Он приходит по пятницам

1

Замечательный грузинский фильм (1983 года) режиссера Эльдара Шенгелая. Особенно должен быть интересен тем зрителям, кто был уже вполне взрослым в описываемые годы и может сравнивать увиденное на экране со своими собственными воспоминаниями. Вполне реалистичная и в то же время гротескно-смешная картинка из обыденной жизни стандартного советского учреждения. В определенном смысле фильм можно считать предчувствием грядущей «перестройки».

2

Ст.н.с. – старший научный сотрудник (разъясню, на всякий случай).

3

Разъясню, на всякий случай, эту хорошо знакомую старшему поколению аббревиатуру – вдруг кому-то из молодых читателей (буде такие у романа появятся) она неизвестна.

КЗОТ – Кодекс законов о труде – тоненькая книжечка, в которой были прописаны разные правила, в согласии с которыми должны были строиться взаимоотношения между где-то работающим советским человеком и его работодателем (т.е. советским государством в лице его различных форм и ответвлений). Нельзя сказать, что эти правила сильно мешали начальникам поступать как им заблагорассудится в отношении своих подчиненных. Ничего подобного не предполагалось, и каждый начальник – если возымел бы такое желание – мог любого из своих работников хоть с кашей съесть или, по крайней мере, сделать невыносимым его дальнейшее пребывание в стенах данной конторы (неважно, шла ли речь о патронном заводе или о детском саде). Все – и начальники, и подчиненные – это знали и вели себя соответственно. Однако КЗОТ и стоящий за ним закон (суд, прокуратура и т.д.) требовали любую расправу с подчиненными оформлять в согласии с рядом условий, прописанных в этой книжечке. А посему произвол начальства и административный раж преданных своему руководству этих самых «тетенек» несколько умерялись необходимостью, прежде чем получить желаемый эффект (съесть с кашей), выполнить ряд предписываемых КЗОТом действий и соблюсти указанные в нем условия. Именно эти дополнительные хлопоты и требующие некоторого времени излишние обороты административного механизма до определенной степени тормозили начальственную прыткость и – до поры до времени – предохраняли фрондирующих сотрудников (вроде нашего Миши) и разного рода нерадивых работников (вроде выше описанного пьяницы Мизулина) от перепадов настроения их начальников и от угрозы мгновенного испепеления на месте. Кроме того, все эти составляющие КЗОТ предписания и правила давали благоприятную возможность для вмешательства в процесс управления всякого рода сил, стоящих как бы в стороне от него, но вовсе не собирающихся оставаться безучастными. При определенном стечении обстоятельств свою палку в стронувшееся с места и наезжающее на работника колесо могло вставить, например, партбюро (и стоящий за ним райком партии), не желающие упустить благоприятный повод и указать много возомнившему о себе начальнику, кто на самом деле в доме хозяин. Так что иной раз (пусть и весьма редко) по поводу какого-нибудь никому не интересного Миши могли возникнуть нешуточные баталии, в которые могли втянуться и министерства, и прокуратура, и обком партии, и местный отдел ВЦСПС (уж не буду расшифровывать и эту аббревиатуру – кому интересно, пусть справляется в энциклопедии), и еще бог знает кто. Экономя силы и опасаясь подобных осложнений, начальники несколько умеряли свой пыл и выбирали более гибкую линию поведения, а разного рода Миши и Сашки пользовались образующимися при этом щелями и зазорами в существующей жесткой административной системе управления.

4

Объясню и это, привычное тогда сокращение.

АУП – административно-управленческий персонал.

5

Это его собственное выражение, автор не берет на себя ответственность за этот оборот; он даже не уверен, что в русском языке есть такое устойчивое словосочетание, а искать его по словарям у него нет желания – хотите проверить, ищите его сами.

6

Для тех, кто не вспомнит, откуда эти строчки, ссылочка: это из эпиграммы Баратынского «Глупцы не чужды вдохновенья…»

7

Надо, вероятно, заметить, что детектив (как жанр) традиционно тяготеет к сугубо «реалистическому» описанию той обстановки, в которой разворачивается его действие. То есть описываемая им «жизнь» и его действующие лица не должны расходиться с обыденными знаниями, которыми располагает рядовой читатель. Экзотика, нестандартные характеры и ситуации могут вноситься в литературный мир детектива лишь небольшими, строго дозированными порциями, так, чтобы читающий мог легко их заметить на фоне привычной ему картинки.

Кто-то (не могу сейчас вспомнить, кто именно) сказал по этому поводу, что будущие историки будут знакомиться с подробностями жизни в двадцатом веке не по знаменитым романам этой эпохи, а по скромным, мало примечательным, с литературной точки зрения, и, в сущности, банальным детективным романчикам. Именно в них с наибольшей точностью фиксируются конкретные приметы времени.

8

Quod erat demonstrandum – что и требовалось доказать (лат.).

Воспользуюсь этим редко встречающимся в художественных текстах выражением, чтобы лишний раз продемонстрировать свою образованность и начитанность. Вдруг некоторые читатели их еще не заметили и не оценили.

9

Описываю эту давнюю деталь из быта тех лет по собственным воспоминаниям и боюсь, что могу ошибиться. Где именно и как был расположен этот регулятор громкости, я уже точно вспомнить не могу. Такие простейшие репродукторы уже и в годы Мишиного детства почти вышли из обихода, а теперь такой и в музеях не найти.

10

Если кто не помнит, так звали секретаршу директора «Геркулеса» из романа Ильфа и Петрова.

Такой псевдоним Миша дал не названной им по имени секретарше из ниикиэмсовской приемной, однако, чтобы не вводить читателей в заблуждение, специально скажу, что рассказчик ни единым словом не намекал на то, что между их академиком и его секретаршей существовали те же отношения, что и между героями «Золотого теленка».

В этом своем сочинении я, как мне кажется, еще ни разу не цитировал книжек, оставивших столь глубокий след в душах нашего поколения. Пусть же здесь останется хотя бы мимолетное упоминание об эпизодической, но выпукло представленной и запоминающейся фигуре из знаменитого романа.

11

Это, по-видимому, было одним из отработанных приемов «подвести под монастырь» человека, чем-то мешавшего другим видным и влиятельным особам. Большинство таких случаев, естественно, не выходило на поверхность: упрямца ставили перед выбором «или/или», и тому, чтобы не сесть на скамью подсудимых, приходилось делать то, что от него требовали. Но так бывало не всегда. Я помню попавшую в газеты историю с «голубой кровью» (это было в 80-е годы, и некоторые читатели, вероятно, о ней слышали). Изобретатель нового кровезаменяющего препарата перешел дорогу высокопоставленным лицам – нам сейчас совершенно неважно, кто там был прав в этих «научных» спорах: главное, был конфликт интересов. В качестве простейшего способа обуздать зарвавшегося изобретателя было использовано обвинение его в хищении казенного спирта. Взяв за основу цену водки в магазинах, ему легко насчитали растрату, превышающую десять тысяч рублей. А это уже «хищение социалистической собственности в особо крупных размерах» – статья, грозящая высшей мерой наказания. Устрашенный маячащей перед ним позорной участью нарушитель чьих-то сановных интересов покончил с собой. Работу лаборатории прикрыли, а была ли эта «голубая кровь» таким уж чудодейственным средством, решать будут, наверное, наши потомки в следующем веке. Да и в этом ли была суть дела?

12

Цитирую по памяти, поскольку не сумел найти, откуда эта запомнившаяся мне фраза.

13

Интересно, что эту взятую, вероятно, с потолка Наталью Анатольевну я не сам сочинил, а запомнил из давнего Мишиного рассказа. Непонятно, откуда вытащил ее рассказчик, чтобы заполнить пустое место в своем обличении советских чинуш, но мне-то она – тут нет ни малейших сомнений – врезалась в память из-за присутствующей в ее имени внутренней рифмы: Наталья Анатольевна. Я надеюсь, некоторые из читателей не забыли еще столь памятной мне тети Моти из предыдущего романа.

14

На всякий случай, для тех, кто не учил немецкий язык, сегодня уже практически полностью исчезнувший из школьной программы:

Morgen! Morgen! Nur nicht heute!

Sagen alle faule Leute.

То есть, по-русски: Завтра! Завтра! Только не сегодня! Говорят все никчемные люди.

15

Тут можно было бы предположить, что на ум ниикиэмсовцам приходили скорее слова Воланда, пророчившие неожиданную смерть Берлиоза: Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен. Но насколько я могу вспомнить, в начале семидесятых роман Булгакова еще не пользовался такой популярностью, которую он приобрел впоследствии. Его, конечно, читали и временами цитировали, однако восхищались им в основном завзятые любители русской литературы, а широкая публика еще не взяла его на свое вооружение, и в ее культурном арсенале он в то время еще не числился.

16

Тем, кому эпитет «несчастный» покажется неуместным в данной ситуации – ведь, надо полагать, погибший, свернув на кривую дорожку, в значительной мере сам был виноват в случившемся – я могу только сказать, что, какова бы ни была его вина, вряд ли расплата за содеянное вполне ей соответствует, так что он вовсе не заслуживает простого человеческого сочувствия. То, что мы о нем узнали, не дает оснований считать его таким уж выродком или утерявшим всякую человечность монстром, по отношению к которому было бы справедливо сказать: Собаке – собачья и смерть! Судя по всему, это был слабый, запутавшийся в жизни человек, шаг за шагом скатившийся к своему печальному финалу.

17

Не могу справиться с соблазном привести одну запомнившуюся с молодости цитату из «Записок о Шерлоке Холмсе» – очень уж она здесь к месту:

«– В жизни не встречал более запутанной истории. Не найти никаких концов. Сегодня я возился с ней весь день. [слова Лестрейда].

– И, по-видимому, она вас порядочно промочила, – сказал Холмс, дотрагиваясь до рукава гороховой куртки.

– Да, я обшаривал дно Серпантайна [пруд в Гайд-Парке, в Лондоне].

– Что? Зачем это вам понадобилось?

– Чтобы найти тело леди Сент-Саймон.

Шерлок Холмс откинулся на спинку кресла и весело расхохотался.

…Лестрейд бросил сердитый взгляд на моего друга.

– Как видно, вы уже разобрались в этом деле? – насмешливо спросил он.

– Мне только что рассказали о нем, но мое мнение уже сложилось.

– Неужели! Так вы считаете, что Серпантайн не играет тут никакой роли?

– Полагаю, что никакой.

– В таком случае, я очень прошу вас объяснить мне, каким образом мы могли найти в нем вот это.

Он открыл саквояж и выбросил на пол шелковое подвенечное платье, пару белых атласных башмачков и веночек с вуалью — все это грязное и совершенно мокрое.

– Извольте! – сказал Лестрейд, кладя на эту кучу новенькое обручальное кольцо. – Раскусите-ка этот орешек, мистер Холмс!

– Вот оно что! – сказал Холмс, выпуская сизые кольца дыма. – И все эти вещи вы выудили в пруду?

– Нет. Они плавали у самого берега, их нашел сторож парка. Родственники леди Сент-Саймон опознали и платье и все остальное. По-моему, если там была одежда, то где-нибудь поблизости найдется и тело.

– Если исходить из этой остроумной теории, тело каждого человека должно быть найдено рядом с его платяным шкафом».

Рассказ «Знатный холостяк» в переводе Д.Лившица (Конан Дойл А. Записки о Шерлоке Холмсе. М., 1956, с. 213-214).

Почему-то в последующих перепечатках ехидная шутка Холмса исчезла из текста этого перевода, хотя в английском оригинале она имеется.

18

Цитирую по памяти и могу несколько исказить цитату, но ручаюсь за верную передачу ее смысла.

19

Поясню на всякий случай это слово, сегодня уже, по-моему, практически вышедшее из употребления. В нынешние времена таких парней, физическими упражнениями наращивающих свою мышечную массу, называют обычно «качками». Но тут есть и некоторый нюанс: качок стремится накачать мышцы, чтобы иметь гарантированную возможность в любой момент набить кому угодно морду, в то время как культуристы напирали, главным образом, на красоту атлетически сложенного мужского тела и даже проводили какие-то смотры и состязания (вроде собачьих выставок), на которых демонстрировали свой великолепный экстерьер друг другу и всем пришлым зрителям. Хотя, конечно, кто его знает, чем они на самом деле руководствовались, выбирая себе такое хобби. Давно всё это было.

20

Это, приписываемое Нильсу Бору, ходячее выражение было в те давние годы в большой чести и повторялось в сотнях журнальных статеек, в которых описывались увлекательная жизнь и свершения ядерных физиков, кибернетиков и прочих счастливцев, находившихся на переднем крае науки.

21

Об этом начальственном диване, в свое время поразившем нашего героя аккуратностью и добротностью кожаной обивки и благородным изяществом классических форм, стоит сказать пару отдельных слов. Миша был так восхищен этим – впервые в жизни попавшемся на его пути – совершенным творением мебельного искусства, что дал себе обет, что, когда он обзаведется семьей и у него появится собственная квартира, он непременно приобретет себе аналогичный диванчик – из кожи (своей личной кожи) вылезет, но добьется желаемого. Правда, в тот момент, когда он делился со мной планами тех лет – слегка посмеиваясь над своей молодой горячностью, – его давняя мечта еще не претворилась в жизнь. Более того: с каждым годом шансы на ее осуществление всё уменьшались. И поступающие в продажу диваны становились всё примитивнее и невзрачнее, а цены на натуральную кожу поднялись на астрономическую высоту (куртку не купишь – не то что диван), и «достать» самую обыденную приличную мебель становилось всё труднее. Остается только надеяться, что произошедшие за последние годы крутые перемены в нашей жизни позволили, наконец, Мише стать обладателем настоящего дивана. И теперь он имеет возможность в любой момент расположиться на таком – достойном истинного джентльмена – ложе и раскрыть какой-нибудь детективчик, а через несколько минут после этого блаженно захрапеть. Жаль только у меня не будет возможности передать ему этот роман, родившийся на основе его рассказов, – увы, мы с ним давно расстались, он куда-то переехал, и никакой связи с ним у меня нет. Не исключаю, что он и вовсе покинул пределы нашей страны и уже там – «за бугром» – обзавелся вожделенным диванчиком. Дай ему, как говорится, Бог! Я был бы очень рад узнать о каких-то его удачах и достижениях.

22

Здесь, естественно, возникает вопрос: нет ли тут анахронизма? могли ли наши сыщики упоминать в разговоре прославленную героиню Агаты Кристи? Конечно, когда Миша рассказывал мне всё это, и я, и он уже были хорошо знакомы с этим именем – я ведь уже говорил, что и познакомились-то мы на почве общей любви к творениям «королевы детектива». Но вот раньше, в начале семидесятых, могло ли это имя всплыть в разговоре простых, читающих только по-русски, советских молодых парней? Еще относительно недавно ответ на этот нехитрый вопрос потребовал бы серьезных библиографических разысканий и стоил бы мне, наверное, нескольких вечеров, проведенных в читальном зале. Да и вряд ли бы я пошел на это – скорее, просто вычеркнул бы этот сомнительный пассаж из текста. В конце концов, никакой важной роли это выражение не играет и употреблено мною лишь для красного словца и ради моих собственных стариковских воспоминаний о разговорах с героем и фактическим соавтором будущего романа – да, дескать, были люди в наше время, в то время как сейчас… иных уж нет, а те далече, ну и тому подобное. Однако теперь мне достаточно открыть книжку Бавина – за которую и я, и другие любители детективов премного благодарны ее автору – и выяснить, что к указанному времени в наших журналах уже были напечатаны два романа Кристи и несколько ее рассказов, по которым советские читатели могли познакомиться с этой вызывающей восхищение английской старой дамой. Так что, теоретически, Костя мог упомянуть ее имя, а Миша понять, о ком идет речь, но, разумеется, более вероятно, что в данном случае речь идет о невольном сдвиге в памяти рассказчика.

23

Ради шутки можно было бы задаться вопросом: не был ли небезызвестный Порфирий Петрович ее дальним предком? Ведь в старинных семьях имя частенько переходило от деда к внуку, и таким образом, знаменитый литературный герой мог приходиться прадедом проницательной старушки, всплывшей век спустя на страницах нашего романа. Нетрудно посчитать, что ее дед должен был, по всей вероятности, появиться на свет в конце 60-х – начале 70-х годов прошлого столетия, что вовсе не противоречит предположению о его рождении в семье петербургского пристава следственных дел, и затем передать унаследованный от отца сыщицкий талант своим потомкам. Но я не стану далее развивать эту тему: боюсь, такое занимательное литературоведение может не показаться забавным моим будущим читателям.

24

Откуда берутся подобные представления и как они зарождаются в этом самом «народном сознании» – вопрос интересный, но я не чувствую себя готовым обсуждать его со знанием дела. Вроде бы, с подобными проблемами успешно разбирался знаменитый психолог Карл Юнг, но я еще не удосужился почитать его труды, хотя и приобрел несколько книжек Юнга, не так давно появившихся, наконец, на русском языке.

25

Я, разумеется, имею в виду в первую очередь тех советских людей, с которыми я поневоле хорошо знаком, но не исключаю, что сходными качествами обладают и средние представители прочих человеческих типов, составляющих современное общество.

26

Тут я, по-видимому, допустил нечаянный анахронизм: эта фраза, ставшая во времена Брежнева чуть ли не партийным припевом и перекочевавшая из газет и c плакатов в обыденные разговоры, стала популярной, насколько я помню, позднее описываемых лет. Вряд ли она могла придти в голову нашему герою после разговора с завлабом, но вот в своем рассказе он вполне мог употребить это расхожее в восьмидесятые годы выражение.

27

Хотел написать этой девицы, но спохватился – никаких сведений о ее брачном статусе у меня нет, и даже сам Миша вряд ли был об этом осведомлен.

28

В своем рассказе Миша и не скрывал, что такие мечтания были ему вовсе не чужды. Он и в науку-то пошел ведомый схожими мотивами – именно возможностью находить загадки и разрешать их она его и привлекала.

29

Я не уверен, что слово ходка стоит разъяснять читателям. Я-то его, пожалуй, первый раз от Миши и услышал, но теперь другие времена, и вся эта тюремно-блатная терминология сейчас у всех на слуху. Возьми любую газету или журнал, не говоря уже о популярных «боевиках», и наткнешься на что-то подобное. А многие газетные статьи так и вовсе чуть ли не на фене написаны.

Но всё же поясню отсталой части моих потенциальных читателей: ходкой в криминальных кругах называют судимость и, соответственно, отсидку в местах лишения свободы. Чем больше у блатного пацана ходок (приравниваемых к боевой медали или, может быть, к нашивке за ранение), тем солиднее выглядит его послужной список в среде ему подобных.

30

Мне кажется, что такое наименование – по аналогии с зарубежным полицейским романом – вполне годится для обозначения специфического жанра, на протяжении десятилетий процветавшего в отечественной литературе. Он, хотя и рассматривался советской критикой в ряду второстепенных и не заслуживающих серьезного внимания отраслей литературной продукции, зато пользовался неослабевающим спросом со стороны широких читательских масс. Я имею в виду романы, которые, отчасти замещая несуществующий в нашей литературе детектив, рассказывали о борьбе с преступниками и о нелегком труде тех, кто посвятил свою жизнь такой борьбе. Основной акцент в милицейских романах делался на описании сложных производственных, морально-психологических, бытовых и семейных проблем, с которыми приходится сталкиваться в своей работе сотрудникам правоохранительных, как сейчас говорят, органов. К этому авторов неустанно призывали и подталкивали как литературные критики, так и все редакционно-издательские инстанции, строго следившие за тем, чтобы избравшие эту стезю писатели не скатывались на позиции дешевой развлекательности. Однако сама специфическая тематика такого рода повествований невольно предполагала наличие в них некоторого остросюжетного элемента, который, собственно говоря, и притягивал массу читателей, жаждавших, как сейчас это окончательно выяснилось, вовсе не детального знакомства с тяготящими милиционеров проблемами, а чего-то вроде недоступных в то время сыщицких выпусков начала века с их «Пещерами Лейхтвейса» и «Изумрудами раджи».

31

На всякий случай поясню всё же, что использованное мною выражение не следует приписывать героине романа – она, по всей видимости, и не знала такого.

32

Рекомендую всем читателям интересную книжку: Альтшуллер Г.С. Алгоритм изобретения. М. 1969. Я почти уверен, что она должна понравиться всякому любителю детективов.

33

Да упокоится с миром (лат.)