Омут в зазеркалье

Отдача

— Что случилось? — Евгения вернулась с работы и застала дома удручающую картину.

Няня-окезка, заламывая руки, бегала по отсеку из угла в угол, а смущённый Боб на полу играл в кубики с Дианой. При виде матери, девочка вскочила и, радостно поблёскивая звёздно-синими глазами, бросилась к ней.

— Мамуська!

Женя подхватила малышку на руки и повторила:

— Что случилось?

Попутно озирая каюту. Неясное подозрение тотчас зашевелилось в душе. Все переборки были раздвинуты, и явно не ощущалось присутствия…

— Джанни! — всхлипнула окезка и остановилась. — Джардани пропал… или сбежал.

— Так пропал или сбежал? — уточнила Евгения. — Это разные вещи.

— Сбежал… — дрожащим голосом поправилась окезка, а Боббэрот поднялся с пола и переминался с ноги на ногу, всем своим обликом воплощая смятение и вину.

— Когда?

— Ммм… часа два назад…

— Почему мне не сообщили?

— Не хотели беспокоить. Думали, сами найдём…

— Уля-а! — воскликнула Диана и «запрыгала» на руках у матери, так что пришлось спустить её на пол. — Дём икать Дзянни!

Диана в свои полтора года уже вовсю разговаривала. В отличие от брата, который упорно молчал до двух лет, а потом выдал… Какую-то сложную фразу на дикой смеси джаммруннита, современного русского и разговорного гатракского.

Н-да… Женя с Талехом до сих пор тщились её перевести.

У джамрану принято записывать и хранить первое слово ребёнка. Влад обычно шутил по этому поводу, что мальчик долго не мог выбрать из лингвистического разнообразия и решил попробовать всё сразу.

Как бы там ни было, но после этого Джардани превосходно заговорил на трёх языках — джамранском, русском и гатракском. Он их совсем не путал, хотя иногда совмещал и экспериментировал. Однако насчёт гатракского Женя подозревала, да и Талех подтвердил, что это генетически обусловлено и достаточно было пары фраз от Боббэрота или одного прикосновения к гатраноиду.

Джанни впитывал гены как губка, похлеще своего отца и, оказывал удивительное влияние на окружающих. Стоило ему, например, появиться на променаде или в торговом центре, как все дружно кидались угощать мальчика сладостями и дарить игрушки. С прогулок Джанни никогда не возвращался с пустыми руками. Правда, обитатели станции знали, что он сын командора, но обожали его вовсе не поэтому. Милый улыбчивый мальчуган умел подобрать ключик к любому сердцу. Если того желал…

А уж как умилялось им женское население станции и планеты! Поскольку, полюс ко всему, Джанни ещё и красавчиком уродился. Кудри цвета тёмного золота джамранскими кольцами обрамляли личико юного купидона. Большие янтарные глаза, чёрные загнутые ресницы, ямочки на щёчках, когда он улыбался… Но это лишь одна ипостась Джардани. Другую он демонстрировал не так часто, но весьма охотно…

Однажды родители попытались отдать сына в ролдонский детский сад. Джанни было тогда года три, и он так хотел общаться с детьми… Его вернули Женьке в тот же день, через час, с кучей извинений и упрёков: «Простите, пожалуйста, простите, но мы не можем оставить его, он пугает детей, их родители будут в ужасе…».

— Джанни, в чём дело? — строго поинтересовалась у сына Евгения.

— Ни в чём, — невинно ответил мальчик, чистосердечно улыбаясь матери и подкупающе взмахивая ресницами.

Но как бы он не строил ей глазки, материнское сердце не провести. Даже маленькому джамрану… Женя побеседовала с воспитателями и выяснила, что Джардани продемонстрировал ребятишкам иглы… Вот так печально и закончился его поход в детский сад.

Однако горевал Джанни недолго. Вскоре он осознал, что такое простор и свобода, и его игровым полигоном стала вся станция. Мальчик чувствовал себя на Ролдоне-2 как рыба в воде. А Женька всерьёз опасалась, что скоро и станция будет ему тесна. Кроме того, Джанни не играл со сверстниками, предпочитая товарищей постарше. И отнюдь не джамрану, которых он периодически поколачивал. Когда Женя начинала ему пенять, Джардани неизменно отвечал, что это не он первым начал и вообще ни при чём.

— Мама, я не виноват! Они дразнили меня гадким!

— Так, понятно, ты снова показывал им гатрака.

— Ну, совсем немножко, — очаровательно улыбался Джанни.

— Зачем?! — Женька хваталась за голову.

— Я думал им интересно… И забавно… А они… — ребёнок не скрывал разочарования.

Однако полностью оборачиваться джаммогатраком мальчик пока не умел. Только иглы и лицо. И, слава богу! Иначе Женька не напаслась бы на сына одежды и обуви.

Тут уже посмеивался Занден, утверждая, что его энэти-эри[49] обойдётся без геномной маски во время генетического маскарада. Собственная физия куда как примечательней.

Но пока этого вполне хватало, чтобы дети-джамрану сторонились Джардани. Впрочем, их было мало на станции, и в основном эпизодически. А Джанни в свои пять лет был выше, крепче и развитее любого джамранского сверстника. Сказывались человеческие и гатракские гены. Поэтому сын Жени и Талеха дружил в основном с землянами, линдри, окезами и юными гатраками — шести-семилетками. А молодые посредники-традиционалисты регулярно, серьёзно и со всем почтением отдавали ему честь. И Джардани очень быстро намотал это себе на гипотетический ус.

Так или иначе… Мальчишка очаровал даже дедушку Литена, при первом же контакте. Родители Талеха прилетели на Ролдондон, только когда родилась Диана. До этого и поздравлений не слали, не нравилась им история с руннским доминантом…

Но это всё лирическое отступление, а на деле…

— По коммуникатору искать не пробовали? — Женя отправила вызов со своего и немедленно получила ответный сигнал, от… Боббэрота. Сконфуженный гатраноид протянул ей мигающий огоньком браслет Джанни…

— Проклятье! — выругалась Евгения.

Коммуникатор сына был предусмотрительно централизован, то есть управлялся — включался, выключался и отслеживался кольцом Талеха. И защёлкивался на запястье секретным замком… Раньше. Видимо, маленький негодник научился его расстёгивать.

— Боб, как же так вышло? — Женя укоризненно взглянула на гатраноида, и тот потупился.

— Виноват… недоглядел, Ева…

За время проведённое в лаборатории Грегори, Боббэрот научился читать, писать и стал гораздо сообразительнее, настолько, чтобы ему доверили присмотр за ребёнком… Но, очевидно, недостаточно, для маленького джамрану-землянина…

— Это всё я виновата, — всхлипнула няня-окезка. — Только на секунду отвернулась…

— Дзянни! Дзянни! Дзянни! — танцевала вокруг них Диана.

У Женьки голова пошла кругом.

— … И я увольняюсь!

Окезка сняла и отбросила фартук.

— Нет! — Женя не могла этого допустить.

Шестая няня за полгода! До этого все — землянки, джамранки, линдри… Либо исчезли, даже не попросив расчёта, либо ушли с помпой, демонстративно выбив себе компенсацию за моральный ущерб, либо с горя окуклились… И вовсе не из-за Дианы — спокойного и беспроблемного ребёнка. А Джанни… Хотя с пяти лет и Боб за ним приглядывал.

На порядочную и рассудительную окезку возлагались последние надежды! И чтобы они рухнули? Да ни за что!

— Нет!

Жене хватило отпуска — трёх лет с Джанни и года с Дианой. Она так хотела выйти на работу и участвовать в делах станции не только как жена командора.

— Я вам доплачу, за вредность. Скажем, тысячу… нет… две гала-кредов в месяц… Оставайтесь с Дианой, а мы найдём Джанни… Боб, за мной!

Евгения вылетела в коридор, попутно справляясь по коммуникатору у всех друзей и знакомых, не видели ли они Джанни. Боббэрот послушно семенил следом, ну, в смысле, топал мелко… Однако ни Рокен, ни Хал, и даже Ним, и прочие мальчика сегодня не видали.

В психологической службе Джардани тоже не обнаружилось… Иногда он приходил к матери на работу. Это допускалось.

— Карек, Джанни не появлялся?! — Женя ворвалась в кабинет к напарнику.

— Нет, — удивлённо ответил тот. — А должен был?

За эти годы Карек прочно укоренился как психолог и заслужил уважение многих. И не только за профессионализм и обходительность. Он целых три цикла удерживал позиции в соперничестве с командором. И даже когда признал поражение, то сделал это красиво и феерично, закатив вечеринку в Синегарской Звезде. После чего популярность Карека возросла вдвое. Ведь никому ещё не удавалось продержаться так долго в соперниках у Талеха. Занден не в счёт. Тот уже давно перешёл в разряд «друзей дома», и специально приглашённый джамранский свидетель зафиксировал между ним и командором достойную ничью…

— Ладно, забудь…

Женя вздохнула и обратилась в последнюю инстанцию — к Талеху.

— Джанни с тобой? — как можно небрежнее поинтересовалась она.

— Нет. А собирался?

— Э-э… Видишь ли… Он взломал замок на…

— Так, ясно. И давно отсутствует?

— Пару часов.

— И чего ты волнуешься? Что может случиться с ребёнком на Ролдондоне за два часа? Куда он денется с космической станции…

— Как это не волноваться?! Как это, куда денется?! Раньше он не сбегал без коммуникатора!.. Заберётся в коммуникационную трубу, откроет шлюз, угонит шаттл… — дотошно перечисляла Евгения вероятные ужасы.

— А ты где?

— В службе…

— Успокойся, иди домой, а я его найду.

— Хорошо.

Женя снова вздохнула. Теперь с облегчением. Если за поиски взялся командор, то считай нашёл… И Джардани слушался отца. Пока что…

Она кликнула Боба и отправилась с ним в каюту, а Талех вызвал начальника службы безопасности и попросил агентов, чтобы ему предоставили все видеозаписи станции… Через полчаса он уже знал, где Джанни и покинул кабинет.

В отличие от жены и нянек, командор был уверен, что сын не заблудится. Он сам учил его ориентироваться на Ролдондоне. Когда Джанни был помладше, то командор частенько брал его на обход станции. Сажал к себе на плечи, и отец с сыном отправлялись на прогулку. Забредали порой в самые дальние «неизведанные» уголки и закоулки. А совсем недавно Талех показывал ему дальние рубежи, взяв с собой на патрулирование…

Командор оставил позади командный сектор, сел в лифт и поднялся на самый верх полусферы.

— Он здесь, — сообщил дэвхару офицер из тэрх-дрегор. — Уснул… вроде бы…

Талех тихонько прошёл в обсерваторию и увидел мальчика. Тот лежал навзничь на чуть приподнятой над полом платформе, любовался звёздами и планетами, меняя отражения взмахом ладони…

Уловив знакомое присутствие, Джардани моментально сел и обернулся.

— Папа… Как ты меня нашёл?… Они наябедничали?

— Не наябедничали, а поставили в известность, — Талех подошёл и сел на платформу рядом с сыном. — Я же командор и должен всё обо всех знать…

— А я не буду командором, — заявил мальчишка. — Я буду капитаном и полечу открывать галактики. Как вы с мамой. Она мне рассказывала…

— Разумеется будешь, когда научишься отвечать за себя.

Джардани улыбнулся. Ему нравилось, как говорил с ним отец. Так по-взрослому.

— Почему?

— Капитан отвечает за корабль и экипаж. Как ты считаешь, справится ли он с такой ответственностью, если будет ломать коммуникаторы, убегать с корабля и огорчать команду?

Джанни рассмеялся.

— Зря смеёшься. Пока что мы с мамой, сестра, Боббэрот и няня — твоя команда, будущий капитан. Мы отвечаем за тебя, а ты — за нас. Научись сперва с нами считаться.

— Хочу сам набрать экипаж, — возразил Джардани. — Возьму Рокена и… — но увидев нахмуренные брови отца поспешно исправился. — А мама сильно переживала?

— Очень!

— А няня?

— Упала в обморок.

Джанни хихикнул.

— А Боб так рассердился…

— Я не боюсь Боба!

— А стоит, он свирепый гатраноид.

Мальчик вмиг посерьёзнел.

— Ой, тебе передали… Вот.

Он порылся в кармане и протянул отцу статуэтку гатрака, из металлического камня… Талех слегка напрягся, увидев фигурку.

— Кто?

— Не знаю… какой-то гатраноид.

— Уверен, что гатраноид. Не гатрак?

Джанни насупился.

— Гатраноид…

Приходилось верить сыну на слово, надеясь, что он не ошибся. Впрочем, Джардани хорошо знал разницу между теми и другими. Он часто общался с гатраками. Специально приходил к причалу, когда прибывал очередной патрульный ёж или целый астероид. Да и Боб-гатраноид постоянно мельтешил перед глазами…

— Странно… — сообщение о гатраноиде встревожило Талеха, но виду он не подал. — Давненько они сюда не заглядывали.

Ведь никого из них, кроме Боба, и не осталось, со времён последней войны. Разве что…

— Можно, я возьму это? — спросил командор у сына, вертя в пальцах статуэтку. — Проверю, для безопасности.

— Бери, — Джанни пожал плечами. — Она же теперь твоя…

— Значит, договорились, — строго напомнил Талех, пряча фигурку в карман, до поры. — Ты не убегаешь и не расстраиваешь маму. Если будешь хорошо себя вести, то завтра полетим на Ролдон, искупаемся в озере и устроим пикник.

— А Роки пригласим? — оживился мальчишка. — И Ним.

— Обязательно!

— А потом ты дашь мне порулить на гидроцикле, прокатишь на водной доске и…

— Стоп! — сказал Талех. — Об этом договоримся отдельно…

Мальчик нахмурился, соображая, во что ему это обойдётся, а отец быстренько переключил его внимание, указывая на купол, где кружила оранжево-полосатая галактика.

— Ты знаешь, что это?

— Тигр! Там живут наггевары! Однажды я побежду их всех!

— Разумеется, — кивнул Талех, — если будешь есть кашу и слушаться маму…

— А галактика Зебры с другой стороны, — похвастался своими познаниями Джардани, срочно меняя тему. — Там алактинцы и… А Гэбриэл прилетит к нам в этом году?

— Не знаю, — рассмеялся Талех, оценив пассаж сына. — Возможно… Пойдём-ка, домой. Обрадуем маму… Залезай.

Он помог сыну взобраться к себе на плечи. Как в прежние времена…

— Ух! Какой ты стал тяжёлый!

— Ну, ты же сильный и быстрый папа, — хитро заявил Джанни. — Доскачешь…

— И, знаешь что… Маме про гатраноида ни слова.

— Почему?

— Понимаешь… Она разволнуется, начнёт плакать. Пусть это будет наш великий мужской секрет.

— Хорошо, — обрадовался Джардани, он любил тайны.

Талех сдал сына с рук на руки Боббэроту, и велел готовиться к завтрашнему пикнику. Поцеловал жену, обнял дочку и отправился на работу.

Командор возвратился в кабинет, достал из кармана статуэтку гатрака, внимательно изучил её и вставил основанием в голодек… Через минуту перед ним мерцала голограмма…

Крэспэрот!

Внушительный гатрак смотрел на Талеха из готической рубки.

«Давненько не виделись, ублюдок».

Гатрак на голограмме широко улыбнулся и заговорил:

«Приветствую, братец! Как там поживает наш Джанни?.. Можешь не отвечать. Думаю, с ним всё в порядке. Я в курсе последних новостей. А ты не пытайся разыскать меня. Это бесполезно».

Что, увы, правда. Талех вот уже много циклов безрезультатно искал астероид Крэспэрота. Даже гатраки, что добровольно помогали ему, не догадывались, где скрывается этот «отщепенец, фрэгдэноров прихвостень и ренегат со своими приспешниками»…

«Надеюсь, ты не забыл мою доброту? За тобой должок! — гатрак на голограмме наклонился вперёд и зловеще проговорил. — Должок! Я приду за ним… Когда ему исполнится четырнадцать. Помни!».

Голограмма застыла. Талех прокрутил запись несколько раз, спрятал фигурку в сейф и связался по секретному каналу с Агрэготом.

Пока на Ролдондоне воспитывали детей и решали другие проблемы государственной важности, на далёкой планете, колонизированной шакренами и землянами, в западном полушарии, на одном из архипелагов царила ночь и бушевала непогода. Ливень пополам с грозой…

Грозовой фронт перемещался по кругу, озаряя здания научно-исследовательского комплекса ветвистыми молниями со всех сторон. Белые всполохи чередовались с красными, голубыми и жёлтыми. Яркие вспышки с грохотом вспарывали серую завесу и били в вершины окружных гор… Научный городок раскинулся в долине, среди пышных садов и парков… Но сейчас зелень выглядела мокрой и жалкой, трепеща и ломаясь под косыми струями дождя… Область грозы постепенно сужалась, неизбежно стремясь к эпицентру, чтобы сконцентрироваться над долиной и ударить, разорвав небосвод…

Однако внутрь комплекса стихии не прорваться. Учёные спокойно трудились в лабораториях, а большинство просто отправились спать. Такое светопреставление здесь не редкость и к этому давно привыкли. Но в одном из кабинетов, в корпусе, стоящем чуть на отшибе, свет не гас до полуночи…

Грегори навис над микроскопом, изредка отрываясь от объектива, только затем, чтобы отметить изменения… Его коллега шакрен потянулся и вздохнул.

— Думаешь, он явится, в такую непогоду… Посмотри, что творится вокруг. Флаеры на приколе.

— Значит, доберётся от космопорта пешком, — машинально откликнулся Грег. — Ежели хочет получить работу…

— Гм… А нам так нужен генетик? Да ещё джамрану. У нас никогда не работали джамрану.

— Совершенно необходим. Ты знаешь… Это для моего эксперимента…

Шакрен помаялся ещё немного, полюбовался в окно на разгулявшуюся стихию…

— Ты как знаешь, а я иду спать. Наверняка он прибудет лишь утром. Флаеры-то на приколе. Грядёт буря…

Англичанин не отозвался, только раздражённо подумал, между делом, что шакрены иногда чересчур осторожны и педантичны.

— Иди, у меня последний свежий образец. Надо сравнить…

Шакрен заколебался.

— Заодно подожду… — добавил Грегори, желая избавиться от мнительного коллеги. — И сам встречу.

— Тимара[50]… Удачного ночного пути.

— Иди-иди, спокойной ночи…

Шакрен ушёл, а Грегори работал до тех пор, пока не услышал дверной оповеститель. Англичанин тут же всё бросил, как был в перчатках ринулся вниз по лестнице и открыл… На пороге стоял некто, в пелене дождя и с него тоже лило водопадом.

— Входите, — Грегори приглашающе отступил внутрь.

Незнакомец не заставил себя упрашивать. Он скинул дождевик прямо на пороге и сунул набухший ком в сушилку у двери…

— Вы генетик? — деловым тоном сходу уточнил Грегори. — По запросу? Меня впечатлило резюме! Но… Вы не указали ни имени, ни генометрики.

— Д-да… — тот протянул ему документы, вытащив из-за пазухи пластиковую тубу. — П-подтверждение, — у него зуб на зуб не попадал. — Т-там в-всё… С-спасибо, что п-приг-гласили, — но в тепле он понемногу отогревался. — Я долго искал такую работу… Подальше от джамрану.

Грегори слегка удивился.

— Сейчас посмотрю… — ксенобиолог вытянул документ из тубы. — А вы присаживайтесь. Устали с дороги? Замёрзли? Чаю, может быть? Пищеблок там…

— Лучше горячий душ и тёплая постель. Чай — утром.

Генетик огляделся и спросил:

— Мы здесь вдвоём?

— Да… А что? — Грегори с опаской посмотрел на собеседника. — Но другие неподалёку…

— Не бойтесь, — усмехнулся незнакомец. — Я только… Чтобы вы знали…

Он вытянул руку и выдвинул шипы.

— Вы — традиционалист?! — Грегори отшатнулся. — Это меняет…

— Не беспокойтесь. Никто и не узнает. Кроме вас. Я умею это скрывать…

— Рискованно. Теперь я не уверен…

— Не спешите с выводами, — взглядом джамрану выказывал полное дружелюбие. — Вы хорошо знакомы с историей генетики?

— Да… неплохо…

— Значит, когда вы узнаете моё имя, то с радостью примите меня на работу. Если конечно вам нужен выдающийся генетик…

— А как вас зовут? — англичанин подозрительно сощурился.

— Хенеаккари.