Он

Глава 15 Джейми

Я взбегаю по ступенькам крыльца, сердце гулко колотится, кожа влажная от дождя, пота и нервов.

— Джейми.

Черт. Я почти успел зайти внутри. Но на крыльце на одном из кресел-качалок сидит Пат. Наверное, под прикрытием темноты следит за тем, чтобы никто из мальчишек не улизнул в город. Но вместо них он поймал меня. И при звуке его голоса я ощущаю такой же ужас, как малолетний нарушитель режима.

Я спотыкаюсь у самой двери.

— Здравствуйте, — говорю, стараясь, чтоб голос звучал нормально. Хорошо хоть, темно. Потому что прямо сейчас я не доверяю своему лицу.

— Есть минутка?

Есть ли? Что мне нужно, так это не разговоры, а несколько часов одиночества, чтобы побиться головой о стену и попытаться осмыслить, что сегодня произошло. Но Пат мне словно второй отец, и проявить к нему неуважение для меня недопустимо.

Я не отвечаю, но сажусь на кресло-качалку с ним рядом и, чтобы унять дрожь в руках, хватаюсь за подлокотники. Пара очень медленных вдохов помогает мне успокоиться.

Через дорогу темнеет пустота озера. В туманном воздухе ночи мерцают огоньки ресторанов. Все выглядит таким обычным и мирным. Если б мир совпадал с тем, что творится внутри меня, дома обрушивались бы в озеро, а кондитерские полыхали огнем.

— Сынок, ты в порядке?

— Да, — вымучиваю я сиплым, как бензопила, голосом. — Попал под дождь.

— Это я вижу. — Помолчав немного, он продолжает: — Я только хотел спросить, как там Весли. Как думаешь, нормально он перенес первую неделю?

При звуке его имени все внутри меня сводит судорогой.

Как тебе сказать, Пат… Я только что набросился на него возле бара, и мы обжимались как парочка порнозвезд. А потом он отшил меня. И я понятия не имею, что все это значит.

— Вроде да, — бормочу я. Хотя даже не помню, какой вопрос он мне задал.

— Ты мне скажи, если у него трудности. Я его не уволю… просто попрошу, чтобы его прикрыли.

Я беру себя в руки и пытаюсь сосредоточиться на беседе.

— Чтобы научиться тренировать, нужна практика.

Пат улыбается.

— Как дипломатично с твоей стороны. Я согласен, без практики никуда, но не у всех есть такой талант к тренерству, как у тебя.

— Спасибо. — Я не ожидал комплимента.

— Мне кажется, занятия с Весом пойдут ребятам на пользу — я бы не нанял его, если б считал иначе. — Кресло Пата тихо поскрипывает в темноте. — Хотя я так удивился, когда он позвонил мне. Почти сразу после победы в «Замороженной четверке». Я смотрел игру — мне всегда радостно видеть вас, ребята, по телевизору. Смешно… когда я увидел, кто мне звонит, то подумал, что он сейчас скажет: «И все это благодаря вам». — Он негромко хмыкает, посмеиваясь над собой. — Такие вещи не в стиле Веса, так что не знаю, почему я ожидал это услышать. Но да, когда он сказал: «Я звоню, чтобы согласиться на работу, которую вы предлагали мне каждый год», я по-настоящему удивился.

Как и я сейчас. Более того, меня удивляет чуть ли не вся эта информация.

— Все эти годы вы приглашали его сюда?

— Конечно. Я звоню всем своим мальчишкам, которые добились успеха в студенческом хоккее. Вес, правда, всегда отказывался. Пока не позвонил сам… — Он делает паузу. — Потребовалось немало мужества, на самом-то деле. Чтобы сказать: «Я хочу тренировать у вас этим летом, но вам нужно знать, что я гей. Об этом никто не знает, но если это вас беспокоит — как начальника лагеря и все такое, — то я пойму.»

По моей спине стекает капелька пота.

— И что вы ему ответили? — Пусть я и знаю, что Пат его нанял, но у меня все равно перехватывает дыхание, когда я представляю, как Вес ждал на другом конце линии, пока кто-то вынесет суждение на его счет.

Похоже, чтобы быть Весом, требуется иметь яйца покрепче, чем мне казалось.

— Я ответил, что это его личное дело. Лишь бы каждое утро выкладывался на тренировках, а остальное меня не волнует. Потом я спросил, хочет ли он, как и раньше, поселиться вместе с тобой. А он сказал: «Конечно, но сперва мне надо открыться и перед Джейми. Если у него возникнут со мной проблемы, вам придется что-то переиграть.»

Проблемы… Сегодня кое-какая проблема у меня все-таки появилась. Мощный стояк на него. Господи, как же удержаться и не заорать от сумятицы в голове.

Самая странная ночь в моей жизни. Здесь и сейчас.

А тренер Пат все еще ждет от меня каких-нибудь слов.

— Ну… я просто сказал ему, что я из Северной Калифорнии.

Пат смеется.

— Ясно. Я и не думал, что у вас появятся сложности. Вы с ним столько лет были неразлучны.

Неразлучны. Полчаса назад неразлучными были наши с ним языки. И все это случилось с моей подачи. Я поцеловал своего лучшего друга. На моих губах еще ощущается его вкус.

Пора выпутываться из этого разговора, иначе я двинусь.

— Никаких сложностей, — говорю я угрюмо. — Ладно. Я, наверное, пойду спать.

— Спокойной ночи, тренер.

— Спокойной ночи.

Поднявшись наверх, я иду к нашей комнате. Света ни под одной из дверей нет, но, проходя мимо, я слышу голоса и мальчишеский смех. В их возрасте мы с Весом были такими же, тоже могли часами болтать обо всем на свете.

Сейчас же… Черт его знает, будем ли мы вообще разговаривать.

Я делаю остановку в ванной. Чищу зубы. Мельком взглянув на отражение в зеркале, вижу, что мое лицо выглядит как обычно. Та же квадратная челюсть. Те же карие глаза. Бледная в холодном свете лампочки кожа. Смотреть не на что, но я как идиот продолжаю пялиться в зеркало и выискивать непонятно что. Какие-то изменения. Или знак.

Как может выглядеть парень, который оказался не таким уж и натуралом, каким он себя считал?

— По-видимому, как ты. — Мои губы шевелятся, проговаривая эти слова, но я не приближаюсь ни на шаг к пониманию того, что случилось.

Прекрасно. Теперь я разговариваю сам с собой.

Я ухожу в нашу комнату. Щелкаю выключателем, но щурюсь на свет и снова гашу его. Раздевшись до боксеров, заползаю в постель. Я протрезвел, что фигово. Заснуть будет непросто. Но теперь я хоть не трясусь, как осиновый лист.

Веса нет, но я ощущаю его присутствие, пока лежу и жду, когда из коридора донесется его дерзкий, самоуверенный голос. Рядом с ним я всегда чувствовал себя более живым, чем обычно. Я не преувеличиваю. Просто везде, где бы ни появился Вес, жизнь становится чуть ярче, чуть громче.

Но теперь возникает соблазн заново рассмотреть свое к нему отношение. Я почти уверен, что всегда любил его только как друга, и что совершить ту импульсивную выходку меня подтолкнуло пиво, банальная ревность, отсутствие секса и своего рода взрыв дружеских чувств. Идеальный шторм. Мое желание — странное порождение ночи, созданное ударом молнии в нужное место.

В нужное ли?

Вздох.

Я не занимаюсь самокопанием. Не сижу часами и не строю никаких сложных теорий, объясняющих мое поведение. Но сегодня невозможно не задаваться вопросом… Все те разы, когда он летел по льду, контролируя шайбу, а я наблюдал за ним… было ли то теплое чувство в моей груди простым восхищением? Или когда он улыбался мне через стол. Может, я что-то утаивал от себя? Или утаивать было нечего?

Блядь, да какая разница?

Страсть это химия. А на биохимии, куда я однажды забрел, нам рассказывали, что химия — это попросту электричество. Мы не более чем набитые заряженными атомами мешки, которые ходят и сталкиваются друг с другом.

И сегодня мои электроны конкретно столкнулись с электронами Веса.

Вдавливая бедра в матрас, я мечтаю ощутить все это снова… Давление его тела. Прикосновение шероховатых ладоней к плечам.

Я не знаю, откуда взялось это настойчивое желание, смоет его сегодняшним дождем или нет, но прямо сейчас оно здесь. И оно настоящее.

Ночь теперь кажется бесконечной. А завтрашний день обещает стать неудобной вечностью.

Ура.

Я даже не пробую представить, о чем сейчас думает Вес. Он хотел меня — я это чувствовал, — но остановился, потому что наша дружба, видите ли, разрушится. Он — который трахает незнакомцев из приложения.

Когда в замке наконец-то поворачивается ключ, я так и лежу, уткнувшись лицом в подушку. Я, понятно, сразу же замираю. Он осторожно заходит. Я слышу стук, с которым его ботинки падают на пол, потом тихий шорох одежды.

Мой прижатый к матрасу член твердеет. Нет, у меня стоит, а он просто приходит и раздевается. Интересненько.

Шурша простынями, он ложится в постель. Наступает тишина. Проходит минута. Вторая. Я не сплю. И он наверняка это понимает. А значит мы с ним точно две школьницы, которые поцапались во время ночевки — намеренно не замечаем друг друга.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Если ты решил избегать меня, то иди наверни еще семнадцать кругов по городу. Я не сплю.

Вес вздыхает.

— Как ты себя чувствуешь?

— Похотливо.

Он фыркает.

— Это все пиво. Ты знаешь, что превращаешься в гея, когда напьешься?

При слове «гей» я порываюсь возразить, однако суть на самом деле не в этом.

— Я не пьян, Вес.

Я трезв, и меня распирает от любопытства. Вес думает, будто, остановив меня, сделал мне одолжение, но теперь во мне присутствует один гигантский вопрос, и вряд ли к утру он исчезнет. Наоборот, ситуация станет вконец неловкой. Пока мы будем бриться, я буду смотреть на него в зеркало и представлять, каково это. Гадать, то ли это и правда мое, то ли оно было нелепой случайностью.

— Я не хочу снова трахать тебе мозги, — шепчет он.

Но трахать нужно совсем не их.

— Иди сюда, — говорю я. — Пожалуйста.

— Хрен тебе, — отвечает он.

— Я могу и заставить.

Он смеется.

— Каннинг, ты накурился что ли, пока меня не было?

Я тоже смеюсь. С облегчением. Потому что это значит, что я ничего не разрушил. Но потом я приподнимаю бедра, сдергиваю с себя боксеры и швыряю их ему в голову. Улыбаясь в темноту, он отмахивается от них.

А я, скинув простыню, кладу ладонь на свой член. И он прекращает смеяться.