Око силы

4. Лирика

Так в этот день мне не удалось увидеть Ее. Зато работа шла легко. Я уже многое знаю о росомахах, могу ввернуть при случае в разговоре, хотя слабо представляю, что за разговор может случиться, чтоб эта тема была актуальна. Мысли мои летали вокруг Нее. Ее красоты и нежности. Мне очень хотелось, чтоб она стала счастливой. Если завтра дождь не прекратится, я все равно загляну к ней. Конечно, мне неоткуда было узнать, что у нее сейчас происходит. Поэтому, закончив статью, мне показалось разумным лечь спать.

А пока я не могу принести никакой пользы сюжету этой истории, я могу рассказать вам еще про нашу деревню. Вы уже знаете, что люди здесь подвержены странному проклятью, но и это не все. Наша деревня могла бы послужить фоном для какого-нибудь фильма ужасов, в стиле законченного Замка Кафки. Это только со стороны, на теплом диване, кажется, что так интересно попасть в мистическое место, но, когда к нам попадает приезжий, увиденное кажется ему настолько странным, что он промаргивается и старается вовсе ничего не замечать. Местные умеют ругаться, не тратя нервы. Хотели бы вы так? Они могут кричать, плакать, но тут же совершенно спокойно говорить с кем-то другим, на другую тему, да даже с тем, с кем ругаются, могут на другую тему говорить дружески и смеясь. Тут же, в момент скандала. Иногда деревенские скандалы могут втянуть целую улицу или несколько. А потом разойтись, как ни в чем не бывало. Это если участвуют только местные. Но если в скандал удается втянуть чужака, приехавшего родственника, гостя, тогда, происходит колдовское действие. Представьте, ругаются две женщины, вокруг них собралась толпа, разделившись на два лагеря, все переругиваются. И вот, с одной из сторон, вдруг в скандал вмешивается чужак. Вы думаете, они все накидываются на него? Это частое типичное течение группового скандала, выбирать громоотводом контрольную, самую адекватную, точку. Но зачем бы тогда мне об этом рассказывать? Это и так все знают. О нет, здесь все начинают жадно слушать чужака, ничего не отвечая, и только когда он замолкает, кто-нибудь, иногда даже с его лагеря, подкидывает дрова в костер, чтобы чужак продолжал нести свой праведногневный монолог. И все слушают, впитывая живые эмоции, и даже тот, кого отчитывает чужак, иногда только говорит какие-то несогласные реплики, чтобы он продолжал. Если быть внимательным – весьма спокойные. И у всех настороженные спокойные взгляды. Задача – довести чужака до истерики, до удара, до слез, до края. Иногда, чужак в слезах убегает прочь, самые отчаянные зовут его назад, но, если он не останавливается, эта чуждая человеческому роду толпа не бежит за ним, наверное, это было бы страшное зрелище. Еще не научившиеся контролировать себя дети в нашей деревне так делают, и даже, как исчадия ада, пытаются выстучать палками и вызвать криками спрятавшегося где-нибудь дома чужака. Но взрослые нет, взрослые, улыбаясь, переглядываются и, довольные, расходятся по своим делам. Когда же в скандал не удалось призвать – не могу назвать это иначе! – чужака, то взрослые расходятся, как будто ничего не было, немного раздосадованные. Видимо, они не имеют живых эмоций и могут только имитировать их, поэтому им нечем питать друг друга. Я не знаю, что это за раса такая, мне больше нигде не встречались такие люди, только в нашей деревне. Я не умею так, поэтому не могу раскрыть вам эту тайну, хотя мне удалось научиться вести конфликт, не утопая в нем. Очень полезный навык, попробуйте.

ХХХХ

Ужин прошел великолепно. Как передать, как болело мое сердце! Мы разговаривали. Оказалось, что у нас схожие вкусы в музыке и литературе. И, вообще, на многое у нас схожий взгляд. Но мне и это помочь не могло. В лучшем случае я стану ему верным другом. Весь вечер мне можно было любоваться на него. Он такой изящный, благородный, что о себе мне даже думать было тошно. А он был таким вежливым. У него теплый и дружелюбный взгляд. Он задавал вопросы, иногда извиняясь. Некоторые вопросы больно ранили меня, но он об этом, конечно, не мог знать и задавал их из вежливости. Он был как принц, демон, бог, мужчина, с которым я не смогу разделить радость жизни. Свою ущербность мне довелось ощутить, как никогда полно.

Мы засиделись допоздна. О! Мне было ничего не жаль, чтоб продлить эту пытку. Меня терзало каждое его слово. Разговор не приносил радости, как вчера, с Писателем, но мне ни за что не хотелось прерывать его.

Мой невинный мучитель пожелал мне спокойной ночи и ушел. Мне тоже ничего не оставалось, как лечь спать, но сон не шел. Как можно спать? Всю ночь мой слух улавливал малейшие движения в его комнате. Что он делает? Читает? Спит? Вспоминает разговор? Ну, уж это вряд ли…