длинные белые волосы завивались возле сморщенных ушей. Шок угасал, и я поняла, что старик лежал на соседнем гробу, и он был мертв…

Мрачный ужас охватил меня, и я заметила, что его грудь была разрезана, а сердце — вырвано. Такая же жертва ждала меня. Феникс предупреждал меня. Это потушит мою душу навеки. Наверное, это истерзанное тело было тем, что осталось от Габриэла, Пророка Души. Танас добрался до него, исполнил ритуал, чтобы Габриэл не переродился.

Заклинание вдруг остановилось, и Охотники на души посмотрели на меня своими черными глазами. Моя кровь похолодела от их злых взглядов. Они были как трупы, вставшие из могил. У одного были красные поражения, похожие на силуэт папоротника на лице и шее, и я узнала в нем бандита, которого должно было убить молнией.

Они по очереди сжали фитильки свеч, потушили огни, и в гробнице стало темнее.

— Пора потушить твой Свет, Дженна, — Дамиен оскалился, глядя на меня, пока тушил свою свечу.

Я почти вскочила с плиты, но Охотники поймали меня за руки и ноги и придавили. Я извивалась в их хватке, Танас вышел из тьмы. Теперь он был в капюшоне, и его морщинистое лицо почти скрыла тень. У него уже не было выпирающих скул и широкого носа высшего жреца, но черные глаза оставались безжалостными, как обсидиан.

— Я вечно ждал этого момента, — прохрипел Танас. Улыбка, похожая на клинок косы, появилась на его тонких губах, и я поежилась из-за зла в нем. От его дыхания воняло как из могилы: приторно-сладкой гнилью, и меня тошнило.

Оставив меня в хватке Охотников, он подошел к каменному алтарю, вырезанному в стене, где была голова бога с кошачьими глазами и острыми клыками. В открытой пасти горела черная свеча, горячий воск стекал по языку божества и падал в серебряный кубок. Танас опустился на колени у алтаря, вытащил нефритовый нож и провел по ладони. Он сжал кулак, и его кровь потекла в кубок, смешивалась с воском, пока он произносил заклинание на древнем языке:

— Руг хаг маар фарад ур роук та обесеш!

Я не знала, что означали эти слова, но ощущала их разрушительную силу. Страх сжал меня ледяной хваткой, и я извивалась, боролась. Охотники были сильными, прижимали меня к мраморной плите. Танас поднял кубок и принес его ко мне. Он схватил мою челюсть и заставил меня открыть рот, а потом поднес серебряный кубок к моим губам и влил горькую жидкость в мое горло. Я сплюнула это в его лицо.

Хмурясь, Танас вытер ладонью зелье с лица.

— Я бы выпил это на твоем месте, — прорычал он. — Тогда боль будет не такой сильной. И ты не проживешь так долго, чтобы увидеть, как твое сердце вырвут!

Он налил остатки зелья в мой рот, зажал мои губы ладонью и зажал мой нос. Мне пришлось проглотить гадкое зелье. Кашляя, я ощущала, как ого обжигало мое горло и желудок.

Танас отпустил меня. Как и Охотники на души.

Я пыталась бороться, встать и убежать. Но конечности стали тяжелыми. Сердце болело, в ушах гудело. Все расплывалось перед глазами, огни свеч становились линиями…

Танас вернулся к каменному алтарю, опустил кубок с ядом и взял нефритовый нож. Я беспомощно лежала на плите, а он поднял клинок перед головой бога для благословления, а потом вернулся ко мне. Охотники склонили головы, стали скандировать «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!», их голоса звучали как бой барабанов в моем трансе.

Танас поднял нож высоко над моей грудью, продолжил заклинание, которое начал тысячи лет назад…

— Рура, ркумаа, раар ард рурд…

Злые слова проникали в мою голову. Словно яд змеи, они скользили в мои уши и отравляли мою душу…

— Кмоурар руг роук ур дарчрагг…

Мое тело поддавалось чарам, становилось все тяжелее, и душа все слабее держалась в нем…

— Граруг ург кург роур араррурд…

Казалось, скальпель рассек связь между телом и душой. Я улетала. Растерянная… без якоря… без тела. Связь с жизнью и всеми прошлыми жизнями будто таяла, рассыпалась пылью по ветру…

— Квард ур роу ра дацрк, Ра-Ка…

Вне физического облика я смотрела на себя будто сверху. Девушка с темными кудрявыми волосами и янтарной кожей лежала на белой мраморной плите. Пять Охотников в капюшонах стояли на вершинах пентаграммы, нарисованной мелом на каменном полу. Танас стоял в центре, нефритовый нож сиял в его дрожащих руках, пока он произносил последнюю строку заклинания, отсекающего душу:

— Уур ра урдар боуркад, РА-КА!

Огромные глаза Танаса были дикими и холодными, он опустил клинок. Бирюзовый камень сверкнул, как взрывающаяся звезда, над моим телом, и оглушительный звук, будто тысяча окон разбилась, раздался в склепе.

А потом… тишина… и тьма.

Я была мертва?

Так не ощущалось. Но я не знала, как ощущалась смерть. Или знала?

Слабые воспоминания о Верхнем мире медленно проступали во мне. О мете между жизнями. Реальности за той, которую мы видели. Вечная Правда, где обитают души, пока не перерождаются.

Яркий Свет, окутывающий все…

Но если я была вне тела, потому все еще ощущала его, чувствовала синяки, боль в мышцах, ощущала горечь и жжение в горле, слышала хрип своего дыхания?

Может, это были воспоминания из прошлой жизни? Призрачные ощущения, которые пропадут со временем? Если тут было время.

Мои глаза привыкали к тьме, и я заметила угольки в небе.

Красные, как угасающие звезды.

Этот мир был холоднее, чем я помнила. И пахло неприятно.

Я слышала стоны боли, ощущала едкий запах дыма. Твердый камень впивался в мою спину. Я оказалась в аду?

А потом белый свет вспыхнул перед моими глазами… и стало видно жуткую сцену.

Я все еще лежала на мраморной плите. Свет был от экрана телефона.

Угольки были от погасших свеч, а стонали Охотники на полу.

Танас со струйкой крови из правой ноздри отлетел к алтарю и обмяк возле него. Он сжимал в обмякшей руке осколок нефрита, ритуальный нож разбился на несколько частей.

Что случилось? Его ритуал не смог уничтожить мою душу?

Я посмотрела на свою грудь. Блузка была порвана, но крови или раны не было. Только голубое сияние амулета виднелось в дыре.

Мой Сторожевой Камень!

Даже из могилы Феникс защищал меня.

Ощущая шок и облегчение, я сжала спасший меня амулет в ладони. Но я уже не ощущала в нем трепет, заметила трещину на гладкой поверхности камня. Божественная сила амулета была использована.

Луч от фонарика телефона дергался, Дамиен поднялся на ноги, держась за колонну. Каменные ступени на миг стало видно в дальнем углу гробницы. Подавляя действие зелья, я съехала по краю плиты и шагнула к тому, что могло быть выходом.

— Куда ты собралась? — прорычал Дамиен, встав передо мной.

Другие Охотники медленно поднимались вокруг меня, чтобы преградить путь.

Я в ужасе пятилась, пока спина не врезалась в холодный камень стены. В свете телефона Дамиена тьма давила на меня со всех сторон. После зелья все искажалось, и Охотники на души в капюшонах и с голодными глазами выглядели как размытые ниндзя, прячущиеся в тенях…

— Ниндзя — самые опасные враги для тебя, Миоко-сан, — объяснял мой лысый сенсей, расхаживая в полумраке додзе, ночь была тихой, только журчал фонтан в саду. — Но, хоть они кажутся невидимыми, они не непобедимые.

— Но как биться с врагом, которого не видишь? — спросила я, сидя на коленях на татами в центре додзе. Мои ладони лежали на шелке моего белого кимоно, вес катаны на бедре успокаивал.

— Глаза — окна души, но мы видим не только ими, — ответил учитель из дальнего угла. Его голос словно парил в комнате, пока он объяснял. — Твои уши и ладони могут стать твоими глазами ночью… Полагайся на другие ощущения… Слушай пение меча, свист сюрикена, шорох кулака… Ощущай, как противник меняет позу, как их мышцы напрягаются, как они поправляют стойку… Даже запах духов или пота может помочь! Для обученного воина эти знаки ясные, как день, и говорят об атаке…

Воздух за мной зашуршал, и я пригнулась. Боккен сенсея пролетел на волосок от моей макушки, задел мою заколку. Я выдохнула, радуясь, что справилась. Деревянный клинок не казнил бы меня, но точно вырубил бы!

— Хорошо, Миоко-сан, — похвалил сенсей, вдруг близко ко мне. Я слышала, как он убрал меч в ножны, расслабилась, радуясь, что прошла проверку.

Но журчание фонтана за мной утихло, словно звук скрылся в тени.

Нога тихо надавила на татами, зашелестела ткань, и меня ударили ногой в спину. Я полетела вперед, прижала подбородок к груди и перекатилась, вскочила на ноги. Я приходила в себя, подняла руки, защищаясь, и вглядывалась во тьму, искала там пожилого сенсея. Он брыкался как мул, хоть и был стариком!

— То, что ты ускользнула от одной атаки, не означает, что бой окончен, Миоко-сан! — возмутился он. Я развернулась, его голос отражался со всех сторон. — Помни о внимательности воина. Когда победила, будь настороже!

Кулак незаметно полетел во тьме. Только трепет накидки сенсея сообщил мне об атаке. Я повернулась, его костяшки задели мою щеку, но не попали по цели. Я ударила своим кулаком, но попала только по воздуху.

— Бой не заканчивается с твоей победой, — дразнил сенсей, ткнул меня ладонью в ребра. — Он заканчивается, когда ты теряешь сосредоточенность!

Я взмахнула ногой в сторону его бестелесного голоса, но все еще не нашла его.

Сжав недовольно кулаки, я приготовилась к еще одной невидимой атаке.

— Но если я не вижу ниндзя, — сказала я, — как мне понять, куда бить?

Сенсей шепнул у моего уха, пугая меня:

— Бей душой, Миоко-сан, и не промажешь!

Ладонь сжала мою руку. Не думая, я обвила руку вокруг руки напавшего и дернула, услышала резкий хруст. Невидимый Охотник завыл от боли. Меня вели его крики, и я ударила его ногой в грудь. Охотник отлетел в колонну и обмяк на полу. Другие Охотники смотрели на меня, потрясенные силой и навыками, с которыми я разобралась с их товарищем.

Я тоже была поражена новыми способностями. Воспоминание о шайеннах дало мне навык верховой езды, а опыт в боевых искусствах пришел с воспоминанием о жизни как самурая.

Феникс был прав… у меня был дух воина!

Проблеск сделал меня сильнее, и эффект зелья чуть ослабел, я уловила, что кулак летел к моему лицу. Я шагнула в сторону, уклонилась, и костяшки Охотницы попали по кирпичу стены. Я резко подняла колено и попала по ее животу. Я схватила ее за волосы и ударила головой об стену. Она рухнула с дождем пыли.

Третий Охотник, крупный бандит, поймал меня сзади, обвил рукой шею. Пару минут назад я не знала бы, что делать. Но теперь мои инстинкты самурая говорили мне вскинуть ноги в воздух, повернуть тело и всем весом исполнить ура-маки-коми — жертвенный бросок. Мои ноги опустились, и бандит полетел надо мной. Я рухнула на него, выбив воздух из его легких. Меткий удар по его солнечному сплетению вырубил его.

Я поднялась на ноги и столкнулась с четвертым Охотником. Дамиен следил за мной с фонариком на телефоне, и я заметила блеск стали во тьме, поняла, что это была девушка с кастетами и стальной трубой, которая была угрозой для меня и Феникса. Но не теперь. Ее сила и скорость не пугали меня, я с разворота направила ногу в ребра девушки…

Но она поймала мою ногу и ударила по моему бедру концом стальной трубы. Нога онемела. Я стиснула зубы от боли, подпрыгнула и ударила другой ногой, надеясь попасть ей под подбородок. Но она была быстрой, как гадюка, склонилась, как камыш, и увернулась от моего удара.

Я сделала сальто и неловко приземлилась на ноги, нога подвернулась подо мной. Я попыталась вернуть равновесие, девушка бросилась ко мне и прижала меня к колонне. Она придавила стальную трубку к моему горлу, подняла меня над землей, душила меня.

Несмотря на новые навыки, я встретила сильного противника. Я хватала ртом воздух, била ногтями по ее пальцам, но стальная труба не пропадала. Голова гудела, легкие просили воздуха. Но я не была беспомощной, как в замке Арундел. Я вспомнила свою тренировку самурая, ударила ладонью по основанию горла девушки, и она закашлялась. Я вырвалась из ее хватки, ударила ногой по ее животу, и она отлетела, стальная трубка загремела во тьме. Я быстро развернулась и нанесла последний удар по ее голове. Она охнула с болью и обмякла на полу.

— Это за Феникса! — прорычала я и услышала медленные хлопки.

— Впечатляет! — признал Дамиен, разглядывая павших Охотников. — Но ты не одна вспомнила такие навыки боя… Миоко-сан!

С телефоном в руке Дамиен занял стойку кота: согнул колени, левая нога была впереди, носок едва касался пола, ладони были вытянуты, как когти. Я узнала в стойке неко-аши-дачи, любимую стойку известного ниндзя…

— Тора Цумэ! — выдавила я, убийца занял передо мной позу, будто пантера, готовая к прыжку. Его клан лежал, разбитый и в крови, в саду Храма Дракона, полная луна мерцала серебром на волнах гравия. Меж двух гор камней сиял клинок моей катаны… до боли близко, но вне досягаемости.

— Миоко-сан, — дразнил ниндзя, — ты хорошо борешься… для самурая!

Тяжело дыша от боя с ниндзя, напавшими из засады, я ответила:

— И ты хорошо умрешь… как для ниндзя!

Я бросилась к своему мечу. Но Тора Цумэ прыгнул наперерез. Он взмахнул ладонью в перчатке, когти-шуко ударили по моему лицу, оставляя порезы на щеке. Он ударил другой ладонью с когтями, хотел рассечь мое горло. Но я остановила атаку, схватила его за руку и бросила его высоко за свое плечо. Гравий и пыль взлетели, он рухнул на землю. Он не успел оправиться от удара, я схватила катану, повернулась и подняла клинок, чтобы оборвать его жалкую жизнь.

— Сжалься! — завопил Тора Цумэ, дрожа, закрывая лицо с черными глазами руками. — Я — просто слуга Танаса… меня заставили слушаться… умоляю… покажи мне путь к Свету!

Я видела слабую и беззащитную душу и помедлила с ударом. Даже стала жалеть его…

Глупо! Тора Цумэ разбил скрытую скорлупу в ладони, подул на порошок, и он полетел в мое лицо. От смеси пепла, скорлупы и песка глаза слезились, я на миг ослепла…

Я не могла видеть, отпрянула и подняла руки к лицу.

— Ты знаешь, что случилось в прошлый раз, — издевался Дамиен, светил фонариком мне в глаза. — Почему не избавить себя от страданий и сдаться мне?

Он приближался, а я не собиралась позволять ему обмануть меня или победить. Я уже поняла, что ниндзя нельзя доверять.

— Мне не нужно видеть, чтобы остановить тебя! — ответила я и взмахнула ногой. Моя ступня рассекла воздух по дуге, и я выбила телефон из его ладони. Он застучал по полу, фонарик погас, и в гробнице снова стало темно. Но мое преимущество не жило долго.

— Как и мне! — сказал Дамиен с жестоким смехом, напомнив, что его глаза предпочитали тьму.

Я пыталась сморгнуть сияние, оставшееся в глазах после фонарика, услышала шорох ног по камню и шепот атаки. Я инстинктивно пригнулась, невидимый кулак пролетел сверху. Но это был финт, чтобы я оказалась близко к летящему колену. Оно попало по моей челюсти, звезды вспыхнули перед глазами, и я пошатнулась от удара.

Дамиен рассмеялся во тьме.

— Будет приятно рвать тебя на кусочки снова. Жаль, у меня сейчас нет моих когтей-шуко!

Я поежилась, вспомнив свой кровавый бой с Тора Цумэ. Все кончилось плохо. Если я хотела выжить, мне нужны были все навыки боя Миоко.

Я определила, откуда звучал голос Дамиена, и ударила ногой… но нога не попала по цели.

— Тут! — дразнил он, ударил с силой по моим ребрам.

Я отшатнулась, врезалась в колонну, пыль посыпалась на меня с потолка. Я ощущала приближение удара, подняла предплечье и остановила его кулак. Дамиен был силен, и меня удивило отсутствие силы в его ударе. А потом вспомнила рану от ножа и атаковала его плечо — он взвыл от боли и отпрянул.

Я использовала его слабость и напала, следуя за шорохом его ног, пока он отступал. Но Дамиен быстро оправился и отбивался. Как старые противники, мы не уступали друг другу в бою. Я направляла ярость и злость, горе и раздражение в удары, мстила за убийство Феникса.

Но, хоть у меня были навыки моего прошлого воплощения, у меня не было выносливости Миоко в бою. Бой уже сказывался на мне. Я тяжело дышала, мышцы уставали, и я не успевала за Дамиеном, который был сильнее и выносливее меня. Я сбилась со своего ритма, и он ударил меня по животу, а потом неожиданно попал по подбородку, и я рухнула на пол. Ослабевшая, я попыталась отползти, пальцы впивались в пыль. Но Дамиен схватил меня за лодыжку и потянул к себе для наказания.

Сил почти не осталось, и я понимала, что мой бой, как сражение с Торой Цумэ, был окончен. И я сжалась в комок у его ног.

— Прошу… хватит… сжалься! — взмолилась я, звуча, как он, когда он был ниндзя.

Дамиен оскалился, возвышаясь надо мной.

— Кошмар… Ты — не Миоко-сан, — ткань зашуршала, он отвлекся на миг…

И я бросила горсть пыли в его глаза!

Ослепленный пылью, он не смог уклониться от моего удара по ногам, рухнул на пол со стоном боли. Я ударила его ногой по груди. Раздался треск ребер.

Не дожидаясь, пока он встанет, я вскочила на ноги, обогнула павшую фигуру и стала наощупь двигаться вдоль стены до лестницы. Я взбежала по ступенькам, минуя по две за шаг, и выбежала из гробницы, оставив Тьму и ее послушников позади.

Я выбралась на свет. Заброшенная церковь была холодной и пустой, дождь стучал по металлу крыши, стекал в разбитое окно. Я шла мимо скамеек, задевая их. Каменные стены, казалось, сужались и расширялись, будто церковь дышала, пол под ногами качался, как палуба корабля. Ритуальное зелье Танаса все еще действовало на меня, эффект накатывал волнами. Я заставила себя стошнить, черная желчь вытекла на плиты известняка. Это немного очистило мою голову.

Я поспешила к двери с крыльцом, отодвинула стеллаж. Но из-за зелья, помутнившего голову, я забыла, что Танас запер дверь, и ключ остался у него. Ветер дул с силой снаружи, и я услышала тихий стук засова. Я вспомнила о скрытой двери в северной части церкви. Но, когда я пошла туда, звяканье остановило меня…

— Это ищешь? — сказал едкий голос со стороны кафедры. Танас звякал связкой ключей. Кровь уже не текла из его узкого носа, но его пепельное лицо еще сильнее напоминало череп. Провал с ритуалом заметно сказался на нем.

Дамиен стоял ниже своего хозяина, его черные глаза все еще слезились от пыли, он прижимал ладонь к треснувшим ребрам. Его бледное лицо было возмущенным, он был в ярости, что я одолела его трюком, какой он сам использовал, когда был ниндзя.

Танас бросил ключи в центр пентаграммы, нарисованной мелом на каменном полу.

— Вот… бери, если хочешь, — сказал он.

Я знала, что ключи были приманкой, как сыр для мыши. Он расставил ловушку. Оккультный символ точно был местом, где его темная сила была самой сильной, но разве у меня был выбор? Я взглянула в сторону северной части церкви. Дверь была еще открыта? Взять ключи или бежать к двери…

Все варианты были рискованными.

Я осторожно пошла мимо скамеек, следила за Танасом и Дамиеном. Они не шевелились. Сцепив перед собой ладони, Дамиен стоял на ступеньках у кафедры, словно юный жених, ждущий невесту, священник улыбался, пока она приближалась к алтарю. Но это ощущалось как похороны, а не свадьба.

Я приблизилась к пересечению трансепта и нефа, заметила, как Дамиен напрягся. Он ожидал, что я побегу к северному выходу. Танас облизнул тонкие губы в предвкушении, змея, готовая к броску.

И я сделала, как они думали, бросилась к двери. Но, как только Дамиен устремился в северную часть церкви, я повернулась к пентаграмме. Войдя в пятиконечную звезду, я схватила ключи и… вдруг ощутила слабость. Пентаграмма забирала мои силы, словно была противоположностью круга камней. Я будто оставила дух самурая в склепе и стала обычным подростком, которому не придавали силы Проблески.

Дамиен тут же оказался на мне, завел мои руки за спину, обвил рукой мою шею. В оковах символа, забирающего энергию, я не могла бороться. Танас медленно спустился и подошел ко мне. Он вошел в пентаграмму, пальцами, похожими на когти, потянулся к моей шее. Его ногти задели мою кожу, и казалось, что меня погладил труп. Он схватил амулет и порвал цепочку.

— Это испортило ритуал! — он с отвращением смотрел на разбитый Сторожевой камень. — Не важно, — он оскалился и отбросил амулет. — Мы завершим начатое, — в другой руке он держал то, что осталось от нефритового ножа, осколок был острым, как игла. Без амулета я не могла защититься от ритуала. — Рура, ркумаа, раар ард рурд… — заговорил быстро Танас, его голос гремел в церкви, как искаженная молитва. Дамиен бормотал с другой стороны:

— Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!

Все будто плыло вокруг меня — кафедра, ряды скамеек и алтарь словно попали в безумную карусель. Душу вырвало из тела с силой, и ощущения были как при быстром спуске на лифте, отделение было быстрее и жестче в этот раз. Отчаяние накатило на меня волной. После побега, сражений и жертвы Танас все равно победит. Он потушит мою душу и ее Свет… навеки. Все искажалось перед моими глазами, и глаза Танаса стали черными дырами, кружились передо мной. Из разбитого окна появилась тень, словно дым. Крылатый мстительный ангел спрыгнул на алтарь и, когда заклинание достигло пика, бросился ко мне, чтобы забрать мою душу…

Танас закричал… вопль был демоническим. Кол из обсидиана пронзил его грудь. Кровь брызнула из его искаженного рта, он рухнул на пол. Дамиен ослабил хватку на мне, обмяк рядом со своим умирающим хозяином.

Я встала, ошеломленная, но целая, в центре пентаграммы. Ритуал снова провалился? А потом крылатый ангел сжал мою руку и вытащил меня из звезды зла.

— Феникс! — выдохнула я, мой Защитник Души рухнул, уставший, на колени. Кровь пропитала его футболку, он выглядел наполовину мертвым, но улыбался, и глаза снова сияли как звезды.

— Это было близко! — выдавил он, смеясь с болью.

— Ты жив! — завопила я, опустилась на колени и обняла его. — Но как?

— Круг камней меня спас, — прохрипел он. — Сила Света исцелила меня достаточно, чтобы…

— Будь ты проклят! — закричал Танас, извиваясь в пентаграмме в растекающейся луже его крови. Он слабо потянулся к осколку нефрита. Моя сила вернулась, и я отбила осколок ногой. Он схватил меня за ногу, костлявые пальцы впились в мою лодыжку, как ядовитая лоза. — Еще поворот колеса жизни… — пролепетал он, глядя на меня, — и я вернусь за твоей душой!

Его голова опустилась на пол, хватка ослабла.

Я отбила его ладонь, но Танас все еще смотрел на меня холодными глазами.

— Он… мертв? — прошептала я, переживая из-за темных глубин его змеиных глаз.

Феникс утомленно кивнул.

— Мертв в этой жизни.

Я посмотрела на другое тело в пентаграмме.

— А Дамиен? И другие? — боязливо спросила я.

Феникс прислонился к скамье.

— Они уже не угроза. Когда Танас умирает, его влияние на помощников пропадает. Скорее всего, Дамиен даже не вспомнит, кто он на самом деле.

Я в шоке повернулась к Фениксу.

— То есть, он не вспомнит то, что делал?

— О, он будет помнить. У Дамиена будут мрачные кошмары, — серьезно объяснил Феникс. — Но Охотники души теперь погрузились в сон… пока Танас не переродится.

— И когда это случится? — спросила я со страхом.

— Не в этой жизни, — сказал Феникс. — Может, даже не в следующей. Клинок из обсидиана сильно ослабил злую душу Танаса. Он будет долго зализывать раны.

Я посмотрела на пятно крови на футболке Феникса.

— А ты?

Феникс слабо улыбнулся, вдали выли сирены.

— О, не переживай за меня… важна только ты.

Он обвил руками мою талию, прильнул, и я думала, что он поцелует меня. Но он опустил голову на мое плечо, закрыл глаза, словно собирался спать, и медленно опустился на пол.

— Ваша дочь теперь в безопасности, миссис Адамс, — заявила детектив Шоу. Офицер полиции сидела в нашей гостиной с чашкой чая в руке. Ряд стежков соединял рану, заживающую на ее лбу, и вокруг ее глаз были синяки, но ее глаза были серыми за очками.

Я нервно сидела на краю дивана рядом с мамой, готовая бежать, если поведение детектива Шоу изменится. Офицер полиции стояла у двери, и, хоть она выглядела спортивно, вряд ли она могла помочь, если детектив Шоу снова изменится.

Детектив сделала вежливо глоток чая и отставила чашку.

— Расследование завершено, и выглядит так, что религиозный культ в ответе за нападение на рынке Клэпхэм, а еще похищение и попытку убийства вашей дочери. Если бы не звонок наблюдательной пожилой дамы в Хейвенбури, мы бы опоздали. Но лидер — священник-еретик — теперь мертв, и его последователи арестованы.

В этом я сомневалась. Детектив сама была до недавнего времени помощницей Танаса, но сидела напротив меня в моем доме. Но я молчала, зная, что моим словам об Охотниках на никто не поверит. Я много раз пыталась объяснить, что случилось, и никто не воспринял меня всерьез.

— А что насчет этого Феникса? — спросил отец, который стоял за мной, как телохранитель с паранойей. Папа не выпускал меня из виду с тех пор, как я вернулась домой.

— Как только больница его отпустит, он будет отправлен в США, — сообщила детектив.

— Что с ним будет там? — спросила я. Я сильнее сжала в ладони разбитый Сторожевой камень, гладкий и круглый камень успокаивал меня, и только это у меня осталось от Защитника. Я была разбита с тех пор, как полиция появилась в церкви и разлучила нас. Феникса забрала скорая под охраной полиции, и я не видела его с тех пор. Хоть я просила, они не пускали меня к нему. Я даже не знала, выжил ли Феникс со своими ранами.

— Это не мне говорить, — ответила сухо детектив Шоу. — Судя по вашим показаниям, его уже обвинили в убийстве людей на почве самозащиты, и судья не стал назначать ему срок в тюрьме. Но властям США решать, что будет с ним, когда он попадет домой.

— Феникс спас мне жизнь! — воскликнула я. — Почему вы относитесь к нему как к преступнику!

Мама опустила ладонь на мое колено и нежно похлопала.

— Потому что, милая, он похитил тебя и убил кого-то, — объяснила она до ужаса снисходительно, словно объясняла это трехлетнему ребенку.

— Он спасал меня! — возразила я. — Он — мой Защитник! Почему мне никто не верит?

— Дженна, мы понимаем, что ты потрясена, — папа сжал мое плечо. — Ты пережила ужасное, но наша работа, как твоих родителей, защищать тебя.

Я стряхнула его руку.

— Мне нужен только один Защитник… и это Феникс!

Отец стиснул зубы, а мама тревожно прикусила губу от моей вспышки. Неловкое молчание повисло в комнате. Взрослые с пониманием переглянулись, словно родители без слов извинялись за мое «глупое» поведение.

Детектив Шоу кашлянула.

— Вижу, вам нужно время вместе, чтобы прийти в себя, — сказала она, встала на ноги с помощью костыля. — Но, прошу, звоните мне сразу же, если потребуется помощь, — она посмотрела многозначительно на моего отца. — Мы можем посоветовать психологов, которые отлично помогают справиться с шоком.