Она моя

Эпилог

Восемнадцать лет спустя…

— Мама, папа ужасно себя ведет. Он такой жестокий, — сказала Бетани, застонав.

Рейвен улыбнулась, когда закончила делать тесто для печенья с младшей дочерью, Лорой. У них с Дрю было пятеро детей, а шестой ребенок — на подходе. Да, ей было сорок три года, и их шестой ребенок был маленькой случайностью, но она все равно уже его любила.

Вдруг хлопнула дверь, и она снова услышала крики Бетани.

— Что ты ему сказал?

Их голоса становились все громче, и она увидела самодовольное лицо мужа, зашедшего в кухню.

— Я сказал ему то, что имеет право сказать каждый отец.

— Ты такой ненормальный. Из-за тебя я не могу найти парня. Ты все портишь.

— Бетани, если он не может справиться с твоим отцом, тогда он недостаточно хорош, чтобы быть с тобой, — сказала Рейвен. Теперь она видела логику в словах своего собственного отца.

— Да, верно, держу пари, дедушка не доставлял тебе хлопот, — сказала Бетани.

— На самом деле, — сказала Рейвен, встав на защиту своего мужа. — Твой отец испытал на себе все дерьмо, какое только можно. Мой отец даже угрожал ему дробовиком, а ты знаешь, насколько твой дедушка любит свой дробовик.

— Я делаю это для твоего же блага, дорогая.

— В любом случае, он был полным кретином. Ты, конечно, некрасивая, но можешь найти кого-то получше Малкольма, — сказал Шон, их шестнадцатилетний сын.

— Не говори так о своей сестре, — сказал Дрю.

— Но это правда.

Восемнадцать лет, пять детей, десять собак, пятнадцать кошек, ребенок на подходе, ранчо, за которым нужно ухаживать, и несколько крестников — здорово и изнурительно, но это того стоило.

Когда печенье было отправлено в духовку, дети ушли убираться, а Бетани, наконец, уступила отцу, Дрю притянул Рейвен в свои объятия.

— Как поживает мой маленький инкубатор?

— Ты серьезно думаешь, что это романтично? — спросила она.

— Разве нет?

— Нет! Далеко не романтично. Совсем не романтично. Я даже не могу поверить, что ты так думаешь.

— Предложение!

Она замолчала, развернувшись в его руках и взглянув на него.

— Дрю Рейнольдс, не думай, что ты выкарабкаешься из этой ситуации, если напомнишь мне о том моменте, когда ты был романтиком и сделал мне предложение.

— Речь для медового месяца.

— Все равно не сработает.

— Первая годовщина.

Рейвен вздохнула, уперла руки в бока и посмотрела на него.

— Я не инкубатор.

— Тебе будет легче, если я скажу, что ты принадлежишь только мне и никому другому? — спросил он.

Дрю погладил ее бедра, пройдясь руками по спине. Она знала, что он делает, но всякий раз, когда он ее целовал, она не могла сопротивляться.

— Я все еще расстроена.

— Ты мой очень сексуальный инкубатор. Без тебя у нас не было бы большой семьи, — он обнажил ее шею, еще несколько поцелуев, и она растает. Не то чтобы она злилась. Рейвен редко сердилась, а он просто любил говорить и делать вещи, которые заставляли ее беситься.

— Я не могу дождаться, когда уложу тебя в постель.

— Даже если я в таком виде?

— Детка, твои сиськи огромные, ты чертовски мягкая, и, как всегда, чертовски возбужденная. Сегодня меня ждет адская поездка.

Так и было.

Этот плохой парень обожал её беременное тело.

Кроме того, Дрю любил ее, как и она его.