Олимп и пустота

Створки бесшумно скользнули в сторону. Перед глазами Фёдора Андреевича Паскаля предстал холл олимпийской секции. Пол немного пружинил, пластиковое покрытие с причудливой резьбой расстилалось всюду, куда глаза глядят. Речевой информатор что-то произнёс на японском, перед глазами раскрылся интерфейс, продублировал информацию, благо, на русском языке. Фёдор понял, что попал куда надо, если только нейроинтерфейс1 исправен.

Такое тоже бывало, они часто ломались, при переходе от станции к станции, от сети к сети, из-за разных программных конструкций, в приборе копились фрагменты кода, чем чаще путешествуешь по Солнечной системе, тем чаще сталкиваешься с неисправностями. Порой интерфейс забивался так, что реклама транслировалась поверх виденья, приходилось отключать интерфейс и отказывается от помощи виртуальной сети, что значительно замедляло ориентирование на станциях. Фёдор только что прибыл на пятую станцию за неделю и потому питал серьёзные опасения за сохранность техники, первым делом диагностика, ведь иначе плутать ему придется долго.

Ди-ди-семь-пять, подсистема станций Солнечной системы, скопление на орбите Цереры. Половину холла занимали торговые аппараты и интербудки, двухметровые шкафы из стекла, пластика и стали липли к стенам, призывно мигали, подсвечивая товар за товаром. От ассортимента рехнуться можно, еда, напитки, техника, только серьёзные производители, к олимпу других не пускают.

Корейская лапша, рядом с гамбургерами и хот-догами, шаурма и данар соседствовал с печёной картошкой, курица приготовленная на гриле, пакеты с жареной саранчой, тут же тофу с десятью соусами на выбор, салаты на любой вкус, печатное мясо, готовые блюда в пластиковых ёмкостях, этикетки переливаются, надписи скачут с одного языка на другой, кухня мира… Один взгляд на автомат и уже хочется что-нибудь съесть, хотя бы из любопытства.

Если у туриста водятся деньги, в битах2 или фондах3, не важно в чём, тут он их засадит, а четверть уйдёт Олимпийскому комитету, окупая затраты на проведение соревнований и призовые выплаты участникам.

Обычно по станции бродит много народу, кто командируется транзитом, кто возвращается из рабочей поездки, кто в отпуск или просто путешествует. Сегодня комплекс пустовал. Когда створки открылись, Фёдор заметил в дальней части холла девушку, худая, метр шестьдесят – средний рост для станционных, волосы скручены пуком, юбка до колен, плотная кофта, цвет – кислотный индиго, одежда в узорах, ромбы перетекают с кофты на волосы и обратно, эдакими тиками, раз-раз и всё съехало…

Из-за плывущего узора фигура её размывалась. Она что-то купила в автомате и скрылась в проходе к жилому модулю, стуча каблуками. Фёдор слегка опешил от зрелища, мода нынче сбивает с ног, особенно если сам ты облачён в бесформенный костюм Унивёрсал пепельного окраса, дешево и практично.

Пока Фёдор приходил в себя, из глубины помещения выехал резвый дроид, синие полосы на хромированном корпусе, охранная модель. Машина преодолела холл в считанные секунды, Фёдор не успел шагнуть внутрь, как робот перегородил выход из лифта. Полицейский дроид – болванка полтора метра в высоту и столько же в ширину, овальное тело, всенаправленная камера вместо головы, сотни датчиков внутри, восемь конечностей с зажимами вместо ладоней, как у паука, только симметрия иная – четыре сверху, четыре снизу.

– Офицер.

Фёдор сдержанно поприветствовал дроида, но внутри у него всё перевернулось, под ложечкой возникло сосущее чувство, словно москит тянет кровь, сидит у желудка, упёрся лапами, упивается. Дроид сходу отсалютовал верхними лапами и прогремел.

– Запрос, регистрационные документы!

– ФА Паскаль – вот, мой айди.

Фёдор сунул дроиду потёртый токен, овальная пластинка тут же исчезла внутри машины, затем щёлкнул переключателем под шлемом и убрал лицевой щиток и капюшон за голову, упреждая требования дроида. Камера сфокусировалась на лице, внутри дроида что-то щёлкнуло.

– Операция?

– Прибытие с Поточника-одинадцать… дата отбытия – десятое апреля… дата прибытия, сегодня, двадцать первого апреля.

– Цель?

– Командировка, участие в олимпиаде в качестве тренера – регистрационные номера и лицензии у организатора, ответственное лицо, управляющий станции, Эмма Кирстл.

Немного подумав, дроид загрохотал.

– Срок действия айди истёк. Гражданин, вам вменяется административное правонарушение по пункту четыре точка семь, долг обязывает меня передать дело следствию, повторное неисполнение требований повлечёт за собой суровые меры. Переключаю вас на оператора.

По корпусу дроида побежали строчки протоколов и операций, которые вскоре сменило изображение, включился экран на груди, а там – высокая женщина на фоне флага, над клинообразной россыпью звёзд сошлись мечи, три цвета: синий, белый, чёрный. На ней чёрный китель и офицерская беретка, белая блузка, строго по форме, сержантские погоны на широких плечах, на груди медали, одна за храбрость – выделялась золотая эмблема, монохромная лента шла бантиком, она точно не штабист.

На молодом лице отметины шрамов, похоже на шрапнель, вытянутый подбородок и круглые скулы, загорелая кожа, под карими глазами синяки от недосыпа, воронённые волосы закрывают лоб, густая чёлка до самых бровей, но у виска локоны сдвинулись, видно край ожога, вздыбился розовый шрам, где огонь коснулся кожи. Она вымученно улыбнулась, чуть обнажились белые зубы, из динамиков дроида раздался низкий женский голос.

– Единая Федерация! Счастливых сол!

Фёдор покрылся холодным потом, руки дрогнули, однако голос его остался неизменным. Ладонь сама метнулась к виску в извечном салюте, внутренней стороной к собеседнику, а затем по дуге, от виска к поясу и он растянулся по стойке смирно, ботинки глухо щёлкнули, механическое движение, идеальное, даже слишком.

– Вовек едина! Сол неизменных!

Когда грянул ответ, женщина кивнула и представилась.

– Зам. Полицмейстера, Гагарин-пять, Сержант Кейт Висперс на связи, номер айди на экране. ФА Паскаль – верно? Подтвердите личность смартфоном.

Фёдор снял смартфон с ремня, поддерживающем костюм на торсе, чтобы не болтался, стянул кожух с перчатки и приложил большой палец к экрану.

– Отпечаток чёткий, личность подтверждена. Почему нарушаем?

– Запамятовал заскочить, всё время что-то задерживало, дела-дела и слабая память…

– Это как-то связано с инцидентом Шей-Шепард?

– Боже, нет!

Едва офицер упомянул злосчастное побоище Фёдор побледнел и спрятал руки за спину.

– Контрольный вопрос, не переживайте… Паскаль, вы употребляете мелатонин? Смотрите в камеру, сфокусируйте взгляд, хорошо. Моргните два раза, посмотрите вправо… достаточно, теперь влево… достаточно, взгляд на камеру, моргните… психофизическая реакция в пределах нормы. Мало спите?. Сколько полных часов?

– Три часа, иногда четыре.

– Гибер-капсулы используете, как часто?

– Минимум дважды в неделю, до десяти раз в месяц…

– Увеличьте сон до шести часов в сутки и сократите месячную гибернацию до четырёх раз. Будете выглядеть как я, зато не смертельно, ха-ха.

Она засмеялась, но на её лице всё та же улыбка, что в начале разговора, грустные глаза. Кейт покусывает края губ, составляет протокол – тонкие пальцы порхают над клавиатурой. Удивительно, Фёдор не может оторвать от них взгляда, длинные ногти покрыты бесцветным лаком, поблескивают, когда нажимают на кнопки, печатают быстро, движение и отсвет сливаются каскадом.

Дроид извлёк из электронных недр свежеотпечатанный айди, новенькую пластинку из пластали. Смартфон пиликнул и вывел уведомление от Департамента Правопорядка Фёдору на сетчатку, требование об уплате штрафа. Он помрачнел, сумма была заоблачной, но вменяли ему самый минимум. Заметив перемену, Кейт сочувственно кивнула.

– Советом всё же воспользуйтесь, это поможет от головной боли. Гибер-сон вреднее, чем говорят. Четыре месяца предельный срок, сильно опоздали Паскаль – не могу дать поблажку, иначе управление взыщет его с меня. Я бы правда хотела… Предупреждения по месту деятельности не подам, так уж и быть, но штраф назначила, оплатите в местной валюте. Десять бит, по декабрьскому курсу от двадцать седьмого… Могу выдать купон на обмен без комиссии. Вы же не рецидивист?. Придёт платёжный документ от департамента правопорядка, не затягивайте, полторы тысячи йен до конца недели, в случае неуплаты – штраф удвоят! Вину признаёте, с санкцией согласны?. Хорошо, благодарю за содействие, счастливых со…

Фёдор перебил её.

– Постойте офицер! Я хочу отправить запрос. Пробейте по базе, пожалуйста, Амелия Бланшетт, она жива? Если так, где она? Как с ней связаться? Я её брат – Вик Бланшетт… раньше был, понимаете, я вырос в воспитательном доме при военной академии Святого Георгия, а её отправили в пансион… не знаю куда именно!

– Не в моей юрисдикции. Подавали официальный запрос?

– Подавал трижды – бесполезно! Два отказа, один формальный ответ… «невозможно производить сыскные работы» – как-то так. Я собирал деньги на детективное агентство, но теперь, из-за штрафа, их нет!

– Почему не продлили айди вовремя?

– Столкновения гражданского шаттла с Кеплером-одиннадцать в декабре, слышали? Я был на том судне… неделя без связи… подать прошение можно только со станции. Мы провели в открытом космосе двадцать дней, вышел срок, для обжалования нужны деньги, ну вы поняли… Минимальный штраф дешевле адвоката.

Фёдор пожал плечами, добавить было нечего. Несколько минут они провели в молчании. Он лихорадочно перебирал в уме оставшиеся варианты, один хуже другого, и всё больше хмурился. С замиранием сердца он ждал ответа.

Сержант пристально смотрела на него, покусывала губы, взвешивала все за и против. Однако, взор её очистился, усталость отпустила девушку, даже синяки посветлели на тон или два.

– Вик как Виктор? Я помогу, но, ты мой должник!

– Спасибо, мисс Висперс…

– Зови меня Кейт. Перешли данные на электронный адрес… мои контакты уже в твоём смартфоне: телефон для связи, адрес почтамт-терминала, соцсети. Даю тебе один шанс, никаких глупостей. Что до причин… я тоже из сиротского приюта… считай это жестом доброй воли. Мне нужны имя, дата рождения и поступления в академию, хотя бы примерные – всё что у тебя есть, Вик. Через трое суток у меня выходной, я пробью по базе и напишу. До связи!