Она же Грейс

Грейс Маркс была служанкой

Шестнадцати годков,

Макдермотт же возился

Средь сбруи и подков.

А их хозяин Томас

Киннир вольготно жил

И экономку Нэнси

Монтгомери любил.

«Ах, Нэнси, не печалься,

Я в город поскачу

И, в банке сняв наличных,

К тебе я прилечу».

«Хоть Нэнси и не леди,

А родом из простых,

Но разодета в пух и прах —

Богаче щеголих.

Хоть Нэнси и не леди,

Но мною, как рабой,

Жестоко помыкает,

Век сокращая мой».

Грейс полюбила Киннира,

Макдермотт Грейс любил,

Вот только их любовный пыл

Всех четверых сгубил.

«Будь, Грейс, моей зазнобой!»

«Нет-нет, уйди, не смей!

Любовь свою мне докажи —

Монтгомери убей».

Он взял топор и Нэнси

По голове хватил

И, притащив к подвалу,

По лестнице спустил.

«О, пощади, Макдермотт,

Не убивай меня,

Грейс Маркс, одеждою своей

Я одарю тебя!

Не за себя прошу я,

Не за свое дитя,

А за Томаса Киннира,

Кого люблю так я!»

Макдермотт хвать за волосы,

За шею Грейс взяла —

И стали бедную душить,

Пока не померла.

«Ах, что же я наделала!

На свете мне не жить!»

«Тогда придется нам с тобой

И Киннира убить».

«Молю тебя, не надо,

Его хоть пожалей!»

«Нет, он умрет, ведь ты клялась

Зазнобой стать моей».

Вот Киннир прискакал домой,

Макдермотт чутко бдит:

«Ба-бах!» – хозяин уж в крови,

Застреленный, лежит.

Приходит коробейник в дом:

«Вам платья не продать?»

«Нет, мистер Коробейник,

Их у меня штук пять».

Мясник затем приходит в дом:

«Филе вам не нужны?»

«Нет, мистер, нам еще надолго

Хватит свежины!»

Они украли золото

И серебра чуть-чуть

И вот в коляске краденой

В Торонто держат путь.

Глухой порою добрались

До города, как тать,

И в Штаты через Озеро

Решили убежать.

Бесстыдно под руку она

Макдермотта брала

И в Льюистоне Мэри

Уитни себя звала.

Нашли в подвале трупы:

Хозяин на спине,

А за лоханью – Нэнси

С лицом, как в жутком сне.

И пристав Кингсмилл судно

Взял напрокат в порту,

На всех парах поплыл он,

Чтобы поспеть к утру.

Каких-то шесть часов прошло,

Хоть время и летит,

И вот в отель заходит он

И громко в дверь стучит.

«Кто там? – спросила Грейс. – И что

Вам нужно от меня?»

«Убийство совершили вы,

Вас арестую я».

Потом все отрицала Грейс

И поклялась в суде:

«Не знала я ведь ничего

О той большой беде.

Меня принудил он, сказав,

Коль стану я болтать,

Меня он пулей из ружья

Отправит прямо в Ад».

Макдермотт так сказал в суде:

«Не я повинен в том,

Что из-за ейной красоты

Спознался я с грехом».

И Джейми Уолш сказал в суде,

Поклявшись, что не врет:

«На Грейс надето платье Нэнси,

Нэнсин капор – вот!»

Макдермотта на виселицу

Вздернули, а Грейс

В темницу упекли, чтоб там

Несла свой тяжкий крест.

Он провисел пару часов

И прямо из петли

На стол учебный угодил,

Разъятый на куски.

У Нэнси роза на холме,

У Томаса – лоза,

И меж собой они сплелись,

Как будто навсегда.

Но всю оставшуюся жизнь

За свой тяжелый грех

Томиться будет Грейс в тюрьме,

Чтоб был урок для всех.

Но ежели искупит Грейс

В конце свою вину,

Стоять ей после смерти

От Спаса одесну.

Стоять от Спаса одесну

И боле бед не знать,

Он смоет с грешных дланей кровь —

Их выбелит опять.

И Грейс, как белый снег, чиста,

На небо взмыв потом,

Отныне будет жить в Раю,

В блаженстве неземном.